Уильям голдинг повелитель мух о чем книга
Повелитель мух
Время действия не определено. В результате произошедшего где-то ядерного взрыва группа подростков, которых везли в эвакуацию, оказывается на необитаемом острове. Первыми на берегу моря встречаются Ральф и толстый мальчик в очках по прозвищу Хрюша. Найдя на дне моря большую раковину, они используют её как рог и созывают всех ребят. Сбегаются мальчишки от трёх лет до четырнадцати; последними строем приходят певчие церковного хора во главе с Джеком Меридью. Ральф предлагает выбрать «главного». Кроме него, на главенство претендует Джек, но голосование заканчивается в пользу Ральфа, который предлагает Джеку возглавить хористов, сделав их охотниками.
Небольшой отряд в составе Ральфа, Джека и Саймона, хрупкого, склонного к обморокам хориста, идёт в разведку, чтобы определить, действительно ли они попали на остров. Хрюшу, несмотря на его просьбы, с собой не берут.
Мальчики возвращаются в лагерь. Ральф собирает собрание и объясняет, что теперь им все придётся решать самим. Он предлагает установить правила, в частности, не говорить всем сразу, а давать высказаться тому, кто держит рог, — так они называют морскую раковину. Детей пока не пугает, что их, возможно, не скоро спасут, и они предвкушают весёлую жизнь на острове.
Вдруг малыши выталкивают вперёд щуплого мальчика лет шести с родимым пятном на пол-лица. Оказывается, тот ночью видел зверя — змея, который утром превратился в лиану. Дети высказывают предположение, что это был сон, кошмар, но мальчик твёрдо стоит на своём. Джек обещает обыскать остров и проверить, есть ли тут змеи; Ральф с досадой говорит, что никакого зверя нет.
Ральф убеждает ребят, что их, конечно, спасут, но для этого нужно развести на вершине горы большой костёр и поддерживать его, чтобы их могли увидеть с корабля.
Совместными усилиями они складывают костёр и поджигают его с помощью Хрюшиных очков. Поддержание огня берет на себя Джек со своими охотниками.
Вскоре выясняется, что никто не хочет серьёзно работать: строить шалаши продолжают лишь Саймон и Ральф; охотники, увлёкшись охотой, совершенно забыли про костёр. Из-за того, что костёр погас, ребят не заметили с проплывавшего мимо корабля. Это становится поводом для первой серьёзной ссоры между Ральфом и Джеком. Джек, как раз в этот момент убивший первую свинью, обижается, что его подвиг не оценили, хотя сознаёт справедливость упрёков Ральфа. От бессильной злобы он разбивает Хрюше очки, дразнит его. Ральфу с трудом удаётся восстановить порядок и утвердить своё главенство.
Для поддержания порядка Ральф собирает очередное собрание, теперь уже понимая, как важно уметь грамотно и последовательно излагать свои мысли. Он вновь напоминает о необходимости соблюдать установленные ими же самими правила. Но главное для Ральфа — изжить закравшийся в души малышей страх. Взявший слово Джек неожиданно произносит запретное слово «зверь». И напрасно Хрюша убеждает всех, что нет ни зверя, ни страха, «если только друг дружку не пугать», — малыши не хотят этому верить. Маленький Персиваль Уимз Медисон вносит дополнительную сумятицу, утверждая, что «зверь выходит из моря». И лишь Саймону открывается истина. «Может, это мы сами. » — говорит он.
На этом собрании Джек, чувствуя свою силу, отказывается подчиняться правилам и обещает выследить зверя. Мальчики делятся на два лагеря — тех, кто олицетворяет разум, закон и порядок (Хрюша, Ральф, Саймон), и тех, кто представляет слепую силу разрушения (Джек, Роджер и другие охотники).
Той же ночью дежурившие на горе у костра близнецы Эрик и Сэм прибегают в лагерь с известием, что видели зверя. Весь день мальчики обшаривают остров, и лишь вечером Ральф, Джек и Роджер отправляются на гору. Там в неверном свете луны они принимают за зверя повисший на стропах труп парашютиста со сбитого самолёта и в страхе бросаются бежать.
