какое время наполеон находился в москве

Французы в Москве

2 (14) сентября 1812 года войска Наполеона вступили в Москву. Французский император остановился в Дорогомиловской слободе, где и заночевал в одном из трактиров. 3 (15) сентября Наполеон переехал в Кремль и расположился в Кремлевском дворце. Отсюда ему открылся чудесный вид на древнюю столицу Русского государства. Стендаль (Анри Мари Бейль), который был участником русской кампании Наполеона в качестве военного интенданта, писал: «Этот город был незнаком Европе, в нём было от шестисот до восемьсот дворцов, подобных которым не было ни одного в Париже».

Первоначально Наполеон был уверен, что занятие Москвы остановит войну, позволит ему продиктовать России такие условия мира, которые надолго обеспечат Французской империи прочное положение в Европе и полное господство над её народами, соответственно и мировое господство. Поэтому Наполеон въехал в Москву в приподнятом настроении. Далекая, казавшаяся недостижимой цель этого длинного и в чём-то загадочного похода была достигнута. Наполеон был счастлив и горд. Его армия была в Милане, Риме, Турине, Неаполе, Венеции, Каире, Брюсселе, Амстердаме, Мадриде, Лиссабоне, Мюнхене, Берлине, Вене, Варшаве и вот наконец Москва! Он предвкушал свое общеевропейское торжество, сомневающиеся, тайные и явные враги будут посрамлены. Москва у его ног! Он сделал то, что не удалось храброму Карлу XII.

Правда, уже в самом начале начались помехи, которые подпортили императору настроение. Во время стояния на Поклонной горе, никто не вручил победителю ключи от поверженного города. Армия вступала в пустой, безмолвный город, который был покинут почти всеми жителями. Солдат «Великой армии» встретили безлюдные улицы и вой брошенных собак. Город казался мёртвым. Этого французы не ожидали. Это был вызов русского народа, готового пойти на крайние жертвы, но уничтожить врага. Наполеон не мог не понять этого. Огромный, загадочный для европейцев русский народ пробуждался и был готов к жестокой борьбе.

Беспокоило Наполеона и отсутствие достоверных известий о русской армии. Армия Кутузова представляла реальную силу, что убедительно доказывала Бородинская битва, не считаться с ней было безумием. Отход от русской армии позволял ей оторваться от противника и получить время для укрепления. Равновесие сил могло быть нарушено в самое ближайшее время, и надо было торопиться с заключением мира.

Позже в заключении на острове Святой Елены, Наполеон скажет: «Я должен был бы умереть сразу после вступления в Москву…». Это был апогей его славы. В русской кампании всё шло вопреки его замыслам и четким расчётам. Наполеон не смог навязать противнику своей воли, европейских правил игры, не он управлял этой войной. Русские действовали «не по правилам».

Пожар в Москве только усилил сумрачность императора. Уже с вечера 2 (14) сентября начались пожары, они продолжались всю ночь, расширяясь и охватывая всё новые кварталы. Когда Наполеон Бонапарт въехал в Кремль, уже сильно горели москательные и масляные лавки, Зарядье, Балчуг и занимался Гостиный двор на Красной площади. Маршал Мортье (он был назначен военным губернатором Москвы) если не совсем потушил пожар, то значительно ослабил силу огня, который угрожал Кремлю. Однако на следующий день огонь снова стал распространяться во все стороны и с такой быстротой, что все Замоскворечье занялось. Четыре ночи, по словам очевидцев, не зажигали свечей, так как было светло как в полдень! Пожар Замоскворечья, расстилавшийся прямо перед Кремлевским дворцом, казался взволнованным огненным морем и производил огромное впечатление. Французский император нигде не находил себе места, быстрыми шагами пересекал он дворцовые комнаты и был в страшной тревоге. Наполеон вышел для наблюдения на стену Кремля, но жар и головешки от моря огня вынудили его уйти. Оставаться в Кремле было опасно, в нём было сотни зарядных ящиков, и одна случайная головня могла поднять французское командование на воздух. Под давлением своего окружения Наполеон покинул Кремль. От Каменного моста император двинулся по Арбату, заблудился там и, едва не погибнув, выбрался к селу Хорошеву. Затем переправившись через Москву-реку по плавучему мосту, мимо Ваганьковского кладбища, Наполеон дошел к вечеру до Петровского дворца. В нем император пробыл до 7 (19) сентября. Город был в своей основе деревянным, и пожар нельзя было остановить, не ликвидировав его в зародыше, блокировав его очаги. Французы пытались тушить пожар, но было уже поздно. Грандиозный пожар продолжался неделю и уничтожил большую часть города. Русскому государству был нанесён огромный культурный и материальный урон. Только материальный ущерб исчислялся в нескольких миллиардах рублей. В частности, из 556 московских предприятий уцелело не более 40.

