Ученица предать чтобы обрести себя о чем книга
История девушки, кардинально изменившей свою жизнь с помощью образования
Школьный автобус проезжал мимо поворота на ферму Вестоверов, не останавливаясь. Дети из этой фанатично религиозной семьи не посещали школу и проводили дни, помогая родителям готовиться к апокалипсису. Младшая дочь Тара должна была пойти по стопам матери: выйти замуж за правоверного мормона и стать повитухой. Пока однажды она не решила сама изменить свою жизнь и поступить в университет, несмотря на то что никогда не училась даже в школе.
Книгу стоит прочитать, даже если у вас и у девушки из семьи религиозных фанатиков, на первый взгляд, нет ничего общего. История Тары Вестовер универсальна. Каждый, кто переживал взросление, отделение от родительской семьи, конфликт «отцов и детей» и поиск собственных идеалов, найдет часть себя в ее мемуарах.
В своей автобиографической книге Тара рассуждает о том, насколько сильно влияют на нас воспитание и образование. И что делать, если они не гармонично дополняют, а противоречат друг другу. Если ценности, которые нам привили в детстве, не соответствуют нашим собственным наблюдениям и выводам о мире. И какой бы выбор мы ни сделали, мы предаем либо своих родных, либо самих себя.
Детство
Тара росла на ферме, в многодетной семье мормонов в штате Айдахо. Большинство людей в их общине были умеренно религиозными: они посещали церковь, но вели и обычную светскую жизнь. Отец Тары, Джин Вестовер, резко отличался от них. Его взгляды были радикальными даже для других верующих: он считал, что государство служит дьяволу и все госслужащие, в том числе учителя и доктора, задействованы в этом.
Мормоны — члены Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, которая была организована в 1830 году. На 2010 год число членов Церкви по всему миру составляло около 14 миллионов человек. Мормоны верят в Библию и учения Иисуса Христа. Соблюдают кодекс здоровья, предполагающий воздержание от употребления спиртных напитков, табака, кофе, чая и других веществ, вызывающих привыкание. Их ценности, как правило, ориентированы на семью и поддержание тесной связи между поколениями, близкими и дальними родственниками. Мормоны следуют строгому закону целомудрия, который требует верности партнеру по гетеросексуальному браку. Часто ассоциируются с многоженством (или многобрачием), которое было отличительной чертой многих первых мормонов. Однако это уже не является характерной чертой мормонизма: многобрачие было отменено Церковью СПД в 1890 году.
Ни отец Тары, ни его родные не обращались к врачам, даже если получали серьезные травмы, опасные для жизни. Его жена Фэй собирала травы и делала из них настойки, которыми пыталась лечить все, от царапин до переломов и ожогов.
Старшие дети еще застали время, когда отец не был настолько фанатичным. Он позволил им пойти в школу, хотя и считал, что домашнее образование гораздо лучше, ведь учителя промывают детям мозги и не учат тому, что действительно пригодится в жизни.
Тара, как и другие младшие дети, никогда не ходила в школу. Иногда мать пыталась обучать их дома, но ей не хватало времени и системного подхода, и из этой затеи ничего не вышло. Домашнее обучение ограничилось тем, что детей научили читать и писать.
Время от времени мать раздавала детям учебники и велела расходиться по комнатам и учиться. Тара пролистывала по 50 страниц учебника по математике за раз, ничего не понимая. Когда она возвращалась на кухню, родители с гордостью говорили, что их дочь «выучила 50 страниц математики, и это лучшее доказательство эффективности домашнего обучения».
Оружие и запасы еды были нужны не только для сопротивления властям. Отец был убежден, что вот-вот настанет Судный день (Второе пришествие Христа). Большинство людей, включая мормонов, так не считали. Джин боялся, что они атакуют его склад с едой во время Второго пришествия, ведь его семья будет одной из немногих, подготовленных к суровым, голодным временам.
Джин Вестовер много и тяжело работал, чтобы обеспечить большую семью и сделать запасы. Вместе с сыновьями он строил сараи, собирал и продавал металлолом. Когда сыновья один за другим стали уходить из дома, чтобы жить самостоятельно, Джин уже не мог строить сараи сам и сосредоточился на металлоломе. К этой тяжелой и опасной работе он приобщил младших детей, Люка и Тару. Вместе они собирали железо, сталь, алюминий и медь на большой автомобильной свалке недалеко от дома.
До того, как отец позвал Тару работать, свалка была для нее местом игр и фантастических сражений, которые она придумывала вместе с братом. Тяжелый труд и травмы заставили ее рано повзрослеть и посмотреть на это место другими глазами. Она стала больше задумываться о мире за пределами дома и свалки.
Однажды Тара подошла к отцу с просьбой разрешить ей посещать школу. В ответ он напомнил ей про библейского героя Исава, который продал свое первородство за чечевичную похлебку. Он считал, что дочь хочет продать честь и семью ради знаний, которые нужны не больше, чем дешевая похлебка. После этого разговора Тара надолго отказалась от идеи получить образование.
Иногда отец, каким знала его Тара, и человек, каким его еще помнили старшие братья, казались ей разными людьми. Когда Джин женился на Фэй, он был обычным молодым мормоном из горного поселка. На свадебной фотографии он выглядел очень счастливым, совсем не похожим на религиозного фанатика, постоянно озабоченного подготовкой к грядущему Судному дню.
