на какую работу можно устроиться после тюрьмы
Поэтому я для себя решил, что буду работать сам на себя. или там, где на мои судимости не обратят внимания.
Уехал за границу. Нашел себя в бизнесе. Сегодня сам являюсь работодателем для нескольких граждан бывшего СССР. ( уголовников среди их нет. )
Но рассказать сейчас не о себе хотел.
По освобождению он решил «завязать».
Парень не глупый был. Когда то учился и закончил институт. ( что то связанное с металлами его специализация ).
В один момент он придумал для себя решение.
Туда без блата невозможно было устроиться, не то что зэку. а и вполне успешному выпускнику ВУЗа.
Просто сел и написал о себе все как есть.
Примерно такой текст был, но конечно же развернутее и детальней.
Написал и отправил по почте заказным письмом.
Спустя неделю, ему принесли в почтовый ящик конверт с ответом!
Там было приглашение подойти в отдел кадров завода с документами к такому то такому сотруднику.
Генерального он так и не увидел тогда. Лично не разговаривал, просто тот дол команду и парня взяли на работу.
Причем взяли его не разнорабочим. а по специальности! Несколько лет он работал там, потом сменилось руководство и один из руководителей забрал его с собой в нефтяную компанию.
Там он потихоньку поднялся до коммерческого директора филиала. А спустя еще какое то время, он переехал в один из южных городов России и устроился в Роснефть.
Несколько месяцев назад я летал в Сочи специально чтоб встретиться с ним. Он в полном порядке.
Вот конкретная история, про конкретного человека который нашел себя после зоны.
Все индивидуально. главное в человеке душа, мозги и порядочность.
Где найти работу судимому?
Отбыв наказание за содеянное преступление, гражданин становится юридически чистым, но это не облегчает социальную и трудовую реабилитацию. Подавляющее большинство работодателей отказывает в приёме, узнав о судимости. Между тем доступ к базе ГИАЦ МВД РФ есть практически у любой службы безопасности, а потому скрыть уголовное прошлое невозможно. К тому же плюсуется отсутствие необходимых для трудоустройства документов: вместо паспорта — «волчий билет» (справка об освобождении), как временное удостоверение личности. Что уж говорить о трудовой книжке, СНИЛС, ИНН и далее по списку.
А кушать и оплачивать свои нужды необходимо здесь и сейчас…
На 1000 рублей (размер единовременного денежного пособия при освобождении), особо не поешь и тем более не снимешь угол, чтобы переночевать.
Как правило, выйдя на свободу, человек трудоустраивается через знакомых. Если же в вашей жизни нет людей, на чью помощь и поддержку в вопросе получения работы можно было бы рассчитывать, обращайтесь в центры помощи людям с судимостью «Домов трудолюбия» на территории Чернозёмного региона. По данным портала SuperJob, лишь 8% из 500 опрошенных руководителей готовы предоставить рабочее место бывшему осуждённому и следовательно, процесс поиска работы может затянуться на неопределённое время. Дабы не вернуться на круги своя в ИК, лагерь или тюрьму из-за нарушения закона, рекомендуем связаться с нами для помощи в решении ваших временных трудностей.
Как мы помогаем найти работу?
Адаптационный центр «Дом трудолюбия» предлагает социальное восстановление, оплачиваемую подработку в рабочем доме и бесплатное жильё для лиц, отбывших наказание.
Наши специалисты и волонтёры не понаслышке знают о тех трудностях, с которыми приходится сталкиваться по возвращении на свободу. Нередко сами прошли этот нелёгкий путь и остались в организации, чтобы помогать и находить работу таким же бедолагам после отсидки.
Волчий билет: как найти работу с судимостью
«Бухгалтеры, которые прошли через тюрьму, ценятся выше»
«Не работаю уже больше года. На прежнем месте сократили. После этого не берут никуда. вообще, дальше рассмотрения резюме не доходит.
Руки ноги, голова — все на месте. Судимость за мошенничество уже погашена. Высшее образование. Но все равно «безопасники» в конторах отклоняют. Да и возраст уже больше 30. А у меня двое детей, жена, собака и кредит. Не лезть же в петлю из-за этого?»