Сразу же возникли споры о происхождении московского пожара. По мнению ряда исследователей, уничтожение Москвы было политической акцией. Наполеон хотел потрясти русское правительство, надавить на определённые круги дворянства, чтобы они оказали воздействие на императора, заставили Александра заключить мир на любых условиях. Сам Наполеон обвинил в поджоге самих русских. В письме русскому императору Александру I 20 сентября он писал: «Прекрасный, великолепный город Москва более не существует. Ростопчин его сжёг. Четыреста поджигателей были застигнуты на месте преступления; они все заявили, что поджигали дома по приказу губернатора и начальника полиции». Город могли пожечь и не только по приказу московских властей, но и сами горожане. Многие русские считали, что лучше сжечь добро, чем уступить врагу, и действительно зажигали свои дома перед уходом из Москвы.

Русское правительство отвергло обвинение Наполеона. И назвало истинным виновником гибели Москвы армию оккупантов. Наполеона обвинили в клевете и обмане. Многие европейцы также считали, что французы сожгли Москву. Шведский правитель Бернадот писал: «Император Наполеон, приказав сжечь Москву, совершил варварский поступок, вследствие которого с ужасом отвернутся от него современники и который покроет его позором в глазах потомков. С военной точки зрения он ничего не выиграл, а с точки зрения нравственности и политики он только дал понять, до какого исступления может доходить его характер».

Посланник Наполеона генерал Лористон при встрече с Кутузовым также пытался озвучить версию о сожжении Москвы русскими. Однако фельдмаршал ответил, что имеет полную картину событий в Москве, русские войска при уходе из города и его жители вызвали только малую часть пожаров. Французы «разрушали столицу по своей методе: определяли для поджога дни и назначали части города, которые надлежало зажигать в известные часы. Я имею подробное известие обо всём».

Кроме того, пожар могли взывать действия мародеров. Учитывая тот факт, что очагов пожара было несколько, видимо, в той или иной мере могут быть верны все версии. Москва была объявлена трофеем. Город отдали войскам «Великой армии» на разграбление, его масштаб принял значительный характер. Причём в грабеж первоначально был внесен определённый порядок. Первый день имела право грабить старая императорская гвардия, второй день – молодая гвардия, за ней грабил 1-й корпус Даву и т. д. Все корпуса по очереди обыскивали московские дома. Гвардейцы настолько обогатились, что устроили временные лавочки, где продавали всё что угодно. 4 (16) сентября французские солдаты разгромили университет. Они выломали двери во всех его зданиях, а в ночь на 5 (17) сентября подожгли его. Сгорело главное здание университета, обсерватория и другие помещения со всеми их научными ценностями.

Постепенно «порядок» в грабеже был утрачен. Весть о городе полном богатств быстро облетела все лагеря «Великой армии». Появление первых мародёров с мешками полными дорогих вещей, одежды, вина, сахара, привело к массовому бегству солдат в город. Посланные за водой и дровами солдаты не возвращались, разбегались патрули. Соблазну подчинялись и офицеры, генералы. Особенно свирепствовали немцы из государств Рейнского союза и поляки. Баварцы и вюртембержцы дошли до того, что выкапывали и обыскивали трупы на кладбищах. Грабеж сопровождался пьяными оргиями. Темы грабежа и пьянства проходят через все письма Стендаля из Москвы. Армия разлагалась прямо на глазах, день от дня становясь всё менее боеспособной.

Наполеон оправдывал эти грабежи. Он говорил, что его голодная армия считает Москву огромным лагерем, оставленным неприятелей, и солдаты имеют право вознаградить себя за длительные страдания. Когда наконец, по мнению Наполеона, все корпуса получили положенную им добычу, он отдал 7 (19) сентября приказ остановить грабеж. Начальник штаба Наполеона маршал Бертье писал: «Император приказывает с завтрашнего дня прекратить грабежи в Москве». Командиры корпусов были должны назначить патрули, чтобы заставить солдат вернуться в свои части и не допускать дальнейшего мародёрства. Но восстановить порядок было уже невозможно. Грабежи, поджоги домов, насилия и убийства продолжались. Вернувшись из Петровского дворцы в Кремль, Наполеон отдал 9 (21) сентября два приказа о восстановлении порядка и прекращении грабежей. Однако и они игнорировались. Отряды гвардейцев-мародеров возвращались с награбленным добром в Кремль прямо на глазах императора. Моральное разложение армии, упадок дисциплины зашли уже слишком далеко. Командир Старой гвардии маршал Франсуа-Жозеф Лефевр отмечал, что солдаты, назначенные для охраны императора, до того разложились, «что не слушали часовых и караульных офицеров, бранили их и били». Гвардейские офицеры перестали салютовать Наполеону при разводе караулов. Угроза предания военно-полевому суду никого не пугала, так как грабежах участвовали не только солдаты, но и офицеры, даже генералы.

