Тяни толкай что это
Страницы истории. «Тяни-Толкай» из АЗЛК 2140
Очень короткая статья, но думаю будет очень интересная.
Информации по «Тяни-Толкай» в интернете толком нет. Имеется одно фото и то без описания.
«Тяни-Толкай» — это 2 задние половинки кузова, на которых провели 2 испытания «Наезд сзади» (а эти половинки остались после 2-х испытаний «Фронтальный удар»). Т.е. было 2 кузова для «Фронтального
удара» и т.к. задние части кузова не пострадали, решили их отрезать и «слепить» такой «кузов» для других испытаний — «Наезд сзади».
«Я был сотрудником Бюро Исследования и Доводки Безопасности Автомобилей УКЭР АЗЛК и отвечал за разметку автомобилей для испытаний (они записывались на скоростную кинокамеру).» — написал мне Евгений Коротич. Значит информация 100% верна.
Нач. Бюро — Волков Сергей Андреевич.
Рук. Группы дорожных испытаний — Яковлев Александр Борисович.
Рук. Группы стендовых испытаний — Бидинский Константин Львович.
Огромное благодарность за информацию хочу выразить Евгению Коротичу, благодаря которому я сначала узнал о существовании этого «проекта», а потом и для чего нужен.
С перехватом или без: как правильно рулить автомобилем
Большинство водителей вообще не задумываются, как крутить руль. Занудный инструктор в автошколе когда-то говорил про правильный хват, но это было давно и неправда. Попробуем освежить ваши знания о правильной рулежке в разных ситуациях, а заодно поставить точку в споре «знающих автомобилистов» – можно ли перехватывать руль в поворотах или все-таки нельзя?
Немного о хвате
Расположение рук должно быть симметричным и в верхнем секторе рулевого колеса. Если мы представим руль в виде циферблата часов, то либо на 10 и 2, либо на 9 и 3 часов соответственно. А кстати, почему в верхнем секторе? Чем плоха расслабленная ковбойская поза? Ведь на автомобиле наверняка есть гидро- или электроусилитель, а значит никакой силы к рулевому колесу, тем более на ходу, применять не нужно!
Но дело вовсе не в силе. Просто если тянуть руль сверху вниз, то рулить в итоге получается удобнее и быстрее, точнее и информативнее, чем снизу вверх. Есть и еще одна причина, не менее важная. Когда обе руки в верхнем секторе, то водитель своей позой показывает (в первую очередь сам себе), что он работает. Если же руки в нижнем секторе руля, то он отдыхает. Так уж чаще всего получается, что приняв «позу отдыха», в голову начинают лезть лишние мысли, которые отвлекают от происходящего на дороге. Не менее серьезно, чем мобильный телефон.
Но все это не значит, что сев в машину, нужно вцепиться в руль и сидеть так, ни в коем случае не расслабляясь ни на секунду. Отдыхать и опускать руки с руля можно и нужно. На светофорах, в пробках или в плотном потоке, при скорости менее 30 км/ч. В таком случае, если возникнет какая-то нештатная ситуация, водителю ничего не останется, кроме экстренного торможения. Увернуться с помощью резкого перестроения в городской толчее практически невозможно – соседние ряды обычно заняты. Впрочем, если вам кажется, что надежнее всегда держать руки в верхнем секторе рулевого колеса, и напрягает все время переносить их вверх-вниз по мере разгона, то действуйте, как удобнее.
Самое главное – никогда не использовать внутренний хват, ни сверху, ни снизу. Руки должны работать с рулем только снаружи! Поясню, что внутренним считается хват, когда как минимум четыре ваших пальца находятся внутри обода рулевого колеса. То есть если руки внизу, то они должны «обнимать» обод снизу, а не лежать сверху на нем.