На новом собрании Джек открыто упрекает Ральфа в трусости, предлагая себя в качестве вождя. Не получив поддержки, он уходит в лес.
Постепенно Хрюша и Ральф начинают замечать, что в лагере остаётся все меньше ребят, и понимают, что те ушли к Джеку.
Мечтатель Саймон, облюбовавший в лесу полянку, где можно побыть одному, становится свидетелем охоты на свинью. В качестве жертвы «зверю» охотники насаживают свиную голову на кол — это и есть Повелитель мух: ведь голова сплошь облеплена мухами. Раз увидев, Саймон уже не может отвести взгляда от «этих издревле неотвратимо узнающих глаз», ибо на него смотрит сам дьявол. «Ты же знал. что я — часть тебя самого. Неотделимая часть», — говорит голова, словно намекая, что она и есть воплощённое зло, порождающее страх.
Чуть позже охотники во главе с Джеком совершают набег на лагерь, чтобы добыть огонь. Лица их вымазаны глиной: под личиной проще творить бесчинства. Захватив огонь, Джек приглашает всех присоединиться к его отряду, соблазняя охотничьей вольницей и едой.
Ральфу и Хрюше страшно хочется есть, и они с остальными ребятами идут к Джеку. Джек вновь призывает всех вступить в его воинство. Ему противостоит Ральф, который напоминает, что его избрали главным демократическим путём. Но своим напоминанием о цивилизованности Джек противопоставляет первобытный танец, сопровождаемый призывом: «Зверя бей! Глотку режь!» Неожиданно на площадке появляется Саймон, который был на горе и своими глазами убедился, что никакого зверя там нет. Он пытается рассказать о своём открытии, но в темноте его самого принимают за зверя и убивают в диком ритуальном танце.
«Племя» Джека располагается в «замке», на напоминающей крепость скале, где с помощью нехитрого рычага на противника можно сбрасывать камни. Ральф тем временем из последних сил пытается поддерживать костёр, единственную их надежду на спасение, но Джек, как-то ночью прокравшийся в лагерь, крадёт Хрюшины очки, с помощью которых ребята разводили огонь.
Ральф, Хрюша и близнецы отправляются к Джеку в надежде вернуть очки, но Джек встречает их враждебно. Тщетно Хрюша пытается убедить их, что «закон и чтоб нас спасли» лучше, чем «охотиться и погубить все». В завязавшейся драке близнецов берут в плен. Ральфа тяжело ранят, а Хрюшу убивают брошенным из крепости камнем. Разбит рог, последний оплот демократии. Торжествует инстинкт убийства, и вот Джека на посту вождя уже готов сменить Роджер, олицетворяющий тупую, звериную жестокость.
Ральфу удаётся скрыться. Он понимает, «что раскрашенные дикари ни перед чем не остановятся». Видя, что часовыми стали Эрик и Сэм, Ральф пытается переманить их на свою сторону, но они слишком напуганы. Они лишь сообщают ему, что на него готовится охота. Тогда он просит, чтобы они увели «охотников» подальше от его укрытия: он хочет спрятаться неподалёку от замка.
Однако страх оказывается сильнее понятий чести, и близнецы выдают его Джеку. Ральфа выкуривают из леса, не давая ему спрятаться. Как затравленный зверь мечется Ральф по острову и вдруг, выскочив на берег, натыкается на морского офицера. «Могли бы выглядеть и попристойнее», — упрекает тот ребят. Известие о гибели двух мальчиков поражает его. И представляя, как все начиналось, он говорит: «Все тогда чудно выглядело. Просто «Коралловый остров».
