какое образование получали дети дворян в 19 веке

Аналитика культурологии

Электронное научное издание

ДОМАШНЕЕ ВОСПИТАНИЕ И ОБУЧЕНИЕ ДВОРЯНСКИХ ДЕТЕЙ

домашнее обучение, домашнее воспитание, гувернеры, гувернантки.

Аннотация:

В данной статье описывается воспитание и обучение дворянских детей, которое осуществлялось в России первой половины XIX века главным образом в домашних условиях. Обучением в основном занимались старшие братья и сестры, а также специально приглашенные учителя, которые нередко являлись иностранцами.

Текст статьи:

Образование и воспитание дворянских детей так же, как и жизнь их родителей, зависело от многих причин и прежде всего от имущественного состояния семьи, знатности и, наконец, пола ребенка. Мальчики в большинстве случаев обучались или домашними учителями, или в военно-учебных заведениях. Некоторая часть училась в частных пансионах. Сыновья особо знатных семей имели возможность поступить в привилегированные закрытые заведения-Пажеский корпус и Царскосельский лицей в Петербурге, Ришельевский- лицей – в Одессе.

Девочки могли учиться дома или в закрытых институтах благородных девиц: в Петербурге – Смольный и Патриотический, в Москве –Екатерининский. Во второй четверти XIX в. институты благородных девиц были открыты в Казани, Харькове, Нижнем Новгороде, Одессе, Киеве, Оренбурге и других городах.

Но все же с начала XIX в., когда образованию дворян начали придавать большее значение, нередко стали приглашать к детям учителей. «50 лет тому назад, — писал мемуарист, — в помещичьих семьях средней руки начали уже серьезно помышлять о воспитании детей и старались дать им по возможности средства к образованию, хотя и не желали тратить на этот предмет слишком много». Однако выбор преподавателей редко бывал удачным. Можно было «…найти учителей, учительниц, гувернеров и гувернанток, разумеется, иностранцев, большей частью знавших лишь свой язык, что не мешало им принимать на себя преподавание всевозможных предметов. Найти хорошего учителя или учительницу было тогда очень трудно, ибо контингент педагогов наших отечественных был крайне ограничен…»[2].

Вследствии того обстоятельства, что русских учителей было ограниченное количество, среди воспитателей и учителей дворянских детей оказывались иностранцы, которые, к сожалению, часто бывали людьми несоответствующих профессий – актерами, солдатами, иногда даже лакеями, кучерами и парикмахерами. Большинство из них оставили плохие воспоминания у своих учеников. Так, например, когда к детям одного помещика наняли домашнего учителя, то первый, немец, оказался плохим учителем, но хорошим переплетчиком, другой «был великий охотник играть на флейте и делать сыр». Наконец, третий, был «человек грубый, можно сказать, жестокий, дозволял себе бить их линейкой по рукам, щипать уши, драть за волосы… Ему было лет 60, он любил пунш, а еще более – пиво»[3].

Естестественно, такие люди, не обладавшие педагогическими навыками и, часто даже необходимыми знаниями, мало чему могли научить своих воспитанников. Но даже, если иностранные учителя и были достаточно образованными людьми, тем не менее отсутствие профессиональных знаний сказывалось на преподавании. Конечно, среди иностранных,учителей были и прекрасные педагоги, но их было незначительное меньшинство.

В целом при таком положении дел детей в основном учили «во-первых, по-французски, потом мифологии (предмет необходимый), наконец, немного истории и географии (на французском языке). Под историей разумелась только древняя, а средней и новейшей и помину не было… Русской грамматике и Закону Божьему совсем не учили, потому что для этих двух предметов не было учителей. Домашние учителя грамматики не знали, а сельские священники знали только практику церковной службы, по навыку…»[1].

Безусловно, домашнее обучение в доме малообразованных родителей, к тому же не уделявших детям заботы и внимания, консервировало невежественность, присущую значительным слоям провинциального дворянства. Случаи действительно прекрасного домашнего обучения, которые имели место в просвещенных и состоятельных семьях, были сравнительно редким явлением.

Что касается домашнего образования молодых дворянок то оно, можно сказать, было большей частью поверхностным. В состоятельных семьях для девочек нанимали гувернанток, иногда даже учителей, в менее состоятельных – их учила мать или старшие сестры. «Русскому языку, т.е грамматике, учила мать, арифметике, географии и истории – отец», — вспоминала М. К. Цебрикова [4]. Обычно данное обучение ограничивалось навыками бытового разговора на одном или двух иностранных языках — чаще, французском и немецком, элементарной грамотности, четырьмя правилами арифметики, начальными и большей частью отрывочными сведениями по истории, географии. Обязательным для молодой дворянки считалось приобретение навыков игры на каком-либо инструменте, рисования, пения, умение грациозно танцевать. Однако учили всему этому для того, чтобы молодая девушка могла быть приятной в обществе. Большое внимание обращалось на «умение вести себя», хорошие манеры считались обязательными для девушек из дворянских семей. Нарушение этикета, немного свободное поведение пресекались и строго наказывались.

