У меня ногу оторвало что делать
Ногу мне оторвало сразу, я была не пристегнута и вылетела через пассажирскую дверь
Самое простое – это сказать: «А, ну понятно, Бог наказал». Мы все не святые, и в такой формулировке можно было бы найти себе оправдание, успокоиться и быть несчастной
В июле 2011 года, за четыре дня до своего дня рождения, Елена Волохова попала в страшную автомобильную аварию. Она чудом выжила, но лишилась правой ноги и руки.
Сегодня Елена – автор несколько благотворительных инициатив, в том числе — фондов «Опора» «Полноценная жизнь», «Звездный путь» и их дочернего проекта «Развитие диалога «Пациент-врач», созданного в поддержку людей с инвалидностью и ВИЧ.
У Елены двое уже взрослых детей, дом, сад, за которым она сама ухаживает. В свободное время Елена пишет картины.
Мы говорим с Леной про меняющие жизнь события, про то, что сначала кажется лишь болью и жестокостью, а позже оказывается рождением в новую жизнь. Вместе с Еленой мы постарались посмотреть на это, в том числе, с женской точки зрения.
Я так и не знаю, что произошло тем вечером на Новорижском шоссе
– Когда я очнулась после операции, больше всего меня, как это ни странно, огорчило то, что обрезали мои длинные волосы, ниже пояса, волосы. Мысль о том, что теперь у меня одна рука и одна нога, даже не приходила в голову. Наверное, это была психологическая защита.
Я так и не знаю, что произошло тем вечером на Новорижском шоссе. Мимо пронеслась машина, а у меня то ли лопнуло колесо, то ли дернулся руль – но за долю секунды машину раскрутило и она влетела в столб, который упал на автомобиль и буквально его раздавил. Ногу мне оторвало сразу; я была не пристегнута и вылетела через пассажирскую дверь. Ехавший следом мужчина остановился, перевязал ногу своим ремнем. Рука была переломана вся, и ее долго пытались спасти в институте Склифосовского, но в конечном итоге ампутировали.
До аварии я занималась детьми, домом, садом. Хоть и получила юридическое образование, но поработать по специальности не удалось: родила первого ребенка, потом второго. К моменту аварии дочке Соне было 7 лет, а сыну Паше — 8. Дети внешне никак не отреагировали на аварию. Как мне потом объяснили, у них еще не могло сформироваться взрослое чувство беды, ужаса. Дети понимают такие события по-другому и переживают все не так, как взрослые.
Но у них были внутренние переживания. Сын-третьеклассник вдруг стал плохо учиться. Я старалась поддержать детей, быть веселой. Я много думала о том, что произошло. До аварии я верила в Бога вообще, а где-то через два года после аварии наступил переходный этап: я пыталась разобраться, что Он хотел мне этим сказать?
На тот момент я уже несколько раз вышла на подиум, приняв участие как модель в международном конкурсе для людей с ограниченной мобильностью Bezgraniz Couture. Обо мне снимали передачи, как о женщине с необычной судьбой, которой удалось выжить в страшной аварии и не потерять себя. Люди писали мне в соцсетях. И их слова натолкнули меня на мысль: Господь оставил меня здесь для того, чтобы я помогала другим.
Я очень благодарна Богу за то, что Он дал возможность его услышать и понять. Самое простое – это сказать: «А, ну понятно, Бог наказал». Это самый легкий вариант. Мы все не святые, и в такой формулировке можно было бы найти себе оправдание, успокоиться и быть несчастной.
У меня был очень долгий момент принятия себя вот такой
Услышать ответ – как тебе жить дальше – это одно. А реально жить на уровне дарованного тебе высокого смысла – охохох как тяжело. Сложности пришли через год-полтора, когда прошла неизбежная шоковая эйфория: вот, случилось, надо привыкать, то-се, прыгать, протез, показы мод, восхищение людей: ах, какая вы сильная… Через какое-то время я почувствовала себя совершенно несчастной. Я смотрела с ужасом на себя в зеркало и понимала, что я уродина, калека. Плакала.
В этот момент я принимала решение о разводе: не смогла поверить, что нужна моему мужу такая. И очень переживала из-за этого. Хотя муж меня после аварии очень поддерживал, носил на руках во все протезные предприятия, помогал во всем. В какой-то момент я поняла, что эти мысли меня просто убивают. И, что если так будет продолжаться дальше, то можно просто сойти с ума, спиться – и кому станет легче? Это не те мысли, которые куда-то выводят.