В нештатной ситуации, когда потребуется повернуть руль быстрее, чем обычно, сработает рефлекс. Если вы сами научили себя брать руль внутри, то есть шанс удариться пальцами о спицу. Соответственно, вместо того, чтобы думать о повороте, вы будете чертыхаться и потирать пальцы. Если повезет и вы никуда не врежетесь…
Тяни-толкай и перехват
Теперь разберемся с техникой поворота. Единственно верной, к сожалению, не существует, а есть как минимум две, и они противоречат друг другу.
Европейская методика называется Pull-Push, то есть дословно «тяни-толкай». Применялась она, в том числе, в советских автошколах, на автомобилях с рулевым управления без усилителя. При рулении обе руки постоянно находятся на руле, синхронно опускаясь и поднимаясь. Одна рука тянет рулевое колесо вниз, вторая – толкает наверх. Отсюда и название Pull-Push. Метод работает на любой скорости и в любых поворотах – если приноровиться, то можно входить таким образом даже в 90-градусные виражи.
В чем логика постоянного удерживания рук на одном месте? Во-первых, как я уже говорил, метод зародился в те времена, когда не было усилителей, и одной рукой даже кратковременно рулить было сложно. Во-вторых, техника позволяет поворачивать руль максимально плавно, без малейших рывков. В-третьих, подушка безопасности всегда открыта, и в случае ДТП гарантированно спасет водителя от удара головой о руль.
Кстати, в некоторых штатах Америки из этих соображений не только запрещено перехватывать руль, но также и предписано держать руки в нижнем секторе, чтобы не перекрывать путь выстреливающей подушке и исключить ситуацию, когда водитель при ДТП рукой может задеть сидящего справа пассажира.
И если с аргументацией по подушкам безопасности поспорить трудно, то вот плавность при рулении перехвата можно выработать! Хотя стоит признать, что это требует тренировки и сноровки. Если рулить с перехватами, труднее понять, на какой угол повернуты колеса. Доказано на практике: перехватывая, водители почти всегда перекручивают руль чуть сильнее, чем надо. Также немаловажно, что метод «тяни-толкай» позволяет быстро остановить вращение руля в любой момент – это крайне полезно в городских условиях, когда на дорогу может, скажем, выскочить пешеход или вырулить с обочины другой автомобиль.
Технику с перехватами, как я уже говорил, нельзя рассматривать, как более «легкую» – тут нужно внимательно следить за руками. В большинстве случаев водители расслабляют кисть, опускают руку, как бы повисая пальцами на руле. Это очень ненадежный хват, и рулевое колесо может попросту выскользнуть из рук в самый неподходящий момент! Перехватывать нужно собранно, с выпрямленной кистью, и сохраняя полный контроль над автомобилем. Если все делать правильно, то вращать руль получится очень быстро – быстрее, чем по классической технике. Это бывает крайне полезно не только на спортивном треке, но и, скажем, при выходе из заноса.
Правда, есть при рулежке перехватами небольшой риск травмировать руку. При переносе руки часто оказывается, что руль захватывают первыми большой и указательный пальцы – на профессиональном водительском языке это называется «вилочный вход». По неопытности в таких случаях мои ученики ударяются пальцами о спицы руля – в методике «тяни-толкай» это исключено.
В сухом остатке
Итак, подведем итоги, составив короткие и понятные списки, чтобы закрепить знания.
Плюсы техники «тяни-толкай»
Минусы техники «тяни-толкай»:
Плюсы техники с перехватами:
Минусы техники с перехватами:
Главный вывод
Для того, чтобы обеспечивать себе и своим пассажирам безопасность при движении в любой ситуации, нужно владеть обеими техниками и комбинировать их в зависимости от обстановки. Например, в спокойном потоке рулить по методике «тяни-толкай» и в случае необходимости прибегать к перехватам. Но учтите, что в целом техника с перехватами сложнее, и без тренировок от ее использования может получиться больше вреда, чем пользы. Если уж вы неопытный водитель, а вас понесло на скользкой дороге, лучше не строить из себя гонщика, а просто нажать на тормоз. На современной машине с АБС это будет куда более надежным способом выхода из аварийной ситуации, чем скоростное руление.
