Тюрлюрлю атласный что это
Тюрлюрлю
Название этого дамского наряда известно каждому, кто знаком с комедией «Горе от ума»: «Наталья Дмитриевна. Нет, если б видели мой тюрлюрлю атласный».
Однако сведения о тюрлюрлю, приводимые в комментариях к изданиям комедии Грибоедова, довольно противоречивы — читателям предлагается толкование этого слова как «женская одежда с рукавами или разновидность манто, салопа» и т.д. Прежде чем мы попытаемся определить, как же выглядел этот тюрлюрлю (на сцене он не должен появляться, но жест, которым Наталья Дмитриевна могла бы показать покрой, может стать штрихом к характеру этой дамы), постараемся определить, какие типы верхней одежды были известны ко времени создания грибоедовскои комедии. Из литературных произведений, написанных в самом начале XIX века, таких, например, как «Модная лавка» И.А.Крылова, или периодических изданий вроде «Московского Меркурия», «Северного Меркурия» и др., мы узнаем, что носили салопы, манто, плащи, рединготы, позднее клоки, ротонды, тальмы.
Посмотрим, как описывали плащи и накидки первой половины ХIХ века различные издания, содержавшие разделы моды.
Из этого сообщения ясно, что названия трактовались достаточно широко (плащ—манто), и если в тексте или авторских ремарках нет более подробного указания, при оформлении спектакля можно исходить из самого широкого круга прототипов.
И все же определенные устойчивые отличия в течение столетия выработались, поэтому обратимся к некоторым типам верхней женской одежды XIX века, и прежде всего к тюрлюрлю.
У Достоевского в романе «Подросток» читаем: «. он только всех слушал, беспрерывно ухмылялся с слюнявым хихиканьем и от времени до времени, но всегда неожиданно производил какой-то звук, вроде: „тюр-люр-лю», а далее Достоевский повторяет еще раз: «Студент ответил мне своим «тюр-люр-лю»».
В комедии Грибоедова упоминаний о костюме и тканях очень немного, а ремарок, посвященных одежде действующих лиц, вообще нет. Однако отношение к костюму прослеживается очень четко. Это проявляется в монологе Чацкого:
«И нравы, и язык, и старину святую,
И величавую одежду на другую
По шутовскому образцу:
Хвост сзади, спереди какой-то чудный выем,
Рассудку вопреки, наперекор стихиям».
Ирония автора сквозит в репликах дам на вечере Фамусова, говорящих о тюрлюрлю и барежевом эшарпе, складках и фасонах.
Авторское отношение к костюмам его времени и капризам моды четко проявилось в комедии «Горе от ума». Название накидки — тюрлюрлю — избрано как символ легкомыслия и фривольности.
А теперь обратимся к другим видам женской верхней одежды, которые были популярны в минувшем столетии и существовали, за редким исключением, одновременно с тюрлюрлю.
Гоголевская просто приятная дама ориентирована на английскую моду не только покроем своей накидки, но и орнаментом — как мы уже знаем, клетчатые ткани вошли в моду в связи с популярностью романов Вальтера Скотта. Разница в крое многочисленных дамских накидок часто бывала столь незначительна, что современник Гоголя — Вельтман — иронизировал над прихотью моды: «. вместо манто клок» («Сердце и думка»).
Также с начала ХIX века был широко распространен салоп, упомянутый еще в комедии И.А.Крылова «Модная лавка»: «Антроп подает салоп. Сумбурова надевает его и завязывает очень медленно». Из ремарки пьесы ясно, что canon того времени не имел сквозной застежки на пуговицах и завязывался лентами, шнурками и т.д.
Салоп — верхняя, как правило, утепленная ватой или мехом женская одежда с длинной пелериной, с широкими рукавами и без рукавов, в виде накидки.
Как знак бедности, признак обнищавшего человека встречается салоп во многих литературных произведениях. Например: «В углу подле двери сидела старушонка в медных очках, одетая в ветхий драдедамовый салоп, она тяжко вздыхала» (Н.А.Некрасов. «Повесть о бедном Климе»).
Быстро меняющаяся мода объявляла то один, то другой тип верхней одежды самым привлекательным. Так, капоты и рединготы становились домашней одеждой, а клоки и манто, мало отличавшиеся друг от друга конструктивно, вдруг привлекали всеобщее внимание.
