она обворожительна а отчего я не знаю вот все что можно про нее сказать
Она обворожительна а отчего я не знаю вот все что можно про нее сказать
Лев Толстой – признанный мастер создания психологических образов. В каждом случае писатель руководствуется принципом: «Кто больше человек?», живет ли его герой настоящей жизнью или лишен нравственного начала и духовно мертв.
Наиболее яркий и живой образ в романе – это Наташа Ростова, изображенная с огромной симпатией автора. Лев Толстой заставляет и читателей любоваться пылкой, порывистой, веселой, очаровательной девушкой. Наташа появляется в романе на полутора тысячах страниц, а жизнь ее прослеживается на протяжении пятнадцати лет. Впервые она показывается в книге в возрасте тринадцати лет, когда девочка-подросток превращается в девушку. Это одухотворенная натура, полная жаждой счастья.
Толстой показывает все этапы духовного становления Наташи Ростовой: детство, юность, зрелость, замужество, материнство. Путь развития героини, ее эволюция проходит в сфере чувств. Автор изображает щедрую душой героиню, ее непосредственное восприятие мира и отношение к нему. Образ Наташи Ростовой можно отнести к художественным открытиям писателя. Он увидел в девушке душевное богатство, человечность, истинное, без притворства, отношение к людям, природе. Наташу любят все за искренность и обаяние. Слуги и крестьяне в имении называют ее «графинюшка-казак». Она любит все народное, русское: песни, пляски. Этими качествами она резко отличается от жеманных, лицемерных женщин русского дворянского общества, которых шокируют ее душевные порывы, способность поступать по велению сердца. Пьер Безухов теряется, когда княжна Марья просит его рассказать о Наташе: «Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот все, что можно про нее сказать».
Описывая портрет Наташи, Толстой подчеркивает, что она не всегда красива: «Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка». Внешний вид героини зависит от ее внутреннего состояния. Когда на душе у нее плохо, она может быть просто дурна, но, сияя от счастья, – разительно перемениться. Секрет ее обаяния – в мощной силе жизни, которая исходит от нее. За один день именин она успевает столько перечувствовать, что другой девушке хватило бы надолго. Наташа хочет во всем участвовать, везде успевать, испытывать от жизни бурную радость. Но главное, что она хочет и других видеть счастливыми. Такой ее сделала правдивая, доброжелательная атмосфера в доме Ростовых, где все любили и понимали друг друга.
Как человек с живой душой, Наташа очень артистична. Все любуются богатой мимикой ее лица, отражением ее чувств, ее прекрасным голосом, ее улыбкой, блеском и светом ее глаз, выразительностью речи.
Ведя Наташу по жизни, Толстой сталкивает ее с высшим обществом, в котором ей придется жить. Чистая, добрая, отзывчивая девушка оказывается беззащитной перед лживым, подлым светом. Скучающая, пустая и бездушная Элен ради собственного развлечения задумала свести Наташу со своим братом Анатолем Курагиным. Элен взялась обучить неопытную девушку законам светской морали. Она объяснила, что любить кого-то и даже быть невестой не значит «жить монашенкой». Элен верила в то, что говорила, поэтому Наташе то, что «прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным». Писатель показывает, что во внешне красивом человеке может скрываться черная и злобная душа. История с Курагиным закончилась для Наташи муками совести, унижением, страданиями. Толстой говорит о разлагающем влиянии высшего света, «заглушившего в Наташе лучшие чувства», притупившего ее «ум и сердце». Но из этих испытаний Наташа вышла повзрослевшей, научившейся отличать правду от лжи. Так закончилась ее юность.
Начало Отечественной войны 1812 года открывает новую страницу в жизни толстовской героини. Человек проверяется во время тяжелых испытаний. Наташа проявила себя как истинная патриотка России. Во время отъезда семьи Ростовых из Москвы Наташа добилась, чтобы подводы отдали для перевозки раненых солдат, а в их доме разместился госпиталь. Героиня Толстого по зову сердца навещает умирающего князя Андрея. После смерти Болконского Наташа переживает глубокое горе, не может общаться даже со своими близкими.
В эпилоге Толстой показывает нам Наташу через семь лет, когда она стала женой Пьера Безухова и матерью четверых детей. Писатель подчеркивает контраст между пустой светской жизнью и полной высокого смысла семейной жизнью. Наташа спокойна и уверенна в себе, она идеальная жена и мать. Душа ее осталась прежней, в ней все те же чуткость, понимание, внимание к общественной жизни мужа. Толстой был убежден, что воспитание детей и забота о семье – самое важное дело в жизни общества и лучше, мудрее, чем это сделает женщина, не сделает никто.