И уже когда я встала на ноги, я поняла, что хотя мы родные люди, я не хотела жалости от него. Его мама, Нина Дмитриевна, очень помогала тогда. Ей пришлось уволиться с работы и приехать из вологодской области в Москву помогать. Она стирала, убирала, готовила, провожала детей в школу и ухаживала за лежачим инвалидом, то есть за мной.
Сейчас у каждого своя личная жизнь, мы нормально общаемся, у нас дети уже взрослые. Я посчитала, что так будет правильней – в том числе правильней для меня, потому что я не могу быть женой сейчас.
Очень много знакомых отсеялось – во-первых, потому, что люди не хотят видеть инвалида в своем окружении. Во-вторых, они боятся, что нужны будут деньги, нужно будет помогать. И очень большое количество знакомых растворилось. Но они мне в тот момент были и не нужны – я сосредоточилась на себе, и понимала, что сейчас будет меняться все, и люди вокруг – тоже.
Те новые люди, которые приходили в мою жизнь – смотрели совершенно другими глазами, с уважением. С желанием поддержать, помочь, разобраться. Я это ощутила как заряд энергией. Есть люди, которые тебя именно заряжают – ты поговорил с человеком, и тебе прямо хорошо, не знаю, как это объяснить.
До травмы у меня была обычная жизнь: я не работала, сидела с двумя маленькими детьми, занималась домом. Во многом завидовала тем людям, которые ходили на любимую работу. Тогда я чувствовала, что не нашла себя. Мне требовалось, видимо, какое-то потрясение, которое перевернет и изменит мою жизнь.
У меня спрашивают: «Хотела бы ты вернуть все назад? Опять с рукой, с ногой?» А я говорю: «Нет. Меня все устраивает. Я получила намного больше: у меня поменялось мировоззрение, отношение к людям».
Спаси себя – и многим вокруг поможешь
Я прыгала с парашютом, занималась дайвингом, карате. Постоянно пробовала что-то новое, что человек в обычных условиях вряд ли будет пробовать… Я спасала себя. А когда ощутила себя другой, новой, – начала искать возможности помогать другим.
Конечно, и себе подобным, организовав «Опору» – всероссийскую организацию инвалидов с ампутациями, которая помогает людям с ампутациями законодательно и документально (люди, попавшие в аварии или после болезни не знают, как получить инвалидность, куда идти, какие документы заполнять). Сейчас она действует уже 49 регионах страны.
В проекте «Развитие диалога «Пациент-врач»» мы работаем с людьми, которые прошли через ампутацию или получили серьезный диагноз. Главная задача показать: жизнь с ампутацией – другая, но в ней много ценного, и рядом есть те, кто готов ее с вами разделить. Как и в любой другой кризисной ситуации.
Идея сервиса «Пациент-врач» родилась, когда я лежала в институте Склифосовского после аварии. Я еще тогда спрашивала у врачей и медсестер, где люди общаются после ампутаций, кто им помогает. Но такого сообщества не было. Так появилась «Опора», а «Пациент-врач» эту историю расширяет, тут мы помогаем еще и людям с меняющими жизнь диагнозами: например, тем, кто живет с ВИЧ или гепатитами. К сожалению, в нашей стране занижается статистика, но таких людей очень много. И вот, мне стало интересно, чем они живут. Постепенно у нас собралось сообщество грамотных специалистов и ребят, кто однажды столкнулся с этими диагнозами.
Есть сайт «Опора», есть соцсети. Я сама отвечаю везде людям, которые пишут. Для того, чтобы попасть в «Опору» нужно заполнить анкету, прикрепить документы. У нас нет членских взносов, но проектов очень много. Это и прыжки с парашютом, и дайвинг, и сноуборд, и полеты в аэротрубе.
Экстремальные виды спорта – самая эффективная реабилитация для людей с ампутациям.
Заключены договоры с больницами, где проводятся ампутации. Больница информирует, дает брошюрки, разработанные совместно с медико-социальной экспертизой, которые были разработаны вместе с врачами. Там есть все советы, все подсказки: как готовиться к протезированию, психологическая помощь.
