какое было небо во время войны
Явления Богородицы. Курская дуга
Своё масштабное наступление на Курском направлении фашисты назвали операцией «Цитадель».
Они планировали одновременно с севера и юга ударить по нашим войскам, чтобы соединиться в Курске и оттуда двинуться на Москву. Всего несколько дней просуществовала германская «Цитадель» на русской земле.
Битва на Курской дуге, которая стала главным поворотным моментом в Великой Отечественной войне, началась на северном фасе у станции Поныри 5 июля 1943 года. Почти неделю фашисты атаковали наши позиции у Понырей.
Однако, не смотря на превосходство противника в численности войск и технике, наша Армия, неожиданно перехватив инициативу, вдруг начала наступление. Потрясённый беспримерной стойкостью советских солдат, один из немецких генералов впоследствии признает, что ключ победы германского рейха навсегда зарыт под Понырями.
«Владимир Мокренко, студент института кинематографии, и Владимир Губанов как-то разговорились о Боге и вере. Мокренко тогда сказал:
– Мой дядя видел во время войны Матерь Божию. Это было на Курской дуге. Она явилась на небе сияющая, сделала рукой движение в сторону немцев, как бы указывая направление наступления.
И с этого дня война пошла в обратную сторону. …Вся рота видела.
И все упали на колени. И дядя стал верующим.» (А.Фарберов «Спаси и сохрани»)
«От всей роты на высотке нас осталось трое.
Немцы поняли, что бойцов у нас почти не осталось, и с новой силой двинулись в атаку. Мы их подпустили поближе и дали им из пулемёта.
Подзалегли они и давай по нам из пушек долбить.
Всю землю рядом перепахали снарядами, а мы, слава Богу, живы.
Я во время боя оглядываюсь назад, вижу – стоит Женщина с поднятыми руками.
«Вот тебе на, – думаю, – что за наваждение, откуда здесь Женщина, уж не мерещится ли мне это?».
Опять оглянулся – стоит. Да не просто стоит, а как бы Своими ладонями, повернутыми к врагу,
Стену невидимую воздвигла. Немцы на эту Стену натыкаются и назад откатываются.
И «тигры» пошли справа и слева нашу высоту обходить…
Разворачиваем мы одну уцелевшую пушку – и с боку по «тиграм».
Три танка нам удалось подбить, а четвёртый по нам ударил.
Меня контузило и легко ранило в левую руку.
Взял противотанковую гранату и жду. Оглянулся, стоит та Женщина над нами!
Мне легче на душе стало, появилась уверенность, что это не конец.
Привстал я, метнул гранату в «тигра», под гусеницу угодил.
Тут и наши «тридцатьчетвёрки» подоспели…»
После войны, зайдя в храм, Николай Петренко узнает Женщину, явившуюся ему во время боя у Прохоровки. Замерев в смятении перед чудесной иконой, он узнает Её в образе Божией Матери «Стена нерушимая».
Давно не секрет, что в минуты особых душевных потрясений человек способен на некоторое время войти в измененное состояние сознания. Такое состояние растворяет завесу измерений, открывая духовный мир, ниспосылающий благодать помощи Божией, что и происходило на полях яростных сражений в годы Великой Отечественной войны.
Коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны, начатый под Сталинградом, завершился победой Красной Армии на Курской дуге и в сражении за Днепр.
Какое было небо во время войны
Для многих война 1941 – 1945 гг. началась неожиданно.
В то же время в народном сознании с ужасом ожидали беды.
Среди примет начала Великой Отечественной войны можно выделить группу природных и метеорологических.
Связано оно и с народным представлением об антиномиях. «Лето 1941 года было исключительно урожайным. Удались озимые и яровые, трава стояла по грудь. Но тревога в народе уже жила,
войну предсказывали, видя всполохи северного сияния.
Двадцатого июня Андрей принёс около 360 штук белых грибов. Когда мать увидела их, всплеснула руками, воскликнула: «К войне!» А бабушка промолвила: «Типун тебе, Катя, на язык». Но война началась».
«О том, что война придет, чувствовалось, об этом все говорили. Признаки природы.
Было огромное количество белок, зверьков. На каждом суку яблони, прямо под ногами. Говорили: «Это к войне». Это Духовщинский район сейчас. Смоленская область. Вёрткинский сельсовет. Деревня Село.
Грибов никогда столько не было! Уйма грибов!
И мальчишки принимали участие в работе колхозной. И вот одна женщина рассказывает такую быль, небылицу. Милые мои, дорога узкая полевая, рожь высокая-высокая стеной стоит. Машина ехала. Машин тогда было мало. И вдруг колёса крутятся, машина стоит. Выходит женщина в костюме Евы.
