15 июля день памяти антона павловича чехова великого русского писателя и драматурга
Антон Чехов
русский писатель и драматург
Антон Павлович Чехов
Кому не известны цитаты: «Краткость – сестра таланта» и «В человеке все должно быть прекрасно…». Но далеко не все помнят, что их автором был Антон Павлович Чехов, великий русский писатель, чья слава распространилась далеко за пределы России и не померкла до сегодняшнего дня.
Антон Павлович Чехов родился (17) 29 января 1860 года в Таганроге. Учился в Таганрогской гимназии, а в свободное время помогал отцу в бакалейной лавке. Антон очень любил читать и часто читал вслух, разыгрывая сцены перед братьями и знакомыми.
В 1876 году семья разорилась и переехала в Москву. Чехов остался в Таганроге и, чтобы добыть средства к существованию, стал давать частные уроки. После окончания гимназии он поступил на медицинский факультет Московского университета. Чтобы заработать на жизнь, стал писать небольшие юмористические рассказы, публикуя их под псевдонимами: Антоша Чехонте, Человек без селезёнки и другими. Впоследствии они вошли в сборники «Пестрые рассказы» и «Невинные речи».
В большую литературу писатель пришел после окончания университета — работая уездным врачом, он одновременно продолжал публиковать свои произведения. Его сборник «В сумерках», вышедший в 1887 году, был замечен читателями и критикой. В том же году была поставлена его первая пьеса «Иванов». В 1890-х годах Чехов был самым читаемым писателем в России.
Основными темами творчества писателя являются идейные искания интеллигенции, проблемы обывательского существования. Его лучшими произведениями считаются рассказы «Палата № 6», «Человек в футляре», пьесы «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад». Они и сегодня выглядят современно и с успехом идут во многих театрах мира.
В 1892 году Чехов купил имение Мелихово недалеко от Москвы, где продолжал заниматься литературным творчеством, а также не оставлял своей врачебной практики, помогая местным крестьянам. В последующие годы он много ездил по стране, а в 1898 году из-за ухудшения здоровья перебрался в Ялту, где построил дом. Здесь бывали Л.Н. Толстой, М.Горький, И.А. Бунин, А.И. Куприн, И.И. Левитан.
15 июля – день памяти Антона Павловича Чехова (1860–1904).
Чехов – один из самых известных драматургов мира, его произведения переведены на 100 языков.
За 26 лет творческой жизни писатель создал около 900 коротких юмористических рассказов, повестей и пьес.
Последними словами писателя были: «Давно я не пил шампанского»…
1 Краткость – сестра таланта (из письма брату Александру Павловичу Чехову 11 апреля 1889 г.)
2 В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. (Из пьесы «Дядя Ваня»)
3 Пусть на сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни. (Воспоминания Арс. Г. (И.Я. Гурлянд), «Театр и искусство», 1904.)
4 В каждом из нас слишком много винтов, колес и клапанов, чтобы мы могли судить друг о друге по первому впечатлению или по двум-трем внешним признакам. (Пьеса «Иванов»)
5 Воспитанные люди уважают человеческую личность, а потому всегда снисходительны, мягки, вежливы, уступчивы. (Из письма брату Николаю Антоновичу Чехову, 1886)
6 Все знают и все понимают только дураки и шарлатаны. (Рассказ «Огни»)
8 Грязная муха может испачкать всю стену, а маленький грязненький поступочек может испортить все дело. (Из записных книжек)
10 Доброму человеку бывает стыдно даже перед собакой. (Из записных книжек))
12 Если вы будете работать для настоящего, то ваша работа выйдет ничтожной; надо работать, имея в виду только будущее. (Из записных книжек)
13 Жениться интересно только по любви; жениться же на девушке только потому, что она симпатична, это все равно, что купит себе на базаре ненужную вещь только потому, что она хороша. (из письма брату Александру Павловичу Чехову, 1898)
14 За дверью счастливого человека должен стоять кто-нибудь с молоточком, постоянно стучать и напоминать, что есть несчастные и что после непродолжительного счастья наступает несчастье. (Рассказ «Крыжовник»)
16. Можно лгать в любви, в политике, в медицине, можно обмануть людей… но в искусстве обмануть нельзя. (Из записных книжек)
17. Не так связывают любовь, дружба, уважение, как общая ненависть к чему-либо. (Из записных книжек)
18. Не успокаивайтесь, не давайте усыплять себя! Пока молоды, сильны, бодры, не уставайте делать добро. (Рассказ «Крыжовник»)
22. Нужно по капле выдавливать из себя раба. (Из письма к издателю и журналисту А. Ф. Суворину, 1889 г.)