У нас большая команда, но больше половины работают на волонтерских началах. Нашими спонсорами выступают бизнес-компании, мы подаем заявки на президентские гранты.
Мои проекты для меня – общение с удивительными людьми. После того, как мы создали «Опору», «Развитие диалога «Пациент-врач», у меня изменилось отношение к окружающим, к свободному времени. Теперь каждая минута на счету, и я не могу тратить время зря. А еще, когда делаешь что-то для людей, это возвращается ответным теплом. Для меня самое важное: видеть счастливые глаза других. Это моя награда.
Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.
Реабилитация после потери конечности
Ампутация конечности была и всегда будет крайней радикальной мерой по спасению здоровья и жизни пациента. Современная медицина предполагает лечение и сведение к минимуму такого исхода, однако есть множество непредвиденных факторов и ситуаций, которые всё же приводят к потере конечности.
В таком случае программа дальнейшей реабилитации должна быть составлена и утверждена ещё до проведения операции.
Это необходимо для наиболее эффективного восстановления и возвращения пациента к стабильному состоянию и привычному для него образу жизни. Поговорим о постоперационном периоде, процедурах реабилитации и их значении.
Не стоит недооценивать важность эмоционального состояния пациента в такой сложный период жизни. Стресс и шок от операции могут негативно сказаться не только на скорости восстановления, но и на общем состоянии здоровья.
Необходима постоянная помощь специалиста-психолога и поддержка близких людей. Состояние депрессии нужно заменить на позитивный настрой и желание продолжать активную жизнь, невзирая на все препятствия и трудности.
Забота, любовь и поддержка со стороны близких – самое лучшее, что можно сделать для пациента.
Процесс восстановления пациента после операции можно условно разделить на 3 основных этапа:
Теперь поговорим подробнее о каждом из этапов.
В перечень базовых процедур входят:
После снятия швов и заживления ран наступает этап обучения пациента и его родственников самостоятельному уходу за конечностью. Как правило, это правильное бинтование культи, массаж, целью которых является снятие последствий операции и восстановление кровоснабжения.
Лечебная физкультура и смена положения конечности позволяют сохранять подвижность и предупредить атрофию мышц.
Говоря о первых этапах восстановления после потери конечности, нельзя не упомянуть о фантомных болях, то есть болезненных или неприятных ощущениях в потерянной конечности. До сих пор неизвестны настоящие причины таких болей, врачи продолжают изучать это явление.
Но факт остаётся фактом: боли могут беспокоить пациента, если не уделять достаточное внимание реабилитационному процессу и активности. Список мероприятий, которые могут помочь справиться с болями:
Если после длительного использования протезов фантомные боли остались, необходима консультация специалиста и корректировка курса реабилитации.
Протезы конечностей можно разделить на две большие разновидности – первичные и вторичные.
Под первичным протезом понимается изделие, которое будет использовано на раннем этапе процесса реабилитации, чтобы пациент быстрее начал привыкать им пользоваться и правильно за ним ухаживать.
Такие протезы можно применять при соблюдении всех рекомендаций уже спустя 6 недель после операции. Именно использование первичных протезов позволит снизить риск возникновения фантомных болей и упростить сам процесс реабилитации.
Вторичный протез – изделие для постоянного использования. Так сказать, финальная версия, которая максимально внешне и функционально приближена к анатомической конечности.
Обычно он изготавливается после окончательного формирования культи, чтобы уменьшить количество вносимых корректировок. Внешний вид и функционал протеза выполняется в соответствии с потребностями пациента в уровне доступной активности.
Важно отметить: «простые» протезы могут лишь частично восстановить активность и функционал, тогда как более дорогие и технически совершенные модели (например, бионические) могут практически полностью вернуть человеку потерянную конечность.
Сам процесс привыкания к протезу состоит из комплекса мер, направленных на тренировки и привыкание пациента к новой конечности. Врач должен осуществлять постоянный контроль за процессом, фиксируя успехи пациента и внося необходимые коррективы в процессе лечения.
Важно понимать, что человеку может быть не столько физически, сколько психологически непросто вернуться к прежнему образу жизни. Именно для этого требуется помощь профессиональных психологов.
Пациент должен чётко осознать свои возможности и тот факт, что он – полноценный человек, который может делать всё, на что способны и другие люди.
