Ушаков канонизирован за что
Живое Предание
Святой профессионал: почему канонизировали воина Федора Ушакова
Публицист, патролог, философ.
Чем-то удивительным кажется канонизация адмирала Федора Ушакова, день памяти которого сегодня, 15 октября. Прославлен был не монах, не мученик, не молитвенник, не епископ, не праведный правитель, не человек, отметившийся подвигами благотворения, а профессионал, спец в своем деле, который, по большому счету, просто образцово выполнял свой долг.
Канонизация адмирала легитимизировала для христианина, освятила общественное разделение труда. Все предшествующие канонизации — стихийные или проведенные в соответствии с определенными процедурами — с точки зрения социально-экономической почти всегда производились по сословному признаку: новый святой принадлежал либо к духовному сословию (монахи, конечно, сколько угодно могли быть из крестьянства, но святости они достигали не как крестьяне, а как монахи), либо к самым сливкам аристократии, которая de facto брала на себя функцию по руководству христианской общиной в масштабах государства. Все исключения сводятся к тому, что профессиональная деятельность, например, врача, для канонизируемых была чем-то привходящим, а в качестве существенного основания для прославления выступало, скажем, чудотворение или мученичество.
Памятник адмиралу перед собором Святого праведного воина Феодора Ушакова в Саранске
Митрополит Варсонофий в 2001 году, выдвигая основания для канонизации Ушакова, сослался на примеры Александра Невского и Димитрия Донского. Проблема в том, что и тот и другой в первую очередь были главами средневековых христианских государственных образований, то есть, по сути, светскими епископами.
Адмирала же Ушакова канонизировали именно за то, что он адмирал, за то, что исполнение им обязанностей флотоводца приближалось к некому умозрительному идеалу. Как Ушаков трактовал этот идеал, мы знаем от него самого:
«Я изображаю себе защитника Отечества, неустрашимого, искусного и равнодушного во бранях, неутомимого в трудах, мудрого в советах и начертаниях, неусыпного в рачении о пользе общей, преисполненного верности к Отечеству, усердия к службе, честности и правдолюбия, руководствуемого всегда правилами добродетели и старающегося о покорении малейших человеческих слабостей, пекущегося о благе войск своих как отец и подавающего им пример соединения нравственных и гражданских добродетелей с военными доблестями» («О средствах завести хороших офицеров», 1811).
Под этими словами подписался бы любой русский офицер XVIII–XIX веков, не испорченный революционным вольнодумством, только вот следовать этому понятному профессиональному идеалу хватило сил только у одного — у Феодора Ушакова.
Скажем, в заслугу праведному Феодору Ушакову ставится стремление к сбережению личного состава.
«Обувь людям потребуйте через господина маршала Буркард. Ежели можно снабдить людей от кочта [бюджета] римлян или от них или хотя на наш кочт заимообразно, все оное я вам позволяю, как только возможно будет и удобнее. Только берегите людей и здоровье; сие есть всего прочего важнее» (Ордер Ф.Ф. Ушакова Скипору о следовании с отрядом из Рима к Анконе и о принятии мер для сбережения здоровья людей в походе).
Многие сохранившиеся письма и указы Ушакова посвящены улучшению снабжения, качеству пищи, ее разнообразию. Федор Федорович заботится о госпиталях, о том, чтобы само их расположение способствовало выздоровлению больных, чтобы строились они из прочных материалов, чтобы всегда в них было достаточное количество врачей.
Свою первую награду Ушаков получил за организацию карантинных мероприятий. Его рапорт о борьбе с чумой, свирепствовавшей в Херсоне в 1783 году, содержит проект, которому вполне может следовать любое современное воинское подразделение: отдельный госпиталь для больных, отдельный — для контактных, помещение для здоровых, строжайший запрет на общение между ними, ну и дезинфекция всего и вся.
Воевать Ушаков также стремился с максимальной экономией людских ресурсов… Но разве все вышеперечисленное не входит в компетенцию армейского начальника? Чтобы солдат воевал, он должен быть (а) жив, (б) здоров, (в) сыт, (г) одет и обут.
Ушаков был милостив к врагам, к пленным, к населению, проживавшему на территориях, контролируемой русской армией. Однако в этом нет ничего противоречащего военной логике.
Наоборот, излишнее озлобление противной стороны, а тем более местного населения — это фактор, который не может благоприятно сказываться на ведении боевых действий.