15 (27) сентября была учинена кровавая расправа над русскими ранеными. По мнению французского командования, они могли стать организаторами партизанских отрядов и поджигателями. Французские солдаты напали на Кудринский госпиталь, который был расположен во Вдовьем доме, там располагалось до 3 тыс. раненых. Французы стреляли в госпиталь из пушек, бросали в окна горючие вещества. Смотритель Вдовьего дома Мирицкий пытался остановить этот акт бессмысленной жестокости, но его не слушали. Дом был сожжен, в нём погибло до 700 русских раненых.

Пожар Москвы. А. Ф. Смирнов (1813).

После этой расправы, оставшихся раненых и пленных русских солдат было решено вывезти из Москвы в западном направлении. Для этого сформировали несколько маршевых колонн по 1,5-2 тыс. человек в каждой. В качестве конвоиров обычно использовались немецкие солдаты, которые уже «отличились» в грабежах и насилиях над оставшимися жителями города. Вестфальский полковник фон Лоссберг, которому поручили сопровождать 1,5 тыс. военнопленных, сообщил командованию, что у него нет продовольствия ни на один день питания пленных. Ему отдали письменный приказ расстреливать на месте всякого, кто не сможет идти. Лоссберг уверял, что отказался выполнять этот приказ, просто оставляя обессиленных людей на дороге (это было равносильно их смерти). Другие командиры не были столь щепетильны, ослабевших русских пленных расстреливали, запирали в церкви и сжигали.

В самой Москве расстреливали солдат и полицейских, «беглых каторжников», в которых зачисляли всех схваченных на улице мужчин. Наполеон указал, чтобы было расстреляно 400 «поджигателей». Однако жертв французского террора было намного больше. По информации московской полиции, после освобождения Москвы в городе и его окрестностях было обнаружено около 12 тыс. трупов, многие из которых были жертвами оккупантов.

Через три недели после вступления французов в Москву, 19 сентября (1 октября) было учреждено городское самоуправление, в которое вошло 20 человек. Его возглавил «интендант города Москвы и Московской провинции» Лессепс. В реальности муниципалитет не имел никакой власти.

Наполеон по-прежнему пытался заключить мир с русскими. Он понимал, что его 100 тыс. армия, которая кинжальным ударом врубилась вглубь России, не могла рассчитывать на спокойную зимовку в сгоревшем городе. Французам угрожала 120 тыс. армия Кутузова на фланге, которая постоянно усиливалась. Кроме того, город со всех сторон обложили десятки тысяч партизан, ополченцев и членов отрядов народной самообороны. Добывать продовольствие и фураж в окрестностях Москвы становилось всё более проблематично. Постоянно росла угроза потери связи с фланговыми корпусами и единственной коммуникации, которая связывала «Великую армию» с Европой. Французский генералитет указывал императору на смертельную опасность, которая нависла над армией, и требовали покинуть Москву.

Однако оставить Москву, не заключив мирного соглашения, означало признать безрезультативность всей кампании. Отступление могли истолковать в Европе как поражение. Это могло привести к взрыву в Германии, осложнению ситуации в Италии и Испании, проблемам в отношениях с Пруссией и Австрией. Берлин и Вена и без отступления армии Наполеона действовали вяло, не спешили увеличить свой контингент в рядах «большой армии», хотя по договору они были обязаны это сделать. Мир был необходим французскому императору и для укрепления внутриполитического положения и во Франции. Оттуда приходили тревожные новости.

Последнюю попытку заключить мир Наполеон предпринял 22 сентября (4 октября), когда направил к Михаилу Кутузову в Тарутино Лористона для пропуска к императору Александру I. Французский император говорил Лористону: «Я желаю мира, мне нужен мир; я непременно хочу его заключить, только бы честь была спасена». 23 сентября (5 октября) состоялась получасовая встреча Лористона с фельдмаршалом Кутузовым, после чего князь Волконский был направлен к российскому государю с донесением о предложении Наполеона. Однако и эта попытка закончилась ничем.

Положение армии Наполеона становилось всё хуже и хуже. Время неумолимо работало на Россию и русскую армию. Нужно было принимать трудное решение об отходе на Запад. Наполеон обдумывал этот шаг, хотя и скрывал от окружающих, обнадеживая их скорым миром с правительством Александра. Появились мысли об образовании обширного Польского королевства, создании Смоленского герцогства во главе с Понятовским. Но это были уже нереальные фантазии. Реальным оставалось одно – уход, бегство из Москвы, фактически признание поражения в русской кампании 1812 года.