Форумы в Интернете, где обсуждаются проблемы вчерашних сидельцев, пестрят такими отчаянными сообщениями. Конечно, далеко не все, кто отбыл наказание за преступление, смогли и захотели перезагрузиться, но общество отталкивает и тех, кто хочет начать новую жизнь без криминала.
Сергей М. три раза нарушал закон: два раза сидел по 206-й статье УК РФ («Хулиганство») плюс условный срок по «народной» 228-й статье УК РФ («Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка без цели сбыта наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов»).
— Последнюю судимость сняли досрочно два года назад, но до сих пор не могу никуда устроиться работать! — сообщает он. — Работал в ИП и ООО, где не надо было заполнять анкету. Недавно переехал в Москву к родственнику, так даже простым водителем с этим волчьим билетом никуда не берут. У всех теперь служба безопасности, которая «пробивает» на судимости. Я так понял, мне теперь всю жизнь работать дворником. И то если возьмут.
По результатам соцопроса, проведенного исследовательским центром портала SuperJob.ru среди 500 российских компаний, лишь 8% работодателей готовы взять на работу человека с непогашенной судимостью, и то при условии подробного знакомства с обстоятельствами совершенного преступления. Не хотят принимать такого соискателя 67% респондентов. Четверть участников опроса «затруднилась с ответом», но и они скорее «нет», чем «да».
Существует целый список профессий, в которые судимым по вполне понятным причинам путь заказан. Их никогда не примут на работу в образовательные учреждения. Им не бывать сотрудниками прокуратуры, адвокатуры и судебных органов. Они не нужны на таможне, в авиации, в ФСБ…
На самом деле запрет на профессию трактуется намного шире. Людей, вернувшихся из мест не столь отдаленных, не ждут нигде. Их боятся, им не доверяют. Если работодатель узнает о судимости, сразу следует отказ в приеме на работу без объяснения причин. Снята судимость давно или было условное наказание 10 лет назад — роли не играет. Получается, что такое пятно в биографии — пожизненное клеймо, которое автоматически превращает бывшего осужденного в человека второго сорта, в изгоя, по сути.
— К нам на «горячую линию» поступает около 10 звонков в неделю от тех, кто освободился и не может найти работу, — говорит Петр Курьянов, эксперт фонда «В защиту прав заключенных», который занимается поддержкой отбывающих наказание в исправительных учреждениях. О проблемах бывших зэков он знает не понаслышке — сам не раз оказывался в таком же положении. — У нас нет договоренности ни с одним работодателем, который бы принимал эту категорию на работу. Я не хочу никого обнадеживать, зная по себе, как это — жить без денег. ФСИН дает крохи на проезд. Второй-третий день на воле — и человеку уже нечего есть.
Он вспоминает, как фонду в свое время помогало крупное строительное управление, возводившее дома по всей Москве. Была договоренность о трудоустройстве судимых москвичей. Но компания обанкротилась, а других желающих помогать вчерашним сидельцам пока не нашлось, хотя работы в Москве, по мнению Петра, хоть отбавляй!
Петр Курьянов, эксперт фонда «В защиту прав заключенных»: «У них нет ни работы, ни денег. Не удивляйтесь, если вам дадут по башке и отнимут сумку…»
— Сколько строек кругом, но везде рабочие из Средней Азии! Рядом с нашим офисом развязку делают — почему не взять наших людей? Мы направляем сведения в Центр занятости населения Москвы, отправляем анкеты по Ватсапу. Заместитель директора Лариса Анатольевна Непочатых всегда вникает и делает что может. Но проблема в другом: аппарат неповоротливый. Кроме того, чиновники часто относятся к человеку с судимостью с пренебрежением.
— Чем вы еще можете помочь?
— Дать телефон, компьютер, открыть эти базы «Работа в России». Часто сам садишься за компьютер, начинаешь звонить: «Здравствуйте! У вас есть вакансия? Я недавно освободился из мест лишения свободы. Возьмете меня?» — «Нет». Говорю прямо о судимости, чтобы избавить человека от лишних поездок и трат на дорогу. Приходил вчера человек, у него слезы на глазах: не хочет в тюрьму, а жить не на что. Когда слышу очередной отказ, иногда просто не выдерживаю: «Вы ему сейчас отказали — не обижайтесь, если именно вы или ваша супруга попадетесь ему на дороге. Хорошо, если просто отберет сумку, а не даст по башке!»