После женитьбы взгляды Джина постепенно становились все более радикальными. Позже, в университете, Тара узнала, что поведение отца напоминало симптомы известных психических заболеваний — биполярного расстройства и шизофрении. В детстве она считала, что психически больные люди — это те, кто носит вместо шляпы дохлую кошку или, например, влюблены в овощ. Узнав, что психические расстройства могут проявляться не так явно, Тара стала анализировать поведение отца. Она знала, что его взгляды и поступки особенно сильно изменились, когда ему было 25−30 лет. Именно в этом возрасте чаще всего развиваются расстройства психики.
Если отец Тары был болен, он не мог знать об этом, ведь он никогда не обращался к докторам. И даже если бы он услышал диагноз, Джин бы ему не поверил, а обвинил бы врачей в заговоре и лжи.
Джин часто не замечал очевидных закономерностей и объяснял любые события Божьей волей. Несмотря на серьезные травмы, которые периодически получали дети, работая на свалке, он не считал, что этот труд слишком опасен и не подходит им.
Однажды Тара чуть не погибла. Отец попросил ее забраться в ковш, который он использовал для погрузки металлолома. Когда он поднимет ковш погрузчиком, Тара должна выпрыгнуть в большой контейнер с металлоломом, подождать, пока отец опрокинет ковш, и потом навести там порядок. Когда отец остановил ковш на уровне контейнера, как они договаривались, Тара не успела выбраться, потому что ее придавило металлом. Джин не стал проверять, успела ли дочь покинуть ковш, поднял его выше и опрокинул в контейнер вместе с ней. Криков Тары не было слышно из-за шума мотора погрузчика. Благодаря тому, что она упала не в контейнер с металлом, а на землю, она выжила и отделалась травмами. Отец не видел в случившемся своей вины и был разочарован нерасторопностью дочери.
Большинство детей Джина были рождены дома с помощью акушерки и не получали документов. Отец старался быть как можно более независимым от правительства и не стал регистрировать детей. Он считал, что это дает им свободу. Но сами дети, когда взрослели, понимали свободу иначе. Они уходили из родительского дома, чтобы жить самостоятельно. Без свидетельства о рождении, паспорта и водительских прав они не смогли бы найти работу и снять жилье. Именно получение документов давало детям мормона свободу.
Несмотря на сопротивление мужа, Фэй решила оформить документы для всех детей, когда Таре было 9 лет. Аргументы жены убедили Джина. Все дети участвовали в подготовке ко Второму пришествию, а значит, им нужна была работа, чтобы получать деньги и делать запасы.
Но чаще мама Тары не принимала решения сама, а уступала мужу. Джин очень хотел, чтобы она стала акушеркой — такой же частной знахаркой, какая принимала роды у самой Фэй. Он считал, что это обеспечит еще большую свободу от государства, ведь жена сможет помогать дочерям, невесткам и другим женщинам, которым не придется обращаться ради этого к врачам. К частным акушеркам приходили те, у кого не было денег на роды в больнице, и те, кто, как Джин, не доверял докторам.
У мормонских акушерок не было лицензии, они принимали роды на свой страх и риск. Если что-то пойдет не так и роженица или ребенок погибнет, акушерка могла попасть в тюрьму. Мать Тары не хотела такой ответственности. Она хорошо разбиралась в травах, из которых делала настойки, но считала, что роды — это слишком серьезный процесс, чтобы обходиться одними травами.
В итоге Фэй уступила мужу, но акушерство стало для нее большим стрессом. Первое время она возвращалась домой еле живая и бледная, падала без сил на диван и долго приходила в себя.
Однако постепенно акушерство изменило Фэй и стало органичной частью ее жизни. Она стала более уверенной в себе, начала зарабатывать деньги (женщины платили ей за работу), пользоваться авторитетом и чаще принимать самостоятельные решения.
Ученица. Предать, чтобы обрести себя
Перейти к аудиокниге
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Отзывы 93
Невероятная книга. Прочитала за ночь – не могла оторваться. Просто сногсшибательная судьба. Не могу не восхищаться автором. Выбраться из такого…
Невероятная книга. Прочитала за ночь – не могла оторваться. Просто сногсшибательная судьба. Не могу не восхищаться автором. Выбраться из такого…
Под впечатлением от этой истории. История Тары завораживает, с первых страниц начинаешь переживать за нее, отложить чтение практически невозможно. Автор – очень сильная личность, девушка, сумевшая преодолеть свою среду, выбравшая лучшую жизнь. Ее родители: сумасшедшие, жестокие в своем безумстве, но она все равно любит свою семью. Описания того, как ей приходиться порвать с ними – просто душераздирающие. В этой книге есть все: семейная драма, местами шокирующий триллер, история взросления, путь к успеху, познание себя и мира. Эта книга, которая долго не отпускает, помогает многое понять про себя и свои корни, свои возможности и способности, цену, которую порой приходится платить за справедливость, за истину. «Ученица» среди моих любимчиков.
Под впечатлением от этой истории. История Тары завораживает, с первых страниц начинаешь переживать за нее, отложить чтение практически невозможно. Автор – очень сильная личность, девушка, сумевшая преодолеть свою среду, выбравшая лучшую жизнь. Ее родители: сумасшедшие, жестокие в своем безумстве, но она все равно любит свою семью. Описания того, как ей приходиться порвать с ними – просто душераздирающие. В этой книге есть все: семейная драма, местами шокирующий триллер, история взросления, путь к успеху, познание себя и мира. Эта книга, которая долго не отпускает, помогает многое понять про себя и свои корни, свои возможности и способности, цену, которую порой приходится платить за справедливость, за истину. «Ученица» среди моих любимчиков.