— Из ржи, из посевов. И обращается к этим, кто был в машине.
— А там много было в машине человек?
— А бог знает! Трудно сказать.
Машин мало ведь до войны было. В нашем колхозе была одна машина.
Так вот. И держит три колоса: колос ржи, колос пшеницы и колос ячменя. Тучные колосья. Зёрна налитые. И говорит: «Не спеши! Вот видишь, какой урожай. А убирать некому будет. Некогда будет. Будет война».
Были предчувствия войны.
Другие приметы какие-то находили. Огурцов много. Тоже к войне. Это было в 41-ом году, за несколько недель до войны. Война ж началась 22 июня. Рожь ещё не созрела. Она выколосилась. Действительно, урожаи были как на погибель.
Был мальчишкой ещё.
Было в нашей деревни два старика. Они в Первую Мировую войну оказались в плену в Германии. Долго там были. И говорили по-немецки, и понимали немецкую жизнь. И вот они предсказывали, что немец начинает войны обычно летом. И Наполеон летом, и немец летом. Было ж известно, что Австрия, Чехословакия, Бельгия и Франция –
все сложились под Гитлера, что война идёт на нас»
Так проявляется антитетичное сознание: ср. потоп снится к пожару, пожар – к потопу. Аналогично можно интерпретировать тучные колосья в руке у женщины в белом,
(вариант: в прозрачной одежде, нагая; гендерная трансформация: мужчина в белом, старичок, являвшейся путнику (обычно – водителю) перед началом войны.
Также в народном сознании большое число младенцев мужского пола говорит о грядущей войне.
«Это я слышала, что перед войной, говорят, много мальчиков рождается. Да одни мальчики рождаются – это значит будет война»
«Люди кричат: «Война!», а мы в роддоме детей рожаем.
И что я запомнила – мальчиков все рожали» Эта примета находит отражение и в художественной литературе
Сильные морозы под Москвой в 1941 году многими трактуются как Божья помощь
ибо немцы рассчитывали на молниеносный захват территории Советского Союза. Напоминают они и зиму 1812 года. Здесь можно обнаружить сказочные и обрядовые мотивы. Прежде всего, это представление о морозе как о мифическом существе, а также помощь природных сил сказочному герою.
И всегда люди ищут прецедентные ситуации. Сравнивают природные явления перед грозными событиями разных лет.
Вспомним солнечное затмение в «Слове о полку Игореве».
Чаще всего сопоставляются войны Отечественная и Великая Отечественная, иногда – ещё и нашествие татар.
«Накануне 1812 года на небесах России зажглась невиданная звезда. Она появлялась в долгие ночи и горела странной зловещей точкой среди ровного сияния привычных светил.
Люди, смотревшие в глубине неба, чувствовали, как сжимаются сердца от упорного, неколебимого взгляда незнакомки. Она словно предсказывала беду, словно твердила: «Быть несчастьям… Быть горю… Ждите на порог войну…»
Вслед за необъяснимым появлением звезды начались жестокие пожары. Горели российские города, сёла, леса; земля курилась дымами, как небрежно брошенное костровище. И в этих огнях люди тоже видели неумолимое предзнаменование: «Быть несчастьям… Быть горю… Война не за горами…»
Учёные мужи открыли древние книги и ужаснулись:
ветхие страницы сообщали о том, что
перед великим нашествием татар на Русь солнце и луна стали неузнаваемы, будто предупреждали о грядущих страданиях и беде» Таким образом, можно провести параллель с легендой о явлении Богоматери Тамерлану, что сопровождалось затмением небесных светил. Падение комет обычно также расценивается как недобрый знак.
«На чёрном звёздном небе светилась людская фигура, похожая на Николая Угодника. Вернее, она как бы состояла из контуров, прочерченных едва различимыми точками-звёздочками. Почему-то меня охватил такой ужас, что я кинулся в сени и спрятался за дверь. Бабка радостно звала: «Не бойся, иди скорее, перекрестись». Но я только, задыхаясь от ужаса, выглядывал из-за двери, а дед с бабкой посредине двора, подняв лица, крестились на небо»
«Слышала: огненные шары летали перед войной. Это кометы. А ещё иконы плакали кровавыми слезами»
Два огненных столба могли драться на небе, что трактовалось рассказчиком как битва богатырей. Также количество столбов на небе приравнивалось к числу лет войны.
Причём, такие параллели в предзнаменованиях касались не только Великой Отечественной войны.