Но наряду с вышесказанным следует сказать и о том, что бывали случаи отличного домашнего обучения девушек в помещичьих семьях. Такой, например, была семья пушкинских соседей по Михайловскому, Осиповых-Вульфов, в которой дочери, выросшие в Псковской губернии, были очень образованными, прекрасно знающими литературу и иностранные языки [5]. Также могло быть блестящим и образование юных аристократок. Если дочерей в таких семьях не отправляли на воспитание в Смольный институт благородных девиц, а обучали дома, то, для них приглашали лучших учителей, или давали образование за границей.

Однако, необходимо отметить тот факт, что в основном целью женского образования была подготовка богатых девушек к тому, чтобы хорошо выглядеть и вести себя на балах, а также нравиться противоположному полу, менее состоятельных — быть хорошими хозяйками.

Если говорить о воспитании детей в дворянских семьях, то в первой половине XIX в ему не уделялось большого внимания. То oбстоятельство, что дети не составляли тогда «преобладающего элемента» в семье, отмечали многие мемуаристы. Часто бывало, как писала М. З. Цебрикова, что дети были «нумером последним»: «Детей забивали в самую маленькую и неудобную комнату, подальше от парадной половины, пропитанную кухонным чадом и всякими миазмами. Дети надоедали шумом, мешали занимать гостей». Родители, занятые своими делами мало вникали в детскую жизнь: «отцы большую часть времени, были заняты службой, по вечерам был нужен преферанс; матери отдавали много времени гостям или чтению французских романов…» [4]. Такое положение было характерно как для среднего дворянства, так и для аристократических семей.

Но необходимо отметить, что наряду с этим существовавшее в сознании родителей убеждение в привилегированности своего положения, естественно, передавалось и детям, которое откладывалось в детском сознании совершенно произвольно. Безусловно, воспитание детей в условиях крепостного строя уже само по себе наносило моральный ущерб подрастающему поколению, но воздействие этого неизмеримо возрастало в семье малообразованных или не уделяющих внимания детям родителей, к тому же высоко ставивших свою сословную принадлежность свое право распоряжаться судьбой других людей. Такие условия порождали у детей неограниченйый эгоизм, барскую спесь, неумение и нежелание трудиться, «Мои старшие сестры — писала Е. А. Сабанеева, — не yмели сами обуваться, пили утренний чай в постелях, и прежде второго часа не выходили из своих комнат. И какие дикие предрассудки были им привиты мамушками и нянюшками: ворожба, гадания, боязнь дурного глаза — все это сильно расстроило их нервы» [6].

Воспитанию девушек придавалось в семье большее значение, чем воспитание юношей. Конечно дворянским девицам внущались и общие нравственные нормы: религиозность, почитание императора и царствующей фамилии, уважение к старшим, послушание. Но наряду с этим существовали обязательные правила поведения для молодых дворянок. В этом плане вся жизнь делилась на то, что «прилично» и на то, что «неприлично». Так, например, неприличным считалось барышне одной выйти на улицу, там можно было появляться только в сопровождении гувернантки, старшей родственницы или лакея; неприлично громко говорить и смеяться, вступать в разговор с незнакомым человеком, особенно «не своего круга» и т.д.

Таким образом, строго соблюдая эти правила, которые нередко доходили до обсурда, родители и, особенно, родительницы порой портили жизнь своих дочерей. Так, например, у богатой московской барыни Е. А. Бибиковой «дочери без ее позволения не смели, даже в деревне, идти в сад, а когда получали позволение, которое редко решались просить, то не могли иначе выходить, как со своими гувернантками и в сопровождении двух лакеев в ливреях. Такие прогулки не могли нравиться молодым девушкам, и они пользовались ими раза два в лето» [7]. Или, например, вдова псковского губернатора, живя с двумя немолодыми дочерьми, не разрешала им выходить без ее позволения «и то не иначе, как с дамами, ей хорошо знакомыми… не пускала их смотреть парады, считая, что «не совсем прилично ехать смотреть на маршировку множества мужчин» ее дочерям, младшей из которых было за 50» [8].