Проблема еще и в том, что после 5–7 лет в колонии прежние трудовые навыки утрачиваются, теряется квалификация. Мало кому удается найти за колючей проволокой работу по специальности.
— Это единичные случаи, — соглашается Петр, — но наши люди готовы на любую работу: копать, грузить. Порой соглашаются даже на рабские условия от полной безысходности. Лишь бы платили и не «кидали». Существуют «серые» схемы. Слышали про перекупщиков рабочих рук? Они составляют договор на 500 человек, создают ресурсы в Интернете. Человек работает месяц, а потом ему говорят: «Денег нет. Вопросы не к нам, а к тем, кто нанимал!». А тех и след простыл.
…У Инны Бажибиной, координатора фонда «Русь сидящая», совсем другая история. В январе 2010 года она была осуждена на 15 лет лишения свободы (ч. 4 ст. 188 УК РФ и ч. 3 ст. 174-1 УК РФ) и взята под стражу в зале суда.
— Преступление было экономическим, и через два года статью, по которой меня приговорили к огромному сроку, декриминализировали. Руководитель моей фирмы провел в тюрьме три года, а я два, — рассказывает Инна. — Я работала главным бухгалтером и после этой истории поняла, насколько легко законопослушному гражданину оказаться под уголовным преследованием. Поэтому возвращение в специальность для меня было закрыто. Не потому что не брали — мне хватило моих пятнадцати лет. Мне поступали предложения о работе главным бухгалтером, но настолько меня эта ситуация перевернула, что даже подумать было невыносимо.
Она вышла на свободу с другими глазами, когда все, что происходит вокруг, воспринимается по-другому и мир, казавшийся безопасным, вдруг являет свои уродливые очертания.
— Ты идешь по улице и видишь, сколько наркоманов вокруг, потому что ты их научилась различать по рукам, по глазам. Гуляя у дома, ты обращаешь внимание на шприцы «красная шапочка» (инсулиновый шприц, первые «инсулинки» были с красным колпачком. — Е.С.), разбросанные вокруг школ, — значит, кто-то снабжает детей наркотиками. И ты постоянно ощущаешь: тюрьма очень близко.
— Понимаю, почему вы раз и навсегда закрыли для себя тему возврата в профессию. Но наверняка есть бухгалтеры, которые после освобождения вновь решились засесть за финансовые отчеты?
— Знаю одну женщину-коллегу, с которой повстречалась в камере. Она тоже не хотела возвращаться в профессию, но образовавшиеся за время отсидки крупные долги вынудили ее на это пойти: не секрет, что главный бухгалтер — достаточно высоко оплачиваемая должность. Это парадоксальная ситуация, но те бухгалтеры, которые прошли через тюрьму, ценятся еще выше, потому что у них большой опыт общения с нашими правоохранительными органами. Его больше ниоткуда не почерпнешь. Я вам больше скажу. Когда я сталкивалась по разным житейским поводам с представителями этих структур, они говорили: «Вы крутые!» А когда они сами туда попадают, то оказываются на порядок слабее и трусливее.
— Инна, к вам как координатору правозащитного фонда, наверное, не раз обращались люди, которых после освобождения никуда не берут.
— Знаю много таких историй. Задача общества состоит в том, чтобы этот человек интегрировался, но заинтересованности тех, от кого это зависит, не вижу. Поэтому у нас 70 процентов рецидива. В основном трудоустройство происходит по личным связям.
Еще один фактор, который существенно влияет на ситуацию: на всем протяжении длительного срока отбывания наказания люди не трудоустроены, потому что в редких колониях есть такая возможность. Там производство загибается. Представьте себе: нормальный мужик трудоспособного возраста 8–9 лет не работает. Кем он выйдет? Он уже не способен ходить и выполнять регулярную работу. Все это подталкивает к рецидиву. Некоторые сами являются в отделение полиции и говорят: «Осудите меня за какую-нибудь мелочевку. И вы преступление закроете, и у меня будет крыша над головой».
Годы, проведенные за решеткой, накладывают штамп на внешность и манеру поведения человека. Если даже нет характерных наколок, опытный взгляд всегда разглядит в бывшем зэке с солидным уголовным стажем трудно смываемый отпечаток зоны. Но и в тех случаях, когда на лбу ничего не написано, прошлое не скроешь.
