90 дней песня наше радио
Кто слушает НАШЕ Радио и могут ли молодые группы попасть в эфир
Почему в эфире станции есть группа «Казускома», но нет «Пошлой Молли»? Как радио связано с НАШЕСТВИЕМ? Как устроена экономика станции? Об этом и многом другом «ИМИ.Журнал» поговорил с Анастасией Рогожниковой, программным директором НАШЕго Радио.
— Как молодому музыканту попасть на «Наше Радио»?
— Для того, чтобы попасть в эфир, нужно написать письмо на радиостанцию, мне или музыкальному редактору. Желательно выслать файл с прикрепленной ссылкой на скачивание. Мы слушаем 99% того материала, который нам присылают, причем в эти 99% входят и именитые, и совершенно молодые музыканты. Оставшийся процент — то, что могло уйти в спам или случайно стереться.
Я всегда говорю музыкантам: нам очень нужна хорошая музыка в эфир. Поэтому мы, как никто, заинтересованы в том, чтобы послушать материал.
— Кто отвечает за то, что будет звучать в эфире?
— Отвечаю я как программный директор. Но у нас есть худсовет из нескольких коллег. Мы принимаем решения о ротации трека большинством голосов. Существует даже градация: «точно в эфир», «скорее, в эфир», «скорее, не в эфир» и «точно не в эфир».
Часто бывает так, что голоса участников худсовета делятся поровну — и тогда мы все-таки решаем ставить песню, но не через хит-парад «Чартова дюжина», а через программу «За сценой», в которой мы представляем песню, осторожно запускаем ее в эфир и потом смотрим, как она себя чувствует в нашем музыкальном потоке.
Еще каждые три месяца мы проводим музыкальные тестирования, по результатам которых определяем, какую ротацию получит трек. Для того, чтобы песня попала в музыкальный тест, она должна прозвучать в эфире не менее 80-ти раз — чтобы люди ее узнавали. Дальше начинается онлайн-тестирование: мы выбираем 30 новых песен и режем их на хуки по 7-8 секунд, то есть, берем самый узнаваемый фрагмент песни. Затем предлагаем в произвольном порядке эти отрывки послушать желающим — без указания авторства трека.
После этого слушатели начинают оценивать эти фрагменты. Важный момент — в онлайн-тестировании может принять участие любой желающий. Если прослушанный им отрывок кажется знакомым, то он ставит в тестировании соответствующую пометку. Дальше мы расспрашиваем слушателя: прибавил бы он громкость на этой песне? Оставил как есть? Переключил бы песню? А еще есть отдельный пункт: надоела ли песня? Получая эти данные, мы определяем дальнейшую жизнь песни на станции.
— Вас много в худсовете? Вообще, штат «Нашего радио», насколько он большой?
— У нас семь ведущих, два музыкальных редактора, пишущий редактор, копирайтер и я, программный директор, который умеет делать все, кроме ведения эфира. Плюс, наш бренд-менеджер. В худсовет из штата входят шесть человек.
— На что вы смотрите вместе с худсоветом, когда принимаете решение о ротации трека?
— На запоминающийся хук, мелодию. Если мелодия сочетается еще и со словами, это совсем здорово. Песне должно хотеться подпевать, она должна запоминаться.
— В этой связи примечательно, что у вас появилась в эфире группа «Казускома», которая по большей части не про то, о чем вы сейчас говорите.
— Да, но появилась подходящая песня, которую поставили в эфир. Мы следим за всем, что происходит в музыке, у нас вся музыкальная редакция — очень классные продвинутые ребята.
— Как аудитория, привыкшая к «Пилоту», реагирует на звучащую в эфире группу «Казускома»?
— А он знает, что после этой группы обязательно будет знакомая им песня. Собственно поэтому эфир так и программируется, чтобы новая песня грамотно стояла между известными композициями.
— Возможно, наиболее популярная рок-группа постсоветского пространства последних лет — это «Пошлая Молли». Может ли она появиться в эфире «Нашего Радио»?
— Да, если у них появится песня, которую мы захотим поставить в эфир.
Они были даже заявлены у нас на «Нашествии» («Пошлая Молли» на самом деле была заявлена в лайнапе фестиваля в 2018 году, но отказалась от участия из-за соглашения фестиваля с Минобороны. — прим. «ИМИ.Журнала»). Когда появляется клевая группа, мы всегда это видим. Другое дело, что не всегда ее творчество попадает в радиоэфир, потому что не все, что классно слушается на концерте, может классно звучать в эфире.
