Александр Яманов. Бесноватый цесаревич 2 читать книгу онлайн на сайте alivahotel.ru. Скачать книгу в формате FB2, TXT, PDF, EPUB бесплатно без регистрации.

Бесноватый цесаревич 2
Александр Яманов

У тридцатипятилетнего Константина Романова на ровном месте развалилась привычная и спокойная жизнь. Сначала ушла жена, забрав дочек, затем он потерял работу. В дополнение ко всему его сбила машина. И очнулся он уже в совершенно иной эпохе. Здесь его тоже зовут Константин, и фамилия прежняя. У него даже есть семья. Да еще какая!

Содержит нецензурную брань

Александр Яманов

Бесноватый цесаревич 2

Герой живёт в параллельном мире и попал в альтернативную реальность. Все события и персонажи книги вымышлены. Любое сходство с реальными событиями случайно.

Глава 1

16 апреля – 17 апреля 1797 года, Российская Империя, Москва

Часть 1

Не знаю, сколько людей может вместить Успенский Собор, но складывалось впечатление, что сегодня на коронации присутствовала половина Москвы, уж большая часть дворян как минимум. Надо ещё учитывать огромную толпу, собравшуюся у храма и заполнившую весь Кремль. Хорошо, что у меня контрамарка в вип-ложу, иначе даром мне не нужно такое действие. Я потел, зверел и ждал, когда же это действо завершится. Сотни людей и тысячи свечей, при полном отсутствии вентиляции вгоняли меня в настоящее бешенство, хотелось вырваться на улицу и вдохнуть свежего воздуха. Насчёт свежести это я погорячился, уже пришлось насладиться запахами бывшей столицы.

Посмотрел на восторженное лицо Юли, сосредоточенного Александра, какую-то одухотворённую Лизу и сразу сбавил градус недовольства. Это для меня всё выглядит как плохо срежиссированное шоу, а для них самое, что ни есть сакральное действие. Поэтому убираем недовольство в сторону и делаем максимально благообразное лицо.

Аккуратно рассматриваю присутствующих, в основном тех, кто стоит рядом. От парчи и драгоценностей рябит в глазах. Ещё сильнее свербит в носу от разнообразных запахов духов, которыми обильно полили себя все присутствующие. Публика, кстати, разделилась на две, даже три части в плане одеяний. Представители первой части были сторонниками более простого варианта современной одежды и без излишних украшений. Вторая часть была тоже сторонниками нового стиля в одежде, но обвешанная орденами и прочими драгоценностями, как новогодняя ёлка. Была ещё достаточно большая часть ретроградов, носивших старые фасоны одежды. На общем фоне диссонировала прекрасная половина правящей семьи, которая была в белых платьях и выглядела просто чудесно. Я был в парадном мундире своего полка. К сожалению, пришлось надеть эти жуткие лосины без ширинки и высокие сапоги. От парика решил отказаться, голова немного обросла, но далее планирую стричься максимально коротко.

Я не фанат религии, но великолепие Успенского Собора – это отдельный разговор. Чувствуешь прямо гордость за свою страну и народ, которой смог создать такую красоту. Надо будет после коронации выделить время и устроить отдельную экскурсию. Александр с дамами помолятся, а я поброжу и хорошенько рассмотрю всю эту красоту. К своему стыду, в прошлой жизни ни разу не был в этом храме.

И церковный хор поёт просто замечательно. Акустика в главном Соборе России изумительная. Да и голосище моего старого знакомого митрополита Гавриила внушает. Действо подходит к кульминации – митрополит возлагает на Павла императорскую корону. Далее передаёт скипетр и державу, ну вот и всё – в России теперь законный и коронованный Император. Процедуру коронования моей нынешней матушки, я перенёс уже более спокойно. Павел сначала подержал над коленопреклонённой Марией Фёдоровной императорскую корону, затем возложил на неё малую корону, специально изготовленную на этот случай.

Тут раздался такой грохот, что даже я, который знал о предстоящем салюте и выступал против него, с трудом сохранил спокойствие на лице. Юля, предупрежденная заранее, крепко сжала мою руку. Многие гости не удержались от испуганных возгласов и криков, с потолка посыпалась штукатурка, и даже вылетели некоторые стёкла из оконных проёмов. Смотрю на испуганное лицо супруги и начинаю опять звереть. Надо будет найти кретина, который предложил устроить салют из Царь-пушки. Хотя этот персонаж мне известен, предложение поступило от московского градоначальника[1 — Михаил Михайлович Измайлов (1722–1800) – русский сенатор, генерал-поручик, действительный тайный советник, владелец подмосковного имения Быково. В течение короткого времени московский главнокомандующий (21 марта 1795 – 20 ноября 1796) и губернатор (начальствующий гражданской частью в Москве и губернии, 20 ноября 1796 – 2 мая 1797).], который решил выслужиться на старости лет. Идиот. А если бы орудие разорвало, могло быть много жертв среди простой публики. А там чуть ли не половина дети. Ну не бить же по морде заслуженного дедушку, хотя прежнего Константина мог и не остановить возраст оппонента. Судя по сморщившемуся лицу Павла и испуганному Марии Фёдоровны, градоначальник будет отправлен в отставку в ближайшее же время.

Остальная часть коронации прошла для меня в каком-то ускоренном виде. Я внимательно выслушал Акт о престолонаследии, который лично зачитал Павел. Теперь я наследник номер два и даже завещание не сможет изменить нового порядка вещей. Императором может стать только прямой наследник по мужской линии. Далее Павел зачитал новый манифест о барщине и крестьянской работе[2 — Манифест о трёхдневной барщине от 5 апреля 1797 года – законодательный акт российского императора Павла I, впервые со времени появления в России крепостного права юридически ограничивший использование крестьянского труда в пользу двора, государства и помещиков тремя днями в течение каждой недели и запрещавший принуждать крестьян к работе в воскресные дни. Манифест имел одновременно религиозное и социальное значение, поскольку запретил привлекать зависимых крестьян к работе в воскресенье (этот день предоставлялся им для отдыха и посещения церкви) и способствовал развитию самостоятельных крестьянских хозяйств. Манифест специально устанавливал, что оставшиеся три рабочих дня предназначались для работы крестьян в собственных интересах.]. Мне никогда не понять побудительные мотивы теперь уже коронованного Императора. Вот зачем объявлять своё решение именно сегодня? Наверное, чтобы позлить аристократию, так как среди москвичей крестьян, отродясь, не было, и плевать им всегда было на нужды остальной России. Судя по застывшим лицам с искусственными улыбками многих присутствующих, первый гвоздь в гроб Павла вбит им собственноручно на своей же коронации.

Далее последовал долгожданный выход императорской четы к простому народу. Приветствия и чествования заняли ещё примерно час. Для меня осталось загадкой, зачем Павел несколько раз появлялся в императорских одеждах, копирую коронацию английских монархов. Для народа уже были накрыты столы, там водка стыла, а новый Император всё не хотел отпускать публику выпить и поесть за его здоровье. Народ долго ждал окончания Великого Поста и возможности погулять, зачем его мучить столько времени. С другой стороны, народ доволен зрелищем. Ну, невозможно подделать такой искренний восторг и ликование. Это меня успокоило и вернуло к заботам насущным. Начинаю вспоминать некоторые прошедшие события. Я-то думал, что сбежал от забот, которые сейчас представляли мои дела в Новгороде, но не всё так просто.

На коронацию Павел ехал впереди огромного каравана из придворных и задержался в древнем русском городе только на ночь. Заодно прихватил с собою меня, даже не дал повидаться с Юлей, которая должна была доехать до Новгорода дня через два. Александра ожидали в районе Твери, он немного отстал. Посещение Императором Новгорода прошло достаточно скомкано. В составе внушительной делегации мы встретили его на ближней рогатке. Павел выслушал приветственную речь губернатора, немного пообщался с фон Миллером и объяснил, что пробудет в городе всего один день и завтра выдвинется в Москву. Императорский кортеж тоже был не очень большой. Часть охраны и обслуги разместили в Кремле, а приближённых Павла в Путевом. Дворец забился под завязку, но всем нашлось место для сна.

После короткого отдыха Павел вызвал меня в свои апартаменты. Вернее, это раньше были мои комнаты, но сегодня я вполне себе комфортно расположился в кабинете, который охраняли двое часовых. Основная часть охраны располагалась только по периметру дворца, внутрь загонять солдат не было никакого смысла. Если Павел сразу принял мои доводы, то генерал-майора Аракчеева[3 — Граф (с 1799) Алексей Андреевич Аракчеев (1769–1834) – русский государственный и военный деятель, пользовавшийся огромным доверием Павла I и Александра I, особенно во второй половине царствования Александра I («аракчеевщина»). Реформатор русской артиллерии, генерал от артиллерии (1807), военный министр (1808–1810), главный начальник Императорской канцелярии (с 1812) и военных поселений (с 1817).] пришлось убеждать очень долго. В поездке основные охранные функции были возложены на кавалергардов и гатчинцев. Несмотря на то, что он был назначен столичным комендантом, но сопровождал Павла в поездке, так как являлся командующим над гатчинцами. Лучше бы он занимался своими обязанностями в столице. Не знаю, каким артиллеристом был этот ни дня не служивший «генерал», но в караульной службе он разбирался как я игре на скрипке. Охрану дворца организовали Некрасов с Игнатьевым, которые может лучшие специалисты в Империи. В общем, сошлись на компромиссе, что будет сменный караул у дверей. Нервов это вымотало много, и оставило хороший такой осадочек от этого клоуна в генеральском мундире.

В небольшом помещении, которое я ранее не использовал, был организован кабинет. Стол, несколько стульев и кресел. Павел сидел в кресле, перед ним лежали листы с какими-то записями, ещё на столе было вино и пара бокалов. Император, как всегда, был в мундире и при орденах, на голове парик.

– Проходи сын, садись. Нам есть о чём поговорить.

Сел на стул и начал ждать продолжения.

– Мы все очень переживали, когда узнали об этом вопиющем случае с нападением. Хорошо, что всё закончилось благополучно. Александр Семёнович[4 — Александр Семёнович Макаров (1750–1810) – российский государственный деятель, тайный советник, сенатор, последний руководитель Тайной экспедиции при Правительствующем Сенате с 1794 по 1801 гг.] докладывал недавно, что поиски злоумышленников ведутся, и они не уйдут от возмездия.

Я усмехнулся про себя. Бегать по лесам может любой дурак, а искать нужно заказчиков, и они наверняка в столице. Сомневаюсь я в способностях Семёнова копать так глубоко, судя по слухам о его персоне. Это вам не Шешковский, но не будем о грустном. Павел тем временем продолжил.

– Должен сказать, что меня радует твоё рвение на службе. Подполковник фон Миллер написал мне, что ты не только своим примером заражаешь сослуживцев, но и придумал какие-то новые задумки для подготовки солдат. На обратном пути я обязательно ознакомлюсь с вашими новинками, и если они покажутся мне полезными, обязательно обяжу использовать их и другим полкам.

Фон Миллер не только хороший служака, но и дипломат. И меня похвалил и может отличиться, в случае если Императору понравится организация службы полка. Я и не подозревал, что он отчитывается лично перед Павлом. Император, наконец, приступил к сути.

– Меня очень радует твоя забота о развитии русской промышленности и военных заводов. Мы внимательно выслушали доклад Александра о создании единого центра, который будет осуществлять работу всех казённых заводов. Данное предложение поддержали не только главы военной и адмиралтейской коллегии, но и глава Берг-коллегии[5 — Берг-коллегия – орган по руководству горнорудной промышленностью в России; учреждена в 1719 году по инициативе Петра I. Возглавлялась президентом, которого назначал монарх. Берг-коллегия являлась функциональным аналогом министерства и входила в состав Двенадцати коллегий.].

У меня аж потеплело внутри. Рад был за проект и что Александр полностью поддержал мою идею. Но думаю, похвалы скоро закончатся. И я не ошибся.

– Только объясни мне сын, зачем писать директору[6 — Павел Петрович Бакунин (1766–1805) – российский литератор, исполняющий должность директора Императорской Академии наук и художеств с 12 августа 1794 года по 12 ноября 1796 года (во время отпуска княгини Е. Р. Дашковой); директор Академии с 23 ноября 1796 года.] Академии наук – «кто не с нами, тот против нас»? – Павел задал вопрос строгим тоном, но глаза его смеялись.

– Мы запланировали очень важную экспедицию на Урал под руководством минералога Краузе. Было необходимо согласовать некоторые моменты с Академией, получить карты, разрешение и желательно двух специалистов по минералам в качестве членов экспедиции. И Краузе натолкнулся на полнейшее непонимание, а, скорее всего, сознательное противодействие со стороны всех отделов Академии, куда он обратился. Вот и пришлось написать письмо Бакунину.

– И как, помогло? – спрашивает Павел с улыбкой.

– Да, выдали все бумаги, и нашли нужных людей на следующий день, – отвечаю также с улыбкой, – После того как Краузе повторно доехал до Академии и передал письмо секретарю Бакунина там начался форменный переполох. Чуть ли не на следующий день нашли карты и специалистов. Спрашивается, почему нельзя просто заниматься своей работой, за которую вам платят деньги?

– Хорошо, здесь я тебя даже поддерживаю. Сын, ты знаешь, что я благосклонно отношусь к твоим благотворительным делам. Ваш фонд – это замечательная идея. И даже школа для детей слуг, которые вызывают смешки в обществе, по моему мнению, хорошая придумка. Но объясни мне, что это за проект по созданию крестьянской республики? В своём ли ты уме?

Сначала я не понял о чём речь. Но судя по строгому взгляду Павла – это не розыгрыш. Потом вспомнил разговор, проходивший во время посещения Александра. Я там рассуждал о создании коллективных крестьянских хозяйств. И там высказался, что через несколько лет данные коммуны начнут разорять небольшие помещичьи хозяйства. А ещё лет через десять в нескольких губерниях будет сплошная монополия таких коммун и крупных латифундий. Выпил тогда вина, и меня понесло немного не в ту сторону. Сам потом жалел о сказанном. Хорошо, что все присутствующие были из нашего круга. Но оказалось, что был и доносчик.

– Не знаю, кто вам донёс эту ложную информацию. Но я тогда весьма подробно объяснил свою задумку.

Ближайшие минут двадцать рассказывал Павлу о своём план по созданию паевых артелей и хозяйств. Император внимательно слушал и иногда задавал вопросы.

– Теперь твоя задумка мне ясна. Не уверен, что у тебя получится, но попробовать надо. Только впредь, пожалуйста, выбирай выражения и главное компанию, где ты делишься своими прогрессивными идеями.

Иду по оживлённому коридору в кабинет. Не скажу, что взбешён, но скорее не понимаю это как надо было извратить мою идею, чтобы передать её Императору чуть ли не как подготовку мятежа или создание крестьянского государства внутри Империи!

В кабинете меня ждёт Некрасов. Пересказываю ему последнюю часть беседы с Павлом. Тот ни минуты не раздумывая, ответил на мой вопрос.

– Это Новиков и больше некому.

– Зачем ему извращать мою идею и тем более бежать жаловаться Императору? – спрашиваю искренне недоумевая.

– Его тяготит нынешнее положение, когда он обязан работать на вашу газету под надзором. Наблюдал я за ним некоторое время, гнилой человечек и ненавидит всю вашу компанию. К тому же его дружка Радищева[7 — Александр Николаевич Радищев (1749–1802) – русский прозаик, поэт, философ, де-факто руководитель Петербургской таможни, участник Комиссии по составлению законов при Александре I. Стал наиболее известен благодаря своему основному произведению «Путешествие из Петербурга в Москву», которое издал анонимно в июне 1790 года.] и польских бунтовщиков освободили, а кого-то даже наградили. Но главная причина в том, что Новиков считает себя радетелем за счастье народное.

– Он франкмасон и либерал, – уточняю.

– Я в сортах дерьма не разбираюсь, Ваше Высочество. Но для таких как Новиков главное не народное счастье. Главное, чтобы именно он и его соратники осчастливили народ, хочет тот этого или нет. Ещё важнее, чтобы рецепт счастья был изобретён Новиковым и его соратниками. И вдруг сын Императора предложил путь, как облегчить жизнь части крестьян. Для них это как кость в горле.

– Здесь я с вами согласен. А что вы там сказали про польских бунтовщиков. Я как-то пропустил этот момент.

Несколько минут я слушал историю амнистии Костюшко[8 — Анджей Тадеуш Бонавентура Костюшко (1746–1817) – военный и политический деятель Речи Посполитой и США, участник Войны за независимость США, руководитель польского восстания 1794 года.], Потоцкого[9 — Граф Роман Игнацы Франтишек Потоцкий (1750–1809) – польский магнат, политик, журналист и писатель. В 1794 году вернулся в Варшаву и стал министром иностранных дел «народного» правительства.], Немцевича[10 — Юлиан Урсын-Немцевич (1757–1841) – польский писатель, историк и общественный деятель. Принимал активное участие в восстании 1794 года в качестве адъютанта Костюшко.] и прочей польской мрази. Не верил и думал, что я схожу с ума. Плевать на этого либерального писателя, попал под амнистию и бог с ним. К тому же человек как, оказалось, возглавлял таможню и не брал взяток, можно было освободить только за это. Но опускать, ещё и награждать, главарей восстания? Врагов, которые пролили реки русской крови. И ладно бы это было только на полях сражений. Но в Варшаве было убито более двух тысяч безоружных русских и сочувствующих поляков, а в Вильно более шестисот. И Костюшко лично одобрил эти убийства, чему есть даже документальное подтверждение. Почему он не оказался на виселице после пленения отдельный разговор, но как можно его отпускать и тем более вознаграждать? А ведь наверняка ещё протолкнут освобождения всякой сволочи помельче.

Некрасов давно ушёл. Сидя в темноте, я переваривал полученную информацию. Какая-то чернота поселилась в моей душе. Ранее я старался абстрагироваться от окружающей реальности, успокаивая себя тем, что это не моя эпоха и не мне устанавливать здешние законы. Наверное, есть в том какой-то смысл, с учётом того, что вокруг сословное общество. Законы и решения должны служить соблюдению определённого равновесия и сдерживания в обществе. Но ненависть, буквально раздирающая меня изнутри, не могла успокоиться. Ладно, оставлю пока поляков и решение Павла на потом, надо послушать аргументацию более опытных людей, вдруг я действительно чего-то не понимаю, и наломаю дров по незнанию.

А вот с Новиковым всё понятно. Неплохая такая оплеуха для моего самомнения. Впредь буду избирательнее в подборе кадров. Я всё смотрю на ситуацию со стороны своего времени, типа создал команду и начали работать. Человек получил амнистию, должность главреда и неплохую зарплату. Ну не хочет Новиков по-хорошему, значит, будет по-плохому. А Некрасов силён, сразу проанализировал ситуацию и нашёл ответ. Надо задуматься в будущем о личной разведке, он неплохая кандидатура в качестве её руководителя. Волков работает больше по Европе и круг его полномочий гораздо шире, а нужно и местную ситуацию контролировать. Обговорю сначала с Волковым, далее посмотрим.

Самое забавное, что эта детская интрига могла получиться. Люди уже изучили характер Павла и начали играть на его этом. С одной стороны, рыцарь, который склонен к благородным душевным порывам, с другой стороны-самодур, который на основании косвенных данных может принять важное решение. Но со мной Павел предпочёл поговорить лично и детально разобраться в ситуации. Для меня загадка, он это сделал из отцовских чувств или не всё так с ним плохо. А Новиков всё-таки сука!

А вообще, чему удивляться? Это я просто расслабился в провинции. Обыкновенное лицо либерасни из моего времени. Есть только их мнение, а другое неправильное. И только они знают путь, как привести русский народ к всеобщему благоденствию. А кто против их идей – фашисты и прочие ублюдки. Моральный аспект для такой публики вторичен.

Часть 2

Грешным делом, ожидал, что нас поселят в кремлёвских палатах. Надеялся погулять и посмотреть, на места, где решалась история моей страны. Интересно же пройтись по нынешнему Теремному дворцу. Но мы сразу последовали в Петровский дворец, специально выстроенный для посещения Первопрестольной Екатериной. В него мы и возвращались из Кремля, сквозь ликующую толпу простого народа. Если бы ещё дороги были нормальные, благо, что сейчас более или менее сухо, но общее впечатление от них отвратительное.

В день коронации не было предусмотрено никаких балов и приёмов, всё-таки Пасха и окончание поста. Основные мероприятия были запланированы на следующую неделю.

Мне нравилось, что Павел хороший семьянин. Дело даже не в их количестве детей, а именно в том, что он любил их и явно наслаждался, когда все мы собирались вместе. Сегодня был семейный ужин с небольшими вкраплениями соратников Императора. Сижу на этом празднике тщеславия, мысленно веду с собой диалог. Радостный Павел, не менее радостная императорская фамилия, кроме одного задумчивого типа. Ещё и соратники Павла, куда же без них.

А вот как правитель он разочаровывал всё сильнее и сильнее. Если у меня ещё теплилась какая-то надежда, что Император послушает Екатерину, которая наверняка провела с ним беседы перед смертью, и не будет резко менять сложившийся порядок, то теперь просто не понимал, чего от него ожидать.

Он действительно неплохой человек, но совершенно не приспособлен к управлению. А в людях он разбирает ещё меньше, чем в управлении. Спрашивается, чем ты занимался более двадцати лет, когда тебя отстранили от государственных дел? Неужели нельзя было расширить круг своих знаний, а не носится как сумасшедший со своими гатчинскими войсками? Про окружение Павла вообще молчу. Кутайсов[11 — Граф (1799) Иван Павлович Кутайсов (1759–1834) – камердинер и любимец Павла I, турок, взятый в плен в Бендерах, по другой версии грузин, спасённый под Кутаиси от турецкого плена и подаренный Павлу в его бытность престолонаследником.] вызывает у меня только одно желание – дать ему в морду, а потом слегка ещё потоптать. Наверное, что-то такое проскальзывает в моём взгляде, что заставляло этого сводника обходить меня стороной. Примерно такие же эмоции у меня вызывал Кушелев[12 — Граф (с 1799) Григорий Григорьевич Кушелев (1754–1833) – русский государственный и военный деятель, адмирал (с 24 ноября 1798 года). В правление Павла I осуществлял фактическое руководство российским флотом.], никчёмный человек, произведённый уже в генерал-майоры, то ли ещё будет, чины с орденами просто сыпались на всех кого можно и нельзя. Костьми лягу, но этого мутного товарища к флоту не допущу. Братья Куракины, Плещеев[13 — Сергей Иванович Плещеев (1752–1802) – близкий к Павлу I деятель масонства, географ и переводчик, вице-адмирал.] и Аракчеев тоже гигантами мысли не являлись, но и не были откровенными подлецами. Наверное, один лишь Ростопчин производил впечатление приличного человека, по крайней мере, из тех, кто присутствовал за столом.

Чувствую, что начинаю заводиться. Решение Павла о награждении огромного количества сановников, просто за гранью моего понимания. Ну, выдай ты им по Анне любой степени, одари публику попроще специальными медалями, а младшие чины памятными знаками в честь коронации. Но зачем разбрасываться орденами Андрея Первозванного[14 — Императорский орден Святого апостола Андрея Первозванного – первый по времени учреждения российский орден, высший орден Русского царства и Российской империи с 1698 по 1917 год. В 1998 году орден был восстановлен как высшая награда Российской Федерации.]? И самое главное, за какие такие заслуги высший орден Империи получил Салтыков? Или что такого сделал канцлер Безбородко, чтобы возводить его в княжеское достоинство? Но с этим я как-то смирился, а вот раздача десятков тысяч казённых крестьян ввела меня в бешенство. Хорошо, что не наговорил ничего лишнего, прежнего Константина такие вопросы не интересовали, а свои чувства я могу контролировать. Это же надо, отдать чуть ли не пятьдесят тысяч государственных крестьян и тысячи десятин земли просто потому, что ты сегодня официально стал Императором.

Маленькая ладонь Юли легла на мою правую руку. Оборачиваюсь и смотрю в её сторону. Моя жена улыбается и показывает глазами в сторону Павла. Юля в принципе девушка весёлая, а новость о беременности добавила ей и дополнительной уверенности в себе. Ещё мои царственные родители тоже были очень рады, в отличие от Лизы, к моей жене они относились доброжелательно. Но сейчас улыбка была какая-то неестественная.

