какое евангелие не является каноническим
Какие Евангелия являются каноническими
Каноническими Евангелиями называют такие, которые приняты всей полнотой православной Церкви. Существует четыре Евангелия, вошедших в корпус книг Нового Завета. Авторами этих богодухновенных произведений были апостолы Матфей, Марк, Лука и Иоанн.
Кроме этих четырех Евангелий существуют апокрифические произведения. Например, Евангелие от Иуды, Евангелие Петра. Эти книги не признались церковью каноническими, так как имели сомнительное содержание. Также не было установлено точное авторство этих Евангелий. Вполне возможно, что апокрифические Евангелия, в отличие от канонических, были написаны несколькими сотнями лет позднее рождества Иисуса Христа или же авторами апокрифов были еретики гностики.
Как уже было сказано выше, каноническими Евангелиями вся полнота Церкви признает Евангелие от Матфея, Евангелие от Марка, Евангелие от Луки и Евангелие от Иоанна. С самого начала развития христианской писменности никто из верующих людей не подвергал сомнениям авторитет этих священных книг. Именно эти произведения принимались как абсолютная истина без примеси различных лжеучений.
Эти четыре Евангелия объективно повествуют о жизни и учении Христа, рассказывают о событиях новозаветной истории. Уже в первом веке эти произведения цитировались верующими. Однако официальное утверждение этих четырех Евангелий как канонических было принято только в IV веке.
В истории христианской Церкви 360 год можно назвать временем утверждения канона книг Нового Завета. Это событие состоялось на поместном Лаодикийском Соборе. Отцы Собора утвердили все 27 канонических книг Нового Завета, в которые и входили Евангелия под авторством Марка, Матфея, Иоанна и Луки. Позднее на VI Вселенском Соборе (680 год) канону книг Нового Завета был присвоен вселенский характер.
Канонические и апокрифические Евангелия
Все лекции цикла можно посмотреть здесь.
Для современного человека очень важным и интересным является вопрос, чем принципиально отличаются наши канонические Евангелия от Евангелий апокрифических. И здесь мы, конечно, должны сказать о таком важном термине, как «богодухновенность» книг Священного Писания. Это особое воздействие Бога Духа Святого на человека, при котором апостол или пророк, если мы говорим о ветхозаветных книгах, не теряя своих сил, способностей, самое главное – дара свободной воли, становится орудием Божественного откровения, которое Бог дает ему в целях научения человека спасению.
Здесь мы подходим к очень важному моменту, связанному с целью написания книг Священного Писания, вообще всех: и Ветхого, и Нового Завета, в особенности, конечно, Четвероевангелия. Цель очень проста – научить человека спасению. Никаких других целей евангелисты, записывая Благовестие Господне, не преследовали. Конечно, определенные попутные задачи решаются при исследовании Евангелий или апостольских посланий, но евангелисты имели целью именно научить человека спасению, раскрыв, как оно было совершенно и как его применить в своей личной жизни.
Зная именно эту глобальную цель написания любой книги Священного Писания, мы можем ответить на очень многие каверзные вопросы, которые могут рождаться вполне законно и в наших интересах. Например, если мы посмотрим в Четвероевангелие, то окажется, что Христос со Святым семейством возвращается из Египта и поселяется в Назарете в возрасте младенца, то есть, как говорят исследователи и толкователи, максимум ему года четыре, не больше. В следующем повествовании того же Евангелия от Матфея, в начале третьей главы говорится о том, что Христос выходит на берега Иордана крестится от Иоанна. И ответ на вопрос, а где Господь проводил самый большой промежуток времени – как минимум 26 лет, нам неизвестен. И хочется очень узнать, как ответить на этот вопрос. Мы, конечно, понимаем, что иногда в древней Церкви этот вопрос решали очень просто – дописывали то, чего на самом деле не было, и появлялись определенные сказания, которые повествовали о Христе как о мальчике, Христе как юноше, молодом человеке. Но, зная цель написания Евангелия, мы можем утверждать, что евангелисты не написали нам об этом самом большом промежутке времени, как это ни странно будет звучать, в силу того, что наше знание или не знание об этом времени, к учению о спасении ничего не прибавит и ничего не убавит.
С другой стороны, если мы посмотрим на историю Церкви, как она формировала канон, который мы сейчас так запросто называем Новым Заветом и который является сборником из 27 книг, то окажется, что он был сформирован не так быстро. Начало формирования – это примерно рубеж I — II веков, а окончательная точка была поставлена практически лишь в середине IV столетия, уже в эпоху Вселенских Соборов, Вселенского православия. Церковь, конечно, имела определенные критерии, по которым определяла, может быть включена книга в канон или не может. И главнейшим критерием являлся критерий апостольского происхождения. То есть только та книга, которую написал апостол или ближайший его ученик, ученик не в смысле преемничества, а в смысле соработничества, помощник, секретарь. Такие, какими были, например, евангелист Марк при апостоле Петре или Лука при апостоле Павле. Только при этом условии книга могла быть признана богодухновенной и, соответственно, быть включенной в канон.
