какое здание на васильевском острове возведено первым
Васильевский остров в Санкт-Петербурге
Васильевский остров в Санкт-Петербурге является самым большим островом в невской дельте (4,2 на 6,6 км). Сначала его называли Преображенским, а позже переименовали в Васильевский.
История Васильевского острова
Васильевский остров упоминается еще в «переписной книге» в 1500 году. По одному из преданий это название возникло от имени Василия Селезня, его владельца, посадника из Новгорода. Остров начал осваиваться одновременно с основанием Северной столицы в начале 18 века.
Архитектором Ж.-Б. Леблоном был разработан проект, утвержденный Петром Первым. По его идее предполагалось, что эта территория станет центром города. Многие знаменитые архитекторы и скульпторы трудились над созданием этого района. Здесь расположено здание Двенадцати коллегий (проект Д. Трезини). В начале 18 века в нем располагались 12 коллегий, Сенат и Синод, а в настоящее время здесь — Санкт-Петербургский Государственный университет.
Рядом строится Меншиковский дворец (сегодня формально является одним из филиалов Эрмитажа). Была построена Академия наук по проекту Кваренги.
Князь А.Д. Меншиков приказал прорубить просеку от своего Дворца на запад, к Балтийскому морю. Эту просеку назвали Большой першпективой, а позже — Большим проспектом. Основу этого района составляют Большой, Малый и Средний проспекты, которые перекрещиваются с линиями-улицами, имеющими в качестве названий номера. Вплоть до 70-х годов 18 века вдоль ряда линий располагались каналы. А когда они обмелели, их засыпали. Под словом «линия» подразумевается не улица, а сторона канала.
История Васильевского острова
Васильевский Остров считался “Пятой Частью” Санкт-Петербурга.
“Первоначальное строение партикулярных людей” появилось на Васильевском Острове в 1703 году, причем А. И. Богданов пишет, что “сей остров с самых первоначальных лет населен был служителями. Князя Меншикова”,
По планам Петра Первого на этом острове надлежало быть “главному строению и жительству”, поэтому здесь со времени Петра Первого, после “первоначального нерегулярного”, производилось “регулярное строение”. По словам А. И. Богданова, “сей преизрядный остров Император Петр Великий вознамерен был оный наибогатейшим строением населить и украсить, как деревянным, так и каменным, и каналами устроить, и фартецию укрепить, наподобие Амстердама, что всему тому обстоятельный план и модель зделанная имеются, по которому плану все строение на сем острове и производится”. В то время, когда А. И. Богданов составлял свое “Описание”, Васильевский Остров был “строением каменных полат довольно изнастроенный, а деревянным строением преизобильно населенный, и все оное строение, имеющееся на нем, преизрядной архитектории”.
20 мая 1727 года, в связи с тем, что на Васильевском Острове предполагалось устроить Императорский Двор и “квартиры строить” для “Гвардии Преображенского Полка”, острову было дано название “Преображенский Остров”. Так он назывался до начала правления Анны Первой, после чего в употребление официально ввели прежнее название – “Васильевский Остров”.
На вершине Васильевского Острова, или на “мысу Васильевского Острова”, находилось “Урочище «Стрелка»” – место, которое “меж дву рек мысом вышло”. “На Стрелке” имелся “извощичий притон” (“извощичье становище”).
В 1731 году на Стрелке (“на мысу Васильевского Острова против Большого Императорского Зимнего Дому”, “на воде”) был построен “Мост, или Театр”, “для отправления торжественных фейерверков”.
В 1703 году на Стрелке “поставлена была батарея, которая бы не допускала никаких от обоих устий (от устий Большой Невы и Малой Невки. – К. Л.) со взморья приходящих неприятельских судов” и было устроено нечто вроде “отводного караула”. Возможно, что этой батареи и подобия “отводного караула” здесь не было уже в следующем 1704 году, когда у Котлина Острова был сооружен Кроншлот.
От Стрелки вниз “по Большой Неве Реке” шла “Каменная Набережная Линия” (“Линия ко Взморью”).
Первыми в этой линии стояли два здания, которые занимала “Императорская Академия Наук и Художеств”. Одно из них, расположенное ближе к Стрелке, начали возводить в 1720 году не как академическое здание, а как дворец, – “Полаты Государыни Царицы Параскевы Феодоровны”. Другое, расположенное дальше от Стрелки, строилось с 1719 года специально для Академии и для организованной при ней “Библиотеке и Куншткамере”, разместившихся здесь в 1726 году. Поэтому второе здание называлось “особливые департаменты, то есть те полаты, в которых ныне. Академия. находится”, “Полаты Императорской Академии Наук”, или просто “Академические Полаты” (Кунсткамера называлась также “Императорской Куншткамерой”). Над вторым зданием возвышалась “башня абсерватория”.