Как только произойдёт смена парадигмы и появится позитивный настрой, процесс интеграции в общественную и трудовую жизнь ускорится и станет полностью автономным.
Нам важно, чтобы пациенты после потери конечностей чувствовали себя полноценными людьми и продолжали радоваться жизни наравне со всеми. Здоровья Вам и Вашим близким!
ЗАПИСЬ НА ПРИЕМ
При нажатии на кнопку «Записаться», вы принимаете Положение об обработке и защите персональных данных, а также даёте своё согласие на передачу персональных данных и их обработку.
Мы свяжемся с Вами в ближайшее время, чтобы подобрать наиболее удобный для Вас день и время приема. Пожалуйста, укажите действующий номер телефона.
«До сих пор не понимаю, почему меня не убили»
Юле оторвало ногу и руку в троллейбусе, когда она ехала на работу. Так в одночасье девушка стала инвалидом. Как наладить жизнь, если беда настигла внезапно?
Сегодня Юля проходит очередной курс лечения в одном из пансионатов недалеко от Санкт-Петербурга. За два года она пришла к выводу: человек один, без поддержки не может освоить новую жизнь, ведь ему нужна не просто нога или рука.
Как взять зубную щетку в левую руку
— Сначала был шок, физический и душевный. Помню, когда лежала с сильными болями в реанимации, еще слабо соображая, очень переживала за бабушку, боялась, что у нее сердце не выдержит. Думала о родных, — где они, как все это перенесли. Потом, когда меня перевели из реанимации в палату, подружка спросила: «Как ты?» Я ответила: «Я жить хочу».
Боль так долго не проходила, что я через восемь месяцев начала думать: «Да лучше б меня тот троллейбус забрал! Сколько ж можно терпеть?!»
Такое вот уныние. Но это бывало в отдельные моменты – когда усталость накапливалась. А вообще думала, как жить дальше, как взять в левую руку зубную щетку, если ты правша, как расчесать волосы, как одеться и так далее.
Родные и вообще люди Донбасса
Из родных у Юли осталась только бабушка. Скриншот с сайта www.youtube.com
— Кто вас поддерживал все это время?
— Люди. Родные и вообще люди Донбасса. К моей бабушке много совсем незнакомых людей приходило и передавало для меня какие-то подарки – кто тапочки («Вот, Юля приедет, пусть ходит в этих тапочках»), кто шарфик, чтобы я в нем ходила в церковь, кто еще что-то.
Когда мы были в Москве, раздался звонок: «Юля, вот донецкие ребята, которые живут в Москве, сейчас передадут тебе фрукты».
Не важно, что они в Москве уже 20 лет живут, они все равно донецкие. Это до сих пор меня вдохновляет, я чувствую, что должна встать на протез и пойти. Люди увидят, что не зря они молились, не зря поддерживали меня.
Моя подружка Лера была со мной в Москве целых полгода. Потом я уехала в Крым, в Евпаторию и там уже жила более самостоятельно. И вообще старюсь сама все делать, кроме того, чего совсем не могу.
Вообще все мы, кто пострадал от войны, особенно ампутанты, стараемся находить друг друга в социальных сетях и общаться.
— А внимание СМИ вам помогает? Или, может быть, уже мешает, надоедает? Ведь многие спрашивают одно и то же…
— Спрашивают одно и то же, но в каждом интервью у меня всплывает что-то новое. А так, СМИ, конечно, помогают. Ведь после этих репортажей, статей люди пишут в интернете: «Чем помочь?» И пускай помогут не мне, через меня они ведь помогают другим нуждающимся в Донецке.
В обычной жизни многого не замечаешь
— Как изменилась ваша жизнь – не физически, а вообще?
— Я поняла, что добрых людей больше (улыбается). Я была одной ногой в ином мире, врачи достали меня оттуда, и я уже другими глазами на все смотрю.
Стала больше ценить простые слова – «спасибо», «пожалуйста» и так далее.
Кажется, это мелочи. Мы часто говорим про то, как важна семья, а вот прочувствовать это получается не у всех. И после того, что произошло со мной,
я стала больше внимания уделять своим родным. Казалось бы, чем я могу им помочь? Но хоть словом добрым.
И дружба уже по-другому ценится теперь.