«Мне учительница ИЗО рассказывала, а ей ещё женщина. Перед войной видели столбы на небе. Самые толстые столбы… Сколько столбов – столько лет война будет длиться. Это перед первой чеченской кампанией
Символика креста явно отсылает к христианской традиции:
народу уготовлено нести свой крест.
Также напрашивается аналогия с распятием, жестокостью, несправедливостью, муками, а в целом – с большим горем.
Иногда в одном рассказе говорится о ряде примет, знаков, предсказывающих лихолетье. «Это было весной 1940 года. Жили мы в то время в селе Кирово Мишкинского района. Коровы у меня не было, по молоко ходила к соседке Миропии Ивановне. Как-то я пошла к ней. Не успела зайти в дом, как из-за леса показалась туча. Чёрная-чёрная. Сразу пошёл дождь. Решила у неё его переждать. Начали говорить. А небо-то так и бросает молнии. Вдруг хозяйка замолчала.
Около радуги вспыхивало пять крестов. Два-то из них были яркими, а три еле-еле светились. Миропия Ивановна-то и говорит:
«Вот и перед ерманской так… Сначала кресты, а потом война. А урожай-то был… Ой-ёй-ёй. Особенно грибов было видимо-невидимо. Так и сейчас… Стало быть, не избежать нам новой войны. Особенно тяжёлыми будут первые два года, а потом немного полегче, а кончится война на пятый год»
Верила я и не верила. А через месяц мы уехали в Шадринск. И забыла я о предвещении Миропии Ивановны и только через год, 22 июня, вспомнила»
Известны также предания, связанные с единичными судьбами.
Перед войной сильная буря нередко интерпретируется как знак грядущих грозных событий. Мужчина, куривший в бурю у открытого окна, погибнет на войне. Можно сопоставить это и с обрядом окуривания умершего.
Символика бури в целом же расценивается как вторжение врага (вспомним былины, песни, сказки).
Радуга же, наоборот, сопутствует успехам советских войск. В христианстве она расценивается как знак милости свыше и оказания в ближайшем будущем Божьей помощи.
Но может и радуга (трансформированный образ) входить в состав предзнаменования с негативной семантикой. «Вы знаете, снился мне сон до войны. Люся, я рассказывала? Ты помнишь?
— (Дочка): ясновидящая ты наша.
— А когда снились эти сны про чашу?
— Война еще не кончилась. И вскоре действительно кончилась война. Действительно наполнилась кровью чаша, и я не знала эти слова как употреблять в то время. Говорю, мужская чаша наполнилась кровью. И дальше! Это не всё!
— (Дочка): с востока на запад тогда!
А ручей, текущий посреди деревни, «в каждом доме унёс по покойнику. Здесь на первый план выходит символика реки (граница между живыми и мертвыми). Перед началом войны вода в колодцах не принимала вёдра, выталкивала их.
Природа в воспоминаниях о войне не остаётся безучастной к происходящему.
Изменения в ней и появление многочисленных знаков предупреждают о важных как для судьбы конкретного человека, так и для страны в целом, событиях.
Нехарактерные для данного времени года погодные условия не только показывают нарушение обычного течения времени, но и интерпретируются как помощь свыше в борьбе с врагом. Также большую роль играют приметы, многие из которых получили символическое наполнение в предыдущие войны.
Воспоминания о знамениях и приметах войны – метеорологических и природных – интересно сопоставить с традиционно бытующими в фольклоре рассказами о вещих снах, поверьями о знамениях на небе и о светилах.
Порой данный вид примет сочетается с другими, в т. ч. связанными с образами некоторых животных.
Например, такой случай.«Однажды утром жительница деревни Стволовка вышла во двор и около своего сарая увидела огромных размеров орла с окровавленным клювом, а над сараем всполохи огня.
На другой день поехали в город Сычёвку на базар и узнали страшную весть о начале войны. А через год в этот же день на фронте погибает её муж. Во время войны сгорает и дом, и сарай»
Знамения на небе – довольно широко распространённая тема для военных воспоминаний. Отсылая к предыдущему опыту, они внушают людям преимущественно суеверный страх (реже – религиозное чувство и умиление от осознания присутствия Бога).
Небеса в сознании людей связаны с Царством Божиим. Поэтому необычные изменения, происходящие на небе, особенно остро воспринимаются очевидцами.
Знаки, появляющиеся на небе, можно отослать как к христианской, так и к языческой традиции – в зависимости от вариантов реализации знамения.
В таком жанре народного творчества, как примета, наглядно проявляется мистическое восприятие войны.
Многие из примет, подчеркивая противоестественность войны, ее несоответствие жизни мира, фиксируют сведения
Важно, однако, и то, что образы примет в традиции тоже тесно связаны с идеей смерти. Волк, например, играл роль носителя зла во многих мировых мифологиях, особенно почитался воинственными народами (еще древние римляне верили, что волки показываются перед битвой). Славяне также считали, что волки связаны с миром мертвых.