Бочаров С.: Роман Л. Толстого «Война и мир»
Глава 7
«Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь».
Князь Андрей по делам заезжает к Ростовым в Отрадное и впервые видит Наташу: «черноволосая, очень тоненькая, странно-тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье» выбегает наперерез его коляске, но, узнав чужого, не взглянув на него, со смехом бежит назад. Хотя Толстой уже познакомил читателя довольно близко с Наташей, здесь мы видим ее вместе с князем Андреем впервые, как еще незнакомое существо. «Князю Андрею вдруг стало отчего-то больно». Его, как внезапное открытие, поразило — и нас, читателей, вместе с ним, оттого что наш угол зрения совпадает в этот момент с углом зрения героя Толстого, — то очень простое, обыкновенное обстоятельство, что есть другая человеческая жизнь, независимая от моей, полная своих, неизвестных мне, интересов, верно глупая, думает князь Андрей, но своя, отдельная, собою довольная жизнь. «И дела нет до моего существования!» — вот что больно, что он чужой для этой девочки в желтом платье. А она ему не должна быть чужая, ему любопытно знать, о чем она может думать, чему она рада. Такая потребность простого контакта с другим человеческим существом — она была прежде закрыта князю Андрею, решавшему для себя одного всеобщие проблемы человеческого бытия. Боль и обида князя Андрея сейчас не угрюмые и не мрачные, с ними он узнает новые для себя интересы и чувства, дающие жизни другой и по-новому волнующий смысл.
«Нет, жизнь не кончена в тридцать один год, — вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. — Мало того, что я знаю все то, что есть во мне, надо чтоб и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтобы не жили они так, как эта девочка, независимо от моей жизни, чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
— как она беспорядочна, сбивчива, хаотична. Толстого много раз упрекали в нарушениях литературного стиля, в том, что язык его не отделан, даже неправилен. Перед нами как раз характерный пример: нагромождение «что» и «чтобы», и с каждым «чтобы» повторяется та же самая, в сущности, мысль, ее новая вариация. Одни и те же нужные этой мысли слова скопляются, кружатся, нагнетаются. Но попробуйте «выправить» эту фразу, навести в ней порядок, убрать многословие, устранить повторения — будет сломан ритм этой фразы, самое главное в ней. Андрей — в состоянии озарения, ему является — сию минуту, сейчас — жизненно важная, новая истина. Не он ею владеет, а истина эта владеет им, и она торопится к ясности, уточняет и дополняет себя, является с разных сторон, чтобы выразиться в своей полноте. Уточняющие варианты следуют друг за другом в одном вдохновенном порыве; и при видимых повторениях каждая вариация прибавляет новое и другое. Основной, связанный с князем Андреем мотив, его постоянная тема, и новая ее разработка, другая, чем в пору «желания славы», — все это вместе сцеплено в ходе внутренней речи князя Андрея; вот почему самый ритм ее важен и громоздкая структура необходима.
«Чтобы не для одного меня шла моя жизнь» — вот постоянная тема князя Андрея, главный, ведущий его мотив. Но теперь он звучит не так, как в «аустерлицкий» период; это для князя Андрея новое чувство — демократическая по природе своей потребность в общении. Болконский стремился жить для других, отделяя себя от них; теперь в том, чтобы жить вместе с другими25, его волнение, определившее ритм внутреннего монолога его.
В Петербурге князь Андрей второй раз встречает Наташу на бале. Он покинул свое уединение и предался общественной деятельности; он в центре подготовки гражданских реформ, близок к Сперанскому — новому «великому человеку», которым он теперь увлечен. Опять общественное стремление его незаметно приняло форму прежних иллюзий; снова влечет его в высшие сферы, «туда, где готовилось будущее». Но одна встреча с Наташей разрушит все это.
интересовать вся еще вчера так живо его занимавшая законодательная деятельность. Ему рассказывают новости, которых он с нетерпением ждал, — он равнодушен и даже не понимает, как могут быть интересны подобные пустяки. Все, что казалось «таинственно и привлекательно» в Сперанском, сегодня «вдруг стало ему ясно и непривлекательно».
Князь Андрей не сознает связи своего нового настроения с прошедшим вечером, он только чувствует это настроение и ему удивлен. Оставшееся от встречи с Наташей ощущение истинной жизни, будучи Болконским несознанно, стало сегодня руководителем его суждений и чувств. Реальная логика действительных отношений, заслоненная до того призрачными интересами деловой петербургской жизни, вдруг ясно выступила перед ним: он приложил права лиц, которые распределял по параграфам, к своим мужикам и Дрону-старосте, и «ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой».