По-видимому, иногда оба этих здания вместе назывались “Академия наук”.
Возможно, что позади этих зданий была построена “Лаборатория Императорской Академии Наук, в которой отправляются всякие химические опыты”.
Возле “Академии Наук” находилась Пристань, называвшаяся “Пристань у Академии Наук”.
“По берегу” Большой Невы, на том месте, где во время составления А. И. Богдановым “Описания”, стояла “Императорская Академия Наук”, “с первых годов” до 1718 года имелись “Собственные Князя Меншикова” “пильные мельницы. которых числом было около десяти” (“между сими мельницами была модельная мельница для взводу воды в фонтаны” Сада Меншикова Дома, располагавшегося дальше к западу), и “казенные пильные мельницы”, “числом около пятнадцати”.
На небольшом расстоянии от здания, где размещались академические “Библиотека и Куншткамера”, боковым фасадом к берегу Большой Невы выходили “Каменные Коллегии”, которые были “состроены расположением на двенадцать постаментов”, причем “с протчими коллегиями в ряд” стоял Синод. С 1714 года в этом здании, наряду с другими учреждениями, размещался Магистрат.
Перед главным фасадом Коллегий (“Перед Kоллегиями”, или “против Коллегий”) и за зданиями Академии наук находилась большая Площадь.
“Пред Коллегиями” в 1730 году было начато строительство отходящего от Большой Невы канала (“один сложен, оный так и оставлен”).
За Коллегиями, на берегу Большой Невы находился Отдатошный Двор, занимавший незаконченный “двор каменный, не малой величины”. Строительство его началось в 1726 году, но к 1751 году “состроено только одне погреба, оный оставлен”. По-видимому, на этом месте (или возле него), на берегу Большой Невы, “подле Меншиковых Полат” (стоявших на том же берегу к западу от Отдатошного Двора), построены (очевидно, в 1710-ые годы) “небольшие кaменные Полатки. которые были. Князя Меншикова его Mapшала Соловьева”.
За тем местом, где стояли “полатки Соловьева” к берегу Большой Невы выходила обширная территория, до 1728 года являвшаяся Усадьбой А. Д. Меншикова.
С запада эту территорию ограничивал отходивший от Большой Невы канал, который был “зачат 1727 году и не быв докончан оставлен”.
“Княжий Сад” (или “Огород”) сохранился позади Дома Меншикова и после того, как Меншиков Дом стал “Кадетским Домом”. В этом саду с 1710 года стояли принадлежавшие Меншикову деревянные “Посольские Хоромы”. В 1733-1738 годах, когда они находились уже “под кадетским владением”, в них помещалась “Церковь Воскресения Христова”, а в 1738 году их перестроили в “хоромы. для учителей Кадецкого корпуса”.
В 1711 году из Большой Невы к этим “деревянным покоям” был проведен “небольшой канал” или “каналец”. В саду имелись также “ренжерея” и пруд.
На территории Бывшей Меншиковой Усадьбы находились также двое “полат, которые стоят на канале” (речь идет о канале, отходившем от Большой Невы и ограничивавшем территорию Бывшей Меншиковой Усадьбы с запада). Одни их этих палат были “наугольные”, другие стояли дальше от Большой Невы. В палатах, стоявших на канале дальше от Большой Невы, в 1730-1731 годах находилась “Церковь Воскресения Христова”, а в то время, когда А. И. Богданов составлял свое “Описание”, в них размешался “гофшпиталь”. В “наугольных полатах” с 1731 до 1733 год находилась перенесенная сюда из палат, стоявших на канале дальше от Большой Невы, “Церковь Воскресения Христова”. “При Кадетском Корпусе” (“подле Княжова Саду”) с 1722 года стояли каменные конюшни, на месте которых в 1721-1722 годах начинали строить Гостиный Двор. При них жили “служители конюшенные”. В 1734 году при Кадетском Доме был построен манеж.
Возле Дома Меншикова, “на том месте, где ныне каналец проведен к деревянным хоромам в саду”, до 1730 года стояла освященная 23 ноября 1713 года мазанковая “Церковь Воскресения Христова”.
У Кадетского Дома, на Большой Неве, находилась Пристань, называвшаяся “Пристань у Кадетского Дому”, или “Пристань у Кадетского Корпусу”.