Понималось как знак войны необычное поведение домашних животных:
Примета используется и в более широком значении: Cвинья роет землю – быть беде. Разрытая земля ассоциативно связывалась с могилой; ср. в связи с этим: Если свинья выроет яму перед чьим-нибудь домом, то в этом доме следует ожидать покойника (Карагай). Приметой к войне считалось появление редких лесных животных, птиц: Перед войной филин рявкал, как баба, ухал (Красновишерск). Филин, ночная хищная птица, считался у славян нечистым; известно, что его громкие крики пугающе действуют не только на людей, но и на животных. Аналогично приметой к войне считалось появление удода (пск. [СРНГ 7: 211]) – птицы, редко показывающейся человеку и к тому же отличающейся омерзительным запахом.
Вторичное цветение деревьев – особенно цветущая в сентябре акация – считается верной приметой войны.
В субботу 21 июня 1941 года старые люди, видя багровый, в полнеба полыхающий закат, качали головой: такой же закат был накануне войны 1914 года.
Вспомним и величественные мрачные знаки беды, словно останавливающие князя Игоря, отправившегося в поход против половцев («Слово о полку Игореве»):
Солнце ему тьмою путь заступало;
ночь стонами грозы птиц пробудила;
свист звериный встал,
взбился див –
кличет на вершине дерева,
велит прислушаться.
На другой день спозаранок
кровавые зори свет вещают;
черные тучи с моря идут,
хотят прикрыть четыре солнца,
а в них трепещут синие молнии.
Быть грому великому…
Небесные сполохи и свечение наблюдались над США накануне нападения японцев на Перл Харбор..
И все же наиболее убедительной кажется такая примета: если дети на улице ни с того ни с сего начинают играть в войну – вскоре быть настоящему кровопролитию!
МАГИЯ ВОЙНЫ: ЯВЛЕНИЕ БОЖИЕЙ МАТЕРИ НА КУРСКОЙ ДУГЕ
В книге «Православные чудеса XX века» этому дивному чуду посвящено всего лишь несколько строк, но они воскрешают в памяти каждого русского человека переломный момент в ходе Великой Отечественной войны.
И ВЫВЕЛА ПО ТРОПОЧКЕ К СВОИМ.
Среди наших известнейших священнослужителей было немало ветеранов Великой Отечественной войны, оставивших потомству свои воспоминания о боевом прошлом, о чудесных встречах на дорогах войны. Вот что рассказал о себе наместник Псково-Печерского монастыря архимандрит Алипий (Воронов).
Место, где мы сидели в окопах, казалось каким-то особенным. Словно кто-то помогал нам: немцы атаковали нас превосходящими силами, а мы их отбрасывали, и потери у нас были на удивление небольшими.
Мы занялись, кто, чем в ожидании, когда нам ужин привезут. Я достал кисет, закурил, а земляк мой, Иван Божков, отошел в сторону.
Вдруг вижу: Божков высунул голову над бруствером.
— Петя, там женщина плачет.
— Тебе показалось, откуда тут женщине взяться?
Но когда со стороны немцев стихла «музыка», мы услышали, что где-то и вправду плачет женщина. Божков надел на голову каску и вылез на бруствер.
Наклоняется над убитыми и плачет.
Она похожа на Богородицу.
Ведь нас Господь избрал для этой памятной минуты, на наших глазах чудо совершается!
Перед нами святое видение.
Мы осторожно выглянули из окопа.
По ничейной полосе в клубах тумана шла женщина в темной и длинной одежде.
Она склонялась к земле и громко плакала.
— А немцы тоже на видение смотрят.
Вон их каски над окопами торчат.
Да, тут что-то не так.
Смотри, какая Она высокая, раза в два выше обычной женщины.
Господи, как же Она плакала, прямо в душе все переворачивалось!
Пока мы смотрели на видение, странный туман покрыл большую часть ничейной полосы.
«Надо же, будто саваном погибших укрывает. »
А Женщина, так похожая на Богородицу, вдруг перестала плакать, повернулась в сторону наших окопов и поклонилась.
Цвета военного неба: война бипланов над Сомали и Эфиопией
Кампания в Восточной Африке принесла странам антигитлеровской коалиции первую серьёзную победу в ходе Второй мировой войны – впервые была освобождена от фашистской оккупации территория целой страны. С авиационной точки зрения она стала полем боя устаревающих или уже устаревших истребителей-бипланов: только там участвовали в воздушных боях не только британские «Гладиаторы» и итальянские «Фиаты», но и «Фьюри» и «Гонтлеты» ВВС стран Британского Содружества.