Используя этой критерий каноничности, Церковь на протяжении не просто десятилетий, а нескольких веков определяла очень точно и четко, может быть, многократно перестраховывалась, какую книгу можно включить в канон, а какую нельзя. И критерий каноничности, по сути дела, может быть определен тремя факторами, которые очень взаимосвязаны, взаимодействуют между собой. Это факторы догматического предания, утверждающие, что только та книга является богодухновенной, догматическое учение которой безусловно совпадает с евангельским учением, неизменно хранимым в Церкви апостольской. Фактор исторического предания, который апеллирует к тому, что в то время, когда Церковь начала формировать канон, были еще живы носители живого устного Предания – прямые преемники непосредственно от апостолов того учения, которое мы называем учением о спасении. А самое главное в нашем контексте, конечно, тех книг, которые были подлинно написаны апостолами. И третий фактор – это фактор богослужебного употребления: только апостольские книги и книги очень благочестивые использовались в древней Церкви за богослужением.
И если мы с этой точки зрения посмотрим на книги, не вошедшие в канон, хотя, конечно, многим очень хочется, чтобы это произошло, здесь мы в простоте сможем точно утверждать о принципиальных отличиях канонических Евангелий (в данном случае) от апокрифических. Главное принципиальное отличие состоит в том, что апокриф абсолютно ничего не добавляет к учению о спасении, он это учение искажает. С другой стороны, апокриф написан кем угодно, но только не апостолом. Здесь мы должны довериться Церкви, ее учению, ее внимательному взору, ее соборному разуму. Хотя будет уместно в конце заметить, что слово греческого происхождения «апокриф» означает «утаенный, скрытый», то есть то, что хранится в тайне, что скрывается от других. Надо сказать, что примерно с середины II столетия, когда начал расцветать гностицизм – страшная ересь, которая паразитировала на церковном теле, слово «апокриф» приобретает негативный смысл, и это название усваивается книгам, которые выходили из-под руки еретиков. Они, прикрываясь или именами святых апостолов, или же превратным толкованием истинно евангельские текстов, пытались провести в жизнь свои нечестивые учения, которые уводили верующих от истинного спасения.
Таким образом, Церковь, утвердив канон из четырех Евангелий, поставила мощный знак восклицания для каждого из нас, что больше никакого истинного Евангелия, раскрывающего нам учение о спасении, существовать не может.
Почему канонических Евангелий четыре
Структура Чевероевангелия как образ основных православных догматов.
Почему синоптических Евангелий именно три?
Каждая Божественная Ипостась имеет свои особенные свойства, которые проявляются в Их едином действии. Так в единосущной Святой Троице Отец- это Отец, но не Сын и не Святой дух. Также и Сын – это Сын, не Отец и не Святый Дух, а Святый Дух – именно Святый Дух, не Отец и не Сын. Каждая из Трёх Ипостасей совершенно уникальна. Является ли троичное Евангелие иконичным отображением свойств Трёх Ипостасей и можно ли увидеть соотнесение каждого из трёх Евангелий с каждым из Лиц Святой Троицы?
Рассмотрим особенности каждого из Евангелий.
Какое Евангелие было написано первым? Блаженный Августин и некоторые другие Отцы и исследователи текстов полагали, что первым написано Евангелие от Матфея. В дальнейшем это мнение изменилось, и дальнейшее изучение Евангелий привело к тому, что первым считается Евангелие от Марка. Матфей записывал изречения Христа. Их называют Логиями. Логии называли иногда Евангелием. Но они совсем не то Евангелие от Матфея, которое вошло в канон. Это действительно записи, послужившие написанию Евангелия. Однако именно они могли восприниматься как первое Евангелие.
Происхождение Евангелий может быть представлено следующей схемой.
(Или более развёрнуто см. в «Библиологическом словаре» прот. Александра Меня.
(Логии обозначаются исследователями как Квелле Q. Подробнее об этом в Библиологическом словаре, статья «Синоптическая проблема».)
Итак, общепринятым считается в настоящее время, что первым было написано Евангелие от Марка. Для нашей работы особенно важно именно это обстоятельство.
Главной особенностью Евангелия от Марка является то, что написанное первым, оно практически целиком вошло в Евангелия от Матфея и от Луки. Из 675 стихов Евангелия от Марка в другие синоптические Евангелия от Матфея и от Луки вошло 630. То есть оно явилось основным источником двух других синоптических Евангелий. И это знаменательно, и это его высшая ценность. Это иконически напоминает образ Отца как единого Начала двух других Ипостасей Святой Троицы. Святой Ириней приводит такой образ:
«О Св. Духе богословие св. Иринея говорит большею частью в связи с учением о Сыне: Они оба – руки Отца, служат Ему, и, однако же, так, что мир, сотворенный Ими, сотворен Самим Богом Отцом. ( Болотов В.В. Собрание церковно-исторических трудов. Т. 1. M., 1999. С. 64. Там же. С. 68–72.)