Сразу за территорией Кадетского Дома к Большой Неве начинали выходить “линии”. А. И. Богданов указывал, что “поперег всего острову, начиная от Кадецкого Дому до взморья, числится всех двадцать восемь линий, то есть четырнадцать улиц”, причем каждая из этих улиц “пересекается вдоль каналами, по которым (улицам. – К. Л.) как пеши ходят, так и конные ездят не по середке, но по сторонам” (разумеется, что когда А. И. Богданов говорил о “каналах по линиям”, он имел в виду прежде всего их проект, а не фактическое наличие).
“По Каналу подле Кадецкого Дому” (каналу, ограничивавшему территорию Бывшей Меншиковой Усадьбы с запада) шла “Каменная Линия”. Напротив также шла “Каменная Линия”.
Из расположенных далее с западу “нумерованных” линий А. И. Богданов отдельно упоминает “Вторую”, “Третью”, “Четвертую”, “Пятую”, “Шестую”, “Седьмую”, “каменную”, “Восьмую”, “Девятую”, “каменную”, “Десятую” и ((Двадцатую”.
Судя по всему, на берегу Большой Невы, “на Площадке у Кадецкого Корпуса” продавали кирпич, глину и песок для печей, кроме того, там имелся “извощичий притон” (“извощичье становище”). Сенной ряд “близ Кадецкого Дому” находился, очевидно, на этой же “Площадке”, почти наверняка на месте “Меншикова рынка”, размещавшегося до 1733 года “на берегу Большой Невы, промеж Второй и Третьей Линии”. Когда А. И. Богданов пишет, что “близ Кадецкого Дому, в Третьей Линии” до 1733 года торговал Мясной ряд, он, судя по всему, имеет в виду Мясной ряд на Меншиковом рынке.
“Промеж Четвертой и Пятой Линеи” в 1727 года начато строительство отходившего от Большой Невы канала, засыпанного к тому времени, когда А. И. Богданов составлял свое “Описание”.
“На Большой Неве, промеж Пятой и Шестой Линии” имелись рыбные садки.
У Восьмой Линии на Большой Неве находилась Пристань, называвшаяся “Пристань в Восьмой Линии”.
“Промеж Линей Восьмой и Девятой” был в 1727 году начат отходивший от Большой Невы канал, засыпанный к тому времени, когда А. И. Богданов составлял свое “Описание”.
Возможно, что ведерная, о которой А. И. Богданов пишет как о находящейся “в Десятой Линии”, стояла на берегу Большой Невы.
В идущей по берегу Большой Невы “Набережной Линеи” (“Линии ко Взморью”), к западу от Десятой Линии, среди прочих построек, стояло здание, в котором с 1731 года размещались “Академия, называемая «Морская»”, или “Адмиралтейская Академия”, “Полаты Бывшего Канцлера Андрея Остермана”, перешедшие затем к “Бывшему Фелтмаршелу Миниху” и получившие поэтому название “Минихов Дом” (по-видимому, к западу от Морской Академии), а также “Первоначального Архитектора Здешнего Андрея Трезина Двор” (очевидно, к западу от Минихова Дома).
А. И. Богданов упоминает ряд подворий на Васильевском Острове (не указывая более точного их местоположения): “Подворье каменное Александроневского Монастыря”, “Подворье каменное Казанской Епархии”, “Подворье каменное Новгородской Епархии” с каменной “Церковью Двенадцати Апостол”, освященной 2 июля 1736 года, “Подворье каменное Псковской Епархии”, “Подворье каменное Ростовской Епархии”, “Подворье, именуемое «Семибратское», каменные полаты, которые строены со всех монастырей Новгородской Епархии”, “Подворье каменное Троицы Сергиева Монастыря”, “Подворье каменное Устюжской Епархии”. Возможно, что все эти подворья находились в той же “Набережной Линеи” (“Линии ко Взморью”), в которой стояли Морская Академия, Минихов Дом и Двор Трезина.
Неподалеку от “Первоначального Архитектора Здешнего Андрея Трезина Двора” (скорее всего, на берегу Большой Невы, к западу от этого двора), располагался небольшой торговый центр с “лавочками погребными, хлебными и колашными скамьями” и с продажей “квасов” и с “извошчичьей площадкой”. Ранее здесь находился “Рынок Бывший, называемый «Трезин»”.
“По конец Набережной Линеи” (“Линии ко Взморью”), “против масленых мельниц” (находившихся на левом берегу Большой Невы “при Калинкиной”) и “против того места, где стоял в свое время “Трезин Рынок”, размещалось “»Чекуши» урочище именуемое”, где стояли построенные в 1727 или в 1728 году “Кладовые анбары. для поклажи пеньки” (“Пеньковые анбары”, “анбары деревянные. и в тех анбарах прежде клалась пенька”), причем А. И. Богданов высказывает догадку, “не клалась в них провиантская мука”.