Я под особым впечатлением от книги. Каждое утро по дороге на работу, и обратно я открывала книгу и читала сшибая всех на своём пути. Это невероятная история о сильной девушке. Я буквально прочувствовала каждый момент этой истории, и мне было страшно за ее судьбу. Но она со всем справилась. Это лучшая книга за этот год что я прочла. Несколько минут назад я закончила последнюю главу, и нахожусь под особым впечатлением, до сих пор мурашки по всему телу. Просто невероятно.
Я под особым впечатлением от книги. Каждое утро по дороге на работу, и обратно я открывала книгу и читала сшибая всех на своём пути. Это невероятная история о сильной девушке. Я буквально прочувствовала каждый момент этой истории, и мне было страшно за ее судьбу. Но она со всем справилась. Это лучшая книга за этот год что я прочла. Несколько минут назад я закончила последнюю главу, и нахожусь под особым впечатлением, до сих пор мурашки по всему телу. Просто невероятно.
Читать интересно, но градус неадеквата, что у семьи, что у самой героини зашкаливает. Ее метания и страдания, которые описаны ближе к концу книги очень раздражали.
Читать интересно, но градус неадеквата, что у семьи, что у самой героини зашкаливает. Ее метания и страдания, которые описаны ближе к концу книги очень раздражали.
Очень тяжелая книга. Очень напоминает «Клуб бездомных мечтателей» и «Замок из стекла», только эта история намного жестче, тяжелее. Книга понравилась, но некоторые рассуждения были скучными. Не жалею, что прочитала ее.
Очень тяжелая книга. Очень напоминает «Клуб бездомных мечтателей» и «Замок из стекла», только эта история намного жестче, тяжелее. Книга понравилась, но некоторые рассуждения были скучными. Не жалею, что прочитала ее.
Книга потрясающая!История Тары ни кого не может оставить равнодушным,книга действительно завораживает,переживаешь за главную героиню и не перестаёшь удивляться откуда у нее берутся ресурсы,чтобы пережить все ужасы,которые с ней происходят.Ее история вдохновляет и вселяет оптимизм.Через призму жизни Тары свои проблемы кажутся мелкими и несущественными.Это онда из лучших книг прочитанных мной за последнее время.
Книга потрясающая!История Тары ни кого не может оставить равнодушным,книга действительно завораживает,переживаешь за главную героиню и не перестаёшь удивляться откуда у нее берутся ресурсы,чтобы пережить все ужасы,которые с ней происходят.Ее история вдохновляет и вселяет оптимизм.Через призму жизни Тары свои проблемы кажутся мелкими и несущественными.Это онда из лучших книг прочитанных мной за последнее время.
Книга тяжелая, но интересная история.
Страшно было понимать, что в наше время такие семьи существуют и дети страдают морально и физически от психически нездоровых родителей.
Не жалею, что прочитала.
Книга тяжелая, но интересная история.
Страшно было понимать, что в наше время такие семьи существуют и дети страдают морально и физически от психически нездоровых родителей.
Не жалею, что прочитала.
Отличная книга! Как пишут, прочитала на одном дыхании.
Сначала заинтересовалась, что её рекомендовал Билл Гейтс. Начала читать и не смогла оторваться.
Совершенно дикая история детства и юности главной героини Тары. Трудно представить, что подобное случилось в наше время. Рада за неё, она смогла преодолеть непреодолимое.
Книга полностью автобиографична. Писательница писала роман о своей жизни. Сила воли, упорство, характер, те качества, которыми владели и её родители, она возвела в другую плоскость, в другой формат.
Отлично, что знания, наука и образование победили!
Читать рекомендую всем! Не пожалеете!
Отличная книга! Как пишут, прочитала на одном дыхании.
Сначала заинтересовалась, что её рекомендовал Билл Гейтс. Начала читать и не смогла оторваться.
Совершенно дикая история детства и юности главной героини Тары. Трудно представить, что подобное случилось в наше время. Рада за неё, она смогла преодолеть непреодолимое.
Книга полностью автобиографична. Писательница писала роман о своей жизни. Сила воли, упорство, характер, те качества, которыми владели и её родители, она возвела в другую плоскость, в другой формат.
Отлично, что знания, наука и образование победили!
Читать рекомендую всем! Не пожалеете!
Основа книги – реальная жизнь и судьба Тары Вестовер. Такой сюжет, характеры героев, снова и снова возникающие обстоятельства нарочно не придумаешь.
Я бы условно назвала эту книгу «волшебный пендель». Она станет находкой для тех, у кого опустились руки, кто уверен, что все усилия напрасны.
Для меня основной вывод – мы сами определяем исход наших действий, желаний и мечт. Да у нас есть окружающие нас люди, комплекс обстоятельств и возможные форс-мажоры. Однако, они лишь частично влияют на достижение результата, успеха, воплощение мечты. Определяющий фактор – каждый из нас.
Книга захватывает с первых страниц и не отпускает до конца. Читается легко и быстро. Перевернув последнюю страницу, понимаешь, что история разбудила и подняла в тебе ворох переживаний, мыслей и вопросов. Дает толчок к действию.
Тара Вестовер «Ученица. Предать, чтобы обрести себя»
Автобиографическая книга Тары Вестовер стала бестселлером после публикации в 2018 году. Как история жизни 30-летней женщины может всколыхнуть весь читающий мир?
Почему важно прочесть «Ученицу»
Тара росла в чудовищной обстановке с фанатичными и жестокими родителями, которые не только запрещали детям посещать школу — они даже не зарегистрировали их при рождении. Более того, отказ от любой медицинской помощи по религиозным соображениям угрожал выживанию детей. При этом никто из жителей маленького городка в Айдахо не интересовался тем, что происходит в нелюдимой мормонской семье.