23. Влюбленность указывает человеку, каким он должен быть. (Из записных книжек)
24 А бывают минуты, за которые можно отдать месяцы и годы. (Из записных книжек)
25 Хорошее воспитание не в том, что ты не прольешь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, как это сделает кто-нибудь другой. (Рассказ «Дом с мезонином»)
26 Нет того Квазимодо, который не был бы глубоко убежден, что парой ему может быть только красивая женщина. (Рассказ «О женщинах»)
27 Ничто не стоит так дешево и не ценится так дорого, как вежливость. (Из записных книжек)
И допит последний глоток.
Немецкий уснул городок.
Подумай, какая досада!
Лишь ветки вишнёвого сада
белеют в июльской ночи.
Колеблется пламя свечи.
Актриса известная плачет.
Не знаю, зачем она прячет
последние слёзы свои.
К чему здесь сейчас соловьи!
Последние слёзы горючи.
Шиповника стебли колючи.
Крыжовника иглы остры.
И будут рыдать три сестры
и многие сёстры иные.
Немногие братья родные
и множество братьев иных.
. Немецкий уснул городок.
Но он уже скоро проснётся.
Его это тоже коснётся,
но только потом,
и не так.
Зачем эти розы цветут!
Как всё в этом мире похоже.
И на Новодевичьем тоже
такие же розы, как тут.
Я тоже уеду туда,
к тем розам,
к берёзе и к вербе.
Ich sterbe,
ichsterbe,
ichsterbe
и это уже навсегда.
Прокомментируйте!
Выскажите Ваше мнение:
Вакансии для учителей
15 июля день памяти антона павловича чехова великого русского писателя и драматурга
15 июля – день памяти Антона Павловича Чехова (1860–1904), одного из самых известных драматургов мира, его произведения переведены на 100 языков. За 26 лет творческой жизни писатель создал около 900 коротких юмористических рассказов, повестей и пьес. Многие из них, в их числе «Палата № 6», «Человек в футляре», пьесы «Иванов», «Чайка», «Вишневый сад», «Дядя Ваня», «Три сестры» стали классикой мировой литературы.
1875. Семья А.П.Чехова, в центре сидят родители, Павел и Евгения Чеховы, слева Михаил и Мария, справа тетя Людмила с сыном Георгием, слева Иван, Антон, Николай, Александр и дядя Митрофан
Антон Чехов появился на свет 17 (29) января 1860 года в городе Таганроге. Семья Чехова была довольно большой: отец – Павел, мать – Евгения, а также четыре брата и сестра. С малых лет дети помогали родителям в купеческой лавке, которую держал отец. В 1868 году юный Чехов начал учебу в гимназии Таганрога. Именно здесь начали выстраиваться его видение мира, страсть к литературе и драматическим произведениям. Первым спектаклем, который он посетил 13-летний Антон Чехов, стала оперетта “Прекрасная Елена”. С тех пор он не мог представить себе жизни без театра и драматургии.
В 1876 году для большой семьи Чеховых наступил непростой период – глава семьи разорился и спешно уехал в Москву, распродав все имущество. Гимназист Чехов начал давать уроки, чтобы выжить, и спустя 3 года, окончив гимназию, он поступил в Московский университет, где получил медицинское образование. В это же время его брат Иван переехал Подмосковье, где получил квартиру. Наведываясь к нему в гости, Антон Павлович познакомился с доктором Архангельским, который спустя несколько лет помог молодому выпускнику получить место земского доктора в Чикине.
Произведение Антона Павловича Чехова «Письмо к ученому соседу» в журнале Стрекоза
Начало творческого пути
С начала студенческих лет Антон Чехов начал писать небольшие рассказы. В 1879 году были опубликованы первые рассказы и юмореска автора в журнале “Стрекоза”. Несколько лет Антон Павлович много пишет, и часто печатает небольшие юморески, зарисовки и рассказы под разными именами. Его печатали такие журналы как “Осколки”, “Стрекоза”, “Будильник”. Первый сборник рассказов Чехова был подготовлен в 1884 году под названием “Сказки Мельпомены”, подписанное “А.Чехонте”. В 1885-86 гг. стали временем расцвета творчества писателя как мастера коротких рассказов, были изданы сборники “Невинные речи” и “Пестрые рассказы”, ставшие очень популярными, и писатель подписал их своей настоящей фамилией.
Чехов писал много и хорошо, но однажды получил письмо от критика Дмитрия Григоровича (1822 — 1899), который посоветовал не рассыпать талант на мелочи и написать большое стоящее произведение. Этот совет оказал влияние на Чехова и постепенно свел к минимуму сотрудничество с периодическими изданиями. С 1887 года он пишет длинные рассказы на серьезные темы и была успешно поставлена на сцене первая пьеса Антона Павловича “Иванов”.
