какое блаженство проснуться и знать что чьи стихи
Какое блаженство проснуться и знать.
Какое блаженство на старости лет
Своими ногами идти в туалет.
А после в обратный отправиться путь
И быстренько под одеяло нырнуть.
А утром проснуться, проснуться и встать
И снова ходить, говорить и дышать.
Какое блаженство по лесу гулять,
При том эскимо в шоколаде лизать.
Ведь я после завтрака час на диете,
И мною заслужены радости эти.
Гуляя, калории я изведу,
И значит, к обеду вернусь за еду.
Какое блаженство подняться с асфальта
И знать, что твое небывалое сальто
Закончилось не инвалидной коляской,
А просто испугом и маленькой встряской.
Теперь вы со мной согласитесь, друзья,
Что, все-таки, очень везучая я.
Какое блаженство, сама это знаешь,
Когда ты легла и уже засыпаешь.
И будешь спокойненько спать до утра,
Бессоницы нет! Засыпаю. Ура!
Какое блаженство на старости лет
Своими руками не лезть в Интернет,
А тихо искать своего человека
В старинных томах позапрошлого века.
Какое блаженство, когда в январе
Крещенский мороз и пурга на дворе,
А в доме у нас хорошо и тепло
И я не на улице – мне повезло!
Какое блаженство под душем стоять,
Помыться и снова чистюлею стать,
И знать, что я справилась с этим сама.
Как мне хорошо! Не сойти бы с ума…
Какое блаженство: рука заболела,
И, главное, левая – милое дело!
А если бы правая ныла рука?
Отметим, что в жизни везет мне пока.
И даже, когда от судьбы достается,
Чтоб все же блаженствовать, повод найдется.
Какое блаженство – запомни его –
Когда у тебя не болит ничего,
Но лишь, начиная от боли стонать,
Ты сможешь такое блаженство понять.
Ты знай, если повод для радости нужен,
Что завтра все будет значительно хуже.
Какое блаженство в итоге пути
Под вечер, шатаясь, домой приползти
И сесть, и глаза с наслажденьем закрыть,
И это блаженство до капли испить.
А там уж и ноги, кряхтя, протянуть,
Но чтобы назавтра проснуться – и в путь!
Так все пешеходы блаженствуют, вроде.
А где же водители радость находят?
***
Какое блаженство в аптеку прийти
И там по рецепту здоровье найти.
Купила таблетки от гипертонии,
Побочное действие в них: дистония,
Инфаркт и бронхит, стоматит, аритмия,
Запор, анорексия, лейкопения,
Пемфигус, лишай и другая зараза…
Таблетки такие я выкину сразу.
И сразу спасусь от десятка болезней.
Гипертония, конечно, полезней.
Какое блаженство с базара ползти
И в сумке банан обалденный нести.
Недаром повсюду врачи утверждают,
Что нам настроенье банан поднимает.
Как счастливо в джунглях живут обезьяны!
А все потому, что съедают бананы.
Но ведь обезьяны живут не одни,
А нежатся в теплых объятьях родни.
В отличье от них, я – одна постоянно,
И даже сегодня – в обнимку с бананом.
Блаженство? Какое? Подумайте, братцы!
А строчки придумала, чтоб посмеяться.
Какое блаженство судьба мне дала
– Я сумку забыла и после нашла!
Ее я забыла на улице шумной
И дальше в трамвае еду бездумно.
Хватилась, вернулась и – чудо бывает
– Мне девушка сумку мою возвращает!
Сегодня не только потерю нашла
–Я заново веру в людей обрела!
На тысячу добрых – мерзавец один.
Жить можно, и я дожила до седин.
На сумку бросаю счастливые взгляды,
И прочих блаженств мне сегодня не надо.
А если бы сумочку не потеряла,
С какой бы я стати блаженствовать стала?
Какое блаженство! В авто возле дома
Сажусь на глазах изумленных знакомых.
И, как королева, на заднем сиденье
Сижу в восхитительном оцепененье.
А там впереди в ореоле лучистом
Затылочек милый с хвостом золотистым.
Блаженства подобного не испытает
Лишь тот, кто привычно в авто разъезжает.
Какое блаженство талончик иметь
И с ним в поликлинике тихо сидеть.
А мимо идут инвалиды, больные,
Старушки, а также страдальцы иные,
И я среди прочих еще – о-го-го!
Пока у меня не болит ничего.
А если болит, то совсем уж немножко.
Я просто к врачу проторила дорожку.
Какое блаженство в душе и в природе,
Когда ничего с нами не происходит.
Но, чтобы блаженство такое вкусить,
До старости надо хоть как-то дожить.
А после забыть, что ждала перемены
И без происшествий ползти постепенно.
И все позабыто, и разум уснул…
Какое блаженство! Ура! Караул!
Инна бронштейн и её блаженства
***
Какое блаженство проснуться и знать,
Что вам на работу не надо бежать.
И день наступающий очень хорош,
А если болеешь, то значит живешь.
И старость совсем не плохая пора.
Да здравствует время свободы! Ура!
* * *
Какое блаженство! Я в старости знаю,
Что всей красоты своей не потеряю.
Нельзя потерять то, чего не имела.
Красавицам — хуже. Но это — их дело.
Для них этот фитнес, диета, подтяжки.
Мне жаль их. Ну что же! Держитесь, бедняжки!
* * *
Какое блаженство по рынку ходить
И новую кофту однажды купить.
Обновка – молекула миниблаженства
В потоке природного несовершенства.
И радости разные встретятся чаще…
Не смейся над бабушкой в кофте блестящей.
* * *
Какое блаженство на старости лет
Своими ногами идти в туалет.
А после в обратный отправиться путь
И быстренько под одеяло нырнуть.
А утром проснуться, проснуться и встать
И снова ходить, говорить и дышать.
* * *
Какое блаженство в постели лежать
И на ночь хорошую книгу читать.
Сто раз прочитаешь знакомую прозу,
И все тебе ново, спасибо склерозу.
* * *
Какое блаженство, сама это знаешь,
Когда ты легла и уже засыпаешь.
И будешь спокойненько спать до утра.
Бессонницы нет! Засыпаю… Ура!