Таким образом, из всего вышеизложенного следует вывод, о том, что многое в домашнем воспитании и образовании дворянских детей зависило прежде всего от материального положения семьи, образованности самих родителей, а также от общего настроя семьи. Домашнее воспитание достигало хороших результатов лишь в тех семьях, где достаточно просвещенные родители, обладавшие высокими моральными качествами, проявляли заботу о хорошем обучении и нравственном формировании своих детей.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Дмитриев М.А. Мелочи из запаса моей памяти.//. – М.: «Мысль», 1869. – 356 с.

2. Головачев Г.Ф. Отрывки из воспоминаний.// Русский вестник, 1880. Т.149, № 10 – С. 719

3. Протасьев С. Страницы из дневника.//Исторический вестник, 1887. Т.30, № 11 – С. 423

4. Цебрикова М.К. Страницы из истории нашего женского домашнего образования.// Русская школа, 1893. т. 1, № 5/6 – С. 28

5. Яковкина Н.И. Русское дворянство первой половины ХIХ века. Быт и традиции.//. – СПб.: «Лань», 1997. – 158 с.

6. Сабанеева Е.А. Воспоминания о былом//Русский архив, 1900. Т. 82, № 11 – С. 431

7. Раевская Е.И. Воспоминания. // Русский архив, 1883. Кн. 2, № 3. с. 356

8. Дельвиг А.И. Полвека русской жизни. Воспоминания.//. – М-Л.: «Наука», 1930. – 421 с.

Источник

Обучение дворянских детей России в XIX веке

Гувернёр

Золотым веком российского дворянства принято считать период правления Екатерины II, хотя ещё Пётр III своим манифестом от 18 февраля 1762 года объявил дворян свободными от обязательной военной службы. К началу царствования Александра I сословие аристократов оформилось окончательно, и дворянин представлял собой особый тип личности.
Современное общество может осудить взаимоотношения между родителями и детьми в дворянских семьях прошлых веков как слишком отстраненные, холодные или даже суровые. В одной из своих лекций Максим Волконский, потомок княжеского рода, искусствовед и коллекционер, сообщает, что дети с ранних лет были оторваны от матери и отца. Можно было увидеться с родителями несколько раз в день, однако непосредственно воспитанием и образованием занимались гувернёры. Такой подход существенно отличал аристократию от других сословий. Ребёнок должен был заслужить внимание и любовь родителей! Но, несмотря на такой порядок, дети знали, что их любят, а некоторая отстранённость родителей обусловлена принятыми нормами.
Как ни парадоксально, после победы над Наполеоном в Отечественной войне 1812 года в Российской империи в моду вошло все французское, и в гувернёры своим детям желали нанять именно француза. Массовый спрос, порождённый таким желанием, привёл к тому, что французы-гувернёры получали по 15-20 рублей в месяц, в то время как англичане или швейцарцы на аналогичных должностях — в три раза меньше.
На гувернера возлагалась большая ответственность. Он обучал своего подопечного танцам, фехтованию, географии, геометрии и, разумеется, французскому языку. Родители хотели видеть своих детей настоящими рыцарями из французских романов. От ребёнка требовалось следовать определённым нормам морали: чистая совесть, незапятнанная репутация, храброе сердце, честность. Ребёнок понимал, что он должен соответствовать заданным критериям просто по причине своего благородного происхождения. Ведь «кому многое дано, с того много и спросится».

Верность слову

Почтение к предкам

В каждом дворянском доме обязательно имелись портреты предков. Даже дети из самых бедных аристократических семей, проживавших в глуши, знали, кем были их прадеды, и хотели на них походить. Мужчины изображались на портретах в военной форме и с наградами. Дети знали, за что даётся та или иная награда.
Прививали уважение не только к предкам-мужчинам, но и к женщинам. Бабушки и прабабушки, изображённые на портретах, олицетворяли собой образ верной жены, на все готовой ради семьи. Они брали на себя все заботы о домочадцах, пока их мужья воевали. Образ предков по женской линии вдохновлял маленьких барышень на то, чтобы стать такими же достойными дамами.

Эпоха Николая I

С приходом Николая I многие аристократические семьи начали беднеть. В империи наступила эпоха чиновников. Дохода от имения уже не хватало, а крестьяне получали все больше свобод. Дворянам непросто было приспособиться к новым условиям. Многие из них стали жить в долг, закладывали свои земли и усадьбы. Кто-то шёл на службу, чтобы улучшить своё финансовое положение.
Всё французское, включая язык, стало выходить из моды. Сначала тяга к французскому языку пропала в провинциях: не хватало денег на гувернёров-французов. Потом подошёл черёд Москвы и Санкт-Петербурга. Если во время правления Николая I в стране существовало 18 журналов на языке Гюго и Дюма, то при Николае II их осталось всего четыре. На замену французскому пришли немецкий и английский, также стал более популярным родной язык. В фильме Светланы Дружининой «Гардемарины, вперёд!» хорошо показаны особенности жизни той эпохи: в частности, все записи уже ведутся на русском языке. И между собой дворяне также общаются по-русски.