Евангелия от Матфея и Луки как две руки разносят писания евангелиста Марка.
Некоторые называли евангелие от Марка Евангелием от Петра. Так, например, св. Иустин Философ Называет Евангелие от Марка «Воспоминаниями апостола Петра». Марк был учеником Ап. Петра и записывал то, что говорил Пётр. Пётр сам Евангелия не писал. Была традиция со времён дохристианских заучивать наизусть и так передавать содержание святых текстов. Существует текст третьего века «Клементины», в котором приводятся слова ап. Петра:
«Около полуночи я всегда пробуждаюсь, и сон не идет ко мне из-за привычки повторять про себя слышанные мною слова моего Господа, чтобы их точно запомнить». А евангелист Марк старался точно записать то, что говорил первоверховный апостол Пётр, бывший также не только свидетелем, но и участником событий, описанных в Евангелии Петра.
Выдающийся богослов и библеист Иоаннис Каравидопулос в своём труде «Введение в Новый Завет» приводит широко известное свидетельство, записанное Евсевием Кесарийским в его «Церковной истории»:
«… упоминания о происхождении Евангелия от Марка основываются на свидетельстве святого Папия, епископа Иераполя Фригийского (130 г. по Р. Х.), который в своем труде «Пять книг истолкования Господних изречений»- сообщает буквально следующее: «Марк был истолкователем Петра, он точно записал всё, что запомнил из сказанного и содеянного Господом но не по порядку. Ибо сам он не слышал Господа и не ходил с Ним но в последствии, как уже было сказано, сопровождал Петра. А Пётр учил, как того требовали обстоятельства, и не собирался слова Господа располагать в порядке. Так что Марк нисколько не погрешил записывая всё так, как он запомнил. Заботился он только о том, чтобы ничего не пропустить и не передать неверно».
Неудивительно, что Евангелие от Марка содержит мысли и влияние первоверховного апостола Петра. В Евангелии от Марка Христос показан преимущественно не только как Проповедник, но как Царь всего творения, которому повинуются даже природные стихии.
Ап. Пётр «первоверховный», исповедующий от имени всех апостолов, кто для них Христос, особо получивший пастырство от Самого Христа, является как бы по преимуществу первым среди равных. Это вызывает ассоциации с образом Бога Отца. Приведём здесь отрывок из энциклопедической статьи Брокгауза и Ефрона.
«Чтобы понять Е. от М., следует обратиться к личности Петра – вдохновителя этой книги и свидетеля описанных в ней событий. Он пишет: «Ибо мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не хитросплетенным басням последуя, но быв очевидцами Его величия» (2 Петр.1:16). Благовещение Петра – это свидетельство о проявившемся на глазах у всех могуществе Иисуса, Которому «покорились Ангелы и власти и силы» (1 Петр.3:22), и посредством силы Которого «даровано нам все потребное для жизни и благочестия» (2 Петр.1:3). Царство Божие, о котором в первую очередь повествует Е. от М. (Мк.1:14.15), – это Царство, являющееся не в слове, а в силе (1 Кор.4:20). Речь идет не о распространении некоего нового мировоззрения и новой этики, но о том, чтобы показать, как сила Божья проявляется в человеке и как можно достичь такой взаимосвязи с Богом, которая позволит Его силе действенно проявляться по отношению к людям. Царство Божие присутствует там, где внешняя и внутр. неполнота человеч. бытия восполняется силой Божьей. Здесь ничто не может быть исключением.»
Главной задачей всех синоптиков является показать, что человек Иисус, которого, как и его родственников, хорошо знают окружающие – Он и есть ожидаемый народом Мессия. (Про божество Христа синоптики не говорят.) Но показывают они это по-своему, каждый предпочитает свои аргументы. Нетрудно видеть, что апостол Матфей особо акцентирует внимание на слове Божием, на Священном Писании, предании Ветхого завета.
Проповедуя Христа как пришедшего Мессию евангелист Матфей постоянно ссылается на Ветхий завет. При этом он не только приводит соответствующие места из Священного Писания, но и неоднократно подчёркивает достоверность предсказанного совершающего и совершаемого Христом словами «да сбудется» написанное, ссылается на Слово Божие В текстах Матфея содержится 50 прямых цитат из Ветхого Завета и 75 раз автор ссылается на ветхозаветные события. Для него это несомненное доказательство того, что всё происходящее вокруг предсказано Словом Божиим. Итак, для него Слово Божие – неоспоримое доказательство истинности осуществления пророчеств о приходе Мессии, и что именно – Иисус есть Христос. Слово вообще имеет для апостола Матфея особую значимость. Так при жизни Христа Матфей ходил и записывал Его слова, поучения, изречения. Вот основное и самое раннее свидетельство, приводимое Евсевием Кесарийским в «Церковной истории».
