русский блэк метал группы список лучших
Русский метал — в порядке: 10 групп, которые это доказывают
Должен признаться, что я много лет боролся с собственным пренебрежительным отношением к российской тяжелой сцене. Сейчас этот этап позади и сегодня я спокойно признаю, что русский метал жив и грохочет не хуже мирового. В этой подборке я кратко расскажу о десяти молодых (или относительно молодых) группах, которые сам люблю и уважаю.
Wildways
Брянскую группу Wildways часто обвиняют в конъюнктурности — дескать, уже больше десяти лет они прыгают по жанрам, пытаясь угодить фанатам. Комментировать это утверждение я не буду, но скажу, что не вижу ничего плохого в постоянном обновлении звука — это и делает банды интересными. Более того, Wildways открывают список в том числе и благодаря своим прошлым достижением. Еще под именем Sarah Where Is My Tea они выпустили два отличных альбома — сначала «народный», качественный дэткор в духе ранних Bring Me The Horizon, а потом бодрейший рок-н-ролльный металкор.
Уже под именем Wildways парни ударились в актуальный, американский металкор — с жесткими риффами и хардкорными вставками, но приятными попсовыми мелодиями и цепкими припевами. Их альбом 2016 года Into the Wild вышел на лейбле Artery, который основал вокалист Attila Крис Фронзак — и это показательно. Их свежий альбом Anna выпущен уже под лейблом Warner Music Russia и это событие еще более громкое — русская метал-группа на мейджоре, такого раньше не было. Поэтому нравится вам это или нет, но Wildways сейчас — одна из важнейших групп в России. И они это заслужили, потому что звучит-то все круто, качает, на слух ложится, баланс экстрим-вокала и яркого чистого пения идеален. Даже в рамках «Вечернего Урганта» это звучит органично.
Slaughter to Prevail
Группа Slaughter to Prevail основана в 2014 году в Екатеринбурге и закручена вокруг харизмы и дикого рычания Александра Шеколая, более известного как Alex The Terrible. Его гроул-каверы — вообще отдельный жанр искусства. Музыка непосредственно банды — грязный, пропитанный злостью и гуттуралом дэткор с элементами блэка и олдового ню-метала. Звучит настолько круто, что заходит не только в России, но и на западе — несмотря на то, что в текстах Александр периодически переходит с английского на русский. Качающие брейки, скорость, ярость — все тут, не зря Slaughter to Prevail некоторые в шутку называют «Slipknot здорового человека».
Invertor
Invertor — это питерская группа, играющая «уличный метал» с 2014 года. Их музыка пребывает на стыке пацанского дэткора и нью-скул-рэпа. Лучшая аналогия в их случае — русские Emmure. Стильно, модно, молодежно, очень жирно, ломано, да еще и на русском языке. Слушать такое, конечно, нужно не в наушниках, а живьем, потно толкаясь в мош-пите — обязательно попробуйте, когда пандемия отступит.
Lucidvox
Мужскую компанию в подборке обязательно нужно разбавить исключительно женской группой! Тем более с музыкой у Lucidvox все отлично — эта московская банда выдает пробирающий до мурашек психоделик-рок, который местами дотягивается до стонера и дума. При этом их песни наполнены этникой и какой-то жуткой оккультной атмосферой — тем и прекрасны. Словно ты на шабаш попал: знаешь, что ничего хорошего тебя уже не ждет, но уходить все равно не хочется — околдовали.
Гробовая доска
«Водка, прима, все харчи, ножевые, переломы, все залетные бичи — отбивают мне поклоны».
«Гробовая доска» — это быстрый, как пробежка за пивом до магазина, пробивающий черепушку трэш-метал из Томска с дерзкими панкушными текстами. В музыке у «Доски» вся русская душа: народные мотивы, танцевальные ритмы, обоссанные подъезды, драки во дворах, искусное владение простым словом и даже едва уловимая «воровская романтика». Энергии не меньше, чем в лучших выступлениях Фила Ансельмо. Их песни должны быть примером для самого понятия «Русский метал».
«Ауткаст»
Не раз наблюдал, как люди вспоминают некогда культовых героев 2007-го и задаются вопросами вроде: «Блин, а как там щас дела у Amatory». На самом деле, у них все круто. Группа не только продолжает делать современный и актуальный тяжеляк, но и отпочковала от себя отличную банду «Ауткаст».