С 30-х годов XIX столетия салопы считались немодными и сохранились лишь у бедных чиновниц и их дочерей. Купечество же сознательно сохраняло в своем костюме даже вышедшие из моды, но монументальные формы одежды, что позволяло им внешне отделить себя от разночинной интеллигенции, ориентировавшейся на европейское представление о модной и красивой одежде. Поэтому в купеческой среде салоп сохранялся довольно долго. Так, у Островского в пьесе «Свои люди — сочтемся» читаем: «. нет, не все, ты мне еще салоп на соболях должен».
Вот какое описание ротонды можно встретить в конце XIX века: «Маруся с видом зябкой кошечки куталась в бархатную ротонду с огромным белым пуховым воротником, из-под которого выглядывал маленький, чуть-чуть покрасневший носик и пара темных плутоватых глаз» (С.В.Ковалевская. «Нигилист»).
Речь идет о женской длинной накидке без рукавов, без застежки и с прорезями для рук. Летние ротонды часто имели небольшой стоячий воротничок, а зимние, как в цитированном отрывке, отделывались мехом.
Ротонда стала популярной с 70-х годов XIX века, хотя круглые накидки различной длины были известны с самого начала века (клок). Название этого типа одежды связано с особым типом архитектурного сооружения — ротондой, круглой беседкой, получившей широкое распространение в садово-парковой культуре России.
Вот как вспоминает А.Г.Достоевская события 1877 года: «Когда зашел разговор о фасоне (ротонды только начинали входить в употребление), Федор Михайлович попросил показать новинку и тотчас запротестовал против „нелепой» моды. Когда же приказчик, шутя, сообщил, что ротонду выдумал портной, желавший избавиться от жены, то мой муж объявил: — А я вовсе не хочу избавляться от своей жены, а потому сшейте-ка ей вещь по-старинному, салоп с рукавами! [144] »
В современной моде на протяжении всего XX века часто упоминается покрой редингот, а впервые он появился почти триста лет тому назад. Мы можем найти упоминание о рединготе у многих писателей, например у Гоголя: «Все, что вы встретите на Невском проспекте, все исполнено приличия: мужчины в длинных сюртуках, с заложенными в карманы руками, дамы в розовых, белых и бледно-голубых рединготах и шляпках» («Невский проспект»).
Мужские рединготы шили из сукон различных цветов, а женщины предпочитали шелк, бархат, атлас. Размеры отворотов, воротника, пуговиц, отделка карманов — целиком зависели от прихотей моды.
Покрой редингота использовался и для домашнего платья.
В современном модном лексиконе сохранилось от прошлого еще одно название — «манто». Манто в XIX веке — разновидность широкой накидки без рукавов. Позднее слово «манто» употреблялось по отношению к просторной женской одежде из меха с широкими рукавами. В 20—30-е годы пальто еще не было распространено, и манто этого времени можно сопоставить по крою с салопом или клоком.
Во второй половине ХIX века манто называли как одежду без рукавов, например манто «сара» (в честь Сары Бернар), так и одежду другого покроя — манто «Скобелев» с довольно узкими рукавами и отделкой мехом по бортам в стиле русского народного костюма (в честь генерала М.Д.Скобелева, с которым связывали победы в русско-турецкой войне 1877 — 1878 годов. Такое манто появилось сразу же после сражений под Плевной, а затем у Шипки-Шейново).
В том же номере журнала приводится описание еще нескольких манто: «»Страделла» — манто из бархата с гладкой грудью и плечами. Отделано шелковой сеткой и кистями».
Фрак
К умению носить фрак на сцене русская театральная публика относилась особенно придирчиво. Причем речь шла не только о покрое и следовании моде в отдельных деталях, а прежде всего об умении садиться во фраке, сохранять осанку, сочетать с подходящими случаю перчатками и галстуками. Наиболее важны стали эти требования во второй половине ХIX века, когда фраки не только распространились в дворянской среде, но и превратились в своеобразную униформу в некоторых ресторанах. Быть во фраке и при этом не походить на официанта — вот что требовала публика от актера в салонных пьесах.
Не менее перчаток были важны цепочки и булавки, часы и брелки, сразу выдававшие несветского, плохо осведомленного человека. Даже иностранным труппам, ставившим русские пьесы, не прощались нарушения принятых в России правил.