На том берегу Васильевского Острова, который омывался Малой Невкой, возле Стрелки находилась Пристань, называвшаяся “Пристань на Стрелке”. В 1734 году у этой Пристани были “сваи. побиты для наведения мосту на судах”, но этот мост был “отменен”.
Далее “по Малой Невке” стоял каменный “Портовый Гостиный Двор”, или “Кладовой Гостиный Двор”, который начинали строить в 1722 году как “Мытный Двор”, но затем он был “занят весь под кладовые товары”. Посреди Портового Гостиного Двора имелась “важня каменная”, или “Весовой анбар”. С 1733 года при этом Гостином Дворе были устроены “Иностранный и Российский Карабельный Порт”.
При “Порте”, на Малой Невке, с того же 1733 года находилась “Портовая таможня, или Карабельная”, называвшаяся также “Главная таможня при Порте Санктпетербургском”, кроме того, “Внутренняя таможня” и, с 1735 года, “Биржа”.
А. И. Богданов пишет, что в 1736 году “при Портовой таможне” был построен “Пакгаус, или Кладовые каменные анбары”, и что “на Бирже” имелось “две важни” (или два “Весовых анбара”), а также “извощичий притон” (“извощичье становище”).
К западу от Портового Гостиного Двора, “по берегу Малой Невки” стояли с 1733 года “Купецкие Пеньковые кладовые анбары на сваях” (“Пеньковые Анбары”). Ранее здесь было “жилье служителей Бывшего Князя Меншикова”. У этих Анбаров находился “Порт, или Пристань Купецким Российским Судам. где пристают галиоты и барки с пенькою, с юфтью и с прочими товарами”.
У Пеньковых Амбаров на Малой Невке имелась Пристань, называвшаяся “Пристань у Пеньковых Анбаров”.
На берегу Васильевского Острова, выходящем к Финскому Заливу (“при взморье”), располагалась “Галерная гавень” (“Галерная гавань”, “Гавань”), строительство которой началось в 1722 году. В 1747 году ее стали переделывать в камне. При Галерной Гавани с 1740 года имелась “Галерная верфь” для постройки галер с “пильной мельницей дляпилования лесов” и с “деревянными магазейнами для поклажи всяких материалов”, а также “Слободы, в которых живут морские служители и галерные офицеры и матрозы”. Близ Галерной гавани (“близ своей должности”) жили также мастеровые Галерной верфи – “до несколько сот человек”. В Слободах близ Галерной Гавани (“в Галерной Гавани”) “на время в хоромах” была устроена “Церковь во Имя Святыя Троицы”. В тот период, когда А. И. Богданов составлял свое “Описание”, здесь был “ров под фундамент выкопан для битья свай” под каменную Троицкую Церковь, “которая построена будет о пяти главах”. При этих же Слободах (“при Галерной Гавани”) имелся рынок.
На Васильевском Острове, от территории Бывшей Меншиковой Усадьбы к Финскому Заливу, “вдоль острова”, шла “»Большая Першпективая». называемая, на которой жилье по обе стороны построено”. “По разположению плана Петра Великого” надлежало “быть на ней прорыту каналу, дабы сквозь остров с моря на Гостиный Двор приходили торговые карабли”, ввиду чего этому каналу надлежало быть “большим”.
“Во Второй Линии” у Большой Перспективой стояла “кирка лютерская”.
Далее “на Большой Прешпективой” (у Шестой Линии) стояла построенная в 1728 или 1729 году и освященная в 1732 году деревянная “Соборная Церковь Святого Апостола Андрея Первозванного”, которая была “заложена во Имя Рожества Богородицы”. По-видимому, возле Андреевской Церкви стояла, упоминаемая А. И. Богдановым, какая-то “каменная Церковь”.
“У Церкви Апостола Андрея” против “Линии Каменной, называемой «Седьмой»”, с 1748 года находился “рынок” (“Новый Рынок”), который сначала был “построен строением простым, а. 1749 году выстроен по Шестой Линии настоящим хорошим строением наподобие Мытного Двора”. “На Новом Рынке, что против Церкви Апостола Андрея”, с 1748 года были Рыбный и Мясной ряды, а также Хлебный ряд и “извощичий притон” (“извощичье становище”), причем Мясной ряд, по словам А. И. Богданова, находился “в Седьмой Линии”. Если указание на Седьмую Линию не является ошибкой, то это значит, что территория этого рынка не ограничивалась Шестой Линией.