* * *
Какое блаженство на старости лет
Своими руками не лезть в Интернет,
А тихо искать своего человека
В старинных томах позапрошлого века.
* * *
Какое блаженство судьба мне дала,
Ключи потеряла, а после нашла.
Есть способ прекрасный счастливою быть —
Терять и страдать, а потом находить!
* * *
Какое блаженство, когда в январе
Крещенский мороз и пурга на дворе,
А в доме у нас хорошо и тепло
И я не на улице — мне повезло!
* * *
Какое блаженство под душем стоять,
Помыться и снова чистюлею стать,
И знать, что я справилась с этим сама.
Как мне хорошо! Не сойти бы с ума…
* * *
Какое блаженство: рука заболела,
И, главное, левая — милое дело!
А если бы правая ныла рука?
Отметим, что в жизни везет мне пока.
И даже, когда от судьбы достается,
Чтоб все же блаженствовать, повод найдется.
* * *
Какое блаженство по лесу гулять,
Притом эскимо в шоколаде лизать.
Ведь я после завтрака час на диете
И мною заслужены сладости эти.
Гуляя, калории я изведу
И, значит, к обеду вернусь за еду.
* * *
Какое блаженство, при виде рекламы
Подумать, как много встречается хлама,
Который и вовсе не надобен мне.
Я тем, что имею, довольна вполне.
И сколько же я экономлю, ребятки,
Не покупая «Сорти» и прокладки!
Но только вопрос возникает резонный:
А где сэкономленные миллионы?
* * *
Какое блаженство подняться с асфальта
И знать, что твое небывалое сальто
Закончилось не инвалидной коляской,
А просто испугом и маленькой встряской.
Теперь вы со мной согласитесь друзья,
Что, все-таки, очень везучая я.
* * *
Какое блаженство — запомни его —
Когда у тебя не болит ничего,
Но лишь, начиная от боли стонать,
Ты сможешь такое блаженство понять.
Ты знай, если повод для радости нужен,
Что завтра все будет значительно хуже.
* * *
Какое блаженство в итоге пути
Под вечер, шатаясь, домой приползти
И сесть, и глаза с наслажденьем закрыть,
И это блаженство до капли испить.
А там уж и ноги, кряхтя, протянуть,
Но чтобы назавтра проснуться — и в путь!
Так все пешеходы блаженствуют, вроде.
А где же водители радость находят?
* * *
Какое блаженство в аптеку прийти
И там по рецепту здоровье найти.
Купила таблетки от гипертонии,
Побочное действие в них: дистония,
Инфаркт и бронхит, стоматит, аритмия,
Запор, анарексия, лейкопения,
Пемфигус, лишай и другая зараза…
Таблетки такие я выкину сразу.
И сразу спасусь от десятка болезней.
Гипертония, конечно, полезней.
* * *
Какое блаженство с базара ползти
И в сумке банан обалденный нести.
Недаром повсюду врачи утверждают,
Что нам настроенье банан поднимает.
Как счастливо в джунглях живут обезьяны!
А все потому, что съедают бананы.
Но ведь обезьяны живут не одни,
А нежатся в теплых объятьях родни.
В отличье от них, я — одна постоянно,
И даже сегодня — в обнимку с бананом.
Блаженство? Какое? Подумайте, братцы!
А строчки придумала, чтоб посмеяться.
* * *
Какое блаженство судьба мне дала —
Я сумку забыла и после нашла!
Ее я забыла на улице шумной
И дальше в трамвае еду бездумно.
Хватилась, вернулась и — чудо бывает —
Мне девушка сумку мою возвращает!
Сегодня не только потерю нашла —
Я заново веру в людей обрела!
На тысячу добрых — мерзавец один.
Жить можно, и я дожила до седин.
На сумку бросаю счастливые взгляды,
И прочих блаженств мне сегодня не надо.
А если бы сумочку не потеряла,
С какой бы я стати блаженствовать стала?
* * *
Какое блаженство! В авто возле дома
Сажусь на глазах изумленных знакомых.
И, как королева, на заднем сиденье
Сижу в восхитительном оцепененье.
А там впереди в ореоле лучистом
Затылочек милый с хвостом золотистым.
Блаженства подобного не испытает
Лишь тот, кто привычно в авто разъезжает.
* * *
Какое блаженство талончик иметь
И с ним в поликлинике тихо сидеть.
А мимо идут инвалиды, больные,
Старушки, а также страдальцы иные,
И я среди прочих еще — о-го-го!
Пока у меня не болит ничего.
А если болит, то совсем уж немножко.
Я просто к врачу проторила дорожку.
* * *
Сижу за решеткой в квартире своей,
На улице холодно, в доме — теплей.
И в комнате теплой — экран голубой
О чем-то беседует тихо со мной.
А если увижу в нем гадкую рожу,
На кнопку нажму и ее уничтожу.
Не буду страдать и томиться в слезах,
Какое блаженство, что я на ногах!
* * *
Какое блаженство — услышать звонок
И в трубке любимый такой голосок,
Мужской или женский, а, может, девичий,
Что все хорошо, а звоночек — обычай.
Какое блаженство — узнать и ответить!
Мне счастья другого не нужно на свете.
Изобретенье волшебника Белла,
О, мой телефон — ты великое дело!
* * *
Какое блаженство в душе и в природе,
Когда ничего с нами не происходит.
Но, чтобы блаженство такое вкусить,
До старости надо хоть как-то дожить.
А после забыть, что ждала перемены
И без происшествий ползти постепенно.
И все позабыто, и разум уснул…
Какое блаженство! Ура! Караул!
* * *
Какое блаженство сегодня пришло —
В холодной квартире включили тепло.
Опять телевизор погас у меня.
Но снова включился. Блаженствую я.
Какое блаженство — троллейбус пришел,
И я дождалась его! Как хорошо!
А если бы мир наш достиг совершенства,
Откуда взяла бы я эти блаженства!
Если же белое не для меня,
Что ж за другого порадуюсь я!
Стало быть, в этом блаженство найду.
А не поможет — возьмусь за еду.
От неудачи спасение есть —
Где-нибудь что-нибудь вкусное съесть.
* * *
Доля беспросветная, горькая моя,
Никому не нужная доживаю я.
