какое море в таджикистане название
В чем опасность купания в Таджикском море?
Но для местных это было настоящее море, пусть и с пресной водой. А если море, то, естественно, и рыбаки в наличии. Рыболовецкий колхоз там в советское время был. И мы у них армейский сухпай на свежую рыбу меняли. При этом действовало одно негласное правило: «Солдатики помогают сеть выбирать».
Поэтому на рыбстан мы приезжали обычно с вечера. И это был праздник. Во-первых, относительная свобода. Не в части всё-таки. Во-вторых, новые лица, новые впечатления, новые разговоры. Ну, а в-третьих… Кормили рыбаки, естественно, не стандартным армейским рационом. К тому же и готовить они умели. Первым делом — уха. Наваристая, из нескольких видов рыбы, с неповторимым аппетитным запахом. Вкусная, до невозможности. А на второе… Праздники, они же — не каждый день.
За всё время службы я на рыбстан попал один-единственный раз. И в тот раз, как попал, был судак, запеченный в глине на углях уже прогоревшего костра. Пока рыба готовится, глина становится твердой, как керамическое блюдо. И если умелым ударом большого тяжелого ножа глиняную основу разрубить вдоль, то два едока получают свои порции запеченного судака в глубокой глиняной миске. Знай только ложкой работай, да уплетай за обе щеки. Ну, а после ужина и неспешного разговора о том о сем нас отправили спать: «С рассветом вставать, так что давайте, пацаны, на боковую». Для отдыха у рыбаков были самые обычные кровати с панцирной сеткой, что хаотично рассыпались по берегу на небольшом удалении от воды. У каждой из кроватей был оборудован марлевый полог, закрывавший её со всех сторон. Для чего он, я понял, когда, откинув одну из занавесей, нырнул под него, как в норку. И только вытянулся на матрасе, накрылся по грудь простыней, как…
Тут же не только услышал негромкое, непрерывное «з-з-ззз», но и увидел рассеянную темную тучу, что, ежесекундно меняя свою форму, колыхалась в непосредственной близости от полога. Мошка. Водоем — вот он, в двух шагах. Поэтому неудивительно, что мошки на рыбстане было — как того гуталина на фабрике, где работал один из родственников кота Матроскина. Долго я не мог уснуть в ту ночь. Ворочался с боку на бок осторожненько, чтобы случаем не задеть марлевый полог, не прислониться к нему тем или иным боком. И всё думал: «Вот засну, буду ворочаться. И прислонюсь невзначай к пологу. Ну, тут вся эта мошкариная толпа и налетит. И через марлю они всю кровь из меня высосут. Вон их тут сколько! Каждая по капельке и… Поминай бойца Кучера, как звали»… Но, в конце концов, всё-таки уснул. И, казалось бы, только глаза прикрыл, как уже трясут за плечо: «Вставай, солдатик! Пора». Загрузили мы с тем рыбаком, которому я достался в напарники, в огроменный деревянный баркас свои нехитрые пожитки, баклажку с водой, он сел на весла и начал выгребать в открытое море. А как по одному ему известным приметам подошли к месту, где с вечера были выставлены сети, он начал их выбирать. И через какое-то время я понял, почему «солдатики помогают». Первый же попавший в сеть сазан оказался… С меня ростом! Ей-бо, не вру. Огроменный! Не знаю, как с ними рыбаки справлялись в одиночку. Навряд ли такое возможно. Скорее всего, и без нас они ходили на баркасе парами. Просто, поскольку в этот утренний выход «сеть солдатики помогают выбирать», кому-то удалось немного отдохнуть от нелегкой рыбацкой работы. В общем, я держал сазана двумя руками за жабры, рыбак выпутывал его из сети. И как только он давал знак (рукой или голосом), что всё, мол, готово, я втягивал эту огромную рыбину в баркас, а рыбак помогал мне в этом. Если в сеть попадало что-то относительно крупное, но не такое огроменное, как сазан (судак, щука, толстолобик), с этим мой напарник справлялся сам. Мне только и нужно было — принять от него вышедшую из воды сеть и ровными «волнами» (от носа к корме, обратно и снова от носа…) уложить её в кормовой части баркаса. Так мы отработали с «капитаном баркаса» часов до восьми. К тому времени солнце взошло уже довольно высоко и ощутимо стало припекать. А вытягиваемой из воды сети не было видно ни конца, ни края. Я даже приуныл немного: «Да сколько можно!»