“На Большой Першпективой, близ Двадцатой Линии”, имелась “Полянка”, на которой с 1733 по 1748 год размещался рынок, где, среди прочих, торговал Мясной ряд.
Где-то на Большой Перспективой (“по Прешпективой на взморье”, “ко взморью”) до 1729 года стояли “Хоромы Деревянные Князя Меншикова” – часть “Первого Посольского Дома”, возведенного в 1703 года на Санктпетербургском Острове.
Параллельно Большой Перспективой шла Первая “Першпективая. называемая «Малая»”, “жилая”. “Близ речки, что к Гавани течет”, параллельно Большой Перспективой и Малой Перспективой проходила Вторая (“еще другая”) “Малая Першпективая”.
На “Второй Малой Прешпективе” стояла деревянная “Церковь Благовещение Пресвятыя Богородицы”, построенная в 1738 году. В 1749 году здесь начали бить свои под каменную Благовещенскую Церковь. “У Благовещения Богородицы” с 1748 года имелись “богадельни. каменные. для купечества”, а также кладбище. По-видимому, за “Второй Малой Першпективой” “по конец Линии” (А. И. Богданов не указал, какой именно линии. – К. Л.) был острог. “За Малой Прешпективой” (неясно, Первой или Второй. – К. Л.) в 1738 году появились “Новые Слободки”. “На Малой Прешпективе” (неясно, Первой или Второй. – К. Л.) имелся “извощичий притон” (“извощичье становище”). “За Линеями к Речке” (очевидно, к Маякуше. – К. Л.) имелся “луг. где становятся лагири”. На правом или левом берегу Маякуши, в ее среднем течении, находилось место, называемое “Чухонская деревня”. В “Чухонской деревне” имелось “кладбище, где обще с российскими и иностранные хоронятся”.
А. И. Богданов называет без конкретизации места, находящиеся на Васильевском Острове, “Ботанический Сад Императорской Академии Наук”; “Армянские Дома”, упоминая при этом, что “в Армянских Домах” имелась “Армянская Кирка”; называет действующую на острове с 1736 года “Аптеку Адмиралтейскую”; а также уже не существовавшую в то время, когда он составлял свое “Описание”, “ФранцузскуюСлободу, в которой жили всякие приезжие мастеровые иностранные люди” и которая “построена была казенная”.
По словам А. И. Богданова, в 1727 году на острове начали строить “салдатские покои” для “полка от Гвардии Ингермоландского”, но точного местонахождения этих покоев не указывает.
Васильевский Остров соединялся с Адмиралтейским Островом перевозом от “Пристани у Академии Наук” к “Пристани у Зимнего Ее Императорского Величества Дому” (“Пристани у Зимнего Императорского Дому”), “Мостом Наводным через Большую Неву. на барках” от “Кадетского Дома” (“Кадетского Корпуса”) к “Церкви Святого Исаакия Долматского” (этот Мост регулярно наводился с 1734 года; его “не бывало весною и в осень. за льдами”; до 1734 года на этом месте Мост на барках был наведен лишь один раз, в 1727 году, от “Бывшей Тогда Церкви Воскресения Христова” к “Церкви Святого Исаакия Долматского”), перевозом от “Пристани у Кадетского Дому” (“Пристани у Кадетского Корпусу”) к “Пристани у Церкви Святого Исаакия” (перевоз этот действовал “только весною и в осень, когда не бывает Мосту”) и перевозом от “Пристани в Восьмой Линии” к “Пристани у Крюкова Канала”; с Санктпетербургским Островом – перевозом от “Пристани на Стрелке” к “Пристани у Мытного Двора” и перевозом от “Пристани у Пеньковых анбаров” к “Никольской Пристани”.
Текст воспроизведен по изданию: Богданов А. И. Описание Санктпетербурга. Северо-Западная Библейская Комиссия. Санкт-Петербургский филиал Архива Российской Академии наук. СПб. 1997
Васильевский остров
Julia Sedaeva / Shutterstock.com
Петр I возлагал большие надежды на этот остров — который, кстати, именовался Васильевским задолго до основания Северной столицы, о чем свидетельствуют новгородские писцовые книги. Именно здесь государь хотел обустроить центр своего нового города, «другого Амстердама», с домами по образцовому проекту и регулярной сеткой каналов. Затея с каналами в конечном счете провалилась, они обмелели и были засыпаны, хотя и оставили след в островной топонимике: их бывшие набережные зовутся линиями. Центр оказалось удобнее создавать в районе Адмиралтейства, а Васильевскому достались науки и искусства; здесь и теперь высока концентрация студентов, профессоров, ученых и музейщиков.