Федор Федорович — ботаник и перфекционист, полагавший, что для профессионала неправильно зацикливаться на узкой специализации, но и знакомство со смежными областями «по верхам» тоже недопустимо:
«Есть офицеры, которые согласны, что, служа по одной какой-нибудь части, нужно иметь сведения и по прочим частям; но что нет ни малейшей нужды занять себя совершенным изучением оных. Нет ничего пагубнее, как поверхностные познания; с ними человек, даже самой добромыслящий, не чувствительным образом делается шарлатаном» («Об офицерских познаниях», 1811 год).
Давайте представим, что это написал не святой. Уверен, что эта максима подходит и программисту, и футболисту, и журналисту (особенно журналисту, который часто болеет верхоглядством).
Кого называют идеалистами? Тех, кто отклоняется от общепринятой нормы, точнее той нормы, с которой молчаливо согласно большинство существующих одновременно людей. Однако идеалист — это тот, кто всего лишь хочет соответствовать идеалу, кто среди тотального раздолбайства и наплевательного отношения к своим обязанностям объявляет итальянскую забастовку, начинает строго следовать правилам.
Идеальный корабль — это просто не очень хороший корабль, это корабль, который соответствует понятию корабельности. Идеальный полководец — это не непобедимый полководец, а тот, который соответствовать «превечному замыслу о полководческом искусстве». Конечно, идеалист, даже если достигает идеала, по мирским меркам попадает впросак, поскольку с точки зрения мира, с точки зрения «общественной нормы» говорит какие-то благоглупости.
Например, Ушаков резко выступал против дедовщины в военных училищах:
«В камерах одному воспитаннику над другим не надсматривать, ибо ребенок за ребятами смотреть не может: ежели он добр, то он сам шалить с ними станет; ежели ж он строг, то сие значит, что он зол, а злых не должно терпеть ни в каком обществе…» («О средствах завести хороших офицеров», 1811).
Это явление, как известно, не было изжито даже в Российской империи, не говоря об СССР. Никто не считал его чем-то положительным, но общественный консенсус был таков, что с ним мирились. Другой пример — тотальное «низкопоклонство перед Западом», свойственное русской аристократии начала века.
«Ребенок слышит от него [воспитателя-иностранца], что русское все дурно и глупо, отец его восхищается английскими сапогами, мать французскими кружевами, и оба клянут Россию за то, что она не производит таковых драгоценностей. Дослали слугу купить ребенку шляпу, шляпа куплена в русских рядах: какой дурак, говорит мать, может ли быть что порядочное в русских рядах? Дома все говорят по-французски или по-немецки, ребенку запрещают говорить по-русски… Ребенок не слышит никогда про Отечество и, пока живет дома, едва ли знает, что значит сие священное слово» («О средствах завести хороших офицеров», 1811).
В данном случае обличение русофобии русского же общества — это не идеологический заскок старого флотоводца, это указание на то, что объективно препятствует воспитанию кадров для офицерского корпуса.
Русский офицер, который презирает русское, — не нонсенс ли? Оказывается, что артикулировать это может только адмирал в отставке, чьи мнение и опыт не очень важны для государства. Впрочем, может быть, потому Федор Федорович и был в 1802 году мягко «задвинут», что его идеализм не вписывался в политику нового государя…
Пример адмирала совершенно не утешителен. Поскольку, оказывается, святости можно достичь, не бросая рабочего места. Однако это столь же сложно, как в пустыне или монастыре. Просто в роли терний, волчцов, разбойников и сарацинов из патериков оказываются коллеги, начальники, подчиненные, а также вообще все носители «общепринятых мнений».
Поделиться в соцсетях
Подписаться на свежие материалы Предания
«Он свою жизнь посвящал Богу»
Писатель и историк Валерий Ганичев о святом воине Феодоре Ушакове
Валерий Николаевич Ганичев для беседы пригласил меня в Дом Писателей на Комсомольском проспекте. Большой кабинет с иконами. На одном из столов – печатная машинка, журналы и книги. Впрочем, книги здесь повсюду. Тут время как будто остановилось. В левом углу – большая картина: Валерий Николаевич изображен в кресле на фоне иконы святого праведного Феодора Ушакова, чье имя русский писатель и прославил. И снова оно прогремело, и снова не только на всю Россию, но и на весь мир. Его боялись враги, им восхищались современники, его любили подчиненные и ненавидели трусы и карьеристы, которых и тогда, в XVIII веке было не меньше, чем сегодня.
