Ты знаешь что хочешь этого
Потому и страшно: чем похожи рассказы Кристен Рупеньян и Евгении Некрасовой
Почти одновременно вышли два сборника рассказов, в которых мистическая жуть переплетается с жутью повседневной: «Ты знаешь, что хочешь этого» Кристен Рупеньян и «Сестромам» Евгении Некрасовой. Егор Михайлов считает, что и читать эти книги лучше вместе.
«Ты знаешь, что хочешь этого» Кристен Рупеньян
История успеха Кристен Рупеньян уже стала легендой, поэтому давайте по верхам. Молодая писательница несколько лет строчила в стол, потом один-единственный рассказ в нужный момент попал в нужный журнал (New Yorker), на Кристен посыпались слава, контракты на экранизации и миллионный аванс на дебютный сборник рассказов.
В каком‑то смысле это идеальная история успеха. Джоан Роулинг после прорывного «Философского камня» десять лет строчила сиквелы (а теперь — киноприквелы разного качества), а чтобы выбраться из‑под штампа «Мама Гарри Поттера», ей пришлось аж придумать не слишком убедительный псевдоним. Двадцать лет спустя для успеха достаточно рассказа на тридцать страниц, в котором не то чтобы много чего происходит, — если этот рассказ хорошо написан и появляется в тот момент, когда дискуссия о нездоровых отношениях стала главным лейтмотивом мировой общественной жизни. Если от Роулинг ждали (и продолжают ждать) ещё одной истории про волшебников, то от Рупеньян было непонятно, чего ждать. Это большое преимущество; Кристен пользуется им на всю катушку.
Желание все время держать читателя в напряжении не стоило бы ломаного гроша (и фантастического аванса), если бы не одна деталь. Рупеньян не только любит пугать, смешить и водить вокруг пальца, но и умеет это делать. От первого рассказа, в котором пара заботливо превращает жизнь своего друга в ад, до финальной «Кусаки», выворачивающей наизнанку скандалы эпохи #metoo сборник не позволяет себя отложить. Не слишком элегантно звучащее в переводе название книги не врет. Это будет жутковато, до мурашек неприятно, вам понравится и захочется еще.
Ты знаешь что хочешь этого
You Know You Want This
© 2019 by Kristen Roupenian
© Ракитина Е., перевод на русский язык, 2019
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019
Моей матери, Кэрол Рупеньян, научившей меня любить то, что меня пугает.
Позавчера наш друг остался у нас ночевать. Наконец расстался с этой своей жуткой девицей. Он именно с ней уже в третий раз расставался, но сказал, что на этот раз все, насовсем. Ходил по нашей кухне, перечисляя десятки тысяч мелких унижений и мучений за полгода, что они были вместе, а мы вздыхали в его сторону, и переживали, и перекашивали лица в гримасах сочувствия. Когда он ушел в ванную как-то привести себя в порядок, мы повалились друг на друга, закатили глаза и стали изображать, как будто душим себя и стреляемся. Кто-то из нас сказал, что выслушивать жалобы нашего друга о разрыве – все равно что слушать алкоголика, который ноет из-за похмелья: да, страдает он по-настоящему, но, господи, как же трудно найти в себе сочувствие к кому-то, кто настолько не понимает, в чем причина его проблем. Сколько еще он будет встречаться со всякими жуткими людьми и удивляться, что они жутко с ним обращаются, спрашивали мы друг друга. Потом он вышел из ванной, и мы налили ему выпить, в четвертый раз за вечер, и сказали, что он слишком пьян, чтобы садиться за руль, но мы с радостью устроим его на диване.
На следующее утро, когда мы встали на работу, наш друг еще спал; его рубашка была наполовину расстегнута. Вокруг валялись смятые пивные банки, то есть он явно продолжил пить один, после того как мы давно улеглись. Мы сварили еще одну чашку кофе и сказали, что он может сколько хочет оставаться у нас, но, придя домой, мы все-таки удивились, обнаружив его на диване.