Видимо, рыбак почувствовал мое настроение. Чуть приостановив выборку сети, он повернулся ко мне: «Похоже, крупняка больше не будет. Я и сам дальше. А ты прыгай за борт, поплавай, охолонь немного». И увидев мои колебания, добавил: «Да скидывай с себя всё. И трусы — тоже. Складывай на кормовой банке и ныряй с планширя». Я так и поступил. Но как только вынырнул из воды, не так уж и далеко от баркаса, в голове гранатой взорвалась и рассыпалась на меленькие осколки тревожная мысль: «Как он сказал?! „Похоже, крупняка больше не будет“. Значит, в этом месте мы этих огроменных сазанов ещё не выловили? И… Вполне возможно»… А хоть солнце уже поднялось высоко и над водой всё хорошо и далеко видно, но… Вода в море — темная. Если встать в ней «столбиком», я и ног-то своих не вижу. Не говоря уже о том, что ещё ниже, на глубине… «А если там, подо мною, ходят точно такие же сазаны, каких мы только что из воды подняли? И если вдруг… какой из них подплывет снизу тихонько, схватит меня за ногу и… Сразу же — на глубину! Так я и мявкнуть не успею!» И что делать? Обратно в баркас? Как-то не очень хочется. В воде — хорошо. Прохладненько. А там — уже настоящий солнцепек. Неплохо бы ещё немного поплавать… Но если вдруг… Подплывет, схватит и потянет на глубину. Что тогда?! А тогда… Надо держаться поближе к баркасу. На расстоянии вытянутой руки. Если вдруг подплывет и схватит… Успею уцепиться за планширь. Сначала одной, а потом и другой рукой. Вместе с баркасом он меня не уволочет на глубину. Если мы с ним — одного роста, значит, и силой примерно равны. Удержусь я, уцепившись за баркас, какое-то время. А потом и рыбак на помощь подоспеет. Огреет того сазана веслом по балде: «Отпусти, гад, солдатика! Он мне и самому нужен!» В общем, вдвоем как-нить справимся с этим монстром. Так, чуть подуспокоившись, я продолжил свое купание в приятно-прохладных водах Кайраккумского моря. Но сердце время от времени все-таки ёкало: «Как там, никто с глубины не подплывает? Лучше чуть подвсплыть. И ноги повыше держать». Но кто его знает… Может, именно тогда, там, в темных водах Таджикского моря, на глубине плавал огроменный сазан и с опаской поглядывал вверх, на меня: «А если… А если это четырехлапое чудище ка-а-ак нырнет… Схватит меня за жабры… Да поволочет наверх. Я ж… И мявкнуть не успею! Ну его к лешему. Береженого и Водяной бережет. Занырну-ка я поглубже. Подальше от этого монстра»…
Райское Таджикское море
У жителей таджикского города Худжанд есть свой огромный голубой водоём, куда они при каждом удобном случае выезжают на пикники и покупаться. Называют они его Таджикским морем. Туда мы и отправимся сегодня. Сегодня будет много красивых видов, так что усаживайтесь поудобней и ныряйте под кат.
Добраться до Таджикского моря несложно: из Худжанда до города Кайраккум ходят маршрутки, ехать минут 15-20. Уже при подготовке поста мы с удивлением узнали, что в 2016 году город переименовали в Гулистан.
1. Пройдёмся по новоназванному городу.
2. Уже знакомая нам по соседнему Худжанду картина: аккуратно и бедно.