Валерий Ганичев – автор книг «Росс непобедимый», «О русском», «Слово. Литература. Отечество», «Ушаков». Материалы о жизни адмирала он собирал в течение многих и многих лет, чтобы они стали не только книгами, но и основанием для прославления Феодора Ушакова в лике святых.
– Валерий Николаевич, вы более 20 лет изучали жизнь Федора Ушакова. Чем привлек вас русский адмирал?
– Что касается святого Феодора Ушакова, то я уже более 50 лет я занимаюсь изучением жизни и деяний адмирала Ушакова. С тех пор, как в 1957 году оказался в Николаеве – центре нашей судостроительной промышленности, – побывал в здешнем Военно-морском музее (очень, кстати, неплохом), перед которым стоят бюсты русских адмиралов, в том числе и Ушакова.
Сначала меня интересовал только его стратегический и военный талант. Увлекли вышедшие тогда на экраны два фильма «Корабли штурмуют бастионы» и «Адмирал Ушаков». Фильмы эти по-своему замечательные, хотя и с существенной идеологической подкладкой, с попыткой революционизировать Ушакова, но они давали некую историческую канву. Потом я стал искать материалы о его пребывании на Черноморском флоте. И ведь он возглавлял не только Черноморский флот, но и Южную адмиралтейств-коллегию – было такое учреждение в XVIII веке, своего рода Министерство по делам Южного флота России.
– Как известно, Черноморский бассейн был тогда сферой влияния Турции. Хотя задолго до турок этот регион был славянским, и арабы называли Черное море Русским морем. По моей версии, изложенной в романе «Росс непобедимый», Екатерине после беседы с Ломоносовым пришла мысль, вослед Петру Великому, «прорубившему окно в Европу» на запад, сделать такое «окно» для России и на юг: Ломоносов сказал ей однажды, что в русской светлице всегда есть окно на полдень – на юг. Не будем забывать, что Екатерина всячески подчеркивала: она – продолжательница дела Петра.
В течение двух русско-турецких войн 1768–1774 и 1787–1791 годов Россия эти южные земли не то чтобы освободила – это были пустые необъятные степи: районы нынешней Новороссии – Таврический край, – присоединила к Российской империи и заселила выходцами из Орловской, Воронежской, Черниговской губерний… Селились тут как крепостные, так и свободные люди. Так образовалась российская Таврическая область, позже известная как Новороссия. Нам надо не забывать историю этих земель, которая очень важна для нынешних геополитических споров. Во-первых, эти земли были заселены. Во-вторых, там были построены красавцы-города: Мелитополь, Мариуполь, Херсон, Николаев, Одесса, Тирасполь.
И еще одно важное деяние связано с освоением этого края: был создан Черноморский флот России.
А возведенный Севастополь стал базой Черноморского флота. И вот туда назначен был в 1783 году капитан 1-го ранга Федор Ушаков, переведенный к новому месту службы с Северного Балтийского флота.
– Ушаков ведь бывал уже в этих краях прежде?
– Да, и не раз. Ушаков ходил на Керчь, Таганрог, Балаклаву. Так что для него это были знакомые места. Как, кстати, и Средиземное море. Вспомним, что он был участник того Средиземноморского похода, когда русские корабли пытались пройти в Черное море через Дарданеллы, а Турция не пускала их, и им пришлось возвращаться в Россию через Атлантику и Балтику.
А теперь он был назначен командиром фрегата «Святой Павел». Этот корабль строился в Херсоне, потом сплавлялся по Днепру к Черному мору, оснащался артиллерией и затем прибывал в Севастополь…
И на службе в эти годы Ушаков проявил себя как прекрасный администратор, сознающий свою ответственность за вверенных ему людей, пекущийся о них.
На юге России тогда свирепствовала чума. Мор косил людей тысячами. Ушаков проявил необычайную распорядительность, и благодаря установленной им строгой дисциплине, принятым мерам у него не умер ни один моряк. Что он сделал? Он отвел корабль от берега, обложил его сухой степной травой и поджег ее, чтобы она постоянно курилась. Выставил бочки с уксусом, которым должны были все растираться. Организовал изоляторы. И заметьте: первый свой орден от императрицы Екатерины II он получил за этот свой первый подвиг спасения мирных людей. Это был орден святого Владимира.
– Во скольких битвах одержал победу Федор Ушаков?