Иван Чужмар, инструктор по безопасному вождению:
Методы тренировок «верх-низ» и «тяни-толкай»: краткий обзор
Для начала давайте вкратце расскажу, что это за методы такие.
«Верх-низ», это такой метод тренировок, при котором одна тренировка делается на верхнюю часть тела, а другая – на нижнюю. И далее эти две тренировки просто чередуются.
При этом под верхом понимаются такие мышцы как: плечи, руки, спина, грудь. А под нижней: ягодицы, бедра и голень. Пресс и подвздошно-поясничные мышцы могут относится как к верхней, так и к нижней части тела. Это уже кому как нравится.
«Тяни-толкай», это такой метод, при котором одна тренировка делается на мышцы-сгибатели (тяни), а другая, на разгибатели (толкай). И далее эти две тренировки просто чередуются.
К мышцам сгибателям относятся такие мышцы как: бицепс, пресс, подвздошно-поясничные мышцы, широчайшие мышцы, задняя дельта, задняя поверхность бедра. К мышцам разгибателям: икроножные мышцы, передняя поверхность бедра, ягодицы, грудь, плечи, трицепс.
Если вкратце, то я считаю, что эти два метода примитивны, однобоки и, что самое главное, не гибки. Давайте я объясню поподробнее. Начну с метода верх-низ, как более распространенного.
Во-первых, это отсутствие каких-либо поправок в распределении мышц при изменении количества тренировок в неделю. Не важно, будете вы тренироваться 1, 2, 3 и более раз в неделю – вы всегда будете просто чередовать эти мышцы. При этом, распределение мышц должно очень сильно зависеть именно от количества тренировок в неделю. Захотели вы, например, перейти на 4 тренировки в неделю. Тогда получается, что при таком методе вам надо делать каждую группу мышц 2 раза в неделю. А оно вам надо? Зачастую – 2 раза в неделю нужно тренировать лишь некоторые группу мышц, но не все.
Во-вторых, верх-низ подразумевает, что низ вы будете тренировать 50% всего тренировочного времени. Для женщин, это нормальная практика. А вот мужики тренируют низ в лучшем случае 30% времени от всей нагрузки в неделю. И тренировать ноги половину времени многие мужики просто не захотят.
В-третьих, далеко не всем удобно всю тренировку делать только ноги. Особенно это касается мужиков. А зачастую лучше потренировать ноги 2 раза в неделю по 45 минут (а оставшуюся часть тренировок сделать другие мышцы), чем делать их 1 раз в неделю, но полтора часа. Просто потому, что за это время ноги сильно устанут и в конце тренировки эффективность будет уже ниже.
Вот и получается, что этот метод не учитывает, ни пол, ни количество тренировок в неделю, ни приоритеты по группам мышц.
Что касается тяни-толкай, то здесь у меня претензии примерно те же самые, плюс ещё есть нюанс по упражнениям. Не во всех упражнениях можно разделить сгибатели и разгибатели. Например, есть такие популярные и эффективные упражнения, в которых работают и сгибатели, и разгибатели:
«Кибершансон? Неплохая идея!» Единственный белорусский бойз-бенд про гений Михалка, песни «для души» и панк-рок в спортивном костюме
Парадокс, но группа «Тяни-Толкай», по сути, является единственным белорусским бойз-бендом, пусть и несколько специфическим. Коллектив, в котором участвуют четыре закадычных друга, даже живущих в одном доме, можно увидеть где угодно: во Дворце Республики или на открытии нового торгового центра. Onliner.by поговорил с многостаночниками отечественной эстрады о проблемах белорусского радио, дележке гонораров, дворовой песне и страшных фобиях, которые не под силу даже психологу.
— Над чем работаете?
Кирилл Клишевич: Процесс, наверное, как у любого музыканта — цикличный.
Павел Клышевский: Это немного монотонная даже работа: новую песню записал, на радио отдал, в концерт вставил, клип отснял.