Что такое Наташа Ростова? Когда критики, разбирая «Войну и мир», пытались дать ей характеристику, они каждый раз оказывались в положении Пьера Безухова, которого Марья Болконская просит рассказать о Наташе. «Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, — говорит Пьер. — Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот все, что можно про нее сказать».
«не удостоивает быть умной», — как в той же беседе с княжной Марьей выражается Пьер. Но она удивительным образом всегда оказывает могущественное влияние на нравственную и умственную жизнь князя Андрея и Пьера. Вопросов, которые мучат этих людей, тяжких вопросов о смысле жизни, нет для нее; она не решает вопросов, и, однако, поэтому именно всем существованием своим, каждым поступком, реакцией, словом, она этот самый глубокий, значительный, сложный вопрос разрешает — просто тем, что живет, и тем, как живет. Она словно олицетворенный ответ на всяческие вопросы, живое их разрешение. Мы видели, как совершилась мгновенная и полная перемена мировосприятия в князе Андрее: одно только впечатление от знакомства с Наташей, даже несознанное, сделало это. «Ему и в голову не приходило, чтоб он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете».
Так же и Пьеру «страшный вопрос: зачем? к чему? — который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее». Он вспоминал ее такою, как видел в последний раз, и мучившие его сомнения исчезали. Живое воспоминание, образ Наташи убедительнее логических доводов и ответов, не дававших выхода из лабиринта противоречий. В исканиях князя Андрея и особенно более близкого Наташе внутренне Пьера образ Наташи, представление ее — это как бы особое средство, особенный способ познания жизни, не логического, отвлеченного, но непосредственного, прямого, такого, которое очень близко и родственно художественному познанию жизни в искусстве; а оно, как известно, в сравнении с теоретическим знанием имеет свою особую силу, свои преимущества.
Как-то однажды Наташа спросила Соню о Николае, который в армии и давно уже не был дома: помнит она его? «Соня улыбнулась.
— Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтобы хорошо помнить, чтобы все помнить, — с старательным жестом сказала Наташа, видимо желая придать своим словам самое серьезное значение. — И я помню Николеньку, я помню, — сказала она. — А Бориса не помню. Совсем не помню.
— Как? Не помнишь Бориса? — спросила Соня с удивлением.
— Не то что не помню, — я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет, — ничего!»
Слова Наташи полны действительно самого серьезного значения, при всей их очевидной неясности. Неясность и затруднение Наташи как раз оттого, что приходится одним и тем же словом обозначать разные для Наташи вещи. Не просто помнить, но «хорошо помнить», «все помнить» — она даже помогает себе «старательным жестом», чтобы выразить разницу. Этой разницы нет для Сони, не подозревающей, что существует другая какая-то память помимо обычного схематизма воспоминания. Соня не может понять, как это Наташа не помнит Бориса. Но Наташа не то что не помнит — она знает, какой он, — то есть Борис ей представляется в общих чертах, как бы на отдалении, характеристично, тогда как Николенька — потоком подробностей, близко. Наташа очень точна в выражениях, несмотря на их видимую туманность. Разговор показывает различие между Наташей и Соней, «памятью» той и другой, способностью воспринимать и чувствовать жизнь, — и, с другой стороны, между Николаем и Борисом Друбецким, как они предстают в Наташиной памяти. Соня лишена дара «хорошей» памяти, которым Наташа наделена в высшей степени; но и Наташе Борис представляется схематично, потому что далеко в нем зашел процесс социального упрощения, его нельзя «хорошо помнить», схематична сама его личность.
— но нет, она не просто вспоминает, ее «хорошая» память производит анализ, размежевывает по качеству разные явления и оценивает. Но этот анализ и оценка такие, что Наташа просто вспоминает, просто живет. Для нее нет отношения к жизни, ее явлениям как к объекту анализа и оценки; она узнает и оценивает непосредственно своей первой реакцией, непроизвольно явившимся чувством, поступком, своим участием в жизни. Воспоминание о Борисе и Николае — один из многих примеров такого особенного Наташиного нерассудочного, прямого знания ценностей жизни.
