какое подразделение нквд обороняло брестскую крепость
Брестская крепость : 132-й отдельный батальон НКВД
Брестская крепость : 132-й отдельный батальон НКВД
Сегодня на скрижалях воинского мемориала, расположенного в Брестской крепости, только двадцать две фамилии солдат и сержантов 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР
Брестская крепость у большинства из нас ассоциируется с пограничниками и с их зелеными фуражками. Но мой рассказ о тех, кто носил Васильковые фуражки
Вместо даты смерти у всех: «Погиб в июне 1941 года».
Но это только те, чьи имена удалось установить сотрудникам Музея-мемориала «Брестская крепость». Все остальные несколько десятков, включая офицеров, до сих пор за редким исключением неизвестные солдаты – без имен и воинских званий.
Выжить в боях лета сорок первого и дойти до Победы посчастливилось немногим воинам сто тридцать второго отдельного конвойного. Вот фамилии четверых: Это Д.Ф. Кажанов, В.Ф. Севрук, Н.А. Токарев и А.П. Чубаров.
Остров Пограничный в Тереспольском укреплении Брестской крепости на западном берегу Западного Буга. Именно здесь находился 132-й отдельный батальон конвойных войск НКВД. Подчеркиваю, специфика этого батальона — конвойный!
Батальон организационно состоял из трёх конвойных рот, выполнявших служебно-боевые задачи пенитенциарного характера на территории Брестской области.
1-я конвойная рота обеспечивала охрану тюрем №№ 24, 25 и 29, находившихся соответственно в районных городах Кобрин, Пружаны и Пинск
2-я и 3-я конвойные роты, дислоцируясь при этом в Брестской крепости (и здесь же – управление батальона и основные штатные подразделения боевого обеспечения и тыла), – две тюрьмы в городе Бресте: общую № 23 (она же – городская) и внутреннюю тюрьму УНКВД (но, по другим данным, – УНКГБ) по Брестской области, обустроенную, заметим, ни где-нибудь, а именно внутри комплекса Брестской крепости.
Условного номера батальон не имел, а только «зашифрованный» почтовый ящик по Главпочтамту городу Брест-Литовский – «п/я № 9», при этом, в частности, 2-я конвойная рота обозначалась в почтовом адресе как подразделение № 28
В ночь с 21 на 22 июня 1941 года в расположении части отсутствовал караул из 25 человек во главе с младшим политруком Бродяным. Это подразделение несло боевую службу по охране городской тюрьмы. Ну и, конечно, отсутствовали большинство из офицеров и сверхсрочников, поскольку проживали с семьями в городских квартирах.
Расстояние от казарм 132-го отдельного конвойного батальона НКВД до государственной границы всего лишь десяток шагов. Они к границе были ближе, чем пограничники
Размещался батальон на втором этаже кольцевой казармы между Тереспольскими и Холмскими воротами.
На фото видна часть этой казармы.
Это был приемный и пересыльный пункт для классово чуждого элемента, а во время войны предполагалось быть пункту для военнопленных.
Крепостные рвы, казематы и бастионы — это сооружения, по конструкции и по духу родственные тюремным и каторжным централам. И транспортировка пленных из Бреста проблемы не представляла. Брест — ворота Советского Союза.
Из Бреста — на Москву, а дальше — куда угодно, гони эшелонами хоть сто тысяч врагов, хоть миллион. Кстати, арестантские вагоны из Бреста шли ежедневно, последний арестантский вагон отправился из Бреста 21 июня 1941-го года.
По своей жестокости и цинизму акция депортации населения из районов Западной Белоруссии и Западной Украины не имеет аналогов в новейшей истории Европы. Первый акт задуманной Сталиным кровавой драмы состоялся 10 февраля 1940 года. когда в дома жителей в буквальном смысле слова стучалась смерть…
Наиболее совершенная статистика не в силах передать глубину и масштабность произвола советских властей на приобретенных ими территориях..