– Он выиграл 43 битвы. Ни один из флотских командиров в мире такого количества побед не имел! Не было такого! Но эти победы стали возможны не только благодаря его личному мужеству, его таланту тактика, но и его дару воспитателя. У него был отлично подготовлен и обучен экипаж. Даже во время чумы он учил матросов взбираться на мачту, ставить паруса…
– А какая победа адмирала Ушакова, на ваш взгляд, самая блестящая?
– Самая потрясающая победа, которая вошла во все учебники, – при мысе Калиакра в Северной Болгарии в 1791 году, в ходе русско-турецкой войны.
– Турция легко согласилась на это?
– Турция пошла на это. Она, может быть, и не согласилась бы, если бы во главе эскадры был поставлен какой-нибудь другой флотоводец. Но силу Ушакова они знали. И вот в составе этой военной экспедиции Ушаков прошел через проливы Босфор и Дарданеллы и стал занимать Ионические острова. Они находятся в Ионическом и Адриатическом морях. Это часть бывшей Венецианской республики, которую французы захватили в 1797 году, расположив там свои гарнизоны. Ушаков постепенно с октября 1798 года освободил один за другим острова: Занте – очень мощный первый остров, Кефалинию – красавец-остров, Лефкаду… Оставался один остров, но какой! Это был остров Корфу.
– Да, остров святителя Спиридона Тримифунтского. Осада острова была тяжелой, не хватало продовольствия, денег. Ушаков свои собственные средства выделил на покупку провианта и теплых вещей. Теплых вещей не оказалось, купили женские халаты. Казалось бы, южный остров, южное море, зачем теплые вещи? Но совершенно неожиданно на Корфу выпал снег. Мокрый снег. Было холодно.
И вот 19 февраля 1799 года Ушаков штурмует и берет крепость.
Захваченный на Корфу французский гарнизон Ушаков отправил… домой, но только с одним условием – не воевать больше против русских войск
Им был предпринят целый ряд действий. Он поднял всё греческое население. Побывал у Константинопольского патриарха и попросил помочь с воззванием к грекам. И умело выстроил атаку на другие острова, чтобы французские гарнизоны, расположенные там, или сдавались, или бежали всё равно на Корфу. Корфу он взял в один день – 19 февраля. Французы капитулировали. Ушаков весь французский гарнизон посадил на баржи и отправил домой, но только с одним условием – не воевать больше против русских войск. Вот такое было проявление гуманизма, такое рыцарство, совершенно исключительное.
На Ионических островах была образована независимая Республика Семи островов. Ушаков проявил себя здесь не только как флотоводец, но и как стратег, политик, дипломат, государственный деятель.
– Расскажите подробнее об этой странице биографии нашего флотоводца.
– Ушаков дал этим островам первую конституцию. Демократическую конституцию! А ведь в России о конституции в то время даже и помыслить было нельзя. Конституция Республики Семи островов была самой демократической конституцией в XIX веке в Европе.
Поход на Корфу – это великий православный поход по освобождению единоверцев
Ушаков дал республике государственный язык – греческий. Большинство населения островов были греки. Но местная элита была из венецианцев. А следовательно – католической. И самое главное деяние Федора Ушакова: он возвратил на острова православную епархию. Это был большой и серьезный шаг. Потому что с 1400-х годов на островах было католичество. В Керкире был избран митрополит, и началась православная страница в истории островов. Этот поход я оцениваю как великий православный поход по освобождению единоверцев. Ведь французы-революционеры были безбожниками, они издевались над верующими, в том числе и православными. И в отличие от крестовых походов европейцев, которые затевались якобы во имя Христа, но на самом деле, как мы помним, в один из таких походов был разграблен Константинополь, а православных крестоносцы уничтожали как иноверцев, Ушаков никого не притеснял. Он оставил на островах всех: и католиков, и людей иных исповеданий. Но он совершил очень высокую православную миссию.
– Какие еще деяния совершил наш прославленный воин?
– Страница, о которой мало знают: Ушаков со своими моряками освободил от французов сначала город Бари, затем Неаполь. И факт, который совсем почти никто не знает: Ушаков освободил Рим. Мы знаем, что солдаты графа Салтыкова освободили Берлин, Александр I – Париж. А о том, что Рим был освобожден русскими войсками, мало кто знает. Военный министр Д.А. Милютин, очень умный человек, в середине XIX века говорил: «За блеском побед Суворова как-то забыли блеск побед Ушакова». Суворов в это время освобождал Северную Италию.