Когда-то совершенное преступление преследует человека всю жизнь, потому что информация хранится в базе ГИАЦ РФ и в любой момент может всплыть. Даже в случае, когда судимость погашена и юридически человек считается «чистым», стереть этот факт из базы МВД практически невозможно.
Непонятно другое: почему закрытые сведения доступны сотрудникам всевозможных служб безопасности, которые на раз-два выясняют факт судимости того или иного гражданина? Бывший сотрудник правоохранительных органов, пользуясь старыми связями, может проверить подноготную претендента на рабочее место, грубо попирая закон о неразглашении персональных данных.
Трудности, которые испытывают судимые в поиске работы, часто связаны с тем, что работодатели относятся к этой категории населения предвзято, предпочитая не вступать в деловые отношения. Вдруг такой сотрудник что-нибудь украдет, спровоцирует конфликт или разберется с начальником «по-мужски».
Кроме того, далеко не у всех есть регистрация, нередко имеются серьезные проблемы со здоровьем. Но основной сложностью, как сообщили мне в Департаменте труда и социальной политики, является недостаточная мотивация самих бывших осужденных: «Как правило, продолжительное время не работающие граждане привыкают жить вне всяких обязательств и не готовы брать ответственность за свое материальное обеспечение. Но даже при трудоустройстве работодатели зачастую вынуждены увольнять бывших осужденных из-за того, что те страдают алкогольной зависимостью и без уважительных причин не выходят на работу».
Долгожданное освобождение становится для многих дорогой в ад: ни жилья, ни работы. Родственники, как правило, не встречают их с распростертыми объятиями и часто вообще не пускают на порог. Социальные службы пытаются помочь тем, чей срок наказания уже подходит к концу. Есть даже «Школа подготовки к освобождению» с осужденными из отрядов по хозяйственному обслуживанию следственных изоляторов города Москвы.
В отделении «Востряково» Центра социальной адаптации для лиц без определенного места жительства имени Е.П.Глинки находятся люди, которых после тюрьмы нигде не ждут. Сегодня там 40 человек, в этом году каждый четвертый был официально трудоустроен.
А сколько тех, кто бродит по городу со справкой об освобождении и получает отказ за отказом?
Петр Курьянов выход видит в законе о квотировании рабочих мест для судимых. В ряде регионов такой закон уже принят. В частности, в Пензенской области работодателей давно уже обязали брать на работу бывших заключенных. Квота на прием экс-заключенных для предприятий, где работает от 35 до 100 человек, составляет одно рабочее место, а для более крупных компаний — один процент от среднесписочной численности работников. Такой же закон есть и в Московской области.
— В Москве такое количество работодателей и тех, кто не может трудоустроиться! — говорит Петр. — Здесь ведь множество строительных фирм, которым нужны рабочие руки. Если добиться принятия такого закона, то организациям придется принимать тех, кто освободился из мест лишения свободы. В случае отказа можно будет сразу писать жалобу в прокуратуру. Хотя я сам отправлял запрос в прокуратуру Московской области с целью выяснить, сколько было возбуждено административных делопроизводств за неисполнение закона о квотировании. Пришел ответ: ни одного…
Доказать, что человека не приняли на работу именно по причине судимости, достаточно проблематично. У работодателя всегда найдется тысяча отговорок.
— Сейчас в Москве действует квота исключительно для инвалидов и для молодежи. Что касается бывших заключенных, то, на мой взгляд, нужно быть осторожными с административными рычагами воздействия на рынок труда. Это возможно сделать, если у работодателя будет прямая заинтересованность и социальная ответственность в решении этого вопроса, — говорит Андрей Бесштанько, заместитель руководителя Департамента труда и социальной защиты населения Москвы. — Поскольку эти люди из категории граждан, испытывающих трудности на рынке труда, у них есть право на меры социальной поддержки в связи с безработицей. Ее размер, конечно, минимальный, потому что нахождение в местах лишения свободы не относится к понятию занятости. Дополнительные средства выделяются из бюджета правительством Москвы.