Рядом с пересыльным лагерем Брест устроить фильтрационные лагпункты. Стены фортов крепости глухие, непробиваемые — вполне годятся для пыточных камер и расстрельных пунктов.
Урочище Борки или Ведьмы Лисьи на юг от Бреста просто природой созданы для такого дела. Кстати, если отъехать на восток по этой магистрали, то именно здесь мы найдем самые знаменитые (из известных) расстрельные места Советского Союза: Куропаты под Минском и Катынь под Смоленском.
132-й отдельный батальон НКВД
Войска НКВД — главная опора политики партии и государства. Они оказались среди героических защитников Брестской крепости, сарказм истории.
В советское время все помнили надпись одного из защитников Брестской крепости: «Умираю, но не сдаюсь! Прощай Родина! 20.VII.41г.», но мало кто знал, что она была сделана на стене казармы 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР.
Вспомним о 93 бойцах 132–го отдельного конвойного батальона войск НКВД
Зона поражения
В своей книге «Самоубийство» скандально известный фальсификатор истории Великой Отечественной войны Виктор Суворов–Резун писал: «У нас войска НКВД, у них — войска СС. Тут много общего. Это карательные войска. А разница состояла в том, что во время войны войска НКВД стояли позади частей Красной Армии, не позволяя отходить без приказа или подбадривая наступающие части пулеметными очередями в затылок. В боях части НКВД практически участия не принимали. А войска СС активно воевали на фронте. Это были самые лучшие войска Германии».
Оставим эти тезисы на совести автора. Напомню лишь, что на передовой в годы войны сражались 53 дивизии и 20 бригад войск НКВД. Как не вспомнить легендарный ОМСБОН, 10–ю дивизию НКВД, защищавшую Сталинград, 70–ю армию, сформированную из пограничных и внутренних войск НКВД и прошагавшую от Днепра до Эльбы? Но вспомнить мне сейчас хочется не о больших соединениях или частях, а о 93 бойцах 132–го отдельного конвойного батальона войск НКВД. Это они первыми увидели врага утром 22 июня 1941 года и вписали свое имя в летопись подвига защитников Брестской крепости.
СФОРМИРОВАННЫЙ в ноябре 1939 года 132–й отдельный батальон конвойных войск передислоцировался в Брест в апреле 1940–го в составе 42–й бригады НКВД. В Брестской крепости дислоцировались 2–я и 3–я роты и спецподразделения. 1–я рота была разбросана в Пружанах, Пинске, Кобрине, обеспечивая охрану тюрем, а 2–я и 3–я конвойные роты охраняли две тюрьмы в Бресте: городскую и внутреннюю тюрьму УНКВД, которая располагалась в бывшем Бригидском монастыре на Кобринском укреплении крепости. Кроме охраны тюрем, в задачи батальона входило конвоирование заключенных, а 3–я рота занималась еще и охраной мостов через реку Мухавец в районе Бреста.
Общая численность батальона — 631 человек, причем в 1940–м пришло пополнение — 274 новобранца. Батальон был сформирован из призывников Сталинградской, Владимирской, Ярославской, Костромской и других областей центральной России. Небольшое число новобранцев было из Гомельской и Минской областей.
Батальон размещался в южной и юго–западной частях оборонительной казармы Цитадели — от Тереспольских ворот до пекарни 84–го стрелкового полка, занимая первый и второй этажи. На первом этаже находились дежурное помещение, кабинет командира, столовая, финчасть, клуб, 3–я рота, пулеметный взвод, кухня–столовая, овощной склад, комната для очистки картофеля и электроподстанция. Второй этаж занимали взвод связи, санчасть, хозвзвод, штаб, 2–я рота, оружейная комната, сапожная и портняжная мастерские, склад ОВС. В батальоне имелась команда служебных собак. Автопарк находился с внешней стороны оборонительной казармы на берегу слияния Мухавца и Западного Буга. У стены возвышалась большая поленница дров, заготовленных для кухни. В июне батальон занимался плановыми мероприятиями. Почти все бойцы 3–й роты находились в служебных командировках по конвоированию заключенных.