Источник

Главархив рассказывает, как армия Наполеона жила в Москве и покидала ее в 1812 году

В Главархиве Москвы хранятся документы, связанные с историей ухода армии Наполеона из Москвы 7 (19) октября 1812 года. Оккупация столицы России фактически стала переломным моментом в войне 1812 года и определила поражение Наполеона в русской кампании.

Когда в июне 1812 года войска Наполеона вторглись в Россию, их повсюду встречала выжженная пустыня. Две русские армии, соединившись под Смоленском, безуспешно пытались отстоять город, и 6 (18) августа им пришлось отступить. Член Государственного совета Российской империи светлейший князь Михаил Кутузов 17 (29) августа 1812 года в селе Царёво-Займище Смоленской губернии принял командование от Михаила Барклая-де-Толли. 26 августа (7 сентября) с наполеоновской армией произошло генеральное сражение у деревни Бородино под Москвой, после которого русские войска отступили в связи с большими потерями. Стремясь сохранить армию, Кутузов приказал сдать Первопрестольную без боя.

Утром 2 (14) сентября 1812 года Наполеон со свитой любовался с Поклонной горы панорамой Москвы. Армия Наполеона под музыку вошла в столицу, но известие о том, что жители покинули город, вызвало у императора Франции недоумение и многочасовое молчание.

В течение нескольких часов в городе вспыхнули пожары, усилившиеся на следующий день. В ночь с 4 (16) на 5 (17) сентября поднялся сильнейший ветер, и море пламени охватило разные части города, добралось до Кремля. Маршалы убедили Наполеона переехать в загородный Петровский дворец, куда пришлось пробираться сквозь стену огня. Катастрофа повлияла на моральное состояние французского императора, уверенного в том, что пожары были организованы по приказанию главнокомандующего Москвы Фёдора Ростопчина. С этого времени дисциплина в войсках была подорвана, да и физически солдаты были измотаны.

Пожары ослабели после дождя 6 (18) сентября, но продолжались несколько дней, уничтожив большую часть города. В огне погибли библиотеки, театры, университет, дворцы, множество историко-культурных ценностей. Москвичи скитались по подвалам и пепелищам. Осталось множество сирот-беспризорников. Город был опустошён грабежами мародёров. Неприятели переплавляли драгоценную церковную утварь, уничтожали иконостасы.

После возвращения в Кремль Наполеон продолжал энергично управлять своей империей и лично вникал во все вопросы, но тревога уже не покидала его. Главную цель он видел в заключении мира с русским императором и трижды через разных посланцев – комиссара Крестовой палаты Филиппа Рухина, отставного капитана Ивана Яковлева (отца Александра Герцена), а также своего адъютанта генерала Жака Александра де Лористона – безуспешно направлял свои предложения Александру I. Правитель России готов был, по его словам, идти до Камчатки, но не уступать врагу.

12 (24) сентября 1812 года в городе начал действовать французский военно-полевой суд, был создан муниципалитет, назначен городской голова – Пётр Находкин.

Император Наполеон Бонапарт понимал, что не может рассчитывать на спокойное пребывание в Москве. Русская армия усиливалась. Против французских фуражиров действовали десятки тысяч партизан и ополченцев. Росла угроза потери связи с фланговыми корпусами. 6 (18) октября 1812 года в обстановке бесперспективности и огромной опасности для своего положения Наполеон принял решение об уходе из Москвы. Уже 7(19) октября армия неприятеля с обозами награбленного тронулась от Калужской заставы.

Русские войска преградили путь неприятелю в кровопролитном сражении под Малоярославцем 12 (24) октября 1812 года, вынудив захватчиков отступать по разорённой Смоленской дороге. К середине декабря 1812 года было завершено изгнание за пределы России 30-тысячного остатка некогда великой и непобедимой полумиллионной армии Наполеона.

Источник

36 дней Наполеона. В Москве. Полина Яковлева

205 лет назад французская армия под командованием Наполеона вошла в московский Кремль

Москва, Москва! Был грозен и жесток
Врагу тобой преподанный урок!
Крылом пурги смела ты вражий строй,
И падал в снег развенчанный герой…

Англичанин, француз и русское: Байрон — Наполеону о военной кампании 1812 г.

На Москву

«Французская орда» начала продвигаться в Российскую империю 24 июня 1812 года. По данным современных историков, с резервом она насчитывала 647 тысяч человек. Ее называли Великой армией. Крупнейшей в истории к началу XIX века.

15 сентября император французов Наполеон I Бонапарт был в Москве.

По разным оценкам, к началу Отечественной войны здесь проживало более 200 тысяч жителей. По численности населения Москва уступала разве что Петербургу.