5. Невероятная чистота царит в мясной лавке: мясо висит без холодильника не посреди улицы, как это практикуется во многих странах Азии, а за начищенным до блеска стеклом. Чуем, непросто тут вести бизнес, ох как непросто.
7. Один из крупнейших коммерческих банков Таджикистана — «Эсхата». Банкомат не работает с международными картами, как и 99% банкоматов Таджикистана, забегая вперёд, исключение нам удалось найти только в центре Душанбе.
8. Проходим ещё пару сотен метров, и открывается вид на райский водоём.
9. Чтобы мы не слишком воспарили от увиденного, в 50 метрах от берега озера протянулась вонючая канава.
10. Бог с ней, с канавой, само Таджикское море прекрасно, и это главное.
11. Таджикское море, конечно же, никакое не море, а водохранилище, которое образовалось при регулировании стока главной реки страны – Сырдарьи. Раньше его называли Кайраккумским водохранилищем, а в 2016 году переименовали в народное название, которое давно уже в ходу – в Таджикское море. Волна и впрямь как на море.
12. Место популярно у жителей.
14. Очень нам нравится.
16. Посмотрите на цвет воды. Дуло в этот день нещадно, буквально сдувало, но при таком цвете воды забываешь обо всём.
17. Панорама на память (кликабельна), вид на прибрежные дома.
18. Много времени мы провели на этом мысе, наслаждаясь природой и читая с планшета удивительные вещи про правление президента Рахмонова. О демократии в Таджикистане расскажем вам в одном из следующих постов.
19. Мыс почему-то огорожен забором – на ночь запирают, что ли.
20. Я его слепила из того, что было.
21. Встреченные нами сразу после попадания в Таджикистан ребята рекомендовали съездить на курорт Бахористон, куда мы и отправились, поймав очередную маршрутку.
22. Заходим на территорию. Уже хорошо известный нам стиль посадки цветов, знаковый для Таджикистана.
23. Отдыхающие на территории в беседке а-ля Иран.
24. Строения дают понять, как таджики представляют себе шикарный отдых.
27. А в этих небольших одинаковых комнатках с общим туалетом и душем размещают более экономных гостей.
28. Главный ресторан Бахористона. Несмотря на пафос, туалет ресторана находится на улице и зайти туда, не поморщившись, не получится.
29. В палатке на территории курорта охлаждают лечащий душу и тело «Ягуар».
30. Пообедать мы расположились в одном из только что открывшихся уличных кафе: 9 мая — начало сезона.
31. Киргизское пиво, которое посоветовал нам официант — жуткая гадость, Паша не доволен. «Балтика» по сравнению с ним – нектар богов. Меню минималистично: бараний шашлык с курдюком, овощной салат и лепёшки. Но вкусно 🙂 Компенсация за пиво.
Туалета и у этого кафе нет, а общественный пугает запахами и отсутствием света. Непорядок!
32. Вид на курортный берег из ресторана.
33. Попасть на берег оказалось не так просто, сначала не могли найти вход, а когда нашли, нас подловил охранник и взял мзду за вход на пляж.
34. Компашка из ребят в шлёпках.
35. Пляжик симпатичный.
37. Гармония воды и неба, света и тени. Кто-нибудь из ваших знакомых проводил отпуск в Таджикистане?
39. Селфи на память 🙂
40. Надеемся, к сезону подготовятся, потому что пока непонятно, где и как тут будут купаться и загорать люди.
43. Этот внутренний водоём чистят к купальному сезону и наполняют водой через трубы.
44. Коммерческую рекламу в Бахористоне никто не покупает, поэтому курорт рекламирует свои услуги.
45. ГЭС, которую категорически нельзя фотографировать.
Будете в Худжанде — не пропустите Таджикское море, особенно если водичка тёплая. Даже если не тёплая, всё равно не пропустите. Нам очень понравилось.