— У большинства белорусских эстрадных исполнителей с дискографией большая беда. Вы на этом фоне выделяетесь.
Павел Клышевский: Раньше было правило: раз в два года выпускать альбом. А сейчас все трансформировалось в синглы. Нет смысла делать полноформатники, эффективнее постоянно напоминать о себе новыми композициями. Сейчас мы раз в три месяца примерно выпускаем песню.
Кирилл Клишевич: А когда набирается материал на пластинку, то можно издавать готовый сборник.
Павел Клышевский: Конечно, общая стилистка выдержана, и хочешь не хочешь, получается какая-то концепция.
Кирилл Клишевич: Да и эстрадными исполнителями мы же не всегда были.
— Кстати, да. Начинали-то с панк-рока. К корням вернуться не желаете?
Павел Тараймович: Мне кажется, что в некоторых наших песнях до сих прослеживается бесшабашность. Где-то свербит оно внутри.
— Для того чтобы перейти к формату, вам пришлось как-то себя перекроить, наступить песне на горло?
Павел Клышевский: Все было постепенно. Взрослели мы, менялись наша музыка и тексты, но до сих пор что-то прорывается. В одной из новых песен, которая называется «Легион», и хип-хоп, и рок намешан. Мы себя особо не ограничиваем: делаем то, что в первую очередь нравится самим.
Андрей Заяц: У нас нет определенного стиля, которого нужно придерживаться. Некоторые даже спрашивают, почему у нас такие разноплановые композиции. Какие сами — такие и песни. У нас у всех разные идеи.
— С вашими песнями легко попасть на белорусское радио?
Павел Тараймович: Очень индивидуально.
Андрей Заяц: Для кого-то мы формат, а для кого-то нет. Не угадаешь.
— Вот вы, Павел, раньше сидели на ступеньках возле радио с термосом и бутербродами в попытках отдать песню в ротацию. Сейчас попроще стало?
Павел Клышевский: Сейчас просто делаем рассылку по электронной почте. Кто-то отвечает, кто-то нет.
Кирилл Клишевич: Либо личные звонки. Времена изменились: раньше радиостанция была культовым местом.
Павел Клышевский: Вообще, сложно сказать, насколько радиостанции влияют на популярность белорусских артистов. Сейчас станций много, а львиную долю пиара взял на себя интернет. Плюс телевидение: каналов теперь тоже полно.
Кирилл Клишевич: Тем более «айдишки» нет — человек даже не знает, чья композиция в эфире. Потом на концерте кто-нибудь обязательно подходит: «О, так это ваша песня? Хорошая! Я думал, это Россия».
Павел Клышевский: Еще, конечно, многое решают личные отношения. С одной радиостанцией у нас не заладилось, и какие песни мы им ни показывали — все неформат. И тяжелые, и легкие, и веселые, и грустные предлагали. На каждой радиостанции сидит программный директор, со своими тараканами в голове, и умничает с отказами. Мы даже эти отказы коллекционируем. Однажды прислали ответ: «У вас в текстах очень много скрытого эротического смысла». А еще говорили: «У вас слишком сильный белорусский акцент».
Андрей Заяц: Да, еще был «блатной голос».
— Вы за это время поняли, где начинается «формат» белорусского радио и где он заканчивается?
Кирилл Клишевич: Вроде бы столько лет этим занимаемся, но каждый раз формулировки ставят нас в тупик. Вдруг радиостанция не берет песню, ставя пометку «неформат». Понятно, что это самый удобный ответ. Как фейсконтроль: мол, мы не обязаны сообщать причину.
Павел Клышевский: Чтобы попасть туда, нужно как можно меньше экспериментов с аранжировкой, текстами. Чем проще, тем форматнее. Но это как-то неинтересно. Хочется попробовать что-то новенькое.
Павел Тараймович: Еще появилась категория радиостанций с песнями «для души», и вот когда там говорят, что мы «неформат», становится совсем странно.