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
«Нам надо больше любви…» О чем на самом деле «Повелитель мух»
В 1857 году вышла книга шотландского писателя Роберта Баллантайна «Коралловый остров». Увлекательная робинзонада быстро захватила читающую публику. Сюжет был довольно прост и популярен: три юных англичанина — 15-летний Ральф Ровер (от лица которого ведется повествование), Джек, который старше его на три года, и веселый 14-летний Питер — потерпев кораблекрушение, оказываются на необитаемом острове.
Мальчики вынуждены создавать свой быт с нуля. Но несмотря на все препятствия (зловещие тайфуны, набеги диких свиней, непрошеные гости), жизнь ребят складывается почти идиллически: они успешно добывают огонь и готовят незамысловатую пищу, строят лодку с парусами и побеждают вождя соседнего острова. После множества полных опасности, но увлекательных приключений повзрослевшие и помудревшие юноши возвращаются к цивилизации.
Пройдет почти 100 лет — и читательскую аудиторию завоюет совсем другой роман. Вернее, внешняя фабула будет той же: мальчики попадают на необитаемый остров. Но все, что за этим последует, будет в корне отличаться от того, к чему привыкли читатели легкой приключенческой литературы.
Посвященный в рыцари английский поэт, драматург и прозаик, член Королевского общества литературы, сотрудник Лондонского приюта для бездомных, командир британского торпедоносца в годы Второй мировой войны, учитель Уильям Джеральд Голдинг решит написать иронический «комментарий» к «Коралловому острову». Но вопросы, поставленные в романе, так увлекут автора, а их решение окажется столь неожиданно трагическим, что иронии в его творении практически не останется.
Болезнь человечества
Голдинг во время Второй мировой войны был командиром одного из небольших катеров с ракетными установками. И этот опыт привел его к весьма неутешительным выводам относительно природы человека. В полной мере ощутив на себе все ужасы, которые только вмещает слово «война», насмотревшись на расцвет самых низменных человеческих качеств, писатель с горечью замечает: «Всякий, кто прошел через годы разгула фашистского зверства и не осознал, что человек творит зло, как пчела творит мед, либо слеп, либо глупец».
В одном из интервью он откровенно признавался, что «до войны имел легковесно-наивные представления о человеке. Но я прошел через войну, и это изменило меня. Война научила меня совсем иному». «Совсем иное» — это имманентно присущая человеку разрушительность и порочность. Теме зла, таящегося у каждого в душе, в той или иной степени будут посвящены все произведения Голдинга.
Писатель с необратимой очевидностью осознал: сама человеческая природа далека от идеала. В ней, вне зависимости от среды и воспитания, борются два начала: доброе и злое. «Факты жизни приводят меня к убеждению, что человечество поражено болезнью, — говорил Голдинг. — Это и занимает все мои мысли. Я ищу эту болезнь и нахожу ее в самом доступном для меня месте — в себе самом. Я узнаю в этом часть нашей общей человеческой натуры, которую мы должны понять, иначе ее невозможно будет держать под контролем. Вот поэтому я и пишу со всей страстностью, на какую только способен…»
Понять, чтобы держать под контролем. Пожалуй, именно такую задачу может и должен поставить перед собой читатель антиутопического откровения Голдинга.
Маска цивилизованности
Итак, завязка «Повелителя мух» вполне классическая: группа английских школьников после авиакатастрофы оказывается на необитаемом острове. Герои романа — разнохарактерные мальчики возрастом от 6 до 14 лет, часть из них — церковные хористы. Дети благополучны и добропорядочны. Сомнений нет: к их воспитанию и образованию подходят очень ответственно.
Первоначально мальчики, пытаясь подражать лучшим из взрослых, устанавливают «демократический режим правления» на острове. Главным кандидатом на место предводителя становится рациональный и ответственный Ральф, предложивший свод общеобязательных правил. Дети обозначают площадку для собраний, символом открытости жизни становится рог, используемый для передачи слова.