Книга шокирует откровенностью, но не опускается до банального сюжета о ребенке из трудной семьи, сбежавшем из дома ради лучшей жизни. «Ученица» гораздо глубже — это история девушки, любящей своих родителей, несмотря на невыносимые условия существования и извращенные моральные установки, которыми те руководствовались. Тара изо всех сил старалась примирить два противоположных мира: микромир своей семьи и огромный внешний мир, в котором ей хотелось жить.
Хотя ситуация Тары нетипична, в глобальном смысле ее книга поднимает универсальные вопросы:
«Ученица. Предать, чтобы обрести себя» — эмоционально тяжелая история о трудностях взросления, о быте мормонов, о реабилитации и поисках собственного пути, о титанических усилиях, необходимых для учебы, если школа под запретом, а чтение книг считается праздностью и грехом.
Девочка, которая выжила
Тара Вестовер родилась в 1986 году в крошечном (меньше 300 жителей) городе в мормонской семье радикальных взглядов.
Согласно жесткому патриархальному укладу, мальчики помогали отцу в его нелегкой и травмоопасной работе на свалке автомобилей, а девочки с матерью заготавливали травы и вели хозяйство. Жизнь всех членов семьи Вестовер подчинялась воле отца, чей религиозный фанатизм, по-видимому, подкреплялся комплексом психических расстройств.
Отец строго запрещал членам семьи контактировать с государственными учреждениями, считал, что образование развращает, а медицина наносит вред. Тара, как и шестеро ее братьев и сестер, получила эпизодическое домашнее образование. Читать и писать ее научил старший брат, в дальнейшем она тайком покупала книги для подготовки к поступлению в колледж.
Столь амбициозный план кажется невыполнимым для человека, не посещавшего школу, не сдавшего в жизни ни одного экзамена, не знакомого с реалиями мира за пределами собственной семьи. Тем не менее девушке удалось поступить в Университет Бригама Янга — крупнейший в США частный вуз, подчиненный нормам религии. Насколько тяжело было человеку с прошлым Тары приспособиться к академической среде, невозможно даже вообразить, но у нее хватило сил не оставить учебу и закончить курс с отличием.
В 2008 году Тара Вестовер выиграла стипендию Билла Гейтса и поступила в магистратуру в Кембридже. В 2014 году она получила степень доктора исторических наук, а в 2018 году опубликовала мемуары, ставшие самой поразительной книгой последних лет.
«Ученица» краткое содержание
Парадоксальность истории Тары Вестовер в том, что не смотря на совершенно безумные жизненные установки родителей, она испытывает к ним чувства благодарности и преданности. Отец занимается крайне сомнительным трудом на свалке, ожидает конца света и злорадно потирает руки, когда случается очередная мировая катастрофа. Но он все равно остается для нее отцом и авторитетом.
Мать лечит раздробленные конечности и черепно-мозговые травмы отваром лаванды и самодельными мазями, потому что фармакология — изобретение дьявола, а вот боль, напротив, воспитывает стойкость духа. Тем не менее девушка привязана к матери и прислушивается к ее советам. Когда один из старших братьев, неуправляемый садист, жестоко издевается над Тарой, она не только терпит вопиющую несправедливость, но пытается скрыть физическую и душевную боль за громким смехом, выдавая происходящее за шутку.
Читайте книгу «Ученица. Предать, чтобы обрести себя» онлайн: вырвавшись из настоящего ада, узнав, какой может быть жизнь, что такое гуманизм и равенство, что человечество за пределами из дома живет по совершенно иным (куда более комфортным) законам, Тара пытается сохранить отношения с родителями. Постоянные метания ведут к внутреннему расколу, порой девушка теряет связь с реальностью, твердая почва уходит из-под ног… Чтобы не сойти с ума, ей придется пожертвовать связью с одним из миров.
Ученица. Предать, чтобы обрести себя
Перейти к аудиокниге
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
© 2018 by Second Sally, Ltd.
© Новикова Т.О., перевод на русский язык, 2019
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019
«Прошлое прекрасно, потому что никто не понимает свои чувства сразу же. Осознание приходит позже. Поэтому мы во власти не настоящего, только прошлого».
«Я наконец поверил, что образование должно являться продолжающейся реконструкцией опыта. Процесс и цель образования – это одно и то же».
РЕАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ О СИЛЬНЫХ ЖЕНЩИНАХ
Первая леди. Тайная жизнь жен президентов
Американская писательница Кейт Андерсен Брауэр собрала в своей книге самые шокирующие и трагичные истории о жизни первых леди – от Жаклин Кеннеди до Мелании Трамп. Она взяла более 200 интервью у членов семей и друзей, а также изучила архивные записи, письма и дневники, чтобы показать все интриги Белого дома.
Предательница. Как я посадила брата за решетку, чтобы спасти семью
Последняя девушка. История моего плена и моё сражение с «Исламским государством»
Это моя работа. Любовь, жизнь и война сквозь объектив фотокамеры
Линси Аддарио ‒ лауреат Пулицеровской премии и одна из немногих женщин, кто не боится работать военным журналистом. Её книга ‒ это сильная история о женщине, которая рисковала своей жизнью и свободой для того, чтобы показать миру настоящую войну. Взгляните на мир через объектив фотокамеры Линси и измените свое отношение к привычным вещам.
От автора
Эта история не о мормонстве. И не о других религиозных убеждениях. В ней вы встретитесь с самыми разными людьми, верующими и неверующими, добрыми и недобрыми. И автор не собирается проводить никаких аналогий – ни порицать, ни возносить.