Смерть подзадержалася, — значит, надо жить
И «блаженства» разные в жизни находить.
Мне слезами только бы не томить друзей.
С глупыми «блаженствами» все же веселей.
* * *
Какое ужасное слово — свобода.
Когда никому на земле не нужна,
Когда никому ничего не должна.
Походят бесплодно свободные годы.
Какая тоска — никуда не спешить,
Вставать, когда хочешь, в постели валяться,
О деле не думать, за дело не браться,
Будильник не ставить и не заводить.
Какое несчастье — готовить себе
И есть в одиночестве хоть до отвала.
Про платье забыть, что вчера покупала,
Не ждать перемен в одинокой судьбе.
Какое блаженство, что есть у меня
Мой брат и друзья в телефоне и рядом.
Такие любимые, с ласковым взглядом.
И слезы стираю и радуюсь я.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Бронштейн Инна Яковлевна.
Инна Яковлевна Бронштейн – минская пенсионерка, в прошлом – учитель истории. Правда, назвать ее обычной пенсионеркой не поворачивается язык, потому что обычный человек, выйдя на пенсию и потеряв самых близких людей, не начинает вдруг строчить изумительные стихи, в которых сквозь безупречную юмористическую форму просвечивает невероятная глубина содержания. И далеко не каждому человеку, путь и к преклонному возрасту, удается изобрести собственную философскую систему, не позволяющую – запрещающую! – унывать и раскисать.
Система, на первый взгляд, простая: активно искать и находить в жизни поводы радоваться. Пусть малозаметные. Пусть даже самые ничтожные! Инна Яковлевна признается, что для нее эти «блаженства» (большинство ее коротеньких стихотворений начинается со слов «какое блаженство!») стали своеобразными «психологическими таблетками».
Поначалу она очень удивлялась, когда оказывалось, что строки, помогавшие выжить ей, становились опорой и для других. Первыми ее слушательницами стали соседки-пенсионерки. Но когда ее стихи появились в интернете, оказалось, что круг почитателей намного шире: она стала получать восторженные отклики не только из Беларуси, но и из России, Израиля, Соединенных Штатов.
Вчитайтесь в эти строки, может, они помогут и вам посмотреть на свою жизнь под другим углом, позабыть хоть на миг о девальвации рубля и валютном кризисе и сфокусироваться на прекрасных и счастливых моментах бытия.
Какое блаженство проснуться и знать,
Что вам на работу не надо бежать.
И день наступающий очень хорош,
А если болеешь, то значит – живешь.
И старость – совсем не плохая пора.
Да здравствует время свободы! Ура!
Какое блаженство на старости лет
Своими ногами идти в туалет.
А после в обратный отправиться путь
И быстренько под одеяло нырнуть.
А утром проснуться, проснуться и встать
И снова ходить, говорить и дышать.
Какое блаженство в аптеку прийти
И там по рецепту здоровье найти.
Купила таблетки от гипертонии,
Побочное действие в них: дистония,
Инфаркт и бронхит, стоматит, аритмия,
Запор, анорексия, лейкопения,
Пемфигус, лишай и другая зараза…
Таблетки такие я выкину сразу.
И сразу спасусь от десятка болезней.
Гипертония, конечно, полезней.
Какое блаженство в постели лежать
И на ночь хорошую книгу читать.
Сто раз прочитаешь знакомую прозу,
И все тебе ново – спасибо склерозу.
Какое блаженство подняться с асфальта
И знать, что твое небывалое сальто
Закончилось не инвалидной коляской,
А просто испугом и маленькой встряской.
Теперь вы со мной согласитесь, друзья,
Что все-таки очень везучая я.
***
Какое блаженство по лесу гулять,
При том эскимо в шоколаде лизать.
Ведь я после завтрака час на диете,
И мною заслужены радости эти.
Гуляя, калории я изведу,
И значит, к обеду вернусь за еду.
***
Какое блаженство, при виде рекламы
Подумать, как много встречается хлама,
Который и вовсе не надобен мне.
Я тем, что имею, довольна вполне.
И сколько же я экономлю, ребятки,
не покупая «Сорти» и прокладки!
Но только вопрос возникает резонный:
А где сэкономленные миллионы?
***
Какое блаженство, сама это знаешь,
Когда ты легла и уже засыпаешь.
И будешь спокойненько спать до утра.
Бессонницы нет! Засыпаю… Ура!
***
Какое блаженство, когда в январе
Крещенский мороз и пурга на дворе,
А в доме у нас хорошо и тепло
И я не на улице – мне повезло!
***
Какое блаженство под душем стоять,
Помыться и снова чистюлею стать,
И знать, что я справилась с этим сама.
Как мне хорошо! Не сойти бы с ума…
Какое блаженство: рука заболела,
И, главное, левая – милое дело!
А если бы правая ныла рука?
Отметим, что в жизни везет мне пока.
И даже, когда от судьбы достается,
Чтоб все же блаженствовать, повод найдется.
***
Какое блаженство – запомни его –
Когда у тебя не болит ничего,
Но лишь, начиная от боли стонать,
Ты сможешь такое блаженство понять.
Ты знай, если повод для радости нужен,
Что завтра все будет значительно хуже.
***
Какое блаженство в итоге пути
Под вечер, шатаясь, домой приползти
И сесть, и глаза с наслажденьем закрыть,
И это блаженство до капли испить.
А там уж и ноги, кряхтя, протянуть,
Но чтобы назавтра проснуться – и в путь!
Так все пешеходы блаженствуют, вроде.
А где же водители радость находят?
***
Какое блаженство в аптеку прийти
И там по рецепту здоровье найти.
Купила таблетки от гипертонии,
Побочное действие в них: дистония,
Инфаркт и бронхит, стоматит, аритмия,
Запор, анорексия, лейкопения,
Пемфигус, лишай и другая зараза…
Таблетки такие я выкину сразу.
И сразу спасусь от десятка болезней.
Гипертония, конечно, полезней.
***
Какое блаженство с базара ползти
И в сумке банан обалденный нести.
Недаром повсюду врачи утверждают,
Что нам настроенье банан поднимает.
Как счастливо в джунглях живут обезьяны!
А все потому, что съедают бананы.