Жизнь в Смольном

Обедневшие аристократы, не имевшие возможности дать своим сыновьям хорошее образование дома, отдавали их в кадетские корпуса и юнкерские училища. Уроженец богатой семьи тоже мог оказаться в таком учебном заведении, ведь оно считались отличной школой жизни. С момента поступления туда детство мальчиков заканчивалось — из них растили настоящих мужчин. Ко всем воспитанникам было одинаковое отношение, невзирая на достаток и знатность фамилии. Среди мальчиков царила атмосфера братства. Конечно, то, что мы нынче называем дедовщиной, тоже имело место. Но воспринималось это как традиция. Старшекурсники могли заставить младших выполнить за них какую-либо работу, но о физическом воздействии или унижении речи быть не могло.
У девочек был свой путь — Смольный институт. Это женское учебное заведение в своём роде уникальное. В нём все было по-казарменному просто и местами жёстко. Смолянка Елизавета Водовозова в своей книге «История одного детства» упоминает, что в дортуарах, где спали юные барышни, круглый год было холодно, кормили скудно. Смолянок обучали иностранным языкам, музыке, литературе, шитью, приготовлению еды и уборке. Звучит здорово, но на практике образование оставляло желать лучшего. До преобразований К.А. Ушинского у девочек даже не было доступа к литературе, им запрещалось задавать учителям вопросы на уроках. А главным недостатком среди институток считалась бедность. Этот «порок» высмеивали и осуждали не только воспитанницы, но и классные дамы.
Увидеться с родителями можно было только один раз в несколько месяцев. Но за малейшую провинность девочки лишались и этой возможности. Ещё их наказывали, лишая сладкого и балов.
К слову о балах, которые устраивали в Смольном институте. Это увеселительное мероприятие проходило раз в две недели. В институт приезжали кадеты и юнкера. Это было своеобразной репетицией перед «взрослыми» балами, где юноши и девушки имели возможность познакомиться друг с другом и отточить свои танцевальными навыки.

«Зло любого дворянина»

Важную роль в жизни российской аристократии играла православная вера. Церковь была мерилом всей жизни, посещение богослужений воспринималось как неотъемлемая её часть.
Однако, несмотря на религиозность, молодые дворяне считали необходимым отстаивать свою честь в том числе на дуэли. Это, выражаясь словами Максима Волконского, «зло любого русского дворянина» воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Если верить многочисленным мемуарам представителей аристократии, ни одни родители не давали своим сыновьям совета избегать дуэлей. Вспомним хотя бы Михаила Лермонтова, который погиб на своей четвёртой дуэли от руки Николая Мартынова. А на счету Александра Пушкина было аж 15 дуэлей за его недолгую жизнь.

Изгои

По-разному можно относиться к дворянским методам воспитания и образу жизни. Но одно можно сказать точно: закалка в детстве хорошо готовит к трудностям взрослой жизни. А трудностей в начале XX века было немало.
После Октябрьской революции 1917 года правительство объявило аристократов классовыми врагами. Дворянам сложно было найти работу. Князь Николай Голицын, владевший 11 иностранными языками и в царской России занимавший должность директора Санкт-Петербургского архива МИД, после революции трудился в канцелярии правления железной дороги. Кому-то удавалось находить работу в конторах, но всё равно к дворянам относились с подозрением. Князь Ухтомский в 1924 году создал рабочую артель во Владимирской области, однако советская власть сочла необходимым закрыть её, поскольку она была «организована из нетрудового элемента».
Тем, кто эмигрировал за границу, тоже пришлось несладко. Например, Натали Палей, внучка Александра II, как и многие русские дворянки, работала манекенщицей в Париже. Многие титулованные особы становились рабочими, официантами или таксистами. Они смогли приспособиться к смене условий и выжить. Возможно, помогло им в этом полученное в детстве суровое воспитание.

Журнал: Тайны 20-го века №50, декабрь 2019 года
Рубрика: Страницы истории
Автор: Ксения Баранова

Как возникла наркоторговля в Золотом треугольнике Азии?

Рядом удивительных фактов пестрит прошлое и настоящее Юго-Восточной Азии. Когда-то многие страны в Азии функционировали исключительно в формате колониальной системы. Но холодная война привела к появлению самых разных местных политических течений на тех территориях, что раньше держали под своей властью европейские государства. Разумеется, одним из самых привлекательных незаконных способов сохранения влияния была наркоторговля. Именно этот способ добычи денег превратил когда-то мирные пограничные кварталы Вьетнама и Лаоса, Бирмы и Таиланда в центр активных боевых действий.