Теперь обратимся к тому, что, собственно, представлял собой фрак и какова его история в России.
Фрак — мужской костюм, появившийся в первой половине XVIII века в Англии, а позднее распространившийся по всей Европе. Изначально фрак предназначался для верховой езды. С этой целью полы верхней приталенной одежды отгибали назад, и наконец сложилась форма фрака, не имеющего пол спереди, а только фалды сзади.
После смерти Павла I фраки мгновенно появились в Москве и Петербурге, а потом и во всей России.
Модный покрой фрака в первой половине XIX века постоянно изменялся, и эти различия хорошо прослеживаются по десятилетиям.
Фрак 20-х годов был совсем иным. «Учитель лет 27-ми, во фраке с высоким воротником, на рукавах пуфы, талия на затылке, фалды ниже колен» — так описал фрак этого времени И.И.Панаев в повести «Барыня».
В первые десятилетия XIX века сложились правила ношения фрака: «Хорошо, что я не остался обедать: как можно остаться обедать в сюртуке. В сюртуке только выезжают по утрам, а к обеду надевают фраки. »
«Как истинный онагр, молодой человек превосходно знал все обычаи, переходящие из большого в маленький свет», — находим у Панаева в другой повести, «Онагр».
Фрак 30-х годов туго обхватывал талию и имел пышный к плечу рукав. Такой покрой исключал использование верхней одежды с рукавами — носили многочисленные накидки, плащи. Тонкая талия, широкие плечи, маленькие руки и ноги при высоком росте — таков был идеал красивого мужчины.
Фрак 40-х годов требовал чуть заниженной талии, рукав стал небольшим и узким, что позволило носить верхнюю одежду с рукавами — появились многочисленные пальто.
Фраки первой половины века шили из тонких сукон, а иногда из бархата. Излюбленными цветами были синий, зеленый, коричневый, различные оттенки красного. Зеленый, традиционный для русской армии в XVIII веке цвет, был для фраков, предназначенных для не служивших людей — оливкового, бутылочного и других оттенков. Фраки украшались большими узорчатыми пуговицами. Черный цвет как цвет фрачной пары появился не сразу, так как он связывался с трауром. Только к концу 30-х годов черные фраки стали обычным явлением, но до 1856 года считались определенным вызовом обществу. До конца 20-х годов фрак носили с панталонами другого цвета и из другой ткани. Фрачная пара появилась позднее.
А.Ф.Вельтман в повести «Сердце и думка» с иронией писал: «Но члены, которые платят 50 рублей в год, как будто пренебрегая летом жар, зимой холод, носят неизменное сукно, подбитое шелком, покроя фракийского, с искусственным хвостом сзади, с жалостью смотреть спереди».
Фрак как одежда для верховой езды сохранился до конца ХIX века.
«— Откуда вы так рано? — спросил Обломов.
— От портного. Посмотрите, хорош фрак? — говорил он, ворочаясь перед Обломовым.
— Отличный! С большим вкусом сшит,— сказал Илья Ильич, — только отчего он такой широкий сзади?
— Это рейт-фрак: для верховой езды.
— А! Вот что» (И. А.Гончаров. «Обломов»).
Среди знаменитых портных, известных в обеих столицах как поставщики самых модных фраков первой половины ХIХ века, встречаются имена Флорио, Оливье, Сарра. Наибольшую славу приобрел петербургский портной Руч, упоминаемый во многих литературных произведениях и мемуарах.
Манишка — вставка в мужском или женском костюме в виде небольшого нагрудника, видного в вырезе фрака, жилета или дамского платья. Люди со средствами могли позволить себе манишки из дорогого батиста с многочисленными отделками. Люди попроще прибегали к коленкору. Мармеладов в «Преступлении и наказании» говорит: «И откуда они сколотились мне на обмундировку приличную, одиннадцать рублей пятьдесят копеек, не понимаю? Сапоги, манишки коленкоровые — великолепнейшие, вицмундир, все за одиннадцать с полтиной состряпали в превосходнейшем виде-с».
«Приличная обмундировка» за одиннадцать с полтиной сразу вызывает в памяти «костюм на любую мерку» за одиннадцать рублей восемнадцать копеек из лодзинского сукна. Пока не удалось установить, существовало ли лодзинское производство в 60-х годах прошлого века, когда начали публиковать роман Достоевского. Но вот «манишки коленкоровые — великолепнейшие» помогают представить степень бедности той среды, к которой принадлежали Мармеладовы, безуспешно пытающиеся показать себя людьми из общества.