Очаровательная, обворожительная — эти слова хотя и являются сразу, когда надо сказать о Наташе, сами по себе они все-таки далеко не достаточны, чтобы выразить природу Наташиного очарования. Жеманные эти слова могут поверхностно представить Наташу; они не говорят ничего о глубокой серьезности тех основных проблем человеческой жизни, к которым имеет самое близкое отношение Наташина прелесть. Ведь она не просто приятна, радует, развлекает или, может быть, освежает, — она обновляет, освобождает, и человек сам не может этого объяснить, такого эффекта от общения с «переполненной жизни» девочкой. Впечатлением, которое она производит на других, Наташа, не подозревая о том, определяет их общественное поведение: такова ее роль в жизни князя Андрея и Пьера. Именно только одним впечатлением: оно заставляет по-новому видеть вещи. Мы помним эпизод с проигравшимся Николаем и Наташиным пением и как эпизод этот тайно подготовлял впечатление кризиса устоявшихся форм жизни, который будет вызван грозой двенадцатого года. Постоянно Наташа своим влиянием на людей начинает в их жизни то, что довершит двенадцатый год. Ту самую ситуацию, о которой мы говорили вначале, — освобождение, соединенное с переоценкой, борьбой, перемещением сил и начал, — эту ситуацию Наташино влияние вызывает и пробуждает в обычной, «мирной», частной жизни отдельных людей еще до того, как ситуация эта станет событием общенародным, национальным в пору освободительной войны. Своим воздействием постоянно Наташа отрывает людей от того ложного, с чем они связаны, и постоянно она помогает, не зная о том, объединению на какой-то иной, широкой основе, постоянно такое объединение творит. Даже Бориса Друбецкого в один момент притягательная сила, исходящая от Наташи, могла оторвать от его карьеры, уже прочно поставленной. Твердо вначале намеренный дать Ростовым понять, что детские отношения его и Наташи не могут возобновиться, Борис, узнавая после долгой разлуки другую Наташу, уже не маленькую, чувствует, что его расчеты смешались, перестает бывать у Элен, несмотря на ее укоризненные записки, проводит целые дни у Ростовых, уезжает в тумане, не зная, чем это все кончится, и запутывается все дальше. Это в жизни его последний и даже, вернее, единственный кризис: лишь посторонним вмешательством удастся ему возвратить свою жизнь в проложенную уже и окончательную для нее колею.
В это время как раз, обеспокоенная возобновлением дружбы с Борисом, графиня Ростова объясняет Наташе некоторые житейские истины. Мать говорит, что Борису не надо ездить, раз это ничем не кончится. От Наташи она слышит в ответ: «Отчего же не надо, коли ему хочется?» Вот вопрос всех вопросов, хоть он и звучит у Наташи детской наивностью. «Ну, не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело». И Наташа повторяет: «Не замуж, а так». Относиться людям друг к другу незаинтересованно и свободно, не ради чего-то, не чтобы замуж, а так, — разве это нельзя? Отчего нельзя, если хочется? Старая графиня смеется снисходительным добрым смехом на этот вопрос, а в нем вся Наташа, и по существу он очень серьезен. Поступать каждому абсолютно свободно — значит не быть связанным теми последствиями, которые влечет за собою свободный поступок, последствиями, отражающимися на всей цепи отношений, в которые вовлекает человека данное — и любое — его проявление и от которых оно неизбежно зависит. Человек соединен с другими таким образом, что этими отношениями с другими свобода его ограничена и урезана, связана. Наташа не хочет знать этих ограничений и этой связанности, для нее все должно быть так, как в ее обещании плачущей Соне, предчувствующей, что слишком сильны практические препятствия для союза ее с Николаем: «Ведь мы все решили, как будет. Я уже не помню как, но помнишь, как было все хорошо и все можно». Все можно — вот Наташина тема, ее лейтмотив. В черновиках про Наташу сказано, что ей «в жизни ничто не казалось запутанным и трудным, особенно из того, что касалось ее лично». Ее непосредственное чувство — естественный, вольный, почти безграничный выход в любом положении, в тех самых жизненных обстоятельствах, которые так запутаны для «умных» героев «Войны и мира» — Пьера, князя Андрея. Наташа мгновенно распутывает, просветляет, сотворяет в любую минуту вокруг себя открытую, вольную атмосферу, определяемую словами: все можно.