Оборачиваюсь в сторону Императора, который внимательно на меня смотрит и хмурится. В зале постепенно наступила тишина.

– Ты чем-то недоволен, сын мой?

– Всё хорошо, отец. Я очень рад, как прошла ваша коронация. Это было воистину блестящее действо, которое войдёт в историю страны. Последние дни были очень насыщенными, а как вы знаете, я недавно тяжело болел. Просто устал.

– Ха0ха – хохотнул Павел, у которого сразу изменилось настроение, – Нам действительно пришлось с тобой вволю побегать. Ничего, сегодня отдохнёшь и завтра будешь полон сил.

Ему смешно, а меня реально вымотала репетиция к коронации. Два дня я и ещё несколько несчастных были вынуждены бегать как ошпаренные и выполнять хотелки Императора. Больше всего меня раздражал тот факт, что не было никакой необходимости в моём присутствии. Александр как-то умудрился уклониться от репетиции, интриган ещё тот. Плюс после дороги я опять почувствовал слабость. Не выздоровел до конца или даёт о себе знать травма головы с какими-нибудь прошлыми болячками реципиента. Так набегался, что меня стало уже тошнить от красот Кремля.

Публика тем временем вернулась к ужину, раздался чей-то смех и празднование продолжилось. Я благодарно взглянул на Юлю, получив в ответ счастливую улыбку. Похоже, ночью отдохнуть не получится.

Мои мысли опять перенеслись в Новгород. После разговора с Павлом я ненадолго посетил губернаторский дворец. Перед этим отправил гонца, чтобы офицеры моей роты ждали меня в полковой избе. Так как город был перенасыщен не только войсками, но и наверняка разного рода агентами за охрану можно было не беспокоиться, но я всё равно взял с собой Савву с Кузьмой.

Во дворце губернатора оставил коня братьям, а сам пошёл к входу. Отдал шапку и бекешу лакею, мне быстро протёрли сапоги, и я прошёл в залу, где меня уже ждали хозяева, городской голова Лухин и фон Миллер. Поздоровался с присутствующими и выбрал себе с краю от стола, остальные сели после меня. По кивку хозяйки лакей налил мне чай и покинул помещение.

– Господа, времени очень мало, поэтому приступлю сразу к делу. Вы Пётр Петрович не обижайтесь на такое холодное отношение Его Величества, он сильно спешит, и уже завтра мы выезжаем в Москву. Зато на обратном пути отец хочет посетить несколько городов, в том числе и Новгород. И мне кажется, у вас есть все шансы, чтобы именно посещение этого чудесного города, Император запомнил надолго.

Все присутствующие очень внимательно слушали меня и не перебивали. Но в комнате ощущалось некое напряжение. Милость Императора по нынешним временам шаг, а может скачок по карьерной лестнице.

– Давайте начнём с дел губернских. Вы рассмотрели моё предложение по созданию городских служб очистки и полиции? – задаю вопрос Митусову.

– Так точно, – отвечает тот по-военному, – Мы с господином Лухиным внимательно рассмотрели ваши записи, ещё и добавили кое-чего от себя. Служба очистки уже начала работать. Выделено здание в районе Кремля, на работу приняты в основном бывшие солдаты, они обеспечены повозками и инструментом. В данный момент проводится только уборка снега и навоза. После наступления оттепели работы прибавится, и также на уборку будут привлекаться временные помощники. Что касается создания полицейской службы по новому образцу, то тут сложнее. Мы уже обеспечили новое формирование зданием, и началось формирование штата. Здесь мы учли ваше пожелание, и в полицию будут приниматься только грамотные люди не старше сорока лет. С началом работы новой структуры, старые выборные и сословные учреждения, занимающиеся полицейским надзором, будут распущены. Трудность заключается в том, что не хватает людей, которые были бы знакомы с сыскной деятельностью.

– Я вам помогу с таким человеком. Ему, правда, далеко за тридцать. Но он точно грамотный, – говорю и улыбаюсь, вспомнив про местного Шерлока Холмса, – Возьмёте его в штат каким-нибудь заместителем и вы точно не пожалеете. Зовут нашего героя Савелий Кузнецов и главное его достоинство – он умеет думать. А найти людей, которые будут ловить всяких разбойников гораздо легче. Заодно Савелий подготовит вам за несколько лет толковых помощников.

– Буду вам очень признателен за помощь. Но ведь вы не только это хотели нам сказать? – спрашивает губернатор.

– Что по мощению камнем центральных улиц, – не стал я отвечать на вопрос и посмотрел на Лухина.

– Было принято решение об учреждении мостового налога. Также будет производиться сбор камня для мощения улиц. До брусчатки, которую вы хотели Ваше Высочество пока далеко, нам бы с камнем справиться. Все домовладельцы были уведомлены об обязательном посыпании улиц песком и устранении ям. Но боюсь, что к приезду Его Величества, мы не сможем начать работы. Нет камней, так как зима, недостаточно людей и пока не собран налог.

– Забудьте про слово не могу, нет такого больше такого выражения. Камни наберёте, как сойдёт снег. По деньгам устройте добровольный сбор и не с купцов, а с дворян. Пусть раскошелятся, невелика сумма. Для работ привлекайте всяких пропойц, подозрительных лиц и мелких нарушителей порядка. Ну, выпорете вы бездельника, посидит он в холодной и далее примется за прежнее. А так вы быстро сформируете рабочую команду, и пусть трудятся на благо города. Попросите местного судью, чтобы вместо розог и штрафов приговаривал к месяцу и более общественных работ. Найдите помещение, где их можно содержать, с охраной вам поможет господин подполковник. Начните работу с Кремля, а то там большая часть дорожек просто присыпана песком, а его мой отец обязательно захочет посетить. Император не будет бегать по вашим мостовым, самое главное показать, что вы начали работать.

– Теперь отвечаю на ваш вопрос, господин губернатор. Совершенно верно, я хотел уточнить ещё один момент. Но сначала давайте обговорим дела армейские. – перевожу взгляд на фон Миллера, – Господин подполковник, расскажите, как обстоит дело со строительством казарм.

– Подготовка идёт быстро, особых затруднений пока нет. Готовится материал, местный архитектор занимается расчётами и нанимает мастеров. Уже подготовлен макет будущих казарм, помогли мастера-резчики. Думаю, Его Величеству понравится увидеть, что мы будем строить не только на рисунках. Также найдена площадь недалеко от будущих построек, она подходит для полосы препятствий, как вы назвали свою новинку.

Приятно иметь дело с умным военным. Ещё приятнее осознавать, что фон Миллер не только выслуживается пред Императором, но и понимает необходимость моих задумок для армии. Он вообще гораздо умнее, чем я представлял себе классического военного из этого времени. Ещё у человека явные организационные таланты. Повезло мне с командиром полка.

– Рекомендую вам уже сейчас начать изготавливать все детали для сооружений, которые будут на нашей полосе. А как сойдёт снег, собрать всё на месте. Это займёт гораздо меньше времени, если вы займётесь изготовлением и сборкой одновременно.

– Я так и хотел сделать. Солдаты скоро приступят к работе, – отвечает подполковник.

– Теперь важнейший момент. Император очень любит парады и прочие экзерциции. Я не знаю как, но полк должен маршировать и так есть глазами начальство, чтобы у Его Величества не возникло даже повода для недовольства. Вас ждёт очень тяжёлая работа в ближайшие два месяца. Необходимо отменить все отпуска и прочие придуманные болезни, все офицеры должны быть в полку и заниматься подготовкой. Необходимо отозвать всех солдат с промыслов. Я понимаю, что, промыслы для солдат это возможность хорошо питаться и помогать своим семьям. Дайте приказ командирам рот, чтобы определили, какую сумму обычно зарабатывают солдаты, я выдам деньги из своей казны.

– Это лишнее и совершенно немыслимое предложение. Армия – это не ватага разбойников, куда захотел, туда и пошёл. Просто я иду на определённые уступки солдатам, так как полноценной службы зимой нет, а финансов на содержание полка не хватает. Завтра же будут маршировать как миленькие, – с какой-то ноткой обиды произнёс подполковник.

– Сытый и довольный солдат, лучше, чем голодный. Для меня сумма невелика, а для солдатских семей – это возможность накормить детей, не забывайте об этом.

Сделал пару глотков уже остывшего чая. Фон Миллер и губернатор очень странно смотрели на меня. Непонятна им такая забота о простом народе и тем более о солдатах. Мария Степановна и Лухин просто внимательно слушали. Я продолжил.

– Думаю, здесь вам может помочь господин Митусов. Сейчас достаточно крестьян, которые работают в городе. Просто перенаправите нужное количество на постройку полосы. Заодно киньте дополнительный клич, что нужны ещё работники, крестьяне подъедут из деревень. Я дополнительно выделю необходимую сумму, ибо губернская казна наверняка не бездонная.

Лухин печально вздохнул, намекая, что городская казна тоже не ломится от денег.

– Ещё прошу вас обоих, научитесь работать в связке, – обращаюсь в первую очередь к губернатору, зная, что у него были какие-то разногласия с фон Миллером, – Вы сейчас зависите, друг от друга и делаете одно дело. Чем больше каждый из вас поможет другому, тем больший вас ждёт успех.

Собеседники оценивающе посмотрели друг на друга. Я же заметил лёгкий кивок Марии Степановны. Значит, можно быть спокойным, всё будет в полном порядке. Повезло Митусову с супругой.

– И хотел дать вам один совет, господа. Не нужно спешить. Если получится подготовить все ваши начинания, то Император будет доволен. Вас в любом случае будет ждать награда. Но не спешите просить и даже соглашаться на перевод в столицу. Поверьте, сейчас у трона достаточно представителей знатнейших фамилий, которые уже расхватали должности и ожидают новых, потому что Император в любом случае будет ставить своих людей. В любом случае вы опоздали к делёжке. Я вам предлагаю получить заслуженные награды и остаться в Новгороде. Вы, Пётр Петрович должны за два года сделать Новгородскую губернию самой передовой в Империи. Поверьте, следующее ваше назначение будет гораздо более интересным, чем вам предложит Император через два-три месяца. А на вас, Карл Карлович у меня не менее амбициозные притязания. Выборгский полк должен стать лучшим в Империи. Со своей стороны я сделаю всё, чтобы финансирование полка не задерживали и все штатные единицы были заполнены.

Я оставил своих собеседников подумать. Мне кажется, что Митусов и фон Миллер согласятся. Оба не дураки и опыта им не занимать. Сами не догадаются, так Мария Степановна подскажет. Она сразу поняла, что я ничего не говорю и не делаю просто так.

Часть 3

Проснулся сегодня достаточно поздно. По крайней мере, солнечные лучи уже вовсю пробивались сквозь высокие окна Петровского. Как я и думал, сразу выспаться не удалось. У супруги были свои планы на ночь, в чём я её полностью поддерживал. Но особо не усердствовали, я действительно сильно вымотался и ещё не пришёл в себя после болезни. На удивление Юли в кровати не было, уже куда-то ушла. Нас разместили в одних покоях, даже Петровский дворец не смог вместить многочисленную семью Императора с сопровождением. Поэтому пришлось «ютиться» в двухкомнатных апартаментах квадратов на сто. Я бы вместо всей этой лепнины с позолотой, предпочёл небольшой номер с душем и нормальным туалетом. Но чего нет, того нет.

Выспался вроде неплохо, с удовольствием потянулся и решил ещё поваляться. Совсем я забросил тренировки со всеми этими хлопотами. До обеда никаких дел нет, а далее уже начнётся череда балов и приёмов. У меня запланировано несколько встреч, надо будет предупредить Павла о некоторых персонах, которых я хочу пригласить на приватную беседу. А то будет скандал на ровном месте.

Проваливаюсь в дрёму и опять возвращаюсь к событиям, предшествующим моему отъезду из Новгорода. После озадаченных отцов города я помчался в полковую избу, где меня должны были ожидать офицеры роты. На улице ещё было светло, поэтому доскакали достаточно быстро. Народ уже закончил работу и потихоньку расходился по домам. По сравнению с обычным новгородским вечером выделялось наличие дополнительных нарядов солдат. Основной нашествие гостей начнётся послезавтра, Павел как раз на два дня обогнал идущий за ним караван.

В полковой избе уже собрались все офицеры моей роты. Боур всё-таки перевёлся в другой полк, я официально принял командование, и теперь рота действительно моя. Будущий взвод егерей тоже на мне, но там давно взяли на себя командование Руппрехт и Первушин. Шваба, кстати, удалось принять на службу, но в звании поручика, о чём он особо не переживал. Ивана вполне себе устраивало нынешнее положение без всяких званий. Богдан Фитцнер осуществлял непосредственное руководство пока ещё десятком, а старшие товарищи взяли на себя всё хозяйство и подготовку.

Кроме офицеров роты присутствовал фон Рентелень, который был артиллеристом и имел своё руководство. Но он был нужен, как и Данилов, которого я также попросил позвать на совещание.

– Господа, буду краток, так как мне ещё нужно посетить расположение егерей, а завтра поутру отбываю в Москву. Я только что от подполковника, где был согласована подготовка к визиту Его Величества после коронации.

В провинции народ простой, и визит Императора главное событие в жизни и не только простого обывателя. Офицеры были разочарованы, что Павел решил просто переночевать в Новгороде и быстро ехать дальше. Был намечен план мероприятий, в том числе небольшой парад, но в результате ограничились просто смотром. После моих слов офицеры явно воодушевились, но никто и не думал перебивать.

– Ваша задача, Томас Богданович, – обращаюсь к старшему Фитцнеру, – Сложная и простая одновременно. Наша рота должна стать лучшей. И не только в шагистике, но и в новых упражнениях. Сложно, потому что в нашей роте много новобранцев, а им придётся научиться маршировать за два месяца. С другой стороны, им будет проще, потому что я помогу как с обмундированием, так и с дополнительным питанием для солдат. Заниматься будете по восемь – десять часов и, чтобы рота была в полном составе. Завтра запросите держателей артельных касс, что необходимо в первую очередь и какие вещи недополучены у интенданта. За деньгами, одеждой для занятий и дополнительной едой обратитесь к Шульцу, он уже предупреждён. Для интенданта я написал письмо, передам вам его позже.

– И наша рота должна стать лучшей на полосе препятствий, которая будет готова, как сойдёт снег. За помощью в её освоении можете обратиться к егерям, у них она есть, только в упрощённом виде, – киваю в сторону младшего Фитцнера.

– Есть ли какие-то вопросы? – продолжаю свой монолог.

– Задача ясна. Что важнее, шагистика или полоса препятствий? – спрашивает Томас.

– Правильный вопрос. На шагистику в первую очередь обратит внимание Его Величество. А на прохождение полосы препятствий обращу внимание уже я, – отвечаю и улыбаюсь.

Фицтнер моего шутливого настроя не понял. Он действительно был очень основательный и по-немецки педантичный. И понимал, какой объём работ предстоит.

– Теперь по артиллерии, – обращаюсь к фон Рентелену и Данилову, – Велика ли вероятность того, что вам удастся добиться результата хотя-бы в одном направлении? Например, переделать лафет или подготовить одну из повозок.

– Мы как раз и сосредоточили сейчас все силы на лафете полупудового единорога. Также Силантьев будет проводить испытания своих рессор, в том числе на фуре. Сверх того, мастер обещал помочь с ходовой частью лафета. Думаю, что к повторному приезду Его Величества, у нас будет, чем его заинтересовать.

– Хорошо, что вы понимаете важность момента, Александр Михайлович. Артиллерия – это одно из главных увлечений Императора. А его верный сподвижник и нынешний комендант столицы, даже имеет какое-то отношение к артиллерии, – решил я проверить реакцию офицеров на Аракчеева.

Данилов даже рассмеялся, остальные офицеры просто улыбнулись. Выскочек не любили во все времена, а ещё больше презирали бездарей, взобравшихся на вершину. Мне понравилась такая реакция, сам называю вещи своими именами, чего требую и от своего окружения.

– Надеюсь, что Императора будет сопровождать генерал Мелиссино[15 — Пётр Иванович Мелиссино (греч. ??????????; 1726 – 26 декабря 1797) – первый русский генерал от артиллерии, брат И. И. Мелиссино, отец А. П. Мелиссино.], которому отец ему безмерно доверяет. Главное, что он и есть настоящий автор реформы, а не этот шут Зубов, получивший лавры создателя мобильной конной артиллерии.

– Присутствие Петра Ивановича будет большим подспорьем. Возможно, в свите Императора будет генерал Базин[16 — Алексей Осипович Базин (1743–1814) – генерал-лейтенант, теоретик артиллерийского дела, командир лейб-гвардии артиллерийского батальона. Базин ревностно принялся за выполнение намеченных им преобразований. Строевое образование, упорядочение материальной части, развитие научных сведений между артиллеристами и многое другое было исключительно делом его реформ. Памятником последних он оставил артиллеристам обширное «Наставление гг. штаб – и обер-офицерам л. гв. артиллерийского батальона», многие из положений которого перешли затем в официальные уставы.], с коим я имею честь состоять в переписке. Это человек исключительно предан делу и не удивлюсь, что является лучшим артиллеристом России, если не Европы.

Ни разу не слышал о последнем. Но если он будет на коронации, то обязательно детально его расспрошу. Я реально оцениваю свои знания, тем более такого сложного рода войск. Можно сколько угодно умничать, но дело должны делать профессионалы, которым я обязано помогать.

– Постараюсь привлечь внимание обоих генералов к вашей работе. Нам важно, чтобы в итоге плоды общего труда принесли пользу всей армии. Мы можем продолжать ковыряться в сарае, где с помощью кузнеца и такой-то матери склепаем лафет. Но я вижу вашу задачу изготовить работающий образец, а далее поручить дело казённым заводам. В Новгороде просто нет таких производственных возможностей. Всё в ваших руках Александр Михайлович, если Императору понравится результат, то со своей стороны сделаю всё, чтобы вы продолжили его в Туле или Сестрорецке. А для вас барон – это шанс, которых больше может не быть, – обращаюсь уже к фон Рентелену.

Судя по затуманившемуся взгляду Данилова и вспыхнувшему барона, всё будет в порядке. Мимо такой возможности оба не пройдут. Данилова давно списали и отправили в отставку, а у поручика из бедного рода мало шансов продвинуться по карьерной лестнице.

Уже в сумерках выдвинулись в усадьбу. По дороге у меня состоялся интересный разговор с младшим Фитцнером.

– Богдан, ты знаешь, что Первушин сейчас занимается поимкой одного разбойника. Вернее, даже целой шайки.

– Иван Савельевич рассказал мне обо всех задумках. Разбойников ловить будем на живца. И вроде как тати уже наживку проглотили. Под астраханского купца, который якобы едет за дорогим товаром, будет рядиться Анвар. Его охрану будем изображать я с Филипсом и Кривым. Ещё трое солдат ликом потемнее, будут обряжены под слуг. Основной отряд во главе с Леском будет наблюдать за разбойниками. Вы же видите, я уже начал усы с бородой отращивать, чтобы случайно не узнали, – хохотнул Фитцнер.

У Богдана действительно была уже хорошая такая щетина. Он сильно отличался от старших братьев не только фигурой, но был более смуглым и темноволосым. Нарядим в халат с папахой, и не отличишь от какого-нибудь черкеса.

Я изначально не верил в успех нашей любительской операции по поимке разбойников. Хотя сам и предложил вариант слить информацию о предстоящей сделке через приказчика Астафьевых. Мол, какой-то астраханец, который приехал за товаром в Москву, заинтересовался канцеляркой и играми для перепродажи их персидским вельможам. Астафьевы ответили согласием и готовят товар, а покупатель скоро поедет в Новгород. Всё выглядело так фантастично, что сначала понравилось моим башибузукам, а потом клюнул и Емельянов. Приказчик Астафьева в трактире «по секрету» проговорился самому купцу. Через день к Арцыбашеву отправился гонец. А через несколько дней после его возвращения, к нашему подозреваемому выдвинулся сам купец. Я в такие подробности не вникал и только сейчас вспомнил про эту задумку.

– А как разбойники узнают, когда к Астафьеву прибудет купец? Ты же понимаешь, если человек едет в составе большого каравана, то нападать на такую толпу сродни самоубийству.

– Здесь всё продумано. Приказчик сразу рассказал, что прибудет заранее человек от астраханца, и он выдвинется встречать его ближе к Крестцам. Купец поедет с небольшой охраной и слугами. К тому времени все гости, которые направляются на коронацию, освободят тракт и будет проще следить за разбойниками, которые поедут вслед за приказчиком.

– Вам виднее, в такие вопросы лезть не буду. Главное – взять живьём помещика, купца и большую часть их людей. Ещё хочу обсудить с тобой одну идею. Как ты сам оцениваешь готовность десятка в данный момент?

Я изложил Богдану свои планы по одной авантюре. Прапорщик идеей загорелся, но реально оценил силы десятка. Акцию можно будет провести только с помощью наставников, и нужно будет ещё специально отрабатывать взаимодействие.

– После моего возвращения решим, будем ли устраивать эту пробу сил. Очень многое будет зависеть от того, как пройдёт поимка разбойников.

В усадьбе также прошло небольшое совещание. Уточнили детали по поимке помещика-отморозка и ещё разные мелочи. Уезжал в очень хорошем расположении духа. Дело запущено, работа поставлена грамотно и есть уверенность, что уже через годик егеря станут грозной силой.

Мои воспоминания прервал звук открывающейся двери и лёгкие шаги. Открываю глаза и вижу улыбающуюся Юлю.

– Доброе утро, Костья. Уже все встали и сейчас будут завтракать. Думаю, нам необходимо присутствовать.

Улыбаюсь в ответ. Юля и ранее не страдала отсутствием позитива, а сейчас просто лучится от счастья. Не хочу вспоминать отношение к материнству некоторых категорий женщин из моего времени, к супруге это точно не относится. Она восприняла беременность как дар Божий. Ещё и Павел с Марией Фёдоровной обласкали её своим вниманием. Всё-таки ожидается первый внук или внучка.

– Бегу умываться. А то нельзя расстраивать таких достойных людей, – произношу с иронией и выбираюсь из-под одеяла.

Завтрак состоялся около девяти часов. Павел любил вставать рано, но видать сам вчера умаялся, и нам не пришлось садиться за стол в семь утра. Хотя не уверен, может, он по своей привычке уже принял доклады чиновников и пробежался с проверкой караулов. Да и семейный завтрак, насколько я знаю, не был в числе его пристрастий. А вот обед проходил строго по расписанию. У Павла вообще вся жизнь была регламентирована и шла по расписанию. Проблема в том, что он того же требовал от окружающих. Это добавляло дополнительное недовольство к его персоне.

На сегодня был запланирован первый приём. Официальный бал будет здесь, в Петровском. Ну и вся Москва будет гулять ещё не одну неделю, так как именно для этого собралось столько людей. Понятно, что будут заключаться деловые соглашения и происходит помолвки. Заодно и я проведу свои переговоры.

Бал прошёл для меня как-то скомкано. Очень много приглашённых, скученность и духота не добавляли позитива. Толком не смог ни с кем пообщаться. Ещё и гости просто не давали. Поговорили пару минут с Александром, как нас сразу окружила толпа любопытных. Плюнул на всё и большую часть вечера танцевал и провёл его рядом с Юлей. Удалось только обсудить с активом фонда предстоящие турниры, но потом опять налетели любопытные, и я опять устремился на танцпол. Умотался так, что перед сном даже раздеваться было трудно. Повезло, что Павел зациклен на своём режиме, и ближе к десяти вечера гости начали разъезжаться.

Глава 2

19 апреля – 22 апреля 1797 года, Российская Империя, Москва

Часть 1

Ещё два дня было потеряно на этих бессмысленных приёмах и балах. И ведь никуда не отпросишься, Павел требует непременного присутствия. Ладно бы только это, так ведь ещё нужно танцевать строго по его программе, придирается к одежде как военных, так и гражданских, ещё все мероприятия заканчиваются в десять часов вечера. С учётом того, что нынешняя знать привыкла просыпаться далеко за полдень, а после десяти вечера у них только начало веселья, то это вызывает дополнительное раздражение. К чему эта мелочность? Какая разница, что за парики носят офицеры? Разве красит Императора сцена, когда он прицепился к какому-то капитану, отчего тот не в треуголке нового образца? Хорошо, что дамам под юбки не начал заглядывать, на предмет правильной ли длины у них панталоны. Хотя многие дамы и что особенно отвратительно их отцы с мужьями, совсем не против, чтобы Павел проверил всё ли под юбками в порядке, не за просто так, конечно. Аттракцион бессмысленной щедрости и лицемерия продолжается и конца ему не видно.