Покрой фрака не позволял скрыть плохо скроенных брюк. Уже в конце XVIII века это вызвало к жизни подтяжки из эластичной ткани, конструкция которых почти не изменилась до сих пор, разве что со временем они стали пристегиваться к брюкам не пуговицами, а металлическими замочками. Необходимо заметить, однако, что подтяжки не носили военные — это считалось уделом штатских. Довольно долго, до середины 20-х годов XIX века, фрачные панталоны застегивались сбоку, так как застежка спереди требовала особого искусства, особенно если фигура заказчика была излишне грузной.
Чтобы соответствовать требованиям, предъявляемым к фраку модой, многие, даже молодые мужчины, прибегали к корсету, а истинные денди носили один и тот же фрак не более трех недель, не давая сукну залосниться.
Шлейф
Шлейф — волочащееся по полу заднее полотнище женского платья. Шлейф был известен уже в средневековье и неоднократно появлялся и исчезал в модной одежде вплоть до Первой мировой войны, после которой женское платье для повседневного ношения никогда не опускалось ниже щиколоток. Шлейф мог быть съемным.
В первые годы ХIX века шлейф был моден до 1807 года, хотя с 1805-го стал уменьшаться. С 1808 года дамские платья начали заметно укорачиваться. Сначала были видны только башмаки, а в 1810-м наряды достигали лишь щиколоток. С такими платьями шлейфы уже не носили.
Со временем, к 40-м годам, платья вновь удлиняются, и особенно заднее полотнище юбки. С появлением в 1870 году турнюра шлейф приобретает особое значение и часто достигает очень большого размера даже в повседневной одежде, помогая формировать новый, изогнутый силуэт.
«Идет по бульвару, а сзади пустит шлейф в полтора аршина и пыль метет; каково идти сзади: или беги обгоняй, или отскакивай в сторону, не то и в нос и в рот она вам пять фунтов песку напихает. К тому же это шелк, она его треплет по камню три версты из одной только моды, а муж пятьсот рублей в сенате в год получает: вот где взятки-то сидят» (Ф.М. Достоевский. «Подросток»).
Тем более неприличным считался шлейф к уличному костюму после 1870 года — времени появления турнюра.
В конце XIX — начале XX столетия предпочтение отдавалось термину «трен», часто встречающемуся в художественной литературе и поэтических произведениях того времени. Например, в уже упоминавшемся стихотворении А.Белого «Маскарад» (см. «Серый»).
Так же как и шлейф, трен мог быть съемным и приспосабливался к различным нарядам.
В художественной литературе ХIX века при описании женского костюма нередко упоминается «хвост» как деталь платья. Так, Достоевский пишет о «платье с длиннейшим и смешным хвостом» на Соне Мармеладовой.
Хотя название «хвост» носит явно иронический характер, оно появляется и в мемуарной литературе.
В 70-х годах ХIХ века дамы стали прибегать к «пажу» — резиновому или тканому жгуту с застежкой, который позволял подтягивать шлейф и не давал ему волочиться по тротуару. «Паж» крепился на талии и спускался вниз поверх юбки. На бальных платьях к шлейфу подшивались петли из ткани платья, благодаря которым женщины могли танцевать, подхватив шлейф, ведь съемных шлейфов первого десятилетия ХIХ века уже не носили.
Шлейф стал своеобразным символом моды минувшего столетия, закончившегося в истории костюма лишь перед Первой мировой войной. XX век создал иной облик женщины, для которой длинное платье со шлейфом может быть лишь эпизодом, а не повседневностью.
В конце ХIX века жители Петербурга первыми познакомились с исследованиями безымянного французского автора о дамских модах уходящего столетия. Что же влияло на вкусы публики в Париже? Конечно же театр.
С некоторыми поправками на российскую действительность XIX века, это утверждение справедливо и для России.
13 непонятных слов и выражений из комедии «Горе от ума»
Грамотность на «Меле»
«Горе от ума» — комедия в стихах, написанная почти 200 лет назад, в 1824 году. Комедия высмеивает высшее общество начала XIX века — и, разумеется, в ее тексте встречается множество слов и выражений, которые не очень понятны современным девятиклассникам. Попробуем разобраться хотя бы с некоторыми из них.
