4 линия васильевского острова дом 5 история дома

03.01.202411.09.2022 admin 0 Comments

Полная чаша магистра логистики. История дома №9 на 4–й линии В.О.

Приятно, когда для того, чтобы оказаться на работе, нужно всего лишь спуститься по лестнице. Нет, конечно, когда работаешь на химическом производстве или, скажем, на кожевенном заводе, такое соседство офиса и дома радует не очень. Но отставной коллежский асессор Павел Павлович Форостовский ничем подобным не занимался. Он был владельцем и директором, как сейчас сказали бы, логистической компании.

Для себя построено. История доходного дома на Каменноостровском проспекте, 1–3

Форостовские были семейством не слишком богатым, но почтенным, из числа старых петербуржцев. Отец Павла Павловича дослужился на гражданской государственной службе до чина действительного статского советника, занимал длительное время ответственный пост директора Императорского фарфорового завода, а завершил карьеру на должности управляющего Казенной палатой Перми. Все как полагается — алая подкладка шинели, «Владимир» в петлице, «Анна» на шее.

Эксклюзивный экспедитор

А вот Форостовскому–младшему чиновничья доля показалась тесна. На протяжении 10 лет он служил в Департаменте торговли и мануфактур министерства финансов и в правлении Общества Константиновской железной дороги, но, как только ему исполнилось тридцать, вышел в отставку. И занялся бизнесом. В самом деле, карьера госслужащего — это прекрасно, но оклад коллежского асессора невелик, служба съедает все время, не оставляя времени на радости жизни. А радоваться хотелось — Павел Павлович где–то за год до отставки женился на очаровательной барышне лет двадцати от роду — Марии Селесте Фан–дер–Флит, и брак оказался на редкость счастливым.

Удачно стартовал и бизнес отставного чиновника — экспедиторская и транспортная компания, успешно работавшая по всей России и Европе. Не в последнюю очередь, кстати говоря, благодаря связям Форостовского на петербургской таможне. Основное направление деятельности фирмы заключалось в доставке грузов в порты Гельсингфорса, Ревеля и Риги и обратно — по всей России. Умение преодолевать таможенные барьеры без задержек быстро принесло Павлу Павловичу таких заказчиков, о которых его конкуренты могли только мечтать, — «Дом Фаберже», торговый дом «Штоль и Шмит», фирма Фридриха Мертенса. Иными словами, клиентами Форостовского становились все, кому было важно доставить ценные грузы без потерь и точно в срок. Деньги текли рекой.

Девять лет счастья

Но бизнес бизнесом, а между тем к началу ХХ века у Павла Павловича было уже двое сыновей. Нужно было задуматься о собственном доме. И в 1901 году на 4–й линии Васильевского острова, 9, появился необычный особняк — одна из первых столичных построек в стиле модерн. Архитектор Карл Шмидт уместил под его крышей все, что было нужно заказчику: на втором этаже — роскошную барскую квартиру, на первом — офис, в огромном сухом подвале — перевалочный склад для товаров, в отдельном крыле — зимний сад, а с тыльной, солнечной стороны дома — отдельный флигель для детей. Желтый облицовочный кирпич, «рваный» гангутский гранит отделки, кованая решетка ворот, башенка со шпилем — все вместе делало дом Форостовского похожим на маленький сказочный замок. Но уровень комфорта был самый для той поры современный, от электричества и телефонной связи до собственной котельной, обогревавшей весь дом. Постройка обошлась владельцу в 180 тыс. рублей серебром — сумму немалую, но для успешного дельца не запредельную.

Стараясь развлечь молодую жену, Форостовский сделал дом своего рода центром светской жизни Васильевского острова. В комнатах на втором этаже особняка устраивались балы, цветные витражи его окон освещались праздничной иллюминацией, играла музыка, шампанское лилось рекой, и о происходившем в такие вечера потом долго вспоминали как о празднике.

Счастливая жизнь в новом доме оказалась не слишком долгой. В 1910–м умерла от холеры жена Павла Павловича — на самом излете накрывшей столицу эпидемии, когда все уже думали, что бояться, в общем–то, нечего. А в 1914–м один за другим погибли оба его сына — Борис и Георгий. Как будто этого было мало — начавшаяся Первая мировая погубила и бизнес Форостовского. Дом на Васильевском, внутренний декор которого украшал девиз Daheim ist’s fein — «Быть дома — прекрасно», — стал пустым и мрачным.