Мы заставили его принять душ, потом повели ужинать и за ужином отказались слушать про разрыв. Вместо этого мы были просто лапочки. Мы смеялись над всеми его шутками, заказали вторую бутылку вина и давали ему советы о жизни. Ты заслуживаешь, чтобы рядом был кто-то, кто сделает тебя счастливым, сказали мы. Здоровых отношений с кем-то, кто тебя любит, сказали мы – и благодарно поглядели друг на друга, прежде чем переключить все свое внимание на него. Он был похож на печального пса, жаждущего ласки и похвалы, и приятно было видеть, как он все это принимает; нам хотелось погладить его по мягкой голове и почесать за ушами, чтобы поглядеть, как он завиляет хвостом.
На следующее утро нам было немножко неловко, но мы себе сказали, что, возможно, именно этого ему и не хватало, чтобы покинуть гнездо и вернуться в свою квартиру, и, может быть, это даже побудит его найти себе подружку, которая станет с ним спать не раз в два месяца. Но днем он нам написал, спрашивая, какие у нас планы на вечер, и вскоре он уже оставался у нас почти каждую ночь.
Мы кормили его ужином, потом ехали втроем куда-нибудь, мы на переднем сиденье, а он всегда позади. Мы отпускали шутки, что надо выдавать ему карманные деньги, что пора ему взять на себя часть домашних обязанностей; мы шутили, что надо заключить новый договор с оператором связи, чтобы внести нашего друга в семейный тариф, раз уж мы проводим вместе столько времени. А еще, говорили мы, надо получше за ним приглядывать, чтобы он не писал сообщения своей жуткой бывшей, потому что, хотя они и расстались, общались они по-прежнему, и он не выпускал из рук телефон. Он обещал исправиться, клялся, что понимает, что ему так только хуже, но потом снова начинал ей писать. Но по большей части нам нравилось проводить с ним время. Мы суетились вокруг него, заботились о нем, ругали его, когда он делал что-то безответственное – писал своей жуткой бывшей или не ходил на работу из-за того, что слишком засиделся прошлой ночью.
Нас так заводила эта игра, что мы начали повышать ставки: выходили полуодетыми или завернувшись в полотенце, оставляли дверь чуть приоткрытой или пошире. Наутро после особенно бурной ночи мы дразнили его, спрашивая, хорошо ли он спал или что ему снилось, и он смотрел вниз и отвечал: я не помню.
Мысль о том, что он хочет присоединиться к нам в постели, была просто фантазией, но, как ни странно, какое-то время спустя нас стало немножко раздражать, что наш друг так стесняется. Мы знали, что, если что-то и произойдет, первый шаг придется сделать нам. Нас было больше, это раз, два – квартира была наша, и три – так у нас все сложилось: мы им распоряжались, а он делал, что мы просили. Но мы все равно позволяли себе раздражаться на него, немножко его тиранить, винить его в том, что наши желания не исполняются, и дразнить еще жестче, чем раньше.
Когда ты заведешь новую девушку, спрашивали мы. Господи, все это уже столько тянется, ты, наверное, с ума сходишь. Ты ведь не дрочишь на диване, нет? Лучше не надо. Перед тем как лечь, мы стояли над ним, сложив руки на груди, будто злимся на него, и говорили: ты лучше веди себя прилично, это хороший диван, мы не хотим завтра увидеть на нем пятна. Мы даже упоминали об этой шутке при третьих лицах, при хорошеньких девушках. Скажи ей, говорили мы. Расскажи про диван, про то, как он тебе нравится, как тебе на нем хорошо, да? И он ежился и говорил: да, да, хорошо.
Ты знаешь, что хочешь этого
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Ты знаешь, что хочешь этого… Знаешь, что хочешь, верно? Сборник рассказов Кристен Рупеньян о запретных желаниях, их пределах и наказаниях за эти желания. Он о страхах, о сексе, о власти – о том, что мир зубаст и его зубы прорастают внутри нас. Истории о паре, которая мало-помалу пьянеет от власти над своим слабовольным другом, о девочке-подростке, чьи злые желания исполняются в день рождения, темная сказка о королеве, влюбленной в свое отражение, и другие рассказы.
С этой книгой читают
Отзывы 6
Сборник потрясающих рассказов. Которые не читаются, а сразу понимаются. Вот текст – бац – и уже образ.