46. P.S.: А это первое, что мы увидели по возвращении в Худжанд — автопарк, сплошь из опелей и мерседесов.
Завтра поделимся многолетним опытом, как выгодно покупать авиабилеты. До встречи!
Все посты «Азиатского марафона»:
19. Горный курорт по-азиатски: зачем вы это сделали?
Президент Таджикистана бьет тревогу по поводу истощения водных ресурсов
Эмомали Рахмон во вторник, 2 ноября, в режиме онлайн выступил на заседании высокого уровня по проблемам воды и климата. Он рассказал о быстром таянии ледников в таджикских горах. Об этом сегодня, 3 ноября, сообщает ИА «Азия плюс».
«Наши ледники быстро тают. На сегодняшний день более 1 000 из 14 000 ледников Таджикистана полностью растаяли», — завил таджикский лидер.
По его словам, за последние несколько десятилетий в Таджикистане общий объем ледников, составляющих более 60% водных ресурсов региона Центральной Азии, уменьшился почти на треть.
«Учитывая тяжёлые последствия продолжения этого процесса, мы ранее предлагали объявить 2025 год „Международным годом защиты ледников“ и определить конкретную дату „Всемирного дня защиты ледников“. Я также ранее высказывался за необходимость создания Международного фонда сохранения ледников», — напомнил в своем выступлении президент Таджикистана.
Он отметил, что Таджикистан активно продвигает эти инициативы на различных уровнях и надеется, что они также будут поддержаны Коалицией по воде и климату.
Эмомали Рахмон сообщил, что в следующем году в Душанбе состоится Международная конференция по водному десятилетию в сотрудничестве с ООН и странами-партнерами, где будут рассмотрены актуальные вопросы взаимосвязей между водными ресурсами и климатом.
«Душанбинская конференция станет главным стержнем подготовительного процесса Конференции Организации Объединенных Наций по Среднесрочному обзору десятилетия по воде в 2023 году, сопредседателями которой являются Таджикистан и Нидерланды», — подчеркнул таджикский лидер.
Он также сообщил, что сейчас в регионе наблюдается существенный рост потребности в электроэнергии и водных ресурсах.
«А все потому, что последние десятилетия мы все чаще наблюдаем существенное изменение климатического цикла в нашем регионе. Наши зимы стали более холодными и продолжительными, а летний период стал более жарким и засушливым. Кроме того, меняется гидрологический цикл, что приводит к изменениям речного стока в регионе как по объему, так и по времени. При этом, существующие мощности в регионе как в плане выработки электроэнергии, так и регулирования водных ресурсов не способны покрыть возрастающие потребности населения и экономики», — подчеркнул Рахмон.
В качестве примера он привел лето прошлого года, когда Таджикистан был вынужден временно приостановить экспорт электроэнергии в соседние страны.
В то же время, по его словам, страны региона столкнулись с нехваткой воды в разгар поливного сезона.
«Ранняя, холодная и продолжительная зима этого года принесла нам новые испытания. Кроме того, в этом году сильнейшая засуха вызвала массовую гибель скота и потери урожая в некоторых странах региона», — констатировал Эмомали Рахмон.
Таджикистан, по его словам, намерен продолжать усилия по привлечению внимания стран региона и мирового сообщества к более активным действиям и принятию неотложных мер по борьбе с изменением климата и устранению его последствий.
В чем опасность купания в Таджикском море?
На севере Таджикистана есть такой городок — Кайраккум. Правда, так он назывался раньше. В достаточно давние времена, когда в тех краях проходила моя срочная служба, подарившая немало историй из жизни. Сейчас же у него совершенно иное имя — Гулистон.
Что поделаешь, другая страна, другие люди, другие названия. Но даже в этом, меняющемся прямо на глазах одного поколения мире, есть что-то незыблемое. Та гидроэлектростанция, при которой был Кайраккум, точно так же и на том же самом месте стоит и в Гулистоне. А чтобы станция могла работать, выше по течению Сырдарьи когда-то соорудили водохранилище. Местные называли его морем. Таджикским морем.