Хорошо, что утром и днём занимаюсь делами предстоящего турнира. Когда до наших дам дошёл масштаб предстоящего мероприятия, они просто впали в панику, и пришлось срочно им помогать. А потрудились мы действительно неплохо.

Сегодня после завтрака нас с Александром вызвал Павел. Император опять начал вставать ни свет ни заря, принимать несчастных докладчиков и донимать караулы мелкими придирками. Благо, что остальным не нужно в шесть утра присутствовать за столом, но в восемь вся семья и окружение уже в сборе.

Сидим уже минут десять в кабинете, который больше похож на гостиную с минимумом мебели. Только пара стеллажей с книгами намекает, что это рабочее помещение. Лакей открыл дверь и в кабинет стремительно вошёл Павел. Мы с Александром встали, приветствуя отца, и сели после его разрешения.

– Константин, тебе всё неймётся. Не можешь потерпеть до окончания всех торжеств? Расскажи, что это за самоуправство с Головинским дворцом[17 — Екатерининский дворец (также Головинский дворец, Екатерининские казармы) – дворцово-парковый комплекс в Москве, построенный для Екатерины II на месте императорского дворца Анненгоф в 1773–1796 годах в стиле русского классицизма. В разное время над строительством и отделкой Екатерининского дворца работали Пётр Макулов, Антонио Ринальди, Карл Бланк, Джакомо Кваренги, Франческо Кампорези.]? – начал Павел с претензии, но пока достаточно спокойным тоном.

– Как вы знаете, нашим фондом были запланированы игры в честь вашей коронации. Было решено организовать турнир по шашкам и русским шарам. Сначала хотели провести всё в каком-нибудь дворце, благо некоторые персоны готовы были предоставить помещения и подготовить их к играм. Однако несколько дней назад выяснилось, что количество желающих участвовать в турнире превышает все разумные пределы. Можно было провести его в Петровском, но боюсь, вам не понравится, толпа из нескольких сотен участников и наблюдателей, которые будут находиться здесь в течение трёх дней.

– Да, это точно не добавит мне расположения духа. Но почему вы выбрали именно Головинский дворец, я распорядился отдать его под казармы? И тем более без моего ведома? – начал заводиться Павел.

– Отец, – на выручку пришёл Александр, – Я же спрашивал вашего позволения ещё перед коронацией. Вы ответили согласием.

Павел задумался на несколько секунд. Уверен, наш интриган так поставил вопрос, что Император, если чего и вспомнит, то без подробностей.

– Припоминаю, что давал согласие на ваше сборище. Но не ожидал, что вы там устроите форменный базар. Хорошо, этот вопрос мы разобрали. Константин, ты обращался ко мне с разрешением на встречу с некими персонами. Я не понимаю твоего желания общаться с некоторыми из них, но пока из твоих начинаний не было плохого.

У меня аж гора с плеч упала. В принципе, можно было встретиться и без разрешения Павла. Но он бы в любом случае узнал, а это скандал. С учётом общей мнительности его натуры, неизвестно к чему мог привести этот ненужный конфликт.

– Завтра с утра мы едем в Царицыно, выезд в семь утра, и жду вас без опозданий, – произнёс, как припечатал Павел, – Ступайте.

Вышли с Александром и направились к выходу. Изначально планировали выехать сразу после завтрака, но что поделать, приказ Императора не обсуждается. Послали лакея за жёнами и сестрёнками, но оказалось, они не стали нас дожидаться и уже уехали. Мы с Александром сели в ожидающую нас карету и в сопровождении небольшого числа кавалергардов быстро поехали в сторону Лефортово. Ну как быстро, что позволяло это непотребство, которое называлось дорога. Я иногда боялся откусить себе язык в едущей карете, поэтому старался говорить поменьше.

– Мы не успеем завтра доехать из Царицыно, даже если сильно поспешим, – начал Александр.

– Значит, надо организовать всё сегодня так, чтобы справились без нас. Поездка в Царицыно тоже может стать полезной.

Я начал вкратце излагать брату, недавно созревший у меня план. Александр сначала смотрел на меня с удивлением, потом рассмеялся и обозвал меня авантюристом, ну хоть не хапугой. Далее ехали, молча, каждый погрузился в свои думы.

Сегодня у нас был запланирован отборочный тур. С петанком не было никаких проблем. Решили играть по системе два на два без разделения на мужчин и женщин. Турнир по шашкам пришлось разбить на женский и мужской. Сначала я хотел ещё поделить участников по возрасту, но потом понял бесполезность этого начинания.

Кто бы знал, чего нам стоило организовать всё это за три дня. Хорошо, что хоть Тронный зал позволял вместить одновременно большое число как игроков, так и зрителей. Покрытия для петанка были заказаны заранее. Сначала на пол стелилась ткань, далее тонкие доски, на них насыпался песок и сверху ещё ткань. Вдоль стен были собраны деревянные трибуны в четыре ряда. Актив фонда не забыл моего шутливого предложения организовать трибуны по типу римского Колизея. Получилось ничего так, аутентично.

С шашками было проще. Остановились на двух залах поменьше. Для зрителей сделали трёхступенчатую тумбу со стоячими местами. Расставили более или менее похожие столы и накрыли их цветным сукном. Смотрелось тоже весьма прилично.

Я надеялся, что основные проблемы будут с интерьером. Но хуже всего пришлось с распределением игроков. С трудом составили списки из ста тридцати двух игроков в шашки, из которых было сорок три девушки и остальные мужчины. Некоторые девушки, такие как Браницкая, Головина и некая княгиня Гагарина[18 — Княгиня Прасковья Юрьевна Гагарина (урожд. княжна Трубецкая, 1762–1846) – известная красавица, первая русская воздухоплавательница, внучка генерал-фельдмаршала Н. Ю. Трубецкого.] записались в мужскую сетку. Наши дамы наперебой расхваливали Прасковью Юрьевну, поэтому поверил их мнению. В женском списке меня удивило наличие Анны Орловой, насколько я помню она ещё совсем юная особа. С другой стороны ограничений по возрасту не предусмотрено, а нынешнему фавориту Екатерине Браницкой ещё нет и шестнадцати.

С петанком было легче и одновременно труднее. Он ещё толком не дошёл до Москвы и оставался забавой питерской публики. Мы решили допустить без отбора двадцать восемь столичных команд. И ещё четыре команды отобрать из двенадцати претендентов. Мне пришла в голову идея постелить в нескольких залах дворца ткани под площадки и поставить столы с шашками, где будут обучать всех желающих. Естественно дворян, кто же допустит на это мероприятие купцов и тем более мещан. Но у меня были планы по продвижению игры в массы. На турнире должны были присутствовать журналисты от Московских ведомостей, с которым я проведу беседу по правильной подаче материала. Надо заинтересовать сначала купцов, а потом уже и мещан. Игра не должна остаться забавой исключительно дворян.

Когда я понял, что на меня, хотя повесить ещё и составление турнирной сетки, то взбунтовался. Только предложил игрокам в шашки провести по две игры, а не сразу на выбывание. Дамы долго думали с разбивкой участников и чего-то надумали.

Смутные подозрения начали посещать меня при подъезде к Головинскому дворцу. Наша скорость стала черепашьей, а затем мы и вовсе встали. Я открыл дверь и опустился на ступеньку возка. Мда, пробка напоминала мне заторы Москвы моего времени. Плохо, что не выйти и не дойти пешком. Дорога в ужасном состоянии, на ней можно было рассмотреть остатки булыжников, которыми её мостили, наверное, ещё во времена Петра, тротуары отсутствовали в принципе. Но в основном это была сплошная жижа. Понятно, что сейчас это самая окраина Москвы, но мы едем во дворец, принадлежащий Императору. В общем, опять пришлось включать нынешний вариант мигалок и при помощи нашего конного сопровождения обгонять затор по встречной полосе.

Около самого дворца и внутри творилось какое-то безумие. Складывалось впечатление, что несколько сотен болельщиков решили поддержать десяток игроков. Хорошо, что я заранее позаботился как об отхожих местах, так и о еде для гостей. Поить шампанским никого не планировали, кроме одной ВИП-залы. Для простого дворянства были предусмотрены чай и закуски в виде хлеба и разнообразной ветчины с сыром. Слово бутерброд я еще здесь не слышал, а может, пропустил.

Нам с Александром не пришлось протискиваться через желающих попасть во дворец, при виде нас народ моментально расступился. Мужчины снимали шляпы, дамы приседали, мы с братом кивали радостной публике. На самом деле всё было не так страшно и всех гостей думаю, удастся разместить. Для фонда был выделен небольшой кабинет квадратов на пятьдесят, где мы и застали нервничающих дам и спокойного Александра Салтыкова. Хорошо, что не было братьев Чарторыйских и Строганова. Младшего поляка Павел отправил на Сардинию с дипломатической миссией, старший впал в немилость и не покидал столицу, вроде как его планировали перевести в действующую армию. Строганова же по приказу Павла вернули в деревню, где он по идее должен был находиться. Зато мои старые знакомые Кикин, Васильчиков и ещё несколько приличных офицеров были в Москве.

Судя по напряжённым лицам Лизы и Юли, они тоже не ожидали такого наплыва. Надо было спасать ситуацию.

– Списки участников у распорядителя? – задаю вопрос и после кивка Лизы спрашиваю, – Участники прошли регистрации?

– Всех гостей при входе оповещает лакей, также мы повесили объявление. Да и были все предупреждены ещё вчера, что нужно отметиться в списке.

– Тогда всё замечательно! Надо немного перекусить и через часик начнём, к тому времени народ должен собраться, – делаю знак Ильину, который следует за мной как тень.

Михаил вышел позвать людей для организации нам обеда. Вообще, в камзоле, парике и коротких штанах его не отличить от обычного слуги.

– Я удивлена вашему спокойствию, Константин Павлович, – говорит Головина, – Умом понимаю, что всё готово к турниру, но не могу унять биение сердца.

Глянул на место, где у неё расположено сердце. Там всё, как всегда, роскошно и в меру обнажено. Варвара в платье своего любимого красного цвета и по последней моде, не такое пышное, но облегающее её приятную фигуру, подчёркивая самые интересные обводы. Я нейтрально улыбнулся в ответ и произнёс:

– Вы правильно заметили, Варвара Николаевна, что была проведена большая подготовка. Всё предусмотреть невозможно и даже если возникнет какая-то помарка, то вряд ли её заметят. Наш турнир – это новинка и для людей главное – стать участниками этого действа, заодно и на представителей правящей фамилии посмотреть.

Постепенно обстановка разрядилась. В отличие от большинства присутствующих я поел основательно, в чём меня поддержал Салтыков и Кикин. Далее мы прошли в Тронный зал.

Подготовленный лакей хорошо поставленным голосом зачитал план сегодняшних мероприятий. Я прошёл в зал для шашек, часть нашей компании осталась в зале для петанка, другая последовала за мной. В комнате стояло четыре небольших стола и было очень много народа. Поздоровался с Алексеем Орловым, который представил мне свою дочь Анну. Раскланялся с ещё несколькими важными людьми, в том числе Браницкими.

– Господа, далее тянуть не имеет смысла, – и посмотрел на распорядителя.

Тот объявил первые пары соперников.

Кстати, Екатерина Браницкая и Александр Салтыков очень внимательно наблюдали за своими будущими соперниками. Весьма умный подход, который я мог ожидать от сына паркетного фельдмаршала, но никак не от юной графини. Хотя там у мамы ума палата, наверняка всё уже продумано и распланировано. Кстати, мы развели по сетке обоих сильнейших игроков. Судя по улыбке Екатерины, которая ещё не научилась сдерживать эмоции, от сегодняшних претендентов она не ждёт никаких проблем.

Домой возвращались уставшие, но жутко довольные. Турнир по шашкам закончился достаточно быстро. Анна Орлова и Прасковья Гагарина оказались хорошими игроками. В двух раундах они победили своих оппонентов, и вышли в основную сетку. Перекинулся с графом несколькими фразами и похвалил его дочь. Публика начала постепенно переходить в зал, где шла игра в петанк. Там была совсем иная обстановка и слышались голоса со смехом. У нас же всё было более камерно и чинно.

Мне удалось посмотреть только небольшую часть отборочного турнира по петанку, но судя по словам Юлии, завтра им с Лизой не будет легко. Ну и хорошо, пусть не расслабляются.

Сегодня мы вымотались так, что уснули сразу без всяких постельных забав. Мне ещё и вставать завтра не свет не заря, выезд перенесли на шесть утра. Это в моём времени от Динамо до Царицыно тридцать минут на метро. В нынешнее время это чуть ли не экспедиция в какие-нибудь дебри. Ехать часа четыре, если не больше. Но вроде поездка подготовлена, вплоть до смены транспорта. Думаю, Измайлов не хочет ещё раз попасть в немилость.

Часть 2

Выехали немного позже шести, на улице было уже достаточно светло. Я умудрился позавтракать и попить кофе. Сонный Александр ограничился только своим любимым зелёным чаем и с осуждением наблюдал за мной. Большинство окружающих никак не могли привыкнуть, к моей манере пить кофе из огромной чашки. Ещё и разбавлять его молоком с сахаром, не то по-венски, не то по-французски. Хотя французы пьют кофе с молоком из какой-то пиалы или плошки. Я не удивлюсь, если в ближайшее время мой стиль войдёт в моду среди более экстравагантной части публики.

Меня иногда посещают мысли, может предложить крепить внутри колясок и возков ремни, чтобы пристёгивать пассажиров. Пристегнулся, положил несколько подушек под зад и можно ехать почти комфортно. Хотя я даже без всяких ремней умудрился поспать, вернее, подремать, что с учётом тряски было подвигом. Большую часть поездки обсуждали с Александром вчерашний турнир. Сошлись на том, что сегодня наши дамы справятся сами и достойно проведут первую часть финального раунда. Как и ожидалось, до Царицыно ехали более трёх часов. Губернатор Измайлов решил загладить вину за конфуз с салютом и обеспечил быстрое движение кортежа. На полпути мы пересели на другие возки, лошади не машины, им надо отдыхать, пить и есть.

Что я могу сказать. Ужасно. Вернее, всё очень красиво и впечатляет, а вот сама ситуация выглядит бредовой. Усадьбу начали строить двадцать лет, затем два раза перестраивали и отделочные работы проведены ещё не во всех дворцах комплекса. Парк и пруды тоже отличались от моего времени, но это дело наживное. Проложить новые тропинки и посыпать песочком, облагородить лес, поставить лавочки с беседками и вот тебе огромный комплекс, где могут гулять москвичи. И в гробу мы видали их Версали с прочими Шённбрунами[19 — Шёнбрунн – основная летняя резиденция австрийских императоров династии Габсбургов, одна из крупнейших построек австрийского барокко (архитектор – Иоганн Бернхард Фишер фон Эрлах). Расположен в западной части Вены, в 5 км от центра города, в районе Хитцинг.]. У нас здесь один парк размером с их вонючий Париж, я уж молчу про красоту всего архитектурного ансамбля и русской природы.

Для проведения экскурсии и разъяснения нынешней ситуации вызвали Казакова[20 — Матвей Фёдорович Казаков (1738–1812) – русский архитектор, который в годы правления Екатерины II перестроил центр Москвы в палладианском стиле. Один из крупнейших представителей русской псевдоготики. Разработчик проектов типовой застройки.]. Слушать архитектора, который, собственно, и строил усадьбу, было очень интересно. Мне уж точно, Александр был не менее впечатлён красотой и масштабами комплекса. А вот Павел явно был не в восторге. И мучают меня сомнения, что мнение об усадьбе, он составил задолго до посещения. Или какой-нибудь доброжелатель вложил ему в голову нужную идею. Вон как бегают вокруг Императора, особенно старается Кутайсов. Как комнатные собачонки в ожидании, что хозяин кинет какую-нибудь вкусняшку.

В Большом дворце ещё шли отделочные работы. Император внимательно осмотрел несколько зал и судя по кислой физиономии, особой радости это ему не доставило. А мне понравилось. Где тут покойная Екатерина нашла узкие лестницы и низкие потолки для меня загадка. Наверное, если захочешь придраться, то и лестницу шириной в три метра и потолки высотой в десять, можно забраковать.

Развёрнутые листы с планами парка и рисунки внутренних помещений, никак не впечатлили Павла. Он внимательно выслушал Казакова, задал несколько вопросов, но не более.

Прогулялись немного по парку. Было видно, что в последние дни там усиленно наводили порядок и хорошо почистили некоторые дорожки и лес. Дошли до Малого дворца и Оперного дома, который сейчас называется Средний дворец, и спустились к прудам. Страшно подумать, каких трудов стоило всё это возвести и во сколько это обошлось казне! Пора действовать, а то сейчас Павел рубанёт сплеча и потом будет очень тяжело его переубедить. Делаю знак Александру, тот кивает в ответ.

– Отец, – обращается он к Павлу, – Разрешите поговорить с вами и Константином наедине?

Павел несколько секунд смотрел на сына непонимающе и кивнул в знак согласия. Мы с Александром подошли к Павлу, и все вместе направились вдоль берега пруда в сторону Фигурного моста. Сопровождение почтительно отстало метров на тридцать. Впереди шла пятёрка гатчинцев, они же стали барьером между нами и свитой.

– Что ты хотел Александр?

– Отец, вы наверняка слышали об успехе турнира по шашкам и шарам, который начался вчера и приурочен к вашей коронации. Скажу вам более, это не просто успех, а самый настоящий массовый восторг. Я никогда не видел подобного и очень хочу, чтобы турнир в честь вашей коронации стал ежегодным.

– Меня радует, что наши подданные увлеклись этими вполне безобидными и даже полезными играми. Но, что ты хочешь от меня?

– Интерес к играм огромный. Более того, наш фонд придумал ещё несколько новых развлечений, которые могут стать не менее популярными. Нам нужно большое поместье и просторные залы. Разрешите усадьбу Царицыно превратить в такой центр, где будут собираться любители игр. А также не прекращайте финансирование по отделке до следующего года. Через год мы возьмём все расходы на себя.

Павел некоторое время шёл молча, потом резко остановился.

– Я не против твоего предложения Александр. Надо будет ещё обсудить все детали с графом Самойловым[21 — Граф Александр Николаевич Самойлов (1744–1814) – российский государственный деятель, племянник Григория Потёмкина, генерал-прокурор Правительствующего сената (1792–1796). Возглавлял Кабинет Его Императорского Величества – учреждение, ведавшее личным имуществом русской императорской фамилии и занимавшееся некоторыми другими вопросами в 1704–1917 годах.]. Усадьба сейчас проходит по его ведомству. И я прикажу, чтобы работы по отделке не прекращали.

– Думаю при грамотной организации, усадьба начнёт приносить прибыль и будет себя окупать, – вставляю свои пять копеек.

Павел, не произнеся ни слова, подошёл ко мне, положил руки на плечи и обеспокоенно посмотрел мне в глаза.

– Сынок, ты опять говоришь о деньгах. Меня пугают эти рассуждения, будто ты не можешь думать ни о чём другом. Я понимаю, что возможно тебе не хватает финансов на твои задумки. Скажи, что тебе нужно, и я постараюсь помочь.

Вот такого захода от Павла я точно не ожидал. И хотя мы получили согласие на переход Царицыно Александру, но буду ковать железо пока горячо. Заодно решил немного пошутить и похулиганить. Была-была. Беру Павла за плечи, как несколько мгновений назад он меня и с максимально серьёзным лицом произношу:

– Отец подарите мне усадьбу в Богородицке.

Павел начал задыхаться и ловить ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Наверное, не ожидал такой наглости. Александр встревожено смотрел на отца, но тот быстро справился со своими эмоциями. Император освободился от моих объятий и начал быстро ходить туда-сюда перед нами. Затем резко остановился и опять посмотрел мне в глаза. Я, честно говоря, малость струхнул. Но после вопроса Павла у меня гора свалилась с плеч, и я мысленно возликовал.

– Но я хотел передать усадьбу графу Бобринскому[22 — Граф (с 12 ноября 1796) Алексей Григорьевич Бобринский (1762–1813) – внебрачный сын императрицы Екатерины II и Григория Григорьевича Орлова, владелец имений Бобрики и Богородицк, родоначальник графского рода Бобринских, генерал-майор.]. Он слезно просил меня, ссылаясь на своё увлечение земледелием и агрономией.

А у ублюдка губа не дура. Это подобие человека всю жизнь вело паразитический образ жизни, наделав множество долгов и не принося никакой пользы Империи. Павел возвёл его в графское достоинство, присвоил чин генерал-майора, принял в гвардию, подарил особняк на Мойке и 11 сел в придачу. В благодарность он попросил ещё и имение Екатерины. Это как же отдохнула природа или сами родители запустили ситуацию, что выросло такое убожество. Аграрий недорезанный. Я быстро погасил прилив негативных эмоций и нейтральным тоном привёл свои аргументы.

– Господин Бобринский за последние полгода получил немало преференций. А мне усадьба нужна для дела. Вы наверняка знаете агронома Болотова. Очень хочу, чтобы он не только продолжил свои работы, но и начал новые на пользу нашей страны. А для этого ему нужно распоряжаться в имении самостоятельно.

– Я знаю, кто такой Болотов. И всегда с интересом читал его статьи в «Экономическом магазине», – немного обиженно произнёс Император.

Павел резко развернулся и некоторое время смотрел на пруд. Пейзаж симпатичный, я тоже с удовольствием его разглядывал.

– Да будет так. Имение в Богородицке поступает в твоё временное владение. Но я хочу получать два раза в год отчёт лично от господина Болотова о том, какие достижения удалось свершить.

Это просто праздник какой-то. Внутри у меня всё ликовало. За десять минут получить два таких важных объекта. Наверное, сегодня Боженька решил сыграть на нашей стороне.

– Спасибо, отец. Приложу все силы, чтобы Вы не были разочарованы сегодняшним решением, – произнёс я совершенно искренне.

После обеда, который нам устроил расторопный Измайлов, состоялся ещё один интересный разговор. Для обеда была выделена одна из зал. Не знаю, где брали мебель и как готовили еду, но всё выглядело весьма достойно. Даже не забыли про любимые Императором сардельки с квашеной капустой. Вкусы у него как у какого-нибудь бюргера, осталось ещё пива в бокал налить. Нет, все пили вино. И вообще, стол был максимально прост, блюда без всяких изысков, как и любил Павел. В чём я его полностью поддерживал. Сопровождение ело и не морщилось, даже хвалили повара. Морщился только я, видя всё это лицемерие.

Сам разговор состоялся уже за десертом. Коснулись красот Москвы, церквей, очарования старой столицей и прочей чуши. Я не смог сдержать и в очередной раз брезгливо поморщился. Сидевший напротив Измайлов, который и был инициатором этого краеведческого диспута, поинтересовался:

– Вы не согласны с мнением, что Москва очень похорошела, Ваше Высочество?

Разговоры за столом притихли, вслед за Павлом все повернулись в мою сторону. Я чуть не улыбнулся от удовольствия. Прошу заметить – не я это начал.

– Отчего же, Михаил Михайлович, Москва действительно хороша. Особенно в нескольких местах так вообще сказка, а не город, главное не принюхиваться и смотреть под ноги.

С другого края стола раздались смешки, да и сановники, сидящие с нашей стороны, улыбались. Серьёзным оставались только Павел и губернатор, лицо которого стремительно краснело. Тем временем я продолжил.

– Москва похожа не на европейский город и бывшую столицу Великой Империи, а на какой-то огромный стан кочевников. И если Кремль, Китай и остатки Белого города можно назвать главными юртами или шатрами, где царит относительный порядок и чистота, то всё остальное весьма печально. Да, есть ещё островки благолепия в виде роскошных шатров и юрт ханов и беков помельче, это я про роскошные дворцы и усадьбы знатных московских фамилий. Но вот вокруг полное безобразие, грязь и беспорядок. Жалкие лачуги, избы с печами по-чёрному, каменные дома с деревянными крышами, где-то ворота из железа, а где-то из дерева. Как какие-то землянки и шалаши на фоне роскошных шатров наших беков. Некоторые части города похожи на нищие деревеньки, среди которых оказался сказочный замок.