В составе «Ауткаста» трое бывших участников Amatory, среди которых и один из самых узнаваемых участников коллектива — вокалист Игорь Капранов. «Ауткаст» играет очень качественный, вылизанный почти до идеала поп-металкор — это концентрированные Architects, Bury Tomorrow и Bullet for my Valentine. По-хорошему эпичная и умеренно жесткая музыка. Да еще и с элементами моего любимого транскора! Банде всего год, но у нее уже есть мощный дебютник — деньги на него успешно собрали через краудфандинг, что тоже показательно. А уж какой у них кавер на The Prodigy!
DEADBIRDS
Прогрессивные московские металкорщики DEADBIRDS шутливо хвалятся в своей ВК-группе тем, что они «играли с фирмачами Attila и Blessthefall». Но они и сами звучат не менее фирмово! Хотя и есть в их музыке что-то любительско-искреннее… Они, вроде как, возвращают ненависть в хардкор — и получается неплохо! Эмоции пробивают стену звука и отдают именно безутешным гневом через слезы. Лучший способ вернуть 2007-й, по пути подружив его с нотками пост-рока.
Morokh
Morokh из тех групп, о которых не хочется ничего говорить. От их музыки у меня просто перехватывает дыхание. Это атмосферный блэк-метал, перемешанный с прогрессивом и пост-металом — под кожу он проникает моментально. Что особенно круто, у Morokh, несмотря на плотный экстрим-вокал, очень хорошо слышны тексты. А поет эта московская группа на русском! В полной мере можно оценить их поэтичные, апокалиптичные и жутко отрешенные истории. А заодно оценить, как нативно русский вписывается в блэк.
The Korea
«Корею» сложно назвать новой или малоизвестной группой — ей уже почти 20 лет. Однако из первого состава в The Korea остался только гитарист Александр Кузнецов, а все остальные участники сменились в 2015 году. Так что в некотором роде группа все же новая. Не упомянуть их я не мог — ведь это все еще одна из лучших прогрессив-джент-банд в России (рядом я бы поставил разве что Shokran). Что «Корее» добавляет очков — их последний релиз вышел и в инструментальной версии. Отличный вариант, если русские рифмы ухо режут или хочется послушать просто «дж-дж-дж» без скрима. С удовольствием ставлю инструментальную версию диска Calypso Act II на фон.
Bordge
У москвичей Bordge есть всего два недостатка — их старых альбомов нет на стриминговых площадках, а новые не выходили с 2015 года. В остальном группа прекрасна. Уже хотя бы тем, что ее звук невозможно описать. Сладж? Стонер? Хэви? Прогрессив? Пост-метал? Гранж? Да, все это и много чего еще — в тегах, применимых к их музыке, можно заблудиться. Куда важнее, что за ними стоит — дикая, неудержимая энергия, обман ожиданий, ритмические, мелодические и прочие сюрпризы на каждой минуте, особенно если говорить о последнем альбоме. Его нужно слушать в первую очередь. Невероятное композиционное богатство, но в то же время холодный, потусторонний минимализм. Музыканты банды сейчас работают над новым диском и тут им не позавидуешь — планка задрана пугающе высоко.
Лучшие новинки в российском Black Metal’е
Подборка из десяти годных Black Metal альбомов от отечественных исполнителей, вышедшие в 2019 году.
Жанр: Atmospheric Black Metal
Альбом: Totem (2019)
Страна: Россия (Москва)
Жанр: Depressive Suicidal Black Metal
Альбом: Esipram (2019)
Страна: Россия (Город неизвестен)
Жанр: Post Black Metal
Альбом: Pantheon MMXIX (2019)
Страна: Россия (Красноярск)
Жанр: Post Black Metal
Альбом: Клятва (2019)
Страна: Россия (Москва)
Жанр: Depressive Black Metal + Doom Metal
Альбом: Сезоны умирания (2019)
Страна: Россия (Екатеринбург)
Жанр: Depressive Black Metal + Atmospheric Black Metal
Альбом: Søvn Og En Glemsel (2019)
Страна: Россия (Город неизвестен)
Жанр: Atmospheric Black Metal
Альбом: Frozen Eschatology (2019)
Страна: Россия (Михайловск)
Жанр: Atmospheric Black Metal + Post Black Metal
Альбом: Hollow Hearts (2019)
Страна: Россия (Новосибирск)
Жанр: Symphonic Black Metal
Альбом: Гимны Великому (2019)
Страна: Россия (Москва)
Жанр: Atmospheric Black Metal
Альбом: Empty Horizon (2019)
Страна: Россия (Благовещенск)
Если интересно, то напишу статью о том, как практически ничего не умея записал альбом, собрал группу, а дальше закрутилось. )
Надеюсь напишешь такую статью, сам мечтаю научиться играть Black Metal.
