какое обстоятельство не является условием правомерности крайней необходимости
Какое обстоятельство не является условием правомерности крайней необходимости
4. Вопросы применения положений УК РФ о причинении вреда
в условиях крайней необходимости
Обобщение показало, что суды испытывают определенные трудности при юридической оценке причинения вреда в состоянии крайней необходимости, в том числе при определении наличия реальной опасности, непосредственно угрожающей интересам личности, общества или государства, и невозможности ее устранения способами, не связанными с причинением вреда третьим лицам. При этом вопрос о том, что лицо причинило вред в состоянии крайней необходимости, преимущественно возникал по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической деятельности, в том числе совершенных руководителями коммерческих организаций и предпринимателями.
Например, Свердловский областной суд апелляционным постановлением от 14 декабря 2017 года по делу N 22-8028/2017 отменил приговор Дзержинского районного суда г. Нижнего Тагила Свердловской области от 22 августа 2017 года в отношении К., осужденного по статье 199.2 УК РФ, и прекратил производство по уголовному делу за отсутствием в деянии состава данного преступления.
К. вину в совершении преступления не признал, пояснив, в частности, что он сообщал в Правительство Российской Федерации и правительство Свердловской области об убыточности завода и невозможности оплатить в полном объеме налоги в бюджет. В проведении реструктуризации долга по налогам и сборам заводу было отказано. К. направлял в адрес аффилированных организаций письма с просьбами перечислять дебиторскую задолженность на выплату заработной платы рабочим, оплату электроэнергии и хозяйственные нужды завода, являющегося опасным производственным объектом, обесточивание которого могло привести к взрывам оборудования и человеческим жертвам. В случае погашения недоимки по налогам завод остался бы без оборотных средств для выплаты заработной платы рабочим и сотрудникам, оплаты поставщикам энергии, охранных услуг, покупки сырья, топлива.
Судом апелляционной инстанции установлено, что указанный завод является единственным в России производителем чугунных отопительных радиаторов, крупнейшим производителем и поставщиком локомотивной тормозной колодки. В своей производственной деятельности он эксплуатирует производственные объекты IV, III и II класса опасности.
Анализ структуры платежей, произведенных по указанию К., свидетельствует о том, что 77,6% из них были направлены на приобретение сырья, товаров, продукции, расходных материалов и комплектующих, оплату коммунальных платежей за поставки электроэнергии, газа, воды, договорных обязательств, оказания услуг, связанных с производственным процессом.
Целью данных действий К. являлось не сокрытие имущества предприятия от принудительного взыскания задолженности по налогам и сборам, а поддержание бесперебойного производственного цикла, остановка которого в связи с отсутствием сырья для литейного оборудования либо в связи с отключением снабжающими компаниями энергоресурсов, вызванным неуплатой, могла привести к масштабной техногенной аварии.
Самостоятельно прекратить предпринимательскую и иную приносящую доход деятельность предприятия К. как директор завода был не вправе, так как это привело бы к остановке работы опасных производственных объектов, созданию угрозы техногенной аварии, а также утрате рабочих мест около 1000 человек, что в итоге могло нанести ущерб, значительно превышающий размер денежных средств, в сокрытии которых он признан виновным.
В результате действий К. по распоряжению дебиторской задолженностью завода в указанный период предотвращен более существенный вред охраняемым уголовным законом интересам общества и государства.
Опасность остановки производства на предприятии была реальной, обусловленной отсутствием сырья и иных материалов, возможным отключением электроэнергии, эксплуатацией опасных производственных объектов, для штатного прекращения работы некоторых из которых необходима длительная и дорогостоящая подготовка.
В условиях отсутствия государственной поддержки, отказа Управления ФНС России в предоставлении рассрочки по уплате задолженности по налогам и сборам у руководителя предприятия К. отсутствовала возможность устранения указанной опасности иным способом и другими средствами.
В сложившейся обстановке К. действовал в состоянии крайней необходимости с целью устранения опасности, которая не могла быть устранена иными средствами, при этом им не допущено превышения пределов крайней необходимости, что исключает преступность деяния.
Президиум Брянского областного суда отменил приговор Брянского районного суда Брянской области от 9 августа 2016 года, по которому Ш. был признан виновным в совершении преступления и осужден за осуществление предпринимательской деятельности без лицензии в случаях, когда такая лицензия обязательна, сопряженное с извлечением дохода в особо крупном размере (пункт «б» части 2 статьи 171 УК РФ), и прекратил уголовное дело за отсутствием состава преступления (постановление от 30 августа 2017 года N 44-У-54/2017).