Юридически второй город империи имел первостепенное историческое значение, статус «первопрестольной», и даже в письмах российского императора Александра I именовался столицей.

13 сентября после истощившего силы кровопролитного Бородинского сражения на военном совете в деревне Фили (сегодня Западный административный округ) главнокомандующий Кутузов принимает тяжелейшее решение отступать, сдав Москву французам. Цель — сохранить, укрепить армию. Армия и флот — традиционно самые надежные, а если опираться на высказывание императора Александра III — единственные верные союзники России.

Но даже теперь все дороги вели в Москву. Путь отступления и путь наступления двух армий на ближайшее время совпадёт, пройдя через город с небольшой временной разницей. Да и то много останется частных свидетельств, как повстречаются в этом «маневре» русские и французы. Называть войско под командованием Наполеона I Бонапарта «французами» можно, конечно, чисто условно, потому как Великая армия состояла еще из поляков, пруссаков, итальянцев, испанцев, хорватов, австрийцев, португальцев.

Основные силы русской армии вышли из пункта «А» в пункт «М»: из деревни Мамоновой (Мамонова) к Москве 13 сентября. В течение следующих суток непрерывным маршем проходили они через первопрестольную.

То, что Москва будет оставлена — решилось скоро. Многие солдаты, даже продвигаясь через город, не до конца понимали сути маневра: «Идем в обход…». Помышляя о новой встрече с неприятелем, они не знали, что в тот день назначалось не испытание мужеству их на поле ратном, но скорбное испытание любви к Отечеству. Когда вскоре им стал известен настоящий замысел — шли уже в глубоком молчании, не ропща, но со скорбной печатью на лицах. Горожане смотрели на них, преимущественно, безмолвно. Были и те, кто укорял. Были и те, кто горячо подбадривал. Священники окропляли святой водой войско, осенявшее себя знамением креста и жадно ловившее эти капли. Люди искали душевной поддержки и тянулись в церкви. Люди искали лошадей и тянулись из города. Москвичи, до того в большинстве своем не верившие в предстоящее оставление города, спешно собирали вещи. Москва уходила из Москвы…

Останутся немногие. Разброс в цифрах существенный — от 6 тысяч до 15 тысяч обывателей и 10—12 (максимум, 20) тысяч раненых. Даже автор первого, от 1839 года, официального описания Отечественной войны Александр Михайловский-Данилевский, со ссылкой на губернатора Федора Ростопчина сообщал о 10 тысячах раненных и не более чем 3 тысячах обывателей.

Город, где хотели сладостно жить части наполеоновской армии, поразит их своим безмолвием и пустотой. Это будет не первое и не последнее, что они не смогут понять, преодолеть или даже просто пережить в России.

«Головою ручаюсь, что неприятель погибнет в «Москве!», — сказал стоявшим у Дорогомиловской заставы жителям кавалер высшей награды Российской империи — ордена Святого Андрея Первозванного — князь Кутузов.

В тот же день другой кавалер высшей награды Российской империи — ордена Святого Андрея Первозванного… Наполеон I двигался на Москву.

Утром 14 сентября, холодного и пасмурного, его армия вышла из пункта «Б» к пункту «М»: в Малых Вязёмах Наполеон сел в карету и отправился по дороге к «этому знаменитому городу». «Последний переход он сделал верхом, двигаясь тихо, осторожно, обшаривая кавалериею все окрестные рощи и овраги», — так более 80 лет спустя пером и кистью писал Василий Верещагин. Знаменитый художник, автор серии полотен о Двенадцатом годе, старался максимально точно понять и передать в своих работах те события и даже оставил собственное исследование «Наполеон I в России»:

«Наконец, осталось подняться на последнюю перед городом высоту, называемую «Поклонною», потому что с неё богомольцы совершают первое поклонение московским святыням».

Отечественная война 1812 года изучена российскими и зарубежными историками, описана в бесчисленном количестве исторических и художественных работ. Нет сомнений в величии этой победы, ее значении, героизме русского народа. Но и сегодня продолжают ломаться копья о конкретные детали и обстоятельства — даты, цифры, факты — даже очевидцы по-разному описывают случившееся.

Например, называется разное время прибытия Наполеона на Поклонную гору — от 10 утра до половины 4-го пополудни. Распространена точка зрения, с опорой на воспоминания русского чиновника, оказавшегося во французском плену, Федора Корбелецкого и работы главного квартирьера Главной квартиры императора Филиппа-Поля де Сегюра, что случилось это всё-таки в два или в самом начале третьего часа.

Примерно через полчаса пребывания император французов приказал произвести сигнальный выстрел из пушки, по которому авангарды всех корпусов с невероятной быстротой устремились вперед и вскоре оказались уже возле Дорогомиловской заставы.