Это слова Папия Иерапольского: «О Матфее он (т.е. Папий) сообщает следующее: «Матфей записал беседы Иисуса по-еврейски, переводил их кто как мог»
Эти слова, названные потом Логиями не были ещё Евангелием. Сами они не сохранились, но были использованы при составлении Евангелия от Матфея.
Замечательно убеждает Св. Лука. Всё начало его Евангелия насыщенно пророчествами. Сам Дух Святой через ангела или через людей свидетельствует о пришествии Мессии. Ангел Господень, Захария, Праведная Елизавета, Симеон Богоприимец, Сама Матерь Божия все они исполняются пророческим духом и подтверждают Духом Святым истину о пришедшем в мир Мессии. Как говорит один из исследователей Библии: «Отблеск Пятидесятницы лежит на всём третьем Евангелии, где чаще всего говорится о пророческом действии Духа Святого».
Итак, нетрудно видеть. Что три синоптических Евангелия по преимуществу связаны с образами Отца и Сына, и Святого Духа. То есть в них таинственно и прикровенно отразился образ Св. Троицы. В то же время Евангелие от Иоанна проповедует с особенной силой божественную природу Христа, свидетельствуя и о природе человеческой. В самой структуре Евангелия явлено две главных истины христианства: То, что Бог есть Св. Троица и что Христос есть Бог и человек. Само построение Евангелия оказывается иконой, проповедующих две эти главные истины: о Св. Троице и о Богочеловеке. И это объясняет, почему Евангелий четыре: 3+1. Но конечно это не исключает и толкований, данных святыми отцами, сокровенный смысл которых нам предстоит ещё познавать.
Что даёт нам иконический взгляд на построение Четвероевангелия?
Во-первых, радость о том, что высшие божественные Первообразы Святой Троицы и Богочеловека, которые напечатлены на всём Божием творении, отображены также и в структуре Четвероевангелия. Таким образом дана полнота, позволяющая сделать убедительной Благую весть для всех. Кого-то более убеждает, что Иисус Христос есть обещанный роду человеческому Мессия, когда он видит Христа как всемогущего Царя этого мира, имеющего власть и силу не только над людьми (исцелёнными Им), но и над демонами и даже над стихиями, повелевающий воде и ветру.
Для кого-то наиболее убедительно пророчественное Божие слово, явно осуществляющееся в жизни Христа.
И наконец, непосредственные свидетельства самого Духа Святаго, «глаголавшего пророки».
Сама структура Четвероевангелия свидетельствует о том, что Благая весть о Христе есть икона, отображающая высшую божественную истину о Святой Троице и Богочеловеке.
Приложения
Исследование двух частных вопросов, которые суще-ственно не входят в наше исследование и которых посем-му мы касаемся лишь мимоходом, тем не менее может иметь значительную важность для разъяснения общего во-проса о происхождении Евангелий. Это – вопросы: 1) о вза-имном отношении Евангелий и 2) о неканонических и апо-крифических Евангелиях. – Посему мы сочли не излишним перепечатать здесь, в виде приложения, трактаты об этих вопросах из книги: «Введение в новозаветные книги свя-щенного Писания», соч. Г. Герике, в русском переводе. 1869. 1, стр. 79 – 97 в 178 – 205.
I. О взаимном отношении Евангелий
Если, поэтому, главным источником происхождения Евангелия во всяком случае нужно признать устное (апостоль-ское) предание, то таким признанием совершенно подры-вается тот ужасающий своим безобразием (выродившийся из взгляда Баурова, 440 во всем впрочем гораздо более сдержанного) взгляда Штраусса 441 и Брюно Бауэра, 442 по которому Евангелия суть только миф, порожденный развиваю-щимся и определяющимся самосознанием общества, и при-том миф плохой, исполненный противоречий и несообраз-ностей, 443 – взгляд, в котором решительно все основывается на одном произволе; ибо нет никакого, даже ка-жущегося, доказательства не только на то, что Евангелия не-совершенно составлены, но и на то, что во время совер-шения событий евангельских мог уже образоваться чистый миф, или что общество могло измышлять такие события, как-ких не было.
в согласии с действием духа человеческого, свободно подчиняющегося божественному, и это объяснение вполне-не совпадает с происхождением Евангелий именно путем апостольского предания.
Напротив того все другие способы объяснения этого сходства- Евангелий путем только человеческим оказываются совершенно недостаточными.
В этом последнем случае объясняют сходство первых трех Евангелий или тем, что один евангелист пользовал-ся описанием других, или тем, что все они пользовались одним или многими общими письменными источниками.