Вечером 21 июня очередные караулы убыли на охрану тюрем. Бойцы, свободные от нарядов, смотрели кинофильм «Мы из Кронштадта». В ночь на 22 июня на котловое довольствие было поставлено 93 человека. Дежурный по батальону младший политрук В.Бродяной проверил наличие личного состава. В 22.00, как положено, раздался сигнал отбоя.
Шофер автохозвзвода красноармеец Николай Токарев описал свои последние мирные часы: «Наш батальон почти весь был в командировках, и я только вечером 21 июня приехал в часть. Пришел в казарму. Все, кроме приехавших из поездки, уже спят. В карауле стоят дневальные, что–то обсуждают. Подошел, говорят, что город носит слухи, будто 25 июня начнется. Поговорили и пошли спать». На крепость опустилась ночная тишина.
Но по ту сторону Буга никто не спал. Соблюдая максимальную скрытность, подразделения 45–й пехотной дивизии выдвигались на исходные позиции. Корреспондент журнала «Вермахт» Герд Хабеданк, находившийся в первых рядах 130–го пехотного полка, записал в блокнот: «Безмолвными рядами по обочине выдвигаются сформированные штурмовые группы. На светлом северном небе выделяются переносимые надувные лодки. Бесшумно приближается чудовище: вручную перетаскиваемая тяжелая зенитная пушка».
В половину первого ночи 22 июня на дивизионный командный пункт поступает условный сигнал Kuffhauser. Это означало, что все части закончили сосредоточение.
Бой «бригидского» караула
В 3.15 по среднеевропейскому времени (в 4.15 по московскому) крепость накрыла огненная буря. Кроме артиллерии самой 45–й пехотной дивизии, по крепости били отдельные приданные орудия 34–й и 31–й дивизий и три дивизиона тяжелых 210–миллиметровых мортир. С пронзительным воем, оставляя в небе дымную полосу, ввысь устремились реактивные снаряды минометов особого назначения «Небельверфер» 4–го полка особого назначения. Почти на 100 метров над землей поднимались столбы разрывов снарядов двух 600–миллиметровых артиллерийских установок «Карл». Аналогов этим «монстрам» не было тогда во всем мире.
Ситуация усугублялась тем, что старших и средних командиров в расположении не оказалось. Командир батальона капитан Александр Костицын поехал на сборы в Москву. Заместитель по политчасти батальонный комиссар Г.Сорокин был в командировке в Кобрине. Начальник штаба капитан Бурлаченко — в Пинске. Большинство других средних командиров находились в конвоях, а оставшиеся жили в Бресте и прорваться в крепость не смогли. Единственный командир, оказавшийся в казарме, младший политрук Владимир Бродяной побежал к Бригидской тюрьме, где находились караулы. Уже на Кобринском укреплении он был контужен и назад вернуться не смог. Обреченный караул тюрьмы дрался до последнего патрона.
Ситуация усугублялась тем, что старших и средних командиров в расположении не оказалось. Командир батальона капитан Александр Костицын поехал на сборы в Москву. Заместитель по политчасти батальонный комиссар Г.Сорокин был в командировке в Кобрине. Начальник штаба капитан Бурлаченко — в Пинске. Большинство других средних командиров находились в конвоях, а оставшиеся жили в Бресте и прорваться в крепость не смогли. Единственный командир, оказавшийся в казарме, младший политрук Владимир Бродяной побежал к Бригидской тюрьме, где находились караулы. Уже на Кобринском укреплении он был контужен и назад вернуться не смог. Обреченный караул тюрьмы дрался до последнего патрона.