Когда к еще маленькой Наташе сватается Денисов, старая графиня сердито и насмешливо спрашивает свою дочь, что же, она влюблена в него? Наташа отвечает вдумчиво, словно прислушиваясь к себе и стараясь быть точной в ответе: нет, не влюблена. должно быть, не влюблена. Но на слова графини, что надо отказать, она говорит: «Нет, не надо. он такой милый», — хотя знает, что принять предложение тоже не надо. Ответы Наташи смешны, они нарушают обычную логику, они находятся вне этой логики: заведомо несовместимое Наташе по первому ее побуждению кажется естественно совместить. Наташа и мать ее говорят о разном: мать — о практическом деле с соображением всех реальных и необходимых его условий, дочь — о прямых, не запутанных условными соображениями, отношениях людей: он такой милый; коли ему весело и мне весело; не замуж, а так (хотя речь идет как раз о замужестве). Над Наташиными ответами легко посмеяться, но ведь в их наивности есть прорыв к иному состоянию человеческой жизни, которое, как Наташа своим примером доказывает, осуществимо, возможно. Наташина нелогичность в ее ответах есть нарушение логики, следующей практическим неизбежностям реальных людских дел; но действительно ли навсегда и всегда неизбежно и безусловно то, что кажется неизбежным и безусловным? Дело не только в этом случае с Денисовым, где все-таки надо же что-то выбрать; дело в том, чтобы решения и выборы у людей совершались не потому, что «надо же», а совершались свободно, не по условным соображениям, а по безусловности уверенного и ясного «надо». Такая безотчетная, но безошибочная уверенность есть в поступках, реакциях, отношении к людям Наташи.
«Войны и мира», дорожил ими и беспокоился, чтобы они были поняты. Из писем этого времени видно, какой значительной для его книги в целом ему представлялась история Наташи и Анатоля. Толстой говорил даже, что здесь «узел всего романа»26, или, в другом письме, — «самое важное место романа — узел»27.
Л. Н. Толстой «Война и мир». Каким человеком предстоит перед нами Наташа Ростова?
Конечно же, Наташа Ростова, в полной мере Ростова ; и вместе с тем
довольно верно заметил однажды князь Андрей про Ростовых, что эти славные,
добрые люди составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась Наташа.
От семейного фона она отделяется благодаря своему максимализму, тому чувству
полной свободы, непринужденно вольному отношению ко всему, что непонятно
добрым Ростовым. Она чужда интеллектуальной жизни и общественных интересов, владеющих такими людьми, как Андрей и Пьер.
Нельзя даже сказать, умна ли она, она «не удостаивает быть умной», — как в той же
беседе с княжной Марьей выражается Пьер. Но она удивительным образом всегда
оказывает могущественное влияние на нравственную и умственную жизнь князя
Андрея и Пьера.
Вопросов, которые мучат этих людей, тяжких вопросов о смысле жизни, нет для нее.
Она не решает вопросов, и поэтому именно всем существованием своим, каждым поступком, реакцией, словом, она этот самый глубокий, значительный, сложный вопрос разрешает — просто тем, что живет, и тем, как живет.
Она словно олицетворенный ответ на всяческие вопросы, живое их разрешение.
Мы видели, как совершилась мгновенная и полная перемена
мировосприятия в князе Андрее: одно только впечатление от знакомства с
Наташей, даже неосознанное, сделало это.
Так появляется Наташа на страницах романа — воплощение жизнелюбия,
стремления к добру, счастью, верности и любви.
С этой минуты мы начинаем любить ее, воспринимая радости: и тревоги Наташи
Ростовой как свои собственные.
Она обворожительна а отчего я не знаю вот все что можно про нее сказать
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во все время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который, последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
— Можно еще посидеть? — сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
— Ах да, — сказала она. «Вы ничего не заметили?» — сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном послеобеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
— Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? — сказал он.
— Что, он вам нравится?
— Да, он приятный молодой человек. Отчего вы у меня это спрашиваете? — сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
— Оттого, что я сделал наблюдение: молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
— Вы сделали это наблюдение? — сказала княжна Марья.
— Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? — с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
— Нет, — сказала княжна Марья.
— Vraiment? [3] — сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. «Мне бы легче было, — думала она, — ежели бы я решилась поверить кому-нибудь все, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать все. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
— Пошли бы вы за него замуж? — спросил Пьер.
— Ах, Боже мой, граф! есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, — вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. — Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что. ничего (продолжала она дрожащим голосом) не можешь для него сделать, кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно — уйти, а куда мне уйти?
— Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
— Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать все, поверить ему свое горе; но она только повторяла, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает, — горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
— Слышали ли вы про Ростовых? — спросила она, чтобы переменить разговор. — Мне говорили, что они скоро будут. André я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
— А как он смотрит теперь на это дело? — спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
— Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может не быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтоб они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, — сказала княжна Марья, — скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать.
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду выражалось недоброжелательностью княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
— Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, — сказал он, покраснев, сам не зная отчего. — Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот все, что можно про нее сказать. — Княжна Марья вздохнула, и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
— Умна она? — спросила княжна Марья. Пьер задумался.
— Я думаю, нет, — сказал он, — а впрочем — да. Она не удостоивает быть умной. Да нет, она обворожительна, и больше ничего. — Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
— Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, если увидите ее прежде меня.
— Я слышал, что они на днях будут, — сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.