Поэтому охотнее можно бы предположить общий письменный источник для трех первых Евангелий, был ли та-кой один, или их было много. По одним 457 многие греческие Евангелия или очерки, разные небольшие евангельские записи, какие несомненно существовали, по указанию преди-словия Евангелия от Луки, были источниками наших Евангелий. Но положим, что все три евангелиста пользовались подобными и именно одними и теми же записями, – что впро-чем невероятно, – прежде всего спрашивается (так как не всегда можно предполагать, что для каждой истории суще-ствовала только одна подобная запись): откуда явилось со-гласие в этих самых записях? 458 Потом, эта гипотеза, так как при ней предполагается особенное богатство письменности такого рода, 459 противоречит характеру апостоль-ского времени, которое не обладало богатством письменно-сти, как это должно бы предполагать для состоятельности ги-потезы, и – характеру апостолов в евангелистов, которые не окружали себя, как наши историки, множеством вспо-могательных книг. 460 Кроме того, сходство Евангелий в расположении их, при этой гипотезе, остается необъясн-имым. Не более вероятий имеет наконец и предположение об одном общем письменном источнике. Мысль, что на-ши три первые евангелиста заимствовали из одного общего письменного источника, и что таким источником было именно сиро-халдейское или арамейское палестинское Евангелие, прежде всех высказана была Землером, 461 а после него многими развита и притом в трех видах, к которым недавно присоединился еще четвертый. Одни 462 предполага-ют, что таким источником было Евангелие от евреев. Но это Евангелие частию долго не было известно, частию не довольно отличалось от Евангелия Матфеева. В сущности эта гипотеза не более заслуживает вероятия, как и та, по ко-торой сходство трех Евангелий объясняется тем, будто Марк и Лука каждый пользовались Матфеем, а эта гипоте-за не объясняет того, что должна бы объяснить. Другие 463 с разными видоизменениями за общий источник выдавали арамейское Евангелие от Матфея. Но об этом можно ска-зать то же самое и еще с большею решительностию. 464 Не-сравненно большее сочувствие встретила в этом отношении гипотеза Эйхгорна об одном письменном первоевангелии. Эйхгорн предполагал прежде, 465 что три евангелиста поль-зовались одним первоевангелием, которое апостолы сочли нужным составить в руководство при проповедании Евангелия, и составли на арамейском языке. Это арамейское пер-воевангелие было притом в разных обработках, так что общее у всех трех евангелистов заимствовано из одной какой-либо переработки этого Евангелия, а что́ есть у одного которого-либо евангелиста, то заимствовано из другой, тольк-ко им употреблявшейся переработки первоевангелия, или же из других источников. 466 Но так как Эйхгорн пред-полагал, что первоевангелие и переработки его были только на арамейском языке, откуда евангелисты и переводили каж-дый для себя: то частое согласие трех первых евангели-стов в очень редких и особенных греческих выражениях- 467 оставалось этою гипотезой необъяснимым. Потому Марш (Marach) 468 видоизменил эту гипотезу так, что Марк и Лука пользовалась греческим переводом арамей-ского первоевангелия; текстом же Марка, а отчасти и Луки пользовался греческий переводчик Евангелия от Матфея. Таким образом явилось восемь раз переработанное первоевангелие. 469 После того сам Эйхгорн вновь перерабо-тал свою гипотезу, 470 где для объяснения буквального со-гласия трех Евангелий, на что́ он обратил теперь особенное внимание, предположил, будто употреблялись греческие переводы первоевангелия, и происхождение Евангелий вывел из 12-ти раз переработанного первоевангелия. 471 Эта гипо-теза нашла много последователей. 472 Но эта гипотеза в своем развитии со всеми различными оригиналами, переводами и переработками первоевангелия, хотя мечтает объяснить все, однако же не может решительно выдержать трезвой кри-тики. Искусственность, с какою она опирается на таком мно-жестве побочных, не основанных ни на чем и так меж-ду собою перепутанных предположениях, право говорит не в не пользу. Потом, вообще не видно, каким образом в составленном апостолами, яко бы для руководства в деле евангельской проповеди, первоевангелии могло не доставать столь многих важных частей евангельской истории. К это-му присоединяется еще то, что множество этих письменных трудов, переводов и переработок первоевангелия противоречит духу первохристианского времени, равно как такая бездушная и тяжелая письменная деятельность, какую эти гип-потезы приписывают тем, кто из первоевангелия, перево-дов и переработок его составлял наши Евангелия, проти-воречат духу евангелистов. Наконец, непонятно в самом деле, каким образом первоевангелие, бывшее, по предпо-ложению Эйхгорна, основой всего, могло потеряться, так что о нем, не говоря о всех его переводах и переработках, не упомянул ни Лука в 1, 1, ни один из древних цер-ковных, писателей упоминающих о многих других, кроме-мее наших, четырех Евангелиях; а об этом во всей древ-ности нет решительно никакого следа. 473 И вообще, что́ сказано о главной гипотезе относительно первоевангелия, то же имеет силу а относительно возобновления ее в других новых видах. 474
Итак по всему сказанному остается на самом деле един-ственно твердым и состоятельным только вышеозначенное общее объяснение происхождения и сходства Евангелий, в ко-тором впрочем может находить себе место и опору и то, что́ в других гипотезах есть вероятного.