Голдинг сознательно придает необитаемому острову черты райского уголка — здесь красиво, тепло, повсюду растут питательные плоды, отсутствуют хищные звери. То есть есть все ресурсы для спокойной и благополучной жизни. Один из персонажей не без гордости заявляет: «Мы не дикари какие-нибудь. Мы англичане. А англичане всегда и везде лучше всех. Значит, надо вести себя как следует» (здесь между строк отчетливо слышится саркастический смех Голдинга).
Вскоре в каждом из обитателей острова начинают проявляться доселе скрытые разрушительные качества. Становится, например, очевидно, что свиней для питания надо убивать. Для некоторых ребят это оказывается проблемой, и не все находят в себе силы и моральную стойкость это сделать. Зато у других перспектива охоты вызывает огромный восторг.
Миссию вожака берет на себя Джек, чей образ в контексте сюжета можно интерпретировать как олицетворение первобытной силы и тоталитарной власти. Он не боится смерти, не страшится крови, набирает команду единомышленников и отправляется на поиски добычи. В это время мальчики, не способные на убийство ради еды, строят шалаши и собирают фрукты.
Поразительно, но для перехода к уже откровенно более грубым нравам и закону силы детям потребовалось совсем мало времени. Они начинают буквально деградировать, скатываясь в область низменных желаний и инстинктивного поведения. Маска цивилизованности легко уступает место звериному оскалу, что символически выражается в раскрашивании лиц воинственными, животными узорами. Оказывается, от охоты на свиней до убийства себе подобных мальчиков отделяет всего один шаг, на который они решаются практически без угрызений совести. И вот уже «нормальным» становится убивать тех, кто не вписывается в правила дикарского племени.
Кадр из фильма «Повелитель мух» (1990)
Духовный смысл
«В наши дни, — говорил Голдинг, — дело обстоит так, что любая мысль, которая не стоит того, чтобы ее высказывали, может быть высказана с предельной ясностью, а все, что стоит говорить, может быть донесено до людей только в особой манере мышления. (…) От ясности толку немного, потому что ясных высказываний никто не слышит».
Поэтому не удивительно, что Голдинг в качестве основы своего повествования использует язык метафоры. Подтверждение тому можно увидеть еще до знакомства с самим произведением, углубившись лишь в его название, ведь любого человека, находящегося в русле христианской культуры, словосочетание «повелитель мух» отсылает к древнееврейскому имени языческого бога — Бааль звув — и является буквальным его переводом. Вельзевул традиционно ассоциировался с дьяволом. Такая аллюзия изначально настраивает читателя на «объемное» восприятие текста: в нем есть не только прямолинейная фабула, но и глубинный, собственно духовный смысл.
Стоит оговориться, что роман «Повелитель мух» — явление в литературе настолько неоднозначное, что исследователи по сей день не имеют единой позиции в определении жанровой принадлежности этого произведения. Одни называют его «притчей», другие — «параболой», «философским иносказанием», «антиутопией», третьи — «фантастическим», «психологическим», «философско-аллегорическим романом».
Расшифровка «Повелителя мух» стала вполне самостоятельным жанром, содержащим сотни томов исследований.
Основных трактовок романа четыре: «религиозное произведение, развивающее христианскую доктрину первородного греха и грехопадения», «воплощение экзистенциалистской философии», «иллюстрация к учениям З. Фрейда и К. Юнга», «индивидуальное мифотворчество автора, связанное с античными традициями».
Пожар зла
С самого начала среди детей сильна идея «скорого спасения» — взрослые придут на помощь и вызволят их с острова. Поэтому надо просто выстроить правильную жизнь и мирно дождаться старших.
Но по мере того, как мальчики начинают дичать, альтернатива, предложенная Джеком, взявшим власть в свои руки, начинает все сильнее привлекать большинство. Дикая и веселая жизнь по законам плоти приходится воспитанным малышам по нраву. Социальную дисциплину заменяют пляски у костра и постоянная кровавая охота. Одичавшие юные англичане под стать образу жизни конструируют и свою новую религию (которая в принципе совершенно не новая) — поклонение свиной голове на копье, олицетворяющей того самого повелителя мух.