Хотя какое там море? Оно же — в ущелье. Поэтому с одного берега другой хорошо просматривается. Я ещё, помню, подумал: «Если вдруг подопрет, переплыву». Но если посмотреть не поперек, а вдоль этого водохранилища, то да… Идет горное ущелье вдаль, куда-то ввысь, к небу, тянутся его отроги, а где там, далеко-далеко, не увидеть — где, у самого горизонта, в его туманной дымке, сходятся воедино вода, горы, небо… Вот там. Где-то там, все ещё плещутся невысокие пологие волны этого «моря».
Но для местных это было настоящее море, пусть и с пресной водой. А если море, то, естественно, и рыбаки в наличии. Рыболовецкий колхоз там в советское время был. И мы у них армейский сухпай на свежую рыбу меняли. При этом действовало одно негласное правило: «Солдатики помогают сеть выбирать».
Поэтому на рыбстан мы приезжали обычно с вечера. И это был праздник. Во-первых, относительная свобода. Не в части всё-таки. Во-вторых, новые лица, новые впечатления, новые разговоры. Ну, а в-третьих… Кормили рыбаки, естественно, не стандартным армейским рационом.
К тому же и готовить они умели. Первым делом — уха. Наваристая, из нескольких видов рыбы, с неповторимым аппетитным запахом. Вкусная, до невозможности. А на второе… Праздники, они же — не каждый день.
За всё время службы я на рыбстан попал один-единственный раз. И в тот раз, как попал, был судак, запеченный в глине на углях уже прогоревшего костра. Пока рыба готовится, глина становится твердой, как керамическое блюдо. И если умелым ударом большого тяжелого ножа глиняную основу разрубить вдоль, то два едока получают свои порции запеченного судака в глубокой глиняной миске. Знай только ложкой работай, да уплетай за обе щеки.
Ну, а после ужина и неспешного разговора о том о сем нас отправили спать: «С рассветом вставать, так что давайте, пацаны, на боковую».
Для отдыха у рыбаков были самые обычные кровати с панцирной сеткой, что хаотично рассыпались по берегу на небольшом удалении от воды. У каждой из кроватей был оборудован марлевый полог, закрывавший её со всех сторон. Для чего он, я понял, когда, откинув одну из занавесей, нырнул под него, как в норку. И только вытянулся на матрасе, накрылся по грудь простыней, как…
Тут же не только услышал негромкое, непрерывное «з-з-ззз», но и увидел рассеянную темную тучу, что, ежесекундно меняя свою форму, колыхалась в непосредственной близости от полога. Мошка. Водоем — вот он, в двух шагах. Поэтому неудивительно, что мошки на рыбстане было — как того гуталина на фабрике, где работал один из родственников кота Матроскина.
Долго я не мог уснуть в ту ночь. Ворочался с боку на бок осторожненько, чтобы случаем не задеть марлевый полог, не прислониться к нему тем или иным боком. И всё думал: «Вот засну, буду ворочаться. И прислонюсь невзначай к пологу. Ну, тут вся эта мошкариная толпа и налетит. И через марлю они всю кровь из меня высосут. Вон их тут сколько! Каждая по капельке и… Поминай бойца Кучера, как звали»…
Но, в конце концов, всё-таки уснул. И, казалось бы, только глаза прикрыл, как уже трясут за плечо: «Вставай, солдатик! Пора».
Загрузили мы с тем рыбаком, которому я достался в напарники, в огроменный деревянный баркас свои нехитрые пожитки, баклажку с водой, он сел на весла и начал выгребать в открытое море. А как по одному ему известным приметам подошли к месту, где с вечера были выставлены сети, он начал их выбирать. И через какое-то время я понял, почему «солдатики помогают».