– Да, в своей знаменитой реляции Суворов написал: «Ура! Русскому флоту. Я теперь говорю самому себе: “Зачем не был я при Корфу, хотя бы мичманом!”» Ушаков и Суворов были знакомы еще по Черноморскому театру военных действий. И по некоторым данным, Ушаков был в составе гребной флотилии при штурме Измаила. Кстати, есть картина, изображающая Ушакова и Суворова на берегу моря.
– Многие в мире хорошо знают английского адмирала Нельсона. Его превозносят, говорят о его подвигах. А ведь Федор Ушаков был его современником. Вы можете сравнить этих двух военных деятелей?
– Нельсон, конечно, великий флотоводец, но он проиграл ряд сражений. Он завидовал Ушакову. Хотя признавал его военный гений. Даже вел с ним переговоры.
Но у Нельсона, как у личности, как у человека, было много отрицательных качеств. Он, например, приказал расправиться с французскими пленными и итальянскими республиканцами, захваченными после освобождения Неаполя – кстати, русской эскадрой Ушакова. Это была настоящая бойня.
– Валерий Николаевич, а сами греки сегодня помнят, кто за них сражался и умирал?
В конце концов в архиве Корфу мне принесли документы за 1798–1799 годы, а на папке написано: “Русско-турецкая оккупация”!
– Работая над книгами об адмирале Ушакове, я собирал информацию в архивах Тамбова, Саранска, Ленинграда, Херсона, Одессы, Николаева, Севастополя, сумел пробиться в 1988 году на Корфу. В архиве Корфу я попросил: «Дайте документы про Ушакова». Мне отвечают: «Нет документов». Я опять: «Дайте документы 1798 года». Мне снова отвечают: «Нет таких!» В конце концов мне принесли документы за 1798 год, а на папке написано: «Русско-турецкая оккупация». Я, конечно, вспыхнул: «Ну как вам не стыдно! Ушаков вас освободил, он дал вам независимость. Он дал конституцию, дал греческий язык, митрополию, а вы пишите: “Оккупация”». Служащий покраснел и говорит: «Знаете, это определение дали англичане. На Корфу был их протекторат. Они дали нам свою хронологию, свои определения периодов истории».
Англичане «молодцы», думают так: там, где они, – свобода и демократия, а там, где другие – а Россия особенно, – это оккупация!
Англичане думают так: там, где они, – свобода и демократия, а там, где другие – а Россия особенно, – это оккупация!
Сейчас на Корфу ежегодно проходят дни памяти адмирала Ушакова.
В 2002 году мы поставили на Корфу памятник флотоводцу. Это был первый памятник ему на островах. В 2004-м – второй, уже на острове Видо. В 2013 году – на острове Занте.
И замечательно то, что памятник на Корфу стоит возле храма святителя Спиридона Тримифунтского. Каждый год мы совершаем там Литургию. Кстати, святитель Спиридон был тоже покровителем наших воинов. Знаменитая московская улица Спиридоновка – свидетельство этому.
Ушаков шел вместе с монахами и нес мощи святого Спиридона Тримифунтского
Ушаков в первый же крестный ход на Корфу шел вместе с монахами и нес мощи святого Спиридона Тримифунтского. Это очень знаменательно.
– Когда стало понятно, что Феодора Ушакова нужно прославить в лике святых?
– После ряда конференций и встреч с монахами, после изучения документов стала ясна духовная составляющая жизни православного воина Феодора Ушакова.
Каждый раз перед походом и после его окончания он совершал вместе с моряками молебны, службы. В одном из найденных мною греческих документов есть такие слова: «Как славно, что русских возглавляет такой великий православный генерал, как Ушаков». Целых семь греческих церквей были предоставлены морякам и солдатам Ушакова. Почему? Потому что все молились! И когда стояли перед моряками Ушаков и князь Волконский – это было для них назидательным примером.
Целых семь греческих церквей были предоставлены морякам и солдатам Ушакова. Почему? Потому что все молились!
Необходимость прославления Феодора Ушакова мы обсуждали с владыкой Варсонофием, тогда епископом Саранским, а ныне митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским. Я говорил владыке: «Святой он! Все факты есть, есть святые останки». Владыка мне: «Ходатайствуйте!» Я написал письмо патриарху Алексию II. Святейший принял меня. Я изложил все факты. И патриарх сказал: «Если наш флот получит такого небесного покровителя – это будет чрезвычайно важно». А в то время у нас беда была с флотом: мы потеряли Балтику, мы потеряли Черноморский флот в Севастополе. Потом патриарх добавил: «Не только православный флот, но и все православные люди обрадуются».
