памятник сделать конечно можно дело это хорошее чтобы всегда перед глазами упоминание было людям

Памятник сделать конечно можно дело это хорошее чтобы всегда перед глазами упоминание было людям

Мало–помалу нами овладело уныние. Мы мечтали о великих подвигах, которые могли бы удивить мир, но подвиги нам не удавались.

Мы — это Генька, Пашка, Катеринка и я.

Сначала нас было только двое: Генька и я; потом присоединились Пашка Долгих и Катеринка. Я был против Катеринки, потому что она всегда приставала со своим «а почему?» и спорила. Она мне вообще не нравилась: большеглазая, тугие косички торчат в разные стороны, верткая, как юла. Катеринка определенно нарушала наше суровое мужское содружество, вносила в него какое–то легкомыслие и ребячество. Я так прямо и заявил, что категорически возражаю, и Пашка тоже поддержал меня. Но Генька сказал, что это неправильно: Катеринка — эвакуированная, и мы должны проявить к ней чуткость и внимание.

Катеринка с матерью приехали к нам еще во время войны. Дом у них там, на Украине, фашисты разбомбили, отец погиб на фронте. Наш колхоз выделил им избу и все прочее, и, когда война окончилась, Марья Осиповна, Катеринкина мать, сказала: «От добра добра не ищут. И тут люди живут, и ничего, хорошие люди… Чего же мы будем мыкаться взад–вперед. » Так они и остались…

Пашка сказал, что он не против чуткости и внимания, но девчонки — они очень бестолковые, техникой не интересуются, а только мешают самостоятельным людям и часто ревут. Катеринка показала Пашке язык и сказала, что «еще посмотрим, кто первый заревет».

Если говорить правду, ревела она не так уж часто и вообще была ничего: в куклы не играла, тряпками не интересовалась и могла за себя постоять, хотя сама она худенькая и не очень сильная. Когда Васька Щербатый попробовал дразниться, Катеринка не недолго думая стукнула его и не отступила, пока их не разнял Захар Васильевич. Приняли ее в наш класс, и мы ходили в школу все вместе. (Нас всех перевели уже в седьмой класс, один Пашка еще в шестом.)

Мы мечтали о великих делах, но, как только у нас появлялся какой–нибудь замысел, неизменно оказывалось, что в прошлом кто–то уже опередил нас и то, что мы еще только задумывали, было уже сделано.

Нельзя же заново изобретать паровоз или самолет, если их давно изобрели, открывать новые страны, если вся земля пройдена вдоль и поперек и никаких новых стран больше нет, или побеждать гитлеровцев, если их уже победили! По всему выходило, что мы родились слишком поздно и пути к славе для нас закрыты. Я высказался в этом смысле дома, но мать удивленно посмотрела на меня и сказала:

— Экий ты еще дурачок! Люди радуются, а он горюет… Славы ему захотелось! Иди вон на огороде славу зарабатывай…

Все ребята согласились, что, конечно, какая же может быть слава на огороде, а если и может быть, то куда ей, огородной славе, до военной! А Пашка сказал:

— Странное дело, почему это матери детей любят, а не понимают? Вот раньше в книжках здорово писали: «Благословляю тебя, сын мой, на подвиг…» А тут — на огород. Давеча мне для поршня понадобился кусок кожи. Ну, я отрезал от старого сапога, а мать меня скалкой ка–ак треснет… Вот и благословила!

Пашка хочет быть как Циолковский и всегда что–нибудь изобретает. Он построил большую машину, чтобы наливать воду в колоду для коровы. Это была, как Пашка говорил, первая модель, а для колхоза он собирался построить большую. Машина получилась нескладная, сама воду наливать не могла; зато если вручную налить ведрами бочонок, который Пашка пристроил сверху, то потом достаточно было нажать рычаг, чтобы бочонок опрокинулся и почти половина воды попала в колоду.

Мать поругивала Пашку за то, что он нагородил у колодца всяких палок и рычагов, однако все до поры обходилось мирно. Но однажды Пашкин отец возвращался с фермы в сумерки, наступил на рычаг, и его окатило с головы до ног. Он тут же изломал Пашкину «механику» и задал бы самому изобретателю, да тот убежал к дяде кузнецу.

Федор Елизарович, или дядя Федя, как его все зовут, кажется сердитым, потому что у него лохматая черная борода, на лбу глубокие морщины, глаза прячутся под нависшими и тоже лохматыми бровями. На самом деле он добрый: пускает нас в кузницу посмотреть и иногда позволяет покачать длинное коромысло, от которого идет рычаг к большому меху.