Я сделала паузу, допил свой чай и посмотрел на присутствующих. Смешки и улыбки закончились, Павел сидел с задумчивым выражением лица, а Измайлов красный как рак расслабил ворот своего мундира. Ничего страшного дядька он крепкий, послушает ещё немного критики, будет знать, как людей салютом пугать.

– Только центральные улицы вымощены брусчаткой и камнем. Остальные в лучшем случае камнем и досками. Например, вчера мы с братом посетили Головинский дворец. По дороге попали в затор из возков, который образовался от большого числа гостей. У любого человека возникло бы желание пройти оставшиеся двести или триста шагов пешком, дабы не ждать пока дорога освободиться. Но мало того, что дорога, ведущая к одной из императорских резиденций, мостилась последний раз во времена Петра, а может, и царевны Софьи. Так вы бы видели, что представляет собой эта ужасная жижа под названием московская улица. Я уж молчу про отсутствие пешеходных дорожек. Иностранные послы открыто смеются над нашей Москвой, городом, откуда пошла наша держава. «Жалкие лачуги кучатся около роскошных дворцов» писал двадцать лет назад англичанин Кокс. И с тех пор ничего не изменилось.

Павел меня не перебивал, остальные тоже молчали, поэтому я продолжил.

– Но больше всего меня возмутило, что в городе нет как таковой службы, которая отвечает за благоустройство города. За мощением тех же улиц обязаны следить сами жители, а градоначальники от этого дела устранились. Даже Тверская, которая является главной улицей Москвы и с неё начинается путь на Новгород и Санкт-Петербург производит двойственное впечатление. В районе Охотного ряда стоит такая вонь, что даже бывалый золотарь может свалиться от потери чувств. Я понимаю, что там расположены скотобойни, но может пора подумать о живущих вокруг людях? А покрытие улицы? Это же ужас, сплошные ямы и выбоины, которые перед приездом Его Величества слегка посыпали песочком и поменяли пару камней. При малейшем дожде или после схода снега по большинству улиц очень трудно проехать, как справляются пешеходы для меня загадка. И ещё у меня вопрос. Зачем следовать старому глупому приказу о запрете уборки снега с улиц? За зиму уровень улицы вырастает, чуть ли не на десять вершков. И ладно бы это был просто снег. Но ведь навоз с улиц тоже не вывозиться. И вот в конце зимы получается такая возвышенность из снега, навоза и дерьма, которое с радостью добавляют москвичи. В результате по краям образуются скаты и ямы, куда проваливаются возки и гружёные сани. А весной всё это непотребство начинает таять, добавляя жутких миазмов и непроходимой грязи. Не город, а какой-то хлев для свиней. А потом власти удивляются, от чего возникают разные заболевания и даже эпидемии. Вам напомнить про чумной бунт и сколько он унёс жизней, и чем это могло закончиться для Империи в целом? А ведь, кроме чумы, есть множество других заболеваний, которые возникают от грязи и скученности. Я могу ещё много чего рассказать, но думаю, этого хватит на первый раз.

Молчание за столом длилось почти минуту. Все смотрели на Павла, и никто не смотрел на какого-то сдавшегося Измайлова.

– Сын, твой рассказ очень меня опечалил. Ещё и потому, что я полностью поддерживаю твою оценку второму городу Империи. Ты считаешь, что губернатор Измайлов виноват во всех этих безобразиях? – ровным голосом спросил Павел.

В зале стояла тишина, только на заднем фоне были слышны голоса обслуги и шум от множества лошадей с повозками.

– Губернатор Измайлов виноват и одновременно не виноват. Он занимает пост губернатора всего два года. И надо признать, что ещё до этого, будучи главой Экспедиции кремлёвского строения, сделал очень много для Москвы. И состояние улиц с домами бедноты не входило в его полномочия. А те безобразия, о которых мы говорим, копились десятилетиями и не могут быть исправлены за два года. К тому же, на посту губернатора Михаил Михайлович проявил себя как человек полезный и самое главное – честный, что уже может служить оправданием многих ошибок.

Измайлов сразу приосанился и стал выглядеть увереннее. Я не собирался совсем топить деда, он действительно много сделал для Москвы, но так получилось.

– Тогда я тебя не понимаю. К чему этот разговор? – задал вопрос озадаченный Павел.

– Я начал вести этот разговор потому, что пора приводить в порядок все города Империи, а не только Москву. Мощение улиц, вывоз мусора, чистка снега, запрет на сбрасывание и слив нечистот на улицу и прилегающие реки, прекращение деревянного строительства, по крайней мере, в центре и обязательный запрет на отопление по-чёрному. Это простые вещи, которые должны выполняться в каждом городе без всякого приказа Императора. Для самых ленивых и глупых нужно издать указ и каждый год проверять их со всей строгостью и карать максимально жестоко. От пожаров, болезней и эпидемий умирает огромное количество ваших подданных, прощать такое нельзя никому. Также нужно, начинать решать вопрос с преступностью, но это отдельный разговор. Ещё необходимо отделить власть гражданскую от власти военной. Гражданский губернатор и городской голова должны заниматься всеми хозяйственными делами, а дворянское собрание и городская дума их в этом всячески поддерживать.

– А как быть с генерал-губернаторами?

– А для чего они нужны? Чтобы заслуженные старцы получили синекуру и побольше денег из казны? – после моих слов морщиться начал уже Павел, – Создайте военные округа, о которых говорил генерал-фельдмаршал Суворов на заседании военной Совета. Военная власть должна быть отделена от гражданской и заниматься исключительно своими прямыми обязанностями. Сейчас получается дублирование управления и создается дополнительная путаница. И командовать полком или корпусом совсем не то, что командовать городским золотарями или трубочистами. Командовать золотарями труднее и этому надо долго учиться.

Первым смеяться начал Павел. Его сразу поддержал Измайлов, у которого это была наверняка нервическая реакция на пережитый стресс. Остальные сразу поддержали. Думаю, шутка удалась и ещё пойдёт в народ.

Далее особых событий не происходило. Обсудили немного разного рода детали управления городским хозяйством. В Петровский выдвинулись в хорошем расположении духа. Не знаю как остальные, но я точно был доволен.

В дороге обсудили с Александром, как будем эксплуатировать доставшуюся усадьбу. В Царицыно раньше были какие-то целебные грязи. Подкинул идею организовать там не только игровой центр, но и оздоровительный, а, может, и музыкальный. Ещё и пруды можно использовать летом для катания на лодках, а зимой устроить каток. По словам Александра, архитектор Баженов[23 — Василий Иванович Баженов (1737–1799) – русский архитектор, теоретик архитектуры и педагог, представитель классицизма, зачинатель русской псевдоготики, масон. Член Российской академии с 1784 года, вице-президент Академии художеств (с 1799 года). Действительный статский советник (с 1796 г.).] сейчас находился в Москве. И помогал своему же бывшему ученику Казакову в работе. Решили вызвать его на московское заседание нашего фонда и предложить осуществить перестройку и отделку усадьбы. К тому же он был первым архитектором Царицыно, ему и карты в руки. Обсудили предстоящее заседание фонда, которое будет расширенным, так как многие московские аристократы, особенно дамы, заинтересовались нашим проектом и, возможно, речь пойдёт о создании филиала.

Часть 3

Этим утром Павел нас не задерживал, и мы всей компанией выехали в Лефортово. Более того, выехали как можно раньше – часов в семь. По словам Юли, вчера народу было ещё больше, чем в первый день, а сегодня финал и ожидается неслыханный наплыв. Начало турнира было назначено на полдень. На мой вопрос чего мы там будем делать в такую рань, наши немки загадочно улыбнулись, но потом поделились новостью, что приготовили не только комнаты отдыха, но даже спальни. Назавтра запланировано собрание фонда там же в Лефортово, поэтому оптимальный вариант остаться во дворце. Рациональные у нас с братом жёны, что только радует. Комнаты для слуг и охраны тоже были предусмотрены, поэтому мы выехали небольшим караваном. Павел от посещения фонда отказался, но сестрёнок с нами отпустил.

Сегодня с утра моросил дождик, и было достаточно прохладно. Но это никак не могло испортить мне настроение. Прокручивал в голове вчерашние события, и улыбка появлялась сама собой. Поделился радостью с Юлей и получил её полную поддержку. Только к сельскому хозяйству она почему-то оказалась равнодушна, а вот идею развлекательного парка приняла на ура и больше ни о чём говорить не могла. Пришлось рассказать всё, что я вообще знал о таких проектах в моём времени. Юля слушала внимательно и задавала вопросы по делу. К моему ужасу, она начала настаивать, чтобы я непременно рассказал всё это Лизе и их женскому активу сразу по приезде. Договорились, что я лучше выступлю перед расширенным заседанием фонда завтра. В беседах с женой не заметил, как прошло более двух часов телепания и тряски по московским улицам.

Хотя до турнира было более двух часов, народ уже начал собираться. В основном это были игроки и их сопровождение. Я прошёлся с распорядителем по залам, вроде всё готово. По сравнению с первым днём добавили ещё несколько ярусов трибун и в нескольких залах добавили площадки для петанка и поставили столы с шашками. Лиза с Юлей очень хорошие ученицы и с организаторскими талантами у них порядок. Более того, они добавили несколько туалетных комнат. Во всех помещениях были расставлены скамьи, накрытые тканью, людям надо отдыхать. Похвальная предусмотрительность, я сам как-то не обратил на это внимание. Ещё были организованы комнаты отдыха для игроков. В общем, мы заняли, чуть ли не половину огромного дворца под свои нужды.

В комнате для отдыха было очень оживлённо. Понятно, что в нашем крыле собрались представители только знатных фамилий, дворяне попроще расположились в соседнем помещении. Народ разбился на группы, самую большую составляла женская, где солировала Юля, объясняя мою задумку с Царицыно. Около одного из окон я заметил беседовавших графа Орлова и губернатора Измайлова. Раскланиваюсь с присутствующими и подхожу к двум заслуженным вельможам.

Как оказалось, губернатор сопровождает свою племянницу[24 — Княгиня Евдокия или Авдотья Ивановна Голицына, урождённая Измайлова (1780–1850), известная под прозваниями «princesse Nocturne» («ночная княгиня») и «princesse Minuit» («княгиня полуночи»), – одна из красивейших женщин своего времени, хозяйка литературного салона. Жена князя С. М. Голицына, владельца усадьбы Кузьминки.] и вот-вот должен отбыть по делам. Милая девушка и неплохо играет в шашки, раз прошла отбор и, более того, вышла в финальную часть. Хорошо, что нет его старшей племянницы[25 — Графиня Ирина (Арина) Ивановна Воронцова, урожденная Измайлова (1768–1848) – мать первого графа Воронцова-Дашкова; племянница знаменитого знатока искусств князя Н. Б. Юсупова. Владелица дворца на Фонтанке и устроительница особняка на Дворцовой набережной. По утверждению князя П. В. Долгорукова, в основу происхождения огромного богатства Воронцовых легло ростовщичество и «торговля белыми рабами». Во время войны России против Наполеона, графиня Воронцова покупала земли, населенные крепостными, продавала всех здоровых мужчин правительству в рекруты, получая вознаграждение в несколько сот рублей, а затем продавала эти земли без здоровых крестьян.], редкостной дряни. Я бы таких людей душил в колыбели. Но эта сука живёт и здравствует, вроде как должна скоро вернуться в Россию. Читал в своё время про её преступления, за которые она не подверглась даже порицанию в обществе. Крепостные же, по их мнению, не люди, а говорящий скот. Когда я вспомнил про эту родственницу губернатора, он просто перестал для меня существовать. Ведь именно он воспитал такую тварь.

После ухода губернатора мы отошли с графом подальше от остальной публики и продолжили беседу.

– Наслышан я о вашем вчерашнем пассаже в сторону Москвы и Измайлова, Константин Павлович, – с улыбкой произнёс Орлов, – Московский высший свет бурлит и негодует. Как же так, их любимый город обозвали самыми нехорошими словами.

– Пока я вижу, как бурлит говно, в котором утопает их любимый город, – решил добавить я немного грубоватого юмора.

И попал точно в цель. Алексей Григорьевич был человеком достаточно простым и большую часть времени провёл в казарме, а не в философских диспутах. Над шуткой он ржал как конь, чем привлёк внимание и недоумение всех присутствующих. Граф достал платок и вытер выступившее слёзы. Я обратил внимание, что ладони у него в загрубелых мозолях и особым маникюром не блистают. И вообще, он производил впечатление очень сильного человека. Немного оплывшее лицо, но вот фигура, выправка и руки, в которых ещё чувствовалась сила. Наверняка до сих пор не дурак шпагой помахать, а может еще, и борется, была у него такая привычка в молодости.

– Развесили вы меня, Константин Павлович, давно я так не смеялся. Но и вчера, когда донесли мне на приёме о вашей речи, я тоже был весьма доволен. Главное, что вы сказали всё по делу. Катаются по Европам наши местные поклонники всяких Парижей с Венами, восхищаются тамошней жизнью, а сами привыкли жить в хлеву. Ничего, может теперь забегают.

– Скажите, Алексей Григорьевич, завтра будут присутствовать все персоны, о которых мы договаривались?

– Более того. Я имел наглость пригласить на встречу ещё нескольких гостей. Не последние люди в Москве и должен выйти толк от беседы с ними. Так что завтра жду вас у себя в особняке.

Далее беседовали с графом об игре, успехах его дочери. Много времени уделили его конному заводу. Я же прокручивал в уме ситуацию, сообщать ли Императору о том, что на встрече будет больше людей, чем планировалось изначально. Решил, что не буду, а то, зная Павла, может ещё вызвать и устроить какую-нибудь выходку. Сообщу по итогам встречи.

Что сказать про финальную часть турнира? Это был абсолютный триумф. Понятно, что с развлечений в это время не очень много, но они есть. Тем более приятно, что турнир собрал столько участников и зрителей. Свою роль сыграла грамотная организация, участие в турнире представителей правящей семьи и возможность соприкоснуться к чему-то новому. Я изначально не планировал далее продолжать турнир, но было много просителей, которые буквально настояли на продолжение малых турниров, пока идут торжества в честь коронации. Наши дамы сами решили поговорить с Павлом об использовании дворца и проведении дальнейших соревнований. По сути, сейчас в Европе нет такого рода соревнований со зрителями, ну, может крикет в Англии. Скачки, кулачные бои и прочие подобные развлечения немного другое. Плюс практически каждый желающий мог в отдельной зале сесть за стол и сыграть в шашки, с любым другим гостем. С петанком было сложнее, но там вообще творилось форменное безумие, очередь на площадки была расписана чуть ли не на день вперёд. Что особенно радовало, так это возраст участников. Играли все – десятилетние дети, взрослые главы семейств и даже люди уже почтенного возраста.

Финал турнира по шашкам вызвал такой ажиотаж, что временно приостановили петанк, и публика буквально забила немаленькое помещение под завязку. Сразу подумал, что можно будет сделать большую доску, разлиновать её в клетку и повесить на стену в большом зале. И в онлайн-режиме передвигать фигуры, чтобы публике было комфортнее следить за игрой. Надо только продумать, как крепить шашки, магнитов в этом времени вроде ещё нет. Ничего, народ у нас смекалистый, что-нибудь изобретут.

Сначала прошёл женский финал, условия простые – играли до двух побед. К моему удивлению, Анна Орлова дошла до финала и в трёхраундовом поединке обыграла Екатерину Толстую[26 — Екатерина Львовна Толстая (1776–1866), дочь Льва Васильевича Толстого (1740 – 14 октября 1816) и Екатерины Михайловны Римской-Корсаковой (1735–1788). Мать Фёдора Иванович Тютчева. После смерти матери, Екатерина Львовна была отдана отцом на воспитание своей сестре Анне Васильевне, мужем которой был граф Федор Андреевич Остерман, сын знаменитого дипломата и сподвижника Петра I, Андрея Ивановича Остермана. В московском доме Остерманов, расположенным между Солянкой и Воронцовым Полем, произошло ее знакомство с гвардии поручиком Иваном Николаевичем Тютчевым. В 1798 году они поженились и после свадьбы уехали в Овстуг]. Её соперница была лет на семь старше, невысокая и суховатая, при игре постоянно теребила свой веер. По реакции было видно, что поражение стало для неё ударом, но она быстро привела свои эмоции в порядок. Не знаю, кто был более счастлив Анна или её отец, но я только порадовался за обоих. Как судья, поздравил обеих соперниц и сказал, что после окончания турнира будет награждение.

Я не сомневался, что в мужской, вернее смешанный финал, выйдут Екатерина Браницкая и Александр Салтыков. Удивило, что до полуфинала дошла та самая Прасковья Гагарина, проигравшая Салтыкову. Браницкая в свою очередь просто без шансов обыграла нашего старого знакомого Кикина. А далее, сошлись лёд и пламя. Утрирую, конечно, но более эмоциональная и юная Екатерина сильно диссонировала со спокойным Александром. К роли судьи я относился максимально серьёзно и уже автоматически начал замечать ошибки или некие несуразности. После победы юной графини, также в трёх раундах, мне показалось, что Салтыков поддался. Ещё обратил внимание, что румянец на щёчках юной Екатерины, после того как Александр поздравил её с победой, был не только от радости за триумф. И у всегда сдержанного Салтыкова, тоже проскальзывали какие-то странные эмоции. Похоже, что у моего товарища корнета Ушакова нет никаких шансов. Надо расспросить старшую Браницкую, что там и как, но она вряд ли упустит такую возможность сохранить своё влияние при дворе. Отец – воспитатель детей Императора, сын – приближенный наследника, лучшей партии для дочери не придумать.

Заключительным аккордом был финал матча по русским шарам. Народ более активно использовал именно это слово, хотя в большинстве своём изъяснялся по-французски. Вот такой вот странный патриотизм. А последняя игра турнира удалась. Я одно время переживал за Юлю, как она и не опасно ли ей участвовать в подобных мероприятиях. Натолкнувшись на полное непонимание супруги о причинах моих страхов, решил, что пусть идёт как идёт. В этой эпохе ещё не тряслись над беременными, как над писаной торбой, тем более на ранней стадии. И никто не стал бы бежать ночью за бананами или ананасами по первому капризу будущей роженицы.

Команда в лице Лизы с Юлей неожиданно натолкнулась на ожесточённое сопротивление братьев Нарышкиных. А Лиза сильно нервничала и у неё не шла игра, может виной тому наличие в соперниках рогоносца[27 — Дмитрий Львович Нарышкин (1764–1838) – обер-егермейстер, известный своим браком с Марией Четвертинской, многолетней любовницей императора Александра I и матерью их общих детей, которые получили фамилию Нарышкиных.], с чьей женой сейчас жил Александр. Меня эта корова боялась, не пойму почему. Старалась на глаза не попадаться, и пока я видел её только на балу после коронации. Ещё и второй брат[28 — Александр Львович Нарышкин (1760–1826) – острослов и царедворец из рода Нарышкиных. Обер-гофмаршал (1798), обер-камергер (1801), директор Императорских театров (1799–1819), кавалер ордена Андрея Первозванного.], оказался действительно острословом и балагуром, сбивая с настроя соперниц своими шутками-прибаутками. Смеялись все, но на Юлю, подобные приёмы не действовали, да и русского она не знала на таком уровне, чтобы воспринимать юмор. В общем, немецкий орднунг и холодный расчёт, победил русскую смекалку.

Процесс награждения был организован в лучших традициях моего времени. Мне это напоминало награждение в каком-нибудь клубе маленького городка, если не обращать внимания на разодетую публику, ослепляющую друг друга блеском бриллиантов. Сначала Александр наградил полуфиналистов, далее награды получили проигравшие финалисты. И наконец, настал черёд победителей. Самыми счастливыми были более молодые победительницы, Лиза же грустно улыбалась. В качестве наград мы заранее приготовили серебряные и золотые медали. Всё прошло весело и душевно. Далее у нас был запланирован небольшой фуршет. Пока рабочие убирали поля для петанка в главной зале и расставляли столы с едой, народ разбрёлся по дворцу, собирался в группки и обменивался впечатлениями.

В центре внимания были победительницы, которых окружили восторженные фанаты. Шучу, но было очень похоже, на ситуацию из моей эпохи. Надо ещё учитывать статус нашей команды в петанк, многие пришли выразить почтение невесткам Императора. Александра окружила не меньшая толпа, и он с удовольствием отвечал на вопросы про будущий центр в Царицыно. После окончания награждения было сделано небольшое объявление об этом событии, что вызвало у публики большой ажиотаж. Ещё бы, турнир имени Императора, который может стать местом ежегодной встречи представителей знатных фамилий и дворян попроще.

Через полчаса народ устремился в залу, так как было около четырёх часов и все изрядно проголодались. Шведский стол придумали задолго до моего времени, а бедная местная публика даже не догадывалась о национальной принадлежности этой сервировки. Бутерброды, канапе и прочие закуски, лёгкое вино с морсом. Хватит заморить червячка перед домашним ужином и предстоящими балами, которые сегодня давали сразу в двух дворцах.

Я съел пару кусков хлеба с ветчиной и сыром, взял стакан с морсом и отошёл в пустующий уголок, где на стуле сидела старшая Браницкая. Поздравил с успехом дочери, было видно, что она очень счастлива. Заодно ненароком попытался уточнить интересующую меня информацию о некоторых персонах и событиях. В ответ получил неожиданно подробный и развёрнутый расклад. Очень интересно. В уме Браницкой я никогда не сомневался. Но она ещё была, если выражаться современным для меня языком, аналитиком от Бога. Немного подумал и предложил ей заключить между нами союз. Графиня наверняка этого и хотела, но у меня было стойкое предубеждение против её персоны. Да и понимала она, что Павел её ненавидит и лишь заступничество нашего кружка спасло их семейство от ссылки. В общем, весьма полезно пообщался, договорился о способе поддержки связи. Расстались весьма довольные друг другом.

Ещё удалось пообщаться и познакомиться поближе с Прасковьей Гагариной. Огонь, а не женщина и очень непохожа на современниц. Авантюристка и, скорее всего, адреналиновая наркоманка, что не помешало ей родить пятерых детей. Одного из них, будучи в заключение у польских мятежников в Варшаве, где она потеряла мужа. Ещё очень весёлая и непосредственная, приглашала нас с Юлей на приём, который она даёт через пару дней. Обещал посетить, почему не расширить круг знакомств и не пообщаться с интересными людьми.

Публика начала постепенно расходиться. Мы же засели с активом фонда и некоторыми присоединившимися гостями, за обсуждение будущего комплекса в Царицыно. Секретарём нашего заседания был Салтыков, а наиболее дельные советы по хозяйственной части, как всегда, давали старшая Браницкая и Головина. Варвара привлекала внимание новым нарядом, если есть чего показать, а муж не ценит, то почему бы и нет. В общем, вечер тоже прошёл очень продуктивно. Гости разошлись ближе часам к восьми. Мы же отужинали в семейном кругу и ещё долго обсуждали турнир, будущий комплекс и вообще говорили ни о чём. Всё-таки атмосфера в присутствии Павла сильно давит. И не сказать, что он не чужд веселья или неинтересный собеседник. Просто невозможно предсказать его реакцию на любое, даже безобидное слово. Это очень сильно утомляет, сам не заметил в каком напряжении я был в последние несколько дней.

Глава 3

23 апреля 1797 года, Российская Империя, Москва

Павел так кричал, что я испугался за его душевное здоровье. Честно говоря, не ожидал такой истерики. Ещё и обрызгал меня слюнями с ног до головы. Но я стоял навытяжку и стойко переносил, пока он перебесится. Уже не пытаюсь вставить хоть слово в своё оправдание, в ответ слышу только «молчать», «как ты смел», «заговор» и так далее. Через пару минут Император успокоился и начал ходить по кабинету, периодически останавливаясь и заглядывая мне в глаза. Чего он там хотел увидеть? Может раскаяние? Но чего нет, того нет.

Пока Павел не успокоился, мысленно возвращаюсь к вчерашней встрече, которая и стала предметом такой неадекватной реакции.