Обычно говорят – психологизм. Но психологизм это мастерство, навык, а здесь скорее врожденный дар – запечатлеть мимолётную мысль и записать так, что она не потеряет своей актуальности, пока дойдёт до читателя.
Рассказы грязные, мерзкие и противные. Но только в человеческой степени. Здесь нет ярого 18+ или крови. Речь идёт о темноте человеческой души. То есть это вполне «бытовые» истории об обычном. Просто они настолько нахально откровенные и свободные… Некогда удивляться, сидишь и воздух глотаешь)
Сборник потрясающих рассказов. Которые не читаются, а сразу понимаются. Вот текст – бац – и уже образ.
Обычно говорят – психологизм. Но психологизм это мастерство, навык, а здесь скорее врожденный дар – запечатлеть мимолётную мысль и записать так, что она не потеряет своей актуальности, пока дойдёт до читателя.
Рассказы грязные, мерзкие и противные. Но только в человеческой степени. Здесь нет ярого 18+ или крови. Речь идёт о темноте человеческой души. То есть это вполне «бытовые» истории об обычном. Просто они настолько нахально откровенные и свободные… Некогда удивляться, сидишь и воздух глотаешь)
Сильно. Местами омерзительно-сильно. Жестко. Грязно. Прочла на одном дыхании. Некоторые вещи запали: ходила под впечатлением, ловя себя на мысли, что это от прочитанного. Прокручивала в голове. «Желание смерти» ошарашило. Для тех, кто любит пожёстче; кому-то же (может, и большинству, не знаю) некоторые вещи могут показаться слишком отвратительными. Мне кажется, должна быть определенная «прокачка» жестью в жизни или склонности к тому, чтоб такое «зашло», иначе чтение данной книги больше будет походить на подглядывание в замочную скважину. Да и вообще не очень могу представить тургеневских барышень за чтением этих рассказов.
Язык повествования простоват. Здесь нет художественной эстетики речи. Но встречаются очень интересные обороты, фразы, глубокие мысли. Некоторые рассказы реалистичны, некоторые – нет.
В общем, лично я – рекомендую, но не всем подойдёт.
Сильно. Местами омерзительно-сильно. Жестко. Грязно. Прочла на одном дыхании. Некоторые вещи запали: ходила под впечатлением, ловя себя на мысли, что это от прочитанного. Прокручивала в голове. «Желание смерти» ошарашило. Для тех, кто любит пожёстче; кому-то же (может, и большинству, не знаю) некоторые вещи могут показаться слишком отвратительными. Мне кажется, должна быть определенная «прокачка» жестью в жизни или склонности к тому, чтоб такое «зашло», иначе чтение данной книги больше будет походить на подглядывание в замочную скважину. Да и вообще не очень могу представить тургеневских барышень за чтением этих рассказов.
Язык повествования простоват. Здесь нет художественной эстетики речи. Но встречаются очень интересные обороты, фразы, глубокие мысли. Некоторые рассказы реалистичны, некоторые – нет.
В общем, лично я – рекомендую, но не всем подойдёт.
Извиняюсь за грубость, но хрень редкостная. Решила почитать, купившись на предыдущий отзыв. Ни о чем! Язык довольно скудный, читалось с трудом. Жаль потерянного времени. Однозначно не рекомендую к прочтению
Извиняюсь за грубость, но хрень редкостная. Решила почитать, купившись на предыдущий отзыв. Ни о чем! Язык довольно скудный, читалось с трудом. Жаль потерянного времени. Однозначно не рекомендую к прочтению
Несколько интересных рассказов, а так книга не очень, много не нужной информации и рассуждений не по теме, описание лучше самой книги
О желаниях и страхах: разбираем сборник рассказов Кристен Рупеньян «Ты знаешь, что хочешь этого»
Год назад популярные книжные блогеры объединились, чтобы провести собственную версию премии «Ясная Поляна»*. В этот раз MyBook вместе с ними будет обсуждать иностранный список премии. После обзора всех претендентов они назовут имя победителя и пояснят, почему выбрали именно его.