Ежегодно за содействием в поиске работы в Центр занятости населения Москвы обращается порядка тысячи человек, освободившихся из мест лишения свободы. Возраст от 40 до 48 лет, 60% имеют среднее специальное профессиональное образование, 40% — высшее, но лишь у каждого пятого имеется приемлемый опыт работы по специальности. География запросов, поступающих из ФСИН, широка: это и Ивановская, и Костромская области, и Мордовия.
— Далеко не все обращаются в центр занятости. В местах лишения свободы у человека складывается определенная психология, и вернуть его в состояние активного поиска очень сложно. Даже если есть мотивация для трудоустройства, найти работу непросто, потому что у большинства работодателей не только судимость, но и факт открытия уголовного преследования претендента вызывают отторжение. Тем не менее нам удается трудоустроить каждого четвертого, — продолжает мой собеседник, — причем половина занята на постоянной основе, а половина на временной. Обычно речь идет об офисных и рабочих специальностях.
Василий Гинда уже три года после освобождения никуда не может устроиться. Отказ за отказом.
…Василий Гинда из своих 68 лет почти 42 года провел в местах не столь отдаленных. Несколько сроков по тяжелым статьям.
Несмотря на далеко не санаторные условия жизни, он выглядит значительно моложе своего возраста. Чувствует себя, по его словам, на 30 лет. У Василия есть несколько профессий. Он мог бы работать слесарем, водопроводчиком, столяром-краснодеревщиком, трактористом. Но с его «живописной» биографией никуда не принимают.
— Мое положение катастрофическое, — признается он. — Есть маленькая пенсия, но на нее не прожить. Нахожу разовую работу — за 300–500 рублей в день клею этикетки, чтобы просто вечером покушать. Много раз пытался устроиться, даже депутаты меня сопровождали; сразу не отказывали, а через несколько дней звонок: «Извините, все места заняты!». Спрашиваю в полиции: «Что мне — воровать?» — «Воруй, но не попадайся. Попадешься — посадим!»
Могут ли мне отказать в приеме на работу на основании того, что я был осужден?
В соответствии с ч. 6 ст. 86 УК РФ погашение или снятие судимости аннулирует все связанные с ней правовые последствия, предусмотренные УК РФ.
Вместе с тем законодательство Российской Федерации связывает наличие факта уголовного преследования или судимости, в том числе снятой либо погашенной, с установлением для лица в связи с указанными обстоятельствами определенных ограничений в трудоустройстве.
Согласно абз. 7 ч. 1 ст. 65 Трудового кодекса Российской Федерации (далее – ТК РФ) если иное не установлено настоящим Кодексом, другими федеральными законами, при заключении трудового договора лицо, поступающее на работу, предъявляет работодателю справку о наличии (отсутствии) судимости и (или) факта уголовного преследования либо о прекращении уголовного преследования по реабилитирующим основаниям, выданную в порядке и по форме, которые устанавливаются федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере внутренних дел, – при поступлении на работу, связанную с деятельностью, к осуществлению которой в соответствии с настоящим Кодексом, иным федеральным законом не допускаются лица, имеющие или имевшие судимость, подвергающиеся или подвергавшиеся уголовному преследованию.
Например, сотрудник органов внутренних дел не может находиться на службе в органах внутренних дел в случае осуждения его за преступление по приговору суда, вступившему в законную силу, а равно наличие судимости, в том числе снятой или погашенной (п. 2 ч. 1 ст. 14 Федерального закона от 30.11.2011 № 342-ФЗ «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»). В соответствии с п. 2 ч. 4 ст. 16 Федерального закона от 28.12.2010 № 403-ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации» гражданин не может быть принят на службу в Следственный комитет, если он был осужден за преступление по приговору суда, вступившему в законную силу, имеет судимость либо имел судимость, которая снята или погашена, в отношении его осуществляется уголовное преследование либо прекращено уголовное преследование за истечением срока давности, в связи с примирением сторон, вследствие акта об амнистии или в связи с деятельным раскаянием. Согласно абз. 5 п. 2 ст. 40.1 Федерального закона
от 17.01.1992 № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации» лицо не может быть принято на службу в органы и организации прокуратуры и находиться на указанной службе, если оно имело или имеет судимость.