Однако в эти годы Чехов почувствовал, что ему не хватает свежих эмоций и жизненного опыта, и он отправился в путешествие по “гоголевским местам”, писатель посетил Крым и Кавказ. На это время писатель был уже знаменит.
В 1887 г. вышел третий сборник рассказов “В сумерках”, за который он удостаивается Пушкинской премии. Антон Чехов хотел поехать в Европу, но по стечению обстоятельств оказался в Одессе, влюбился в актрису Малого театра, но эта связь быстро закончилась, и, потеряв интерес к жизни, он отправился в Ялту.
В 1888-89 годах семейство Чеховых жило недалеко от Сум из-за смерти одного из братьев.
Поездка на Сахалин
Недалекие поездки не удовлетворили писателя, он решил, что ему нужен далекий вояж. Свои планы отправиться на остров Сахалин Чехов долго держал в секрете, рассказав о них родным в 1890 году за пару месяцев до отправления. Его дорога проходила через Сибирь и заняла более 80 дней. За это время он написал 9 очерков “Из Сибири”. На Сахалине он много разговаривал со ссыльными, стараясь больше узнать об их жизни, судьбах, причинах пребывания на острове. Он общался даже с политзаключенными, несмотря на запрет администрации.
Путь Чехова домой с острова Сахалин шёл по морю, на пароходе. Маршрут длинного пути шёл через Суэцкий канал, писатель посетил множество интересных мест — Цейлон, Одессу, Гонконг. Его дальнее странствие закончилось зимой 1890 года в Туле, где его с радостью встретила семья.
Это путешествие оставило большой отпечаток в творчестве писателя. Он получил огромный опыт и обширный материал для создания новых произведений. Перепись населения, которую он провёл на острове каторжников, включила 10000 опросных карт, однако перепись была опубликована только в 2005 году.
Антон Чехов с семьей на крыльце мелиховского дома
Жизнь в Москве и Подмосковье
После дальней дороги в 1890 году Чехов осел в Москве. Он жил в доме на Малой Дмитровке, где прошла работа над книгой “Остров Сахалин”, а также известными произведениями “Палата №6”, по рассказу “Дуэль” в 1973 году снят фильм «Плохой хороший человек«.
В Москве писатель часто встречается с литераторами, актерами, художниками и другими известными людьми искусства. В 1892 году Антон Чехов стал владельцем имения Мелихово под Москвой, осуществив свою многолетнюю мечту. В Мелихово Чехов активно работает как местный врач, участвует в строительстве школы, пожарной части и колокольни, по хозяйству ему помогает сестра Мария. В Мелихово он принимает деятельное участие в строительстве дороги в Лопасню и железнодорожной станции, почты, помогает засадить лес, помогает открыть библиотеку в родном Таганроге.
В усадьбе Мелехово за несколько лет было написано 42 произведения, появились на свет такие великие пьесы как “Чайка”, “Дядя Ваня”. Затем писатель опять отправляется в путь, на этот раз по западной Европе.
Антон Чехов с супругой Ольгой Книппер
Ялта
В конце 1898 года у Чехова началось обострение туберкулеза и по состоянию здоровья врачи посоветовали ему переехать в Крым.
В 1899 году Чехов продал имение в Мелехове и окончательно осёл в Ялте, где приобрёл участок земли и занялся строительством дома и сада. Чехов посадил уникальный сад, созданный так, чтобы круглый год в нём было зелено и цвело хотя бы одно растение.
Именно в Ялте Чехов написал пьесу “Вишневый сад”, поставленную в столице в 1903 году, пьеса стала его последним произведением.
В его доме в Крыму часто бывают известные писатели, драматурги, актеры, в числе которых Иван Бунин, Илья Левитан, А. Куприн, Максим Горький, Лев Толстой.
В 1900 г. Антон Павлович получил звание почётного академиком изящной словесности, от которого он спустя 2 года вместе с В. Короленко отказался из-за того, что аналогичного звания указом Николая II был лишён Максим Горький. Летом 1900 года у него гостила актриса Ольга Книппер, которая вскоре стала его женой, и исполнительницей главных ролей в его пьесах. Чехов остался жить в Ялте, а она в столице, но он часто навещал жену вплоть до самой смерти.
Антон Павлович Чехов написал из Ялты 7 февраля 1900 года своему брату Ивану Павловичу Чехову (1861 — 1922).