Корабль надежд на определённый ход военной кампании продолжал «разбиваться о быт»: остались в прошлом планы на «блицкриг» в теплые месяцы (история, впрочем, повторится в следующем столетии). Теперь он ждал «коленопреклонную депутацию» с ключами от города, воззвание жителей к его великодушию и милосердию. Ждал, что Россия окажется принуждена «к миру». Ожидал увидеть совсем другой город. Всё напрасно.

Михайловский-Данилевский пишет, что Наполеон «в голове конницы въехал в Москву… Миновав Новинскую часть и приблизясь к берегу Москвы-реки, он остановился на правой стороне улицы, на береговом косогоре, и сошел с лошади. В Дорогомиловской слободе, по всем проулкам, расставили караулы с пушками». То была московская окраина. Здесь он будет ночевать.

Уже наш современник Владимир Земцов, опираясь на результаты почти 200-летнего изучения этой проблемы, приводит следующее: «Наконец, около 5 вечера Наполеон сел на лошадь и в сопровождении Даву, находившегося недалеко от заставы, объехал деревню, которая раскинулась перед городом. Возвратившись к заставе, в 5 часов вечера въехал в предместье…».

«Император оставался у моста до самой ночи, — писал очевидец событий Арман Огюстен Луи де Коленкур, — Его главная квартира была устроена в грязном кабаке (un mauvais cabaret), деревянном строении у въезда в предместье». В обывательском доме в Дорогомиловской ямской слободе к тому моменту не оставалось никаких жителей, кроме 4-х дворников.

Армия, а точнее некоторые части многотысячного войска, двигались впереди своего главнокомандующего. К вечеру маршал Эдуард Мортье с частью гвардии уже делал в Кремле приготовления к приезду Наполеона. Сохранилось множество свидетельств, вернее, слов восхищения Москвой. Вошедшие в город части армии были поражены её красотой, богатством, архитектурой.

Случилось еще одно в буквальном смысле поразившее армию событие. Где-то в начале-половине 5-го часа пополудни авангард маршала Иоахима Мюрата, подходивший к Троицкой башне, был ожесточенно атакован несколькими вооруженными ополченцами. Сопротивление пыталась организовать толпа человек в 200—300 (согласно Михайловско-Данилевскому, в 500 человек) состоявшая из отставших солдат и простого народа.

Чёрного юмора по отношению к участникам тех событий истории не занимать: почти через 20 лет Мортье вернется в Россию послом при русском дворе, столичный губернатор Ростопчин на долгое время обоснуется в… Париже. Иоахима Мюрата расстреляют в 1815-ом.

Орден Святого Андрея Первозванного, который Наполеон I получил от Александра I еще в 1807 году к заключению Тильзитского мира, вернется в Россию в 1946 году в качестве компенсационной реституции из Германии. В 1815-ом, после Ватерлоо, он оказался в руках прусских солдат. Сегодня его, в числе прочих, можно увидеть в Государственном историческом музее.

Такие вот превратности судьбы.

Согласно мемуарам Армана Огюстена Луи де Коленкура, еще до описываемых событий российский император имел с ним разговор, содержание которого было известно Наполеону. Александр I давал понять, что идти на постыдный мир не собирается. Коленкур так приводит его слова:

Помнил ли об этом Бонапарт.

Вечером 14 сентября 1812 года, когда вовсю еще теплилась надежда, что русские придут просить мира, Москва уже начинала пылать. Огонь и мародерство занимались в городе.

«Никому не разрешалось уходить из лагеря; ежечасно били сбор. Тем не менее солдаты десятками бегали в город… возвращались с добычей в лагерь и делились с товарищами, даже с офицером, которые были всему этому очень рады», — описывает Фоссен, чей линейный батальон пребывал у западных окраин Москвы.

Когда пришел Наполеон

Утром 15-го Наполеон верхом отправился в Кремль.

Свои впечатления он опишет чуть позже в письме супруге Марии-Луизе: «Город так же велик, как Париж. Тут 1600 колоколен и больше тысячи красивых дворцов, город снабжен всем…».

До сих пор разброс свидетельств современников о том, в какое время Наполеон въехал в город, поражает и озадачивает. Историк Владимир Земцов объясняет столь удивительную разноголосицу разными обстоятельствами: во-первых, тем, что, возможно, не все «свидетели» были очевидцами и участниками этого события — вступления Наполеона в Москву и в Кремль; во-вторых, возможно, что Наполеон не сразу, сев на коня, двинулся в Кремль; в-третьих, вскоре после въезда в Кремль Наполеон начал объезд соседних с ним объектов — Воспитательного дома, мостов и т. д. — так что 15 сентября император въезжал в Кремль не менее двух раз; в-четвертых, после всех волнений, связанных с покорением русской столицы, начавшихся пожаров и бессонной ночи, да еще вспоминая об этих событиях много лет спустя, нетрудно было спутать час утра или дня.