Ноябрь 1812 года стал роковым для вторгнувшейся в Россию французской армии. После поражения под посёлком Красным и катастрофичной переправы через реку Березину некогда грозные наполеоновские войска превратились в беспорядочную толпу голодных и замёрзших оборванцев. Очередная попытка порабощения России вновь завершилась для агрессоров страшным и бесславным финалом…

Источник

Дворянское воспитание и образование

https://lady.webnice.ru/blogs/?v=11169
Дворян, с самого раннего возраста готовили к исполнению социальной роли. Именно заботами о будущем своих детей руководствовались родители, подбирая для них надлежащие методы воспитания и программу первоначального образования.

Поскольку роли у мальчиков и девочек были разные, то воспитание подразделялось на женское и мужское, точно так же, как и образование.

Во многом качество воспитания и образования зависело от средств, которыми располагает семья, а так же от того положения, которые занимали родители в обществе.

Общепринятые нормы дворянского воспитания сложились лишь к XIX веку и включали в себя обязательный контроль над ребенком старших членов семьи, нянек, гувернеров, учителей.

Няня приставлялась к малышу сразу же после его рождения. В ее первоначальные обязанности входило следить за чистотой детской и гигиеной младенца. Она следила за чистотой и состоянием белья, детской посудой, освещением и отоплением, командовала приставленной к детской прислугой и присматривала за кормилицей.[1]

С. В. Капнист-Скалон очень тепло вспоминала свою няню в мемуарах:

«Мы жили с няней, старушкой доброй и благочестивой, которая, выкормив грудью и старшую сестру мою, и старшего брата, так привязалась к нашему семейству, что, имея своих детей и впоследствии внуков, не более как в 14 верстах, не оставляла нас до глубокой

старости своей и похоронена близ умерших братьев и сестер моих на общем семейном кладбище нашем. Мать так уверена была в преданности и усердии и опытности этой доброй женщины, что и отдала нас на ее попечение»[2].

Что касается мальчиков, то няня была с ними лишь до определенного возраста. Обычно до пяти лет. После чего к нему приставляли «дядьку» — по сути своей, тоже няньку, только мужского пола, в чьи обязанности входило привносить в первоначальное воспитание дворянина мужской элемент.[3]

Своих «дядек» с благодарностью вспоминали поэты А.А. Фет и А.С. Пушкин.

«Дядька» А.С. Пушкина, Никита Козлов, был при своем воспитаннике одновременно и камердинером, и дворецким, и оставался в этом качестве при Пушкине практически всю жизнь поэта.

Н. Т. Козлов был старше Александра Сергеевича примерно на двадцать лет и стал дядькой еще молодым человеком. Служил он Пушкину и до лицея, и

после, с 1817 года; был ему очень предан. Вместе с Никитой Тимофеевичем Пушкин был в южной ссылке. И даже в последние годы жизни поэта, верный «дядька» жил при нем, в Петербурге, помогал при издании «Современника» и других творческих делах поэта. На его же долю выпала «печальная честь» перенести раненого на последней дуэли Пушкина из кареты в дом, а после смерти поэта сопровождать тело в Святогорский монастырь, он «не отходил почти от гроба»[4].

По воспоминаниям дворянского офицера А. М. Загряжского, он очень сильно мучился в учебе по вине некомпетентного «дядьки»:

«Приказано ему было, чтоб я под его надзором продолжал учение, что он и исполнял в точности. В это время я едва мог читать и худо писал, но в назначенное время он меня сажал читать, сам сидел безотлучно, повторяя: читайте, батюшка. Я не знал, что читал, а он не понимал, и оба проводили так часы моего ученья. Потом заставлял писать, уговаривая

страничку написать хорошенько – «повезет кататься». Нередко бывало заложат дрожки и дожидаются конца моего уроку, но как бы я ни старался, да к несчастию ежели капнул (речь идет о чернилах) или как нечаянно замарал, то уже никакие уверения не могли его уговорить. Дрожки отъезжают, а мне твердит: „зачем капнули“. Итак, я за все старание награждаюсь своими слезами. Вот как приохочивали меня к ученью»[5].

Во второй половине XIX века традиционный институт нянек и «дядек» уходит в прошлое. Это связанно с раскрепощением крестьян и разорением дворянства. Как правило, кормилицы, няни и «дядьки» избирались из числа крепостных (в основном у поместного дворянства), иногда нанимались специально обученные люди, иностранцы или даже дальние родственники. Когда же произошел коренной перелом в дворянской, традиционной среде, воспитание детей легло полностью на плечи родителей, в большей степени матери, так как позволить няню себе могли не все, как и содержать родственников-помощников.