«Милый Иван, писал ли я тебе, что я купил в Гурзуфе кусочек берега? Мне принадлежит маленькая бухта с прекрасным видом, собственными скалами, купаньем, рыбной ловлей и проч. и проч. Пристань и парк очень близко, 3 минуты ходьбы. Домишка есть, но жалкий, в 3 комнаты; одно дерево. Полагаю, что мы, т. е. я, мать, Маша и все наши крепостные, будем лето проводить в Гурзуфе. Если пожелаешь, то я для тебя найму рядом у татарина комнату или две, только напиши заранее… На новой даче только одно дерево, шелковица, но посадить можно сотню, что я и сделаю».
1901- Антон Чехов и Лев Толстой в Гаспре
Болезнь и смерть
Причиной смерти писателя стал туберкулез, который мучил его с гимназических лет. Первые признаки болезни он обнаружил у себя рано, но не занимался лечением, полагая, что симптомы вызваны другим недугом. К тому же, здоровье писателя подрывали его поездки, иногда проходящие в тяжёлых климатических условиях. В 1904 году Чехов выехал на лечение на немецкий курорт в Баденвайлер, где и умер 2 (15) июля 1904 года.
По свидетельству жены Ольги Леонардовны, в начале ночи Чехов проснулся и «первый раз в жизни сам попросил послать за доктором. После он велел подать шампанского. Антон Павлович сел и как-то значительно, громко сказал доктору по-немецки: «Ich sterbe». Потом повторил для студента или для меня по-русски: «Я умираю». Потом взял бокал, повернул ко мне лицо, улыбнулся своей удивительной улыбкой, сказал: «Давно я не пил шампанского…», спокойно выпил всё до дна, тихо лёг на левый бок и вскоре умолкнул навсегда».
Тело драматурга было доставлено в Россию 9 (22) июля, его похоронили за Успенской церковью в Москве. Могила известного писателя была выкопана рядом с местом захоронения отца. В 1933 году это кладбище было упразднено, тогда по просьбе жены Чехова его перезахоронили за стенами монастыря.
Прошло уже 117 лет со дня ухода Чехова из жизни, но память о нём бессмертна. Его пьесы до сих пор ставят в театрах, по сюжетам его произведений снимают фильмы, его книги читает весь мир, его новаторские идеи и сегодня используются писателями по всему миру.
Афоризмы Антона Чехова из его произведений, писем и записных книжек, которые в полной мере подходят и к современной жизни.
15 июля — день памяти Антона Чехова
В день похорон Антона Павловича Чехова Александр Куприн записал в дневнике: «Среди моря венков и скорбных посвящений я разглядел надпись «На могилу такого писателя, как Ты, венок должен возложить каждый читатель». Я подошел к матери Чехова и без слов поцеловал ее руку. Она сказала усталым, слабым голосом: «Вот горе-то у нас какое… Нет Антоши»».
фото sechenov.ru
Антон Чехов родился 29 января 1860 года в Таганроге. Учился в Таганрогской гимназии, а в свободное время помогал отцу в бакалейной лавке. Антон очень любил читать и часто читал вслух, разыгрывая сцены перед братьями и знакомыми.
В 1876 году семья разорилась и переехала в Москву. Чехов остался в Таганроге и, чтобы добыть средства к существованию, стал давать частные уроки. После окончания гимназии он поступил на медицинский факультет Московского университета. Чтобы заработать на жизнь, стал писать небольшие юмористические рассказы, публикуя их под псевдонимами: Антоша Чехонте, Человек без селезёнки и другими. Впоследствии они вошли в сборники «Пестрые рассказы» и «Невинные речи».
В большую литературу писатель пришел после окончания университета — работая уездным врачом, он одновременно продолжал публиковать свои произведения. Его сборник «В сумерках», вышедший в 1887 году, был замечен читателями и критикой. В том же году была поставлена его первая пьеса «Иванов». В 1890-х годах Чехов был самым читаемым писателем в России.
фото interesnyefakty.org
Основными темами творчества писателя являются идейные искания интеллигенции, проблемы обывательского существования. Его лучшими произведениями считаются рассказы «Палата № 6», «Человек в футляре», пьесы «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад». Они и сегодня выглядят современно и с успехом идут во многих театрах мира.
В 1892 году Чехов купил имение Мелихово недалеко от Москвы, где продолжал заниматься литературным творчеством, а также не оставлял своей врачебной практики, помогая местным крестьянам. В последующие годы он много ездил по стране, а в 1898 году из-за ухудшения здоровья перебрался в Ялту, где построил дом. Здесь бывали Лев Толстой, Максим Горький, Иван. Бунин, Александр Куприн, Исаак Левитан.
Однако болезнь — туберкулез — прогрессировала, и летом 1904 года Чехов выехал на курорт в Германию. Однако это не помогло, и 14 июля 1904 года Антон Павлович Чехов скончался в Баденвайлере (Германия). Похоронен он был в Москве на Новодевичьем кладбище.