Павел Клышевский: Кстати, то, что критикуют и просят изменить наши, с удовольствием берут российские радиостанции и каналы. Никаких претензий, а белорусы умничать начинают — это уже смешно выглядит даже.
— Наши поначалу и Коржа с IOWA в ротацию не брали. В чем проблема?
Павел Клышевский: Очень часто музыкальные редакторы на радиостанциях сами являются музыкантами, чаще всего не очень успешными. И они весьма ревностно относятся к чужим успехам. Было так, что на одной радиостанции белорусская группа была представлена в двадцатке сразу двумя песнями. Madonna, Bon Jovi — хоп! — и их песня. И больше ни одного белоруса. Оказалось, там музыкальный редактор играл.
Кирилл Клишевич: Есть и такое мнение: белорусское — это изначально плохо. То есть нужно пробиться в Россию или Украину, потом вернуться с той же самой песней, и вот тогда она станет форматной и популярной.
Павел Тараймович: Это не только музыки касается, это общая тенденция.
— Вы себя считаете успешной группой?
Кирилл Клишевич: Мы абсолютно нормально продаем билетные концерты. Наверное, это успех для артиста.
Павел Клышевский: Смотря какие критерии использовать. По мне, нужно еще пахать и пахать. Думаю, успешных музыкантов можно пересчитать по пальцам.
Павел Тараймович: После сольных билетных концертов люди подходят, благодарят. Это значит, что мы не зря все затеяли. Говорят, мол, спасибо, ребята, мы хорошо отдохнули. Это приятно.
Кирилл Клишевич: У нас хватает артистов с одной-двумя песнями, но все они вроде где-то светятся, по телику их показывают.
— А зачем?
Павел Тараймович: Наверное, чтобы самолюбие потешить.
Павел Клышевский: Мы зарабатываем музыкой, у нас нет дополнительных источников дохода.
Кирилл Клишевич: Тот редкий случай, когда есть возможность зарабатывать любимым делом.
— А на первом месте стоят деньги или творчество?
Кирилл Клишевич: Хлеб и зрелища — правильная последовательность. Мы взрослые люди, у нас есть семьи, которые нужно содержать.
Павел Клышевский: Хотя зарабатывание денег не является основной целью, иначе теряется сам смысл того, что мы делаем. Легко пришли — легко и ушли. Мы, например, сняли один из самых дорогих белорусских клипов, сделали студию с хорошим оборудованием.
Кирилл Клишевич: Да, есть какой-то минимум, который нужен любому человеку, а остальное можно вкладывать в себя.
— Дорогой клип… Овчинка стоила выделки?
Павел Тараймович: Думаю, что на тот момент стоила. Его часто показывали.
Павел Клышевский: Да ну, лучше бы сняли пять таких попроще. Он клевый, но не оправдал ожиданий.
Кирилл Клишевич: У нас была мечта: снять клип на кинопленку. Но остальные получились не хуже при гораздо более скромных затратах. Зато мечту осуществили! Сейчас в первую очередь цепляет клевая идея — реализация уже не так важна.
Павел Клышевский: Если эффекты, то безумно дорогие, и у нас никто не сможет выдержать такой уровень, поэтому нужно что-то душевное. Как показывает практика, душевные клипы цепляют и трогают людей. Девчонки, танцы, пенные вечеринки — это не наш случай. У нас сюжеты, мини-истории.
— Вы же, по сути, являетесь единственным белорусским бойз-бендом. Как вам такое?
Павел Клышевский: Ужасно звучит. (Смеется.)
Павел Тараймович: Если только с сарказмом об этом говорить.
Андрей Заяц: Ну, мы не герлз-бенд!
Павел Клышевский: Мы тогда уже менз-бенд.
Павел Тараймович: Эту идею использовали в одном новогоднем проекте: мы делали пародию на одну из песен группы Backstreet Boys — были во всех этих антуражах.
— Вы вообще уделяете какое-то внимание своему имиджу?