Мотив «грехопадения» в произведении показан весьма внятно, и в действиях любого из героев прослеживается классическая интерпретация Библии.
Когда мальчики, в экстазе охоты за жертвой — своим бывшим товарищем, готовы спалить весь остров, к берегу причаливает корабль с бригадой спасателей, привлеченной лесным пожаром. Увидев офицера на борту, дикари, только что яростно преследовавшие жертву, хором разрыдались, превратившись снова в маленьких хрупких детей.
Примечательно, на вопрос, есть ли жертвы, островитяне буднично отвечают: «всего лишь двое». Ценность человеческой жизни для них упала, поэтому такое «небольшое» количество потерь они воспринимают совершенно спокойно.
Отсроченный фурор
«Повелитель мух» был написан в Солсбери, где Голдинг после увольнения из флота занимался преподавательской деятельностью.
Путь к читателю у романа был труден. Рукопись отвергло более 20 издателей. Дочь Голдинга Джуди Карвер вспоминала, как ее безденежный отец страдал из-за каждого письма с отказом: «Мое первое воспоминание было не о самой книге, а о множестве посылок, которые очень быстро возвращались обратно и снова куда-то отправлялись. Должно быть, он был убит горем из-за каждого возврата, но тратил деньги на новые посылки».
Наконец издательство «Faber & Faber» согласилось опубликовать роман, поставив при этом ряд условий: во-первых, автор должен был убрать первые несколько страниц, описывающие ужасы ядерной войны.
Другая существенная правка касалась описания одного из героев романа — Саймона. По просьбе издателя, мальчик не должен был иметь приписанных ему изначально характеристик Иисуса Христа. Несмотря на внесенные изменения, черты святого мученика в Саймоне прослеживаются вполне явственно.
Голдинг отмечал, что намеренно включил в повествование образ Спасителя: «Я подразумевал образ Христа в романе, потому что личности, подобные Христу, встречаются в роде человеческом; на самом деле, я не мог описать полную картину или почти полную вероятную картину человеческих возможностей, пока один не стал потенциально фигурой Христа».
В этом контексте знаковый эпизод — описание рассуждений мальчика о звере: «Саймон шел впереди Ральфа, и его одолевали сомнения — страшный зверь, с когтями, сидит на вершине горы и не оставляет следов, а за близнецами не мог угнаться? Сколько бы Саймон ни думал про этого зверя, его воображению явственно рисовался человек — героический и больной».
Саймон практически один из всех ребят способен на напряженную рефлексию. Именно он разгадывает страшную тайну падения их детского сообщества. Он понимает, что зло — это не загадочный зверь в глубине леса, а болезнь, живущая в каждом человеке, именно поэтому чисто внешние усилия по «улучшению» порядка вещей бесполезны. Он полон решимости донести эту весть до своих «собратьев», но по страшному недоразумению его «соплеменники» во время ночного пира у костра принимают его за зверя и убивают.
Так или иначе все ключевые герои романа (Саймон, Джек, Ральф) и атрибуты, их характеризующие, косвенно указывают на знакомые всем христианские образы.
После своего выхода в сентябре 1954 года «Повелитель мух» не произвел фурора в книжных магазинах. В тот же год было продано всего 4 тысячи 662 копии, после чего книга и вовсе была снята с печати. Но в ближайшее десятилетие — благодаря признанию критиков и уважению научного сообщества — роман приобрел огромную популярность. К середине 1960-х годов «Повелитель мух» стал бестселлером и был введен в программу многих английских колледжей и школ.
В 2005 году журнал «Time» назвал произведение одним из 100 лучших романов на английском языке с 1923 года.
Саймон. Кадр из фильма «Повелитель мух» (1963)
Молитва и инстинкты
Голдинг развенчивает две очень живучие идеи — «человек сам по себе прекрасен, его портит исключительно порочная среда» и «дети — невинны, они не знают грехов взрослого мира». Обе идеи не выдерживают контраргументов от реальной жизни.