Мех старый, латаный, и, если сильно качать, он начинает гулко вздыхать и охать, будто сейчас заплачет. Тогда пламя над горном исчезает, вместо него разом с искрами вылетает синий свет, и в нем танцуют раскаленные угольки. Дядя Федя ловко выхватывает из горна искрящийся кусок железа и, словно примериваясь, ударяет по нему молотком так, что огненные брызги летят во все стороны; потом быстро–быстро околачивает со всех сторон, пока раскаленное железо не вытянется в зуб бороны или еще во что–нибудь, а затем, не глядя, бросает в бак с водой. Все у него идет так быстро и ловко, что нам каждый раз становится завидно. Но дядя Федя, как мы ни просим, ковать нам не дает.

— Нет, ребята, — говорит он. — Кузнец начинается вон с той штуки, — кивает он на тяжелую кувалду. — Вот когда вы играючи ею махать будете — другой разговор. А сейчас ваше дело — расти. Может, потом и в кузнецы определитесь.

Мы все, кроме Катеринки, можем поднять кувалду и даже легонько тюкнуть по наковальне, но размахнуться ею не под силу даже Геньке.

С дядей Федей мы дружим и, когда он отдыхает, разговариваем о разных разностях. Он, правда, не больно разговорчив, так что говорим больше мы сами, а он, щурясь, покуривает свою коротенькую, окованную медью трубку и только кивает головой.

Дядя Федя всегда заступается за нас перед другими. Его все уважают и слушают, он депутат сельсовета, ходит в Колтубы на собрания и получает «Правду».

Вот и теперь Пашка прибежал под его защиту.

— Что, опять набедокурил? — спросил дядя Федя.

— Я не б–бедокурил, я м–машину изобрел. Я же не виноват, что папаня под ноги не п–поглядел… — И Пашка рассказал, как все произошло.

— Эх ты, механик. Ну ладно, пойдем на расправу.

Он закрыл кузницу и пошел к Пашкиному дому. Пашка приуныл, но побрел следом, приготовившись, в случае чего, дать тягу.

Отец уже переоделся и, должно быть, поостыл, но, когда Пашка вошел в избу, нахмурился:

— У тебя что, вихры чешутся? А ну–ка, поди сюда.

— Ты погоди, Анисим, — остановил его дядя Федя. — Вихры не уйдут. Приструнить, конечно, следует, ну и торопиться с этим не к чему. Коли бы он просто озоровал — другое дело. А у него мозги видишь куда направлены.

— Я вижу, куда они направлены. Только и знает — выдумывать…

— Вот я и говорю: выдумывает. Может, до чего и путного додумается. А через вихры всякую охоту думать очень даже просто отбить.

Потом дядя Федя пожаловался на сталистое железо, Пашкин отец перевел разговор на ферму, которой он заведует, — тем дело и кончилось.

У меня нет пристрастия к технике — мне больше нравится читать книги и слушать разные истории. Но все книги, какие я мог достать, уже читаны и перечитаны, и я попробовал написать про нашу деревню сочинение вроде летописи. Тетрадей мне было жалко, и, потом, они все по арифметике или в две косых, а кто же пишет летопись в две косых! Я выпросил у отца большую конторскую книгу, написал на обложке: «Летопись. Древняя, средняя и новая история деревни Тыжи, сочиненная Н. И. Березиным», и перерисовал из книги подходящую картинку — битва русских с монгольскими завоевателями. Про битвы в нашей деревне я ничего не слыхал, но так как во всякой истории обязательно бывают войны и сражения, то я решил, что и в нашей деревне они тоже были.

Далее, как полагается, шло описание деревни:

«Деревня Тыжа стоит на реке Тыже. В деревне всего двадцать один двор. С востока Тыжа омывается речкой Тыжей, а с запада ничем не омывается, и там дорога к селу Колтубы. Это от нас километров пять или семь (точно установить не удалось: все ходят и ездят, а никто не мерил). Там находятся школа–семилетка и сельсовет, а в нем телефон. От Колтубов через Большую Чернь[2] идет дорога к Чуйскому тракту, по которому ходят автомашины. За Тыжей тянутся колхозные поля. Они идут над самым берегом, потому что недалеко от берега поднимается большая гора и она вся поросла листвяком.[3]

С севера находятся горы и тайга, а к югу идет такая крепь и дебрь, что пройти совсем немыслимо. Еще зимой туда–сюда, а летом ни верхом, ни пеши не пробраться. На что Захар Васильевич ходок, и тот туда не ходит. Еще дальше находятся гольцы,[4] а в погожий день далеко–далеко виднеются белки.[5]

Источник

Памятник сделать конечно можно дело это хорошее чтобы всегда перед глазами упоминание было людям

В одном из приведённых ниже предложений НЕВЕРНО употреблено выделенное слово. Исправьте лексическую ошибку, подобрав к выделенному слову пароним. Запишите подобранное слово.