Как установлено судом первой инстанции, Ш., являясь директором МУП, умышленно в ходе осуществления предпринимательской деятельности с целью систематического получения прибыли без лицензии осуществлял подлежащую обязательному лицензированию добычу пресных подземных вод для хозяйственного питьевого водоснабжения населения и технологического обеспечения водой объектов промышленности на участке недр, расположенном в населенных пунктах и вблизи их, в результате чего за период с 6 ноября 2013 года по 30 июня 2015 года получил доход в особо крупном размере.
В кассационной жалобе осужденный Ш., в частности, утверждал, что сама по себе добыча воды к предпринимательской деятельности не относится, реализация добытой воды потребителям лицензированию не подлежит, деятельность МУП по обеспечению водой населения и социально значимых объектов являлась жизненно необходимой и осуществлялась в интересах граждан и других потребителей. Ее прекращение могло повлечь гораздо более тяжкие последствия, чем добыча пресных подземных вод без лицензии. При этом суд не учел длительность и сложность процедуры получения лицензии на право пользования недрами.
На предварительном следствии и в судебном заседании Ш. показал, что при назначении его на должность директора МУП, он был извещен учредителем о том, что предприятие имеет необходимые лицензии на осуществление своей уставной деятельности. Зимой 2014 года, выяснив, что лицензии на право пользования недрами предприятие не имеет, незамедлительно стал предпринимать меры к ее получению, но разрешение данного вопроса по объективным причинам (утрата документов, заключение необходимых договоров и соглашений, проведение экспертиз и т.д.) затянулось, лицензия была получена в декабре 2015 года, денежные средства, поступающие на счет МУП от потребителей за водоснабжение расходовались на заработную плату, погашение долгов перед поставщиками энергоресурсов и другие нужды предприятия, прекратить добычу и поставку воды потребителям на время, необходимое для получения лицензии, права он не имел ввиду отсутствия других поставщиков воды в обслуживаемые населенные пункты.
Данные сведения подтверждены показаниями свидетелей, в том числе сотрудниками отдела геологии и лицензирования по Брянской, Смоленской и Орловской областям.
Учитывая изложенное, президиум посчитал, что бесспорные доказательства наличия умысла Ш. на совершение инкриминируемого ему преступления по делу отсутствуют. Кроме того, при рассмотрении уголовного дела судом не были учтены положения части 1 статьи 39 УК РФ.
В перечне оснований для отключения услуг по водоснабжению отсутствует возможность отключения населения от услуг по водоснабжению в случае истечения срока действия лицензии на пользование недрами, а равно ее отсутствия.
Из показаний Ш. и свидетелей в частности усматривается, что инкриминируемые действия были выполнены по согласованию с представителями органов исполнительной власти и обусловлены в том числе опасностью срыва отопительного сезона в населенных пунктах с большим числом жителей и социальной инфраструктурой.
Ситуации, связанные с причинением вреда в состоянии крайней необходимости, могут возникать и в других сферах, в том числе в рамках общественных отношений, обеспечивающих различные конституционные права и свободы человека и гражданина. При оценке данных ситуаций судам необходимо обращать внимание на такие обязательные условия, указывающие на правомерность предпринятых лицом действий, как наличие и действительный характер возникшей опасности, а также невозможность ее устранения без нарушения прав и свобод другого лица и отсутствие явного превышения допустимых при этом пределов, в том числе в виде причинения вреда, равного или большего по сравнению с тем, который мог быть причинен при дальнейшем развитии возникшей опасности.
Например, по приговору мирового судьи судебного участка N 200 района Кунцево г. Москвы от 15 июля 2016 года Б. была осуждена по части 1 статьи 139 УК РФ.
Апелляционным постановлением Кунцевского районного суда города Москвы от 12 декабря 2016 года приговор был оставлен без изменения.
В кассационной жалобе было выражено несогласие с состоявшимися судебными решениями и обращено внимание на то, что вина Б. в совершении преступления не доказана, в ее действиях отсутствует состав преступления, поскольку у нее не было умысла на незаконное проникновение в квартиру С., расположенную над ее собственной квартирой, так как она вошла в нее с целью перекрытия горячей воды, которая заливала ее квартиру, и оказания помощи находившимся там детям, не возражавшим против прохода в данное жилище.