«Империя, над которой никогда не заходит солнце» – это не только характеристика мощи державы, но и гигантские территории, которые в реалиях XX века Великобритании стало крайне сложно защищать. Так Британская Восточная Африка, несмотря на соседство с владениями потенциально враждебной Италии, стала одним из «медвежьих углов» империи, лишённых адекватной защиты. Впрочем, Итальянская Восточная Африка также была второстепенной в военном отношении территорией, но из-за меньших общих размеров Итальянской империи ей уделялось гораздо больше внимания.
Ход боевых действий на земле
Итальянское королевство было союзником Германии сначала по Антикоминтерновскому, а потом по Стальному пакту, но в сентябре 1939 года заявило о своём нейтралитете. Впрочем, к началу 1940 года в Великобритании пришли к заключению, что в случае успешного наступления вермахта на западном фронте итальянское нападение станет неизбежным. Получить лишнего достаточно серьёзного противника англичане не желали, а потому были ограничены в способах реакции на угрозу: превентивное нападение было слишком опасно как в военном, так и политическом отношении. Поэтому в Лондоне «право первого выстрела» оставили Муссолини, ограничившись укреплением обороны своих владений в Северной и Восточной Африке.
В середине мая 1940 года разведка доложила, что итальянская армия закончила подготовку к войне и ожидает только приказа на выступление. В свете этой информации в конце месяца британские войска на Среднем Востоке были приведены в полную боевую готовность.
10 июня Италия вступила в войну. Боевые действия в Восточной Африке начались на следующий день: итальянские и южноафриканские летчики обменялись ударами по военным объектам у кенийско-сомалийской границы. 14 июня итальянцы сбили первый самолёт противника, а 19 июня был отмечен первый воздушный бой, в котором обе стороны использовали истребители. В тот раз в бою сошлись «Фиаты» CR.32 411-й итальянской эскадрильи и «Харрикейны» 1-й южноафриканской, при этом противники потеряли по одному самолёту. В первых числах июля итальянцы начали наступления одновременно на суданском (северном) и кенийском (южном) фронтах.
Но этого не произошло, а потому в январе 1941 года союзники начали крупное наступление на северном и южном фронтах, а в марте провели десантную операцию в Британском Сомали. К концу марта была захвачена большая часть Итальянского Сомали и Южная Абиссиния, к началу апреля – Эритрея, к концу мая – центральная часть Абиссинии, а 27 ноября 1941 года последние итальянские соединения капитулировали, хотя вялотекущая партизанская война продолжалась ещё в течение двух лет.
Итальянские истребители
На момент начала боевых действий итальянская истребительная авиация в Восточной Африке была более многочисленной, но уже в июле с силы сторон сравнялись, а с осени качественное и количественное преимущество перешло к союзникам. В абсолютных величинах число истребителей на этом театре было слишком мало по сравнению с протяжённостью фронта, поэтому обе стороны делили свои эскадрильи на отряды (флайты), секции и отделения (детачменты), распределяя их по разным аэродромам. При этом на одной площадке могли базироваться подразделения разных авиачастей, которые при необходимости делились друг с другом самолётами.
По состоянию на 10 июня 1940 года в Итальянской Восточной Африке действовали пять отдельных эскадрилий одноместных истребителей: 410-я и 411-я на «Фиатах» CR.32, и 412-я, 413-я и 414-я эскадрильи на полученных в апреле более новых «Фиатах» CR.42. Кроме того, на экипажи двухместных разведчиков IMAM Ro.37bis 110-й отдельной эскадрильи возлагались «вторичные» функции истребителей ПВО. В этом качестве «Ромео» впоследствии провели несколько воздушных боёв, но одержали только одну победу. В конце января 1941 года 110-я эскадрилья получила несколько «Фиатов» CR.42, став смешанной истребительно-разведывательной.
Итальянские истребительные и разведывательные эскадрильи в Восточной Африке были сформированы по сокращённому штату (9 самолётов вместо 12), но 414-й досталось только 6 истребителей. Кроме того, её лётчики ранее служили на CR.32 и только-только начали осваивать CR.42. Впоследствии это стало одной из причин высоких потерь – на исходе четвёртой недели войны часть осталась без самолётов, после чего и была расформирована 10 июля.
Потери эскадрилий CR.32 могли восполняться только из небольшого, не более дюжины машин, резерва и путём «каннибализации» неисправных аппаратов в ремонтных мастерских. В таких условиях 410-я и 411-я эскадрильи на удивление долго сохраняли хотя бы минимальную боеспособность, окончательно оставшись без техники только к началу июня 1941 года. Тогда же фактически прекратила своё существование и 110-я эскадрилья.