Павла Форостовского в Петрограде не держало решительно ничего. Поэтому незадолго до революционных событий 1917–го он покинул Россию, а дальше следы его теряются.

Источник

4 линия васильевского острова дом 5 история дома

Доходные дома в Петербурге начали массово строить в середине XIX века. Раньше, конечно, они тоже были, аж с конца XVIII века, но для сдачи внаем приспосабливали здания иного назначения, чаще всего фамильные особняки, особенно, если семейство лишалось других источников дохода. Но перестраивать готовые дома не всегда хорошее решение, поэтому владельцы участков, расположенных в удобных для жизни местах, стали строить сразу под сдачу.

В середине позапрошлого века как раз соорудили первый постоянный мост на Васильевский остров, и жители его теперь могли добраться хотя бы до Адмиралтейства даже в шторм, в ледоход и ледостав. Раньше-то был плашкоутный Исаакиевский, ему все эти погодные выверты были критичны. А без постоянной связи с другими частями города стать престижным или хотя бы приличным местом острову не грозило.

В 1880 году прельстившись, разумеется, не чертями, а близостью к Академии художеств, в дом въехал известный художник Иван Шишкин и прожил несколько лет. Здесь он написал многие свои известные картины, например, «Заповедная роща», «Дорожка в лесу», «Дубки». После того, как художник лишился молодой жены (она умерла вскоре после рождения дочери), он переехал в дом 30 по той же линии.

В 1902–1904 годах в этом доме проживал архитектор Василий Шауб, один из первых провозвестников модерна в Петербурге. Потом, правда, переметнулся в неоклассицизм, но начинал-то вообще с эклектики! Кстати, доходные дома он тоже строил в большом количестве, в том числе и на Васильевском острове. Но как примеры его творчества, всем наверняка знакомые, приведем ансамбль жилых домов на нынешней Австрийской площади и знаменитый дом-утюг на набережной Фонтанки у Калинкина моста.

Но самое интересное из того, что случилось в этом доме, связано с биографией трех поэтов. Жил на свете известный востоковед и знаток древних языков Владимир Шилейко. Он был знаменит своей ученостью с подросткового возраста, но в какой-то момент познакомился с Николаем Гумилевым и Михаилом Лозинским, и любим мы теперь его, по крайней мере, широкая публика, вовсе не за шестьдесят два (. ) языка, которые он знал, а за участие в жизни известного поэтического кафе «Бродячая собака», остроту языка и за то, что он стал вторым мужем Анны Ахматовой.

Но до этого оставалось еще некоторое время, а в 1914 году Гумилев, приехав из Либавы, не стал снимать себе квартиру, а поселился у своего друга Шилейко, который жил как раз на 5-й линии. Отсюда после объявления войны с Германией Николай Степанович и ушел в армию, говорят, подкупил писаря, чтобы его туда взяли, а могли бы и не брать — негоден был.

Где же третий поэт, спросите вы, если мы упомянули только Гумилева и Ахматову? А Шилейко и сам писал стихи, хотя, конечно, не ими прославился.

Источник

По линиям Васильевского острова: 4-я и 5-я линии

Пешеходная прогулка по Четвертой и Пятой линиям Васильевского острова.

Продолжая экскурсию по линиям Васильевского острова (первая часть экскурсии здесь), мы добрались до четвертой и пятой линий – в прошлом заселенных преимущественно немцами. Дома четвертой и пятой – а среди них встречаются и огромные доходные дома в неоготическом стиле, и крошечные двухэтажные деревянные домишки – много могут рассказать об истории и жизни не только этой улицы, но и старого Петербурга в целом.

Первая остановка – возле особняка Павла Форостовского работы Карла Шмидта (№9). Форостовскому в конце XIX века принадлежала транспортно-экспедиционная фирма, возившая товары из Финляндии, и жил будущий владелец особняка на широкую ногу. Поэтому и дом заказал у одного из самых модных на тот момент петербургских скульпторов, недавно спроектировавшего здание фирмы Фаберже на Большой Морской. Собственно, Фаберже и порекомендовал Шмидта (кстати, своего родственника) Форостовскому.

Дом №9 стал одним из первых в Петербурге домов в стиле модерн. Форостовскому новое жилище служило и офисом, и квартирой: первый этаж заняла контора, на второй обитали он и его семья, а подвальные помещения были отданы под склад. В правой части здания даже находился зимний сад с наклонной стеклянной стеной.