Наши эксперты: Анастасия Петрич (в «Инстаграме» – drinkcoffee.readbooks), Владимир Панкратов (телеграм-канал «Стоунер»), Виктория Горбенко (телеграм-канал «КнигиВикия»), Вера Котенко (телеграм-канал «Книгиня про книги») и Евгения Лисицына (телеграм-канал greenlampbooks). Все материалы по тегу Блогеры читают.
Сегодня в нашем книжном обзоре – сборник рассказов американской писательницы Кристен Рупеньян «Ты знаешь, что хочешь этого».
Кристен Рупеньян. «Ты знаешь, что хочешь этого»
После публикации своего первого рассказа «Кошатник» в журнале New Yorker Кристен получила 1,2 миллиона долларов аванса за этот сборник, когда он еще не существовал. Кстати, рассказ «Кошатник» в сборнике есть.
На премию «Ясная Поляна» книгу номинировал журналист и литературный редактор «Афиши» Егор Михайлов: «Вместо того чтобы найти один прием и выжимать из него все соки, Рупеньян каждые несколько страниц чуть меняет правила игры. От этой девушки никогда не знаешь чего ожидать – какое же это упоительное чувство».
Перевод с английского выполнен Екатериной Ракитиной.
– Оценки:
Вера Котенко: 9/10
Владимир Панкратов: 7/10
Анастасия Петрич: 8/10
Евгения Лисицына: 9/10
Виктория Горбенко: 7/10
Итого: 8/10
– Расскажите, что за рассказы входят в сборник?
Виктория Горбенко: Истории, объединенные темами власти, секса, страха и тайных желаний.
Евгения Лисицына: Эрос и Танатос во плоти: не только по содержанию, но и по форме; препарация нашей темной стороны в современном мире.
Вера Котенко: Двенадцать ужасно страшных историй, которых почему-то не тринадцать.
Владимир Панкратов: Манифест о том, что бесполезно вытеснять свои желания: рано или поздно они полезут из всех щелей.
Анастасия Петрич: Повествования о ликах желания и страха.
– О чем они? Что объединяет рассказы?
Панкратов: Все герои сборника – не то что неудовлетворенные, но явно оглядываются на общественные нормы морали и из-за этого прячут поглубже свои желания (желания совершенно разного характера). Общество, которое провозглашает высшую ценность отдельной человеческой жизни, на самом деле заботится о «совместном проживании» всех со всеми и объявляет неприличными желания конкретного человека.
Горбенко: Книга о том, о чем обычно принято молчать, оставлять за закрытыми дверьми спален. Но это не про вуайеризм или полоскание чужого грязного белья. Это про то, что в каждом из нас живет тьма. Источники ее могут быть разными – от злости до страха. Но единственный действенный способ побороть эту тьму в себе – поговорить о ней, вытащить тень на яркий солнечный свет.
Котенко: О природе страхов – Рупеньян кладет их аккуратно на операционный стол, а дальше – надрез, зажим, такая хирургия гнойных ран, когда отсекают нежизнеспособные ткани. Неприятно, но необходимо – и Рупеньян тоже как будто специально демонстрирует самое неприятное, триггерящее, мерзкое, но в итоге ощущение совсем обратное – как будто вытащил занозу. Операция прошла успешно.
Петрич: Все рассказы объединяет одна тема, но преподнесенная под разными «соусами». Фрейдистское влечение к жизни и влечение к смерти. Желание, доведенное до предела и вышедшее за границы дозволенного.
Лисицына: Единая жгучая и не дающая покоя тема несовершенства каждого человека как единицы и личности. С одной стороны, не то чтобы мы этого не знали, с другой – никто так глубоко не лезет под кожу в моментах, о которых не принято говорить, как Рупеньян.
– Из-за какой особенности вы поставили такую оценку?
Петрич: Высокая оценка, потому что книга не просто занимает все мысли читателя, но и по-настоящему резонирует. Если разрешить себе быть честным с собой, то это настоящая экскурсия в себя самого.
Горбенко: От рассказов Рупеньян решительно невозможно оторваться. Они все, как неизвестный паразит из ее «Синдрома спичечного коробка», заползают под кожу, и все внутри начинает зудеть. Почти физическая ощутимость этого постоянного дискомфорта – явный признак авторского таланта.