фото magisteria.ru
В памяти современников он остался удивительным мастером слова, великим литератором, драматургом, честным и порядочным человеком, при жизни снискавшим славу и уважение. Писатель Александр Куприн описал много интересных эпизодов из жизни Антона Чехова:
«Один «тамбовский помещик», как окрестил его Чехов, приехал к нему за врачебной помощью. Тщетно А.П. уверял, что он давно бросил практику и отстал в медицине, напрасно рекомендовал обратиться к более опытному доктору — «тамбовский помещик» стоял на своем: никаким докторам, кроме Чехова, он не хочет верить. Волей-неволей пришлось дать ему несколько незначительных, совершенно невинных советов. Прощаясь, «тамбовский помещик» положил на стол два золотых и, как его ни уговаривал А.П., ни за что не соглашался взять их обратно. Антон Павлович принужден был уступить. Он сказал, что, не желая и не считая себя вправе брать эти деньги как гонорар, он возьмет их на нужды ялтинского благотворительного общества, и тут же написал расписку в их получении. Оказывается, только того и нужно было «тамбовскому помещику». С сияющим лицом, бережно спрятал он расписку в бумажник и тогда уж признался, что единственной целью его посещения было желание приобрести автограф Чехова. Об этом оригинальном и настойчивом пациенте А.П. рассказывал сам — полусмеясь, полусердито».
LiveInternetLiveInternet
—Метки
—Рубрики
—Цитатник
=Еврейские мальчики= 110 лет назад родился мальчик, которому суждено было стать одним из сам.
✨Выдающийся портретист Савелий Сорин Его имя, к сожалению, почти неизвестно мног.
✨ 1925-й год. Знаменитый танцевальный зал Монпарнаса «Бюлье». П.
«Турандот» Пуччини в постановке Пражской оперы. Л.
18.09.2021 Юбилейный концерт 18.09.2021
—Музыка
—Кнопки рейтинга «Яндекс.блоги»
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Статистика
В день похорон Антона Павловича Чехова Александр Куприн записал в дневнике: «Среди моря венков и скорбных посвящений я разглядел надпись «На могилу такого писателя, как Ты, венок должен возложить каждый читатель». Я подошел к матери Чехова и без слов поцеловал ее руку. Она сказала усталым, слабым голосом: «Вот горе-то у нас какое. Нет Антоши»».
Воспоминания Александра Ивановича Куприна об Антоне Павловиче Чехове.
Детские скорби жгучи, но они растают во сне и исчезнут с завтрашним солнцем. Мы, взрослые, не чувствуем их так страстно, но помним дольше и скорбим глубже. Вскоре после похорон Чехова, возвращаясь с панихиды, бывшей на кладбище, один большой писатель сказал простые, но полные значения слова:
— Вот похоронили мы его, и уже проходит безнадежная острота этой потери. Но понимаете ли вы, что навсегда, до конца дней наших, останется в нас ровное, тупое, печальное сознание, что Чехова нет?
И вот теперь, когда его нет, особенно мучительно чувствуешь, как драгоценно было каждое его слово, улыбка, движение, взгляд, в которых светилась его прекрасная, избранная, аристократическая душа. Жалеешь, что не всегда был внимателен к тем особенным мелочам, которые иногда сильнее и интимнее говорят о внутреннем человеке, чем крупные дела. Упрекаешь себя в том, что из-за толкотни жизни не успел запомнить, записать много интересного, характерного, важного. И в то же время знаешь, что эти чувства разделяют с тобою все те, кто был близок к нему, кто истинно любит его как человека несравненного душевного изящества и красоты, кто с вечной признательностью будет чтить его память, как память одного из самых замечательных русских писателей.
К любви, к нежной и тонкой печали этих людей я обращаю настоящие строки.
Цветничок был маленький, далеко не пышный, а фруктовый сад еще очень молодой. Росли в нем груши и яблони-дички, абрикосы, персики, миндаль. В последние годы сад уже начал приносить кое-какие плоды, доставляя Антону Павловичу много забот и трогательного, какого-то детского удовольствия. Когда наступало время сбора миндальных орехов, то их снимали и в чеховском саду. Лежали они обыкновенно маленькой горкой в гостиной на подоконнике, и, кажется, ни у кого не хватало жестокости брать их, хотя их и предлагали.
А.П. не любил и немного сердился, когда ему говорили, что его дача слишком мало защищена от пыли, летящей сверху, с аутского шоссе, и что сад плохо снабжен водою. Не любя вообще Крыма, а в особенности Ялты, он с особенной, ревнивой любовью относился к своему саду. Многие видели, как он иногда по утрам, сидя на корточках, заботливо обмазывал серой стволы роз или выдергивал сорные травы из клумб. А какое бывало торжество, когда среди летней засухи наконец шел дождь, наполнявший водою запасные глиняные цистерны!