Вообще-то Четвертая и Пятая линии, как, впрочем, Кадетская и Первая, Вторая и Третья были и по происхождению и по населению своему — немками. Это подтверждают и многочисленные газетные объявления XVIII, XIX и начала XX веков. Например, «Иноземец Томас Феленшбейн имеет намерение из Петербурга за море ехать. Кто имеет до него какое дело могут искать его на Васильевском острову в доме иностранной коллегии переводчика Турчанинова». Или: «В Пятой линии, между Большой и Малой першпективами, в доме сидельника Штрауса у столяра Класса продаются большие столы, ломберные столы, стулья, комоды, канапе и многие другие вещи по вольную ценою». Или: «На Васильевском острову в Четвертой линии у шляпника Иоганна Питербуша продаются бобровые полы, пуховые и полупуховые шляпки по вольною ценою». Были, скажем, и такие несколько шокирующие объявления: «На Васильевском острову по Четвертой линии, в Иванчиковом доме у живущего в оном Темпеля, продается испытанный многими состав от клопов: пузырек с оным по одному рублю».

Кучное проживание немцев на Четвертой и Пятой линиях безусловно прибавило улице своеобразный колорит. Над здешними магазинами, булочными, цирюльнями, кухмистерскими зачастую крепились вывески на немецком языке. Здесь же предлагалось по случаю свадьбы или других торжеств сочинить стихи по-немецки. На линиях то и дело звучала немецкая речь…

(с) Виктор Бузинов, «Десять прогулок по Васильевскому»

В доме №27 по Четвертой линии сейчас гимназия, а вот сто лет назад в здании располагалась женская рукодельно-хозяйственная школа им. А.П. Елисеева. Вообще, Елисеевы были всегда склонны к благотворительности: открывали богадельни, дома призрения, больницы, помогали начинающим художникам, когда началась Первая мировая – на свои деньги организовывали лазареты для раненых… Вот и женская рукодельно-хозяйственная школа была по-настоящему образцовым заведением: просторные классы с большими окнами, спортивный зал, библиотека, мастерские, двор для прогулок… Одной из целей школы было дать девочкам из бедных семей не только образование, но и хорошую профессию: даже вещи, которые они шили во время учебы, продавались, и если часть денег шла на содержание школы, то часть честно делилась между ученицами. Помимо рукоделия, преподавали здесь историю, географию, математику и литературу. Учились четыре года.

На пересечении со Средним проспектом – дом №42. Здесь в 1851 году построили бани общественные бани Эссен-Стенбок-Фермора. Сначала здание было двухэтажным, потом его надстроили до четырех этажей, и еще до середины XX века здесь мылись чуть ли не все василеостровцы (отдельные ванны тогда были в дефиците). Популярность бани была огромной: чтобы добраться до гардероба, нужно было простоять в очереди два-три часа! Но на этом приключения не заканчивались: к кранам с горячей и холодной водой тоже выстраивались очереди, а кроме того, нужно было не спускать глаз со своего тазика, которых всегда катастрофически не хватало.

В окрестностях Малого проспекта на 4-й и 5-й линиях сохранились дома, по которым можно догадаться, какой улица была в самом начале своей истории. Когда-то она была почти целиком застроена деревянными домишками, и некоторые из них – на удивление! – сохранились и по сей день. Например, дома №58-60 – барачного типа трогательные деревянные здания. Вот как пишет о них автор книги «Десять прогулок по Васильевскому» Виктор Бузинов: «Здесь в сплошь деревянных домах в 1880-х годах доктор А. Я. Фрей основал клинику душевных болезней. Неопасные для окружающих пациенты Фрея, видимо, имели право время от времени покидать пределы клиники. Во всяком случае, современники вспоминают о чудаковатом немце, появлявшемся в этих местах — на Пятой у Малого проспекта. Он ходил в высоком цилиндре, из-под которого развивались седые кудри. Он вечно напевал или бормотал что-то. У него была трость. Но он не опирался ею о тротуар: трость вечно летала по воздуху, никогда не касаясь земли. Он шел вприскочку и укоризненно посматривал на хохочущих над ним мальчишек».