Проверив материалы дела, президиум Московского городского суда установил, что Б. была осуждена за незаконное проникновение в жилище против воли проживающих в нем лиц, а именно в квартиру, где проживают С., С.1, М. и С.2, куда она зашла в вечернее время, не имея на то законных оснований, воспользовавшись тем, что входная дверь не была заперта, при этом продолжила находиться в данном помещении, несмотря на законные требования жильцов, чем нарушила их права и свободы, предусмотренные статьей 25 Конституции Российской Федерации.
Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационной жалобы, президиум Московского городского суда пришел к следующим выводам.
Фактические обстоятельства дела судом первой инстанции установлены правильно на основании совокупности исследованных доказательств, подробно приведенных в приговоре.
Вместе с тем правовая оценка действий Б., по мнению президиума, не соответствовала требованиям уголовного закона.
Судом первой инстанции достоверно установлено, что Б. в целях установления и устранения причины залива горячей водой принадлежащей ей квартиры зашла в квартиру С., где в тот момент в отсутствие взрослых находились несовершеннолетние дети, не препятствовавшие нахождению Б. в указанной квартире, пол которой был залит горячей водой.
Данные обстоятельства подтверждены не только показаниями осужденной, но и показаниями свидетелей, в том числе слесарем-сантехником управляющей компании.
Указанные обстоятельства в ходе судебного разбирательства не отрицала и сама потерпевшая С., сообщившая, что в момент ее возвращения домой, где находились только несовершеннолетние дети, она увидела, что весь пол квартиры залит горячей водой, в ней находилась Б., которая ходила по комнатам и делала видеосъемку на мобильный телефон, на вопрос об основаниях нахождения Б. в квартире та пояснила, что является ее соседкой снизу, ее квартира залита горячей водой, а видеосъемку она производит с целью последующего обращения в суд.
По смыслу статьи 139 УК РФ нарушение неприкосновенности жилища в случаях, не терпящих отлагательства (для предупреждения пожара, пресечения преступления и т.п.), не является противоправным, несмотря на формальное нарушение такой неприкосновенности, поскольку данные действия полезны в силу обстоятельств, обусловленных крайней необходимостью.
Вместе с тем суд первой инстанции, достоверно установив обоснованную причину нахождения Б. в квартире С., признал Б. виновной в незаконном проникновении в квартиру С., фактически не проверил доводы осужденной об отсутствии умысла на незаконное проникновение в жилище, не установил наличие в ее действиях такого умысла, не выяснил мотивы и цели проникновения, что существенно повлияло на выводы суда о виновности Б.
Принимая во внимание приведенные обстоятельства, президиум пришел к выводу о том, что Б. в сложившейся обстановке действовала в состоянии крайней необходимости с целью устранения причин залива горячей водой своей квартиры, а также для оказания помощи детям, находившимся в квартире С. без присмотра взрослых. При этом Б. не допущено превышение пределов крайней необходимости, что исключает преступность деяния.
В целях повышения качества рассмотрения уголовных дел, связанных с применением положений главы 8 УК РФ об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, рекомендовать председателям кассационных судов общей юрисдикции, апелляционных судов общей юрисдикции, верховных судов республик, краевых, областных судов, судов городов федерального значения, судов автономных округов и автономной области, окружных (флотских) военных судов ознакомить судей с настоящим Обзором и учитывать его в правоприменительной деятельности.
Ответственность за нарушения, совершенные при крайней необходимости
Семинары и вебинары Аюдар Инфо
Всегда ли административный проступок является основанием для привлечения к административной ответственности? Нет, не всегда. КоАП РФ предусматривает несколько механизмов освобождения от такой ответственности, например, согласно ст. 2.7, если лицо причинило вред охраняемым законам интересам в состоянии крайней необходимости. Но что такое «крайняя необходимость»?
Анализ судебной практики показывает: привлекаемые к ответственности лица часто ссылаются на названную статью, но далеко не всем удается добиться решения в свою пользу – прежде всего из-за неправильного толкования смысла понятия «крайняя необходимость».
Итак, в одних случаях суды соглашаются с доводами о действии в состоянии крайней необходимости, а в других – нет. Поговорим о том, что же такое «крайняя необходимость» с точки зрения КоАП РФ.
Крайняя необходимость – это предотвращение вреда в короткий срок.
Вначале рассмотрим несколько примеров из судебной практики.