Просчет лейтенанта Кремерса
ВСЛЕД за огневым валом немецкая пехота начала форсировать Буг на надувных лодках. 3–й батальон 135–го пехотного полка через Тереспольское укрепление ворвался в Цитадель.
 |
Защитники заметили необычный немецкий десант. На полной скорости мчались 6 моторных лодок, но не к берегу Цитадели, а по реке вдоль казармы. Это был штурмовой отряд лейтенанта Кремерса, который должен был захватить мосты через Мухавец. Взяв их на прицел, бойцы открыли огонь. К ним присоединяются воины 84–го полка, соседи по оборонительной казарме Цитадели. В грохот боя врывается сухой треск — лодки Кремерса сели на мель. Под огнем защитников большая часть отряда была уничтожена, а когда немцам все же удалось столкнуть лодки с мели, три сразу же затонули, превратившись в решето. До мостов дошли только две лодки. Захват переправ Кремерс решил подкрепить эффектным жестом и водрузить на мосту флаг со свастикой. За этим делом он и был убит выстрелом в голову. Скорее всего, гитлеровца покарал боец из 3–й роты 132–го батальона, имени которого мы уже никогда не узнаем.
В это время со стороны клуба 84–го стрелкового полка(сегодня это Свято–Николаевская церковь) казарму конвойного батальона также начали обстреливать немцы. Там засели остатки штурмовой группы 3–го батальона 135–го полка, разбитого в результате контратак защитников Цитадели.
О воинах–чекистах вспоминали участники обороны из других частей и подразделений. Лейтенант 44–го стрелкового полка Александр Петлицкий писал после войны: «С первых часов войны мы наладили телефонную связь с подразделениями, занимавшими оборону левее Тереспольской башни, но очень скоро она нарушилась. Мы отправили туда связного, который, вернувшись, рассказал, что бойцы без командира и ведут огонь по Западному острову, так как немцы пытаются прорваться к мосту. Меня послали к ним. Это были бойцы из 132–го конвойного батальона войск НКВД».
Во многом благодаря солдатам конвойного батальона немцы 22 июня больше не смогли прорваться в Цитадель со стороны Тереспольского укрепления. К середине дня командир 45–й дивизии генерал Шлиппер вводит в бой дивизионные резервы, а затем и корпусной резерв — 133–й пехотный полк. Командир 135–го полка Фридрих Йон лаконично фиксирует: «Их попытка пробиться к центру крепости с Западного острова также провалилась».
Оборотень с жетоном
В КАКОЙ–ТО момент в казарме батальона оказался человек в форме лейтенанта Красной Армии. Он начал давать приказания, которые показались подозрительными Шнейдерману (этот эпизод обыгрывался в современном кинофильме «Брестская крепость»). По условному знаку замполитрука бойцы скрутили лейтенанта, но тот сумел вырваться и ранил одного из солдат. В перестрелке незнакомец был убит. Под гимнастеркой Шнейдерман нашел жетон военнослужащего германской армии. Это был один из тех диверсантов, которые проникли в город и крепость накануне войны или в первые часы.
Ближе к вечеру немцы еще раз попытались высадить десант на лодках на берегу Цитадели. И вновь воины конвойного батальона открыли прицельный огонь. Ни одно судно не достигло противоположного берега. Гитлеровцы выставили орудия на огневых позициях прямо вдоль берега реки и в упор били по окнам и бойницам. И сейчас видны следы этих попаданий. Казарма горела внутри, горел берег.
Ночью стрельба затихла. Части и подразделения 45–й дивизии по приказу Шлиппера отошли на внешние оборонительные валы. Это была короткая передышка, если так можно было назвать тот ад. В дыму, копоти, гари, смраде от разлагавшихся трупов, в забрызганных кровью казематах без воды и пищи живые мало чем отличались от мертвых. Но они жили и сражались. Сами защитники 132–го скупо вспоминали о страшных условиях обороны. Красноармеец Дмитрий Кожанов писал: «Гарь от резины. воздух будто из песка, густой такой — не вздохнуть. А жить так хотелось! Нас мотало из стороны в сторону, от всего, от утомления, нервов».
Под артиллерийским огнем немецкий 81–й саперный батальон попытался на- вести понтонный мост с Тереспольского укрепления. Но эта попытка была вновь сорвана бойцами 132–го батальона.
Стреляют. потолки!