Остров держится особняком, его жители заражены крайней формой районного патриотизма. Ощущение отдельности усугубляется разводкой мостов: по ночам в период навигации Васильевский отрезан от всего. В некотором смысле это действительно город в городе — со своей парадной зоной и жилыми кварталами, фрагментарно сохранившими архитектуру XVIII века, с заводскими окраинами и новостройками на намывных территориях за ЗСД. От Стрелки до Гавани — пять километров, полный маршрут потребует определенной выносливости, но в любой момент можно прыгнуть в такси и укатить в центр ужинать: на острове с едой не очень.
Отправная точка прогулки по Васильевскому — мыс между Большой и Малой Невой, именуемый Стрелкой. Именно отсюда, с восточного края, еще при Петре I начал застраиваться остров. Вид из сквера меж Ростральных колонн — триумф истинно петербургского педантизма: даже портовые склады в имперской столице сооружались как часть величественного ансамбля. Эти самые склады — одинаковые желтые корпуса пакгаузов — фланкируют псевдоантичное здание Биржи, шедевр французского классициста Тома де Томона, знакомый всей стране по 50-рублевой банкноте. Пустующая в ожидании реставрации Биржа сейчас не в лучшей форме, но грядут иные времена: директор Эрмитажа Михаил Пиотровский обещает через несколько лет открыть в ней музей геральдики.
Из-за пакгаузов симметрично выглядывают две башни: та, что слева, принадлежит Кунсткамере, а круглая с куполом по правую руку — зданию Таможни, где ныне размещается Пушкинский Дом, он же Институт русской литературы. При институте работает тихий старорежимный музей (www.pushkinskijdom.ru).
Если пока нет настроения смотреть на рукописи, портреты и мебель великих русских писателей, продвигайтесь вглубь квартала. За Биржей скрывается комплекс гинекологической клиники Отта — лейб-акушера, принимавшего роды у жены Николая II. До появления клиники, построенной по проекту Леонтия Бенуа (1904), вся ее территория, от западного фасада Биржи и до Двенадцати коллегий, представляла собой огромную площадь со сквером. Петр I и архитектор Доменико Трезини задумывали ее как главную площадь новой столицы, но не сложилось: после смерти государя центр города переполз на другой берег Невы. Место, однако, было живое и людное. В период навигации, когда порт на Стрелке заполнялся иностранными кораблями, моряки торговали здесь обезьянками, черепашками и попугаями.
Клинику Отта огибает подковообразный Биржевой проезд, который приведет на Менделеевскую линию, в какую бы сторону вы ни пошли. Его правая дуга тянется вдоль Новобиржевого гостиного двора (1815) работы Джакомо Кваренги, палладианца из Бергамо. Теперь в помещениях бывших лавок и складов растит историков и философов Санкт-Петербургский университет. Единственный огонек торговли, что теплится в этих аркадах, — Дом университетской книги (пн-пт 10.00–20.00, сб 10.30–19.00) с очень неплохим выбором нон-фикшна. Вдобавок по магазину развешены фотографии конца XIX века про жизнь СПбГУ: представительные усачи, совсем не похожие на нынешних зеленых студентов, позируют с профессорами в кабинетах и лабораториях.
Если будете обходить клинику слева, загляните в Таможенный переулок, где обустроен вход в Кунсткамеру. Начало старейшему музею России положил Петр I, не только купивший несколько европейских собраний редкостей, но и выпустивший указ «О приносе родившихся уродов…», живых или мертвых, для составления научной коллекции. За живого урода давали сто рублей — солидные деньжищи: для сравнения, самый значительный архитектор петровской эпохи, Трезини, получал тысячу в год. Утайка монстров каралась штрафом.
За неказистыми воротами сбоку от музейных дверей спрятан укромный двор Кунсткамеры, о существовании которого не подозревают даже многие петербуржцы. Тут можно сесть на лавку среди колумбийских идолов с одним на всех выражением лица («боже, где я?») — и спокойно рассмотреть задний фасад, почти идентичный парадному. Увенчанное армиллярной сферой барочное здание, над которым с 1718 по 1734 год поработали как минимум четыре архитектора, помимо выставочных анфилад вмещало анатомический театр, обсерваторию и круглый зал для демонстрации трехметрового Готторпского глобуса.