Но ведь обезьяны живут не одни,
А нежатся в теплых объятьях родни.
В отличье от них, я – одна постоянно,
И даже сегодня – в обнимку с бананом.
Блаженство? Какое? Подумайте, братцы!
А строчки придумала, чтоб посмеяться.
***
Какое блаженство судьба мне дала –
Я сумку забыла и после нашла!
Ее я забыла на улице шумной
И дальше в трамвае еду бездумно.
Хватилась, вернулась и – чудо бывает –
Мне девушка сумку мою возвращает!
Сегодня не только потерю нашла –
Я заново веру в людей обрела!
На тысячу добрых – мерзавец один.
Жить можно, и я дожила до седин.
На сумку бросаю счастливые взгляды,
И прочих блаженств мне сегодня не надо.
А если бы сумочку не потеряла,
С какой бы я стати блаженствовать стала?
***
Какое блаженство! В авто возле дома
Сажусь на глазах изумленных знакомых.
И, как королева, на заднем сиденье
Сижу в восхитительном оцепененье.
А там впереди в ореоле лучистом
Затылочек милый с хвостом золотистым.
Блаженства подобного не испытает
Лишь тот, кто привычно в авто разъезжает.
***
Какое блаженство талончик иметь
И с ним в поликлинике тихо сидеть.
А мимо идут инвалиды, больные,
Старушки, а также страдальцы иные,
И я среди прочих еще – о-го-го!
Пока у меня не болит ничего.
А если болит, то совсем уж немножко.
Я просто к врачу проторила дорожку.
Какое блаженство в душе и в природе,
Когда ничего с нами не происходит.
Но, чтобы блаженство такое вкусить,
До старости надо хоть как-то дожить.
А после забыть, что ждала перемены
И без происшествий ползти постепенно.
И все позабыто, и разум уснул…
Какое блаженство! Ура! Караул!
***
Выкошены, вырваны с корнями
Поросли свободы и любви…
Как же это все случилось с нами?
А теперь, как можешь, так живи.
На какие только муки шли мы!
Нет теперь семьи и нет страны.
Я живу. Мне братик мой любимый
И чужие – близкие даны.
***
Какое ужасное слово – свобода.
Когда никому на земле не нужна,
Когда никому ничего не должна.
Походят бесплодно свободные годы.
Какая тоска – никуда не спешить,
Вставать, когда хочешь, в постели валяться,
О деле не думать, за дело не браться,
Будильник не ставить и не заводить.
ОНА НАЧАЛА ПИСАТЬ УДИВИТЕЛЬНЫЕ СТИХИ В 80 ЛЕТ.
«Я из другой эпохи», — говорит она и продолжает стихами: «Вот перед вами старушка Инна. Она историческая руина. Культурным наследием не является, законом поэтому не охраняется». Но Инна Яковлевна лукавит. О «руине» и речи нет — не зря на стене портрет Че Гевары. Эта удивительная женщина тоже подняла бунт — против старости, одиночества и болезней. Пережив не одну трагедию, потеряв сына и мужа, в 80 лет минская пенсионерка начала писать стихи, начинающиеся со слов «какое блаженство» — о том, как хорошо жить на свете. Первыми слушателями стали соседки. Потом стихи попали в интернет, пошли восторженные отзывы из разных стран. «Нам теперь стареть не страшно…» — писали ей. Инна Яковлевна создала целую жизненную философию, ее образные, ироничные стихи стали таблетками от депрессии и уныния для тысяч людей. Вернее, конфетками. «Таблетки — про болезнь, а конфетки — блаженство», — улыбается она. Недавно сборник стихов Инны Яковлевны Бронштейн «Утро кое-какера» появился в книжных магазинах Минска.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Имя на поэтической поверке. Инна Бронштейн
Встречаются стихотворения, которые будучи раз прочитав или услышав, так тебе понравятся, своим естеством, простотой и незаурядности мысли, смысла в них заложенных, то сразу их запоминаешь, помимо своей воли, по возникшему желанию, знать их наизусть и передавать другим людям:
Какое блаженство проснуться и знать,
Что вам на работу не надо бежать.
И день наступающий очень хорош,
А если болеешь, то значит – живёшь.
И старость – совсем не плохая пора.
Да здравствует время свободы! Ура!
Какое блаженство на старости лет
Своими ногами идти в туалет.
А после в обратный отправится путь
И быстренько под одеяло нырнуть.
А утром проснуться, проснуться и встать.
И снова ходить, говорить и дышать.
Какое блаженство в постели лежать
И на ночь хорошую книгу читать.
Сто раз прочитаешь знакомую прозу,
И всё тебе ново – спасибо склерозу.
Инна Яковлевна Бронштейн, учительница истории из Минска, начала писать стихи в 80-ть лет.
Но Инна Яковлевна вовсе не «руина», нет!
Из отзывов о творчестве Инне Яковлевне – пишут:
«Люди «золотого возраста» беспощадно выдавливаются из быстрой современной жизни. Кто-то из официальных лиц назвал их «доживающим фондом».
«Блаженство оказалось, чуть ли не единственным обращением к теме. – Она – настоящий поэт».
Первыми слушателями стали её соседки. Потом стихи попали в интернет, разлетелись по миру, и вот уже настоящие народные стихи. Недавно сборник стихов Инны Бронштейн: «Блаженства. Утро Кое-какера» появился в книжных магазинах Минска.
Пошли восторженные отзывы из разных стран. «Нам теперь стареть не страшно писали ей…
Её комната похожа на кабинет учёного. Картины, портреты, профиль Пушкина в рамочке, бронзовый бюст, её отца, красивого мужчины в фуражке, и тесно заставленные книжные полки.
«Блаженство можно извлекать
Из всякой чепухи.
Потом пригоршнями черпать
И сочинять стихи».
На стене портрет Че Гевары.
Эта удивительная женщина тоже подняла бунт – против старости, одиночества и болезней, пережив не одну трагедию, потеряв сына и мужа.
О себе Инна Яковлевна говорит следующее. Я всегда была оптимисткой. Не философствовала, не копалась в себе. Как есть, так есть. В молодости это шло само собой.
Но потом я стала культивировать в себе оптимизм намеренно – ведь альтернативой могло быть только самоубийство. Я работала до 80-ти лет.