ПО ВОСПОМИНАНИЯМ бойцов батальона, на второй день войны немцы прорвались к столовой на первом этаже и там закрепились. Чекисты забросали помещение гранатами, а потом пошли врукопашную. Бой был тяжелым. Все смешалось в единый клубок человеческих тел. Дрались всем, что могло оказаться под рукой: штыками, ножами, прикладами, саперными лопатками, обломками кирпичей. Русский мат, немецкая брань. Многие погибли или были ранены. Ценой больших жертв столовая была очищена. Красноармеец Владимир Симаков вывесил красный флаг из ленинской комнаты и тут же был убит пулей в висок.
В свою очередь, в казарму конвойного батальона пробрались пограничники и сказали, что нужно объединяться с теми, кто в 333–м полку. Там хорошие командиры, глубокие подвалы. В разрушенной казарме 132–го без боепри- пасов действительно оставаться не было смысла.
До 333–го стрелкового полка было всего 250 — 300 метров. Но это была открытая местность, хорошо простреливаемая из клуба 84–го стрелкового полка, где засели остатки немецкой штурмовой группы. Замполитрука Шнейдерман, бойцы Мартынов и Баринов огнем из станкового пулемета прикрывали прорыв. До казармы 333–го полка дошли уже единицы.
Перед броском старший сержант Новиков вместе с красноармейцем Кожановым и младшим сержантом Комичевым спрятали знамя батальона в воздуховоде второго этажа напротив штаба батальона. Они вынули три кирпича, спрятали знамя и вновь заложили кирпичами. В 1958 году музей обороны Брестской крепости начал раскопки с целью обнаружения знамени 132–го конвойного батальона, но оно найдено не было. Только недавно стало известно, что его нашли немцы тогда, в 1941–м, не преминув запечатлеть это на фотопленку.
Кожанов вспоминал: «После прорыва нас, чекистов, на разговор позвал помощник начальника штаба полка. Теперь уже узнал, что фамилия его Потапов. Объяснил положение, поставил задачу». В подвале 333–го полка бойцы конвойного батальона установили два своих уцелевших пулемета, повернув их в сторону западной части зданий.
Неудивительно, что бойцов конвойного батальона часто путали с пограничниками. И те и другие входили в ведомство НКВД. И даже когда 24 июня на собрании командиров был написан знаменитый приказ № 1, среди перечисленных частей, сражавшихся в Цитадели, упоминается 132–й погранотряд.
Потом был прорыв на Западный остров всех, кто оказался в 333–м стрелковом полку. Пробившись через ворота и дамбу, защитники прорвались на Тереспольское укрепление. Их встретил сильнейший пулеметный и минометный огонь. Вырвавшихся вперед бойцов гитлеровцы стали окружать, вспыхнули рукопашные. Силы были не равны, и те, кто мог еще двигаться, повернули назад. В этом бою большая часть оставшихся в живых воинов 132–го батальона НКВД погибла или оказалась в плену. Среди пленных оказались и руководители обороны батальона Новиков и Шнейдерман. Дальнейшая их судьба неизвестна.
Различные группы бойцов сражались в крепости разное количество дней. По воспоминаниям писаря штаба батальона красноармейца Николая Смирнова, после неудачного прорыва на Западный остров он с двумя бойцами вернулся в казарму батальона, готовясь ночью попытаться выйти из крепости. Однако в ходе боя с группой немецких автоматчиков был захвачен в плен.
Сегодня имена 24 бойцов 132–го батальона конвойных войск НКВД увековечены на плитах мемориального комплекса «Брестская крепость–герой». А скольких имен погибших мы еще не знаем! Остается лишь память.
Николай Стариков
политик, писатель, общественный деятель
Непокоренные: как держали оборону герои Брестской крепости
Непокоренные: как держали оборону герои Брестской крепости
20 июля 1941 года неподалеку от Белостокских ворот западной части Центрального острова Брестской крепости чья-то слабеющая рука начертала на кирпичной стене казармы: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина». Много лет спустя эту надпись обнаружили в руинах казармы 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР, одного из подразделений войск НКВД, которые вместе с гарнизоном Красной армии защищали рубежи Бреста. Эта дата считается рубежом окончания обороны Брестской крепости, хотя отдельные очаги сопротивления в развалинах цитадели ещё продолжались. В этот день «Известия» отдают дань памяти героям Бреста.