II. О неканонических и апокрифических Евангелиях
Чтобы ослабить доверие к четырем каноническим Евангелиям, некоторые из критиков с особенною настойчи-востию ссылаются на существование других Евангелий, упоминание о которых кроме 4-х канонических мы находим в самое раннее время 475 и которые разделяются на два очень различные класса.
Один класс этих неканонических Евангелий составля-ют собственно так-называемые апокрифические Евангелия. 476 Все эти Евангелия с их сказочно-чудесным характером при мнимо-истерическом восполнении оставленных в канонических Евангелиях промежутков времени, особенно в истории детства Иисуса и истории Его родственников, столь существенно различаются от величественной простоты и истинности наших канонических Евангелий, а их очевид-нная неспособность отличить истинное и важное от ложного и тривиального налагает на них столь сильную печать не-апостольского происхождения и неподлинности, что в этом одном заключается сильнейшее доказательство подлинности канонических Евангелий – из внутренних оснований; кроме того существование их в самые первые века совершенно не доказано и невероятно, только некоторые из них отно-сятся к III-му или концу II-го века, прочие же к IV, V, VI и д. векам. Наконец почти все они сохранялись и употреб-лялись только в тесных замкнутых, главным образом гностических, сектах и о них свидетельствуют только немногие из облака свидетелей о канонических Евангелиях. 477 К таковым апокрифическим Евангелиям относят-ся преимущественно 7 главных: 3 первоначально греческих, 2 арабских и 2 латинских. 478 Шесть из них дополня-ют с разными украшениями историю происхождения, рож-дества и детства Иисуса, седьмое – историю Его осуждения.
2. Греческое Евангелие Фомы. Это одно из самых странных между апокрифическими Евангелиями. В нем история детства Иисуса от 5-го до 12-го года (для изукрашения которой наши канонические Евангелия оставляют довольно ме-ста) наполнена множеством частию соблазнительных, частию нелепых, частию злостных и вообще безнравственных чу-дес. 483 Оно составляет как бы дополнение к 40 ст. 2-й главы Евангелия от Луки. 484 Начало и конец книги отры-вочны. Уже Ириней adv. haer. 1, 17 знает некоторые по-вествования этой книги, а Ориген homil. 1. in Lucam. – и самую книгу (или по крайней мере книгу этого имени). Имя Фомы очевидно подложное; содержание книги ясно изобли-чает в писателе еретика, и именно гностика. Член пра-вославной церкви едва ли решился бы писать такие нелепые безнравственные повести. На гностическое происхождени-е книги указывает в докетическое воззрение на лицо Иису-са Христа. 485 У манихеев эта нелепая книга была в боль-шом уважении, и многие ученые приписывают ей манихей-ское происхождение. Язык ее очень не чист. 486
4. Арабская история Иосифа древоделя. 496 Она ста-рается восполнить молчание наших канонических Евангелий о нареченном отце Христа, и собеседовательно излагает как историю Его жизни (отчасти на основании сведений, со-общаемых в первоевангелии), так особенно обстоятельства Его смерти в погребения. Во всей обширной книге говорит сам Христос, проповедующий и повествующий апостолам, которые прибавили еще эпилог. Тон книги дышит древностию и простотой, по местам впрочем безвкусный и высокопарный; язык (вероятно переводный с еврейского ори-гинального текста) очень испорчен. Содержание указывает в писателе человека хорошо знакомого с иудейскими пред-ставлениями, который жил вероятно в IV столетии.
5. Арабское Евангелие детства Спасителя содержит, по-добно Евангелию Фомы, повествование об Иисусе из врем-мени, опущенного а канонических Евангелиях и именно с рождества Его до 12-летнего возраста. Оно состоит из многих, по форме и содержанию худо соединяющихся ча-стей. 497 Все представлено в сказочной, отчасти детской, иногда (cp. именно гл. 19) неприличной формы. У нeсmoриан- эта книга была особенно распространена, и писатель ее был вероятно несторианин V столетия. Первоначальный язык ее, надобно думать, был сирский. 498
Наконец 6-е и 7-е самые поздние между апокрифическими Евангелиями оба латинские: Evangelium de nativitate S. Mariae- есть несколько распространенное, с несколькими при-бавками и особенными оборотами, извлечение из первоеван-гелия Иакова. 499 В своем теперешнем виде оно составлен-но в V или VI столетии каким-либо католиком. 500 Historia de nativitate Mariae et de infantia Salvatoris в первой части от благовещения Марии до избиения младенцев Вифлеемских гл. 1 – 17 следует существенно, с некото-рыми только особенными подробностями и украшениями, перво-евангелию Иакова, который в предисловии называется даже писателем книги; во второй части от 18 – 24 гл. (возвра-щение из Египта) оно по духу и содержанию примыкает, кажется, всего более к Арабскому Евангелию детства Спа-сителя. 501 В своем новейшем виде эта книга не заканчивается 24 гл., но является в удвоенном объеме.