Но не чувство собственника сказывалось в этой хлопотливой любви, а другое, более мощное и мудрое сознание. Как часто говорил он, глядя на свой сад прищуренными глазами:
Эта мысль о красоте грядущей жизни, так ласково, печально и прекрасно отозвавшаяся во всех его последних произведениях, была и в жизни одной из самых его задушевных, наиболее лелеемых мыслей. Как часто, должно быть, думал он о будущем счастии человечества, когда, по утрам, один, молчаливо подрезывал свои розы, еще влажные от росы, или внимательно осматривал раненный ветром молодой побег. И сколько было в этой мысли кроткого, мудрого и покорного самозабвения!
— Как хороша будет жизнь через триста лет!
И потому-то он с одинаковой любовью ухаживал за цветами, точно видя в них символ будущей красоты, и следил за новыми путями, пролагаемыми человеческим умом и знанием. Он с удовольствием глядел на новые здания оригинальной постройки и на большие морские пароходы, живо интересовался всяким последним изобретением в области техники и не скучал в обществе специалистов. Он с твердым убеждением говорил о том, что преступления вроде убийства, воровства и прелюбодеяния становятся все реже, почти исчезают в настоящем интеллигентном обществе, в среде учителей, докторов, писателей. Он верил в то, что грядущая, истинная культура облагородит человечество.
Рассказывая о чеховском саде, я позабыл упомянуть, что посредине его стояли качели и деревянная скамейка. И то, и другое осталось от «Дяди Вани», с которым Художественный театр приезжал в Ялту, приезжал, кажется, с исключительной целью показать больному тогда А.П-чу постановку его пьесы. Обоими предметами Чехов чрезвычайно дорожил и, показывая их, всегда с признательностью вспоминал о милом внимании к нему Художественного театра. Здесь у места также упомянуть, что эти прекрасные артисты своей исключительной деликатной чуткостью к чеховскому таланту и дружной преданностью ему самому много скрасили последние дни незабвенного художника.
Журавль был важная, степенная птица. К людям он относился вообще недоверчиво, но вел тесную дружбу с Арсением, набожным слугой Антона Павловича. За Арсением он бегал всюду, по двору и по саду, причем уморительно подпрыгивал на ходу и махал растопыренными крыльями, исполняя характерный журавлиный танец, всегда смешивший Антона Павловича.
— Уйди же, уйди, дурак. Не приставай.
И прибавлял, обращаясь к собеседнику, с досадой, но со смеющимися глазами:
— Не хотите ли, подарю пса? Вы не поверите, до чего он глуп.
Но однажды случилось, что Каштан, по свойственной ему глупости и неповоротливости, попал под колеса фаэтона, который раздавил ему ногу. Бедный пес прибежал домой на трех лапах, с ужасающим воем. Задняя нога вся была исковеркана, кожа и мясо прорваны почти до кости, лилась кровь. Антон Павлович тотчас же промыл рану теплой водой с сулемой, присыпал ее йодоформом и перевязал марлевым бинтом. И надо было видеть, с какой нежностью, как ловко и осторожно прикасались его большие милые пальцы к ободранной ноге собаки и с какой сострадательной укоризной бранил он и уговаривал визжавшего Каштана:
— Ах ты, глупый, глупый. Ну, как тебя угораздило. Да тише ты. легче будет. дурачок.
Приходится повторить избитое место, но несомненно, что животные и дети инстинктивно тянулись к Чехову. Иногда приходила к А.П. одна больная барышня, приводившая с собою девочку лет трех-четырех, сиротку, которую она взяла на воспитание. Между крошечным ребенком и пожилым, грустным и больным человеком, знаменитым писателем, установилась какая-то особенная, серьезная и доверчивая дружба. Подолгу сидели они рядом на скамейке, на веранде; А.П. внимательно и сосредоточенно слушал, а она без умолку лепетала ему свои детские смешные слова и путалась ручонками в его бороде.
Это было осенью. Чехов, возвращавшийся из Москвы, только что приехал на пароходе из Севастополя в Ялту и еще не успел сойти с палубы. Был промежуток той сумятицы, криков и бестолочи, которые всегда подымаются вслед за тем, как опустят сходни. В это-то суматошное время татарин-носильщик, всегда услуживавший А.П-чу и увидевший его еще издали, раньше других успел взобраться на пароход, разыскал вещи Чехова и уже готовился нести их вниз, как на него внезапно налетел бравый и свирепый помощник капитана. Этот человек не ограничился одними непристойными ругательствами, но в порыве начальственного гнева ударил бедного татарина по лицу.