Эти имена – просто псевдонимы: Аарон, Одри, Бенджамин, Эмили, Эрин, Фэй, Джин, Джуди, Питер, Роберт, Робин, Сэди, Шеннон, Шон, Сьюзен, Ванесса.
Пролог
Я стою на заброшенном красном железнодорожном вагоне, который примостился возле амбара. Воет ветер, волосы хлещут по лицу, холодок пробирается сквозь расстегнутый ворот рубашки. Облака стремительно несутся над горой, и кажется, что это дыхание пика. Внизу лежит мирная, уютная долина. А ферма наша танцует: медленно раскачиваются тяжелые ели, полынь и чертополох трепещут, склоняясь под каждым порывом ветра. За мной тянутся покатые холмы, подбираясь к основанию горы. А вверху я вижу темные очертания Принцессы Индейцев.
Холм сплошь порос дикой полбой. Если ели и полынь – солисты, то полба – кордебалет. Каждый стебелек вторит движениям, миллион балерин склоняются одна за другой под сильным ветром, который треплет их золотистые головки. Порыв длится лишь мгновение, и в эту минуту я могу увидеть ветер.
Я поворачиваюсь к нашему дому на склоне холма и вижу какое-то движение. Высокие тени упрямо борются с порывами ветра. Мои братья проснулись и проверяют погоду на дворе. Я представляю, как мама хозяйничает у плиты, переворачивая оладьи с отрубями. Отец согнулся у задней двери – он зашнуровывает ботинки со стальными носами и натягивает на мозолистые руки тяжелые краги. Внизу на дороге появляется школьный автобус – и проезжает мимо, не останавливаясь.
Мне всего семь, но я понимаю, что именно это делает нашу семью особенной: мы не ходим в школу.
Конечно, я существовала! Я росла, готовясь к Дням отвращения, наблюдая, как темнеет солнце и поднимается Луна, словно налитая кровью. Летом я собирала персики, а зимой перебирала наши припасы. Когда мир людей погибнет, моя семья этого даже не заметит – мы будем жить дальше, словно ничего не случилось.
Я училась по ритмам горы. Их изменения никогда не были фундаментальными, всего лишь циклическими. То же самое солнце каждое утро поднималось, проходило свой путь над долиной и скрывалось за пиком. Выпавший зимой снег каждую весну таял. Сама наша жизнь была циклом – циклом дня, циклом времен года – кругом вечных изменений, которые, завершаясь, лишь подтверждали, что ничего не изменилось. Я верила, что моя семья – часть этого бессмертного круга, что мы в определенном смысле вечны. Но вечной была только гора.
Мне всего семь, но я понимаю, что именно это делает нашу семью особенной: мы не ходим в школу.
Отец часто рассказывал нам о горе. Она была огромной и древней – настоящий собор. В горном массиве были и другие вершины, выше и красивее, но Олений пик был самым изысканным. Его основание тянулось на целую милю. Темная гора словно вырастала из земли и превращалась в безукоризненный шпиль. Издалека она напоминала женскую фигуру: ноги – это огромные расщелины, волосы – сосновый лес, покрывавший северный хребет. Женщина-гора была очень сильной – она решительно выставила ногу вперед: скорее выпад, чем шаг.
Отец называл ее Принцессой Индейцев. Она появлялась каждый год, когда начинал таять снег. Лицо ее было обращено на юг. Принцесса смотрела, как буйволы возвращаются в долину. Отец говорил, что по ее появлению индейцы-кочевники понимали, что пришла весна: снег на горе начинал таять, зима кончалась, можно было возвращаться домой.
Отец говорил только о горе и нашей долине, о нашем крохотном кусочке Айдахо. Он никогда не рассказывал мне, что делать, если я покину гору, пересеку океаны и континенты и окажусь в чужой стране, где на горизонте не будет Принцессы. Он никогда не говорил мне, как понять, что настало время возвращаться домой.
Часть первая
1. Избирать доброе
Самое яркое мое воспоминание вовсе не воспоминание. Я придумала это, а потом запомнила, словно все случилось в действительности. Воспоминание это появилось, когда мне было пять, накануне моего шестого дня рождения. Отец рассказывал нам свои истории, и они были настолько подробными, что у нас с братьями и сестрой в голове возникали настоящие фильмы с выстрелами и криками. В моем фильме были сверчки. Их пение я слышу, когда мы все жмемся друг к другу на кухне с погашенным светом – прячемся от федералов, которые окружили дом. Женщина тянется за стаканом воды, и ее силуэт освещает луна. Звучит выстрел, словно щелчок хлыста. Женщина падает. В моих воспоминаниях всегда падает мама – мама с малышом на руках.
Не знаю, откуда взялся малыш – я была младшей из семерых детей. Но, как я уже говорила, ничего такого на самом деле не было.
Через год после того, как отец рассказал эту историю, мы вечером собрались вокруг него, а он читал нам о пророчестве Исайи о Еммануиле. Он сидел на диване горчичного цвета, на коленях его лежала большая Библия. Рядом сидела мама, а мы все устроились у их ног на потрепанном коричневом ковре.
– Он будет питаться молоком и медом, – низким голосом монотонно читал отец, уставший от тяжелого дневного труда, – доколе не будет разуметь отвергать худое и избирать доброе…
Повисла тяжелая пауза. Мы сидели очень тихо.
Отец не был высоким, но умел приковывать к себе внимание. В нем чувствовалась внутренняя сила, торжественность оракула. Своими тяжелыми и мозолистыми руками – руками человека, который всю жизнь тяжко трудился, – он крепко держал Библию.