Лисицына: Трудно отвлечься от того, чтобы не расчесывать болячки. Создать такое в сборнике рассказов, а не романе дорогого стоит.
Панкратов: У меня оценка меньше, чем у других. Что называется, прием обнажил себя примерно к половине сборника.
Котенко: Впечатлена этой искрящейся короткой прозой, чего совсем не ждала, – сомневаюсь, что у жюри «Ясной Поляны» этот сборник вызовет определенные эмоции, но очень хочется, чтобы наш брат-читатель обратил внимание на Кристен Рупеньян. Она взаправду классная.
– Какой рассказ вас больше всего поразил?
Котенко: Остановлюсь на «Посмотри, во что ты играешь, детка». Когда-то я думала, что вот было бы здорово снять фильм, где в разных моментах вдруг звучит жуткая музыка, кажется, что герою на голову упадет кирпич, его собьет машина или сейчас в кадр зайдут ребята из фильма Ханеке «Забавные игры», но – ничего не происходит. В каком-то смысле, Рупеньян использует похожий прием. Здесь, конечно, «что-то происходит», но это «что-то» куда тоньше – чтобы не спойлерить, это лучше прочитать.
Петрич: «Кошатник». Потому что… Ну потому что это прямо то, через что когда-то пришлось пройти. Аж до дрожи. Автор влезла в душу и все там переворошила.
Лисицына: У меня все просто: как первый рассказ поразил, так дальше и продолжалось, хотя трудно назвать его лучшим в сборнике. Уж если вас зацепит, то сразу.
Горбенко: «Посмотри, во что ты играешь, детка» – про то, как к девочке-подростку на спортивной площадке подходит бродяга, фанат музыки (и, вероятно, не только) Чарльза Мэнсона. С момента убийств, совершенных Семьей Мэнсона, прошло 24 года, но дом так больше и не стал тем местом, где ощущаешь полную безопасность. Про это и рассказ – про неконтролируемый страх, что в твою жизнь в любой момент может проникнуть зло.
Панкратов: Мне понравился рассказ про день рождения девочки. Он хорошо показывает, как наши настроения и мысли (даже без нашей воли) могут менять мир вокруг.
– Как бы вы для себя назвали жанр, в котором пишет Рупеньян?
Панкратов: Давайте назовем это мистическим реализмом.
Котенко: БДСМ-проза.
Горбенко: Что-то среднее между «Боишься ли ты темноты?» и «Зашкварными историями».
Петрич: Из уже существующих: трагикомедия или драма.
Лисицына: Психологический натурализм, перемежаемый сюрреализмом.
– Что отличает Рупеньян от большинства других авторов?
Котенко: Мы живем, как мне кажется, в такое время, когда уже очень сложно удивить текстом, – все это в том или ином виде уже было. Но у Рупеньян все-таки получается что-то определенно новое: вот, например, в одном из рассказов упоминается детская игра в «сардинки». Сборник Рупеньян – такая вот странная банка с сардинками: тесно, страшно, местами много масла, да и сардинки не очень похожи на сардинки, а на что-то такое, про что мозг уже все понял, но отказывается это осознавать.
Лисицына: Предельная искренность, граничащая с жестокостью, фокус на непознаваемости бытия. Четкая ассоциация с «Твин Пиксом». Рупеньян мастерски может перевернуть любые ожидания и припечатать, что мир неизведан даже внутри нас самих.
Панкратов: Ее рассказы совершенно непредсказуемы по отдельности и немного наскучивают в сборнике. Странный случай, когда, собранные вместе, рассказы становятся будто «хуже».
Горбенко: У Рупеньян недоговоренности всегда работают на нее: усиливают дискомфорт и заставляют искать в себе ответы на весьма неприятные вопросы. Не могу сказать, что само по себе исследование тьмы внутри удивляет (вся южная готика про это, в конце концов), но Рупеньян обладает и умело пользуется современной оптикой, обращаясь к тем страхам, которые характерны именно для жителей нынешних мегаполисов, пользователей «Тиндера» и любителей прорабатывать свои травмы.