Прославление Феодора Ушакова как святого поддержал и почитаемый всеми старец Иероним, подвизавшийся в Санаксарской обители.
И вот 5 августа 2001 года митрополит Кирилл – это тоже очень промыслительно: будущий Святейший Патриарх Русской Церкви – отслужил чин прославления святого праведного Феодора Ушакова.
– Расскажите о последних годах жизни святого.
– Выйдя в отставку, Ушаков уехал из Петербурга. Вельможа, богатый! Казалось бы, зачем уезжать из столицы? А он уехал в глушь. Построил дом возле Санаксарского монастыря. Как писал владыка Тамбовский, Феодор Ушаков «по целым седмицам проводил в келлии». Так что фактически он свою жизнь теперь посвящал Богу.
Он был великий милоститворец. Раздал свои богатства женам убитых офицеров, солдат, отставным, создателям госпиталя. И вот за это еще Феодор Ушаков был в 2001 году официально прославлен как святой Русской Православной Церкви: память его мы празднуем 2/15 октября.
И я вам первым расскажу о великом открытии. Мы обнаружили прижизненный портрет Ушакова!
Неординарный адмирал
Обилие славословий, трескучих фраз, приличествующих пропаганде, а не науке, побуждает заново задаться вопросом: а чем, собственно, славен Федор Ушаков?
Победитель
Начать с того, что он одержал больше морских побед, чем абсолютное большинство русских флотоводцев. Формально три (у Керченского пролива 8 июля* 1790 г., у Тендровской косы 28-29 августа 1790 г. и у мыса Калиакрия 31 июля 1791 года), а фактически четыре. Ведь сражение у острова Фидониси 3 июля 1788 года (тоже на Черном море) было выиграно благодаря действиям не командующего эскадрой графа Марка Ивановича Войновича, а возглавлявшего авангард эскадры капитана бригадирского ранга Ушакова.
Самуил Карлович Грейг, Иоганн Генрих Кинсберген и Дмитрий Николаевич Сенявин морских сражений либо боев выиграли по два.
Воспитатель
Скажут: но морские-то победы Ушаков одержал не в войну с Францией в 1798-1800 годах, а в Русско-турецкую 1787-1791 годов. Над турками!
С их необученными матросами, которых подчас хватали из первых попавшихся на улице. С их бестолковыми канонирами, регулировавшими угол возвышения орудия, подкладывая под казенную часть не клин, а просто кусок дерева. С их неграмотными капитанами, купившими должность за деньги, не знавшими, как пользоваться компасом. С отсутствием элементарной дисциплины.
Но подготовка оставляла желать лучшего и у моряков Ушакова.
Часть его матросов составляли вчерашние морские пехотинцы.
Около 14.30. Теперь понукать приходится арьергард эскадры. Причем дважды.
15.15. Приходится подгонять линейный фрегат «Св. Георгий».
Около 16.30. И еще раз!
16.45. «Спуститься под ветер» «велено» и «Георгию», и «Марии», и кораблю «Владимир».
Моряк
Не лучшего качества были и ушаковские суда.
С таким флотом побеждал моряк Ушаков.
Творец
Главное, однако, не в том, что Ушаков побеждал, а в том, почему побеждал.
Потому что воевал творчески, не по шаблону!
Устав ориентировал его на то, чтобы не мудрствовать лукаво.
«Без нарушения учрежденного ордера» 6 («линии-де-баталии»)!
Это был в прямом смысле слова неординарный флотоводец.
Уже при Фидониси он приказал передовым фрегатам «Стрела» и «Берислав» выйти (разрывая линию!) вперед, охватить голову турецкого флота и поставить его в два огня.
Затем вывел свой корабль «Св. Павел» из линии (!) и довернул на неприятеля, чтобы отрезать его авангард.
И заставил тем выйти из боя корабль командующего авангардом вице-адмирала! А за ним (как и следовало ожидать) отступил и весь турецкий флот.
В сражении у Керченского пролива Ушаков уже не просто выдвигает фрегаты вперед, а выводит их для этого из линии. И снова разрывает линию, ускоряя движение кордебаталии (центра), чтобы подкрепить авангард.