Ко второму (древнейшему) классу неканонических Еван-гелий принадлежат, в отличие от апокрифических, соб-ственно неканонические, 502 которые хотя существовали одно-временно с каноническими в самые первые века христиан-ства, но существование которых с одной стороны подтверж-дается только теми же свидетелями, которые говорят о канонических Еван-гелиях, так что с отрицанием и оспа-риванием подлинности канонических Еван-гелий необходимо падает ручательство за существование и тех неканонических Еван-гелий 503 ; с другой стороны все эти неканонические Еван-гелия слишком мало известны, чтобы существов-ание их можно было разумно полагать в основание истори-ческого исследования. Они, на сколько действительно изве-стны нам, только по имени различались от наших канони-нических, а в сущности были сходны с ними, как отча-сти из них же происшедшие, особенным образом состав-ленные рецензии, или же как поврежденные.
К этим неканоническим Еван-гелиям принадлежат сле-дующие:
Наконец 4. Евангелие Маркионово. Относительно Евангелия гностика Маркиона (около половины II столетия) или Evangelium Ponticum (как часто называет его Тертуллиан, потому что оно принесено было Маркионом из Понта) дер-жатся в новое время двух противоположных мнений. Одни, с большими впрочем разностями между собою, считают его древнейшим, еще прежде нашего Евангелия от Луки составленным и от этого Евангелия независимым Евангелием, даже первоначальною основою нашего Евангелия от Луки; 560 другие принимают его за искаженное Евангелие от Луки. 561 Последнее мнение в исследованиях Ольсгаузена и Гана одержало над первым решительную победу, 562 и к полному довершению этой победы в новейшее время ни-чего не прибавлено, кроме разве понятного движения в ря-ду решительных прежних противников из самой Бауров-ой школы. 563 Уже древнейшие церковные писатели, кото-рые сами были современниками Маркиона, именно Тертул-лиан (с. Marc. IV, 2) 564 и Ириней (adv. haer. 1, 27, 2 565 III, 12, 12), потом Ориген (с. Cels. 11, 27), Епифаний (haer. XLII, 11), Феодорит (haer. Fabb. 1, 24) и др. един-ногласно утверждают, что мнимый последователь ап. Павла, Маркион, пользовался нашим Евангелием от Луки и в пользу своей гностической лже-Павловой системы исказил его. И эти обвинения, хотя может быть и несовершенно бес-пристрастны и не без преувеличения, сами по себе в сущ-ности очень вероятны, так как Маркион не совестился 566 и в других случаях, в пользу своей системы, очень гру-бо и произвольно толковать, равно и в принятых им Пав-ловых посланиях иное изменять, а иное опускать. При сво-ем антиномистическом гносисе, Маркион не мог пользо-ваться никаким Евангелием древней церкви, даже Евангели-ем от евреев, не изменив их, 567 и если хотел пользо-ваться каким-либо из писанных и уважаемых в церкви Евангелий, то должен был изменить его по своей системе. На Евангелии от Луки, как по мысли его более других соответствующем системе его лжеучений, прежде всего оста-новилось его внимание. Сопоставление сохранившихся особен-но у Тертуллиана (с. Маrc. IV) и Епифания (haer. LXII) выдержек из Евангелия Маркиона 568 показывает, что в нем текст и за исключением только двух мест – порядок сов-ввершенно согласны с нашим Евангелием от Луки, и толь-ко не достает тех мест, или иначе читаются те места, которые в том виде, как они стоят в каноническом Евангелии от Луки, были несогласны с системою Маркиона, или казались неподходящими к ней. 569 К тому же и сам Маркион не утверждал, что он имел первоначальное, прежде Луки составленное Евангелие, но что он употреблял 570 кафолическую книгу Евангелия от Луки, и только хотел очистить ее от иудейских прибавлений, которыми иудействую-щищие апостолы исказили будто бы Евангелие. 571 После всего этого достаточно верным становится заключение, что Евангелие Маркиона было искаженное и испорченное Маркионом, по его системе укороченное и измененное, Евангелие от Луки. 572
Если поэтому древние неканонические Евангелия были соб-ственно только более или менее значительные переделки наши-х канонических Евангелий, и переделки такие, которые сначала лишь по местам имели авторитет, а более распро-страненными являются уже в III столетии: то существование- всего этого класса древних неканонических Евангелий, беспристрастно рассмотренных, явно доказывает с внешней стороны подлинность наших канонических Евангелий, как существование апокрифического класса – с внутренней. 573
Остается посему, вопреки всем существующим или когда-либо существовавшим апокрифическим и неканоническим Евангелиям, неоспоримо, твердым то, что́ в продолжение 18-ти столетий дознано и признано относительно канонических Евангелий. Не говоря уже о духе и содержании канонических Евангелий, которые нисколько не указывают на искусственную преднамеренность и подлог, но во всем яв-ляют удивительную простоту, наглядное знакомство с предм-метами, временем и местами, соответствующий времени и де-лу язык, возвышенный характер, и при этом почти неза-метную, скрываемую личность писателей, свидетельство всей истории с конца II столетия весьма громко говорит за канонические Евангелия. Но и раннее время приводит к то-му же результату. Общее и определенное признание Еванге-лий с конца II столетия было бы исторически совершен-но непонятным, если бы оно не предуготовлялось исторически признанием их в течение II столетия и даже апо-стольского времени. На это впрочем есть и прямые доказа-тельства.