Основным способом воспитания на протяжении всего XIX века, оставался образ жизни родителей и стиль их поведения, усваиваемый ребенком в качестве образца.

Воспитание разума и нравственности считалось возможным лишь при постоянном надзоре за ребенком со стороны воспитателя (в основном, гувернера). В круг его обязанностей входило не только преподавание курса наук, но, прежде всего, воспитание манер, стереотипов поведения. Ведь «неумение вести себя в предписанной манере, могло вести не только к изгнанию из общества, но и к разрыву семейных уз»[6].

Хоть учитель и выступал как высший авторитет для воспитанника, он все равно оставался на положении слуги. Поэтому он не возбуждал ни любви, ни дружбы, ни страха. Редкие мемуаристы оживленно вспоминали своих учителей, ограничиваясь лишь сухим изложением фактов.

Особое внимание уделяли девичьему воспитанию и образованию. До замужества дочери мать несла за нее полную ответственность. Образование девочки и ее нравственное воспитание было возложено на гувернанток, с которыми, впрочем, по свидетельству мемуаристок, у воспитанниц редко устанавливались добрые отношения.

А. П. Керн в своих воспоминаниях о детстве сетовала на свою гувернантку за то, что та каждый день, после завтрака, вела ее и кузину, гулять в парк «несмотря ни на какую погоду».[7] Также гувернантка заставляла их лежать на полу, чтобы «спины были ровные»[8].

Девушка строго должна была соблюдать нравственные нормы: верить в Бога, молиться, соблюдать христианские догматы, почитать отца и мать, быть преданной монархии и беспрекословно подчиняться воле старших. Наряду с этим существовали обязательные правила благовоспитанности для молодых дворянок, подразумевающие «приличное» поведение и избегание «неприличных» ситуаций. Например, неприличным считалось барышне одной выйти на улицу, там можно было появляться только в сопровождении гувернантки, старшей родственницы или лакея, неприличным было громко говорить и смеяться, вступать в разговор с незнакомым человеком, особенно «не своего круга», дерзить родителям или вступать с ними в спор, либо фамильярничать, беспокоить их по пустякам.[9]

Как вспоминал граф В. А. Соллогуб: «Жизнь наша текла отдельно от жизни родителей. Нас водили здороваться и прощаться, благодарить за обед, причем мы целовали руки родителей, держались почтительно и никогда не смели говорить „ты“ ни отцу, ни матери. В то время любви к детям не пересаливали. Они держались в духе подобострастья, чуть ли не крепостного права, и чувствовали, что они созданы для родителей, а не родители для них. Я видел впоследствии другую систему, при которой дети считали себя владыками в доме, а в родителях своих видели не только

товарищей, но чуть ли не подчиненных, иногда даже и слуг. Такому сумасбродству послужило поводом воспитание в Англии. Но так как русский размах всегда шагает через край, то и тут нужная заботливость перешла к беспредельному баловству»[10].

Во второй половине XIX века отношения с родителями стали более близкими, что отразилось на воспитании детей. Помимо светского этикета, стала поощряться образованность женщины, до этого времени, всерьез не рассматриваемая.

Девочка должна была иметь хорошие манеры, знать, то, что требуется в светском обществе: французский язык, музыку и бальные танцы; писать, читать, считать и управлять хозяйством, а так же штатом прислуги. Иногда к этому добавлялись занятия живописью, богословием, французской и русской литературой, географией и историей[11].

М.С. Николева вспоминала: «На девятом году стала я учиться на клавикордах (фортепьяно), у сестры Елены, которая играла хорошо. Она и старшая сестра брали уроки у довольно талантливого музыканта из дворовых, крепостного человека соседа нашего Хлюстина. Он же следил и за моими уроками»[12]

А.Я. Бутковская страстно обожала «римскую историю» и в шутку называла себя «ученой дикаркой».[13]

Девочки могли учиться дома или в закрытых институтах благородных девиц: в Петербурге это были Смольный и Патриотический, в Москве –Екатерининский. Во второй половине XIX века институты благородных девиц были открыты в Казани, Харькове, Нижнем Новгороде, Одессе, Киеве, Оренбурге и других городах.

Например, Смольный институт пытался создать «идеальный» тип дворянки. Был составлен обширный план умственного, нравственного и физического воспитания девочек. Воспитанницы института имели разный возраст – от шести до восемнадцати лет.