Отец прочел строку из Библии второй раз, третий, четвертый… С каждым разом голос его возвышался. Глаза, совсем недавно тусклые от усталости, расширились и заблестели. Он нес нам Слово Божие. Он был посланцем Господа.
На следующее утро отец выкинул из холодильника все молоко, йогурт и сыр, а вечером привез домой пятьдесят галлонов меда.
– Исайя не сказал, что есть худое, молоко или мед, – сказал он, с улыбкой наблюдая, как мои братья выгружают белые бочки из грузовика. – Но если спросишь, Господь ответит!
Когда отец прочитал этот стих своей матери, она рассмеялась ему в лицо.
– У меня в кошельке есть несколько пенни, – сказала она. – В них больше здравого смысла, чем в твоей голове.
Бабушка была худой и угловатой. Она обожала фальшивые индейские украшения из серебра и бирюзы. На ее худой шее висели бесчисленные ожерелья, а пальцы были унизаны кольцами. Бабушка жила у подножия холма возле дороги, и мы звали ее Ба-под-холмом. Так мы отличали ее от маминой мамы, Ба-из-города, жившей в пятнадцати милях к югу, в единственном городе нашего округа с одиноким светофором и продуктовым магазином.
Отец и Ба-под-холмом напоминали двух кошек, связанных хвостами. Они спорили дни напролет, ни в чем не уступая друг другу, но их объединяла преданная любовь к горе. Отцовская семья жила у подножия Оленьего пика уже полвека. Дочери бабушки вышли замуж и уехали, а он остался. Отец начал строить скромный желтый дом на вершине холма у подножия горы, но так и не достроил. Он устроил настоящую свалку – одну из множества – рядом с ухоженным бабушкиным газоном.
Они каждый день ссорились – из-за этой свалки, но чаще всего из-за нас, детей. Бабушка считала, что мы должны ходить в школу, а не «носиться по горам, словно дикари». Отец же твердил, что школа – это заговор правительства, направленный на то, чтобы отдалить детей от Бога.
– Послать детей в школу – все равно что отдать в руки самого дьявола, – отвечал он.
Бог велел делиться откровениями с людьми, жившими и трудившимися в тени Оленьего пика. В воскресенье почти все собрались в церкви рядом с дорогой, небольшой часовне светло-коричневого цвета с маленьким скромным шпилем, характерным для мормонских церквей. Отец подождал, пока мужчины рассядутся по скамьям, и начал со своего двоюродного брата Джима. Он размахивал Библий, объясняя всю греховность молока, а Джим спокойно слушал. В конце концов Джим усмехнулся, похлопал отца по плечу и сказал, что ни один разумный Бог не лишит человека домашнего клубничного мороженого в жаркий летний день. Жена Джима потянула его за рукав. Когда он проходил мимо нас, я уловила легкий запах навоза и вспомнила: Джим был хозяином большой молочной фермы в миле к северу от Оленьего пика.
Как только отец начал свой крестовый поход против молока, бабушка буквально забила молоком свой холодильник. Они с дедом пили только снятое молоко, но теперь у них появилось любое – двухпроцентное, цельное, даже шоколадное. Бабушка считала, что теперь нужно поступать только так.
Отец твердил, что школа – это заговор правительства, направленный на то, чтобы отдалить детей от Бога.
Завтрак превратился в испытание преданности. Каждое утро моя семья усаживалась вокруг большого стола из красного дуба и принималась за еду: либо хлопья из семи злаков с медом и патокой, либо оладьи из семи злаков с тем же медом и патокой. В нашей семье было девять человек, поэтому оладий никогда не хватало на всех. Я ничего не имела против хлопьев, если бы их можно было залить молоком, размочить как следует и прихлебывать из тарелки. Но после откровения нам приходилось заливать их водой. Все равно что целая тарелка грязи.
Очень скоро я стала думать о том молоке, что портилось в бабушкином холодильнике. И тогда начала пропускать завтрак и убегать к амбару. Я мыла свиней, насыпала корм коровам и лошадям, а потом перепрыгивала через изгородь загона, огибала амбар и прибегала к бабушке.
Как-то утром я сидела за столом и наблюдала, как бабушка заливает молоком кукурузные хлопья. И тут она спросила:
– Тебе хотелось бы ходить в школу?
– Не хотелось бы, – ответила я.
– Ну откуда тебе знать! – рявкнула бабушка. – Ты же никогда не пробовала.
Она налила молока и подвинула мне миску с хлопьями, а потом уселась на стул прямо напротив меня и стала смотреть, как я отправляю в рот ложку за ложкой.
– Завтра мы уезжаем в Аризону, – сказала она.
Я уже знала. Бабушка с дедом всегда уезжали в Аризону, когда погода начинала меняться. Дед говорил, что он слишком стар для зим Айдахо – у него кости начинали болеть.
– Поднимайся пораньше, – сказала бабушка, – часов в пять. И мы возьмем тебя с собой. Пойдешь в школу.
Я так и подпрыгнула на стуле. Я пыталась представить себе школу. Но не могла. Я бывала лишь в воскресной школе и ненавидела ее всей душой. Мальчик по имени Аарон сказал девочкам, что я не умею читать, потому что не хожу в школу, и после этого со мной никто не разговаривал.
– Папа сказал, что я могу поехать?
– Нет. Но когда он поймет, что тебя нет, мы уже будем далеко. – Она поставила мою миску в раковину и уставилась в окно.
Бабушка от природы была нетерпеливой, напористой, самолюбивой. Чтобы посмотреть на нее, нужно было отступить назад. Она красила волосы в черный цвет, из-за чего черты ее лица становились еще более резкими, особенно брови. Каждое утро она подводила их толстыми штрихами, и брови превращались в две огромные угольные арки, слишком высокие, отчего ее лицо приобретало выражение скуки, граничащей с сарказмом.