В сражение при Тендре вступает, уже выведя фрегаты из линии заранее.
Саму линию строит не до, а после сближения с неприятелем: так быстрее.
При Калиакрии сближается с врагом еще быстрее. Не маневрируя долго и сложно в открытом море, а зайдя в походном порядке между турецко-алжирско-тунисским флотом и берегом, у которого стоит на якорях этот флот.
Самородок
А в русском флоте Ушакова опередил капитан 2 ранга Наум Сенявин. В бою при Эзеле 24 мая 1719 года он смело вышел из линии и отрезал два шведских судна.
Да, потом адмиралы долгое время предпочитали воевать осторожно, лежа в «линии-де-баталии» на курсе, параллельном неприятелю. Но в январе 1782 года шотландец Джон Клерк издал книгу, где доказал, что так вести морское сражение неэффективно. Что линию можно и нужно разрывать! «Ломать»! Прорезать ею неприятельскую, отрезая часть неприятельского флота, ставя ее в два огня!
Но Ушаков пришел к тем же идеям самостоятельно.
Об опыте адмиралов XVII века он знал вряд ли: в Морском корпусе, когда он там учился, историю военно-морского искусства не преподавали.
Книгу Клерка не читал однозначно: в 1782-м ее напечатали лишь в 50 экземплярах, и до 1801 года с ней был мало кто знаком даже и в английском флоте[8].
К лету 1782-го до итальянского Ливорно, откуда ушел тогда на Балтику на фрегате «Проворный» капитан 2 ранга Ушаков, вряд ли успели дойти и подробности о Доминикском сражении. Но даже если и дошли (не до Ливорно, так до Кронштадта), вряд ли информация об одной лишь «баталии» так перевернула сознание офицера.
Просто Ушаков думал. Потому и рос над собой от сражения к сражению.
Неоцененный
Стоявший на юте «Рождества Христова», ругая Сейди-Али, под пулями алжирцев.
Однако заложенные в 1865-м башенные фрегаты назвали в честь адмиралов Спиридова, Грейга, Чичагова, Лазарева, но не Ушакова и не Сенявина.
Лишь в августе 1892-го Александр III дал новым броненосцам береговой обороны названия «Адмирал Ушаков» и «Адмирал Сенявин».
В 1915-1916-м в честь ушаковских побед назвали черноморские эсминцы «Фидониси», «Керчь», «Гаджибей», «Калиакрия», «Цериго», «Занте», «Корфу» и «Левкас»***. Но имени самого победителя не дали никому.
Невостребованный
Не оценил и Александр I, назначивший в 1802 году того, кто имел самый большой в России опыт вождения корабельного (парусного) флота, командующим Балтийским. гребным флотом!
Флот Ушаков любил не меньше легендарного в этом отношении Нахимова.
Это многих его сверстников «написали» в моряки против воли. (И они стали теми командирами судов, которых в бою приходилось подгонять.)
Только в декабре 1806 года, почти 62-летний, он устал от явной невостребованности.
И подал в отставку.
1. См.: Лебедев А.А. Морские сражения русского парусного флота. Полный путеводитель. СПб., 2020. С. 71, 195-196.
3. Адмирал Ушаков. Документы. Т. 1. М., 1951. С. 299, 512.
6. Устав морской. О всем, что касается к доброму управлению в бытности флота на море. СПб., 1763. С. 28.
7. Материалы для истории русского флота. Ч. XV. СПб., 1895. С. 401.
8. Доценко В.Д. Тайны Российского флота. М.; СПб., 2005. С. 66.
9. Терещенко С. Петр Великий, Ушаков и Сенявин // Часовой (Париж). N 53. 15 апреля 1931. С. 8.
10. «Род мой и происхождение». Краткие автобиографические записки офицера Черноморского Флота Ивана Андреева Полномочного (1764-1833) // Записки Императорского Одесского общества истории и древностей. Т. 15. Одесса, 1889. С. 696.
11. Цит. по: Овчинников В.Д. Федор Ушаков. М., 1998. С. 22.
12. Цит. по: Тарле Е.В. Адмирал Ушаков на Средиземном море (1798-1800) // Тарле Е.В. Соч. В 12 тт. Т. Х. М., 1959. С. 164.
13. Овчинников В.Д. Указ. соч. С. 340-341.
* Все даты даны по старому стилю.
** Кораблями в русском флоте именовали только линейные корабли.