Специфическое лечебное заведение это хорошо известно на Васильевском острове. О нем сложено множество баек, иногда жутковатых, но чаще смешных. В свое время здесь лечились от алкогольной зависимости десятки талантливых людей. Им-то и принадлежит в основном авторство этих баек, в которых юмор всегда сильнее печали. А вообще-то о людях странных, неадекватных в своих поступках на Васильевском принято говорить: «Он, наверное, сбежал с Пятой линии…»

Среди душевнобольных пациентов клиники еще в конце XIX века были писатели Всеволод Гаршин и Глеб Успенский. В апреле 1910 года здесь скончался гениальный живописец Михаил Врубель. У постели умирающего неотлучно находилась его жена — солистка Панаевского театра Надежда Забела. Пытаясь хоть как-то облегчить страдания Врубеля, она тихо напевала ему арии из своего оперного репертуара. А перед самой смертью мужа спела любимую им колыбельную Волховы Римского-Корсакова, с которым художник был очень дружен. Он слушал со слезами на глазах. Затем поцеловал руку жены и затих уже навсегда…

Об этой истории мало кто знает, как и вообще-то мало знают о трагических и счастливых поворотах судеб знаменитых петербуржцев, живших некогда на этих слишком долго остававшихся захолустными, Четвертой и Пятой линиях. Здесь снимали квартиры и комнаты, обитали в студенческих общежитиях, имели собственные дома десятки горожан, которые преумножили научную, литературную, музыкальную и художественную славу России. Среди выдающихся ученых это — И.М. Сеченов, И.Я. Мар, А. X. Востоков, Ф. Н. Чернышев. И. П. Павлов; среди прославленных писателей и поэтов — М. Е. Салтыков-Щедрин, Т. Г. Шевченко, Н. С. Гумилев, А. Н. Толстой, но особенно много здесь было талантливых живописцев и скульпторов: И. Е. Репин, В. М. Васнецов, М. М. Антокольский, Г. И. Семирадский, В. И. Суриков, К. А. Савицкий, Г. Г. Мясоедов, А. Г. Венецианов, И. И. Шишкин, А. В. Маковский, Н. И. Альтман, Ф. И. Шубин, П. К. Клодт, И. Я. Гинзбург — всех не перечесть…

(с) Виктор Бузинов, «Десять прогулок по Васильевскому»

Источник

Доходный дом Л. Е. Кенига

Доходный дом Л. Е. Кенига эклектика

На угловом во второй половине XVIII века стоял каменный дом, принадлежавший переводчику Ф. А. Галченкову, который в 1783 г. открыл здесь одну из первых частных типографий столицы. Дом на правой стороне принадлежал учителю литературы в благородном пансионе И. С. Пекинскому.

План Шуберта.
1828 г.

Вид со стороны Андреевского рынка.
Фото 1900 г.

(из книги «Десять прогулок по
Васильевскому». Виктор Бузинов)
добавил люблюпитер)

Желая получить хороший проект доходного дома, Кениг объявил конкурс, в котором победил автор ряда особняков, дач и других построек К. К. Рахау. В 1878-1879 гг. он возвел существующий дом.

Один из самых крупных здешних заводчиков, желая получить проект большого доходного дома, пригласил к участию в конкурсе архитекторов К. К. Рахау, В. А. Шретера и Н. В. Трусова с тем, чтобы проекты, по заданной им, в общих чертах, программе, были представлены в шести или восьминедельный срок. Составителю лучшего проекта обещалось производство постройки, а остальным двум назначались премии, по 500 руб. каждая. Ныне, по всестороннем и тщательном рассмотрении проектов, первенство признано за работой профессора Рахау. Дом, стоимостью до полумиллиона, будет строиться на углу Большого проспекта и 4-й линии Васильевского Острова. Проекты гг. Трусова и Рахау были приняты по истечении срока.

(«Листок архитектурного журнала «Зодчий»», 1877, № 38, С. 197, добавил miraru1 )