Павел Клышевский: В этом-то и проблема, что нет.
Андрей Заяц: Нет, было время, когда мы шили себе какие-то костюмы. Но у нас это не особо получалось. Не знаю, почему. Нам проще было пойти на рынок и там купить себе одежду. Раньше вот Павлик в спортивном костюме выступал.
Кирилл Клишевич: Тогда мы скорее к панк-року отношение имели.
Павел Тараймович: Лет 15 назад было и такое. Мы оделись во все самое красивое, готовимся к выходу на сцену, а к нам подходят и говорят: «Ребят, у вас же выход уже скоро… Идите переодевайтесь».
— «Тяни-Толкай» — это сейчас всерьез? Или осталось в вас пацанство?
Павел Клышевский: Прорывается иногда. Но возраст уже…
Павел Тараймович: Юмор часто прет на концертах. Там у нас полнейшая импровизация в общении со зрителями, и мы себя почти не ограничиваем.
Кирилл Клишевич: На самом деле, «Тяни-Толкай» в студии и на концерте — это две совершенно разные группы.
— Что лучше?
Кирилл Клишевич: Лично мне больше нравятся концерты, когда со сцены идет какой-то полуКВН: песни, интерактив. Именно за это я люблю наши сольные выступления.
— Вы никогда не пытались выйти на российский рынок?
Павел Клышевский: Мы периодически там выступаем — все хорошо. Очень много ротаций, как ни странно, на «Шансон-ТВ» и тематических радиостанциях. А мы ведь никогда не думали, что мы — шансон. Что-что, а этого и рядом не было. Помню, знакомый позвонил и попросил выступить на какой-то вечеринке в Минске. Согласились, приехали в КЗ «Минск». Выглянули из-за кулис перед выходом на сцену, а там человек 30 сидит. Спрашиваем, что случилось. А нам: «Так это же отбор фестиваля шансона „Хорошая песня“…» Мы вышли, спели. Оказалось потом, что победили. Поехали на финал — взяли там гран-при. После этого в Москву звали, начались эфиры на специализированных площадках. Вот так про себя узнали много нового.
— Вы это сейчас как-то используете?
Павел Тараймович: На афишах не пишем. (Смеется.) «Знаменитые шансонье „Тяни-Толкай“!» Это бы нам сразу обеспечило ползала. Бывает, идешь по городу, смотришь на афишу, а там — «Выступает известный шансонье». А ты думаешь: кто это?
Павел Клышевский: Мы такое писать не решились. Да и не считаем мы себя шансоном: у нас скорее дворовая лирика. Можно взять гитару и спеть эти песни. В прошлом году был большой концерт во Дворце Республики, мы сделали видеосъемку и смонтировали выступление. Выслали на наше телевидение. Там написали несколько требований, мол, нужно сократить тайминг. А на «Шансон-ТВ» ни одного замечания: крутили выступление по два раза в день.
Кирилл Клишевич: Наша телевизионная машина пока раскрутится…
Павел Тараймович: Хорошая мелодичная песня со смыслом будет востребована всегда, как ни крути. Причислять к жанрам — это уже работа критиков.
— Вы сами какую музыку слушаете?
Андрей Заяц: Разноплановую.
Павел Тараймович: Что-то в последнее время ничего конкретного.
Павел Клышевский: А у меня с детства любимая группа Bon Jovi. А первые песни, которые пели под гитару, — блатной шансон.
— Время дворовой песни уже прошло. Сейчас нет этих пацанов с гитарами у подъездов.
Андрей Заяц: Сейчас все за компьютерами сидят. А у нас было счастливое детство.
Павел Тараймович: А мне кажется, что все циклично. Может, оно опять вернется? Насидятся геймеры за мониторами и вернутся на улицы.
— А ваше время прошло? Может, пора делать кибершансон?
Кирилл Клишевич: Хм. Неплохая идея!
Павел Клышевский: Слава богу, пока все хорошо.