Петрич: Рупеньян разноплановая и везде очень честная. Она выбирает острые, болезненные темы и не боится о них говорить. Конечно, она не одна такая, но у нее это получается сделать очень просто. Без излишнего художественного мельтешения.
– Какое настроение создалось у вас во время чтения?
Панкратов: Несмотря на то что от рассказов веет чем-то нехорошим, читать их было, как бы это сказать, забавно. Каждый раз ты вновь и вновь удивляешься новым заходам, на которые способна писательница.
Лисицына: Разрывающее на части ощущение, что хочется бросить и забыть эту книжку и одновременно – не отрываться от нее до последней строчки и потребовать еще.
Котенко: Долго думала, что ответить, – например, «страшно не было», а потом вспомнила, что во время чтения «Сардинок» мне было реально, действительно, я не вру, страшно. Неуютное ощущение, что сейчас произойдет что-то совершенно неприятное, и я не уверена, что хочу знать, что это именно будет. Примерно такое же чувство было и в «Посмотри, во что ты играешь, детка» и потом в «Ночном бегуне».
Горбенко: Настроение поиграть большой компанией в «Я никогда не».
Петрич: Жуть и восторг. Некоторые рассказы трогали сильнее, некоторые я воспринимала просто как интересный текст и скорее для себя углублялась в его смысл.
– Кому эту книгу читать не стоит?
Котенко: Тут все просто, но я даже на всякий случай провела микроанализ. Зашла на LiveLib и выяснила вот что. Не понравится Рупеньян тем, кто не любит: а) непонятные сюжеты, когда автор все недостаточно ясно написал и надо включать фантазию; б) описания чего-то физически неприятного (как насекомое, например, ползает под кожей); в) кто просто не любит сборники рассказов.
Петрич: Тем, кто боится себя, своих мыслей, желаний. Кто боится признаваться себе честно в том, что у них происходит в голове.
Лисицына: Карамельным читательницам, которые хотят видеть в книжках только счастье, отдохновение, пони и радугу, а после Селина или Мариам Петросян бегут помыться.
Горбенко: Ханжам и тем, кто привык себе врать.
Панкратов: Кому-то, кто собирается читать это сразу и целиком. Рекомендую принимать порциями.
– Посоветуйте похожие романы для чтения.
Петрич: «Эйлин» Мошфег. Вот прямо можно читать сразу друг за другом, если понравилось настроение. И та же честность, и та же откровенность, и та же жуть.
Панкратов: Давайте назову «Возможность острова» Уэльбека. Книги очень разные, но обе – о том, как человек устал жить в цивилизованном обществе по правилам приличия.
Лисицына: В отдельных аспектах, но со своей приправой – «Волшебные истории» Петрушевской (две книги с разными подзаголовками, можно брать любую). И для общего неуюта – «Первый нехороший человек» Миранды Джулай.
Горбенко: «Дикий лебедь и другие сказки» Майкла Каннингема – рекомендую, если заинтересует рассказ Рупеньян «Зеркало, ведро и старая бедренная кость». У Каннингема деконструкция сказочных сюжетов получилась лучше.
Котенко: Хочется вспомнить старину Кинга – тем более Рупеньян и сама про него часто говорит в интервью, – тут подойдет любой его сборник короткой прозы, например, лиричные «Сердца в Атлантиде». Дальше вот что: рассказ «Кошатник», с которого началось славное шествие Рупеньян по миру, довольно легко сравнить с Салли Руни и ее «Нормальными людьми» – степень нормальности можно определить самостоятельно, а вот написано, на мой взгляд, куда талантливей. Из отечественного – мне вспоминается Дарья Бобылева и сборник рассказов «Ночной взгляд». Пишут они несколько про разное, но если говорить про атмосферу и умение ее создавать, приемы используют одинаковые. И это, в общем-то, мастерски написано и – да! – наводит жути.
* Литературная премия «Ясная Поляна» — ежегодная общероссийская литературная премия, учрежденная в 2003 г. Музеем-усадьбой Л. Н. Толстого «Ясная Поляна» и компанией Samsung Electronics.