— А зачем вообще новые группы «Нашему Радио»?
— Нам это тоже интересно, мы хотим, чтобы звучание радиостанции было более современным. В частности, что касается шоу, мы сделали упор на развлекательный контент.
— Можете назвать кейсы, когда молодые группы именно за счет ротации на «Нашем Радио» смогли как-то разогнать свои карьеры и собирать большие площадки?
— Самый яркий пример — это The Hatters. Я думаю, что радио им дало по-хорошему народный интерес. И группа Mgzavrebi — мы первые, кто их поставил в эфире, и всё, они стали собирать тысячные залы.
Тут есть еще один момент: музыканты часто ошибочно думают — если мы поставим в эфир не хитовую, а просто обычную песню, то они тут же прославятся. Но это нонсенс, такого быть не может. На нас многие музыканты обижены из-за этого. Причем я каждый раз говорю: «Почему на других радиостанциях ваша музыка не звучит, раз вы такие крутые?» Ответ: «Потому что вы должны нас поставить». Вот это «вы должны нас поставить» меня всегда удручает. Они думают, что если песня должна звучать 100 раз в день, то она автоматически станет популярной. Нет, это неправда.
— Интересно вообще, насколько радио в 2021 году может быть инструментом промо для артиста.
— Конечно, может быть. Крах радио уже давно предрекали, 20 лет назад — но тем не менее оно живо. Люди привыкли слушать радио в машинах, это очень удобно.
Кто-то настолько любит «Наше Радио», что пересев из машины и заходя в офис, включает нас онлайн через интернет и продолжает слушать. У нас очень преданная аудитория. Да, консервативная, но тем не менее преданная. Поэтому, когда мы ставим какую-то музыку в эфир, они верят в то, что это достойно того, чтобы попасть в эфир радиостанции.
— Кто слушает «Наше Радио» в 2021 году? Можете описать вашего рядового слушателя?
— Это мужчина, ему больше 35-ти: очень активный, компанейский. Если он услышит на радио знакомую песню, то сделает погромче и будет подпевать. У него очень много друзей, он по-хорошему патриотичен, любит свою страну и все, что в ней сделано — но не ура-патриот. Жизнерадостный, добрый, веселый.
— А молодежь? Сколько ее в процентном соотношении среди ваших слушателей?
— Если исходить из тех рейтингов, что мы получаем, молодежь нас, конечно, тоже слушает (сколько именно, сказать не могу). Но наша целевая аудитория — это 25-49 лет.
— Сколько у вас в эфире новой музыки по сравнению с зарекомендовавшими себя хитами?
— Я думаю, новой музыки процентов двадцать. Это «Аффинаж», ARTEMIEV, «Один в каноэ», VLNY, «Казускома», «Дайте Танк(!)», «Гудтаймс», «Гречка», «Порнофильмы», LaScala и многие другие.
Новой музыки у нас много, но по правилам радиослушания новинки нужно грамотно дозировать, чтобы люди, включая «Наше Радио», знали, что они там услышат — «Кипелова», «Машину времени», «Чайф». Важно, чтобы новая музыка не выбивалась из плотного потока.
Важно понимать: я слушаю новую музыку, думая о том, как она встанет в плейлист между «Чижом» и, например, «Кукрыниксами».
— Сторонний слушатель, хейтер, может включить ненадолго «Наше Радио», услышать песню «По раскрашенной душе» и сделать простой вывод: «„Наше Радио“ не меняется!» Сможете его переубедить?
— Я думаю, у хейтера есть смысл не доказать самому себе, что «Наше Радио» изменилось, а, простите, обосрать. С хейтером разговаривать бесполезно.
Я ориентируюсь на то, что, согласно социологическим исследованиям, наш слушатель в среднем включает «Наше Радио» на полтора с лишним часа — это для единоразового прослушивания музыки. Наша задача — уместить в этом время и самое любимое, и новое.
— Эфир на «Нашем Радио» можно купить?
— Невозможно. Понятно, многие говорят, что можно купить, но это все ерунда, поверьте. Были моменты: к нам пытались прийти богатые люди, которые решили, что они должны петь песни. «Давайте я у вас куплю время на свои песни в рекламном блоке», — были такие предложения. Нет, конечно! Мы сделаем хуже только себе и нашим рейтингам.