В третьем споре [3] муниципальное предприятие забирало воду из озера для водоснабжения промышленных предприятий, водоснабжения населения поселка и для собственных технологических нужд. При этом у предприятия отсутствовал договор водопользования о заборе воды для питьевого и хозяйственно-бытового водоснабжения, что, по мнению административного органа, является правонарушением (ст. 7.6 КоАП РФ). МУП привлекли к ответственности с назначением штрафа 50 тыс. руб. Предприятие оспорило санкции в суде. В ходе рассмотрения дела выяснилось, что предприятию было отказано в продлении действия соответствующего договора. Основание отказа – отсутствие санитарно-эпидемиологической экспертизы. Но истец принимал меры, направленные на проведение такой экспертизы. Прервать водоснабжение населенного пункта предприятие не могло из-за угрозы возникновения неблагоприятных последствий для населения, забор воды фактически оплачивался в рамках договора водопользования для промышленных нужд. По мнению суда, все это свидетельствовало о действиях в состоянии крайней необходимости, не образующих состава административного правонарушения.
К схожему выводу о действии в состоянии крайней необходимости пришел суд [4] в деле о привлечении к ответственности ФКУ – колонии, которая аналогично добывала воду для снабжения заключенных и населения поселка, а также объектов социального значения (школа, детский сад и т. п.). При этом было отмечено, что действовало учреждение ради предотвращения негативных социальных последствий, беспорядков в колонии.
В другом деле [6] медкабинет детского сада работал без лицензии на осуществление медицинской деятельности (та же ч. 1 ст. 19.20). Руководство ДОУ также считало, что действует в состоянии крайней необходимости, ведь оказанием доврачебной медпомощи оно предотвращает возможный вред жизни и здоровью детей. Однако суд отклонил этот довод.
Итак, мы видим, что суд встает на сторону невольного нарушителя, только если между наступлением крайней необходимости и соответствующими действиями руководства учреждения прошло мало времени.
Предотвращаемый вред должен быть реальным.
Даже при поверхностном анализе видно, что основной аргумент, на который ссылаются привлекаемые к ответственности лица, – возможное предотвращение вреда. Зачастую крайнюю необходимость видят только в этом: возникла угроза негативных последствий – их надо устранить – значит, устранение и есть крайняя необходимость.
Между тем это подход в корне неверный. Название ст. 2.7 «Крайняя необходимость» КоАП РФ говорит само за себя: слово «крайняя» означает, что лицо исчерпало все возможности для устранения угрозы и вынуждено совершить действия, которые в обычных условиях квалифицируются как правонарушение.
Поэтому прежде всего для освобождения от ответственности требуется исследовать:
а) была ли возможность у лица действовать по-другому;
б) принимались ли все необходимые для этого меры;
в) в каких обстоятельствах действовало лицо.
Важную роль при этом играют даже незначительные на первый взгляд детали, такие как календарная дата совершения действия.
В самом первом нашем примере также можно обратить внимание на время заключения контракта без проведения торгов: детский сад функционировал, ребятишки непосредственно пребывали в здании – а дефекты кровли напрямую угрожали их здоровью и жизни, сквозняки, связанные с износом старых оконных рам, не давали полноценно оказывать детям медпомощь. Конечно, можно было приостановить деятельность учреждения, но это бы неминуемо повлекло негативные социальные последствия для воспитанников и их родителей. Во втором же примере, со школой, аварийное состояние здания было выявлено давно, ремонт мог проводиться в каникулярное летнее время, то есть у организации имелось время на соблюдение законодательства.
Таким образом, у лица не должно быть иного выхода, кроме совершения правонарушения, и это правонарушение должно предотвращать больший вред, чем тот, что возникает при его совершении (минимизировать негативные последствия).
В примере с лицензией на осуществление медицинской или образовательной деятельности у организаций имелась возможность получить соответствующее разрешение, но они длительно не принимали соответствующих мер для соблюдения закона, – по сути, самостоятельно создали ситуацию, при которой нарушили установленные законом требования.
Однако большое значение имеет не только ситуация совершения правонарушения, но и сам вред, на предотвращение которого направлены действия лица:
а) причиненный вред должен быть менее значительным, чем предотвращенный;
б) предотвращенный вред должен быть реальным, не носить предположительный характер.
А вот в другом споре – см. Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 11.02.2016 № 05АП-390/2016 по делу № А51-22816/2015 – ГУП не смогло доказать, что нарушило порядок проведения земляных работ ради устранения аварии, суды отклонили довод о крайней необходимости.