Если в глазах других выглядишь оптимистом, постепенно маска прирастает. Ты меняешься. Другого выхода нет, если хочешь жить.
Вот стихи в голове и появились.
Я сознательно, если плохо или что-то очень достанет, себя в стихи отправляю.
Я благодарна прекрасным докторам, что меня лечили, но однажды обратилась к врачу, а он ничего не понял, выписал ерунду. Иду обратно и сочиняю:
«Пришла идиотка к врачу идиоту.
А тот идиот и не знал ничего – то.
Теперь идиотка в леченье ввязалась,
вполне идиотским оно оказалось…
Едва добралась я до дома и села.
Ох, тяжко оно, идиотское дело».
Стихи меня лечат. Даже во время сердечного приступа писала
У меня мерцательная аритмия. Приму лекарство, станет легче – сажусь и пишу. Иногда утром вставать неохота, лежу, сочиняю.
Пишу когда посуду мою, пишу в автобусе. Бывает, строчка не даётся. Не успокоюсь, пока не допишу или не переделаю.
На листках записываю, что-то теряется. Но книжка вышла – спасибо друзьям.
Просыпаюсь, и первая мысль: ура! Каждое утро повторяю:
«Я проснулась, я жива! Очень важные слова!».
Я плохо просыпаюсь, умру во сне, наверное. Иногда снится, что умираю во сне и не могу проснуться.
А перед сном читаю – иначе буду думать о сыне и не засну. Знаете, степени счастья зависят от того, какое счастье утрачено.
У Льва Толстого есть: «Счастье – это отсутствие двух несчастий: страшной смертельной болезни и нечистой совести».
Сын у меня был изумительный, вся моя жизнь с Яшей, фамилия его по отцу была Бунимович, была сплошное счастье.
Он окончил радиотехнический институт и ГИТИС в Москве, остался там. Писал стихи. Когда он приезжал, я была совершенно счастлива.
Как-то приехал, в 1994 году, пришёл поздно. Утром заглянула к нему – спит. Ушла на работу. А он, оказывается, умер во сне. Причина смерти – остановка сердца, почему – неизвестно. Ему было 32 года.
Я вышла на работу сразу после похорон. Коллеги меня очень поддержали, дружно опекали, не оставляли одну, пока меня не положили в больницу – без лечения я сума бы сошла.
Меньше чем через два года, в 1996, умер муж Натан.
Я где-то прочла: не дай Бог человеку пережить столько, сколько может.
Если можешь кому-то помочь из родных и есть кому. Ничего лучшего не бывает. В этом был и ужас мой, ужас одиночества.
Можно искать утешение в религии. Но я не могу. Религия несовместима с логикой, она от сердца, не от ума. К сожалению, мне не дано верить.
Моё спасение – стихи.
Моя семья жила в Минске. Я родилась в 1932 году.
Отец был профессором, известным литературным критиком, членом-корреспондентом АН БССР и Союза писателей СССР. Это его бюст на полке, в фуражке, работы известного белорусского скульптора Заира Азгура, они дружили.
Мама была педагогом и методистом, её книжки по дошкольному образованию до сих пор есть в детских садах. Очень красивая была пара мои родители…
Мои воспоминания о детстве начинаются со страшного июньского вечера 1937 года.
Ягодами пыталась понять, как же я оказалась у тёти с дядей, без родителей, вспоминала, как забрали маму. Мне было 5-ть лет, брату-2 года.
Папу, видимо, арестовали на работе. Поздно вечером к нам пришли двое в военной форме. Сказали, что их прислал папа – отвезти нас к нему в кино.
Я обрадовалась, только не понимала, почему дедушка стоит в углу и молчит. Нас посадили в машину, в то время это было событие.
Сначала со мной приветливо разговаривали, потом замолчали. Спрашиваю что-то, а они молчат. Я стала плакать.
Привезли нас в дом, полный детей. Над детскими головами 0 головы женщин в косынках. Я крепко держала брата за руку – поняла, что что-то случилось, и боялась его потерять.
Люди,сидевшие за столом, что-то писали, и мы долго стояли в очереди. Наконец, подошли к столу.
Я назвала фамилию и наши имена, нас о чём-то спросили, потом женщина взяла меня за руку: «Ты будешь в нашем детском доме для больших детей.
У нас мало игрушек, поэтому твой маленький братик будет в другом доме, где игрушек много». Мне дали башенку, вырвали руку брата и куда-то увезли.
Я заливалась слезами, и что было дальше, помню смутно.
Потом я узнала, что вместе с отцом арестовали около ста деятелей белорусской культуры. Включая 22 писателя.
Их обвинили в связях с немецкой и польской разведкой, подрыве советской промышленности, участие в подготовке убийства Кирова и ещё Бог знает в чём.
Маму отправили в АЛЖИР – Акмолинский лагерь для жён изменников Родины, в Казахстан.
Из окна товарного вагона она смогла выбросить записку с адресом её сестёр в Москве и просьбой сообщить, что её везут на Восток.
Родные начали нас искать. Детские дома были забиты, как мы, и власти разрешили давать родственникам сведения о детях.
Брат мамы, ударник и стахановец, пробился на приём к Калинину, и тот приказал найти нас. Через год меня увезли к себе в Харьков сестра отца тётя Рахиль.
А брат попал в Могилёв, в семью родных мамы. Увиделись мы с ним лишь в войну, когда обе семьи оказались в эвакуации: мы в Кемерово, они в Новосибирске.
Сначала нам заказали разговор по телефону – это был счастливейший день моей жизни!
Помню, шла домой и все телеграфные столбы на пути обнимала.
Общение с братом для меня и сейчас большое счастье. Видимся мы редко, обоим ходить тяжело, но по телефону общаемся каждый день.
О телефоне у меня много стихов, счастье, что он есть! В семье тёти и дяди не обсуждали, где мои родители. Длительная командировка, и точка.
Я понимала, что спрашивать нельзя. И придумала версию. Шла гражданская война в Испании, я знала, что имена воюющих там советских людей не разглашаются, они сражаются под испанскими именами.
Я решила, что родители в Испании, и очень этим гордилась. Правду узнала лишь после войны, когда маме разрешили писать из лагеря.