— «Наше Радио» и «Нашествие»: насколько они связаны друг с другом?
— Это бренд, который выходит из другого бренда. «Нашествие» — это фестиваль, который проводит «Наше Радио».
— Концертное агентство «Ультра Продакшн», как оно связано со станцией?
— Агентство входит в состав нашего холдинга, и мы даем дополнительную эфирную поддержку тем проектам, чьи концерты делает «Ультра Продакшн» — это новости в программе «За сценой», реклама, другие эфирные активности.
— Что дает в плане промо «Наше Радио» тем артистам, которые соглашаются работать с «Ультра Продакшн» по организации концертов?
— Это дополнительная информация о музыкантах в эфире, именно информационная поддержка.
— «Наше ТВ»?
У нас есть бренд «Наше ТВ», и, если вы откроете YouTube, то под этим брендом вы увидите огромное количество живых концертов, в том числе, легендарную программу «Воздух», а также интервью с нашими музыкантами и гостями эфиров.
— Помимо «Нашествия», есть еще фестиваль «Наши в городе» и премия «Чартова дюжина». Как дальше будут развиваться эти бренды, учитывая непростую ситуацию с концертами?
– Я думаю, мы сделаем «Чартову дюжину» в следующем году. У нас была шикарная премия в прошлом году, где мы собрали полный зал наших зрителей и огромное количество селебов.
В этом году премия прошла онлайн. Мы решили, что если, собственно, концертной церемонии не будет, то 12 февраля у нас весь день в эфире будут интервью с финалистами хит-парада «Чартова дюжина», и сама программа «Чартова дюжина» будет вестись в формате церемонии.
— «Наши в городе» и «Нашествие»: как стороннему человеку объяснить чем отличаются эти два фестиваля?
— «Наши в городе» — большой городской фестиваль, который может проводиться в любом городе на крупной площадке. А «Нашествие» — это событие, фестиваль года, который все ждут. Люди реально планируют свой отпуск на дни фестиваля, покупают билеты, бронируют жилье, договариваются с бабушками-дедушками отдать детей. Важно отметить: у нас большой семейный фестиваль, появилось огромное количество развлечений для детей. Есть кинотеатр, лекторий.
Мы с нетерпением ждем следующего «Нашествия», очень ждем, что в этом году оно состоится.
— Есть стереотип: фестиваль «Нашествие» — это место, где месят грязь резиновыми сапогами и забирают в армию. Как его развенчать?
Я сразу скажу: приезжайте — посмотрите! Во-первых, хочу сказать слово в оправдание людей, которые в сапогах, — я не хочу, чтобы во время дождей у меня были мокрые ноги, и сапоги — это нормально! Во-вторых, люди, которые готовятся к «Нашествию», смотрят прогноз погоды заранее! В 2017 году нам действительно настиг погодный коллапс, все новостные ленты тогда рассказывали о грязи — отсюда и стереотип.
В армию на «Нашествии» тоже не забирают — просто мы несколько лет сотрудничали с Минобороны, которое ставило свои развлекательные точки. В их числе был информационный щит «Что делать, если захочешь пойти по контракту в армию».
У Минобороны на фестивале был свой кинотеатр, музыканты многие проходили аттракцион «Тропа разведчика». Также там кормили всех армейской кашей, а наши лучшие пилотажные группы, «Стрижи» и «Русские Витязи», показали уникальное авиашоу!
— Сотрудничество с Минобороны, по вашим ощущениям, нанесло урон имиджу «Нашествию»?
— Вы знаете, нет. А если кто-то посчитал себя обиженным по поводу связи фестиваля с Минобороны, то могу сказать, что эти люди даже не ездили на фестиваль. Это — диванные эксперты, которые всегда все знают.
— При этом «Тараканы!» и, кажется, не только они прямо со сцены «Нашествия» выразили протест по поводу сотрудничества фестиваля с военными. Были ли введены против таких команд санкции? Стали ли их реже ставить в эфире?
— Нет, наше отношение к таким группам не изменилось.
— Насколько сильно на «Нашествие» повлияла пандемия?