«На следующий день утром император двинулся в оставленный город, все дома которого были заперты, — сделал запись в дневнике участник процессии Фантэн дез Одоард. — После того как он проехал улицы, на которых не было видно никакого движения в ответ на нашу гремевшую музыку, он вступил в Кремль… Мы были в намного менее веселом настроении, чем ранее, и горевали по поводу того, что всё население, среди которого мы рассчитывали вести сладкую жизнь, исчезло…»

«Квартирный» вопрос

Если москвичей и испортил квартирный вопрос, то французов совершенно точно. Многие исследователи сходятся во мнении, что о Москву, этот, казалось, бриллиант в императорской короне, сломался французский резец.

Картину того, как устроился Наполеон в кремлевских апартаментах, сегодня достаточно сложно воссоздать. Более или менее подробно их попытался описать мамлюк императора Сен-Дени, по прозвищу Али:

«В Кремлевском дворце император занимал очень большой салон. Этот салон был разделен балкой или карнизом, поддерживаемым двумя колоннами, на две части; между колоннами был проход из одной части в другую… Салон был украшен позолотой, хотя и почерневшей от времени».

И далее: «Спальней, выходившей окнами на Москву-реку, была большая комната, по форме длинный квадрат».

Рядом со спальней императора находилась комната для слуг, отделенная простой перегородкой; рядом с этой перегородкой, на противоположной стороне от окон, стояло бюро цилиндрической формы, закрытое тремя экранами зеленого шелка. За этим бюро часто сиживал Наполеон. В памяти Али запечатлелось, что на бюро почти всегда лежала «История Карла XII» Вольтера.

Интересно, что звезда удачи Карла XII, считавшегося талантливым полководцем XVIII века, также закатилась вслед за планами покорить «русскую столицу Москву».

На основе косвенных данных («в эти дни записи в книге приказов гвардейских гренадеров вообще не делались») можно предполагать, что примерно с полудня 15-го в зданиях Кремля стали размещаться некоторые армейские части.

Костры для варки пищи солдаты разводили беспорядочно, нужду отправляли «во всех углах» и «даже под окнами императора». На территории Кремля валялось немалое число «издохших лошадей и несколько палых коров».

Наполеон покидает Кремль

К 16 сентября пожар добрался до Кремля. Император французов долго не соглашался покинуть резиденцию русских царей, но в итоге решился ехать за город — в Петровский дворец, к месту расположения 4-го армейского корпуса в районе Тверской заставы.

Но когда Наполеон вышел из Кремля в сопровождении свиты и старой гвардии — попытка спасения чуть не обернулась для них гибелью. Огонь был повсюду. Согласно «Дорожному дневнику» Коленкура, путь из Кремля занял в итоге 2 часа.

Трагедию пожара 1812-го с опорой на очевидца реконструировал Верещагин: «Замоскворечье представляло настоящее огненное море. Зрелище было поразительное, в продолжение 4 суток по ночам было так же светло, как днем. Огненные стены улиц завершались огненными же куполами… Сгорело 14 тысяч домов».

«Славы Герострата» за сожженную Москву Наполеон стяжать не хотел — его занимал имидж в глазах европейской общественности. Он всячески старался переложить ответственность на русских, в том числе в публичных бюллетенях и «кулуарно» в письмах жене Марии-Луизе, дочери австрийского императора Франца I. Зачинщиком указывали генерал-губернатора Ростопчина. Сам колоритный московский голова (личность которого до сих пор вызывает немало как лояльных, так и критичных оценок) будет реагировать на эти разговоры по разному. Но позже, проживая во Франции, — обвинения отметет. И это при том, что московский пожар стал важным событием в процессе разложения Великой армии. Историки еще спорят о степени губительности для нее Бородинского сражения (в котором, по утверждению Кутузова, неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли, с превосходящими своими силами), но большинство исследователей однозначно склоняются, что московский пожар подорвал моральные силы французской армии, разложил ее дисциплину, вымотал физически.

Расстрелы поджигателей, или, вернее, тех, кого угодно было счесть поджигателями, начались уже на второй день пожаров, а 24 сентября 1812 года в доме князя Долгорукова начал действовать военно-полевой суд.

Наполеон вернулся в Москву, в Кремль, 18 сентября (хотя и здесь находится повод для дискуссий: Коленкур указывает эту дату, тот же Михайловский-Данилевский пишет о 19 (по старому стилю, 7) сентября.