Наконец-то начались годные посты на ДТФ 🙂
Жанр: Depressive Suicidal Black Metal
Отличная музыка для [роскомнадзор]
причём здесь Роскомнадзор. это стиль музыки и соответсвующая к нему тематика. скорее попса и рэп-это отличная музыка для Роскомнадзора
причём здесь Роскомнадзор. это стиль музки и соответсвущая ему тематика. Скорее попса и рэп-это отличная музыка для Роскомнадзора
СНГшная митол-сцена вообще в последнее время радует, многое, конечно, калька с trve норвиджиан блецк (хотя весьма годная), но есть и прям офигенные работы. Из недавних находок: одесский (. ) пост-блецк с саксофоном https://whiteward.bandcamp.com/
если смотреть в сторону блэкухи пагана и проч,у нас всегда было все на уровне.
У них альбом в эту пятницу. И он очень крутой (группа уже закинула на прослушку).
Предыдущие работы также хороши.
Тут только блекуха же.
Мой профиль только про Black Metal и поджанры Black’а, остальное типа Heavy Metal, Rock и т.п не слушаю. ред.
А сам ещё кроме Black Metal, слушаю Hardcore Punk,
Хорошо, но заголовок говорит о российском метале, который не ограничен только блек-металом и его поджанрами. Если бы ты уточнил в заголовке что тут только блекуха, тогда вопросов бы не было у меня.
Отличная подборка, спасибо!
Morokh зашло, чем то на IRV похожи, люблю такое дерьмо
Ultar хороши, концерт скоро у них.
За остальных спасибо, многих не знал, ознакомлюсь.
Русский метал все еще в порядке: семь альбомов, которые это доказывают
Полгода назад мы заявили, что русский метал жив и грохочет не хуже мирового. Пришло время в очередной раз это доказать. В этой подборке — семь отличных метал-альбомов от русских групп.
Tell Me A Fairytale — Уроборос
Tell Me A Fairytale — это метал-банда, собранная музыкантами из Санкт-Петербурга и Нижнего Новгорода. Альбом «Уроборос» вышел в прошлом году, но этой весной группа выпустила его англоязычную версию, и звучит она не хуже многих западных метал-релизов (лучший ориентир здесь — группы в духе We Came As Romans).
В своей музыке Tell Me A Fairytale идеально попадают в вектор самых популярных русских металкор-групп наших дней вроде Wildways и «Ауткаст». Громко, быстро, тяжело и в то же время попсово — с надрывным вокалом, который легко переходит на мелодичное пение. Музыка современная, но все же отдающая ностальгией по эмо-хардкору конца нулевых. При этом «Уроборос» — это еще и концептуальный альбом об ужасах войны. Тексты песен тему раскрывают с душой, но вот перебивки, в которых лирический герой зачитывает свой дневник, все же лишние.
Wowod — Ярость И Прощение
А вот другая питерская группа Wowod не боится тяжесть опускать до уровня хардкорного дэт и блэк-метала — местами (особенно под конец альбома) это вообще почти грайндкор. Но несмотря на экстремальную тяжесть, мелодичности свежий альбом банды не лишен. Если попытаться описать его целиком, то это, скорее, атмосферный блэкгейз; сами же музыканты причисляют себя к пост-металу. Диск «Ярость И Прощение» не про агрессию и мош — он гипнотический и по-хорошему депрессивный. Начинается он с растянутого дум-трека «Реквием» — и эта песня идеально настраивает на атмосферу пластинки.
Леший — Поганые сны
Гнилой, грязный, атмосферный, отвратительный и очень злой блэк-метал из Пскова — он легко ударит в сердечко всем любителям ранних альбомов жанра. «Поганые сны» — сырой релиз в самом прямом смысле. Звучит он так, будто записан на кухне на кассетник. Но блэк — жанр особенный, с ним такой звук почему-то раз от раза работает. В столь грязном исполнении блэкерские вопли становятся только депрессивнее и страшнее. Сами музыканты считают «Поганые сны» демкой, но хуже диск от этого не становится. Кстати, «Поганые сны» — уже второй демо-альбом группы в 2021 году. В январе банда выпустила демку «Червь среди червей», которую, само собой, тоже стоит заценить.
Vranac — Багровое взметнулось полымя
А вот и питерский релиз для любителей более читаемого, но не менее атмосферного и сатанинского блэк-метала — ну или просто для фанатов блэка во всех его проявлениях. Несмотря на понятный гроул (ого, даже текст разобрать можно), мелодичность и профессиональный звук, «Багровое взметнулось полымя» тоже близок к корням. Здесь даже четкие риффы и призвуки трэш-метала остались (особенно в треке «Бальзам»), а ведь из этого направления блэк когда-то вышел. И в очередной раз напомню, что русский и другие славянские языки — идеальны для блэка, а уж если и языческую тему подцепить…
REMARK — LIAR!
Московская группа с более мягкой, но не менее заряженной по сравнению с другими бандами списка музыкой. Альбом LIAR! — это очень по-западному звучащий современный хэви-метал. Само собой, с призвуками блюза и «стадионного» духа. Меньше ярости и экстрим-вокала, больше аккуратного красивого пения и рвущих душу соляков. Идеальная «музыка в машину» для любителей рока. Ну а голос вокалиста группы похож одновременно и на Криса Корнелла, и на Эдди Веддера из Pearl Jam — и это замечательно.
rooftops — субкультурный абьюз
Банда rooftops образовалась на обломках Flawless Victory, одной из лучших русских эмо-групп нулевых — это уже весомый повод послушать, что они там теперь играют. Сами музыканты описывают свой звук как «психоделический клауд-рэп с примесью Nirvana» — и это близко к истине. На первых секундах альбома в голову приходит Ghostemane, но rooftops на самом деле куда тяжелее и ближе к металу. Их тяжесть — это не просто перегруженные басы с вкраплениями гитар. Они уж бьют так бьют, от их ню-метальных и гранжевых риффов можно оглохнуть. Да и кричат rooftops не хуже, чем читают. По духу группа в их текущем звуке мне напоминает даже не Nirvana и прочий гранж, а ранних Korn — хотя хардкорный дух нулевых в них тоже силен. Выбивается только рэп-трек 94 и чересчур сопливая «За высотными стенами». Полный рефлексии диск с метким названием «субкультурный абьюз» вышел в 2020 году, но уже в июне банда обещает выпустить новый EP.
Manapart — Manapart
Питерскую группу Manapart очень легко описать — это музыка для тех, кто отчаялся дождаться новый диск System of a Down. Альбом у банды пока всего один, зато какой! В настроение SOAD он попадает даже лучше вышедшего недавно сольника Сержа Танкяна, даже несмотря на то, что состоял он из написанных для «Системы» песен. Группа не просто попала в атмосферу (и восточную этнику во всех партиях) — у вокалиста Manapart даже голос максимально похож на пение Сержа Танкяна. Но даже если отойти от сравнений с SOAD, диск Manapart — это просто очень крепкий, динамичный метал-альбом, который хочется переслушивать.
В жизни современного человека нередко возникает проблема под названием «нечего слушать». У нее еще есть брат под названием «не во что играть», но сейчас не о нем. Новые достойные имена в метал-среде появляются не так уж часто, и приходится сотый раз крутить в плеере любимые альбомы, но даже они в конце концов надоедают.
Для всех, кто точно так же, как и я, слегка утомился слушать метал, созданный 20-30 лет назад, этот топ из современных, но оттого не менее достойных групп.
Adaen образовались в 2009 году. Тогда, правда, это был еще one-man band от лица человека, который просто хотел создать несколько хороших треков, чтобы слушать их в плеере было так же интересно, как зарубежных исполнителей.
VTTA сумеют зацепить и тех, кому важна концептуальная составляющая, и тех, кто просто хочет неординарного и качественного звука. Здесь есть и то, и другое. Правда, у приверженцев классических решений эта музыка способна вызвать некоторое раздражение. Но и его, возможно, стоит преодолеть, послушать еще раз и рассмотреть в VTTA что-то, что гарантированно зацепит.
Снова блэк-метал, но на этот раз совсем другой. Последний альбом группы под названием «Ярость и Прощение» вышел на международном лейбле, и это, несомненно, сделало питерскую команду уже не андеграундом, но исполнителем, достойным встать в одном ряду с зарубежными коллегами.
Все композиции в этом альбоме разные: то мрачные и тяжелые, то скоростные и хардкорные. Есть даже почти мечтательные, с легким налетом пост-хардкора. Альбом этот для WOWOD не первый, но, кажется, именно он наиболее точно отражает разнообразность, тяжесть, а главное, качество того, что они делают.
Это, несомненно, не все современные представители русской тяжелой сцены, достойные внимания, но наиболее известные. Как бы там ни было, очень радует, что и соотечественникам есть что показать в плане качественного звука.
Национальные особенности русского блэк-метала: интервью с Яниной Рапацкой, академической исследовательницей самого черного из всех музыкальных жанров
Блэк-метал давно уже покинул радикальный андеграунд и занял место пускай не в первых рядах, но и не на задворках массовой культуры. Вполне закономерно, что интерес к нему начали проявлять не только голливудские студии, снимающие фильмы про Mayhem и Burzum, но и академические исследователи, причем их внимание привлекает не только вызывающая идеология этого жанра — есть и более оригинальные подходы.
Янина Рапацкая преподает в НИУ ВШЭ цифровой дизайн и занимается визуальной культурой русского блэк-метала. «Нож» поговорил с ней о том, насколько глубоко отечественный блэк связан с локальным контекстом, как его представители используют в творчестве национальные образы и клише, а также обсудил с ней развитие визуальной составляющей этого жанра в России.
— Расскажи, как ты заинтересовалась блэк-металом и почему решила сделать его предметом научного исследования?
— Кажется, впервые я услышала блэк-метал, когда лет в 13–14 мне подарили диск Impaled Nazarene. До этого я слушала в основном готик-метал и дарквэйв. Музыка IN меня зацепила (именно музыка, потому что это был самопальный CD-R без текстов и картинок), хотя не могу сказать, что с тех пор я полностью перешла на блэк, но из виду его никогда не теряла.
В прошлом году я поступила в аспирантскую школу по искусству и дизайну в НИУ ВШЭ с совершенно другой темой — я собиралась в академических рамках продолжить работу над другим проектом, связанным с интерактивной литературой. Но уже после первого организационного собрания аспирантов стало понятно, что книга за 12 лет мне надоела, и если продолжить работу над этой безопасной, но совершенно исчерпанной для меня темой, я предам свою же идею, которую пытаюсь донести до своих студентов: хотя бы во время учебы стоит рассказывать только о том, что на самом деле интересует.
Ночью я написала руководительнице аспирантской школы, что меняю тему, а на следующий день пошла посоветоваться с Евгением Вороновским, моим коллегой по Школе дизайна. Я уже точно знала, что буду писать про визуальное в музыке, но нужно было сформулировать тему конкретнее. Мы опять же начали с безопасных тем вроде рисованного звука, но потом в разговоре возник блэк-метал, и я загорелась этой идеей, потому что тут действительно есть жестко кодифицированный визуальный язык и набор образов, а подход к ним может меняться в зависимости от поджанра, взглядов музыкантов и национальной культуры.
Далее я определилась с материалом: решила взяться только за блэк-метал из России, потому что имею к нему непосредственный доступ — какие-то знакомства, возможность посещать концерты, читать интервью и тексты на родном языке, да и культуру нашу в целом я знаю лучше, чем другие.
— Что включает в себя визуальная культура блэка?
— Оформление альбомов, буклетов, постов в социальных сетях, мерч, зины, музыкальные клипы, фотосессии, сценический образ музыкантов и прочие артефакты, рассматриваемые в культурном контексте. Сейчас я изучаю аутентичные для российского блэк-метала темы, визуальные приемы и различные проявления локально-территориальной идентичности, то есть то, как местные группы пытаются быть аутентичными и вписываться при этом в рамки жанра: корпспейнт, шипы, черно-белые обложки, нечитаемые логотипы, антихристианская символика (конечно, у нас она меняется с поправкой на православие), природа, дохристианская образность и т. д., то, как они перерабатывают работы российских художников и используют национальные клише. Например, есть какое-то количество современных групп, которые играют в основном атмосферный блэк и используют для оформления изображения леса.
Grima — Will of the Primordial
Здесь как будто нет ничего уникального, потому что лесные прогулки, обращение к соответствующим божествам — все это типично для мировой сцены, но авторы некоторых групп говорят, например, о том, что сибирский лес — особенный, он часть их локальной идентичности. Моя задача — разобраться в таких особенностях и выяснить, как с ними работают музыканты и художники.
Devilgroth — Forgotten
— А о какой аутентичности можно говорить в данном случае? Нет ли ощущения, что под привычные скандинавские жанровые клише, созданные Mayhem, Burzum, Darkthrone и т. д., просто просто подгоняется какая-нибудь русская образность, а в названиях используются слова вроде «мор» или «леший»?
— Клише формируют жанр, поэтому такое ощущение совершенно нормальное. Другой вопрос, как музыканты эти клише используют и переосмысляют. Допустим, иллюстрации Киттельсена не спутать с иллюстрациями Билибина, хотя параллель между этими художниками провести можно: жили примерно в одно время, иллюстрировали народные сказки — популяризировали фольклор. Художественный язык Ивана Билибина близок, например, языку Альфонса Мухи, движению «Искусства и ремесла» и другим европейским художникам, работавшим в стиле модерн — тогда многие обращались к народным сюжетам, промыслам, увлекались историей, но в то же время интересовались восточным искусством (например, модным в то в время японским) и не отказывались от собственных амбиций. Выработанный Билибиным стиль стал частью национальной идентичности. Работы Киттельсена можно найти на обложках, например, Burzum и Carpathian Forest, а Билибиным вдохновлялись создатели обложки EP «МАРА» группы «ЗИМА» и мерча Second to Sun.
«ЗИМА» — «МАРА»
Мне интересно то, как люди по обложке альбома определяют страну его происхождения. Недавно я увидела под постом с новым релизом петербургского проекта Gigrøma такой комментарий: «Взглянув на обложку, я сразу подумал, что это русский проект. Похоже, зарождается какой-то национальный стиль в оформлении, что замечательно». Понятно, что дело в православном кресте, но здорово, что эта тема в принципе поднимается.
Во время интервью я всегда прошу музыкантов и слушателей назвать самую русскую, на их взгляд, блэк-метал обложку. Пока лидирует обложка альбома «Песни смерти» псковской пост-блэк группы «Путь».
Самая русская блэк-метал обложка по мнению многих
— А возможна ли в блэк-метале реальная региональность (если не считать прописку), если даже норвежцы второй волны больше вдохновлялись Толкином, чем национальной культурой?
— С национальной культурой все сложно, потому что часть традиций, которые мы считаем «исконными», на самом деле были созданы искусственно и появились относительно недавно. Вспоминается видео с разбором современного русского фолк-метала: согласно музыковеду из РАМ им. Гнесиных в музыкальном плане только 3 группы из топ-10 по версии подписчиков канала имеют хоть какое-то отношение к русской народной музыке.
(В этом ролике с разбором русского фолк-метала интересна в том числе реакция аудитории: немалая часть фолк-метал сообщества агрессивно реагирует на конструктивную критику, а о традиционной русской музыке отзываются как о чем-то далеком от темы и совершенно необязательном. — Прим. Булата Халилова.)
То есть, чтобы не выглядеть странновато, нужно сперва провести полноценную исследовательскую работу, а потом уже очень осторожно реконструировать и стилизовать. Разумеется, это относится и к изображениям, и к типографике: например, старославянские шрифты (стилизации под устав, полуустав, скоропись, вязь и их переходные формы) связаны с появлением на Руси христианства, и тут возникает вопрос, насколько уместно их использовать для оформления альбома, посвященного мифам славянского язычества.
«Сивый Яр» — «Навстречу Сумеркам»
Хорошая работа с региональностью встречается. Характерный пример — польский проект «Батюшка» (на сегодняшний день — два проекта, но в данном контексте это не имеет значения), который опирается на традиции своего региона: пограничного Подляского воеводства, северо-восточной области Польши, где преобладает православие. Локальные обряды, пейзажи и письменность стали частью их узнаваемого образа. Мне кажется, что и в России такой подход сработает: из одной только Восточной Сибири столько всего можно вытащить: сюжеты местных мифов, обряды, шаманские символы и пр.
— Как продвигается научное изучение этой культуры и с помощью каких методов ее исследуют?
— Если очень кратко, то схема традиционная и выглядит примерно так: нащупать проблему, найти материал, описать, типологизировать и, обращаясь к визуальным, устным и письменным источникам, постараться объяснить, почему найденное выглядит так, как выглядит.
В рамках аспирантуры я стараюсь придерживаться правил игры и использовать типичные для искусствоведения методы. Но так как мое исследование междисциплинарное и у меня в принципе есть тяга к социологическим методам, я прибегаю к привычным для продуктового дизайнера качественным исследованиям и количественным опросам целевой аудитории, в ходе которых можно проверить свои гипотезы, выяснить внутреннюю мотивацию музыкантов, художников и фанатов, например, узнать чем руководствуются группы, выбирая тот или иной образ для обложки.