Мы посылали, друг другу стихи… Мама вернулась в 1947 году, нашла работу счетовода в посёлке в Калининской области – жить в больших городах ей запретили.
Школы в посёлке не было, и меня поселили у тёти Нади в Москве, поближе к маме. Тётя была на войне танкистом, но к мирной жизни оказалась совсем не приспособлена.
Получив продукты по карточкам, спрашивала: растянем на месяц или сразу съедим? Мне как иждивенцу полагалось 250 грамм хлеба на день.
Мы за день съедали всё, а потом ели хлеб с подсолнечным маслом понемногу… голодали. В 1948 году близким родственникам разрешили узнавать о судьбе репрессированных.
Я написала просьбу о приёме в НКВД. Мне было 15-ть лет. Всю жизнь помню этот день. Иду по коридору, стучусь в дверь, захожу» длинный кабинет, в конце стол, за ним работник.
Я назвалась и сказала: хочу знать судьбу отца. Он берёт папку, листает и голосом автомата говорит: Бронштейн Яков Анатольевич содержится в таких-то лагерях.
«Так он жив?!».
И он тем же голосом, не глядя на меня, не изменив ни слова, повторяет фразу.
Как я была счастлива! Папа жив!
А его и всех, кого тогда взяли, расстреляли ещё в 1937 году. Тогда сразу расстреливали.
Ни одна литература так не пострадала, как белорусская – только становление её началось, и сразу обезглавили. Якуб Колас и Янка Купала уцелели чудом.
Мы узнали обо всём лишь в 50-х годах, когда реабилитация началась. Потом мама устроилась в Калуге и забрала меня к себе.
В 17-ть лет я заболела туберкулёзом в тяжёлой форме, врачи боялись, что не выживу. Направили в Москву в туберкулёзный институт.
Оказалось, что нужен препарат, который в стране не выпускается, но есть у спекулянтов. И мои харьковские дядя и тётя, продав что-то, купили препарат за огромные деньги и привезли в Москву.
Они меня спасли – через год уже и следа не было болезни. И я решила учиться в Харькове, ведь там жили такие родные люди.
После института меня оставляли в аспирантуре, но я хотела работать только в сельской школе. Вдохновилась знаменитым фильмом «Сельская учительница» с Верой Марецкой и уехала в украинскую деревню.
После разоблачения культа личности мама вернулась в Минск, и я переехала к ней. Профессия учитель истории у меня – на всю жизнь.
В моей школе была замечательная учительница истории, её все обожали, и с 7-ми классов я знала, что буду учителем истории.
Окончила школу с медалью, могла учиться где угодно, меня отговаривали – мама понимала, что такое история, на примере собственной судьбы. Но я твердила: только учитель истории.
И, несмотря на всё, что творят с историей, не жалею. Боюсь, что мои взгляды покажутся старомодными, но я от них не отказываюсь.
Я считаю, что произошло чудовищное искажение коммунистической идеи, в результате были расстреляны лучшие коммунисты.
Это всё пройдёт, знала я, и с Октябрьской революцией никак не связано.
Годами я принимала на веру все идеологические жизненные принципы, которые нам внушали с детства, считала, что враги, возможно, были, но в отношении отца произошла ошибка.
Он был преданным коммунистом. Маме отец сказал когда-то: «Марунька, я тебя в жизни никогда не оставлю, разве только если это понадобится партии».
Весь кошмарный масштаб репрессий я узнала, лишь, когда стали массово возвращаться из лагерей, и Сталин стал для меня злейшим врагом.
Кстати, мама сидела в одном бараке с матерью Булата Окуджавы.
Я слышала её разговоры с вернувшимися из лагерей друзьями, но со мной она на эти темы никогда не говорила. Видимо, было слишком тяжело.
Когда пришла оттепель, я уже работала. И считала, что должна сама во всём разобраться. Сейчас говорят, что Сталин великий, появилась опасность возрождения сталинщины. Это меня убивает.
На первом уроке каждого учебного года я на доске писала слова:
Во времена застоя о культе личности вроде бы упоминали, Однако старались не заострять, а в учебниках эта тема к абзацу в разделе «Развитие советской демократии».
Но я на уроках ничего не сглаживала. Слава Богу, мне не проходилось лицемерить. Один из моих открытых уроков оказался о сталинщине.
Я подавала тему, как считала нужным. Учителя меня потом хвалили – все, кроме завуча.
Я спросила её мнение:
«Конечно, методически всё было правильно. Но я Сталина люблю».
И на этом всё. И сейчас я бы говорила то, что думаю.
Когда твердят о царской России как о процветающей стране и считают революцию величайшим несчастьем, я бы тоже не молчала.
Бойцы революции были героями моего детства и остаются до сих пор. Я стремилась побольше рассказать ученикам, показать разные мнения, увлечь глубиной исторического материала.
Сейчас любят копаться в частной жизни, чтобы развлечь, но секрет хорошего учителя один – уметь заинтересовать предметом.
Я была строгим учителем, но ученики меня любили, а их научные труды по истории на конкурсах занимали первые места. Конечно, всегда будет кто-то, кто учиться не хочет.
Помню Мишу, добродушного мальчика, не знавшего вообще ничего.
В то время слово СЭВ – Совет экономической взаимопомощи, управляющий орган мировой системы социализма, звучало всюду.
На экзамене по обществоведению Мише достался билет о СЭВ.
Комиссия понимала, что он ничего не знает, но выпускать-то надо! И вот член комиссии, добрая Белла Соломоновна, старается помощь:
«Миша, ты только назови орган социалистического содружества и получишь оценку. Ну, орган, слово из трёх букв, все его знают?».
Миша напрягается. Орган из трёх букв, он конечно, знает. Назвать его не решается, смутно понимая, что известное ему слово произносить на экзамене не надо.
Но ведь просят…
Я вижу, что члены комиссии сползают со стульев, сама едва держусь.
Только гуманистка Белла Соломоновна ободряет Мишу взглядом лучистых глаз и повторяет:
«Орган, из трёх букв, все его знают».
Я не выдержала и сказала: «СЭВ». У Миши тройка, все довольны.