— Какой фасон прекрасный!
— Нет, если б видели мой тюрлюрлю атласный!
Тюрлюрлю — это длинная женская накидка без рукавов из шуршащей шелковой ткани. Такие накидки носили в 20-е годы XIX века. Грибоедов использует это слово как символ легкомыслия и фривольности.
От скуки я взяла с собой // Арапку-девку да собачку.
Вели их накормить, ужо, дружочек мой;
От ужина сошли подачку…
Арапками во времена Грибоедова называли чернокожих женщин или девочек. В первой половине XIX века при царском дворе и в среде петербургских и московских аристократов была традиция держать среди челяди чернокожих слуг —арапов.
Тогда не то, что ныне,
При государыне служил Екатерине.
А в те поры все важны! в сорок пуд…
Раскланяйся, тупеем не кивнут.
Тупей — это старинная мужская прическа, представляющая собой собранный на затылке пучок волос.
— Какой эшарп cousin мне подарил!
— Ах! прелесть! — Ах! как мил!
Барежевый — сделанный из барежа — шерстяной, шелковой или хлопчатобумажной ткани редкого плетения. Эшарпами называли большие нарядные женские шарфы из легкой ткани.
Ну! я не знал, что будет из того
Вам ирритация. Опрометью вбежали.
Мы вздрогнули! — Вы в обморок упали,
И что ж? — весь страх из ничего.
Слово «ирритация» произошло от латинского irritare, что значит «раздражать». У Грибоедова оно используется как синоним волнения, замешательства, неудобства.
Изволили смеяться; как же он?
Привстал, оправился, хотел отдать поклон,
Упал вдругорядь — уж нарочно…
Вдругорядь — это «в другой раз, ещё раз, снова». Слово использовали в XIX веке, сейчас оно считается устаревшим.
И впрямь с ума сойдешь от этих, от одних
От пансионов, школ, лицеев, как бишь их;
Да от ланкарточных взаимных обучений.
Ланка́рточное (искаж. «ланкастерское»), обучение — методика английского педагога Ланкастера (1771–1838), суть которой заключалась в том, что младшие ученики занимались с помощью старших под руководством учителя.
Ведь я ей несколько сродни;
По крайней мере искони
Отцом недаром называли.
Искони — это издавна, с незапамятных времен, с самого начала, всегда. Именно от этого слова произошло куда более привычное нам наречие «исконно».
— Хоть есть охотники поподличать везде,
Да нынче смех страшит и держит стыд в узде;
Недаром жалуют их скупо государи.
— Ах! боже мой! он карбонари!
— Нет, нынче свет уж не таков.
Здесь Фамусов называет Чацкого карбонарием — то есть бунтовщиком, неблагонадежным человеком. Карбонарии (от итальянского слова carbonaro — «угольщик») — это члены тайного политического общества первой половины XIX века, которые боролись за независимость Италии сначала от Испании, а потом от Франции.
На куртаге ему случилось обступиться;
Упал, да так, что чуть затылка не пришиб;
Старик заохал, голос хрипкий;
Был высочайшею пожалован улыбкой…
Куртаг — старинное слово, образованное от французского cour («двор») и немецкого Tag («день»). Куртагом во времена Грибоедова называли приемный день при царском дворе.
Максим Петрович: он не то на серебре,
На золоте едал; сто человек к услугам;
Весь в орденах; езжал-то вечно цугом;
Век при дворе, да при каком дворе!
Вообще, цуг — это вид упряжки, в которой лошади идут гуськом или парами, одна за другой. В России XIX века (и в комедии «Горе от ума» в том числе) цугом также называли богатый, торжественный выезд кого-то из высокопоставленных государственных лиц.
В горах изранен в лоб, сошел с ума от раны.
Что? к фармазонам в клоб? Пошел он в пусурманы?
Примерно за 100 лет до того, как слово «фармазон» стало достоянием блатного жаргона, так в аристократических кругах называли вольнодумцев и либералов, желая их унизить. Изначально фармазон — искаженное название члена масонской ложи (франкмасон). У Грибоедова про фармазонов говорит графиня-бабушка — глуховатая и сильно отставшая от жизни.