– Ты должна ходить в школу, – сказала она.
– А папа меня не заберет? – спросила я.
– Твоему папе это не удастся. – Бабушка поднялась и уперлась руками в бока. – Если он захочет тебя забрать, ему придется приехать. – Она помолчала, и лицо ее приобрело расстроенное выражение. – Вчера я говорила с ним. У него работа в городе, и он не сможет собраться и поехать в Аризону, по крайней мере, пока погода позволяет, и они с мальчиками могут работать целыми днями.
Судя по всему, бабушка все хорошо продумала. Отец всегда работал с рассвета до заката, пока не выпадал первый снег. Он старался заработать достаточно денег на зиму, когда услуги сварщика и строителя почти не требовались. Даже если бабушка сбежит с его младшей дочерью, он не сможет бросить работу, пока автопогрузчик окончательно не заледенеет.
– Мне нужно будет покормить животных перед отъездом, – сказала я. – Он заметит, что я сбежала, если коровы потянутся за ограду за водой.
Той ночью я не могла уснуть. Я сидела на полу в кухне и следила за часами. Час ночи. Два. Три.
В четыре часа я поднялась и отнесла свои ботинки к черному ходу. Они были в навозе. Я была уверена, что в таких ботинках бабушка не пустит меня в машину. В голове возникла картинка, как они стоят на пороге ее дома, забытые и брошенные, а я босиком бегу в Аризону.
Я представила, что будет, когда семья обнаружит, что меня нет. Мы с моим братом Ричардом целыми днями бегали по горам, поэтому до заката, когда он вернется к ужину, а я нет, меня никто не хватится. Я представила, как братья выбегают из дома и разыскивают меня. Сначала они кинутся на свалку и начнут ворочать железяки – а вдруг какой-нибудь лист металла меня придавил? Потом пойдут дальше, прочешут ферму, заберутся на деревья и на чердак амбара. В конце концов они пойдут на гору.
К тому времени уже стемнеет – наступят сумерки, тот момент перед приходом ночи, когда остаются лишь тени, чуть более или менее отчетливые, и окружающий мир скорее чувствуешь, чем видишь. Я представила, как братья прочесывают темный лес на склоне горы. Никто не будет разговаривать, все будут думать только об одном. На горе может случиться что угодно. Неожиданно возникают скалы. Дикие лошади моего деда носятся у самой воды. На горе водятся гремучие змеи. Мы уже разыскивали так теленка, который сбежал из амбара. В долине можно найти раненое животное – в горах найдешь только труп.
Я представила, как мама стоит в дверях, всматриваясь в темные горы, а отец подходит к ней и говорит, что они меня не нашли.
Моя сестра Одри наверняка предложит спросить у бабушки, а мама ответит, что бабушка утром уехала в Аризону. Эти слова на мгновение повиснут в воздухе, а потом все поймут, что я сбежала. Я представила лицо отца, прищур его темных глаз и кривящиеся губы. «Думаешь, она сбежала?» – спрашивает он у мамы.
Голос его звучит тихо и скорбно. А потом его заглушают звуки из другого моего воспоминания – сверчки, выстрел, тишина.
Позже я узнала, что это было знаменитое событие – как на Вундед-Ни или в Уэйко. Но когда отец рассказал свою историю впервые, мне казалось, что об этом, кроме нас, не знает никто в мире.
Все началось в конце сезона консервирования, который другие дети обычно называли летом. В теплые месяцы мы всей семьей заготавливали запасы фруктов – отец говорил, что они понадобятся нам в Дни отвращения. Как-то вечером он вернулся домой со свалки встревоженным. За ужином расхаживал по кухне и почти ничего не ел. Сказал, что мы должны все подготовить. Времени осталось мало.
Весь следующий день мы чистили и варили персики. К закату у нас были готовы десятки больших банок, выстроившихся аккуратными рядами. Они еще даже остыть не успели. Отец осмотрел результаты наших трудов, пересчитал банки, шевеля губами, и повернулся к маме:
Вечером отец созвал семейный совет. Мы расселись за кухонным столом – он был широким и длинным, и мы все за ним помещались. Отец сказал, что мы имеем право знать, против чего мы. Сам он сел во главе стола, а мы устроились на скамейках, сколоченных из толстых дубовых досок.
– Недалеко отсюда живет семья, – сказал отец. – Они – борцы за свободу. Они не позволили правительству промывать мозги своим детям в публичных школах, и федералы пришли за ними. – Он глубоко вздохнул. – Федералы окружили дом и держали их там несколько недель. Когда голодный ребенок, совсем малыш, выбрался из дома за едой, федералы его застрелили.
Я посмотрела на братьев. Никогда еще я не видела на лице Люка такого страха.
– Они все еще в доме, – продолжал отец. – Они не зажигают света и ползают по полу, держась подальше от дверей и окон. Не знаю, сколько еды они запасли. Может быть, они умрут от голода, прежде чем федералы их схватят.
Мы молчали. Потом двенадцатилетний Люк спросил, можем ли мы помочь этим людям.
– Нет, – ответил отец. – Никто не может. Они заперты в собственном доме. Но у них есть ружья – вот почему федералы до сих пор их не схватили. – Он сделал паузу и медленно, неловко опустился на низкую скамью. Мне показалось, он постарел буквально на глазах. – Мы не можем помочь им, но можем помочь себе. Когда федералы придут на Олений пик, мы будем готовы.