Всю длину Менделеевской линии занимает красно-белое здание Двенадцати коллегий, возведенное в 1722–1742 годах по проекту все того же Доменико Трезини — итальянца из Швейцарии, чье имя стало синонимом петровского барокко, — для 10 недавно созданных министерств (коллегий), Сената и Синода. Разросшиеся деревья теперь мешают оценить, как ловко слеплены друг с другом корпуса-близнецы. С тыльной стороны их пронизывает 400-метровый коридор на уровне второго этажа. Изначально построенный как открытая галерея, он был остеклен в 1830-х, когда здание приспосабливали для нужд университета. С тех пор это главный корпус СПбГУ (а факультеты разбросаны по всему Васильевскому острову, вокруг Смольного и даже по Петергофу); сюда студенты ходят в библиотеку, здесь же им вручают дипломы. Над входом сохранены орден Ленина и орден Трудового Красного Знамени, и надо заметить, что на трезиниевском фасаде они смотрятся диковато. Есть вопросы и к новейшему памятнику универсантам: крылатый Гений с факелом знаний кажется падающим, а не воспаряющим.
Прямиком в главный корпус вас не пустят, но есть вполне законный способ все же проникнуть на территорию: необходимо свернуть на Университетскую набережную, зайти в светло-зеленое здание филологического и восточного факультетов (№ 11, бывший дворец Петра II), помахать паспортом и сказать, что вы желаете осмотреть скульптуры. Дворик филфака заставлен ими так, что яблоку негде упасть: изможденный Блок соседствует с Бродским, представленным в виде головы на чемодане; гигантская улитка, олицетворяющая девиз студентов «Тише едешь, дальше будешь», — с каким-то пепелацем под названием «Тарас Бульба». В следующем дворе поджидают Нос, единорог и коллекция камней из крупнейших университетов мира. Ни здесь, ни дальше вас никто не остановит: смело входите в здание Двенадцати коллегий с изнанки и отправляйтесь мерять шагами легендарный коридор.
В ста метрах от филфака на той же набережной стоит импозантный Меншиковский дворец, один из филиалов Эрмитажа. То, что осталось от усадьбы «полудержавного властелина», и сейчас впечатляет, хотя дает мало представления о ее первоначальном масштабе: с 1704 по 1714 год Меншикову принадлежал весь Васильевский остров; его сады, огороды, оранжереи, службы и дома для челяди простирались отсюда до Малой Невы, а просека, проложенная им к заливу, со временем превратилась в Большой проспект. Незадолго до опалы светлейшего князя, в 1727-м, штат усадьбы насчитывал 67 садовников.
За Меншиковским дворцом начинаются линии, прорезающие остров поперек и насаженные на шампуры проспектов: Большого, Среднего и Малого. Большой и Малый есть и на Петроградской стороне, так что во избежание путаницы к адресам добавляют аббревиатуру: тут — В.О., там — П.С. Две линии формируют одну улицу, то есть каждая сторона дороги имеет собственное название: все начинается с Кадетской и 1-й линий, потом парами идут 2-я и 3-я, 4-я и 5-я — и так до 29-й.
Небольшой Румянцевский сад между 1-й и 2-й линиями служит оправой для обелиска «Румянцева победам», созданного Винченцо Бренной в память о том, как русские били турок в 1787–1791 годах. Монумент хорош, но прямо-таки молит о реставрации. Традиция воровать с него бронзовые детали заложена еще в начале XIX века.
Вглубь острова от сквера ведет узкая мощеная улица Репина, которая сохранила двух-трехэтажные дома и выглядит милой провинциалкой. Но уходить с набережной пока рано: впереди Академия художеств, альма-матер Репина, Шишкина, Крамского, Серова и, в последние годы, бесчисленных китайцев. Ее здание — ранний классицизм за подписью Валлен-Деламота и Кокоринова (1764–1788) — скрывает пять дворов, включая эффектный круглый по центру. Зайти внутрь не проблема: там работает музей (www.nimrah.ru) с копиями античных скульптур и картин старых мастеров. Самая выигрышная часть экспозиции — архитектурная: Академия хранит красивые авторские модели Смольного монастыря, Исаакиевского собора, Биржи и других прославленных построек.
А вокруг много скульптуры, качественной и не очень. У воды напротив главного входа установлены каменные египетские сфинксы XV века до нашей эры, дельное приобретение Николая I. Чуть дальше, на уровне Благовещенского моста, — новый памятник Трезини, уже успевший получить прозвище «Человек-овца» за объемистую курчавую шубу, храбро отлитую в бронзе. За спиной у архитектора — его собственный дом, обезличенный перестройкой XIX века.