Учебная программа включала закон Божий и иностранные языки, русский язык, арифметика, география, история, а так же преподавалась архитектура, опытная физика и геральдика[14].

Как в институтах, так и в домашнем образовании, главной целью было формирование «достойной дворянской женщины», образованной, эстетически развитой, умеющей поддержать беседу и занимающей видное место в светской жизни[15]. Во второй половине XIX века благодаря открывшимся женским гимназиям, женщина получала образование уже с целью вести какую-нибудь умственную деятельность, либо работать.

Так, графиня А. Л. Толстая (во втором замужестве Босторм)окончила Самарскую женскую гимназию, а впоследствии занималась активной литературной деятельностью, написав более десяти книг прозы и множество рассказов.[16]

Вопросы обучения в дворянской среде рассматривались как естественное и необходимое право ребенка на лучшую участь. Чем качественнее образование, тем почетнее будет служба и положение в обществе. Для юношей характерно было обучение наукам, военному делу, фехтованию и верховой езде. Для них были открыты гимназии, университеты, пансионы, кадетские корпуса.

Братья Тучковы, например, помимо языков, выучились арифметике, геометрии, фортификации, артиллерии и рисованию, а также танцам, для чего ходили заниматься в местный пансион.[17]

Наиболее престижной считалась военная служба и военное образование.

Однако любое образование дворянина обязательно начиналось с домашнего обучения и воспитания.

Пригодным к обучению ребенок считался с семи лет. Но бывали случаи, когда оно начиналось и в более раннем возрасте. Обучение и воспитание ориентировалось, прежде всего, на служение Отечеству. В мальчике воспитывалось умение приказывать и повиноваться, а в девочке – умение жертвовать собой в качестве жены и матери.

В первой половине XIX века многие семьи доверяли воспитание и обучение младших детей своим старшим детям, либо сами родители занимались со своими детьми.

По воспоминаниям М. К. Цебриковой, М.С. Николевой, А.Я.Бутковской, их воспитанием и образованием заведовали старшие сестры.

Сестра М.К. Цебриковой занималась с ней с семи часов утра и до

двенадцати и от трех до шести после обеда, «так что для прогулок или ручной работы совсем не оставалось времени.

М.С. Николева писала в своих мемурах: « С возвращения нашего домой (после отечественной войны 1812 года), началось мое и сестры Елены образование, порученное родителями нашими старшей дочери Надежде Сергеевне, посвятившей всю себя нашему воспитанию»[19]

П.И. Голубев пишет в своих воспоминаниях о том, как он воспитывал и обучал своего сына: «. за его детство обязан отвечать я, как отец. В 1836 году ему минуло 5 лет. Он выучился читать почти играючи. Главною моею заботою было внушить ему, прежде всех познаний, начатки христианства.

Как ребенок, он иногда шалил, не слушался, капризничал, докучал просьбами о невозможном, выводя иногда из терпения меня и мать. По его возрасту очень мудрено было убедить его словами, и хотя я это пробовал, но он слушал и делал свое. Не мудрствуя лукаво, я объявил ему, что если он солжет или ослушается, то будет больно наказан розгами»[20]

В.А.Сологуб вспоминал: «. батюшка, узнав о моих проказах, хотел меня высечь, но по доброте своей умилостивился, о чем я впоследствии часто жалел»[22]

Впрочем, реальные телесные наказания были довольно редки в дворянской среде, по крайне мере мемуарная литература редко содержит подобные примеры, а во второй половине XIX века телесные наказания и вовсе становятся осуждаемыми высшим обществом.

Воспитание и образование дворяне получали вплоть до своего «взросления».

Взросление у мальчиков и девочек происходило по разному. Девушка считалась взрослой после вступления в брак, а юноша по мере освоения учебы и достижения определенных ступеней на служебной лестнице.

В воспоминаниях А.Я. Бутковской и М.С. Николевой можно найти упоминание о том, что они жили со своими сестрами или даже кузинами (если были в гостях), в одной большой, просторной комнате и им было очень весело.

Детская половина обычно находилась недалеко от комнат матери, что облегчало ей контроль за тем, что там происходило.

Супруга поэта В. А. Жуковского, Е. А. Жуковская вспоминала:

«Утром дети играют у себя в своей комнате, которая подле гостиной, так что я слышу все, что у них делается. У них есть ковер и детская мебель. Саша занимается своими куклами, за которыми ухаживает так, как ухаживают на ее глазах за братом. Павел ползает по всей комнате за своей тележкой или другой какой-нибудь игрушкой»[24].