Однажды летом, пользуясь добрым настроением Антона Павловича, я сделал с него несколько снимков ручным фотографическим аппаратом. Но, к несчастию, лучшие из них и чрезвычайно похожие вышли совсем бледными благодаря слабому освещению кабинета. Про другие же, более удачные, сам А.П. сказал, посмотрев на них:
— Ну, знаете ли, это не я, а какой-то француз.
IV
Вставал А.П., по крайней мере летом, довольно рано. Никто даже из самых близких людей не видал его небрежно одетым; также не любил он разных домашних вольностей вроде туфель, халатов и тужурок. В восемь-девять часов его уже можно было застать ходящим по кабинету или за письменным столом, как всегда безукоризненно изящно и скромно одетого.
По-видимому, самое лучшее время для работы приходилось у него от утра до обеда, хотя пишущим его, кажется, никому не удавалось заставать: в этом отношении он был необыкновенно скрытен и стыдлив. Зато нередко в хорошие теплые утра его можно было видеть на скамейке за домом, в самом укромном месте дачи, где вдоль белых стен стояли кадки с олеандрами и где им самим был посажен кипарис. Там сидел он иногда по часу и более, один, не двигаясь, сложив руки на коленях и глядя вперед, на море.
— Послушайте, а знаете что? Ведь в России через десять лет будет конституция.
Да, даже и здесь звучал у него тот же мотив о радостном будущем, ждущем человечество, который отозвался во всех его произведениях последних лет.
Надо сказать правду: далеко не все посетители щадили время и нервы А.П-ча, а иные так просто были безжалостны. Помню я один случай, поразительный, почти анекдотически невероятный по точу огромному запасу пошлости и неделикатности, который обнаружило лицо артистического как будто бы звания.
Было хорошее, нежаркое, безветренное летнее утро. А.П. чувствовал себя на редкость в легком, живом и беспечном настроении. И вот появляется, точно с неба, толстый господин (оказавшийся впоследствии архитектором), посылает Чехову свою визитную карточку и просит свидания. А.П. принимает его. Архитектор входит, знакомится и, не обращая никакого внимания на плакат: «Просят не курить», не спрашивая позволения, закуривает вонючую, огромную рижскую сигару. Затем, отвесив, как неизбежный долг, несколько булыжных комплиментов хозяину, он приступает к приведшему его делу.
Я не сумел передать и сотой доли тех ужасающих пошлостей, которые наговорил оскорбленный в родительских чувствах архитектор, потому что за время своего визита он успел докурить сигару до конца, и потом долго приходилось проветривать кабинет от ее зловонного дыма. Но едва он наконец удалился, А.П. вышел в сад совершенно расстроенный, с красными пятнами на щеках. Голос у него дрожал, когда он обратился с упреком к своей сестре Марии Павловне и к сидевшему с ней на скамейке знакомому:
— Господа, неужели вы не могли избавить меня от этого человека? Прислали бы сказать, что меня зовут куда-нибудь. Он же меня измучил!
Так же стыдливо и холодно относился он и к похвалам, которые ему расточали. Бывало, уйдет в нишу, на диван, ресницы у него дрогнут и медленно опустятся, и уже не поднимаются больше, а лицо сделается неподвижным и сумрачным. Иногда, если эти неумеренные восторги исходили от более близкого ему человека, он старался обратить разговор в шутку, свернуть его на другое направление. Вдруг скажет ни с того ни с сего, с легким смешком:
— Ужасно люблю читать, что обо мне одесские репортеры пишут.
— Смешно очень. Все врут. Ко мне прошлой весной явился один из них в гостиницу. Просит интервью. А у меня как раз времени не было. Я и говорю: «Извините, я теперь занят. Да, впрочем, пишите, что вздумаете. Мне все равно». Ну, уж он и написал! Меня даже в жар бросило.
А однажды он с самым серьезным лицом сказал:
— Что вы думаете: меня ведь в Ялте каждый извозчик знает. Так и говорят: «А-а! Чехов? Это который читатель? Знаю». Почему-то называют меня читателем. Может быть, они думают, что я по покойникам читаю? Вот вы бы, батенька, спросили когда-нибудь извозчика, чем я занимаюсь.
Было в этой семье очень легко, тепло и уютно, и я совершенно понимаю одного писателя, который говорил, что он влюблен разом во всех Чеховых.
Антон Павлович ел чрезвычайно мало и не любил сидеть за столом, а все, бывало, ходил от окна к двери и обратно. Часто после обеда, оставшись в столовой с кем-нибудь один на один, Евгения Яковлевна (мать А.П.) говорила тихонько, с беспокойной тоской в голосе:
— А Антоша опять ничего не ел за обедом.