На задах Академии есть еще один сад, Академический, с гранитной колонной из Казанского собора (просто лишняя осталась), конюшней и бронзовой фигурой Петра Клодта — скульптора, которого как раз лошади и обессмертили. Отсюда можно мимо Андреевского рынка конца XVIII века выйти к 6-й и 7-й линиям. На отрезке от Большого до Среднего это пешеходный бульвар, засаженный лиственницами, украшенный фонтанами и в целом приятный, хотя пару алкашей на скамейках вы встретите почти всегда: градус парадности здесь уже не тот, что на Стрелке. Архитектурная доминанта бульвара — Андреевский собор 1760-х годов, к которому жмется более ранняя маленькая церковь Трех Святителей по проекту Джузеппе Трезини, не очень удачливого зятя великого Доменико. За ней — дом Алексея Троекурова, стольника Петра I, в значительной мере сохранивший облик первой трети XVIII века.
Если вы еще не готовы юркнуть в метро (станция «Василеостровская» находится на углу Среднего и бульвара), возвращайтесь на набережную, по дороге заглянув в аптеку доктора Пеля на 7-й линии (№ 16–18, www.aptekapelya.ru) ради воссозданного дореволюционного интерьера. Фасад в стиле модерн испещрен мозаичными вывесками предприятия, а над балконом выложена надпись «Ora et labora» («Молись и трудись»), гербовый девиз химика и фармацевта Александра Васильевича Пеля, поставщика Двора Его Императорского Величества. В начале XX века его владения помимо собственно аптеки включали фармацевтическую фабрику, несколько лабораторий, органотерапевтический институт, редакцию и научную библиотеку.
Последнее здание по 7-й линии — так называемый Дом академиков, который главным фасадом выходит на Большую Неву. Своеобразный вид ему обеспечивает не архитектура (рядовой классицизм начала XIX века), а целая коллекция мемориальных досок: на стенах упомянуты 29 живших здесь ученых, включая физиолога Павлова. Тридцатая доска показывает уровень воды 7 ноября 1824 года, в разгар самого страшного наводнения в истории Петербурга.
У этого дома начинается прекрасная, ни на что не похожая набережная Лейтенанта Шмидта. Только с нее открывается столь причудливая панорама другого берега реки: на левом фланге маячит купол Исаакия, на правом вздыбились краны «Адмиралтейских верфей». Здесь полно причалов, которые летом не пустуют, и есть променад у самой воды, отгороженный от шума машин гранитной стенкой и полосой деревьев. Здания на набережной стоят «елочкой», повинуясь изгибу береговой линии, — это называется «ступенчатая застройка». Среди гуляющих — старички со старушками и мамы с колясками, а туристов немного, хотя в сезон тут швартуются круизные суда.
На 9-й линии в двух шагах от набережной можно выпить по бокалу в винном баре «Пино». Между 11-й и 12-й линиями на Неву смотрит Морской корпус Петра Великого — старинный институт, и сейчас выпускающий флотских офицеров. Цилиндрическая башня на крыше предназначалась для астрономических наблюдений. В числе прочих здесь учился, а потом директорствовал Иван Федорович Крузенштерн, «первый русский плаватель вокруг света», как напоминает постамент памятника адмиралу, установленного перед институтом в 1873 году.
За 15-й линией громоздится Успенская церковь в вычурном русском стиле (1890-е), не самое великое произведение Василия Косякова, автора Морского собора в Кронштадте. Напротив храма — спуск к променаду и длинному причалу, у которого круглый год стоит музеефицированная подводная лодка С-189 (museum-s-189.ru).
Ниже по течению реки — еще один корабль с экскурсиями, ледокол «Красин». Он пришвартован у Горного института (1811), который своим мощным двенадцатиколонным портиком и общей чистотой линий обязан Андрею Воронихину, бывшему крепостному графа Строганова и архитектору Казанского собора. Внутри есть занимательный Горный музей, но попасть в него, не будучи группой, сложно: надо звонить утром в понедельник, чтобы записаться на субботу (old.spmi.ru).
Возле «Красина» набережная заканчивается, упираясь в территорию Балтийского завода, и хочешь не хочешь — приходится сворачивать вглубь острова. Выйдя по 22-й линии на Большой проспект В.О., взгляните направо: там стоит нарядное, как из детской книжки, здание пожарной части 1880-х годов, а перед ним — экспрессивный памятник пожарным-героям.
Левее, за сквером с памятником Рериху и высокими новыми домами, — конструктивистский ДК имени Кирова по проекту Ноя Троцкого (1937) и частный музей современного искусства «Эрарта». Не факт, что вам нужно осматривать экспозицию, но изучите программу событий: здесь бывают хорошие выставки, лекции и концерты.