Конечно, можно рассудить, что Голдинг, сам переживший войну, чересчур разуверился в человеке в принципе и под грузом слишком тяжелых впечатлений написал столь пессимистичный роман.
Но воинственный XX век безапелляционно доказал справедливость выводов, сделанных Голдингом. Человечество не научила история (Вторая мировая война началась через 20 лет после Первой), не вразумила образованность (вспомнить хотя бы художника Гитлера), не спасло воспитание. Криминальная хроника доказывает: дети способны на самые жестокие преступления.
Христианское учение объясняет это так: человек изначально болен злом. Это следствие грехопадения первых людей. Как наследственная болезнь, зло в человеке передавалось из поколения в поколение. Преодоление в себе греха — для ветхого человека задача непосильная. Поэтому Господь, сжалившись, послал в мир «Сына Своего единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную». После этого преодоление зла в себе стало не просто возможным, но необходимым условием спасения.
Если вернуться к роману, показательно, что даже те мальчики, которые были воспитаны в католической школе, о Боге не вспоминают ни разу. Ни единой молитвы (слова которых, без сомнения, вбивались в их детские головы изо дня в день) их уста произнести не могут. Молитвы остались в далекой понятной Англии, для острова есть только инстинкты.
Детский иммунитет
Чтобы «выпасть» из цивилизации, человеку совсем не обязательно попадать на необитаемый остров. Часто вполне достаточно оказаться в определенной компании в соответствующих условиях. «Порою мы попадаем в карман, в тупик мира — в училище, в полк, в контору, где нравы очень дурны, — писал Льюис в трактате «Страдание». — Одни вещи здесь считают обычными («все так делают»), другие — глупым донкихотством».
Привычные добродетели высмеиваются, а скверные поступки возводятся в ранг общепринятых. Чтобы «вынырнуть» из такого «кармана», нужно суметь перевести свой взгляд из горизонтали в вертикаль — только тогда сиюминутные приоритеты и выгоды потеряют свою значимость. Для этого даже взрослому человеку требуется много осознанных усилий — что говорить о детях…
Мы по привычке приписываем им ангельские черты, но забываем, что подверженность влиянию извне у них в разы сильнее, а опыта живого общения с Богом практически нет. Хрупкость их внутреннего мира поражает. Каждому родителю хоть раз случалось испытывать ужас от ощущения собственной беспомощности перед вызовами и безднами, которые предстоит пройти его ребенку. «Как ни печально, — продолжает Льюис, — все мы видим, что лишь нежизненные добродетели в силах спасти наш род (…) когда мы действительно в опасности, сама наша жизнь зависит от того, насколько мы этому следуем».
Помните Робинзона Крузо? Его мир прост и понятен. Добро со злом имеют свои реальные примеры в окружающей действительности и еще не перемешались между собой. Чудак-Робинзон не одичал, не сошел с ума, не завыл от ужаса на необитаемом острове только потому, что непоколебимо верил в Бога и ежедневно общался с Ним в молитвах. Забытый среди бесконечного мирового океана, он сумел поднять голову и посмотреть в небо исключительно благодаря тому, что умел это делать и в своем родном спокойном Йорке.
Пожалуй, «Повелитель мух» — история не только и не столько о детях, сколько о мире, который создали взрослые. Мире, лишенном любви и милосердия. Мире, который, как в зеркале, отражается в сердцах детей. Мире, который по своему существу есть война.
Пелевин в рассказе «Затворник и Шестипалый» одному из героев дарит очень ценную мысль: «Все, что ты делаешь, — говорит он, — ты делаешь только из-за любви. Иначе ты просто сидел бы на земле и выл от ужаса. Или отвращения». Только любовь — та, которая «не ищет своего» и «не мыслит зла» — способна выработать иммунитет от погрязания в пучине одичания и отчаянья. Можно ли воспитать любовь? Можно ли научить чувству? И да, и нет одновременно. Научить есть шанс только тому, что уже есть в тебе. И если вокруг все погрязло в ненависти и вражде (напомню, действие «Повелителя мух» разворачивается во время третьей мировой войны), первыми страдают именно дети.