Имя бойца, сделавшего эту надпись, к сожалению, неизвестно. Но в этих словах выражена суть первого года войны, когда Красная армия терпела поражения, попадала в окружения, но не теряла мужества и в самом отчаянном положении не теряла веры в победу. В наше время часть стены с надписью хранится в московском Центральном музее Вооруженных сил как святыня. Немцы к тому времени уже штурмовали Смоленск, но герои Бреста, нашедшие пристанище в обгорелых развалинах, ещё сражались.
Брестская крепость — этих двух слов достаточно, чтобы в нашем воображении чередой прошли образы героических сражений самых черных дней Великой Отечественной. Это самое точное определение доблести и стойкости, самопожертвования и преданности солдатскому долгу. Единственная в мире крепость-герой. Теперь уже, наверное, навсегда.
Замок на Западе
Первый камень в основание мощной русской крепости заложил фельдмаршал Иван Паскевич — полководец, не знавший поражений в боях с французами, поляками, персами и турками. Брест быстро приобрел славу самой совершенной российской цитадели, образца инженерного искусства, неприступной твердыни. Семикратно посещал крепость Николай I — император, считавший себя в первую очередь военным инженером. Он досконально знал каждое укрепление Бреста.
Портрет Ивана Фёдоровича Паскевича работы Джорджа Доу
Фото: commons.wikimedia.org
Накануне Первой мировой, в 1913 году, вокруг крепости воздвигли новую линию укреплений. В их разработке участвовал выдающийся фортификатор Дмитрий Карбышев — будущий Герой Советского Союза. 3 марта 1918 года именно в Брестской цитадели был подписан «похабный», компромиссный мирный договор между Германией и Советской Россией. После сентября 1939 года года крепость стала передовым форпостом нашей страны на Западе, в её казармах расположились части Красной армии, готовые защитить страну, «если завтра война».
Но весь этот калейдоскоп событий оказался только предысторией подвига Брестской крепости, время которого пришло летом 1941 года.
Так начиналась война
По плану гитлеровского командования немцы должны были занять крепость уже в полдень 22 июня. На всю операцию отводилось несколько часов, не более. Шквальная атака началась на рассвете, в 4 часа 15 минут. Крепость атаковала 45-я пехотная дивизия вермахта при поддержке артиллерии, танков и авиации. Гитлеровцы сумели взять брестские укрепления в кольцо, а в нескольких местах прорвались в пределы крепости.
Брестская крепость в годы войны
Фото: commons.wikimedia.org
При таком давлении, без поддержки авиации, продержаться даже несколько часов было настоящим чудом. К сопротивлению Брестской крепости почти никакого отношения не имели тактические решения командования. Крепость не готовили как укрепление для длительной обороны в окружении. В случае начала войны части, расквартированные в Брестской крепости, должны были за три часа занять позиции в укрепрайонах на границе. Но немцы, используя четырехкратное преимущество, быстро подошли вплотную и завязали яростный бой. О планах и учениях можно было забыть, вывести людей из-за стен крепости было невозможно.
Военнослужащие Вооруженных сил СССР у стены «Брестской крепости-героя»
Фото: РИА Новости/Ю. Иванов
Пали Тереспольское и Волынское укрепления — гитлеровцы выжгли там всё и всех. Защитники крепости оказались разделены. Сражаться и побеждать удавалось там, где командиры не растерялись и сумели, объединив все имевшиеся под рукой силы, организовать оборону. Наиболее упорное сопротивление сконцентрировалось в Кобринском укреплении и в цитадели крепости. Там размещались квартиры командиров. Защитники крепости отбили несколько атак немецких штурмовых групп. Жены и дети помогали раненым. Герои Бреста выдержали несколько дней и ночей неравных боев. Вокруг крепости развернулось первое крупное сражение Великой Отечественной.
Стоявшие насмерть
Через неделю после начала агрессии командир немецкой дивизии, штурмовавшей Брест, генерал-лейтенант Фриц Шлипер, докладывал: «Потери очень тяжелые. За всё время боев — с 22 по 29 июня — мы потеряли 1121 человека убитыми и ранеными. Крепость и город Брест захвачены, бастион находится под полным нашим контролем, несмотря на жестокую смелость русских. По солдатам до сих пор стреляют из подвалов — фанатики-одиночки, но мы скоро с ними справимся». Как оказалось, он ошибся в своих расчетах.
Полковник генштаба Гюнтер Блюментритт приказал немецкому коменданту Бреста Вальтеру фон Унру «срочно привести крепость в порядок». Но немецкое командование всё ещё не могло вольготно чувствовать себя в казематах и коридорах Бреста. Крепость боролась. Несколько раз отряды красноармейцев пытались прорваться из окружения, наносили серьезный урон немцам, проявляли чудеса храбрости, жертвуя собой.
Мемориальный комплекс «Брестская крепость»
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Волков
Подорвав два танка, погиб в неравном бою красноармеец Фёдор Рябов. 15 июля неизвестный солдат из разрушенной башни сбросил на немцев связку гранат. Уничтожил более десяти оккупантов. А потом прыгнул с высоты сам… Они сражались, не имея даже смутного представления о том, что творится вокруг Бреста. Так они понимали солдатский долг — в любой ситуации уничтожать врага. Даже если невозможно спастись.
Немцам трудно было подавить очаги отчаянного сопротивления, но и красноармейцы оказались запертыми в каменных отсеках — почти без воды и боеприпасов. Они не могли ни отступить, ни надеяться на подмогу, но упрямо продолжали бороться. И сытые, отлично экипированные, ещё не потрепанные немецкие части сражались с голодными и израненными бойцами Красной армии. Немцы действовали расчетливо. Авиация и артиллерия превращала в развалины очередной форт или каземат — и пехота, в соответствии с установками военной науки, шла на зачистку территории. Но из-под каменных глыб им навстречу летели гранаты и пули. Руины неожиданно взрывались, уничтожая врагов. Изможденные, почерневшие люди бросались на гитлеровцев врукопашную, со штыками и ножами.
Репродукция картины «Бессмертие. Брестская крепость»
Фото: РИА Новости/Александр Моклецов
Сопротивление майора Гаврилова
Петр Гаврилов, советский офицер, майор, участник обороны Брестской крепости в 1941 году, Герой Советского Союза
Фото: commons.wikimedia.org
«Пленный майор был в полной командирской форме, но вся одежда его превратилась в лохмотья, лицо было покрыто пороховой копотью и пылью и обросло бородой. Он был ранен, находился в бессознательном состоянии и выглядел истощенным до крайности. Это был в полном смысле слова скелет, обтянутый кожей», — даже в реляции врага чувствовалось уважение к бесстрашному русскому офицеру.
Мемориальный комплекс «Брестская крепость»
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Волков
Майор Гаврилов выжил. Его поместили в офицерский лагерь Хаммельбург, где шла психологическая обработка советских командиров, чтобы склонить их к сотрудничеству. Конечно, с Гавриловым этот эксперимент не удался. После Победы и освобождения даже смершевцы ничего на нашли против пленного майора. Его восстановили в звании и уже в конце 1945 года назначили начальником лагеря для японских военнопленных, строивших железную дорогу Абакан–Тайшет. Единственное — его не восстановили в партии. Не столько за годы, проведенные в немецком плену, сколько за утрату партбилета.
Как узнали о подвиге
Но вернемся в 1941 год. 26 августа Брест посетили Адольф Гитлер и Бенито Муссолини. Они по-хозяйски шагали по советской земле. Скорее всего, этот жест фюрера был не случайным: он демонстрировал союзнику, что даже цитадель, оказавшая упорное сопротивление вермахту, отныне принадлежит Третьему рейху. Но недолго развалины Бреста оставались символом немецких побед. Гитлер не осознавал, что крепость на берегу Буга стала для него началом катастрофы, а не триумфа.