Я тренировалась вскидывать мешок на спину и бежать с ним – мне не хотелось отстать от остальных. Я представляла, как мы бежим среди ночи, чтобы надежно спрятаться на Принцессе. Мне было ясно: гора – наш единственный союзник. К тем, кто ее знает, она будет добра, но для чужаков станет смертельной ловушкой. И мы получим преимущество. Но если в случае появления федералов мы будем прятаться на горе, то зачем консервировать все эти персики? Мы же не сможем взять с собой на гору тысячу тяжелых банок. Или мы забаррикадируемся в доме и будем отстреливаться, питаясь персиками?
Перспектива отстреливаться от федералов казалась весьма возможной. Через несколько дней отец принес домой более десятка военных винтовок, преимущественно самозарядных карабинов. Тонкие серебристые штыки аккуратно прятались под их стволами. Винтовки лежали в узких оловянных ящиках и были покрыты коричневатой смазкой, по консистенции напоминавшей сало. Винтовки нужно было отчистить. Когда все было сделано, мой брат Тайлер взял одну винтовку и завернул ее в черный пластик, обмотав серебристой клейкой лентой. Взвалив сверток на плечо, он пошел вниз по холму, положил его рядом с красным вагоном и начал копать. Когда яма стала достаточно широкой и глубокой, он опустил в нее сверток. Я наблюдала, как он засыпает сверток землей. Мышцы его бугрились от напряжения. Тайлер до скрипа стиснул зубы.
Вскоре после этого отец купил машину для производства пуль из отстрелянных патронов. Он сказал, что теперь мы сможем продержаться дольше. Я подумала о своем вещмешке, поджидавшем меня в постели, о винтовке, закопанной возле вагона. Машина для пуль меня пугала. Она была очень большой. Отец установил ее в подвале дома. Если нас захватят врасплох, у нас не будет времени, чтобы ее вытащить. Мне казалось, что ее стоит закопать рядом с винтовкой.
Мы продолжали консервировать персики. Не помню, сколько дней прошло и сколько банок прибавилось к нашим запасам, а потом отец рассказал нам продолжение истории.
– Рэнди Уивера застрелили, – дрогнувшим голосом сказал он. – Он вышел из дома, чтобы забрать тело сына, и федералы застрелили его.
Я никогда не видела, чтобы отец плакал, но в тот момент слезы струились по его лицу. Он не вытирал их, и они капали с носа прямо на рубашку.
– Жена услышала выстрел и подбежала к окну с ребенком на руках. И тогда прозвучал второй выстрел.
Мама ахнула, прижала одну руку к груди, другую к губам. Я смотрела на старый линолеум и слушала рассказ отца: младенца взяли из рук матери, лицо его было покрыто ее кровью.
До этого момента мне даже хотелось, чтобы федералы пришли. Мне хотелось приключений. Теперь же я ощутила настоящий страх. Я представила, как мои братья прячутся в темноте, нащупывая потными руками курки своих винтовок. Как мама, уставшая и измученная, ползет от окна. Как я сама лежу на полу, прислушиваясь к резкому стрекоту сверчков в поле. А потом я увидела, как мама поднимается и тянется к кухонному столу. Белая вспышка, звук выстрела, и она падает. Я подскакиваю, чтобы поймать ребенка.
Отец так никогда и не рассказал нам, чем все закончилось. У нас не было ни телевизора, ни радио, поэтому он и сам мог не знать развязки. Последнее, что я помню, это его слова:
– В следующий раз они придут за нами.
Эти слова я запомнила навсегда. Я слышала их в стрекоте сверчков, в звуке переливаемого в стеклянную банку персикового джема, в звяканье металла, когда чистили карабины. Я слышала их каждое утро, проходя мимо старого вагона и останавливаясь над заросшей сорняками ямой, где Тайлер зарыл винтовку. Даже когда отец забыл об откровении из книги Исайи и мама снова стала ставить в холодильник пластиковые бутылки с двухпроцентным молоком, я все равно помнила про Уиверов.
Было почти пять утра.
Я вернулась в свою комнату. В ушах моих стоял стрекот сверчков и звучали выстрелы. Одри посапывала на двухъярусной кровати. Низкий, знакомый звук… Мне захотелось прилечь рядом. Но я забралась на свою кровать, скрестила ноги и посмотрела в окно. Пять часов. Шесть. В семь появилась бабушка. Я видела, как она бродит по своему дворику, каждую минуту оборачиваясь и поглядывая на наш дом. Потом они с дедом сели в машину и покатили к дороге.
Когда машина уехала, я вылезла из постели и съела миску хлопьев, залитых водой. На улице меня встретил козел Люка, Камикадзе. Я шла к амбару, а он пощипывал меня за рубашку. Я прошла мимо тележки – Ричард сделал ее из старой газонокосилки. Помыла свиней, насыпала коровам корма и перегнала дедовых лошадей на новое пастбище.
Закончив с делами, я забралась на вагон и посмотрела на нашу долину. Было легко представить, что вагон катится, все быстрее и быстрее, и вот уже долина оказывается позади. Я часами играла, представляя себе это, но сегодня ничего не выходило. Я повернулась на запад, отвернулась от полей и уставилась на гору.
Весной Принцесса была особенно хороша – елки освобождались от снега, их темно-зеленые иглы казались почти черными на фоне коричневой коры и земли. Сейчас была осень. Я все еще видела Принцессу, но ее было трудно разглядеть: красная и желтая листва умирающего лета скрывала темные очертания горы. Скоро пойдет снег. В долине первый снег наверняка растает, но на горе сохранится, укутывая Принцессу до весны. А потом она снова появится и будет следить за нами.