Нескучный сад – это не Царицыно, но добираться туда из Лефортово часа полтора, если не больше. Выехал сразу после завтрака, примерно часов в восемь. Не стал брать большое сопровождение, ограничился тройкой конногвардейцев, братьями и Ильиным. А ничего так, неплохо устроился граф. Усадьба мне сразу понравилась, да и приходилось бывать здесь в прошлой жизни.

Граф и его дочь встречали меня на ступеньках, застеленных коврами. После короткого приветствия прошли во дворец. Ожидаемых гостей ещё не было, я специально приехал пораньше, чтобы пообщаться с Орловым. Вернее, мне нужно было пообщаться с ним в менее официальной обстановке, заодно ещё раз убедиться, что не зря мой выбор пал на этого человека.

Сидим, пьём чай и обсуждаем перипетии турнира, который стал самой настоящей сенсацией для московского высшего света. Нахваливаю успехи Анны в шашках, что явно нравится юной графине и ещё сильнее её отцу.

– Анна Алексеевна, расскажите, где вы так хорошо научились играть в шашки? Ведь новые правила вышли совсем недавно, и ваши соперники имели большее преимущество.

Анна порозовела от комплимента и с улыбкой ответила:

– Мне самого детства нравится эта игра. Я также играю в шахматы, но шашки моя любимая забава. А новые правила привезла моя тётушка Екатерина Алексеевна, которая навестила нас недавно. Она тоже большая любительница шашек и поведала про предстоящий турнир.

– Вы бы знали, сколько партий мне и ещё многим людям пришлось сыграть с Анной, осваивая новые правила, – выдал свою дочь граф.

В таком дружеском стиле и общались в ожидании гостей. Гости не опаздывали и уже через час после моего приезда все были в сборе.

А компания действительно была очень интересная. Изначально я хотел встретиться исключительно с Николаем Шереметевым[29 — Граф Николай Петрович Шереметев (1751–1809) – глава рода Шереметевых, сын графа Петра Борисовича; покровитель искусств, меценат; музыкант. Один из богатейших людей в Российской империи (владелец около 200 тысяч душ, обширных земельных владений и многомиллионного состояния). Обер-гофмаршал (1796), обер-камергер (1798), действительный тайный советник, сенатор, директор Московского дворянского банка, основатель Странноприимного дома в Москве и Невской богадельни в Петербурге. 6 ноября 1801 года он женился на своей крепостной актрисе П. И. Жемчуговой-Ковалевой, которой ещё в 1798 году дал вольную.] и Павлом Демидовым[30 — Павел Григорьевич Демидов (1738–1821) – учёный натуралист, действительный статский советник, меценат, основатель Ярославского училища высших наук. Внук Акинфия Никитича Демидова (1678–1745), сын Григория Акинфича (1715–1761)], по той простой причине, что помнил эти имена и знал, чем они прославились своей благотворительной и общественной деятельностью. В разговоре с Орловым мельком упомянул, что хотел бы встретиться с данными вельможами, как одних из самых влиятельных в Москве. Но у Алексея Григорьевича было своё мнение на этот счёт, вот теперь сидим в большой компании и приглядываемся друг к другу. На меня смотрела сама история страны через представителей фамилий, которые были хребтом монархии многие годы. Гости не походили друг на друга, но что-то незаметное сближало их, но точно не одежда с обилием орденов. Похожи они были уверенностью в себе и стоящими за ними кланами и связями. Я уж молчу про финансовые возможности.

Вяземский[31 — Князь Сергей Иванович Вяземский (1743–1813) – сенатор из рода Вяземских, заведовавший в 1780–1793 гг. государственными доходами Российской империи. Действительный тайный советник.], Гагарин[32 — Гагарин, Иван Сергеевич (1752–1810), масон, офицер флота; женат на княжне Марии Алексеевне Волконской. Вместе с графом Алексеем Орловым участвовал в похищении и препровождении в Петербург из-за границы княжны Таракановой. Владел усадьбой в Армянском переулке. Принимал участие в восстановлении после пожара Меншиковой башни.], Голицын[33 — Князь Сергей Михайлович Голицын (1774–1859) – яркая личность грибоедовской Москвы, владелец и устроитель усадеб Кузьминки и Гребнево, прозванный «последним московским вельможей». Действительный тайный советник 1-го класса, был удостоен всех высших российских орденов.], Долгоруков[34 — Князь Иван Михайлович Долгоруков (1764–1823) – русский поэт, драматург, мемуарист из рода Долгоруковых. Тайный советник (1802–1812), владимирский губернатор.], Строганов[35 — Барон, затем (1761) граф Александр Сергеевич Строганов (1733–1811) – русский государственный деятель из рода Строгановых: сенатор, обер-камергер (1797), действительный тайный советник 1-го класса, президент Императорской Академии художеств. Крупнейший землевладелец и уральский горнозаводчик; коллекционер и благотворитель. С 1784 г. петербургский губернский предводитель дворянства.] и на закуску основатель МГУ Шувалов[36 — Иван Иванович Шувалов (1727–1797) – русский государственный деятель, генерал-адъютант (1760), фаворит императрицы Елизаветы I Петровны, меценат, основатель Московского университета и Академии художеств. Обер-камергер (1778), действительный тайный советник (1773). Графского титула он (в отличие от своих двоюродных братьев) не имел.], ничего себе сборище для нашей тайной вечери. Ещё всех присутствующих объединяла тяга к разного рода нестандартным увлечениям – от литературы до ботаники. Они и погулять были не дураки, но, к своей чести, жертвовали немало на благотворительность и не были трутнями. Люди увлечённые, которые не терпели праздности, такие мне и необходимы. Именно этим граф обосновал свой выбор.

– Господа, я попросил уважаемого графа собрать людей, которым небезразлична в первую очередь культура и искусство. И ещё мне бы хотелось, чтобы умные и главное небесталанные люди объединили свои усилия в деле просвещения. Усилия государства – это хорошо, но ему необходимо помогать.

При этих словах старик Шувалов сразу подобрался, вот кто совершил просто огромные деяния на ниве развития образования и культуры в Империи. Он и сейчас был главной Академии Наук, хотя многим не нравилась тамошняя атмосфера.

– И что же вы от нас хотите, Ваше Высочество? – иронично спросил Шереметев.

– Я хочу, чтобы каждый из вас задал себе вопрос. Какое из ваших деяний вспомнят потомки, предположим лет через сто?

Публика была действительно озадачена. Только Шувалов еле скрывал самодовольную улыбку. Ничего, будем спускать его небес на землю.

– Вы наверняка уже вошли в историю, Ваше Высочество. Ещё бы, «изобрести» две такие удивительные игры, – всё продолжал свои насмешки граф.

Ох, зря нарывается этот типа просвещённый деятель с самым большим количеством рабов в Империи. Но пока демонстративно не буду обращать на него внимание, пусть позлится.

– Из всех здесь присутствующих, безусловно, неординарных и одарённых личностей, через сто лет вспоминать будут только графа Орлова-Чесменского, – теперь уже Алексей Григорьевич приободрился, – Вот только сражений и славных побед у нашей армии в будущем будет немало. И Чесменская виктория станет выглядеть не так ярко, как триумфы современников. А вот орловских рысаков будут вспоминать добрым словом благодарные дворяне, тяжеловозов купцы, за тягловых лошадок графа добрым словом вспомнят простые мужики.

Нужно было видеть изумление на лицах присутствующих. Я с трудом сдержал улыбку, зато Орлов рассмеялся совершенно искренне и от души. Гагарин и Демидов тоже поддержали графа после небольшой паузы.

– Вы не обижайтесь, Иван Иванович, ваши заслуги в развитие науки и образования бесценны, – обращаюсь к Шувалову, – Но в историю ваша фамилия войдёт благодаря вашему кузену, создателю единорога. Разве что Университет назовут вашим именем, тогда и вы останетесь в веках. Людская память коротка и избирательна, ей нужно либо постоянно напоминать, либо оставить неоспоримые материальные подтверждения заслуг исторической личности. Также будет с военными победами. Это сейчас мы помним про славных военачальников Петра Великого и одержанные ими виктории. Но они уже не так ярки, по сравнению с достижениями генерал-фельдмаршалов Румянцева и Суворова. А в гражданской жизни гораздо сложнее оставить свой след, чтобы его помнили в веках.

Здесь уже было не до улыбок, гости с хозяином дворца призадумались. Первым молчание нарушил Шувалов.

– Возможно, вы правы, Ваше Высочество. Только никак не пойму, зачем мы здесь и к чему этот разговор?

– Причина проста – все люди, находящиеся в данной комнате, делают многое для нашей державы. И практически все выделяют немалые средства на благотворительность. Я предлагаю вам объединиться и начать действовать сообща. Заодно привлечь к этому богоугодному делу других неравнодушных людей Москвы и Империи в целом.

– Наверное, вы предлагаете начать жертвовать в фонд, который находится под вашим патронажем? – всё никак не мог успокоиться Шереметев.

– Я предлагаю всем присутствующим и людям, которые к вам присоединятся, оставить свой след в истории страны или некоторых городов. Наш фонд – это совсем другое. Ему не нужна ничья помощь, он создан на условиях самоокупаемости. Если, кто-то захочет узнать о нём больше, то обращайтесь к Елизавете Алексеевне и моей супруге, думаю, с вами поделятся опытом. Сейчас речь о другом. В Империи катастрофически не хватает школ, больниц, ремесленных училищ, библиотек, типографий и театров. Про публичный театр для всех сословий не приходится даже мечтать. Государство выделяет деньги на открытие новых заведений, но этого мало. К тому же деньги не поступают в нужном количестве, строительство затягивается, да и воруют, как без этого.

– Это что же? По-вашему, нужно ставить спектакли для смердов? А много ли они поймут? Или надо посадить суфлёра, который будет переводить с французского на русский? – опять включил свою шарманку Шереметев и неестественно рассмеялся.

Из всего перечисленного этот театрал услышал только про публичный театр. Может ему так удобнее жить?

– Ещё хотел донести до вас одну идею, которая применяется в нашем фонде. Деньги нужно расходовать рационально, объясняю о чём речь. Приведу в пример больницу, которую сейчас строят по завещанию князя Голицына[37 — Князь Дмитрий Михайлович Голицын (1721–1793) – русский дипломат, на протяжении 32 лет представлявший интересы Екатерины II при дворе Габсбургов в Вене. Учредитель московской Голицынской больницы, названной его именем. Владелец и устроитель имения Галлицинберг.]. Усопший завещал девятьсот тысяч рублей для строительства бесплатной больницы на сто пятьдесят коек, с обязательным условием лечения людей всех сословий. Это, безусловно, благородное деяние. Вот только за три года построена только часть здания. Я не слышал, чтобы в завещании Дмитрий Михайлович указал построить непременно дворец. На деньги, которые оказались у распорядителя, за два года можно было построить четыре больницы в разных концах Москвы, закупить лекарств и врачебных инструментов на десять лет вперёд. Ещё хватило бы денег, на оплату обучения десятка студентов из бедных семей, с условием работы в этих самых заведениях. Архитектор Казаков с братом покойника уже три года строят какой-то шедевр, забыв о самой сути завещания. Они не понимают, что десятки или сотни людей умерли за это время без врачебной помощи, о которой думал покойный князь.

С такой стороны на благотворительность в этом времени ещё не смотрели. Русская аристократия уж точно. Помпезность, пускание пыли в глаза, желание показать себя самым что ни есть благообразным и заботливым, а по сути – обыкновенные понты. Даже скептик Шереметев задумался, а ведь он далеко не дурак, раз десять лет возглавлял Дворянский банк. И здание НИИ им. Склифосовского моего времени построил именно он на свои деньги. Просто апломб и зависть к успеху нашего турнира, не дают ему вести беседу в конструктивном ключе.

– Знаете, Ваше Высочество, у вас очень необычный взгляд на вещи, которые другие люди воспринимают исключительно однобоко. А что бы Вы посоветовали мне? Я, например, увлечен химией и минералогией? – задал вопрос, молчавший до этого Демидов.

– Откройте независимую кафедру химии в Университете, чтобы студенты обучались по максимально облегчённой программе. И не только химии, возьмите под своё крыло факультет естественных наук. Это не значит, чтобы студентам было легко, – уточняю, видя недоумение Демидова, – Надо разработать программу, с минимумом предметов, которые не пригодятся будущим химикам, минералогам и прочим естествоиспытателям. Например, греческий язык, философия, история или что там ещё впихивают в головы этих несчастных. Образование должно быть специализированным. Умный человек сам дополнительно расширит круг своих знаний просто для того, чтобы не выглядеть невеждой в глазах образованной публики. А всякой бестолочи, можете вдалбливать хоть греческий, хоть арамейский, всё равно на выходе толку не будет.

Демидов задумался. По словам Браницкой, он действительно был увлечён наукой и был автором каких-то трудов. Надо будет установить с ним более тесные контакты. Поддержка такого человека лишней не будет. Приглашу его как-нибудь в КБ к Кулибину, когда оно заработает хотя-бы на десятую часть от своего потенциала.

– Скажите князь, – обращаюсь к Долгорукову, – считаете ли вы уместным, что во всей Империи нет публичного театра для всех сословий? По моему скромному мнению, нынешнее театральное искусство имеет мало отношения к русской культуре. А более половины представлений даётся на иностранных языках. Мы вроде в России живём, а не во Франции или Италии.

– Я сам пишу, как вы, наверное, слышали. И частично поддерживаю ваше негодование. По поводу публичного театра у меня нет никакого мнения, а вот хороших спектаклей на русском языке очень мало.

Мне понравился Долгоруков. Невысокий, худощавый, с правильными чертами лица и приветливым взглядом. Браницкая охарактеризовала его как человека умного, честного и принципиального, не лишённого литературного таланта. Не часто среди характеристик высокопоставленных чинов, можно услышать про честность. При Екатерине взятка не считалась преступлением, могли отстранить совсем уж обнаглевшего, но не более того. А может, убирали тех, кто не делился? Опять провожу параллели с моим временем и нахожу много общего. Критерий отбора чиновников прямо списан с екатерининских времен – пусть ворует, главное верный и заносит долю кому нужно. Хотя сейчас порядочных людей во власти несравнимо больше. Просто взятка не считается чем-то неприемлемым. Не знаю как насчёт откровенных предателей, пока не встречал. Но, например нынешние генералы больше знамениты своими победами над неприятелем, чем закупкой золотой капусты.

– Насколько я знаю, вы перевелись в Москву из Пензы. Предлагаю вам присоединиться к нашему фонду, который получил право пользоваться усадьбой Царицыно. Ещё покойная Императрица хотела организовать там театр, и для этого был построен отдельный дворец. Найдите единомышленников и попробуйте организовать русскую труппу. Я бы вам посоветовал не только театральные постановки, но создать хор русской народной песни. Или найти людей, которые искренне увлечены русским пением.

Долгоруков просто кивнул. Наверняка всё продумает и если даже не создаст хор, то присоединится к нашему проекту и окажет большую пользу театру.

– И в заключение, хочу обратиться в первую очередь к жителям Москвы. Вы уже знаете о разговоре, который состоялся в присутствии Императора и губернатора Измайлова. Если главные люди города не начнут делать его чище и удобнее, то никто не будет этим заниматься. Почему в Дворянском собрании вам не договориться между собой и разделить обязанности? Вы тратите сотни тысяч рублей на салюты, карнавалы и прочие маскарады, но при этом живёте на своих сказочных островках, окружённые грязью и смрадом. Неужели тяжело создать собственные фонды и начать мостить улицы, вывозить мусор с нечистотами, помочь городским властям организовать современную полицейскую службу и пожарную охрану. Если не знаете как, то летом присылайте видоков в Новгород. Тамошний губернатор серьёзно занялся решением как раз этих вопросов. Узнаете, что у него получится. Глядя на дворян, начнут помогать купцы, для них это станет вызовом со стороны знатных фамилий.

– Первый театр для смердов тоже будет открыт в Новгороде этим летом? – продолжил язвить Шереметев.

Я хотел дать ему шанс. Не с руки мне сейчас ссориться с таким персонажем. В данное время – это один из богатейших или самый богатый человек в стране. Более того, граф действительно много сделал и ещё сделает для Москвы.

– Ваше сиятельство, никто в Империи так хорошо не разбирается в смердах и прочих холопках как вы, – судя по тому, как дёрнулся граф, намёк он понял, – Отвечаю на ваш первый вопрос – чего же мне нужно. Добиваюсь я простой вещи, чтобы вы задали себе вопрос. Граф Шереметев мечтает войти в историю как главный рабовладелец своего времени и барин-самодур, который отнимает детей у крестьян и делает из них игрушки на потеху публике? А может он видит своё предназначение оставить потомкам память о странном мезальянсе, дабы восторженные барышни рыдали над этой слезливой историей? Или глава старейшего русского рода, имеющий общего предка с правящей династией, желает остаться в веках как человек, действительно много сделавший для нашей державы и русского народа?

Это был удар под дых и одновременно пощёчина. Граф был бледен и буквально прирос к креслу. Все присутствующие заинтересованно посмотрели в его сторону. Роман с крепостной актрисой у Шереметева начался не вчера. Наверняка в обществе о нём знали, но о своём желании жениться граф вряд-ли кому-нибудь говорил.

– Спасибо за уделённое внимание, мне надо ехать, – встаю и выхожу из комнаты.

Граф Орлов последовал за мной. Мы остановились уже на улице. Я развернулся к Александру Григорьевичу.

– Прошу прощения за несдержанность. Иногда сам не понимаю, что на меня находит. Зря наговорил графу лишнего, но он меня спровоцировал, – Орлов понимающе кивнул, – У меня есть ещё к вам несколько просьб или предложений, смотря как посмотреть.

Делаю знак Ильину, и он быстро приносит запечатанные пакеты из возка. Я передаю документы заинтересованному графу.

– Вы, наверное, слышали, что несколько лет назад, по приказу князя Потёмкина в Новороссии были произведены изыскания полезных ископаемых и минералов? – при упоминании старого врага, граф недобро усмехнулся, – Профессор Ливанов не только провёл поиски, но и обнаружил огромные богатства. Нет, это не золото или серебро, но не менее важные минералы. В первом пакете описание огромного месторождения каолина и других минералов, необходимых для производства фарфора. Оно расположено у речки Казённый Торец, карта прилагается к документам. Там указано расположение залегания глины и месторождения угля, необходимого для работы завода. Мой управляющий, человек больших талантов, написал проект, как быстро и без лишних потерь организовать работу в этой местности. Во втором пакете описание колоссального месторождения соли недалеко от реки Бахмут. По словам Ливанова, невозможно даже примерно рассчитать запасы, залегающие под землёй, речь идёт о многих сотнях тысяч пудов. Ранее там пытались наладить производство, но оно было заброшено. В пояснениях управляющего также есть проект по организации завода и способы доставки топлива, которое можно добывать всего в нескольких верстах от месторождения.

По мере того как Орлов понимал, что я ему передаю, усмешка сменилась крайней степенью удивления. Я же продолжил.

– В третьем пакете самое вкусное, но вместе с тем самое сложное и требующее огромных затрат. Это подробная карта с указанием огромных залежей железных руд и угля недалеко от реки Кальмиус. Если правильно организовать производство, то этот завод может стать самым крупным в Империи.

– Зачем вы мне всё это говорите и передаёте документы? – лицо графа было очень серьёзным.

– Алексей Григорьевич, посмотрите вокруг и особенно со стороны на свою жизнь. Я понимаю, что слышать осуждение от такого молодого человека вам покажется нелепым. Граф Орлов-Чесменский много сделал для Империи и имеет право жить, как он считает нужным. Но я вижу, что вы ещё полны сил и не утратили хватки. Так почему не попросить вас заняться столь важным для Империи проектом вместо того, чтобы праздно проводить дни в Москве? Вы сейчас в опале, но вам не запрещают посещать другие города Империи. И очень хорошо, что не уехали за границу вместе с дочерью. Ваш конный завод работает и является лучшим в России. Почему не попробовать организовать новый завод и войти в историю с другой стороны? Мне кажется Орловка хорошее название для будущего города. Город, в котором лет через сто будут жить сотни тысяч людей. И они будут гордиться, что его основателем стал один героический граф.

– У меня такое ощущение Константин Павлович, что вам явился и направляет ваши мысли не Архангел Михаил, а сам Князь Тьмы. Чур, меня, – Орлов троекратно перекрестился, – Но я согласен, даже если вы приведёте меня в ад. От такого просто невозможно отказаться. Только у меня нет никаких познаний в глине и металле.

– Мне приятно, что вы согласились. И не беспокойтесь, никакие высшие силы не указывают мне путь. Давайте не будем спешить, сначала вы внимательно изучите все записи и подумаете. В первую очередь о том, кому можно поручить проекты. Я рекомендую вам ограничиться одним из них, потянуть всё будет тяжело физически и финансово. И вообще, по металлургическому заводу, имеет смысл создать акционерное общество, может, с участием казны. Нужно не только построить завод. Необходимо проложить дороги, организовать снабжение продовольствием и товарами, построить порт и много всего. Без государственного участия проект займёт больше времени и добавит дополнительные затраты. Я постараюсь переговорить об этом с отцом, но лучше действовать через брата. Александр найдёт нужное время и правильные слова для Высочайшего одобрения.

– Спасибо, вам Константин Павлович. В первую очередь за то, что отговорили меня ехать за границу и заступились перед Императором. Давно не видел свою дочь такой счастливой, как в последнее время. Не думаю, что на чужбине Аннушка была бы так увлечена и радостна. И второе, благодарю вас за предложение по заводам. Вы правы, я действительно не могу найти приложение для своих сил. А это дело, которое принесёт большую пользу Империи. Я внимательно рассмотрю документы и найду нужных людей с необходимыми капиталами.

– Мне очень приятно, что вы приняли это предложение. С поиском нужных людей постараюсь вам помочь. У меня есть небольшая просьба, не откажите в маленькой прихоти.

– Готов выполнить ваше пожелание.

– Отправьте обратно в Бессарабию ваш цыганский хор и вообще весь табор. Не нужно вводить моду на песни этого сомнительного народа. Пусть живут в Бессарабии и нечего им делать в России. Лучше заведите себе русский хор или каких-нибудь татарских плясунов с черемисскими скрипачами, – решил я слегка пошутить.

– Хорошо, Ваше Высочество, цыган отправлю обратно. Но черемисские скрипачи…

Давно я так не смеялся, с трудом удалось удержаться, пока возок не отъехал от дворца метров на двадцать. Уж очень нелепое было лицо у старого вояки.

Но сейчас мне не смешно. Какой-то доброжелатель вчера успел донести Императору, что я пытался организовать чуть ли не заговор. Если учесть, что среди моих собеседников было несколько людей, находящихся в опале, то встреча выглядела подозрительно. Надо было предупредить Павла, что будет более расширенный состав и после неё сразу ехать с отчётом в Петровский. А я поехал в Головинский дворец, где и остался с ночёвкой. За ночь Император себя основательно накрутил, навыдумывал всякой чуши и только ждал меня, чтобы обрушить своё негодование. Расслабился я в последнее время. Думал, что удалось восстановить с Павлом нормальные отношения. Поэтому старался не лезть с советами, разве что в Царицыно не сдержался. Всё время забываю о его неуравновешенном и мнительном характере. Теперь не знаю, как буду выкручиваться. Встреча с таким количеством сомнительных товарищей, да ещё в усадьбе опального Орлова – это даже не просчёт, а самый натуральный провал.

Наконец Император успокоился или вспомнил, что ему не пристало так себя вести. Некоторое время он смотрел в окно и, не оборачиваясь, произнёс:

– Я устал от твоих выходок Константин. Мне докладывали, что в Новгороде ты ведёшь себя достойно и справно несёшь службу. Но как только я начинаю верить, что мой сын становится похож на себя прежнего, так сразу следует очередное разочарование. Что ты можешь сказать в своё оправдание?

– Только то, что не предупредил вас о большем количестве гостей. Я попросил графа Орлова собрать неравнодушных к культуре и искусству людей. Кто же знал, что половина из них сейчас в опале?

Павел обернулся и быстро подошёл ко мне. Опять играем с ним в гляделки. Я делаю максимально отстранённое лицо и смотрю ему на переносицу, он первым отводит взгляд.

– Зачем тебе вообще нужна эта встреча?

– Деньги, – отвечаю.

Павел сел на стул и сделал мне знак тоже садиться.