Древний сирский перевод Нового Завета и современный ему по древности так-называемый Мураториев канон, потом Ириней, Тертуллиан, Климент Алекс. доказывают об-щее признание наших четырех Евангелий апостольскими еще во II столетии. 574 Сверх сего мы находим свидетельства о них из различных стран и обществ, которые восхо-дят преемственно даже до апостольского времени. Так – н-ачнем с позднейших, – свидетельства о них мы нахо-дим у Феофила Антиохийского, около 180 г., 575 потом – в употреблении наших Евангелий Тацианом около 160 г. и Иустином мучеником ок. 140 г.; также свидетельства (о Евангелии от Матфея) у Клавдия Аполлинария, далее у монтанистов около половины II столетия, которые заве-домо имели священные писания, общие с кафолическою цер-ковию, даже у самого противника христианства Цельса и еретиков—гностиков Валентина и его школы, вероятно Василида и несомненно Маркиона в первой половине II столетия, 576 которые все знали собрание наших Евангелий и никогда не оспаривали их подлинности, а оспаривали толь-ко их достоверность и неповрежденность. 577 Посему собрание канонических Евангелий последовало во всяком случае еще до происхождения этих гностических сект, которое падает по крайней мере на начало II столетия. Только в таком случае становится понятно, почему одни и те же писания, которые были известны и употребительны еще до от-деления еретиков от церкви, могли быть признаны обеими сторонами за подлинные; иначе при жестокой борьбе церкви с еретиками и еретиков с церковию было бы совершенно непонятно, каким образом эти писания могли переходить от церкви к сектам, или от сект к церкви. Что́ же касает-ся особенно язычника Цельса, то его знакомство с Евангелиями предполагает вместе и совершенное незнакомство его с сомнениями в их подлинности кого-либо из христиан; иначе он никак не опустил бы случая выставить на вид эти сомнения. Потом Папий Иерапольский в начале II столетия в своем сочинении Λογίων κυριακῶν ἐξήγησις (у Евс. h. с. III, 39) указывает на Евангелия от Матфея и Марка, притом с ссылкою на древнейшее предание, 578 и наконец как ни неопределенны некоторые цитаты из Евангелий в сочинениях апостольских мужей, и как ни мало можно из них выводить положительных доказательств в пользу наших Евангелий, 579 тем не менее однако же некоторые ци-таты у Поликарпа, 580 Игнатия, 581 даже у Климента Рим-ского 582 и Варнавы 583 неоспоримо указывают весьма ясно на места наших канонических Евангелий по их содержанию. И неопределительность указаний на Евангелия в писани-ях мужей апостольских также мало должна казаться стран-ною, как мало может казаться странным то, что и новозаветные послания иногда не указывают прямо на речи Иису-са Христа в Евангелиях, хотя все вообще новозаветные послания-, также как и писания мужей апостольских, по своему пред-мету основываются на исторических данных, заключаю-щихся в канонических и только сих Евангелиях. 584 Такое вообще во II столетии распространение и признание 585 наших 4-х Евангелий составляет тем более важное сви-детельство, что оно не могло быть вынуждено ни усилиями частного лица, ни соборным решением. Это признание про-изошло само собою чрез общение обществ и учителей между собою, и оно опять тем более имеет значение, что (ср. § 10 – 13) происхождение четырех Евангелий возводит к четырем главным церквам древнейших времен – Иерусалимской, Римской, Антиохийской и Ефесской. Историческое свидетельство о четырех Евангелиях утверждается таким образом на твердом основании четверицы апостольских церквей. Мы можем следовательно из этого признания не-сомненно заключать о подлинности наших Евангелий, и тем несомненнее, что Ориген, главный критик древней церкви, объявил, что подлинность наших четырех Евангелий признается беспрекословно во всей церкви Божией, сущей под не-бом. 586 И как можно сознательно решиться доказывать еще неподлинность Евангелий при столь несомненном и общем признании их? Всякое историческое доказательство, неподлинности Евангелий есть чистая химера. – А что наши Евангелия в продолжение первых двух столетий цитовались не так опреде-делительно как позднее, это объясняется живым и чистым устным преданием в первохристианской древности, по кото-рому естественно мало чувствовалась нужда в писанном и в цитатах из писанного, так что скорее противное – если бы оно было – могло бы возбудить основательное подозрение. 587
Апостол Павел также всюду указывает только на устное пропове-дание Евангелия (ср. 2Тим. 2:2 и дал.).
Однообразие в рассказах от этого могло произойти очень легко, как показывает наглядно троекратный рассказ о обращении ап. Павла ( Деян. 9: 2–8; 22: 5–11 и 26: 12–18).