Различные ИНФОРМАЦИОННЫЕ источники предлагали весьма противоречивые сведения.

В новом коллективе я ощущал себя достаточно КОМФОРТНО.

До глубокой старости он оставался таким же словоохотливым, ПАМЯТНЫМ и энергичным.

Эксперты работали с УДВОЕННОЙ энергией, чтобы успеть к сроку.

Участникам соревнования были вручены ПАМЯТНЫЕ значки.

Пояснение (см. также Правило ниже).

Ошибка допущена в предложении:

До глубокой старости он оставался таким же словоохотливым, памятным и энергичным.

Слово ПАМЯТНЫЙ — запоминающийся, его следует заменить на ПАМЯТЛИВЫЙ, то есть такой, кто имеет хорошую память.

Па­ро­ни­мы — это слова, близ­кие по зву­ча­нию, но раз­ли­ча­ю­щи­е­ся (ча­стич­но или пол­но­стью) зна­че­ни­ем.

Ино­гда в нашей речи встре­ча­ют­ся слова, по­хо­жие по зву­ча­нию, но раз­ли­ча­ю­щи­е­ся от­тен­ка­ми зна­че­ния или вовсе раз­ные по се­ман­ти­ке. Среди лек­си­че­ских оши­бок, вы­зван­ных не­зна­ни­ем точ­но­го зна­че­ния слова, наи­бо­лее часто встре­ча­ют­ся ошиб­ки, свя­зан­ные с не­раз­гра­ни­че­ни­ем, или сме­ше­ни­ем па­ро­ни­мов.

Па­ро­ни­ма­ми можно на­звать как од­но­ко­рен­ные, так и близ­кие по зву­ча­нию слова, ко­то­рые при всей своей по­хо­же­сти всё же раз­ли­ча­ют­ся от­тен­ка­ми зна­че­ния или обо­зна­ча­ют раз­ные ре­а­лии дей­стви­тель­но­сти.

В «Ме­то­ди­че­ских ре­ко­мен­да­ций ФИПИ» от­ме­ча­ет­ся:

«Ана­лиз вы­пол­не­ния за­да­ния 5 по­ка­зал, что слож­ность для 40% ис­пы­ту­е­мых со­став­ля­ет не толь­ко рас­по­зна­ва­ние ошиб­ки, до­пу­щен­ной при упо­треб­ле­нии па­ро­ни­мов, но и под­бор со­от­вет­ству­ю­ще­го кон­тек­сту па­ро­ни­ма для ре­дак­ти­ро­ва­ния при­ме­ра с ошиб­кой, что об­на­ру­жи­ва­ет узость сло­вар­но­го за­па­са эк­за­ме­ну­е­мых.» В по­мощь уча­щим­ся в под­бо­ре слов-па­ро­ни­мов еже­год­но издаётся «Сло­ва­рик па­ро­ни­мов». Он не зря на­зы­ва­ет­ся имен­но «сло­ва­ри­ком», так как «Сло­ва­ри» со­дер­жат ты­ся­чи слов-па­ро­ни­мов. Включённый в со­став сло­ва­ри­ка ми­ни­мум будет ис­поль­зо­вать­ся в КИМах, но ведь вы­учить па­ро­ни­мы для за­да­ния 5 — это не са­мо­цель. Эти зна­ния поз­во­лят из­бе­жать мно­го­чис­лен­ных ре­че­вых оши­бок в пись­мен­ных ра­бо­тах.

Об­ра­ща­ем вни­ма­ние на то, что в за­да­ни­ях РЕ­ШУ­ЕГЭ есть за­да­ния про­шлых лет, и в них встре­ча­ют­ся слова не из этого спис­ка.

За­пи­сы­вай­те слово в той форме, что тре­бу­ет­ся в пред­ло­же­нии. Это тре­бо­ва­ние ос­но­ва­но на том, что в пра­ви­лах за­пол­не­ния блан­ков ука­за­но: если крат­ким от­ве­том долж­но быть слово, про­пу­щен­ное в не­ко­то­ром пред­ло­же­нии, то это слово нужно пи­сать в той форме (род, число, падеж и т. п.), в ко­то­рой оно долж­но сто­ять в пред­ло­же­нии.

Сло­ва­рик па­ро­ни­мов ЕГЭ. Рус­ский язык. 2019 год. ФИПИ.

Источник