Первые дни войны — это не только невосполнимые потери, но и суматоха, несогласованность. Иначе, наверное, и быть не могло после стольких пропущенных ударов. И, когда война хлынула далеко на Восток, о приграничной крепости почти забыли. До Москвы, до командования доходили только слухи об упорном сопротивлении брестских отрядов.
Гитлер и Муссолини в Брестской крепости, август 1941 года
Фото: commons.wikimedia.org
В феврале 1942 года в поселке Кривцово под Орлом красноармейцам удалось захватить архив 45-й дивизии вермахта. И там среди бумаг нашли немецкое «Боевое донесение о взятии Брест-Литовска». Из этого документа советскому командованию впервые стало известно об ожесточенных боях в Бресте. Пресса не осталась в стороне от этой забытой правды. Вышла статья Михаила Толченова «Год тому назад в Бресте». Конечно, сотни других корреспонденций с фронта в те дни заслоняли хронику годичной давности.
И все-таки память о Бресте жила.
В 1951 году художник-фронтовик Петр Кривоногов создал батальное полотно, которое и в наше время остается лучшей картиной об обороне Брестской крепости. Он не воевал на берегах Западного Буга. Но художника потрясли первые рассказы об этом отчаянном сопротивлении обреченных. Кривоногов видел в этом подвиге первых дней войны зарево будущей Победы. А как сражались бойцы Красной армии в той войне, он знал не понаслышке.
Мемориальный комплекс «Брестская крепость»
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Волков
Через 10 лет после войны вышел на экраны кинофильм «Бессмертный гарнизон», в котором приняли участие настоящие звезды литературы и экрана. Сценарий Константина Симонова, один из режиссеров — Эдуард Тиссэ, в главных ролях — Николай Крючков, Лидия Сухаревская, Владимир Емельянов. Конечно, после этого подвиг защитников Бреста стал известным всему Союзу. Но не хватало документальной правды. Казалось, что это выдумка, патриотическая фантазия «по мотивам» реальных событий первых дней войны. А вышло, что правда ещё больше похожа на героический эпос.
Но главным хранителем памяти Бреста стал писатель Сергей Сергеевич Смирнов. Его неизменно величали именно так — уважительно, по имени и отчеству. Он десятилетиями восстанавливал правду о полузабытых и совсем неизвестных подвигах Великой Отечественной — и прежде всего о Бресте. Смирнов стал настоящим летописцем нескольких недель брестского противостояния.
Воскрешение памяти
«В поисках героев Брестской крепости» — так назывался цикл радиопередач, который всколыхнул страну, в первую очередь — фронтовиков. По радио, по телевидению, с газетных страниц и в книгах он находил крупицы правды и легенд о битве, которая состоялась в первый месяц войны. Собирал свидетелей, воспоминания и находил выживших героев Бреста — таких как горный инженер Самвел Матевосян, который утром 22 июня вел бойцов в штыковую атаку, от которой дрогнули немцы. Это был первый бой в Бресте, в котором красноармейцы заставили гитлеровцев отступить. А приказ ему отдавал полковой комиссар Ефим Фомин, который сумел, преодолев панику, организовать оборону, объединив разрозненные группы.
Мемориальный комплекс «Брестская крепость»
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Волков
В том, что накануне 20-летия Победы крепость удостоили звания Героя — тоже огромная заслуга Смирнова, показавшего, насколько важен этот подвиг для всех нас — как первая славная и трагическая глава Великой Отечественной. Так с тех пор и повелось — «крепость-герой Брест». Подвиг героев приграничной крепости поражает прежде всего тем, что эти люди сражались без надежды на чью-либо помощь. Они знали, что обречены, но это не поколебало их самоотверженности.
Обложка: РИА Новости/О. Игнатович
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.