Он был очень гостеприимен, любил, когда у него оставались обедать, и умел угощать на свой особенный лад, просто и радушно. Бывало, скажет кому-нибудь, остановившись у него за стулом:
После обеда он пил чай наверху, на открытой террасе, или у себя в кабинете, или спускался в сад и сидел там на скамейке, в пальто и с тросточкой, надвинув на самые глаза мягкую черную шляпу, и поглядывал из-под ее полей прищуренными глазами.
Эти же часы бывали самыми людными. Постоянно спрашивали по телефону, можно ли видеть А.П-ча, постоянно кто-нибудь приезжал. Приходили незнакомые с просьбами о карточках, о надписях на книгах. Бывали здесь и смешные курьезы.
Повторяю, многие из этих посетителей порядком донимали Чехова и даже раздражали его, но, по свойственной ему изумительной деликатности, он со всеми оставался ровен, терпеливо-внимателен, доступен всем, желавшим его видеть. Эта деликатность доходила порою до той трогательной черты, которая граничит с безволием. Так, например, одна добрая и суетливая дама, большая поклонница Чехова, подарила ему, кажется в день его именин, огромного сидячего мопса, сделанного из раскрашенного гипса, аршина в полтора высотою от земли, то есть раз в пять больше натурального роста. Мопса этого посадили внизу на площадке, около столовой, и он сидел там с разъяренной мордой и оскаленными зубами, пугая всех забывавших о нем своей неподвижностью.
И вдруг, с глазами, загоравшимися лучистым смехом, он прибавлял неожиданно, по своему обыкновению:
— А вы заметили, что в домах у богатых евреев такие гипсовые мопсы часто сидят около камина?
— Знаешь, милая, а после чаю мы с тобой оденемся и поедем к нотариусу. К чему тебе лишние заботы о твоих деньгах?
Иван Бунин и Антон Чехов
Но никогда от его шуток не оставалось заноз в сердце, так же как никогда в своей жизни этот удивительно нежный человек не причинил сознательно даже самого маленького страдания ничему живущему.
Вообще мы почти ничего не знаем не только о тайнах его творчества, но даже и о внешних, привычных приемах его работы. В этом отношении А.П. был до странного скрытен и молчалив. Помню, как-то мимоходом он сказал очень значительную фразу:
— Только спаси вас бог читать кому-нибудь свои произведения, пока они не напечатаны. Даже в корректуре не читайте.
Так он и сам поступал постоянно, хотя иногда делал исключения для жены и сестры. Раньше, говорят, он был щедрее на этот счет.
Это было в то время, когда он писал очень много и очень быстро. Он сам говорил, что писал тогда по рассказу в день. Об этом же рассказывала и Е.Я.Чехова. «Бывало, еще студентом, Антоша сидит утром за чаем и вдруг задумается, смотрит иногда прямо в глаза, а я знаю, что он уж ничего не видит. Потом достанет из кармана книжку и пишет быстро, быстро. И опять задумается. «
Где он черпал свои образы? Где он находил свои наблюдения и сравнения? Где он выковывал свой великолепный, единственный в русской литературе язык? Он никому не поверял и не обнаруживал своих творческих путей. Говорят, после него осталось много записных книжек; может быть, в них со временем найдутся ключи к этим сокровенным тайнам? А может быть, они и навсегда останутся неразгаданными? Кто знает? Во всяком случае, мы должны довольствоваться в этом направлении только осторожными намеками и предположениями.
Внешней, механической памятью Чехов не отличался. Я говорю про ту мелочную память, которой так часто обладают в сильной степени женщины и крестьяне и которая состоит в запоминании того, кто как был одет, носит ли бороду и усы, какая была цепочка от часов и какие сапоги, какого цвета волосы. Просто эти детали были для него неважны и неинтересны. Но зато он сразу брал всего человека, определял быстро и верно, точно опытный химик, его удельный вес, качества и порядок и уже знал, как очертить его главную, внутреннюю суть двумя-тремя штрихами.
Однажды Чехов с легким неудовольствием говорил о своем хорошем знакомом, известном ученом, который, несмотря на давнюю дружбу, несколько утеснял А.П-ча своей многословностью. Как только приедет в Ялту, сейчас же является к Чехову и сидит с утра до обеда; в обед уедет к себе в гостиницу на полчаса, а там опять приезжает и сидит до глубокой ночи и все говорит, говорит, говорит. И так каждый день.
И вдруг, быстро обрывая этот рассказ, точно увлекаемый новой, интересной мыслью, А.П. прибавлял оживленно:
Однажды, улыбаясь своему воспоминанию, он вдруг заметил: