100 лет со дня основания российской академии художественных наук 1921
«Бессмертные от мертвых идей». История расцвета и разгрома Академии художественных наук
С 1921 по 1931 годы в Хамовниках действовала Государственная академия художественных наук (ГАХН) — «центр научно-художественной мысли» Москвы 1920-х годов. В разные годы в стенах академии выступали Василий Кандинский, Николай Бердяев, Всеволод Мейерхольд, Казимир Малевич и другие. В 30-е же годы многие ее сотрудники подверглись репрессиям. Историю ГАХН рассказывает Арен Ванян из «Международного Мемориала».
Серия материалов о сталинском терроре в Хамовниках подготовлена в рамках проекта «Это прямо здесь» Международного Мемориала
Возникновение
После Октябрьской революции первый нарком просвещения Анатолий Луначарский привлекал к сотрудничеству с советской властью многих представителей «старой» интеллигенции.
Среди них оказался художник Василий Кандинский, который вернулся в Россию еще в 1914 году и жил в мансардной мастерской своего дома в Хамовниках на улице Бурденко, дом 8.
Кандинский принял участие в строительстве нескольких «лабораторий для исследования законов человеческого духа»: с 1917 года он работал в московском Отделе ИЗО Наркомпроса, а с 1918-го — во ВХУТЕМАСе. Кроме того, он преподавал в Московском университете и участвовал в реорганизации 22 провинциальных музеев по всей стране. В конце 1918 года Отдел ИЗО Наркомпроса задумался об учреждении специального Института изучения искусств. Весной 1920 года первым таким учреждением стал Институт художественной культуры (ИНХУК). Кандинскому доверили разработку его стратегии, и вскоре он опубликовал в виде брошюры «Схематическую программу института художественной культуры».
Доходный дом Кандинского на улице Бурденко, д. 8, wikimedia.org
Однако из-за этой программы Кандинский впервые разошелся во взглядах на живопись с конструктивистами.
А с 1919 года весь Отдел ИЗО все чаще называли в советской прессе «цитаделью зла». Причиной, вызвавшей подобные нападки, стала публикация «Ступеней» Кандинского — русской версии его автобиографии, вышедшей в Берлине еще в 1913 году.
На книгу Кандинского обрушился вал критики, причем не только от сторонников пролетарского искусства, но и от представителей прежнего, дореволюционного искусствоведения. Так, 2 февраля 1919 года в газете «Искусство коммуны» вышла разгромная статья критика и историка искусства Николая Пунина, назвавшего произведения Кандинского «изуродованным спиритизмом».
Кандинский отвечал своим противникам не менее резко: «Если художник использует абстрактные средства выражения, это еще не означает, что он абстрактный художник. Это даже не означает, что он художник. Существует не меньше мертвых треугольников (будь они белыми или зелеными), чем мертвых куриц, мертвых лошадей и мертвых гитар. Стать «реалистическим академиком» можно так же легко, как»абстрактным академиком». Форма без содержания не рука, но пустая перчатка, заполненная воздухом».
Тем не менее, за 1920–1921 годы в ИНХУКе, во многом благодаря Василию Кандинскому, собрался круг единомышленников из многих передовых теоретиков музыки и танца, историков искусства и представителей «положительных наук»: Алексея Сидорова, Александра Габричевского, Густава Шпета и многих других. Они часто встречались друг с другом и вне академической среды.
Жена Габричевского Наталья Северцова писала: «Фальк, Шеншин, Шпет, Кандинский, Юша Шор (иначе его не называли) и Сидоров образовали кружок, где велись умные разговоры и споры. По вечерам они ходили друг к другу в гости, пили водку, спорили; спускались в арбатские подвалы за пивом, – ели мало, а веселились много, и никто не роптал на жизнь. Между собой все мы уже назывались «родственники», тем более что настоящих, кровных, у нас почти не осталось. Эти люди были замечательными, выдающимися учеными — каждый в своей области. Чаще других к нам приходил Шеншин, они с Сашей играли в четыре руки…
Несколько раз приходил Кандинский, причем не один, а с женой. Он показывал Саше альбом своих рисунков и словесные тексты вроде «нечто коричневое упало в белое. Зеленое хотело соединиться с красным, но черное их разъединило…» Или что-то в этом роде. Кандинский был очень молчалив и сдержан. Но очень оживлялся и разгорался во время спора о живописи… Густав Густавович Шпет переводил на английский язык Толстого и других писателей. Умен Шпет был как черт. Но страстный хулиган – никогда не знаешь наперед, что он выкинет, тем более как ответит… мог всегда заткнуть за пояс кого угодно, и чем сильнее пытались его прижать в споре, тем более одухотворенным становилось его лицо, одухотворенным и по-кошачьи хищным».
В январе 1921 года Василий Кандинский и единомышленники покинули ИНХУК и приступили к созданию новой академии, которая должна была стать уникальным научным институтом, в котором изучаются проблемы теории, истории и физико-психологические основы всех видов искусства. 5 октября 1921 года в Наркомпросе приняли положение об Академии, а 7 октября положение было утверждено председателем Академического центра Наркомпроса Михаилом Покровским.
Во владение новой академии передали здание бывшей гимназии Поливановых (Пречистенка, 32), из стен которой выпустились многие известные лица дореволюционной России: Владимир Соловьев, Валерий Брюсов, Андрей Белый, Максимилиан Волошин. Президентом академии был назначен литературовед Петр Коган, вице-президентом – Кандинский. С 1921 года Российская академия художественных наук (а с 1925 года – Государственная академия художественных наук, сокращенно ГАХН) начала свою деятельность.
Гимназия Поливанова, pastvu.com
Вскоре, однако, Кандинский покинул академию. Еще в 1920 году он всерьез задумался о повторном отъезде из России: умер его трехлетний сын, ВЧК арестовала за «экономический саботаж» его 18-летнего племянника (но вскоре отпустила), а в академической среде и советской печати не прекращались нападки на самого Кандинского. В декабре 1921 года он уехал с женой в Германию и по предложению архитектора Вальтера Гропиуса устроился преподавателем в Баухаусе. В Россию Кандинский больше не вернулся.
Расцвет
Вскоре советская власть перестала с прежним рвением привлекать представителей «старой» интеллигенции к строительству новых художественных институций. Напротив, начался обратный процесс, в ходе которого Владимир Ленин предлагал «вежливенько препроводить» из страны «кое-кого» из «духовной элиты» туда, где «подобным крепостникам самое настоящее место» (так он выразился в статье «О значении воинствующего материализма»).
Одним из тех, кого чуть было не «препроводили» из страны, оказался известный сотрудник ГАХН, ее заведующий философской секцией, философ и переводчик Густав Шпет.
Только благодаря вмешательству Луначарского его имя вычеркнули из списков тех, кто в 1922 году покинул СССР на так называемом «философском пароходе».
Шпет также входил в число тех, кто стоял у истоков возникновения академии, и в дальнейшем занимал в ее жизни видное место. В 1924 году его назначили новым вице-президентом академии. Из воспоминаний его дочери, Марины Шторх: «Папа вечером сказал нам всем, когда мы уже ложились спать и мама тоже была в комнате: «Я завтра принесу домой фрукты. Скажите, кто какой фрукт хочет?» И действительно, на следующий день папа ушел в ГАХН на собрание и вернулся с большим пакетом гостинцев. Много позже я сообразила, что, конечно, это и был день его выборов в вице-президенты».
После отъезда Кандинского именно Шпет определил новую художественную стратегию академии. Философское основание литературоведения, театра, танца, живописи – вот новый круг вопросов, изучением которых занимались сотрудники и студенты академии.
Несмотря на то, что ГАХН задумывался советской властью как орган государственной культурной политики и надзора за искусством и гуманитарным знанием, академия сохраняла свою институциональную независимость и к середине 1920-х достигла положения «центра научно-художественной мысли» Москвы, куда «стягивались интересные творческие силы».
В ранние годы в ее стенах выступали Николай Бердяев, Семен Франк, Павел Флоренский. Позже здесь читали доклады Всеволод Мейерхольд, Лев Выготский, Казимир Малевич. Среди членов академии были известные философы (Лев Лосев, Матвей Каган), искусствоведы (Александр Габричевский, Дмитрий Недович), художники (Константин Юон, Роберт Фальк), архитекторы (Иван Жолтовский).
Государственная академия художественнык наук (ГАХН), topos.memo.ru
Закат
C 1927 года идеологическое давление на ГАХН усилилось. Членство в ВКП(б) стало важным фактором продвижения на руководящие посты. Грядущим «чисткам» в академии предшествовала кампания в советской печати: в «Комсомольской правде» была опубликована разгромная серия статей от имени «молодого поколения» с заголовком «»Бессмертные» от мертвых идей».
В ней сообщалось, что будто один из аспирантов академии — толстовец, уклоняющийся от службы в Красной Армии. Научную деятельность ученых академии назвали «тухленькими теориями эстетствующего барина». Саму ГАХН объявили прибежищем «идеалистов шпетовской закваски», при этом многих – Габричевского, Лосева — упомянули поименно.
О Шпете писали, что он свою деятельность «из гнилых недр ГАХН перенес вовне, вербует чуждых пролетарской общественности студентов, бывших людей, эстетствующих жеманниц для работы в дебрях эстетно-идеалистической философии, процветающей в ГАХН».
29 октября 1929 года, после публикаций «Комсомольской правды», Густава Шпета сместили с должности вице-президента ГАХН, а в январе 1930 года прекратили его членство в академии – и официально оградили от любых должностей в советской системе образования. Ему разрешалось только «приложить свои знания иностранных языков в качестве переводчика при обеспечении надлежащего идеологического руководства». Если в 1920-е годы Шпет переводил для собственного удовольствия, то в 1930-е годы, после увольнения из ГАХН, переводы стали его главным источником заработка.
В октябре-ноябре 1929 года после завершения антигахновской кампании в прессе, началась реорганизация академии. С мая по июнь 1930 года была проведена «чистка». 24 человека были уволены или подвергнуты прочим взысканиям. 10 апреля 1931 года судьба академии была окончательно решена: постановлением СНК РСФСР № 436 ГАХН была ликвидирована и вошла в состав Государственной академии искусствознания (ГАИС).
Карикатура Кукрыниксов на «чистку» ГАХН. «На литературном посту». 1929. № 6
Дело «о немецко-фашистской контрреволюционной организации на территории СССР»
На этом злоключения сотрудников закрытой академии не прекратились. В 1935 году было сфабриковано дело «о немецко-фашистской контрреволюционной организации на территории СССР». Всего к уголовной ответственности привлекли больше ста человек и в том числе – бывших сотрудников ГАХН: Михаила Петровского, Густава Шпета, Александра Габричевского и других.
Петровского обвинили в «организации широкой пропаганды фашизма путем фашизации немецко-русских словарей», а Шпета и Габричевского – в «участии в составлении фашизированного Большого немецко-русского словаря».
Шпету также вменили в вину, что «будучи одним из руководителей Государственной Академии художественных наук, вел активную борьбу с коммунистическим влиянием в области искусствоведения».
В июне 1935 года Особым совещанием при НКВД им вынесли приговор. Петровский и Шпет получили 5 лет ссылки, Габричевского лишили права проживания в режимных пунктах сроком на 3 года, а Дружинин и Ярхо получили лагерные сроки (5 и 3 года).
Спустя два года Петровский и Шпет получили новое обвинение, на это раз в участии «в офицерской кадетско-монархической контрреволюционной организации», и 27 октября 1937 года их приговорили к расстрелу.
В июне 1942 года Александра Габричевского приговорили к 5 годам высылки, после чего он вышел на свободу. Внеакадемические встречи бывших сотрудников ГАХН возобновились в его московской квартире на Большой Никитской улице и продолжались вплоть до его смерти.
Более подробную информацию, как работала ГАХН, можно найти на сайте проекта «Это прямо здесь«.
Автор: Арен Ванян, Международный Мемориал
Открылся виртуальный музей Государственной академии художественных наук
17 мая начал работу сайт, посвященный истории Государственной академии художественных наук (ГАХН) – научно-исследовательского института, который существовал в Москве в 1921–1931 годах.
Об этом сообщил один из создателей проекта, научный сотрудник Института славистики и русской культуры имени Лотмана Рурского университета Бохума, член редколлегии философско-литературного журнала «Логос» Николай Плотников.
По его словам, сайт gachn.de «выполняет одновременно функцию виртуального музея ГАХН, библиотеки открытого доступа, а также специальной выставки, посвященной незавершенному проекту ГАХН по созданию многотомной «Энциклопедии художественных наук»».
Государственная академия художественных наук была основана в 1921 году с целью всестороннего исследования всех видов искусств и художественной культуры и установления взаимодействия научного знания и художественных практик.
Для осуществления исследовательской работы при академии было создано три отделения: физико-психологическое (им руководили Василий Кандинский, а затем Анатолий Бакушинский и Владимир Экземплярский), социологическое (Владимир Фриче, Любовь Аксельрод) и философское (Густав Шпет, Александр Габричевский).
Основным проектом ГАХН стала работа над «Энциклопедией художественных наук», которая к весне 1931 года, когда академия прекратила самостоятельное существование, так и осталась незавершенной.
Государственная академия художественных наук (ГАХН)
Адрес: г. Москва, ул. Пречистенка, д. 32
ГАХН (с 1921 по 1925 — Российская академия художественных наук, РАХН) — научный институт, разрабатывавший проблемы теории и истории всех видов искусства, а также изучавший физические и психологические основы творчества и восприятия. Научная деятельность в Академии была тесно связана с современной художественной практикой, популяризацией гуманитарного знания и применением его в школах, студиях, музеях, библиотеках Как государственное учреждение в ведении Наркомпроса, ГАХН вела большую и организационную работу, в частности, являлась исполнительным органом Наркомпроса по организации художественных выставок в России и за рубежом, разрабатывала и оценивала программы школьного образования. По уровню научных и художественных проблем, энергии сотрудников ГАХН вполне сопоставима с европейскими академиями, а по своей организации, чрезвычайно широкой компетенции, новаторской тематике исследований и плюрализму мнений она является уникальным явлением в советской России.
Кроме того, Кандинский считал необходимым «составление словаря по терминологии искусства и по определениям основных понятий». Эта идея тоже была реализована в ГАХН: в Философском отделении, в специально организованной Комиссии, переименованной в 1926 года в Кабинет по изучению современной художественной терминологии, с 1922 года и до закрытия Академии составлялся Словарь художественных терминов.
Искусствознание интересовало Кандинского не само по себе, а как средство мощного обновления современного искусства. Поэтому для него создание Академии было своеобразным художественным экспериментом. Он стал РАХН, однако уже в год создания Академии, в 1921 г., художник эмигрировал в Германию, и поставленные им задачи в Москве пришлось решать не ему.
, Философское отделение занималось действительно теорией искусства, что нашло выражение в названиях его «подсекций» (1925): Теоретической поэтики, Теории пространственных искусств, Теории музыки, Теории и эволюции декоративных форм. История же искусства была в ведении Социологического отделения, с его «подсекциями»: Истории литературы, Современного искусства, Истории музыки, Истории театра.
Научная структура ГАХН. Фото: «Государственная академия художественных наук», Москва, 1925
«В первое время Академия не имела еще той сложной структуры, которая сложилась позднее; ее члены, без различия специальностей, обычно собирались на общие заседания (пленум Академии) для разнообразных докладов. Но уже вскоре Академия стала усложняться и обогащаться. В первые же месяцы к Академии были присоединены Государственный Институт Театроведения, Институт Художественной Литературы и критики, было организовано Социологическое Отделение. В начале 1922 года в Академии уже действуют четыре секции и три отделения. С тех пор Академия испытала несколько изменений в своем строе». Сложившийся к 1925 году принцип административной организации работы, однако, сохранялся. «В порядке дифференциации научных дисциплин Академия расчленяется на секции с их подсекциями, комиссиями, кабинетами, лабораториями Но в порядке интеграции Академия объединяет эти ячейки в трех Отделениях, каждому из коих подведомственны соответствующие интересы всех секций со всеми их подразделениями.» В каждом Отделении был свой Президиум, а также Пленум. Проводились и общие Пленарные заседания всей ГАХН.
Комиссия по изучению новой русской живописи.
Комиссия по изучению социальных мотивов творчества Толстого.
II. Философское отделение. Председатели: (1922–1925), (1925–1927).
Библиографический кабинет.
Хореологическая лаборатория.
лаборатория.
Библиотека.
отдел.
Издательство.
Ученый совет Академии.
Президиум и Правление Академии.
К лету двадцать девятого приступили к чистке ГАХНа. Были первые аресты уже в 1929 году. Уже началось. Правда, папу тогда не тронули. И в Москве даже говорили: «Ну, конечно, Шпета не взяли — его имя и за границей известно, поэтому, скорее всего, его и не берут. Много тогда пострадало гахновцев, попал в лагерь на три года; Габричевский был на месяц арестован, Шапошников выслан на пять лет в Великий Устюг.
Шторх философа Шпета. М.: Corpus, 2014
В конце академическая свобода доживала последние дни. Советская власть «зачищала» неблагонадежные с ее точки зрения научные кадры перед выборами 1929 года в РАН — с их помощью дореволюционный состав Академии окончательно отошел от дел, а их место заняли партийные деятели. ГАХН выделялась среди других академических учреждений СССР как весьма вольнодумным составом, так и отсутствием партийной ячейки, что с наступлением сталинской «Революции сверху» стало нонсенсом. Академия художественных наук постепенно становилась бельмом на глазу власти. В 1929 году против ее руководства, против была начата травля в прессе. ГАХН был обвинен в идеализме и даже антимарксизме, после чего был вынужден покинуть пост.
Их обвиняли в том, что составленный при участии бывших сотрудников ГАХН Большой словарь «фашизирован», обладает «неудовлетворительным идеологическим уровнем», « и фашистскими толкованиями» В отношении М.А, Петровского участие в работе над словарем было интерпретировано, как «организация широкой пропаганды фашизма путем издания словарей», вменяли «активную борьбу с коммунистическим влиянием в области искусствоведения».
В 1989 году обвиненные по делу о «Большом словаре» были реабилитированы.
Карикатура Кукырниксов на «чистку» ГАХН. «На литературном посту». 1929. № 6
Государственная академия художественных наук
Государственная Академия художественных наук (ГАХН) — научно-исследовательское учреждение РСФСР. Действовала в Москве в 1921—1930 годах.
Содержание
История
Цель организации — «всестороннее научное исследование вопросов искусства и художественной культуры», в частности проблемы синтеза искусств. Подразделялась на три разряда: физико-математический (психологический), философский, социологический. В каждом разряде работали секции: литературная, музыкальная, театральная, изобразительных искусств, архитектурная, полиграфическая.
В 1930 году была преобразована в Государственную Академию искусствознания.
Известные сотрудники
Примечания
Литература
Ссылки
Полезное
Смотреть что такое «Государственная академия художественных наук» в других словарях:
ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ НАУК — (ГАХН), учреждение, организованное в 1921 в Москве как «центр научно художественной мысли страны». Сотрудники академии стремились систематизировать исследования в области истории и теории всех видов искусства, тем самым внося вклад и в реальную… … Энциклопедический словарь
Государственная Академия Художественных Наук — (ГАХН) пореволюционное объединение ученых гуманитариев и естествоиспытателей, художников, музыкантов, музыковедов и искусствоведов, театральных деятелей (1921–1930). Инициатива создан ГАХН принадлежала группе видных художников, учен в т. ч.… … Русская Философия. Энциклопедия
Художественных наук Академия — Российская Академия художественных наук (РАХН), с 1925 Государственная Академия художественных наук (ГАХН), советская научная организация. Учреждена 7 октября 1921 в Москве. Состояла в ведении Художественного отдела Главнауки Наркомпроса… … Большая советская энциклопедия
Академия государственная художественных наук — ГАХН — АКАДЕМИЯ (ГОСУДАРСТВЕННАЯ) ХУДОЖЕСТВЕННЫХ НАУК ГАХН «высшее ученое учреждение, имеющее целью всестороннее исследование всех видов искусств и художественной культуры» (§ 1 устава). А. возникла в 1921 в Москве из небольшой научной комиссии… … Литературная энциклопедия
Художественных наук Академия — Башкирцева В студии 1881 Академия художеств учебное заведение в области искусства. Школы для подготовки художников могут учреждаться частными лицами и, как отдельные, необширные школы или мастерские, в высшей степени важны и должны рассчитывать… … Википедия
Самарская государственная академия культуры и искусств — (СГАКИ) Год основания 1971 Ректор Куруленко Эллеонора Александровна, доктор культурологии, профессор … Википедия
Государственная премия РФ — Нагрудный знак лауреата Государственной премии Росиийской Федерации Государственная премия Российской Федерации присуждается с 1992 года Президентом Российской Федерации за вклад в развитие науки и техники, литературы и искусства, за выдающиеся… … Википедия
Государственная премия Российской федерации — Нагрудный знак лауреата Государственной премии Росиийской Федерации Государственная премия Российской Федерации присуждается с 1992 года Президентом Российской Федерации за вклад в развитие науки и техники, литературы и искусства, за выдающиеся… … Википедия
Государственная премия Российской Федерации в области литературы и искусства — Нагрудный знак лауреата Государственной премии Росиийской Федерации Государственная премия Российской Федерации присуждается с 1992 года Президентом Российской Федерации за вклад в развитие науки и техники, литературы и искусства, за выдающиеся… … Википедия
100 лет со дня основания российской академии художественных наук 1921
© А. Ф. Лосев, наследники
© ООО «Новое литературное обозрение», 2017
Том I. Исследования
Искусство-знание. Художественная теория в ГАХН как ответ на кризис культуры
Для современной эстетической рефлексии понятие искусства имеет характер парадокса. С одной стороны, «искусство» как некий парадигмальный тип культурной деятельности, связанной с производством эстетически значимых артефактов, ставится под сомнение и даже (снова) объявляется ушедшим в прошлое, а на смену ему приходит сеть разнородных визуальных, языковых и медийных практик. Для концептуализации этих практик предлагается использовать как раз не понятие «искусство», а более нейтральные понятия «образ», «визуальная культура», «художественные практики» и т. п., поскольку в них отсутствует явная или неявная нормативная претензия, заключенная в самом понятии искусства и в его отличии от «неискусства». Как раз устранение такого притязания и связанных с ним культурных иерархий искусства и массовой культуры делает понятие «образ» и аналогичные ему более привлекательными для обозначения объекта исследования в ситуации культурного и географического плюрализма эстетических канонов. Процесс размывания границ между жанрами и видами искусства, начавшийся в период раннего модерна, захватывает теперь искусство в целом в его отличии от внехудожественных визуальных, языковых, акустических и медийных практик. Вследствие этого и научная рефлексия данного процесса приходит к тезисам о «конце истории искусства» (Г. Бельтинг)[1] и необходимости замены традиционного искусствознания изучением визуальной культуры.
С другой же стороны, небывалое увеличение числа новых культурных практик, определяющих себя как разновидности «арта», приводит к такому расширению объема понятия «искусство», что возникают сомнения, а есть ли у этих арт-практик вообще какая-либо совокупность общих признаков (структурных или генетических), позволяющая относить их к единому понятию «искусство». В ситуации растущей плюрализации современного искусства его границы становятся все более неопределенными, в тенденции сливаясь с культурной системой в целом. А эта тенденция свидетельствует об утрате искусством своей критической функции в культуре, что, в свою очередь, мотивирует художественную рефлексию к поискам новых различий, заново переопределяющих понятие искусства как автономного типа культурной деятельности.[2]
Такая парадоксальная ситуация, при которой увеличивающиеся сомнения в научной пригодности понятия искусства оказываются комплементарны росту его конъюнктуры, хотя и сопровождается ощущением ее уникальности и новизны, тем не менее обнаруживает отчетливые структурные параллели с другой эпохой кризиса понятия искусства – 1910–1920-х гг., – каковую можно считать началом тех трансформаций, которые переживает академический и внеакадемический дискурс о современном искусстве сегодня. В тот период констатация неопределенности границ искусства, возникающей с появлением новых художественных практик (кино, дизайн, плакат, свободный танец) и их стремлением легитимировать себя в культуре, а также радикальных движений художественного авангарда индуцирует интенсивную теоретическую рефлексию в науках об искусстве, центры которой оказываются в центрально- и восточноевропейских столицах: в Берлине, Вене, Праге и Москве. Результаты этой рефлексии отчасти уже стали классическим наследием эстетической теории модерна, как в случае с теориями авангарда, ранним структурализмом и русским формализмом, и сформировали современную семантику понятия искусства. Отчасти же результаты этой работы были прерваны установлением тоталитарных диктатур в этом географическом ареале и оказались погребенными под их обломками. Лишь в последние десятилетия они становятся предметом научной и художественной рефлексии.
Настоящее издание посвящено реконструкции целого сегмента научно-художественной рефлексии этого периода, связанного с деятельностью Государственной академии художественных наук (ГАХН)[3] в период с 1921 по 1931 г. и исследованного до последнего времени лишь фрагментарно.
По замыслу своих основателей, к числу которых относились художники (В. Кандинский), философы (С. Франк, Г. Шпет), искусствоведы (А. Габричевский, А. Сидоров), литературоведы (П. Коган) и многие представители гуманитарных и естественных наук, Академия должна была стать новой институцией междисциплинарного искусствознания. В ней предполагалось соединить все направления изучения искусства вместе с организацией художественной педагогики и презентации искусства с целью преодоления дисциплинарной раздробленности академического исследования искусства. Важно подчеркнуть, что данная институциональная инновация диктовалась не одной лишь логикой государственного администрирования культуры; она с самого начала заключала в себе концептуальный мотив, а именно стремление разработать новые понятийные системы координат для научного и публичного дискурса об искусстве и тем самым обеспечить развивающимся наукам об искусстве методологическую и социальную легитимность. Этот мотив был ясно артикулирован в центральной задаче Академии подвергнуть критическому анализу весь исторически сложившийся набор эстетических и искусствоведческих понятий и вслед за этим разработать новые методологические принципы для всего спектра исследований в области наук о культуре.
В силу обстоятельств роспуска ГАХН, сопровождавшегося чистками и публичными обвинительными кампаниями,[4] а также последовавших репрессий против ведущих ее членов масштабность научной программы Академии и результаты ее исследовательской работы были вытеснены из научного поля и замалчивались в течение всего советского периода. Даже такие активные участники этой работы, как А. Габричевский, А. Сидоров, А. Лосев, в советское время нигде не высказывались о своей деятельности в Академии. Вследствие этого теоретический проект ГАХН оказался маргинализованным в научном сознании ХХ в., что отразилось и на представлении о научных дискуссиях 1920-х гг., которое создавалось историками гуманитарных наук во второй половине столетия, фокусировавшими свои исторические реконструкции в основном лишь на полемиках формалистов с социологистами.[5] Такой искаженный образ поля научно-художественных дискуссий 20-х гг. начинает подвергаться корректировке лишь в постсоветское время на основе изучения личных архивов видных деятелей ГАХН Габричевского, Зубова, Лосева, Шпета, Кандинского и других, а также обширного фонда ГАХН в РГАЛИ.[6] Предметом подробного изучения в этот период становятся специальные области искусствознания, такие как изучение пространственных искусств[7] или свободного танца (в хореологической лаборатории ГАХН),[8] а также связь теоретического и экспериментального искусствознания в ГАХН.[9] В продолжение этих исследований настоящее издание впервые предпринимает попытку систематической реконструкции основных направлений философии и теории искусства, развивавшихся в ГАХН и, прежде всего, на ее Философском отделении.
Наука и искусство в ГАХН
Проект «новой науки об искусстве»,[10] центральным форумом обсуждения и реализации которого стала в 1920-е гг. ГАХН, сформировался как ответ на ситуацию «кризиса», возникшую в европейской культуре начала ХХ в. «Кризис» в науке, искусстве, философии как неотъемлемая часть кризиса более глобального, приведшего к мировой войне и революции, был одной из самых распространенных тем обсуждения в 1910–1920-х гг. Современники усматривали причины кризиса культуры внутри нее самой, в процессах ее дифференциации и плюрализации, вызывающих распад прежних категориальных и ценностных иерархий.
H. Belting. Das Ende der Kunstgeschichte. (Здесь и далее литература в сносках цитируется указанием на автора, заглавие и страницы. Полное описание цитируемых источников см. в Библиографии в конце тома II наст. издания.)
Ср.: С. Бак-Морс. Глобальная контркультура?