Снова вернемся к примеру с отсутствием лицензии у медкабинета в детском саду. В рассматриваемом случае лицензии – не просто формальность. Это может означать, что в учреждении не соблюдаются все требования к оказанию медпомощи (оборудование медкабинета, квалификация специалиста и т. п.), но сами по себе действия медперсонала (осмотр на педикулез, контроль питания и т. п.) не предотвращают какие-либо доказанные негативные последствия, непосредственной угрозы жизни и здоровью детей нет. У детского сада было время на то, чтобы заключить договор с соответствующей медорганизацией или принять меры для получения лицензии. То есть предположения и доводы ДОУ о наличии предотвращенного вреда субъективны, невозможно достоверно установить, насколько реально наступление негативных последствий от кратковременного приостановления работы медкабинета до получения лицензии. А вот если бы медперсонал этого садика действовал без лицензии в экстренной ситуации (например, предотвращая конкретную угрозу отравления), суд посчитал бы это нарушение крайней необходимостью.
Таким образом, без каких-либо доказательств наличия обстоятельств, позволяющих отнести действия лица к совершенным в условиях крайней необходимости, невозможно говорить об освобождении от административной ответственности по ст. 2.7 КоАП РФ.
В примере с водоснабжением также действия были продиктованы предотвращением эпидемий, возможных в ситуации, когда население остается без воды; и т. п.
Итак, еще раз напомним, что крайней необходимостью считается состояние, в котором лицо вынуждено пойти на нарушение требований законодательства в целях:
а) предотвращения реального вреда, который наступил или реально может наступить в ближайшее время, если не принять срочные меры;
б) вред, причиненный охраняемым законом интересам, имуществу, правам и интересам других лиц, меньше, чем предотвращенный;
в) лицо не могло устранить вред иными способами и не могло воспрепятствовать его наступлению при должной осмотрительности и добросовестности.
Только присутствие трех этих факторов одновременно приводит к тому, что лицо освобождается от административной ответственности, поскольку его деяния не образуют состав административного правонарушения. Отсутствие хотя бы одного условия приведет к привлечению к ответственности.
Кроме того, значение имеет поведение лица до, во время и после совершения правонарушения. Отличный пример в этом плане – дело с водозабором из озера: предприятие провело все мероприятия, направленные на получение лицензии, и предоставило соответствующие доказательства. Даже если в итоге суд придет к выводу об отсутствии ситуации крайней необходимости, последующие действия лица могут быть засчитаны в качестве смягчающего обстоятельства.
[1] Решение Самарского областного суда от 30.07.2013 № 21-353/2013.
[2] Решение Оренбургского областного суда от 22.03.2013 по делу № 21-100/2013.
[3] Постановление АС УО от 11.11.2015 № Ф09-7498/15 по делу № А60-52282/2014.
[4] Постановление АС СКО от 13.01.2016 № Ф08-9678/2015 по делу № А63-3916/2015.
[5] Постановление Саратовского областного суда от 27.05.2014 по делу № 4А-362/14.
[6] Решение Самарского областного суда от 21.05.2012 № 12-85/2012.
[7] Постановление АС ВСО от 16.10.2014 по делу № А19-1697/2014.
[8] Постановление ФАС СЗО от 24.01.2014 № Ф07-2159/2013 по делу № А05-11134/2012.
[9] Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.04.2011 № 17АП-1922/2011-АК по делу № А60-43164/2010.
Статья 39 УК РФ. Крайняя необходимость
1. Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости.
2. Превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный. Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда.
Комментарии к ст. 39 УК РФ
1. Крайняя необходимость является одним из правомерных средств предотвращения опасности, грозящей ущербом личности, ее правам и интересам, а также охраняемым законом интересам общества или государства. Состояние крайней необходимости возникает в случаях реальной и непосредственной опасности для охраняемых законом ценностей и интересов. Такая опасность может угрожать жизни и здоровью граждан, их имуществу, государственной, общественной собственности, внешней безопасности, а также повлечь экологическое бедствие и т.д.
2. Источник опасности может быть любой: стихийное бедствие, авария, транспортное происшествие, несчастный случай, нападение животных, наконец, преступные действия лиц. Например, при стихийном бедствии (пожаре, наводнении и т.п.) для того, чтобы избежать тяжелых последствий, приходится разбирать строения, перекапывать засеянные участки. Ущерб, причиненный в этих случаях гражданам или организациям, значительно меньше, чем тот, который мог бы быть причинен дальнейшим распространением огня или воды.
Если турист в результате несчастного случая получил тяжелую травму и нуждается в срочной медицинской помощи, то лица, которые силой завладели проезжавшей автомашиной для доставления пострадавшего в больницу, т.к. водитель отказался его везти, не должны отвечать за угон автотранспорта. Они действовали в состоянии крайней необходимости.