Человеку из истории, наверно, можно извлечь один урок для себя: не идти бездумно в стадо, не принимать на веру всё, что говорят по телевизору или пишут в газетах, думать всегда своей головой.
В последние годы я опасаюсь. Не вернётся ли то, что было при Сталине. И часто думаю: помнят ли мои ученики, что я им говорила на уроках?
Стихов о любви я никогда не писала. Не оскоромилась. Наверное, я единственная, кто не писал о любви.
Мы с мужем любили друг друга, но о любви не говорили. И пышной свадьбы я не хотела.
Это теперь из свадьбы делают какой-то фетиш, а в то время мечты о замужестве, о свадьбе были как бы неприличны, считались пошлостью, мещанством.
Такие идеалы были в той эпохе. Потом уже я думала, что в жизни каждой женщины должен быть день, когда она в центре внимания и чувствует себя принцессой.
А тогда… Знаете, как я вышла замуж? Натан приходил к нам в дом, садился, и молча, телевизор смотрели. Так, наверно, год тянулось.
Как-то он встретил меня после школы и говорит:
«Знаешь, Инна, хватит, сколько можно, идём в загс».
И берёт меня за руку.
-«У меня же паспорта нет!».
— «Ну, идём за паспортом».
В загсе я нервничала, с ноги на ногу переминалась – опаздывала на урок. Чиновница сократила церемонию, мы поймали такси – и в школу.
Я опоздала на 10-ть минут, в классе уже сидел учитель белорусского языка. Дети, увидев меня, радостно закричали: «А у нас история. У нас Инна Яковлевна!».
И мне было приятнее всего, что дети мне обрадовались, а не то, что замуж вышла. Дело у меня всегда было на первом месте.
Вечером посидели за столом: две мамы, брат и мы. У меня был один костюм, который считался парадным. Вот в нём я и была. Хотите назвать это свадьбой – назовите.
Кстати, насчёт брака моей матери. В то время было не принято расписываться. Брак считался буржуазным предрассудком, отец и мать не были женаты. После реабилитации маме были положены деньги и квартира.
Попросили представить свидетельство о браке.
— «Мы не были расписаны»
— «Тогда вы не жена».
— «А за что же меня посадили? Когда пришли брать меня как жену врага народа, свидетельства о браке не спрашивали».
Пришлось доказывать на суде, что жили вместе, что общие дети.
Мой брак не был идеальным. Характеры у нас разные. Мне хотелось чего-то ласкового, хотя в целом я не сентиментальна, читаю в основном историческую литературу и классику, а не любовные романы.
Хотелось поговорить, например, о политике – я же вся была в политике. А муж, Натан, был очень молчалив, всё понимал, слушал, но говорить не любил. Но ссорились мы редко.
Знаете, что важно в совместной жизни? Ничего не требовать друг от друга. Вообще ничего. Если нужна помощь, близкий человек сам должен это понять. А если не поймёт, то какой он близкий?
Муж долго болел, я была при нём сиделкой, как же иначе. А ещё надо принимать человека, таким как есть. Не надоедать разговорами, приставаниями. Нет – так нет, надо исходить из того, что мы разные.
Нельзя требовать того, что человек не может тебе дать. Ещё для меня очень важная вещь – идеология. Мы по убеждениям были одинаковы. Потом – деньги. Ни для него, ни для меня деньги главным не были. Мне всегда всего хватало.
И самое главное – один уровень интеллекта. Ни рост, ни внешность – только могу ли я поговорить с ним на равных. Муж был интересным, умным человеком, книги мы любили обсуждать.
Вообще романтика нужна, без неё – не жизнь. И женщина должна мечтать о рыцаре на белом коне. Когда мне было лет 11-ть, вышел на экран фильм «Свинарка и пастух» с Владимиром Зельдиным в главной роли.
Он был невероятно красив, никого красивее я в жизни не видела. Я была влюблена в него. Это был мой мужской идеал, в папахе, с газырями, такой романтический образ.
Для меня всегда лучшими друзьями были книги. Когда у девочек проснулся интерес к мальчикам, со мной посплетничать не получалось, мне было неинтересно.
Я с людьми в принципе мало общалась. Не сознательно – просто всегда было некогда. Какие разговоры в школе! На переменах в основном оставалась в классе.
В женских ссорах, сплетнях, дрязгах, никогда не участвовала. При мне не обсуждали ни директора, ни учителей – понимали, что не откликнусь. Отношения со всеми были ровные, но я всегда была несколько сама по себе.
Я не буду общаться с человеком, если он вор и взяточник. Что в идеологии неприемлемо, то и в жизни. Не терплю неискренности, двуличия. Если для человека деньги главное, то он для меня не существует. Я не ругаюсь, просто держу дистанцию.
К сожалению, у меня нет практического ума. Умная женщина та, кто ставит цель и успешно действует, чтобы достичь этой цели. Громкие слова – ерунда, важны дела. А дела у практичных людей.
Думаю, женщина должна быть практичной, прагматичной даже, но не за счёт кого-то. Не по трупам. Не причиняя никому боли. И чтобы цели были не мелкими, не напрасными.
Я прагматизм приветствую, но сама не прагматик. Зато я не злая и не завистливая. Зла не делаю никому, даже врагу. Обиды долго не помню. И подвести человека не могу – обещала, значит сделаю.
В старости понимаешь: не надо искать смысла жизни, он – в самой жизни. Так сказала Виктория Токарева, знаменитый киносценарист, цитируя мои стихи, и я с ней согласна.
И если кто-то смысла в жизни не видит, надо не мучиться, а найти дело, которое полюбишь и будешь делать с радостью. Вот у Чехова тоже это есть: «Работать!».
А героиня в жизни – моя любимая тётя Рахиль. Очень организованная, бескорыстная, умница. В её доме пели песни революции, во время Гражданской войны она была под огнём, в армии неграмотных бойцов учила.
А сколько она для меня сделала! Всегда хотела быть такой же.
Правда, силы воли у меня мало. Но я себя как отрицательный пример приводила: сидят девочки на уроке. В три погибели согнувшись, и я сутулая. Говорю: распрямитесь, а то будете, как я.