Также, например, согласно ч. 1 ст. 351.1 ТК РФ к трудовой деятельности в сфере образования, воспитания, развития несовершеннолетних, организации их отдыха и оздоровления, медицинского обеспечения, социальной защиты и социального обслуживания, в сфере детско-юношеского спорта, культуры и искусства с участием несовершеннолетних не допускаются лица, имеющие или имевшие судимость, а равно и подвергавшиеся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности (за исключением незаконной госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, и клеветы), половой неприкосновенности и половой свободы личности, против семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, основ конституционного строя и безопасности государства, мира и безопасности человечества, а также против общественной безопасности.
Указанные лица, имевшие судимость за совершение преступлений небольшой тяжести и преступлений средней тяжести против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности (за исключением незаконной госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, и клеветы), семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, основ конституционного строя и безопасности государства, мира и безопасности человечества, а также против общественной безопасности, и лица, уголовное преследование в отношении которых по обвинению в совершении этих преступлений прекращено по нереабилитирующим основаниям, могут быть допущены к трудовой деятельности в сфере образования, воспитания, развития несовершеннолетних, организации их отдыха и оздоровления, медицинского обеспечения, социальной защиты и социального обслуживания, в сфере детско-юношеского спорта, культуры и искусства с участием несовершеннолетних при наличии решения комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, созданной высшим исполнительным органом государственной власти субъекта Российской Федерации, о допуске их к соответствующему виду деятельности (часть 3 ст. 351.1 ТК РФ).
Действующим законодательством определены и иные сферы деятельности, к осуществлению которых не допускаются лица, имеющие или имевшие судимость, подвергающиеся или подвергавшиеся уголовному преследованию.
При этом по общему правилу наличие сведений о судимости, если законодательством не установлено иное, не является препятствием при поступлении на работу.
Стартап в клеточку. Зачем нанимать на работу бывших заключенных
Выпускница Университета Беркли Кэтрин Хок основала компанию Defy Ventures, которая помогает лидерам уличных банд и торговцам наркотиками стать предпринимателями или устроиться на работу. С 2010 года, когда была основана компания, ее подопечные запустили уже более ста стартапов, нескольким сотням бывших заключенных помогли устроиться на работу, и речь идет именно о квалифицированном офисном труде.
Я не призываю целенаправленно заниматься устройством жизни бывших заключенных, но точно могу сказать, что криминальное прошлое потенциального сотрудника далеко не всегда препятствие при приеме на работу. Более того, оно может быть и преимуществом. Бывшие заключенные лучше мотивированы, быстрее адаптируются к изменениям и могут быть неплохими организаторами.
Число обитателей тюрем, колоний и СИЗО в России к 2017 году достигло своего исторического минимума — 630 000 человек (в последний год жизни Сталина в лагерях находились почти 2,5 млн). Это целая армия, слегка превышающая население такого города, как Ярославль, включая женщин и детей. Из них за экономические преступления сидят чуть менее 1000 человек, а за преступления, связанные с оборотом наркотиков, не менее четверти всех арестантов. Многие из них раскаялись и хотят приносить обществу пользу.
В местах не столь отдаленных побывали такие звезды российского бизнеса, как Сергей Полонский и Владимир Мельников. Это не говоря уже о Михаиле Ходорковском, который на момент заключения под стражу все-таки был бизнесменом, а не политиком. В предпринимательской среде к судимости относятся как к не слишком значительному факту биографии, но в менеджерской среде все по-другому. Стать наемным сотрудником бывшему заключенному невероятно сложно. Уверен, что в России почти любой CEO технологической компании на вопрос, возьмет ли он на работу вчерашнего заключенного, округлит глаза и посмотрит, как на сумасшедшего, на того, кто его задал. Результат — талантливые люди снова погружаются в криминальную среду и почти две трети осужденных, по данным того же ФСИН, отбывают наказание повторно.
Второй шанс
Так получилось, что я порвал шаблон. Еще до запуска нашего нынешнего проекта — туристического приложения RocketGo, у нас был интернет-проект, связанный с продажей цветов. Несколько десятков торговых точек в Сахалинской области нужно было объединить на одной интернет-площадке для торговли онлайн. Я искал менеджера по развитию и получил видеорезюме, что для Сахалинской области неожиданно. Я подумал: «Ничего себе!» А при встрече удивился повторно: выяснилось, что соискатель неделю назад освободился из заключения, куда попал за продажу легких наркотиков. Я дал ему шанс, и цветочный проект успешно работает до сих пор, а мой сотрудник перешел уже в следующий стартап, где отвечает за работу с клиентами.
Второй эпизод с наймом бывшего заключенного произошел совсем недавно — на должность менеджера по работе с партнерами мы взяли человека, который в 2011 году запустил масштабный сервис по продаже легких наркотиков и был наказан за сбыт и контрабанду.
Чтобы понять, насколько криминальный бизнес похож на современные стартапы, придется добавить подробностей. К сожалению, наркодилер в цифровую эпоху — это эффективный менеджер. Его задача — найти узкие места в существующих схемах доставки товаров и технологии, которые позволят масштабироваться и оставаться безнаказанным. Была организована сложная и хорошо продуманная схема с использованием онлайн-кошельков, заключением сделок и организацией доставки «товара». Схема разрушилась только через год, когда молодого человека сдал полиции его единственный оптовый покупатель из сибирского города, попавшийся на инциденте, никак не связанном с бизнесом нашего героя.
Наш нынешний сотрудник не стал дожидаться суда и ударился в бега, сначала в Таиланд, потом в Китай, оттуда в Забайкалье, но через год пришел в полицию и сдался. Скрываясь, он мог зарабатывать только физическим трудом на нелегальном положении, и это стало для него невыносимым. Меня его история совершенно не смутила, скорее наоборот. Пусть свой предпринимательский талант он реализует у нас, занимаясь построением партнерской сети.
Тюремная психология
Известно, что нахождение за решеткой наносит психологическую травму. Но бывшие заключенные развивают и полезные качества, применимые в бизнесе. Первое — упорство в достижении цели. Второе — способность находить компромиссы в ситуациях, когда это кажется невозможным. Оба внутренне настроились как можно раньше выйти по программе условно-досрочного освобождения, что обоим и удалось. Но о своей цели им приходилось думать ежедневно, добиваясь положительной характеристики от сотрудников полиции и при этом не вызывая недовольства криминальных авторитетов.
Многие компании в США поняли, что те же наркодилеры — это «предприниматели, лишенные возможностей», и упомянутый Defy Ventures — не единственный бизнес-инкубатор, который помогает бывшим заключенным открыть бизнес или найти работу. В России им помогает несколько некоммерческих фондов, но обычно бывших заключенных, если до совершения преступления они не были звездами бизнеса (легального), берут, да и то неохотно, на позиции, где требуется низкая квалификация. В сфере IT в России я знаю только один пример за пределами нашей компании, когда предприниматель нанимал на работу бывшего преступника.
На самом же деле сам факт, что к вам на собеседование пришел человек с судимостью, можно зачесть как прохождение первого отборочного этапа. Очевидно, что в стартап не придет устраиваться асоциальный бандит-рецидивист. Скорее всего, это человек, совершивший преступление, так или иначе связанное с бизнесом, и если он нашел в себе смелость прийти и не смущается, то он, во-первых, раскаялся, а во-вторых, не собирается лениться.
Большой плюс, если бывший заключенный взялся за поиск работы почти сразу после освобождения. Часто люди освобождаются из мест заключения морально разложившимися, считая, что они потрудились, а теперь нужно отдохнуть. Противоположная ситуация: люди освобождаются с ощущением впустую потерянных лет и жадно наверстывают их, работая с высокой эффективностью и не боясь сложностей.
Можно подумать, что места не столь отдаленные — кузница успешных кадров. Конечно же, это не так, пусть даже некоторые осужденные по экономическим статьям и организуют в застенках лекции для местного контингента. Будьте реалистами и смотрите на образование. Первый наш сотрудник с судимостью имеет профессиональное техническое, а второй — высшее техническое образование, и оба хорошо разбираются в IT.
Напоследок, еще один совет. С бывшими заключенными можно открыто обсуждать их прошлое. Ничего предосудительного или обидного в этом нет, и можно даже пошутить на эту тему — у нас такое практикуется. Побочная польза от такого общения — изучение бизнес-схем, придуманных в криминальном мире. Это полезно для тех, кто готов применить этот опыт в легальном предпринимательстве.