— В российской науке изучение экстремальной музыки — это все еще исключения и странности, или уже формируется некоторая традиция?
— Поле metal music studies выделилось из более старой и разработанной области — исследований популярной музыки (которые в свою очередь лежат на пересечении социологии музыки, музыковедения и cultural studies) и за последние 30 лет обзавелось своими классиками вроде Дины Вайнштейн, Роберта Уолзера, Кита Кан-Харриса, рецензируемым журналом и конференциями, самая крупная из которых — это International Society for Metal Music Studies Biennial Research Conference. Но в российской академической среде, кажется, пока не так много исследователей, которым интересны различные аспекты экстремальной музыки. Я это хорошо прочувствовала, когда мне нужно было найти научного руководителя. Задача оказалась сложной, потому что кроме того, что этот человек должен хоть немного разбираться в моей теме, ему нужно было соответствовать формальным требованиям: иметь научную степень по искусствоведению, культурологии или другой более-менее близкой гуманитарной дисциплине, а также релевантные публикации. В итоге моя научная руководительница — кандидат исторических наук, она занимается в основном изучением британской музыки, но именно она рассказала мне про конференции и журналы, помогла определиться с концептуальной рамкой и методами.
Наверняка я кого-то из исследователей упускаю (а с кем-то стесняюсь познакомиться, если честно), и очень надеюсь, что скоро смогу исправить эти упущения. Пару месяцев назад я завела телеграм-канал «Цирк с козлами», публикую там короткие заметки по теме (но не совсем, потому что мне сложно удержаться от комментирования иностранной сцены). Недавно я совершенно внезапно получила позитивные отзывы от авторитетных для российского метал-сообщества каналов Docuch и его металлы и Blackwall, меня это очень воодушевило и навело на мысль о том, что, возможно, у публики есть потребность и в более академических текстах. Я сейчас, конечно, не про «Цирк», потому что я в самом начале пути, а про то, что было бы здорово развивать изучение экстремальной музыки у нас, проводить локальные конференции, формировать научное сообщество.
— А зачем это вообще изучать?
— Блэк-метал — часть культуры. Через изучение того, как музыканты используют и переосмысляют различные образы и темы, как они выбирают выразительные средства, мы лучше начинаем эту культуру понимать.
— Вернемся к блэк-металу. Насколько существенна роль визуальной составляющей для этого жанра? Это действительно часть идеи или просто яркая упаковка?
— Мне очень понравилась мысль из статьи Baptism or death. Black metal in contemporary art, birth of a new aesthetic category (Elodie Lesourd, 2013) о том, что блэк-метал — это гезамткунстверк. Не думаю, что такая музыка работала бы без своей «яркой визуальной упаковки», перформансов, текстов, политических, социальных жестов и истории становления жанра. Но можно немного приземлиться и порассуждать о том, что дизайн добавляет ценность продукту, делает его узнаваемым и иногда работает как критерий выбора новой музыки: когда заходишь в тематический паблик и включаешь альбом из-за того, что тебя привлекла обложка. Также мерч групп — это не только способ поблагодарить и поддержать любимые группы, но и способ трансляции своих взглядов, и возможность узнать своих в толпе. Конечно, очень хочется, чтобы мерч был эстетичным.
— Как изменились визуальные образы и в целом стиль бм-релизов в эпоху запрета разных радикальных символов?
— Нужно понимать, что есть радикальные символы в международном и локальном масштабе. Кажется, в Европе осталось не так много тем, которые на самом деле могут разозлить или напугать. На конференции Modern Heavy Metal 2020 один исследователь утверждал, что если крайне правая политика станет нормой для некоторых стран, то возможно, НСБМ перестанет быть таким привлекательным, так как утратит радикальную составляющую. Об этом также писали Масперо и Рибарич в книге «Волки среди овец: история и идеология национал-социалистического Black Metal».
В России актуализировалась еще как минимум одна тема, работа с которой может навлечь проблемы на музыкантов. Я не помню разговора с зарубежными коллегами, в котором бы меня не спрашивали про ситуацию с РПЦ. Участники группы Todestriebe в интервью «Людям С Вороньего Острова» говорят, что они находят и позитивные стороны в таком положении вещей, потому что запретное всегда притягивает, то есть их аудитория только вырастет, если концерт хоть раз сорвут. В целом этот конфликт способствует росту количества визуальных материалов на антихристианскую тематику.
Todestriebe — Vicarius Filii Dei
— Как менялся дизайн в российском блэк-метале? Смогли ли старые группы создать стандарты визуала для русского бм, или особенный стиль нащупывается только сейчас?