Это будут даже не 100 дней Наполеона. Из 36 (с 14 сентября, когда Великая армия увидела Москву, и до её оставления) ему останется пробыть здесь еще только 32 дня.

Правда, теперь город приобрел апокалиптический выжженный вид, описание которого сменило первоначальные восторженные эпитеты французских солдат и офицеров.

«Повсюду горели большие костры, в которых огонь поддерживался рамами, дверями, мебелью и образами. Вокруг огней, на мокрой соломе, прикрытой дощатыми навесами, толпились солдаты, а офицеры, покрытые грязью и закоптелые от дыма, сидели в креслах или лежали на крытых богатыми материями диванах. Они кутали ноги в меха и восточныя шали, а ели на серебряных блюдах — черную похлебку из конины, с золой и пеплом», — так уже Верещагин цитирует Сегюра.

Виктор Мазуровский. Наполеон оставляет Москву

Мэра принуждение. Московский муниципалитет

Для управления городом в тот же день (24 сентября) и почти в том же месте, где приговаривали обвиняемых в поджогах, был создан муниципалитет. Идея об этом появилась еще в первые дни, но фактическая организация была остановлена пожаром.

Как показал позже купец 1-й гильдии Петр Находкин, он, услышав, что назначается «гражданским головою», попытался отказаться от должности, «но Лессепс сказал, что отменить сего нельзя», так как в противном случае «будет с ними худо».

Русская историография вплоть до появления работы Александра Михайловского-Данилевского хранила молчание об этих органах, созданных оккупантами. Он же сразу и дал оценку результативности этих структур как минимальную. Деятельность коллаборационистов впоследствии подробно расследуют. В духе манифеста Александра I почти все участники этих «новообразований» были оправданы или прощены.

Впрочем, Лев Толстой окажется более категоричен, разбирая «по косточкам» организационные инициативы оккупантов:

В отношении административном, учреждение муниципалитета не остановило грабежа и принесло только пользу некоторым лицам, участвовавшим в этом муниципалитете и, под предлогом соблюдения порядка, грабившим Москву или сохранявшим свое от грабежа;

В отношении юридическом, после казни мнимых поджигателей сгорела другая половина Москвы;

Благотворительность, и та не принесла желаемых результатов. Фальшивые ассигнации и нефальшивые наполняли Москву и не имели цены;

Но самое поразительное явление недействительности высших распоряжений в то время было старание Наполеона остановить грабежи и восстановить дисциплину. «Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».

К началу войны в Москве было до 1600 церквей и часовен. Большинство из них стояли поруганные: сожженные и ограбленные.

«Церкви, — говорит Лябом — как здания, страдавшая менее от пожаров, были обращены в казармы и конюшни. Таким образом, ржание лошадей и страшные солдатские кощунства заменили святые гармонические гимны, раздававшиеся под священными сводами», — мы снова обращаемся к Верещагину, хотя не только у него приводится объяснение поражающего поведения французских солдат.

Великая французская революция отделила церковь от государства, конфисковала все церковное имущество, а с ним, видимо, нивелировала и уважение к святыням.

Оставшиеся горожане нуждались. Во всем. Но также они нуждались в надежде. В Боге. В немногих церквях, но осуществлялась служба. Очевидец богослужения в церкви Петра и Павла на Якиманке, священник которой получил на то разрешение, вспоминал:

«…Смотря на исхудалые и бледные лица, выражавшие совершенное истощение сил, на рубища, на то, как они с трудом передвигали ноги, выходя из своих жилищ, как из нор, из подвалов и погребных ям, им можно было уподобить восставшим из гробов, вызванным трубным гласом, в последний день страшного суда. С радостным трепетом, как божественного врачевания, они ожидали начала службы…»

Спустя почти 50 лет об армии, вступавшей в середине сентября в Москву в звании непобедимой, в романе «Война и мир» напишет Лев Толстой:

Наполеон I Бонапарт вошел в Москву со 110 тысячами солдат. В шестинедельное пребывание в Москве он лишился 30 тысяч человек, погибших от пожара и болезней, взятых партизанами и убитых народом.

19 октября неприятельская армия тронулась от Калужской заставы. Наполеон выехал из Москвы в 5 часов поутру. Такие сведения приводит уже Михайловский-Данилевский. Хочется добавить — некогда Великая армия двигалась с обозами награбленного, которые драгоценным камнем будут тянуть ее к гибели.

В бюллетене от 23 октября Наполеон I Бонапарт сообщил миру: «Эта древняя цитадель, которая столь же древняя, как сама монархия, этот первый дворец царей не существует!»…

В это время «дубина народной войны», которая после сдачи Москвы «поднялась со всею своей грозною и величественной силою», уже была занесена над ним…

Въезд императора Александра I в Москву после отступления Наполеона

Источник