И сейчас заставляю себя вставать, готовить. Врач требует. Чтобы я ходила, и я хожу – с Евгением Онегиным. Я очень люблю Маяковского, даже написала подражание «Левому маршу», но Пушкин во мне с детства.
Выйду и про себя и про себя «Мой дядя, самых честных правил…». И пошла, пошла… Пушкин – свет моей жизни.
Себя надо пытаться совершенствовать, менять, только не ради карьеры или в угоду начальству. Но менять – не значит ломать. Я знаю, что другой не стану.
Наверное, мой жизненный урок такой: нельзя ставить работу выше семьи. Работа для меня всегда была важнее, и я не считаю, что это достоинство.
Будь у меня другая жизнь, я бы больше заботилась о семье.
Но при этом всё равно была бы историком.
Из повествования Инны Яковлевны о своей долгой жизни, видишь умудрённого жизнью человека, у которого есть чему поучиться и следовать оптимистическому отношению к жизни.
Далеко не каждому человеку, в преклонном возрасте, удаётся изобрести собственную философскую систему, не позволяющую – запрещающую! – унывать и раскисать.
Система на первый взгляд, простая: активно искать и находить в жизни поводы радоваться. Пусть малозаметные. Пусть даже ничтожные!
Поначалу она очень удивилась, когда оказалось, что строки, помогавшие выжить ей, становились опорой и для других.
Вчитайтесь в эти строки, пенсионерки из Минска, может, они помогут и Вам посмотреть на свою жизнь под другим углом и сфокусироваться на прекрасных и счастливых моментах бытия.
Из поэтического наследия Инны Бронштейн.
Какое блаженство подняться с асфальта
И знать, что твоё небывалое сальто
Закончилось не инвалидной коляской,
А просто испугом и маленькой встряской.
Теперь вы со мной согласитесь, друзья,
Что, всё-таки, очень везучая я.
Какое блаженство – услышать звонок
И в трубке любимый такой голосок.
Мужской или женский, а, может, девичий,
Что всё хорошо, а звонок – обычай.
Какое блаженство – узнать и ответить!
Мне счастье другого не нужно на свете.
Изобретенье волшебника Бэлла,
О, мой телефон – ты великое дело!
Какое блаженство талончик иметь
И с ним в поликлинике тихо сидеть.
А мимо идут инвалиды, больные,
Старушки, а также страдальцы иные.
И я среди прочих ещё – о-го-го!
Пока у меня не болит ничего.
А если болит, то совсем уж немножко.
Я просто к врачу проторила дорожку.
Какое блаженство в аптеку прийти
И там по рецепту здоровья найти.
Купила таблетки от гипертонии,
Побочное действие в них: дистония,
Инфаркт и бронхит, стоматит, аритмия,
Запор, анорексия, лейкопения,
Пемфигус, лишай и другие заразы…
Таблетки такие я выкину сразу.
И сразу спасусь от десятка болезней.
Гипертония, конечно, полезней.
Какое блаженство с базара ползти
И в сумке банан обалденный нести.
Недаром повсюду врачи утверждают,
Что нам настроенье банан поднимает.
Как счастливо в джунглях живут обезьяны!
А всё потому, что съедают бананы.
Но ведь обезьяны живут не одни,
А нежатся в тёплых объятьях родни.
В отличье от них, я – одна постоянно,
И даже сегодня – в обнимку с бананом.
Блаженство? Какое? Подумайте, братцы!
А строчки придумала, чтоб посмеяться.
Какое блаженство: рука заболела,
И, главное, левая – милое дело!
А если бы правая ныла рука?
Отметим, что в жизни везёт мне пока.
И даже, когда от судьбы достаётся,
Чтоб всё же блаженствовать, повод найдётся.
Какое блаженство, когда в январе
Крещенский мороз и пурга на дворе,
А в доме у нас хорошо и тепло
И я не на улице – мне повезло.
***
Какое блаженство на старости лет
Своими руками не лезть в интернет,
А тихо искать своего человека
В старинных томах позапрошлого века.
Какое блаженство под душем стоять,
Помыться и снова чистюлею стать,
И знать, что я справилась с этим сама.
Как мне хорошо! Не сойти бы с ума…
Какое блаженство по рынку ходить
И новую кофту однажды купить.
Обновка – молекула миниблаженства
В потоке природного несовершенства.
И радости разные встретятся чаще…
Не смейся над бабушкой в кофте блестящей.
Какое ужасное слово «Свобода!»
Когда никому на земле не нужна!
Когда никому ничего не должна…
Проходят бесплодно свободные годы.
Какая тоска – никуда не спешить!
Вставать, когда хочешь, в постели валяться,
О деле не думать, за дело не браться,
Будильник не ставить, и не заводить.
Какое несчастье – готовить себе!
И есть в одиночестве, хоть до отвала.
Про платье забыть, что вчера покупала,
Не ждать перемен в одинокой судьбе.
Какое блаженство, что есть у меня
Мой брат и друзья, в телефоне и рядом.
Такие любимые, с ласковым взглядом.
И слёзы стираю и радуюсь я…
Какое блаженство в душе и в природе,
Когда ничего с нами не происходит.
Но, чтобы блаженство такое вкусить,
До старости надо хоть как-то дожить.
А после забыть, что ждала перемены
И без происшествий ползти постепенно.
И всё позабыто, и разум уснул…
Какое блаженство! Ура! Караул!
Какое блаженство, при виде рекламы
Подумать, как много встречается хлама,
Который и вовсе не надобен мне.
Я тем, что имею, довольна вполне.
И сколько же я экономлю, ребятки,
Не покупая «Сорти» и прокладки!
Но только вопрос возникает резонный:
А где сэкономленные миллионы?
Какое блаженство судьба мне дала
— Я сумку забыла и после нашла!
Её я забыла на улице шумной
И дальше в трамвае еду бездумно.
Хватилась, вернулась и – чудо бывает
— Мне девушка сумку мою возвращает!
Сегодня не только потерю нашла
— Я заново веру в людей обрела!
На тысячу добрых – мерзавец один.
Жить можно, и я дожила до седин.
На сумку бросаю счастливые взгляды,
И прочих блаженств мне сегодня не надо.
А если бы сумочку не потеряла,
С какой бы я стати блаженствовать стала?