– Мне уже надоело разговаривать с тобой о деньгах. Но причём здесь эти бездельники? Дворяне должны служить своей стране, а не плясать на балах и предаваться неге. Для того и был издан указ о возвращении наказаний, слишком они разбаловались.

Вот зачем возобновлять телесные наказания после стольких лет с момента их отмены? К чему лишний раз злить большую часть служивого сословия? Есть более доходчивые средства убеждения – штрафы, забривание в солдаты, ссылка вместе со всей семьёй и конфискация имущества. Естественно, что Павлу я сказал другое.

– Я полностью поддерживаю ваши указы по телесным наказаниям и барщине, так же как манифест Екатерины, запрещающий записывать в полки младенцев. И конечно обязанность всех военных и гражданских лиц находиться на службе. Но есть несколько деталей, которые сподвигли меня на встречу. После манифеста о дворянских вольностях Петра III, царство ему небесное, – я показательно перекрестился, Павел последовал за мной, – Многие знатные фамилии начали возвращаться в Москву. Десятки, если не сотни всех этих Голицыных, Трубецких и прочих Юсуповых. Они вдохнули в город новую жизнь, что не так уж и плохо. Заодно старые рода привезли с собой не только холопов, но и деньги. Увеличился торговый оборот и ещё что-то по мелочам. Но они относятся Москве как к какой-то даче. Город в ужасном состоянии, кроме дворянских дворцов и усадеб. В Москве практически нет крупных мануфактур и иных производств. Деловая жизнь ограничивается нескольким торговыми рядами. Всё остальное завозится из-за границы. Деньги же должны вкладываться в дело, а не лежать по сундукам и тратиться на всякую мишуру.

– И для чего тебе понадобились вчерашняя встреча? – Павел вроде успокоился, судя по тону.

– Очень просто. Я предложил самым знатным и богатым фамилиям Москвы направить все свои силы на благоустройство города и благотворительность. Школы, больницы, бани, библиотеки и театры. Стоит только начать одному и остальные захотят переплюнуть соседа. Пока московская аристократия увлечённо пытается обойти друг друга в этих богоугодных делах, у них меньше времени на разные каверзы и заговоры. Пусть лучше прилагают свои силы на благотворительность, а мы будем подстёгивать их через газету. Мол, в таком-то городе открыли школу или училище, а в Москве её до сих пор нет. Глупо и по-детски? Согласен. Но ничего умнее я пока не придумал. Они всё равно тратят и будут тратить деньги на богоугодные дела, здесь они молодцы. Я постарался направить их в более практическое русло и объединить свои усилия. Также я предложил графу и его знакомым, несколько интересных проектов по организации мануфактур и заводов.

– Это хорошая затея, сын. Но я слабо в неё верю. Впредь прошу тебя сообщать о своих начинаниях, если речь идёт о знатных фамилиях.

– Отец, я хотел бы встретиться с некоторыми заводчиками и купцами. Будем обсуждать идеи развития разных механизмов.

– С этими встречайся, от них я не вижу никакого зла Империи. Ступай.

Выхожу из кабинета и понимаю, что опять прошёл по краю. Вопрос даже не в том, что я перенервничал. Нет, чувствовал себя абсолютно спокойно. А вот хрупкая конструкция из изменений, которая только начала обретать предпосылки для устойчивости, могла сегодня рухнуть. И это напрягало меня больше всего. Хорошо, что Павел не запросил подробностей про встречу с промышленниками. На самом деле, в планах было две встречи. Одну я искал сам, а вот со второй ко мне неожиданно обратились ну очень интересные персонажи. Но это всё чуть позже, пока надо разобраться, кто это у нас такой быстрый. О, на ловца и зверь бежит. Буквально в десяти метрах от кабинета Императора, встречаю Кутайсова, который выглядывал из-за угла. Хватаю этого попугая за пояс и волоку в уголок, подальше от лишних ушей. Обернулся, солдаты караула скосили глаза, но никаких действий не предпринимают. Эта пародия на дворянина, что-то попыталась проверещать, но после моего тычка в брюхо, хрюкнула и заткнулась. Прижал к стене бывшего брадобрея, а ныне чуть ли не вершителя судеб Империи и ласковым голосом спрашиваю:

– Судя по бегающим глазкам и тому, что подслушивал, это ты нажаловался отцу. Можешь не отвечать, я и так всё вижу. У меня другой вопрос, кто принёс тебе новость о встрече?

– Да как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне и вообще отпустите меня, – начал возмущаться и пытаться вырваться Кутайсов.

– Миша, дай мне нож. Будем делать операцию на нос одному слишком много возомнившему о себе турецкому выблядку. Уж слишком клювик у него длинный, суёт его, куда не следует, – обращаюсь к Игнатову, который обычно далеко от меня не отходит.

Неплохой такой стилет у моего охранника. Честно говоря, я бы не смог начать резать человека. Но Кутайсов, что-то увидел в моём взгляде и отнёсся к моим намерениям очень серьёзно.

– Вы не посмеете, – тоники голосом запищало это подобие человека.

Было видно, что товарищ поплыл. Для надёжности я поднёс лезвие к его волосатой ноздре. Мне показалось или запахло мочой, но сейчас не до таких подробностей. Я сверлил взглядом брадобрея, который был уже в полуобморочном состоянии.

– Жеребцова, – выпалил Кутайсов, – Мне неведомо, откуда она узнала о вашей встрече. Вчера сама приехала и рассказала подробности.

А ведь этот опарыш действительно напрудил в штаны. Вот что значит носить белые обтягивающие лосины. Хорошее такое жёлтое пятно ещё и увеличивающееся в размерах. А был бы в чёрных джинсах, никто бы инее заметил. Шутка.

– Спасибо, вам Иван Павлович. Вы даже не представляете, как мне помогли. Приятно иметь дело с таким умным и понимающим человеком как вы. Мы же теперь с вами друзья? – спрашиваю самым ласковым тоном Кутайсова.

Оппонент быстро закивал, а пятно на штанах стало ещё больше. Главное, чтобы сзади не появилось коричневое, вот будет конфуз. Отпускаю брадобрея, аккуратно поправляю его камзол, стараясь не смотреть ниже и не засмеяться.

– Прикройтесь, Иван Павлович и идите в свои покои. Вам нужно привести в порядок гардероб, а также ваши мысли. И запомните, мы теперь с вами лучшие друзья. А друзья не должны расстраивать друг друга.

– Он не простит такого унижения, – ближе к моим комнатам произнёс Игнатьев.

– Знаю, но будет бояться ещё больше. У меня нет друзей в окружении Императора, и я не жду от них ничего хорошего. Пакостить и жаловаться отцу они будут всегда. Если попытаются нагадить по-настоящему, то ответ последует соответствующий. Думаю, Кутайсов станет примером для других, что я ещё не проникся всеобщим человеколюбием и лучше меня оставить в покое. Прикажи подавать возок, мы выдвигаемся в Лефортово.

Интерлюдия 1

После того как Константин ушёл, гости остались ждать Орлова. Никаких разговоров не вели, к тому лакеи принесли вино, и вся компания принялась дегустировать отменную продукцию европейских виноделов, хранящуюся в погребах графа. Через некоторое время зашёл чем-то озабоченный хозяин дворца и занял своё место. Лакей быстро подал графу бокал красного и отошёл в угол. Первым молчание нарушил Шереметев.

– Это возмутительно. Пассажи Константина граничат с самым натуральным хамством.

– Не переживай так Николай Петрович и не принимай близко к сердцу. Все мы были молодыми и горячими. Согласен, что Его Высочество грубоват, но меру знает. Тем более, что служит он сейчас в обычном пехотном полку, а там народ простой и точно не обучит молодого офицера высокому слогу, скорее, наоборот, – засмеялся Орлов.

– Да, поведение Константина самое что ни есть солдафонское, оттого оно вам и нравится Алексей Григорьевич, – поддел графа Шереметев, но тот не обратил на это внимание.

– Собственно в чём Константин не прав? – вступил в разговор, молчавший до этого Демидов, – Разве мы не играем судьбами крепостных как с игрушками или вы действительно думаете, что потомки вспомнят наши имена через сто лет? Думаю, о нас забудут сразу после нашей смерти. Тешу себя надеждой, что мои научные изыскания будут востребованными в будущем. Но не настолько они значимы, чтобы сохраниться в веках.

– Гордыня – это грех, не о том мы ведём речь. А вот юный Константин действительно прав. И про рабов, и про наши города, которые утопают в грязи. Да и про дворцы, окружённые жуткими развалинами, где ютится большая часть тех же московских жителей. Но я бы обратил внимание на совет объединить нам свои усилия. Почему первым московским людям совместно не навести в городе порядок, ещё и построить нужные общественные места? А то мы всё восхищаемся Парижами да Венами и нос воротим от родного дома. Кто мешает сделать наши города лучше? Для меня нет краше и милее места, чем Россия и я последую рекомендациям Его Высочества, – поддержал Демидова Строганов.

– Вы что, в либералы подались, барон? Не ожидал от вас такой речи. Дело ваше, но я более не намерен выслушивать оскорбления. Это надо же – рабовладелец, – воскликнул Шереметев и удалился, не попрощавшись.

– Он остынет и присоединится к нам, – произнёс вслед графу Демидов, – Николай Петрович человек незлобивый, но излишне эмоциональный. Ещё и Константин затронул болезненную тему. Я предлагаю обсудить наши действия. Может действительно создать комиссию, например, при городской Думе или дворянском собрании? Есть насущные проекты для Москвы – больницы, школы, ремесленные училища и много чего ещё. И я согласен, что неважно богато или величественно выглядит здание, главное, чтобы там лечили справно и народ не мёр как мухи.

– Мне посчастливилось присутствовать при посещении Императором Царицыно, где Константин Павлович говорил про ситуацию в Москве. Хотя сам живу в столице, но должен заметить, что многое из сказанного, касается и Санкт-Петербурга, где я имею честь состоять предводителем дворянства, – произнёс Строганов, – И я вынесу на рассмотрение дворянского собрания некоторые вопросы. Негоже нам жить в грязи и сносить насмешки всякого европейского сброда. Их города ненамного лучше, там только центры столиц заслуживают какого-то внимания. Предлагаю начать самим, дальше кто захочет, тот поддержит наши деяния. Глядишь, войдём в историю как зачинатели золотарского дела.

Присутствующие поддержали смехом шутку барона. Ещё некоторое время обсуждали свежие сплетни и начали разъезжаться по домам.

Интерлюдия 2

Сегодняшних гостей усадьбы Михалково[38 — «Михалково» – бывшая усадьба, принадлежавшая княжеским родам Дашковых и Паниных. Неоднократно перестраивалась, основной архитектурный ансамбль был сформирован в 1780–1784 годах по проекту Василия Баженова. До конца XVIII века являлась одной из самых красивых усадеб Подмосковья. С начала XIX века стала местом расположения ситцевой фабрики и рабочего посёлка. С 1960-го входит в состав Головинского района САО Москвы.] мало чем можно было удивить, но и они поддались очарованию архитектурного ансамбля, гармонично вписавшемуся в прилегающий парк. Хозяин усадьбы[39 — Граф Никита Петрович Панин (1770 – Дугино) – русский дипломат из рода Паниных. Благодаря знатному происхождению и связям в 24 года был генералом, в 25 – губернатором и в 29 – вице-канцлером. В 31-летнем возрасте попал под запрет появляться в Москве и Петербурге. Последующие 35 лет жизни провёл в опальном положении в имении Дугино Сычёвского уезда Смоленской губернии.] с удовольствием провёл небольшую экскурсию по парку, особенно тепло рассказывал про беседку, стоящую на берегу пруда, из которой открывался изумительный вид. Странно было видеть этого надменного и холодного человека увлечённо рассказывающего об истории строительства беседки. Дворец, перестроенный архитектором Баженовым, не отличался большим размером, но был красив снаружи и уютен внутри. Особенно гостям понравилась оранжерея с экзотическими деревьями и растениями.

– Граф, я слышал, вы хотите продать усадьбу? Если не секрет, зачем вам избавляться от такой красоты? Поверьте, даже в Англии не у каждого из самых влиятельных семейств есть такой чудный загородный дом, – посол Уитворт был велеречив и не стеснялся льстить нужному собеседнику.

– Его Величество отправляет меня послом в Пруссию, и я не смогу часто посещать Москву. А моя семья переезжает в Марфино[40 — Марфино – подмосковная дворянская усадьба, расположенная в 25 км от МКАД, в одноимённом селе Мытищинского района сельского поселения Федоскинское, на высоком берегу речки Уча. В XVIII–XX веках принадлежала Голицыным, Салтыковым, Орловым и Паниным.]. Поверьте, тамошняя усадьба ничуть не хуже, может даже красивее.

– Вы возьмёте с собой супругу? – кокетливо поинтересовалась Ольга Жеребцова, – Такой видный мужчина и один на чужбине.

– Нет, Ольга Александровна, супруга пока остаётся в России. Но мне приятно слышать комплимент от столь обворожительной дамы, – поддержал Панин куртуазный стиль своей гостьи.

Далее компания переместилась в зимний сад, где был накрыт небольшой стол с вином и закусками. Беседу продолжил хозяин усадьбы.

– Мне лестно, что такие особы посетили мой скромный дом. Насколько я понял, вы господин Уитворт имеет ко мне дело, связанное со службой?

– Да, Ваше Сиятельство. Забота о дружбе и сотрудничестве России и Англии, привела меня в эту чудесную обитель. Император отправляет вас послом к прусскому двору. Англия сейчас в союзных отношениях с Пруссией, надеюсь, вы также будете придерживаться политики сближения наших стран, ввиду наличия общего врага.

– Лично я считаю, что Россия в первую очередь должна поддерживать сложившиеся связи с Австрией и Пруссией. Мой покойный дядюшка[41 — Граф Никита Иванович Панин (1718–1783) – русский дипломат и государственный деятель из рода Паниных, наставник великого князя Павла Петровича, глава русской внешней политики в первой половине правления Екатерины II. Автор плана «Северного Аккорда» и одного из первых в России конституционных проектов.] много сделал для заключения союза между нашими странами. И я не вижу причин, почему далее не следовать этим путём. Ещё он был автором торгового соглашения с Англией, с которой у нас давние дружеские отношения. Нам нужно делать шаги также для заключения так же военного союза. Только Император считает по-другому. По его мнению, Россия должна идти на сближение с этими проклятыми французскими якобинцами.

– Мне лестно слышать, что столь заслуженный человек, как вы, понимает необходимость союза между нашими странами. Французские революционеры не остановятся, примером может служить завоёванная и ограбленная Италия. Голландия, которая долгие годы являлась другом России, порабощена и также немилосердно эксплуатируется. Если Россия вместе с Австрией, Пруссией и Англией не остановит эту якобинскую заразу, то это будет крахом для Европы. Граф, со своей стороны готов оказать вам любую помощь и содействие, дабы не состоялось этого противоестественного соглашения Павла и Директории[42 — Директория – правительство первой Французской республики по конституции III года, принятой Национальным конвентом в 1795 году во время последнего периода Великой Французской революции с 26 октября 1795до 9 ноября 1799. Исполнительная власть Директории состояла из пяти директоров Исполнительной Директории и законодательная власть из двух палат – Совета старейшин и Совета пятисот.], – плёл свои словесные кружева Уитворт.

– Вы хотите меня купить, господин посол? – холодно спросил Панин.

– Это было бы пошло с моей стороны и оскорбительно для вас, граф. Я предлагаю вам исключительно дружескую руку помощи. В Берлине вы можете полностью рассчитывать на поддержку моего коллеги.

– Но я уже оказываю помощь нашим странам, оттягивая поездку в Берлин и предстоящие переговоры с французами. Но когда-то мне придётся выехать и советы английского посла в Берлине лишними не будет.

– Никита Иванович, наверняка в Пруссии вы встретите моего несчастного брата Платона. Молю вас оказать ему всяческую поддержку. Как всякий русский человек он будет рад встретить соотечественника на чужбине, – вклинилась в разговор Жеребцова.

– Непременно, Ольга Александровна. Положение, в которое попал ваш брат возмутительно и осуждается в обществе. Я окажу Платону Александровичу не только поддержку, но и постараюсь стать ему другом.

Сидя в возке, любовники обсуждали прошедший разговор.

– Меня всегда удивляло своеволие ваших вельмож, душа моя. Граф получил приказ Императора и не скрывает своего нежелания его выполнять. Более того, он даже не спешит отправиться в Берлин.

– Ты просто не понимаешь, Чарльз. Весь высший свет и умные люди России понимают пагубность затеи Павла дружить с Францией. Это отвернёт от нас не только Англию, но и нашего старейшего союзника Австрию. Австрийский посол, с которым я имела недавно беседу, крайне обеспокоен предстоящей поездкой Панина. Никита Иванович просто выражает чаяния всего русского народа, вопреки которым действует Император, – ответила Жеребцова.

– Конечно, мне не понять такие сложные материи, – лицемерно улыбнулся Уитворт, – Скажи, а зачем мы сейчас едем во дворец Императора? У тебя есть приглашение, ибо меня никто не извещал?

– Приглашения у меня нет. И мне нужен не Павел, а Кутайсов. Сегодня пришла весть из дворца графа Орлова, что Константин встречался там с несколькими опальными вельможами. Если правильно передать эту новость Императору, то он будет взбешён и отошлёт сына в Новгород, а может в ссылку. Кутайсов очень боится и ненавидит Константина, лучшего союзника в окружении Павла просто не найти.

– Я бы не стал спешить. Лучше, чтобы новость дошла до Его Величества не сразу и от нескольких людей. Тогда встреча будет восприниматься как угроза правлению Павла. Если же донести до него новость сегодня, то он, несомненно, вспылит, но так же быстро успокоится и Константин сможет оправдаться. А лучше вообще оставить этого молодого человека в покое, пусть занимается своими играми и мостит улицы камнем. Слишком дорого нам обошлась твоя затея с нападением. Я потерял лучших людей, и неизвестно появятся ли ещё в моём распоряжении такие умельцы, – произнёс с укором последние слова Уитворт.

– Константин опасен, я это чувствую, но не могу точно объяснить, какая угроза исходит от этого мальчишки. Поэтому необходимо вредить ему всеми возможными способами. Нужных людей можно найти, запросите своих польских друзей, и они пришлют новых. И надо начинать искать подходы к Новгороду, где засел этот безумец. Я попробовала подослать человека в тамошний Путевой дворец, но его даже на порог не пустили. Вы не считаете Константина опасным, а он уже обзавёлся верным окружением и охраной. Второго такого шанса придётся ждать долго, а пока лучше убрать его подальше от двора, чтобы не мешал. Забыла спросить, а что стало с тем поручиком?

– Если вы про Адольфа Вебера, то он подпоручик. Ничего с ним не стало. Подозрения на него не возводили, и он продолжает службу. Заодно оказывает мне мелкие услуги. Это умный и деятельный человек, который вхож во многие дома и компании. Если бы он неожиданно скончался, то Тайная экспедиция не оставила это без внимания. Её представители до сих пор ищут разбойников, поэтому пусть лучше Вебер приносит пользу. Константин сейчас не самое главное. Дни Первой коалиции[43 — Война Первой коалиции – длительный военный конфликт в Европе, проходивший в 1792–1797 годах между республикой Франция и основными монархиями Европы. Военные действия начались с объявления Францией в 1792 году войны Австрии, добивавшейся реставрации во Франции монархии.] сочтены, нужно начинать готовить новый союз против Франции. Нам предстоит огромная работа.

Глава 4

23 апреля – 24 апреля 1797 года, Российская Империя, Москва

До Головинского доехали в обычном режиме, часа за полтора. Надеюсь, что успею поесть перед двумя запланированными встречами.

Народ только начинал подтягиваться к дворцу, поэтому особых заторов не было. В залах так и продолжались малые турниры. Я совсем забыл, но после обеда у нас запланировано заседание фонда. То три дня бездельничал, то последние дни излишне насыщенные. Завтракал я в гордом одиночестве, если не считать слуг. Юля с Лизой были уже заняты какими-то своими делами, а Александр уехал на важную встречу, как он сам выразился. Судя по нервному виду его супруги, братец поехал к Нарышкиной.

К одиннадцати часам мои гости уже прибыли, о чём сообщил Ильин. Слуги приготовили комнату в другом крыле дворца, подальше от игроков. Там располагались наши с Юлей временные покои. Самое забавное, что я не планировал встречаться с этими людьми, инициатива исходила от них. Ещё интереснее, что гостями являлись две пары братьев. Захожу в комнату и здороваюсь с гостями, внимательно их рассматривая.

Братья Яковлевы Пётр[44 — Пётр Саввич Яковлев (1754–1809) – третий сын С. Я. Яковлева, заводчик, владелец Невьянского и Быньговского заводов, основатель Петрокаменского завода.] и Сергей[45 — Сергей Саввич Яковлев (1763–1818) – сын известного купца-миллионера, действительный статский советник, горнозаводчик, меценат.] мало отличались от имперской аристократии, был в них какой-то лоск и непрошибаемая уверенность в себе. Вторая пара, представленная семейством Баташёвых[46 — Братья Баташёвы и их потомки известны своими заводами в Выксе, Сынтуле и Гусе-Железном, Унженским (в селе Ермолово) и другими. Братья Баташёвы: Андрей (1724 – 19 декабря 1799) и Иван (1732–1821) Родионовичи – крупнейшие сталепромышленники, основатели и владельцы полутора десятков заводов. Славились своим чугуном, являлись поставщиками оружия Адмиралтейств-коллегии. В начале 1783 года получили дворянство, в конце того же года осуществили раздел своего имущества.], несмотря на то, что были гораздо старше, выглядели иначе. Нет, они не были похожи внешне на купцов, а были одеты в камзолы по последней моде и парики. Но выглядели как-то менее уверенно, что ли. И насколько я знал, дворянство этот род получил совсем недавно. Не помогли немалые заслуги их отца, который в отличие от основателя династии Яковлевых, был приличным человеком, а не вором. Всё это не отменяло сути, что передо мной сидели богатейшие промышленники России. Может, у Демидовых и Строгановых денег было больше. Но они были прошлым, а мои гости являлись будущим русской промышленности. Интересы братьев располагались в разных частях Империи, если Яковлевы имели заводы на Урале, то Баташёвы работали в европейской части России.

После приветствий, выслушивания поздравлений и заверения в верности Императору сразу перешли к делу. Понравилось, что промышленники излишним словоблудием не страдали и ценили время. Пустопорожние разговоры, которые любила вести нынешняя аристократия просто выводили меня из себя.

– Ваше Высочество, – слово взял старший из гостей Андрей Баташёв, – Спасибо за то, что согласились на встречу с нами. Всем образованным людям, было любопытно узнать об изобретении вами забавной игры в шары. Недавно все смогли убедиться, что дело это очень увлекательное и полезное. Также до нас дошли слухи о вашем покровительстве в развитии мануфактур и артелей. Это радостные вести для купцов и промышленников.

Что-то мутит патриарх клана Баташёвых. Если узнал про артели, то и про моё неприятие лести и прочих словоблудий не может не знать.

– Лестно слушать такую оценку моего скромного труда. Может, перейдёте ближе к делу?

– Вопрос очень щепетильный, поэтому правильно поймите Андрея Ивановича, – в разговор вступил Пётр Яковлев, – Но скажу как есть, не сочтите только за наглость. Можно ли нам узнать, чем вы заинтересовали купца Лебедева-Ласточкина? И возможно ли нам принять участие своими капиталами в ваших проектах? Вы уже доказали, что не берёте людей в компаньоны просто так. Пример купца Астафьева сейчас обсуждается среди всех торговых людей. Скакнуть из лавочника в купцы второй гильдии за два месяца, знаете ли, не каждому дано.

После заданного вопроса повисло неловкое молчание. Это было действительно некорректно обращаться с такими вопросами, тем более к представителю правящей семьи. Я же сидел и охреневал от уровня разведки промышленников. Хотя, скорее всего, протекло у Лебедева-Ласточкина, вряд ли кто-то целенаправленно следит за мной в Новгороде.

– Удивительная осведомлённость. Но вы правильно заметили, что я не любитель разводить всякие политесы. Павлу Сергеевичу я предложил очень выгодный и многолетний проект, который не только принесёт большой доход, но ещё позволит начать заселять Сибирь. Дело не только в прибыли, но в и пользе для государства.