В обычной жизни многого не замечаешь. Поругалась с кем-то – можно и не мириться, подумаешь… А теперь я так не могу.
Если психану, поссорюсь с кем-то, позвоню на следующий день, извинюсь, скажу: «Ладно, проехали, давай не будем обижаться».
Есть у меня такая история. Я приехала домой в Донецк, прихожу в соцзащиту, а мой соцработник мне говорит: «Ты спасла ребенку жизнь». Я удивляюсь: «Какому ребенку?! Я же только что приехала!» Оказалось, у ее знакомой дочь девятиклассница тяжело переживала развод родителей, мать заходит однажды к ней в комнату, а она в петле. Но вовремя сняли.
После этого моя соцработник показала ей мою фотографию с конкурса красоты – в короне, с ленточками – и сказала:
«Смотри, это наша донецкая девчонка – нет руки и ноги. И она живет дальше, улыбается, даже победила в конкурсе.
А ты – у тебя руки-ноги есть». И эта девочка повесила мою фотографию у себя дома и говорит: «Благодаря Юле я хочу жить».
Юля — победительница конкурса красоты. Фото с сайта echo.msk.ru
— То, что с вами произошло – это ведь тоже дело рук людей. У вас есть какое-то личное отношение к тем, кто это сделал, пусть даже вы их и не знаете?
Может, я еще не дошла до такого состояния, чтобы злиться на них.
Как вот уныние накатывает моментами, так же может быть и злость. Злость, я уверена, есть у моей бабушки, у тех людей, которые лишились близких. Хотя у меня поводы тоже есть – мне ведь оторвало руку и ногу, до сих пор внутри осколок.
Я до сих пор не понимаю, для чего меня оставили, не убили. Молюсь Богу, прошу, чтоб не оставлял меня, чтоб посылал людей, которые помогут. Потому, что одной-то страшно. Вот я задумываюсь о том, как я в старости буду… Ведь помощь мне нужна теперь будет до конца моих дней.
— А к вере вы пришли до ранения?
— Да. Меня мама с детства водила в храм, учила креститься, читала со мной детскую Библию. А где-то за год до того обстрела я пришла уже к вере более сознательно. Правда, за эти полтора года я только два раза причащалась и один раз была на службе. Не дохожу до храма потому, что то болит рука, то не было человека, который бы меня отвез. Еще стеснение, мне трудно переносить любопытные взгляды.
Во дворе моего дома мы сами сделали пандус
— Вы строите планы на будущее?
— А как же? (смеется – И. Л.)
На протезе начать ходить – это мой главный план. Еще хочется учиться, получить второе образование, связанное с социальной тематикой, может быть, психологическое. Конкретный вуз я пока не выбрала, эта мысль пришла ко мне совсем недавно. А в отдаленных планах…
есть у меня мечта – открыть благотворительный фонд помощи мирным жителям Донбасса, пострадавшим не только от обстрелов, но и просто от несчастных случаев.
Например, вот у нас одной девчонке ампутировали ногу после того, как ее сбила машина – водитель был пьян. И теперь все в жизни ее переменилось. Как же тут без поддержки, без сопровождения?
Разве может человек взять да и прыгнуть в новую жизнь без ноги?
Поэтому нам очень нужны не только врачи, но и психологи.
Хочется, чтобы для инвалидов больше делалось пандусов и прочего. Вот, например, ребенок – инвалид с детства, обучается на дому. А надо, чтобы он ездил на коляске в школу, пусть другие дети видят, что такие люди тоже есть. Тогда и не будет этих косых взглядов на инвалидов.
И теперь я еду по Донецку и уже вот так смотрю: тут пандус, тут пандус, а вот тут нет – надо поставить.
Недавно я написала письмо мэру Донецка о том, что мне, инвалиду, по моей улице сложно передвигаться. Правда, ответа пока нет.
Вообще надо привлечь и других людей, которые побывали в разных городах России, мира и знают, что где делается для инвалидов, для того, чтобы решить в Донецке проблему доступной среды. Моя мечта – чтобы в Донецке для инвалидов было все оборудовано так же, как в Саках и в Евпатории.
Во дворе дома, где я живу в Донецке, мы сами залили пандус: пол мешка цемента и два ведра песка – вот и все затраты.
Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.