И «Фиаты», и «Ромео» в Восточной Африке несли стандартный «крапчатый» итальянский камуфляж, в котором на верхних и боковых поверхностях поверх базовой песочно-жёлтой краски наносились мелкие пятна одного (зелёного), или двух (зелёного и коричневого) цветов, а нижние поверхности были серыми. При этом если серая краска Grigio Mimetico была единой для всех ВВС, то для каждого из цветов камуфляжа верхних поверхностей известно по несколько вариантов: на CR.32, CR.42 и Ro.37bis использовались две разновидности базовой песочно-желтой Giallo Mimetico, три разновидности зелёной Verde Mimetico и две – коричневой Marrone Mimetico.
Разнился и стиль нанесения пятен. Обычно во внешнем виде самолётов преобладал базовый цвет, на котором располагались мелкие тёмные пятна или короткие тонкие полосы (второй вариант встречался гораздо реже). В то же время, у «Ромео» внешний вид часто бывал обратным: мелкие светлые пятна на зелёном фоне.
Итальянский тропический камуфляж в то время ещё не был официально введён, но совсем неподходящие для региона цвета могли поменять непосредственно в строю. По воспоминаниям одного из пилотов, такому перекрашиванию подверглись «Фиаты» 410-й эскадрильи, на которых исходный базовый цвет камуфляжа был заменён каким-то более насыщенным оттенком. К сожалению, не известно, какую именно краску использовали при перекрашивании: это мог быть один из стандартных камуфляжных цветов, просто более тёмный, чем в заводской окраске самолётов эскадрильи, или нечто, намешанное непосредственно перед покраской по разумению «маляров».
Не известно и то, насколько распространённым был такой самодеятельный камуфляж. В принципе, остальные CR.32 его также могли получить, но на полученных непосредственно перед началом боевых действий CR.42 его наличие маловероятно. Самолёты же, переправленные в Восточную Африку во время войны, не всегда успевали получать даже тактические номера, не то что новую окраску.
Fiat CR.32 quater (серийный номер 4149) из состава 410-й отдельной эскадрильи итальянских ВВС, Аддис-Абеба, Эфиопия, март-апрель 1941 года. Самолёт несёт на фюзеляже стандартные бортовые коды, принятые в итальянской авиации (комбинация номера части и тактического номера самолёта), эмблему эскадрильи и введённый в начале 1941 года для всех самолётов восточноафриканского театра военных действий белый квадрат с чёрным Андреевским крестом, игравший роль элемента быстрого опознавания. По стандартам, в центре креста или на его верхнем луче на хвостовом оперении должна быть наклейка с изображением герба Савойской династии, но на данном аппарате её не было.
Fiat CR.42 (серийный номер 6271) из состава 412-й отдельной эскадрильи итальянских ВВС, Эритрея, зима 1940–1941 гг. В указанный период на этом истребителе летал заместитель командира эскадрильи капитан Марио Визинтини (Mario Visintini). Самолёт выпуска сентября-октября 1940 года, доставленный в Восточную Африку по воздушному мосту из Ливии и вступивший в бой, так и не получив стандартных бортовых кодов. Зато эмблему эскадрильи на фюзеляж нанесли. Она совмещала в себе изображение африканского континента и вставшей на дыбы лошади.
Марио Визинтини, уроженец австро-венгерской Истрии, с ноября 1937 по сентябрь 1938 гг. воевал в Испании в составе 16-й группы «Ла Кукарача» и одержал две личные и одну групповую победы. Весной 1940 года он был направлен в Итальянскую Восточную Африку и стал заместителем командира 412-й эскадрильи. 14 июня он сбил английский бомбардировщик «Уэллсли», одержав первую воздушную победу восточноафриканской кампании, а 1 сентября записал на свой счёт пятую победу, став первым итальянским асом во Второй мировой войне.
11 февраля 1941 года Визинтини погиб в авиакатастрофе, врезавшись в склон горы в сложных метеоусловиях. К тому времени на его счету уже было 16 или 17 подтверждённых воздушных побед (часть из них были групповыми, но итальянцы тогда никак не отделяли их от личных), сделавших его лучшим асом восточноафриканской кампании и наиболее результативным итальянским лётчиком в Африке вообще. Кроме успехов в воздушных боях, Визинтини прославился спасением командира эскадрильи: 12 декабря во время штурмовки английского аэродрома самолёт капитана Антонио Раффи (Antonio Raffi) был подбит зенитным огнём и совершил вынужденную посадку на неприятельской территории. Визинтини приземлился рядом с ним, выбросил из кабины свой парашют, посадил Раффи на сидение, сам сел к нему на колени и пошёл на взлёт.