Первый же попавший в сеть сазан оказался… С меня ростом! Ей-бо, не вру. Огроменный! Не знаю, как с ними рыбаки справлялись в одиночку. Навряд ли такое возможно. Скорее всего, и без нас они ходили на баркасе парами. Просто, поскольку в этот утренний выход «сеть солдатики помогают выбирать», кому-то удалось немного отдохнуть от нелегкой рыбацкой работы.
В общем, я держал сазана двумя руками за жабры, рыбак выпутывал его из сети. И как только он давал знак (рукой или голосом), что всё, мол, готово, я втягивал эту огромную рыбину в баркас, а рыбак помогал мне в этом. Если в сеть попадало что-то относительно крупное, но не такое огроменное, как сазан (судак, щука, толстолобик), с этим мой напарник справлялся сам. Мне только и нужно было — принять от него вышедшую из воды сеть и ровными «волнами» (от носа к корме, обратно и снова от носа…) уложить её в кормовой части баркаса.
Так мы отработали с «капитаном баркаса» часов до восьми. К тому времени солнце взошло уже довольно высоко и ощутимо стало припекать. А вытягиваемой из воды сети не было видно ни конца, ни края. Я даже приуныл немного: «Да сколько можно!»
Видимо, рыбак почувствовал мое настроение. Чуть приостановив выборку сети, он повернулся ко мне: «Похоже, крупняка больше не будет. Я и сам дальше. А ты прыгай за борт, поплавай, охолонь немного». И увидев мои колебания, добавил: «Да скидывай с себя всё. И трусы — тоже. Складывай на кормовой банке и ныряй с планширя».
Я так и поступил. Но как только вынырнул из воды, не так уж и далеко от баркаса, в голове гранатой взорвалась и рассыпалась на меленькие осколки тревожная мысль: «Как он сказал?! „Похоже, крупняка больше не будет“. Значит, в этом месте мы этих огроменных сазанов ещё не выловили? И… Вполне возможно»…
А хоть солнце уже поднялось высоко и над водой всё хорошо и далеко видно, но… Вода в море — темная. Если встать в ней «столбиком», я и ног-то своих не вижу. Не говоря уже о том, что ещё ниже, на глубине…
«А если там, подо мною, ходят точно такие же сазаны, каких мы только что из воды подняли? И если вдруг… какой из них подплывет снизу тихонько, схватит меня за ногу и… Сразу же — на глубину! Так я и мявкнуть не успею!»
И что делать? Обратно в баркас? Как-то не очень хочется. В воде — хорошо. Прохладненько. А там — уже настоящий солнцепек. Неплохо бы ещё немного поплавать… Но если вдруг… Подплывет, схватит и потянет на глубину. Что тогда?!
А тогда… Надо держаться поближе к баркасу. На расстоянии вытянутой руки. Если вдруг подплывет и схватит… Успею уцепиться за планширь. Сначала одной, а потом и другой рукой. Вместе с баркасом он меня не уволочет на глубину. Если мы с ним — одного роста, значит, и силой примерно равны. Удержусь я, уцепившись за баркас, какое-то время. А потом и рыбак на помощь подоспеет. Огреет того сазана веслом по балде: «Отпусти, гад, солдатика! Он мне и самому нужен!»
В общем, вдвоем как-нить справимся с этим монстром. Так, чуть подуспокоившись, я продолжил свое купание в приятно-прохладных водах Кайраккумского моря. Но сердце время от времени все-таки ёкало: «Как там, никто с глубины не подплывает? Лучше чуть подвсплыть. И ноги повыше держать».
Но кто его знает… Может, именно тогда, там, в темных водах Таджикского моря, на глубине плавал огроменный сазан и с опаской поглядывал вверх, на меня: «А если… А если это четырехлапое чудище ка-а-ак нырнет… Схватит меня за жабры… Да поволочет наверх. Я ж… И мявкнуть не успею! Ну его к лешему. Береженого и Водяной бережет. Занырну-ка я поглубже. Подальше от этого монстра»…