Она повлияла на весь концертный рынок. Мы очень благодарны слушателям за то, что они не сдали билеты. Но вообще индустрия рухнула: очень жалко артистов, потому что они остались без концертов, потому что, к сожалению, в стране до сих пор живые выступления — главная составляющая заработка наших музыкантов. Надеемся, что все вернется.
— На «Нашем Радио» пандемия каким-то образом отразилась?
— Конечно! Это коснулось вообще всех-всех радиостанций, телеканалов. У нас сократились многие расходы.
Все были вынуждены пойти на такие меры. Но главным для нас было оставаться на плаву. Когда было первое «закрытие» Москвы весной, мы понимали, что люди не ездят на работу, стали меньше слушать радио в машине.
Мы сделали все, чтобы люди оставались с брендом «Наше Радио», и придумали сеть инстаграм-эфиров совместных с нашими артистами. Они выходили три месяца каждый будний день.
– Насколько сильно упали прослушивания радио после начала пандемии?
— Упали, как и на всех радиостанциях. Но я могу сказать, что в целом «Наше Радио», исходя из рейтингов, слушает порядка 10% москвичей — это хорошие показатели.
— А что сейчас с динамикой охвата, она растет?
— Она стабильна. Надеюсь, когда ситуация с пандемией разрулится, и люди смогут спокойно передвигаться по миру и по стране, мы начнем снова расти.
— Допустим, я хочу прорекламировать свой товар на «Нашем Радио». Сколько это будет стоить?
— Это нужно обращаться к коммерческому отделу. Но вот вам рекомендация: чтобы качественно прорекламировать свой товар, закажите лучше спецпроект. Это нативнее, всегда с интересом слушается — потому что люди понимают, что это вроде как реклама, но прикольненько что-то сделано.
— А много сейчас спецпроектов?
— Много. Наши шоу славятся вот такими крутыми и креативными спецпроектами.
— Что больше приносит доходов, реклама или спецпроекты?
— Прямая реклама, конечно.
— Если задать простой и понятный вопрос, за счет чего существует радио?
— Только за счет рекламы. Но цифры назвать вам никто не сможет. Потому что это коммерческая тайна.
— Есть ли планы по запуску новых проектов?
— Мы сейчас готовим новое шоу для эфира и YouTube. Подробностей пока не расскажу.
— То есть вы собрались покорять YouTube?
— На самом деле, мы давно этим занимаемся: у нас много концертных и студийных выступлений. Есть потрясающий эфирный проект «Отцы и дети», куда приходят наши музыканты с детьми.
— Какие минусы у радиоиндустрии сейчас по сравнению с диджитал-форматом? И какие плюсы?
— Не могу сказать. Это настолько разные сущности — как сравнивать театр и кино. У всех свои задачи.
Я сейчас периодически смотрю, как каналы и радио пытаются привлечь условно аудиторию тиктока и думаю: «Боже, зачем вы это делаете? Зачем гоняться за тем, что никогда в жизни не догонишь?» Это какие-то лишние телодвижения, которые ничего абсолютно не принесут.
— То есть «Наше Радио» никогда не заведет тикток?
— У нас есть тикток, но самоцели заниматься им нет, потому что в таком случае нужно бросить все силы на это, а я считаю, что смысла нет.
— Как FM-радиостанции оставаться конкурентоспособной в 2021 году?
— Следить за музыкальной индустрией, улавливать новые тренды и «прививать» их нашим слушателям.
Ведущие должны быть понятны и близки нашей аудитории. Потом что ведущие «Нашего Радио» — это как интересные собеседники, которых, как кажется нашим слушателям, они знают много лет. Наше радио всегда рядом с людьми — и в радости, и в минуты грусти. Не зря один из наших слоганов «Мы помогаем людям».
Сейчас на «Нашем Радио» уживается музыка разных стилей — мне кажется, мы вообще одна из немногих радиостанций, где столько всего намешано. С 2000-х мы правда очень сильно изменились, мы стали актуальными, современными — я говорю сейчас про подачу информации в целом, в том числе развлекательной.
— Насколько тяжело держать баланс между тем, чтобы радовать ядерную аудиторию и реагировать на тренды, открывать новые имена?
— На самом деле, это не тяжело, а интересно. Для всех нас это просто любимая работа: мы постоянно смотрим какие-то новости, обмениваемся информацией и с удовольствием этим всем занимаемся.