Есть ли шанс, что в детские души, искалеченные опытом жестокости, снизойдет мир, которого нет в мире? Для Голдинга ответ на этот вопрос не очевиден. Не случайно к ребятам на помощь пришло не гражданское судно и священник, а военный крейсер и вооруженный офицер, который, услышав про два смертоубийства, только присвистнул.
Кадр из фильма «Повелитель мух» (1990)
Больше любви
Интересное определение таланта Голдинга дал писатель Энтони Берджесс (автор «Заводного апельсина»), назвав его «очень глубоким и очень узким». Глубина его заключается в степени проникновения в сложнейшие вопросы человеческого бытия, узость — в той сконцентрированности и неотступности, с которыми Голдинг всю свою жизнь разрабатывал, по сути, одну тему.
В 1983 году Уильям Голдинг был удостоен Нобелевской премии по литературе — «за романы, которые с ясностью реалистического повествовательного искусства в сочетании с многообразием и универсальностью мифа помогают постигнуть условия существования человека в современном мире».
В Нобелевской лекции писатель произнес очень важные слова: «25 лет назад на меня легкомысленно наклеили ярлык пессимиста, не понимая, что этот титул прицепится надолго, так же, как, к примеру, к имени Рахманинова прицепилась знаменитая до-диез минорная прелюдия. Ни одна аудитория не отпускала его со сцены, до тех пор пока он не исполнит ее. Так и критики вчитываются в мои книги, до тех пор пока не найдут что-нибудь, что кажется им безнадежным. И я не могу понять почему. Сам я не чувствую этой безнадежности Размышляя о мире, которым правит наука, я становлюсь пессимистом… Тем не менее, я оптимист, когда вспоминаю о духовном мире, от которого наука пытается меня отвлечь… Нам надо больше любви, больше человечности, больше заботы».
Джон Кэри, биограф писателя, отмечал: «Величие Голдинга как романиста — в его способности войти в некую «марсианскую» систему координат — показать знакомые вещи с абсолютно незнакомой точки зрения».
Стивен Кинг назвал «Повелителя мух» одной из своих любимых книг. В предисловии к переизданию 2011 года Кинг написал: «Из всего, что я читал, эта книга была практически самой сильной — она схватила меня с первых страниц и достала до самого сердца. Она буквально говорила мне: “Это не просто развлечение, это вопрос жизни и смерти”».
Уильям Голдинг, прямо говорящий на страницах своих книг об очень страшных вещах, в жизни являлся далеко не тем, кого обычно называют смельчаком. Он был чудаковатым мужчиной, попадавшим в конфузные ситуации с поразительной регулярностью. Он боялся высоты, уколов, насекомых и пресмыкающихся, боялся оставаться один в темноте.
Он был профессиональным моряком, но абсолютно не ориентировался в пространстве. В автомобиле он мог потеряться в нескольких километрах от дома. Он часто разбивал голову о притолоки, прищемлял себя дверьми и натыкался на тяжелые предметы. Все его начинания были обречены на провал: он развел у себя в пруду золотых рыбок, но их съели цапли. Он развел красивое водяное растение, но оно затянуло весь пруд, и Голдинг месяцами его выводил, боясь, что станет виновником заболачивания Ла-Манша.
Человек, который никогда и мухи не обидел, вспоминая унижения и лишения, испытанные в детстве, признавался: «Я всегда понимал нацистов: я сам таков по натуре». И «Повелитель мух» во многом продиктован знанием собственной натуры.
Уильям Голдинг умер 19 июня 1993 года после обширного инфаркта у себя дома в Перранауортоле. Его похоронили на церковном кладбище в Бауэрчоке. Панихиду отслужили в солсберийском кафедральном соборе — том самом, шпиль которого вдохновил писателя на одно из его самых известных произведений и который до сих пор привлекает туристов со всего мира.