– Может, мы тоже поможем, если речь идёт о столь нужном для Империи деле? – это уже младший Яковлев присоединился к беседе.

– Не обижайтесь, но основная ваша помощь не мешать Лебедеву-Ласточкину и всячески помогать ему, в ближайшие года три. Далее уже настанет ваш черёд, в смысле крупных промышленников. Даю слово, что привлеку вас к работе. Года через полтора я и так планировал подключать к делу владельцев шахт и заводов, в том числе здесь присутствующих. Но вы сами вышли на меня, так даже лучше.

В комнате опять воцарилось молчание.

– Ваше Высочество, я думаю три года не такой большой срок, мы подождём, – нарушил молчание старший Баташёв, остальные гости кивнули, – Если у вас есть ещё проекты, то почему не рассмотреть их к взаимной выгоде.

Не понял. Это они мне так взятку предлагают? Но скорее всего не хотят ждать и боятся не успеть к раздаче главных вкусностей.

– Вчера я передал графу Орлову-Чесменскому проект по освоению огромного месторождения железа и прочих руд в Новороссии, – все присутствующие сразу посерьёзнели и подались вперёд, – На вашем месте Андрей Иванович, я бы обратился к графу. Дело действительно масштабное и в перспективе может стать огромным промышленным центром. Я уже посоветовал ему создать акционерную компанию, с привлечением дополнительного капитала. Уверен, что граф даже будет рад, если в дело войдут опытные промышленники, имеющие опыт выплавки металла. К тому же у вас есть завод на юге, а значит, накоплен какой-то опыт. В моём расположении находятся карты ещё нескольких близлежащих месторождений. Я передам их, но не вам, а в распоряжение акционерного общества, которые необходимо ещё создать. Вам необходимо всё обсудить с братом, поэтому больше вас не задерживаю. А господа Яковлевы останутся, есть у меня кое-что и для них.

Братья Баташёвы откланялись и покинули комнату. Надеюсь, они не обиделись.

– Не буду объяснять, почему не предложил вам сотрудничество с графом Орловым. Вы, Пётр Саввич были тесно связаны с Потёмкиным, поэтому никто не может предсказать реакцию Алексея Григорьевича на вашу персону. Могу предложить вам не менее масштабный, но, наверное, более сложный проект. В Оренбургской губернии вёрстах в восьмидесяти от Златоуста есть озёра Малое и Большое Учалы. Там расположено огромное месторождение серебра. Оттого и проект более сложный. В горнорудном деле вы разбираетесь лучше меня и понимаете, что серебро в чистом виде не залегает. Если начинать серьёзно подходить к добыче, то нужно сразу организовывать крупный обогатительный завод.

– А в чём, по-вашему, главная трудность? – в разговор вступил младший из братьев, до этого молчавший.

– Насколько я знаю, основная проблема в добыче серебра заключается в его очистке от других металлов. Поэтому у нас на всю Россию только несколько работающих производств на Алтае и в Нерчинске. Империи приходится завозить серебро из-за границы и тратить огромные ресурсы. А кроме этого, я не вижу никаких преград. С губернскими властями вы договоритесь, место расположено удобно, рядом реки Белая и Урал. Места там изученные, тракт рядом, трудностей с наймом людей и доставкой продовольствия не возникнет. В свете того, что ещё покойная Императрица начала денежную реформу и скоро казне потребуется ещё больше серебра, то это и государственное дело. Вы найдёте полную поддержку Его Величества и Берг-коллегии.

– Иван Шлаттер[47 — Иван Андреевич Шлаттер (1708–1768) – горный деятель, специалист в области металлургии благородных металлов и монетного дела, писатель.] ещё тридцать лет назад разработал комбинированный аффинаж серебра. Инженер Фролов, чей племянник сейчас работает у вас в Новгороде, усовершенствовал и механизировал все процессы добычи, дробления и промывки руды. Также на алтайских заводах давно разработали способ плавки серебряных руд. Поэтому основная трудность будет заключаться в поиске самого места залегания жилы, строительстве и доставки топлива. Точной карты залегания у вас нет? – спросил старший Яковлев.

– Карта залегания жилы весьма примерная, придётся вашим рудознатцам потрудиться. Со своей стороны, отвечу на вопрос господина Баташёва о взаимной выгоде. Сразу говорю, что мне ничего не нужно. Будет только одна просьба, соберите главных русских промышленников и улучшите обучение инженеров и механиков в Университете. Возьмите факультет под своё покровительство или откройте новый специализированный технический университет в Москве. И самое главное, найдите человека или группу людей, которые будут в тесном контакте с Академией Наук заниматься систематизацией всех научных и технических знаний, применяемых на заводах Империи. Я вот недавно узнал, что тридцать лет назад инженер Ползунов[48 — Иван Иванович Ползунов (1728–1766) – российский изобретатель-теплотехник, создатель первой в России паросиловой установки. Его первая в России паровая машина была также первым в мире двухцилиндровым паровым двигателем, впервые в истории не требующим вспомогательного гидравлического привода (способного работать без проточной воды и водяного колеса).] изобрёл машину, которая работает на энергии пара, так называемую огненную машину. Сейчас изобретатель Кулибин пытает повторно создать эту машину. И скажу я вам, что за такими механизмами будущее. А сколько ещё таких Ползуновых трудится на заводах и изобретает механизмы, которые опережают своё время? Англичане сейчас активно начали использовать паровые машины на своих шахтах и заводах. Мы не должны отставать от них. Для этого нужно объединить все силы в единый кулак. Со своей стороны, всячески поспособствую поиском изобретателей через нашу газету, где планируется приложение, связанное с наукой и механизмами.

– Ваше пожелание не только понятно, но даже приятно для людей, занимающихся металлургией. Инженеров и механиков не хватает, приходится приглашать иностранцев и обучать толковых людей прямо при заводах.

– Я бы на вашем месте сейчас не воротил нос от иностранцев. В Европе полыхает война, и продлится она ещё долго. Сам Бог велел нанять как можно больше толковых учёных и инженеров. И не забывайте про ремесленные училища и школы. Это не такие огромные затраты – построить простое здание, нанять учителей и далее передать его городу. Первое время можно содержать его, а далее это должно стать заботой казны.

Ещё минут двадцать разговаривал с братьями. Очень интересные и прогрессивные люди, непохожие на каких-нибудь живодёров-эксплуататоров. Понимают необходимость нормальной оплаты труда, улучшение жизни рабочих и заботе об их здоровье. Хотя, может, они мне здесь сказки рассказывают, а на их заводах творится форменный ад. Но расстались мы весьма довольные друг другом.

Заседание фонда началось буквально через полчаса после ухода Яковлевых. Еле успел попить чай и согласовать с нашим активом повестку. Александр ещё не вернулся, поэтому решили начинать без него.

Собрались в Тронном зале, так как народу приехало очень много. Наверняка из них более половины просто зеваки, но не выгонять же какого-нибудь Голицына или Трубецкую.

Ещё я немного шокировал местную публику. Приказал рабочим сделать возвышение, на котором расположился наш президиум. Поставили прямой стол и накрыли его тканью. Была идея разместить зрителей также за столами и дать им бумагу для записей, но ограничились просто креслами и стульями. В итоге, в залу набилось человек сто, сидячих мест всем не хватило, поэтому мужчины и часть женщин слушали стоя. Получилось, что-то типа собрания в актовом зале, со скидкой на публику.

В президиуме разместились Лиза, Юля, Головина, Браницкая, и я посередине этого цветника. Мне и пришлось начать с небольшой речи. Говорить начал прямо с места, благо акустика позволяла. Рассказал краткую историю создания фонда, главные задачи и перспективы. После меня с докладами выступили Лиза и Варвара.

Далее последовали вопросы. Сначала народ стеснялся, но потом разошёлся, и нам всем пришлось детально отвечать на множество вопросов. В итоге решили, что будет ещё одно заседание, где будет решаться судьба московского филиала фонда.

После обеда, который у нас сегодня был в расширенном составе, я решил слегка передохнуть и посмотреть свои записи по теме предстоящего разговора со следующим посетителем. За этим занятием меня и застал Александр. Личная жизнь брата меня не трогает, но его участие в некоторых проектах просто необходимо. Сразу загрузил его предстоящей беседой. О госте предупредил ещё вчера, так что у самого Александра было время подумать.

Гостя приняли в той же комнате, где недавно я общался со столпами русской промышленности. На самом деле гостей было двое, и если про обер-секретаря Сената Резанова[49 — Николай Петрович Резанов (1764–1807) – русский дипломат, путешественник, предприниматель. Вместе со своим тестем Г. И. Шелиховым стоял у истоков Российско-американской компании. Один из руководителей первого русского кругосветного плавания. Первый официальный посол России в Японии, составитель одного из первых русско-японских словарей.] у меня было достаточно информации, то его спутника совсем не знал.

Гости представились. Они не ожидали увидеть на встрече наследника престола, поэтому сначала сильно тушевались. Но люди они бывалые, быстро поняли, что предстоит деловой разговор и бояться никого не нужно. Вторым гостем оказался известный в это время исследователь Баранов[50 — Александр Андреевич Баранов (1747–1819, около острова Ява) – русский государственный деятель, предприниматель, первый Главный правитель русских поселений в Северной Америке (1790–1818). Первый правитель Русской Америки.], ставший в моём времени просто легендарной личностью.

– Если не секрет, как вы оказались в Москве Александр Андреевич, вы же живёте на востоке Империи? – спрашиваю Баранова, – Господин Резанов недавно вернулся в столицу из Иркутска и последовал на коронацию, это я знаю.

– На Урале меня перехватил гонец, которого отправил Николай Петрович, – Баранов кивнул на Резанова, – Я как раз возвращался из столицы, где делал доклад о состоянии дел в Северо-Восточной компании. Надеюсь, меня вернули не зря, а то пришлось оставить весь обоз на помощника.

Это он чего, так пытается дерзить? С другой стороны, товарищ проделал трудный путь из столицы до Урала и его вдруг вернули обратно.

– Вы уже подали прошение о создании компании по типу английской и голландской Ост-Индийской компании? – оба гостя переглянулись, Александр же заинтересовано посмотрел на меня.

– Да, такое прошение было подано на имя Его Величества, господин Резанов должен был дождаться решения, мне пришлось отбыть в Иркутск по делам компании. Если не секрет, то вы тоже имеете какой-то интерес к тихоокеанскому краю?

Я не стал отвечать на вопрос. Достал из папки три сшитых комплекта документов и передал всем присутствующим. Если Александр был примерно знаком с содержанием документа, то оба гостя начали читать с интересом, переходящим в изумление. Минут через десять Баранов, который первым закончил читать, воскликнул:

– Но как? Некоторые детали, описанные в докладе, я ещё никому не говорил. Мы их обсуждали в узком кругу, но пока это далёкий проект.

– Не вы один, Александр Андреевич, озабочены развитием русской торговли и присутствием Империи на тихоокеанском побережье. Вы согласны с планом, который написан в документе?

– Это очень объемная и затратная работа. Мы хотели начать пока с установления монополии на торговлю пушниной и прочие промыслы.

– Забудьте вообще о торговле пушниной. Промысел зверя должен стать побочным источником дохода, но никак не основой вашей деятельности. Начинайте думать иными категориями, тем более что у вас теперь в союзниках наследник престола, – киваю в сторону Александра, – Ваша основная задача закрепиться в Америке и продвинуться как можно дальше вглубь материка и на юг, достигнув испанских владений.

– Но это потребует огромных затрат. А самое главное у нас просто нет такого количества людей. Поэтому пушной промысел нами ставился на первое место, – воскликнул Резанов.

Кстати, гости были совершенно разными людьми. Более пожилой Баранов был эдаким живчиком. Невысокий, полный, с крупными чертами лица он был похож на какого-нибудь мелкого приказчика или писаря. А вот Резанов был его полной противоположностью. Высокий, статный, с утончёнными и благородными чертами лица. Даже в гражданском мундире обер-секртеарь был более похож на офицера самого аристократического вида.

– Калана и прочих коровок ваши промысловики перебьют за несколько лет, далее всё равно придётся двигаться вглубь материка. За это время к побережью уже подойдут англичане или французы. И ещё неизвестно, чем всё это закончится. Ваша задача заключается в продвижении вглубь, установлении дружеских связей с коренным населением, организация опорных крепостей и самое главное русских поселений, которые начнут распашку тамошних земель. И мой совет, начните активно изучать тамошние недра, вдруг найдёте, что-то интересное.

– Но там очень холодно и земледелие невозможно, – продолжил спор Резанов, – Организация промышленности требует таких ресурсов, которые в данный момент просто нереализуемы.

– Потому в докладе и написано, максимально продвинуться на юг в сторону владений Испании. Что касается отсутствия людей, то вопрос вполне решаемый. Разорившихся помещичьих хозяйств сейчас хватает. Выкупим долговые расписки у Дворянского банка и организуем регулярную доставку крестьян на восток. Это дело не сегодняшнего дня, но думаю за три года можно грамотно организовать процесс. А насчет промышленности, вы начните искать, а далее может, чего придумаете.

– Дворяне будут крайне недовольны. Они не привыкли, чтобы их имения уходили за долги, часто банк просто списывает долги и их выплачивает казна, – заметил Александр, – да и как можно оставлять без людей целые деревни?

– При нашем отце система по воровству казённых денег не пройдёт, вне зависимости вельможи это или дворяне однодворцы. Недовольные могут ехать вслед за крестьянами, грамотные люди нужны в Сибири и тем более на новых землях. Что касается опустения земель, мы постараемся выкупать собственность только в северных губерниях, где небольшие урожаи и земледелие не приносит больших доходов, а количество населения невелико. К тому же у меня есть планы по началу развития животноводства и особенно овцеводства, для этого нужно много пастбищ, вот заодно решим две задачи. Я уже обсуждали перспективы развития скотоводства с некоторыми землевладельцами Новгородской губернии, они благосклонно отнеслись к такой идее.

– Далее по плану, компания должна стать продолжением политических интересов России. Те же Англия или Голландия добились небывалых достижений в торговле, потому что государство всегда поддерживало купцов. Их торговые флоты являются прямым продолжением военных. Более того, данные страны именно благодаря торговле бурно развиваются и внедряют всяческие новинки в свою промышленность. Пока их основные интересы сосредоточены в Вест-Индии и Ост-Индии, я вижу главную задачу в установлении тесных торговых связей с Китаем. Это огромная страна с колоссальным населением. Насколько я помню, по Нерчинскому договору[51 — Нерчинский договор – мирный договор между Русским царством и Империей Цин, впервые определивший отношения и границу между двумя государствами. Заключён 27 августа 1689 года у Нерчинска. Явился итогом «Албазинской войны» – осады маньчжурским войском русской крепости Албазин 1685 и 1686 годов. Подписан русским посольством во главе с Фёдором Головиным и представителями цинского государства во главе с Сонготу. Граница проведена по реке Аргуни и далее по Становому хребту к берегу Охотского моря (восточный участок границы между хребтами Кивун и Тайканский не получил чёткого географического обозначения). Россия по договору лишалась крепости Албазин, теряла освоенное ею Приамурье.] империя Цин не препятствует торговле, а имеет претензии исключительно к проникновению казаков на земли подвластных ей народов. Ваша задача перенаправить всю торговлю в Китай. Шкуры, китовый ус, лес, устаревшее оружие и много всего лучше продавать именно цинцам, взамен покупайте недостающие товары. Европа обойдётся сибирским мехом или вообще пусть начинает жить без него. Думаю, имеет смысл освободить новую компанию от выплаты прибыли пайщикам на три или пять лет. Подумайте, имеет ли смысл закупать у цинцев корабли, ведь верфи в Охотске могут не справиться с работой. Насколько я знаю, китайские моряки вполне себе спокойно плавают уже много веков на большие расстояния. Поработайте над парусами, может, закажите тамошним мастерам построить корпуса по вашим требованиям, но у компании должен быть свой флот. И не какие-нибудь два корыта, а полноценная флотилия с подготовленной командой и хорошим вооружением.

Посмотрел на собеседников, даже Александр утратил свою обычную невозмутимость и внимательно слушал меня.

– Если вам не удастся организовать факторию в Китае, то обратите внимание на страну Японию. Она удачно расположена, но достаточно закрытая и не знаю, примут ли там европейцев. Но получить разрешение использовать какой-нибудь порт или аренду складов было бы замечательно.

– Мы знаем про страну Японию. А молодой Лаксман[52 — Адам Лаксман (1766–1806 год) – сын Эрика Лаксмана, армейский поручик, занимал должность исправника в Гижигинске; один из первых подданных Российской империи, сумевших посетить Японию, закрытую в то время для иностранцев.] заключил договор с тамошними владыками с правом посещать одну из гаваней и организацию представительства, – перебивает меня Баранов.

Широка и богата талантами земля русская. Ни о каком Лаксмане я никогда не слышал, в том числе в своём времени. А он, оказывается, договорился посещать порт страны, которая находится в состоянии самоизоляции и гостей особо не жалует.

– Я припоминаю это событие. Покойная Императрица была восхищена подвигом и смекалкой поручика, и всячески его обласкала, – это уже Александр присоединился к разговору. Слова насчёт ласк Екатерины, вещь двусмысленная и я с трудом подавил улыбку. Думаю, брат имел исключительно награды и поощрения.

– А как называется гавань, которую разрешили посещать нашему герою? – спрашиваю своих собеседников.

– Какое-то неприличное название, что-то связанное с саками, – улыбнулся Баранов.

– Нагасаки?

– Точно. Очень странное название.

Блин. Да этому Лаксману надо памятник из золота ставить. Нагасаки – это единственные торговые ворота Японии с внешним миром, где много христиан, да ещё есть опыт сотрудничества с европейцами. Но самое главное – это идеальный порт для торговли с Кореей и Китаем.

– Разыщите поручика. Пусть переселяется в этот порт и установит там постоянные связи, может, откроем там полноценное посольство. Брат, – обращаюсь к брату, – Надо поспособствовать не только началу работы компании, но и назначению Лаксмана послом.

Александр кивнул, он сразу понял важность такого посольства. Я ему не просто так разъяснял тамошнюю ситуацию.

– Сейчас Голландия захвачена Францией и снизила свою торговую активность. В любом случае голландцы наши союзники и делить нам по большому счёту нечего. Можно даже заказать у них корабли и перегнать в Охотск. Но сейчас война, англичане блокируют европейское побережье, и никто не даст гарантии, что они не захватят наши суда. Поэтому лучше опираться на верфь в Охотске и китайских кораблестроителей. И не забывайте – компания это есть продолжение России в регионе. Готовьтесь создавать не только флот, но и свою армию. Не забывайте привлекать к службе местных инородцев. Так же необходимо договориться об устройстве полноценной епархии в Америке и может Китае. Крестите и не обманывайте местных жителей, они потом сторицей отплатят вам своей верностью. И ещё прошу выслушать мой совет. В акционеры компании должны войти несколько очень важных сановников, вам нужна будет поддержка при дворе. С другой стороны, надо привлечь капиталы крупных промышленников. Мы с братом тоже станем акционерами, против такого союза никто не посмеет строить козни. Думаю, первоначально надо будет отсеять небогатых акционеров, стартовый взнос установим в пятьдесят или семьдесят тысяч рублей. Далее можно будет привлекать более мелких пайщиков.

У присутствующих вытянулись лица. Сумма по нынешним временам огромная, даже в ассигнациях. На то и расчёт, не каждый потянет такие расходы и можно быть уверенным, что за такими вложениями все акционеры будут следить очень внимательно и не дадут никому мешать деятельности компании. Я со своей стороны ещё помогу системой хабов, которые начнёт строить Лебедев-Ласточкин. Начнём переправлять крестьян немного раньше. Надо бы ещё найти адекватного человека, которому поручить процесс переселения. Чтобы он относился к крестьянам как к людям, о которых надо заботиться, а не как к скоту.

Мы ещё долго обсуждали план создания Русско-Американской компании, как решили назвать новый проект. Главное, что удалось увлечь Александра. Не замечал ранее у него такого искреннего интереса к торговым делам. Ещё бы он не стал расспрашивать, откуда я знаю тамошнюю географию и политические расклады. В крайнем случае, свалю всё на недавно прочитанные записки о посещении Петропавловска Лаперузом[53 — Граф Жан-Франсуа де Гало де Лаперуз (1741 – около 1788) – французский мореплаватель. Погиб со всем составом возглавляемой им морской кругосветной экспедиции у острова Ваникоро группы Санта-Крус. Его именем названо несколько географических объектов, включая пролив Лаперуза.] и отчёты русских землепроходцев. Гости ушли окрылённые, ещё бы, теперь Цесаревич является их поддержкой и акционером.

Мы с Александром продолжили обсуждать важные моменты разговора. Я не ошибся, его очень увлекла идея создания компании по англо-голландскому варианту. Радовало, что мой здешний брат не бросал начатое дело, а обычно доводил его до какого-то логического завершения. Решили, что каникулы закончились и нам пора возвращаться в Петровский. С Юлей поговорить не удалось, она где-то носилась по делам фонда. Разыскивать её не стал и выехал в сторону Лялиной площади, где располагался дом Полторацкого, благо это недалёко.

Доехали быстро. Неплохой такой особняк, не дворец, но миленько. Для меня загадка, как местные кучера и прочие ямщики умудряются находить дома. Ни табличек с названиями улиц, ни номеров домов в нынешней Москве ещё не было. Благо по Первопрестольной меня возил местный кадр, который знал все проулки и переулки. Но всё равно, надо будет подкинуть идею Павлу, пусть наведёт шороху среди глав городов.

К центральному входу в дом располагалась пристройка, из которой при нашем приезде вышли два каких-то товарища больше похожих на запорожских казаков или как там называются местные бандюганы. Чубов под папахами не заметил, зато обратил внимание, как оба сделали рефлекторное движение к саблям, которых на поясах у них не было. Это они так отреагировали на Ильина, который спрыгнул с козлов и открыл дверь возка. Есть, что такое в моём псевдолакее, что сразу бросается в глаза опытным людям. Обоим мужикам было за пятьдесят, суровые и морщинистые лица, классические усы. Но вместо шаровар обычные штаны, заправленные в сапоги из верхней одежды какой-то вариант жупанов. В общем, вид самый что ни на есть колоритный, как их в Москву пропустили?

На крыльцо вышел Полторацкий, тепло поздоровались и прошли в дом. В гостиной уже собралась вся честная компания в лице Болотова и Ливанова, но был ещё новый персонаж. Им оказался тот самый профессор земледелия Василий Прокопович, будущий глава экспедиции в Сибирь. Если бы не запорожские усы и небольшой акцент, то обычный чиновник в стандартном гражданском камзоле. После приветственной части, сразу перешли к делу. Я обрадовал Болотова, что усадьба в Богородицке теперь принадлежит мне, а он там полноценный хозяин.

– Андрей Тимофеевич, – обращаюсь к новоиспечённому управляющему, – Я безмерно уважаю вклад, который вы сделали в развитие земледелия, но хотел дать один совет. Развитие новых сортов и культур – это отлично. Но года через три-четыре мне понадобиться больше количество продовольствия. В первую очередь необходим семенной фонд для картофеля и злаков. Капитан Харламов посетит вас в ближайшее время, и вы сами решите какого рода злаки лучше начать выращивать на новых землях. Думаю, и господин Полторацкий не откажет в помощи, особенно во внедрении новых механизмов для обработки полей. Но семена в данный момент первичны, и я очень рассчитываю на ваш опыт.

– Ваше Высочество, я уже обдумал, как будет проходить сотрудничество с господином Харламовым, мы вас не подведём. И с Дмитрием Марковичем мы тоже обсудили, какого рода инструменты можно будет быстро изготовить и уже со следующего сезона начать эксплуатировать в ваших хозяйствах, – ответил Болотов, а Полторацкий поддержал его кивком.

– Замечательно. Я не разбираюсь в земледелии, но со своей стороны окажу вам всяческое содействие. Здесь мои мысли по некоторым вопросам организации паевых хозяйств, культур, которые необходимо начать выращивать в первую очередь и ещё по мелочам, – передаю два пакета Болотову, – А во втором пакете деньги, вам должно хватит на первое время. Далее буду ждать от вас письма, где обсудим все детали и необходимое финансирование.

Мне нравился деловой подход светила русской агрономии. Человек он немолодой, наверняка потратил немало сил и нервов на привлечение нужных средств к своим работам, поэтому взял деньги без всякого жеманства.

– Михаил Егорович, – обращаюсь к Ливанову, – для вас у меня самые приятные вести. Вашими изысканиями заинтересовались очень влиятельные персоны. Завтра с утра поезжайте в усадьбу графа Орлова-Чесменского. Вот вам рекомендательное письмо, Алексей Григорьевич предупреждён, и вас ждут, но лишним не будет. Там же в конверте мои записи лично для вас, посмотрите, может что-то пригодиться.

В конверт я положил ещё тысячу рублей. Наверняка у Ливанова хватает долгов, содержание училища вещь недешёвая. Заодно набросал несколько тезисов по организации рабочего процесса и разделению труда. Не знаю, как с этим обстоят дела на крупных производствах, но в новгородской артели элементарное разделение производственного процесса чуть ли не в три раза повысило объём выпускаемой продукции. Без передышки и пауз, приступил к наиболее важному для меня разговору.

– Господин Прокопович, насколько я понял, вы согласны отправиться в Сибирь?

– Готов, Ваше Высочество. И большое спасибо за доверие. В последнее время жизнь не баловала меня на радостные события. Но, как это ни странно, предстоящая поездка в Сибирь занимает сейчас все мои мысли и вернула меня к жизни, – грустно произнёс этот ещё не старый мужчина.

– Два казака при входе ваше сопровождение?

– Это мои свояки. Оба одиноки, поэтому без раздумий согласились последовать за мной. Инструменты, припасы, одежда и прочие необходимые в дороге вещи, мы оставили на постоялом дворе в десяти вёрстах от Москвы.

– Замечательно, что вы так серьёзно отнеслись к поездке. Вот два рекомендательных письма. Одно от Академии Наук, а второе от Цесаревича. Не думаю, что возникнут какие-то затруднения с властями на местах, но лучше сразу обозначить серьёзность экспедиции. Во втором конверте описание плана и задач экспедиции. Если вкратце, то вам необходимо изучить земли, прилегающие к тракту от Тюмени до Омска, далее вверх по Иртышу и вплоть до Бийска. Вам нужно будет сделать карту и указать наиболее перспективные участки для земледелия и овцеводства. Именно овцеводства, – уточняю, видя недоуменные взгляды агрономов, – На юге и юго-востоке от тракта кочуют племена киргиз-кайсаков и джунгар. Какой смысл везти за тридевять земель скотину, если её можно будет купить у кочевников и начать разводить на своих пастбищах? Потребности в продовольствии и сукне растут постоянно, вот и займёмся производством на местах. Вам также необходимо сразу выбирать участки для строительства деревень. В этом вам окажут помощь люди купца Лебедева-Ласточкина, которые должны ожидать вас в июле в Тобольске. Но на вашем месте я бы сразу начал изыскания в районе Тюмени. Думаю, до сентября получится найти несколько пригодных участков. За людьми купца лучше послать гонца, чтобы они сами отыскали вас и оказали всяческую помощь. Первые данные о ваших работах жду зимой.

Ботаники и агрономы мурыжили меня ещё часа три. Выпытали максимум информации о планируемом заселении Сибири, формы организации паевых хозяйств и вообще обо всём на свете. Но это не были пустопорожние разговоры так называемой интеллигенции из моего времени, любящей почесать языками ради любви к высокому искусству болтологии. У людей был предметный интерес, и они реально помогали своими советами. Очень много полезного рассказал Ливанов, который провёл в подобных изысканиях ни один год. Полторацкий пообещал выделить толкового агронома для хозяйств в Воронеже, который уже перерос его усадьбу. У него ещё был толковый механик, разбирающийся в новых видах плугов, сеялок и молотилок. Сразу договорились создать совместную мануфактуру с Харламовым. Место под неё не выбрали, а пока механик поедет к Кулибину и будет там доводить инструменты до ума.

Покидал эту приятную компанию в отличном расположении духа. Они ещё долго будут обсуждать предстоящую экспедицию и помогут в осуществлении такого важного проекта. Для меня общение с увлечёнными работой людьми, было отдушиной на фоне бесед с большей частью аристократии и придворными. Ордена и звания нужно вручать таким людям, которые на голом энтузиазме двигают вперёд русскую науку. Но награды достаются всяким бездарям и приспособленцам у трона, а иногда просто врагам России. Как это всё напоминает моё время.

В Петровский вернулся поздно. Юля, ещё не ложилась и сидела бледная и расстроенная в компании с Лизой. Сердце рухнуло, куда в район пола. В первую очередь подумал о ребёнке.

– Что-то случилось с твоим здоровьем?

– Нет, – отвечает она недоумённо, – Император приказал завтра же утром отбыть тебе на службу в Новгород. Это так несправедливо и оскорбительно.

Ух. Зачем же так пугать? Я и так утомился и изнервничался, что дальше некуда. Давно у меня не было такой интенсивной жизни. Грешным делом, промелькнула мысль, а готов ли я при определённых раскладах сесть на трон. Сразу отогнал эту дурную затею, даром мне такого добра не нужно. Завтра, значит, завтра. Плохо, что так и не приехал Краузе. Но ничего страшного, перехвачу его по дороге в Новгород.

Глава 5

17 мая – 24 мая 1797 года, Российская Империя, Новгородская губерния

Часть 1

– Вот так всё и произошло, Ваше Высочество, – произнёс похоронным тоном Первушин, – Я признаю свою вину и готов понести наказание.

Сидим в моём кабинете, обсуждаем перипетии захвата помещика-разбойника. Арцыбашева взяли, но не обошлось без жертв и не получилось сделать это тихо. Я ещё в Новгород въехать не успел, как прискакал гонец от губернатора с просьбой об аудиенции, наверняка связанной с этим делом. Ответил, что буду завтра после обеда. Больше всего с дороги я хотел вымыться и нормально выспаться. Сегодня с утра решил выслушать участников событий. Потом поеду на доклад к подполковнику, субординацию никто не отменял. Для меня самого очень важно, чтобы фон Миллер видел моё уважительное отношение к армейским порядкам и к нему лично.

Эх, как хорошо после трёхнедельного пути оказаться в нормальной кровати. А завтрак вообще привёл меня в самое благоприятное расположение духа. Главное, что никто не будит тебя в 6 утра и не требует, чтобы в 7 часов ты обязательно сидел за столом, как это практиковал Павел в Москве. Я так радовался тому, что удалось вырваться из Первопрестольной и от всей этой нездоровой ситуации, что забыл о собственном дне рождения. Вспомнил уже ближе к вечеру 8 мая, что моему телу сегодня исполнилось полных 18 лет. В нынешнее время больше внимания уделяется именинам, но для себя любимого, почему не сделать исключение. Объявил, что следующий день отдыхаем, а вечером будет небольшое застолье. Мы как раз въезжали в Вышний Волочёк, где и был накрыт относительно праздничный стол. Заодно разрешил всем сопровождающим выпить, да и сам употребил пару бокалов красного. В общем, небольшая разрядка, после выматывающей дороги, которая только пойдёт на пользу. Местную власть сразу предупредил, чтобы не докучали своим вниманием и лучше бы готовились к приезду Императора. Далее до Новгорода ехали быстро и без остановок.

Повар сегодня расстарался – мои любимые оладьи, омлет с колбасой, сметана и свежая выпечка. Запил всё это дело чуть ли не литром кофе с молоком, и я готов к любым испытаниям.

Испытания в лице Некрасова, Перфильева и Богдана Фитцнера уже ждали меня в кабинете. Вид у всех был сосредоточенный и серьёзный. В общих чертах я знал про завершение акции, но надо услышать все детали.

С одной стороны, выслеживание и захват Арцыбашева с шайкой прошёл по плану. Но при этом погиб солдат десятка Акакий Пуков. Мне с трудом удалось сдержать улыбку, когда слушал доклад Перфильева. К специфическим именам я уже привык, но вот фамилию солдата не знал. Собеседники просто не поняли бы причины смеха. Ранения получили Анвар, Филипс и ещё два солдата, изображавшие слуг. Что-то у группы захвата пошло не так, и они опоздали к моменту нападения на ряженого купца. Ещё и не смогли толком определить количество нападавших. Кроме трёх человек, которые обычно сопровождали помещика, к нему уже по дороге присоединились ещё пять человек. Так посмотришь вроде обычные люди – крестьянин, мелкий торговец и помощник в купеческой лавке. А на деле самые настоящие боевики и целая агентурная сеть. Наверняка взяли не всех, уж слишком с большим размахом действовал наш новгородский мафиози. Тех, кто работает в районе Пскова, надо будет ещё вычислять и арестовывать, если не сбежали. У нападавших было трое убитых и двое раненых, сам Арцыбашев не пострадал. Хорошо, что я предложил взять с собой доктора Вольфа, а то Анвар мог и погибнуть, пришлось делать операцию в полевых условиях. Сейчас его уже перевезли в усадьбу из деревни, где он отлёживался неделю после ранения.

– Первый блин комом, – решил успокоить совсем приунывших соратников, – Вы чего ожидали, сразу всех скрутить и, чтобы всё прошло гладко? Разбойники грабили купцов много лет и очень успешно, они мастера своего дела. Хорошо, что наш дотошный сыщик смог выйти на след шайки, а так бы и дальше о них никто не знал. И ещё нужно понимать, что нападать и устраивать засаду это совсем другое, нежели захватывать подготовленных людей. Этому нам тоже придётся учиться. Плохо, что учителей по такой науке вряд-ли удастся найти. Значит, сами рассмотрим все ошибки и будем думать, как избежать их в будущем.

– Кривой так сразу и сказал, что не готовы мы к таким действиям. А разбойники хитры, действовали двумя отрядами, чем нас и запутали. Основная шайка затаилась в лесу, причём не рядом с дорогой, а саженях в ста. А напал второй отряд, который ехал навстречу под видом крестьян. Вроде двое доходяг на кляче, которые везли какой-то товар. Но выстрелили сразу из пистолей, которых оказалось целых шесть штук. Анвар чего-то почувствовал и с повозки попытался спрыгнуть, целились они в него и в прапорщика, – кивнул на Фитцнера Первушин, – потому и не удалось им убить больше людей. А далее в рубке уже им и второму отряду стрелять не дали. Акакий только по неосторожности погиб. Думал, что самый молодой разбойник сильно ранен и хотел помочь, а тот ему кинжал в живот и бежать, но от пули не уйдёшь. Помещик только выл и рычал сильно, вроде как его ублюдка от девки дворовой убили.

– Пусть рычит, дело житейское. Что с дознанием, поиском захваченного добра и помогает ли человек из Тайной экспедиции?

– Как вы и говорили, мы посадили помещика, купца и их людей по разным местам. Помещик сидит в одной из полковых холодных и молчит. Остальных припугнули, что Арцыбашев всю вину на них свалил, в первую очередь на купца. Сразу дали признания и указали два схрона, о которых знали. Помещик вообще часть вещей хранил дома и не думал их скрывать. Ещё известны места, где разбойники от убитых избавлялись. Но там болота, они всё заранее продумали, тела разыскать не получится. Зато нашли обломки телег и разную мелочь, которая от захваченных караванов осталась. Люди из Тайной экспедиции очень помогли – сначала с обыском у помещика и сейчас оказывают поддержку. Вы даже не представляете, что сейчас творится в Новгороде. Дворяне как взбесились, каждый день шлют делегации к губернатору с требованием отпустить «невиновного», грозятся всячески и вообще ведут себя непотребно. Супруга помещика происходит из рода Мусин-Пушкиных, в Новгородской губернии их особенно много и здесь они имеют большое влияние. Только страх перед Тайной экспедицией останавливает самых дерзких и неугомонных.

– Пусть погавкают. Вы записывайте фамилии самых рьяных, вызовем потом в суд и поспрашиваем с чего это они так защищают вора и убийцу. Что с новой полицией, есть от неё какая-то польза?

– Здесь всё неоднозначно, – взял слово Некрасов, – Вроде удалось начать работать и есть небольшой успех. В Новгороде всё ясно, осталась Управа благочиния, только штат увеличили, и работать стали иначе. Но в уездах тамошние дворяне, которые ранее занимались полицейским надзором, жалуются губернатору. Не хотят терять тёплые места, ведь им за это денежка шла. Некоторые требуют оставить их главными над полицией в своих уездах, не везде же есть полицмейстеры. Но скорее всего, боятся власть потерять, слухи ведь разные ходят. Говорят, Император хочет провести судебную реформу и создать всесословный суд. А здесь губернатор со своим изменением полиции, вот и потянулись просители в Новгород. Боятся дворяне за свои привилегии, а дело Арцыбашева только повод. У сыщика нашего тоже всё не слава богу. Сначала вроде рады были, устроили секретарём, других свободных должностей не было. Но потом Кузнецов видать копнул слишком глубоко, начали сторониться и поручать какие-то глупости. Может, ничего там особого он и не нашёл, но опасаются такого человека рядом иметь. Полицмейстер – то старый остался, служит давно и наверняка какие – то грешки за ним водятся, вот и выживают нашего сыщика.

– Ничего страшного. Такие люди – это ценный актив, не понадобится губернии, будет на нас работать. А копать придётся глубоко, никто из участников шайки не должен уйти от возмездия. Ладно, позже ознакомлюсь более детально со всеми подробностями. Богдан, – обращаюсь к Фитцнеру, – по нашему второму делу ты всё продумал? Сможем мы удивить кое-кого и при этом обойтись без лишних крайностей? А то очень уж хочется, кое – кого по носу щёлкнуть.

– Мы хорошо обдумали ошибки, которые сделали при захвате купца. Будем ещё готовиться и думаю должны справиться.

– Тогда завтра встречаемся в усадьбе. Я поехал к подполковнику и далее к губернатору. Павел Иванович, отправьте посыльного к Митусову, передайте, что я сам посещу его. У него наверняка много документов, не тащить же их все с собой.

– Константин Павлович, – спросил Некрасов перед уходом, – Вы ничего не рассказали о Краузе. Вам удалось встретить его в Москве?

– Нет, перехватили его ближе к Твери. Сначала подумал, что наш немец к какому-то каравану прибился, но оказалось, это он так подготовился. Запасливый товарищ, на десяти возах еле своё добро разместил.

– Он мне здесь всю плешь проел, – хохотнул Некрасов, – Подводы ему самые лучшие найди, людей для охраны и сопровождения тоже, ещё и двух мастеров и кузнеца собой повёз. Станков каких-то с инструментами только 4 воза. Но Эрик Альфредович человек бывалый, хотя и в облаках летает. Люди с ним поехали надёжные, на месте обратится к властям, чтобы выделили дополнительную защиту. Думаю, не нужно за него беспокоиться, он своё дело сделает.

Будем надеяться. Я сам не ожидал от Краузе такой основательности. В обычной жизни учёный производит впечатление человека неприспособленного к жизни и погруженного исключительно в свои минералы. Но к экспедиции он подготовился грамотно, чувствуется большой опыт.

А вот чем хорош фон Миллер, так это своей адекватностью и прогрессивностью. Адекватность выражалась в том, что он не считал солдат живым скотом и в меру своих сил старался заботиться о нижних чинах. Прогресс выражался в том, что подполковник был очень образованным человеком в военной сфере, постоянно читал чьи-то труды. Иногда собирал офицеров и разбирал минувшие сражения с детальным анализом. К моему предложению с казармами и полосой он отнёсся очень серьёзно. Военный городок ударно строился, а полоса уже была готова. У моей роты завтра как раз по плану её прохождение. Посмотрим, что в итоге получилось, и как будут выглядеть мои солдаты.

Общались с фон Миллером минут тридцать. Вкратце рассказал про коронацию, награждения, приёмы и наш турнир. Информация из Москвы ещё не дошла, вот мне и пришлось рассказывать, как свидетелю событий. Обсудили предстоящий приезд Императора и сошлись во мнении, что ему должно понравиться. После окончания работ по строительству городка, на которых посменно были задействованы все солдаты, проводились постоянные учения по строевой подготовке. На полосу отводился один день в неделю. Подполковник где-то раздобыл рубахи, штаны и какие-то поршни[54 — Поршни (др. – рус. поръшьнь, порьшьнь, моршни из-за складок, морщин, постолы) – простейшая старинная кожаная обувь у славян. Поршнеобразная обувь также была широко распространена среди других народов Европы и Азии.], в общем, обеспечил солдат запасной и рабочей одеждой. При нынешней интенсивности не выдержит никакая форма. Поэтому строевая подготовка шла от чужих глаз подальше, дабы не травмировать неподготовленную публику специфическим одеянием солдат.

– Скажите, Карл Карлович, к вам тоже приходят делегации дворян с просьбой отпустить помещика Арцыбашева?

– Приходили два раза. В первый раз я объяснил, что пока идёт следствие и ввиду тяжести обвинений, упомянутый помещик будет находиться на гауптвахте. Но народ здесь какой-то непонятливый, через день заявились ещё большей толпой. Отправил к ним офицера и десяток солдат с предупреждением, чтобы в течение трёх минут их не было около полковых изб. В противном случае пригрозил прописать шпицрутенов прямо там же. Удивительно, но разошлись, вернее, побежали жаловаться губернатору, – ответил фон Миллер и захохотал.

– Я же прекрасно вижу важность этого дела. Речь идёт об обвинении в убийстве дворянина, нападении на офицеров императорской армии и ограблении государственной конторы. Дело должны в трибунал передать или создать особую комиссию, компетенции земского суда может и не хватить.

Вот понимай, как знаешь. Убийство дворянина – это тяжкое преступление, как и нападение на питейную контору. А десятки убитых купцов, приказчиков и возниц как бы не считается чем-то ужасным. И ведь подполковник говорит это совершенно искренне. Мне такого отношения не понять, надеюсь, Павел тоже отнесется более серьёзно. В любом случае дело до него дойдёт, и окончательный вердикт будет выносить именно Император.

С двойственным впечатлением вышел от фон Миллера и выдвинулся к губернатору. А город тем временем бурлил. Стройка такого масштаба привлекла множество людей. Ещё и в Кремле начали мостить дорожки, там тоже было многолюдно. Ещё также заметил несколько новостроек и это без учёта строительства кулибинского КБ. Естественно, за подрядчиками и строителями, в город потянулись торговцы с мастерами разных профессий. Радовало, что именно я стал причиной этих перемен.

Около дома губернатора всё было тихо и спокойно. Кстати, мостить начали и нашу сторону, чувствуется, что Митусов серьёзно взялся за благоустройство.

– Вы так красочно описываете события, происходившие в Москве, что я даже мысленно перенеслась в Кремль, Царицыно и Головинский дворец, – в несвойственной для себя романтической манере подвела итог моему рассказу жена губернатора.

Как я и предполагал, после обеда меня взяла в оборот Мария Степановна и частично её супруг. В отличие от фон Миллера здесь пришлось описывать всё в подробностях и отвечать на множество вопросов. Понятно, что выросшая в столице Митусова, скучает по обществу и придворной жизни, поэтому стоически отвечал и описывал всё в деталях. Хозяйка дома, уже окончательно оправилась от родов и выглядела прямо как молоденькая девушка. Наверняка уже мечтает о поездке в Питер и тамошних приёмах. А пока она поила меня каким-то изумительным чаем с травами и угощала отличной выпечкой.

– Пётр Петрович, – обращаюсь к губернатору, – Вы наверняка хотели меня видеть не только для того, чтобы накормить чудесным обедом.

– Я в замешательстве, Ваше Высочество. Никогда не думал, что окажусь в подобной ситуации. С одной стороны, Арцыбашев пойман в момент нападения на офицеров императорской армии. Его подручные уже дали показания и были найдены предметы, которые могли принадлежать пропавшим людям. С другой стороны, местное дворянство просто категорически отказывается верить в вину помещика. И если бы не обыск, который был проведён совместно полицмейстером и представителем Тайной экспедиции, то ситуация могла стать взрывоопасной. Только два дня назад, меня перестали беспокоить родственники и друзья Арцыбашева. Даже несмотря на приведённые доказательства, они настаивают на освобождении обвиняемого и проведении земского суда. Я не поддаюсь этому давлению, но нужно понимать, что мне здесь ещё жить и работать.

– И кто же из них самый настойчивый?

– В первую очередь это Мусин-Пушкины и связанные с ними родственными узами фамилии. Вторым просителем и весьма настойчивым, является губернский предводитель дворянства подполковник Демидов[55 — Алексей Иванович Демидов (1754–1826) – русский военачальник, генерал-лейтенант.], а далее уже все понемногу. У меня такое ощущение, что дворянство губернии в полном составе задалось целью выступить в защиту Арцыбашева.

– Какое поразительное единение, – чувствую, что начинаю звереть, – Господин Демидов живёт в Новгороде? Хорошо. Занимайтесь спокойно своими делами. Скоро приезд Императора и вы должны быть готовы показать плоды своего труда. Перестаньте думать об этой ситуации с дворянским паломничеством, теперь это моя забота.

На улице я немного успокоился, но ситуация бесила до невозможности. Человек обвиняется в многочисленных убийствах, а местные дворяне усиленно делают вид, что ничего не произошло. Видишь ли, надо отпустить болезного под домашний арест. Это же невместно держать его на полковой гауптвахте. Ничего, будем делать прививку от вседозволенности и потери чувства меры.

На удивление с Демидовым договорились сразу. Здоровый такой дядька, с шикарными усами и армейской выправкой. Сейчас подполковник был в отставке, не сошёлся во мнении с начальством и был отправлен в Новгород. Но он мечтал о возвращении на службу, так как не видел себя вне армии. Я обрисовал ему ситуацию, рассказал о своём участии в поимке убийцы и ещё намекнул на неудовольствие Императора. Демидов был человеком, в общем-то, простым и действовал с подачи местных дворян, не разобравшись в сути вопроса. Когда же он понял, что можно выслужиться перед Павлом, который будет детально знакомиться с делом, то у меня сразу появился верный союзник. Договорились, что послезавтра состоится совместная поездка полицмейстера, следователя Тайной экспедиции и представителя дворянства в поместье Арцыбашева для более детального осмотра и допроса свидетелей. Я же решил ехать инкогнито, взяв с собой охрану, десяток солдат и сыщика. Буду изображать роль сопровождения важной комиссии. Прямо в кабинете хозяина написали записку Митусову с просьбой помочь в организации поездки. Перед уходом решил поглумиться над местными дворянами.

– Алексей Иванович, вы понимаете, что просители могли выставить вас в неприглядном свете перед Его Величеством? Не знаю, чем они руководствовались, но если вина Арцыбашева будет доказана, то вас могли отправить служить куда-нибудь в Иркутск или Охотск. А что, там тоже нужны грамотные офицеры.

Судя по нахмуренным бровям и усиленному мыслительному процессу, о такой подлянке он не подумал.

– Я не предполагал такое развитие событий. Меня действительно ввели в заблуждение, – ответил Демидов, – Но раз вы спрашиваете, значит, хотите что-то предложить в отношении данных господ?

– Мы найдём следы преступлений, я вам обещаю. Есть у меня один человечек, у которого нюх лучше охотничьей собаки. А вы со своей стороны, будете вызывать самых активных просителей для приватной беседы. Затем представите им неопровержимые доказательства и предложите явиться в суд для дачи показаний.

– Для каких показаний? – не понял Демидов.

– Не являются ли данные просители соучастниками преступлений помещика. Если грамотно спрашивать, то найдём к чему придраться. А далее сами понимаете, можно отправиться и на каторгу или в ссылку. Вдруг кто-то вёл финансовые дела с разбойником, покупал у него вещи или ещё что-то. От этого уже просто так не отвертеться и урон для репутации будет колоссальный. Главное – припугните их посильнее.

– Всё равно не понимаю зачем?

– Поверьте, все эти просители отнюдь не дураки. За Арцыбашева они просят из-за дворянской солидарности и родственных отношений. Но они пока не понимают, что если суд будет в присутствии Императора, то никаких поблажек на происхождение не будет. Все знают про характер моего отца, кто же не слышал, что у него обострённое понятие о чести. Никто не захочет выступать ответчиком на таком суде. Значит, они не только испугаются, но и будут готовы заплатить за ваше беспокойство. В общем, сумму определите сами исходя из дохода просителей. Мзду вы не берёте, значит, отправите их к губернаторскому казначею делать «добровольные» взносы в фонд благоустройства города.