Истребители Британского Содружества
В начале Второй мировой войны на территории собственно Восточной Африки у англичан не было ни одного истребителя, но через Баб-эль-Мандебский пролив в Адене базировалась 94-я эскадрилья RAF на «Гладиаторах», которая при необходимости могла выделить часть сил для действий в Британском Сомали. Летом 1940 года именно так и произошло.
31 мая базирующаяся в Египте 112-я эскадрилья RAF получила приказ отправить отделение самолётов на суданско-эритрейскую границу, и на следующий день туда убыл флайт «B» с восемью «Гладиаторами». 20 августа он был выделен из состава прежней части и преобразован в отдельный флайт «K».
В отличие от итальянцев, союзники не имели особых проблем в снабжении, и в воюющие в Восточной Африке эскадрильи шли истребители «Харрикейн» и «Фьюри» (только в части SAAF), «Гладиатор» и «Гонтлет» (RAF и SAAF). При этом африканцы применяли «Гонтлеты» аналогично «Фьюри», а у британцев они попали на фронт, пусть и не в качестве истребителей.
С конца июля 1940 года детачменты 1-й эскадрильи SAAF начали действовать не только на кенийском, но и на суданском фронтах, и 30 сентября авиачасть разделили на две полноценных эскадрильи. «Северная» половина, которая летала на «Харрикейнах» и «Гладиаторах», сохранила прежнее название, а «южной» присвоили № 2. В ней были те же истребители плюс «Фьюри». В октябре на фронт в Кению прибыла из Южной Африки 3-я эскадрилья SAAF, полностью вооружённая «Харрикейнами».
В марте 1941 года, когда судьба кампании была уже решена, союзники начали вывод авиации из Восточной Африки на более важный фронт в Западной пустыне. В конце марта 94-я эскадрилья была переведена в Египет, а её «Гладиаторы» передали в 3-ю южноафриканскую для восполнения потерь в «Харрикейнах». В начале апреля на север убыла 1-я эскадрилья SAAF, а вслед за ней и флайт «K», преобразованный затем в 250-ю эскадрилью RAF. Их истребители-бипланы остались на месте, но британские «Гладиаторы» оказались настолько сильно изношены, что впоследствии их использовали только как тренировочные.
На замену убывших частей в апреле в Кению прибыл 4-я эскадрилья SAAF на истребителях-монопланах «Мохаук», но в активных боевых действиях она не участвовала и в сентябре также убыла в Египет, а двумя месяцами ранее туда перевели и 2-ю эскадрилью. Таким образом, на завершающем этапе кампании была задействована только 3-я эскадрилья, эксплуатировавшая «Гладиаторы», «Харрикейны» и «Мохауки».
Английские истребители на Среднем Востоке гораздо дольше, чем в Европе, сохраняли довоенную серебристую окраску, но к началу июня 1940 года они всё же были закамуфлированы и получили опознавательные знаки нового стандарта (введённые в мае красно-бело-синий триколор на киле и дополнительное жёлтое кольцо фюзеляжной кокарды).
Всего известно три стандартных схемы окраски верхних и боковых поверхностей бипланов «Гладиатор», «Гонтлет» и «Фьюри»:
1) двухцветная камуфляжная схема для средних широт с использованием зелёного Dark Green и коричневого Dark Earth, которую обычно наносили непосредственно в строю;
2) классическая «противотеневая» четырёхцветная камуфляжная схема для бипланов средних широт с использованием тех же красок, что и в предыдущем случае, плюс их более светлых разновидностей Light Green и Light Earth. Эта схема, как правило, имела заводское происхождение;
3) пустынно-тропическая эрзац-схема с использованием тёмного и светлого «земляных» цветов, в которой «светлый земляной» замещал уже официально введённый, но пока ещё отсутствующий на складах жёлто-песочный Middle Stone. Этот вариант встречался редко и, как правило, уже после начала боевых действий, хотя разработка пустынного камуфляжа велась ещё в 30-х годах.
Нижние поверхности самолётов обычно окрашивались в чёрный (левая половина) и белый (правая) цвет, или же оставались серебристыми.