3. Опасность, вызывающая состояние крайней необходимости, должна: а) угрожать законным ценностям и интересам; б) быть реальной, а не кажущейся; в) быть наличной, а не ожидающейся в будущем.
4. Условия правомерности причинения вреда при крайней необходимости следующие:
а) вред причиняется третьим лицам, т.е. лицам, которые не являются источником опасности;
б) причинение вреда является единственным средством избежать грозящей опасности, которая не могла быть устранена иными средствами;
в) причинение вреда третьим лицам должно быть своевременным, т.е. в условиях, когда реальная опасность еще наличествует;
г) лица, устраняющие опасность путем причинения вреда, не должны допускать превышения пределов крайней необходимости.
5. Превышением пределов крайней необходимости (ч. 2 ст. 39) признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный. Так, нельзя спасать свою жизнь за счет жизни другого человека, нельзя спасать свое имущество, уничтожая равноценное имущество другого. Однако возникают ситуации, когда для спасения многих или нескольких людей приходится жертвовать одним человеком. В этих случаях, возникающих во время боевых действий, в экстремальных условиях стихийного бедствия, превышения пределов крайней необходимости не будет.
Превышение пределов крайней необходимости влечет уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда. В УК не предусмотрены специальные статьи с более легким наказанием в случае причинения смерти или вреда здоровью граждан при превышении пределов крайней необходимости, как это сделано в случаях превышения необходимой обороны (ст. ст. 108 и 114 УК). Нарушение условий правомерности крайней необходимости не устраняет уголовной ответственности за умышленное причинение вреда, но рассматривается как обстоятельство, смягчающее наказание (п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК).
6. При установлении факта нарушения пределов крайней необходимости и решении вопроса об уголовной ответственности за это деяние необходимо учитывать субъективное состояние лица, действующего в условиях крайней необходимости. В состоянии сильного волнения субъект не всегда способен точно оценивать степень угрожающей опасности и соотношение возможного вреда и вреда, который причиняется для устранения опасности и предотвращения вредных последствий.
7. Причинение по неосторожности равного или большего вреда, нежели вред предотвращенный, не влечет уголовной ответственности, т.к. в законе есть прямое указание на ответственность только при умышленном причинении вреда.
8. В случаях, когда лицо ошибочно полагает, что находится в состоянии крайней необходимости (мнимая крайняя необходимость), вопрос об ответственности должен решаться по правилам о фактической ошибке. Так, если субъект не предвидел и не мог предвидеть, что в действительности крайняя необходимость отсутствует, он не подлежит ответственности, поскольку причинение вреда совершено невиновно. Если же лицо хотя и не предвидело, но при большей осмотрительности могло предвидеть, что крайней необходимости в данном случае нет, оно несет ответственность за причинение вреда по неосторожности.
Возникает вопрос об ответственности лица, которое стремилось предотвратить больший вред, причинив меньший, но в итоге был причинен и этот больший вред. В этом случае ответственность за причиненный вред должна исключаться, если, во-первых, предотвратить вред не удалось, несмотря на все старания субъекта, и, во-вторых, у него были достаточные основания полагать, что избранный им путь предотвращения является единственным и необходимым.
В такой ситуации следует установить мотивацию действий субъекта и направленность его умысла на предотвращение грозящей опасности. Так, в целях спасения утопающего человек берет чужую лодку, выбрасывает из нее мешки с сахаром, чтобы облегчить ее и быстрее достичь утопающего, однако потерпевший тонет до того, как спасатель успел к нему на помощь. Вред, который пытался предотвратить субъект, наступил независимо от его действий, а он сделал все, чтобы оказать помощь.
11. Лица, которые обязаны бороться с опасными явлениями и предотвращать наступление вреда (пожарные, работники МЧС и спасательных служб и др.), не только имеют, но и должны в состоянии крайней необходимости предотвращать наступление большего вреда за счет причинения меньшего. Так, пожарные, залив огонь водой и повредив при этом ценное имущество, не могут нести ответственность, т.к. они выполняли служебный долг с соблюдением установленных правил.
12. Возмещение вреда, причиненного третьим лицам в состоянии крайней необходимости, решается в гражданско-правовом порядке (ст. 1067 ГК РФ). Если причинение вреда в состоянии крайней необходимости было вызвано общественно опасными действиями субъекта, возмещение вреда третьим лицам должно быть возложено на того, кто является источником опасности.