Можно прийти к выводу, что воспитание дворянских детей в первой половине XIX века опиралось на патриархальные устои общества. Целями воспитания было формирование в ребенке с малых лет качеств верноподданного, доблестного служителя отечества, светского человека, носителя благородных традиций. Мужчина должен был обладать мужественностью, не показывать свой страх, быть обходительным и вежливым, блюсти строгие моральные правила и следить, чтобы по таким же принципам жила и его семья. Женщина должна была служить семье, а в обществе вести себя безупречно и являться объектом гордости своих родителей, супруга и его семьи, а так же детей.

Качество дворянского воспитания и образования так же зависело от средств, которыми располагала семья. Бедность, а также другие жизненные обстоятельства, заставляли многих родителей обделить своих детей в элементарных основах знаний.

Например Д.И. Искуль в воспоминаниях о бабушке, пишет что ее семья была настолько бедна, что ее едва обучили читать.[25]

Все полученные навыки воспитания, а так же свою образованность, представители дворянства, активно использовали в светской жизни. Вежливость, чувство такта и умение поддержать разговор на разные темы – вот то немногое, что требовалось светским этикетом от дворян.

В семейном понимании, умение подать себя в обществе, было наилучшим комплиментом потраченному на воспитание ребенка времени и запасу родительских сил.

С достижением определенного возраста детей, семья в полном составе посещала различные светские рауты и приемы, а так же принимала у себя гостей. Помимо этого, юные дворяне, по возрасту не подходившие для светской жизни, могли упражняться в манерах и танцах на детских балах.[26]

Как в первой половине XIX века, так и во второй, цели воспитания и образования оставались неизменными – вырастить светского человека, способного добиться успехов в избранной им служебной деятельности.

Поменялись лишь методы и принципы. От строгости пришли к либеральному стилю обучения и воспитания, от штата наемных воспитателей, к родительской самостоятельности, а к мужским привилегиям в образовании, добавились и женские.

Представитель дворянства, будь то женщина или мужчина, ребенок или старик, на протяжении всего XIX века, олицетворяя собой благородное сословие, должен был вести себя соответственно, подавая низшим сословием пример чести и добродетели.

Дворяне должны были обладать обширными практическими знаниями, необходимыми им для успешной жизни в обществе, на службе и дома.

Подобные нравственные принципы, правила поведения и познания наук требовали длительного, тщательного и качественного воспитания, а так же грамотности и образованности.

[1] Бокова В.М. Отроку благочестие блюсти. как наставляли дворянских детей СПб, 2010 – С.10

[4] Бокова В.М. Отроку благочестие блюсти. как наставляли дворянских детей СПб, 2010 – С.14

[6] Муравьева О.С. Как воспитывали русского дворянина М, 1995 – С.12

[8] Муравьева О.С. Указ. соч. – С.23

[10] Сологуб В.А. Воспоминания графа В.А. Сологуба // Исторический вестник, 1886. – Т. 23. – № 1. – С. 46

[11] Рязанов А.М. Дворянская семья на рубеже XVIII – XIX веков // Материалы по истории вологодского дворянства. Вологда, 2001 [электронный ресурс]: http://www.booksite.ru/usadba_new/world/16_2_06.htm

[12] Николева М.С. Воспоминания Марии Сергеевны Николевой // Русский архив, 1893. – Кн. 3. –Вып. 10. – С. 140

[14] Бокова В.М. Отроку благочестие блюсти. как наставляли дворянских детей СПб, 2010 – С.43

[15] Рязанов А.М. Дворянская семья на рубеже XVIII – XIX веков // Материалы по истории вологодского дворянства. Вологда, 2001 [электронный ресурс]: http://www.booksite.ru/usadba_new/world/16_2_06.htm

[16] Бокова В.М. Отроку благочестие блюсти. как наставляли дворянских детей СПб, 2010 – С.45

[18] Суренская М.С. Домашнее воспитание и обучение дворянских детей// Аналитика культурологии Вып. № 21, 2011 [электронный ресурс]:
[19] Николева М.С. Воспоминания Марии Сергеевны Николевой // Русский архив, 1893. – Кн. 3. – Вып. 9. – С. 110

[20] Голубев П.И. Записки петербургского чиновника старого времени (Петра Ивановича Голубева) // Русский архив, 1896. – Кн. 1. – Вып. 4. – С. 520

[21] Бокова В.М. Отроку благочестие блюсти. как наставляли дворянских детей СПб, 2010 – С.6

[22] Сологуб В.А. Воспоминания графа В.А. Сологуба // Русский архив, 1865. – Изд. 2-е. – М., 1866. – С. 1210

[23] Бокова В.М. Отроку благочестие блюсти. как наставляли дворянских детей СПб, 2010 – С.12

Источник