Спасти ногу можно в самой запущенной стадии, или Кто в группе риска по заболеванию артерий
Дата публикации
06.12.2019
Большинство пациентов Центра спасения конечностей – нового подразделения Первого клинического медицинского центра в Коврове – мужчины.
По словам руководителя Центра, врача по рентгенэндоваскулярным диагностике и лечению Дмитрия Тютьнева, фактору риска развития атеросклероза артерий нижних конечностей подвержен, в основном, сильный пол. Женщин он поражает, как правило, в случае диабета.
Дмитрий Анатольевич рассказал о своих пациентках.
Пациентка Мария Барсукова с доктором Тютьневым в Центре спасения конечностей в Коврове (подробности в конце*)
Пациентка готовится станцевать на свадьбе внучки
76-летняя Вера Григорьевна Чернова из Ивановской области более 15 лет страдает от инсулинозависимой формы сахарного диабета. В этом году произошло резкое ухудшение. Даже в состоянии покоя боль в левой ноге не проходила, напротив, нарастала. Вера Григорьевна потеряла сон. Между тем, на ноге стали появляться трофические язвы. Данные УЗИ (ультразвукового исследования) показали печальную картину: отсутствие кровоснабжения по берцовой артерии, закупорка поверхностно-бедренной артерии с переходом в подколенную. Там наблюдалась одна сплошная бляшка со стопроцентным перекрытием.
Без срочной операции существовал большой риск потери поражённой ноги.
Во время хирургического вмешательства специалисты Центра спасения конечностей полностью восстановили проходимость поверхностно-бедренной артерии, в неё был имплантирован стент. Также были приведены в норму все другие пораженные артерии. В областях, где имелись трофические нарушения, отсутствовало кровоснабжение, но присутствовал скрытый гнойный карман, рана была санирована.
Пенсионерка была выписана на 15й день с полной сохранной функцией, с нормальной температурой, улучшением состояния по сахарному диабету. Эндокринологу Первого клинического медицинского центра Наталье Яковлевой удалось полностью скомпенсировать пациентке это грозное заболевание.
Вера Григорьевна уверена, что теперь обязательно станцует на свадьбе внучки.
Дмитрий Тютьнев наблюдает в мониторе за работой коллег-хирургов
“Стараемся максимально сохранить опору”
Мы задали Дмитрию Тютьневу несколько вопросов:
— Какой процент пациентов нуждается в операции по спасению конечностей?
— 80 процентов пациентов, обратившихся к нам с заболеваниями артерий нижних конечностей разной степени запущенности, нуждались в экстренном проведении операции, то есть речь шла именно о спасении, а не о плановом лечении. Большинство имели средний или высокий риск ампутации конечностей.
— На какой стадии можно спасти ногу?
— Вплоть до гангрены, на сверхзапущенных стадиях, когда уже наблюдается отмирание конечности. В подобной ситуации мы боремся за уровень ампутации, чтоб он был максимально низким, пытаемся сохранить опору. Если пациенту после операции потребуется протез, то это будет что-то простое, имеющее мало общего с подбором классических бедренных протезов.
— То,что вы делаете, похоже на чудо! На чём основан метод спасения конечностей?
— Речь идёт о гибридной технологии, таких очень мало в мире. Мы объединили опыт многих поколений различных направлений открытой эндоваскулярной и открытой сосудистой хирургии, чтобы спасать нижние конечности. Когда мы работаем порознь, мы не можем выполнять весь спектр манипуляций, в которых нуждается пациент. У нас эти операции идут на потоке. Мы рады, что работаем в команде, в которой для нас практически нет нерешаемых задач. Мы не стоим на месте, постоянно совершенствуем наш метод.
Записала Катерина Мигулина.
Ушной шум- как с ним справиться?
ВДВОЕМ НА ПАПЕРТИ Онкология по cito
Что осталось за рамками приказа Минздрава РФ о порядке и сроках оказания медицинской помощи по онкологии?
Сейчас в России живут 3,7 млн человек, больных каким-либо онкологическим заболеванием (около 2,6 тыс. случаев на 100 тыс. населения)
Врач из Интернета или Говорите, врач слушает
Сообщество «Говорите, врач слушает» уже в первые дни объединило сотни пользователей Фейсбука. Эксперты посчитали, что накануне введения.