Фотография относится уже к африканскому периоду службы самолёта, но окраска и обозначения сохранились со времён службы в 94-й эскадрилье. Истребитель несёт неизвестный многоцветный камуфляж с явно нетипичным для английской авиации расположением пятен. Происхождение этой схемы и её расцветка неизвестны. Она могла быть как результатом местной самодеятельности, так и повторением одного из экспериментальных пустынных камуфляжей 30-х годов. Светлая полоса перед хвостовым оперением – вероятно, часть элементов быстрого опознавания, введённых для истребителей RAF в ноябре 1940 года. Если это действительно так, то можно предположить, что кок самолёта и нижние поверхности также были выкрашены в светлый зеленовато-серый цвет Sky или светло-голубой Sky Blue. Нижние поверхности левых консолей крыльев в таком случае могли быть окрашены в чёрный цвет.
Старые южноафриканские «Фьюри» перед вступлением в бой также получили зелёно-коричневый камуфляж британского стандарта с «серебром» на нижних поверхностях и триколор на киле, но жёлтого кольца фюзеляжной кокарды на них, судя по фотографиям, могло и не быть. Ещё одним отличием африканских опознавательных знаков от британских была замена красного цвета оранжевым. К сожалению, по чёрно-белым фотографиям практически невозможно отличить один цвет от другого, но на самолётах с серийными номерами SAAF (от британских отличались отсутствием букв) с большей долей вероятности можно ожидать перекрашенных кокард и триколора.
Gladiator Mk.I (серийный номер K7974) «RT-O» из состава 112-й эскадрильи RAF (позже отдельного флайта «K»), Судан, лето-осень 1940 года. 1 августа на нём одержал свою единственную подтверждённую победу пайлот-офицер Перси О. В. Грин (Percy O.V. Green). Кроме него, на этом истребителе воевали и другие лётчики. Самолёт в зелёно-коричневом камуфляже с чёрно-белыми нижними поверхностями, на которых отсутствовали опознавательные знаки, не очень-то и нужные при такой окраске. Серийный номер написан нестандартным шрифтом и почему-то тем же цветом, что и бортовые коды.
Gladiator Mk.II (британский серийный номер N5852) из состава 1-й эскадрильи SAAF. На этом истребителе на суданском фронте в сентябре 1940 года летал 2-й лейтенант Джон Л. Хьюитсон (John L. Hewitson), одержавший на нём одну групповую победу, а в октябре-ноябре – капитан Брайан Дж.Л. Бойл (Brian J.L. Boyle), который одержал на этом биплане две победы, а 6 ноября сам был сбит в воздушном бою с «Фиатами» CR.42 412-й эскадрильи. Переданные SAAF летом 1940 года «Гладиаторы» несли стандартный английский «бипланный» камуфляж с чёрно-белой окраской нижних поверхностей и стандартные опознавательные знаки и серийные обозначения. Не совсем обычным было наличие кокарды на чёрной половине крыла при её отсутствии на белой, но такой вариант встречался на «Гладиаторах» и «Харрикейнах» производства фирмы «Глостер». Полные бортовые коды в частях SAAF во время восточноафриканской кампании вообще использовались редко, особенно на истребителях. Иногда самолёты обозначались индивидуальной кодовой буквой, но истребители-бипланы чаще всего обходились только серийными номерами.
Оба летавших на N5852 лётчика были в группе пилотов 1-й эскадрильи, которую в мае 1940 года отправили в Египет за самолётами, а в июле они вернулись в Судан. В августе Брайан Бойл был назначен командиром флайта, в октябре-ноябре ему засчитали два сбитых неприятельских самолёта, а в воздушном бою 6 ноября он сам был ранен, но сумел дотянуть на падающем самолёте до линии фронта. Вернувшись в строй в январе, он одержал в феврале одну победу на «Гладиаторах», а затем две личных и одну в паре на «Харрикейнах», доведя, таким образом, свой счёт до 5½. К концу марта 1941 года Бойл совершил 106 боевых вылетов и получил назначение инструктором в лётную школу. В феврале 1944 года лётчик вернулся на фронт и получил назначение в состав 4-й эскадрильи SAAF, воевавшей на итальянском фронте на «Спитфайрах» Mk.V, так и не сумев до конца войны увеличить счёт своих побед.
2-й лейтенант Хьюитсон в сентябре-ноябре 1940 года одержал одну личную и одну групповую победу на «Гладиаторах», а затем пересел на «Харрикейны», но на них успехов в воздушных боях не добился и закончил первый «боевой тур» одновременно с капитаном Бойлом. Второй он начал в ноябре 1941 года капитаном и командиром флайта в 5-й эскадрилье SAAF на «Томагавках» в Западной пустыне. 1 июня 1942 года его произвели в майоры и поставили во главе 4-й эскадрильи, а уже 26 июня он был сбит в воздушном бою с Bf 109 и попал в плен. Счёт Хьюитсона к тому времени тоже достиг 5½ побед.