— Ситуация сильно изменилась в лучшую сторону за последние годы. Оформление релизов стало более умелым и качественным. На смену незапоминающимся обложкам с фотографиями леса и текстами, набранными чрезмерно «хитрым» шрифтом, или с идейными, но не очень хорошо нарисованными артами, пришли настоящие шедевры. Наверное, это в том числе связано с большей доступностью художников, дизайнеров и референсных проектов в интернете.
Wardra — «Небо медного цвета»
— Какова роль дизайнеров в российском бм сегодня? Это близкие к группам люди, которые делают что-то по дружбе или подешевле, или у нас есть признанные мастера?
— Я очень рада, что эта роль в принципе становится видимой. Многие группы стали указывать имена художников и дизайнеров в пресс-релизах рядом с именами музыкантов, которые участвовали в записи. Это несложное действие помогает художникам получать хорошие заказы и больше времени посвящать любимому делу, так постепенно поднимается уровень визуальной культуры.
Конечно, есть музыканты, которые сами справляются с оформлением или ищут бесплатной помощи, и не во всех случаях получается плохой результат. Но есть и те, кто внимательно относится к выбору исполнителя, потому что визуальная составляющая — это отчасти то, с чем проект будет ассоциироваться, логотип и ключевые образы вообще могут стать чьими-то татуировками. К счастью, заметных мастеров становится все больше, есть из кого выбрать. О русских художниках, которые делают обложки для иностранных групп, несколько лет назад выходил материал в Furfur. Я немного дополню этот список теми, чьи работы все чаще встречаю в сети: Елена и Владимир Снегоцкие, известные как проект Rotten Fantom, оформляли релизы многих групп («Бесконечная Зима», Wardra, «Туга» и т. д.) и некоторые плакаты для Ritual Booking; Andrey Otshivaloff — автор лесных логотипов лейбла Slowsnow records; Миля Яновская — сибирская художница, работавшая с Sargeist, Second to Sun, Ultar, Александр Morkh Шадрин и Александр Гельдт имеют приличный список клиентов, в том числе и зарубежных, обложками и логотипами занимается Владимир Прокофьев.
Работа Rotten Fantom для проекта «Туга»
— Если музыканты порой теряют интерес к теме, когда снижается градус ее радикальности, можно ли сказать, что в основном бм-музыкантам важны не конкретные идеи, а нигилизм как таковой?
— Сейчас слишком много сцен, проектов и способов их типологизировать: территориально, по поджанрам, по темам, по отношению к коммерциализации, доступности, участию в фестивалях и т. д. То есть при всем желании сложно получить статистику, каких команд больше, и тем более разобраться, по каким причинам музыканты транслируют те или иные идеи и осознанно ли они это делают. Но я не сомневаюсь в существовании тех, для кого просто важно быть радикальными, и для них это основной критерий аутентичности.
— Раньше блэк-метал чаще был идейным и активистским (поджоги церквей, убийства), а сегодня все смешалось, и появились гибриды — от хипстер-блэк-метала и блэк-хопа до блэк-метал пива. Как ты смотришь на эти изменения с точки зрения слушателя и с точки зрения исследователя? И как их воспринимает сцена изнутри?
— Я бы не сказала, что поджоги церквей в прошлом. Но в целом мне кажется естественным, что экспериментов, сюжетов и коммерции стало больше, потому что информация и сама музыка стали доступнее, и мне как исследователю очень нравится, что все смешивается, развивается и усложняется. Если говорить о визуальной стороне дела, то меня в позитивном смысле забавляют тенденции вроде проникновения блэк-метал эстетики в модный графический дизайн (даже было мероприятие, посвященное этой теме). Меня восхищают такие дизайнеры, как Valnoir и его студия Metastazis, которые делают качественные и осмысленные работы для метал-проектов.
Работа студии Metastazis
Сцена неоднородна, потому мнения бытуют самые разные, и мне совсем не хочется вовлекаться в бесконечную дискуссию об аутентичности. Однако, я посоветую прочитать выложенную в свободный доступ главу об андеграундной этике из книги Дайала Паттерсона «Black Metal: Эволюция Культа». Если коротко, там проинтервьюированные автором музыканты говорят о том, что все субъективно, и, возможно, идея андеграунда себя исчерпала, но в любом случае главное — не пытаться угодить публике, а распространять идеи, в которые веришь, пусть не все смогут их понять и принять.