Крупный четырехэтажный дом № 15/5 занимает по проспекту два старинных участка. На одном из них, угловом, во второй половине XVIII в. стоял каменный дом. Он принадлежал переводчику Ф. А. Галченкову, который в 1783 г. открыл здесь одну из первых частных типографий столицы. Через два года он принял в компанию книгопродавца Е. К. Вильковского, и тот с 1788 по 1797 год продолжал дело самостоятельно. Несколько лет типография печатала учебники для Комиссии об учреждении народных училищ, занимавшейся реформой образования: «Всемирную историю», «Краткое руководство к математической географии и к познанию небесного шара» и еще десятки названий. Издавались и другие книги, которые продавались тут же в лавке.
Издательское дело оказалось традиционным для этого дома. В 1840-1841 гг., когда участок принадлежал художнику П. И. Угрюмову, здесь находилась редакция «Художественной газеты», выходившей один раз в две недели. В это время ее издание и редактирование принял от известного писателя Н. В. Кукольника журналист и талантливый переводчик А. Н. Струговщиков. Газета широко освещала художественную жизнь не только Петербурга и России, но и Европы. В критических статьях она оценивала состояние живописи, скульптуры, декоративного искусства своего времени, подробно рассматривала творчество русских и зарубежных художников.
В 1860-х гг. тут издавалась газета на латышском языке. Редактировал ее молодой литератор К. Барон, впоследствии собиратель латышских народных песен, писатель и общественный деятель. Тогда же среди жителей дома были видные петербургские зодчие И. А. Варнек и Ф. И. Габерцетель.

В 1830-1850-х гг. дом на правой стороне участка принадлежал учителю литературы в благородном пансионе И. С. Ленинскому. На этой должности он заменил будущего декабриста В. К. Кюхельбекера. Известен разбор «Славянской грамматики» Пенинского Кюхельбекером.
В 1870-х гг. оба участка приобрел крупный заводчик Л. Е. Кениг. Желая получить хороший проект большого доходного дома, он объявил конкурс, в котором победил автор ряда особняков, дач и других построек К. К. Рахау. В 1878-1879 гг. он возвел существующее здание.

В 1905-1906 гг. здесь была квартира живописца Н. К. Рериха. В 1900-1910-х гг. в этом доме жили крупные петербургские зодчие Н. И. Алексеев и А. А. Полещук, построившие ряд зданий на Васильевском острове.

(Никитенко. Соболь. С., добавил miraru1 )

Кениг Леоп. Ег. Сампсониевская наб., 5 (Адр. кн. на 1893. О. 3. С. 128)

— Кенига Леоп. Ег. (ВПб на 1896. О. 4. Стлб. 143)

— Кенига Юлиуса-Адольфа Леопольдовича (ВПб на 1908. О. 4. Стлб. 203)

— Кенига Юлия Леопольд. (ВПг на 1917. О. 4. Стлб. 188)

Бергштрессер Павел Карлович, дворянин, гражд. инж., архитектор. 4 л., 5 (ВПг на 1917. О 3. С. 55) (добавил Liz )

В 1904-1906 гг. здесь была квартира художник Н. К. Рериха.

Этот адрес у Рериха показывает ВПб на 1905 и 1906. Т.е Рерих жил здесь с 1904 г. (Liz)

на 1910. С. 19, на 1911. С. 18, на 1912. С. 18, на 1913. С. 13, на 1914. С. 13, ВПг на 1915. С. 13, на 1916. С. 16, на 1917. С. 14)

архитектор двора в. к. Кирилла Владимировича

1860-е архитектор И. А. Варнек (Г. Д. Гоппе, К. Г. Корнфельд Всеобщая адресная книга С-Петербурга С-Пб 1867-1868. C. 73)

кладбище Смоленское православное; АХ (1839), академик архитектуры 1852,

С-Пб 1867-1868 O. III. C. 100; А. Г. Шкларевич Строительный адрес-календарь на 1880 г. С-Петербург 1880 С. 1-42)

кладбище Волковское лютеранское; АХ (1856).

(ВЛд на 1930. O. XI. C. 411, на 1931. C. 326, на 1933. O. XV. C. 269, на 1934. O. XIV. C. 278, на 1935. С. 283)

на 1911. С. 710, на 1912. С. 717, на 1913. С. 505, на 1914. С. 525, ВПг на 1915. С. 523, на 1916. С. 542, на 1917. 547)

АХ 1896, академик архитектуры 1911

— Контора торговли сахаром Л. Е. Кенига;

— Контора торговли чаем Б. Е. Грюннинга;

— Комиссионерская контора К. А. Брункса;

— Агентская контора Э. Л. Ландсгофа;

— Правление топографичесской съемки СПб. и Финляндской губерний. Отд.Гл. штаба (О. 1. Стб. 43).

Сейчас (2015) по этому адресу, похоже, нет детсада. Он переехал в здание напротив. ( fauna14 )

В 2001 г. дом включён КГИОПом в «Список вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность» (486) (2008 г.) Приказ председателя КГИОП № 15 от 20.02.2001.