Павел Тараймович: Мы же не можем себя переломать и делать какой-то ультрасовременный дэнсовый проект или «тяжеляк». Все равно ведь это будем не мы.
— Вас раньше с «ляписами» сравнивали, но Михалок-то сумел переродиться.
Андрей Заяц: Надо похудеть, значит! (Смеется.)
Кирилл Клишевич: Знаете, мне так перерождаться не очень-то хочется.
Павел Тараймович: Это случай индивидуальный. Я, наверное, вспомню только одного музыканта, который три раза реально смог раскрутить свою музыку. Мне кажется, он в этом смысле гений.
Павел Клышевский: Он гениален абсолютно.
— Белорусский музыкант может себя причислить к среднему классу, назваться обеспеченным человеком?
Кирилл Клишевич: Если музыка — единственный источник дохода, то скорее нет.
Павел Клышевский: Возможно, если это сольный исполнитель. Но когда команда…
Кирилл Клишевич: Простая арифметика. Нас ведь немало, и гонорар идет в соответствующей пропорции. У всех, конечно, квартиры, машины есть. Мы не голодаем.
— Гонорар поровну делите?
Павел Клышевский: Тихо! Андрей до сих пор не знает, что мы зарабатываем.
Андрей Заяц: Вы получаете гонорары? (Смеются.)
Павел Клышевский: На самом деле, все поровну. Плюс концертный директор и звукорежиссер.
— Есть акции или корпоративы, в которых бы вы не участвовали принципиально? Мол, позиция группы.
Павел Клышевский: Конечно, есть.
Кирилл Клишевич: Например?
Павел Клышевский: Ну мы же от гей-вечеринки отказались?
— Приглашали?
Павел Тараймович: Приглашали. Не то чтобы мы против, но подумали, что будем там не очень актуальны.
Кирилл Клишевич: Вопрос, пойдет ли это выступление в плюс имиджу коллектива.
Павел Клышевский: Это выступление негативно сказалось бы на нашей нервной системе.
— Есть еще какие-то табу?
Кирилл Клишевич: Не выступим в самолете. У нашего Паши фобия, он не летает.
Андрей Заяц: На выступления за границу летаем без Паши. Он за нами следом наземным транспортом добирается.
Павел Тараймович: Был концерт в Усть-Каменогорске, и Паша четыре дня ехал на него поездом.
Павел Клышевский: Я выехал в пятницу, а они вылетели в понедельник. Добрался уставший, заросший, захожу в гостиницу, а мне говорят: «Тише, не шумите. Ваши ребята только прилетели и очень устали. Спят».
— В Минск скоро американцы Breaking Benjamin приедут. У них вокалист тоже никогда не летал, а потом вдруг взял и сел в самолет. А если у вас вдруг концерт в США нарисуется?
Павел Клышевский: Поплыву!
Андрей Заяц: За месяц до концерта.
Павел Клышевский: Я пытался работать с психологом.
Кирилл Клишевич: Теперь она тоже не летает.
Павел Клышевский: Да, сказала мне так: «Знаете, я тоже боюсь, так что ну его. Не надо себя мучить!»
— Белорусские гастроли — это ведь тоже тот еще квест.
Павел Клышевский: Сейчас стало попроще. А когда начинали, во многих домах культуры даже отсутствовали нормальные колонки. Помню, приехали однажды: вместо сидений в зале стоят лавки, а на сцене две колоночки. Мы сначала подумали, что это мониторы. Оказалось, что больше ничего нет. Я на конях, говорю: «Все, не будем выступать, поехали домой!» Пацаны успокоили, мол, давай попробуем. Получился один из самых душевных концертов.
Павел Тараймович: А однажды на последней песне в зале погас свет и запах дыма характерный пошел. Оказалось, что в соседнем доме в подстанцию молния ударила. Люди досидели до конца, а песню мы под пианино допели.
— Есть в Беларуси потолок для музыканта?
Кирилл Клишевич: Можно упереться в сумму гонорара, если объективно.
Павел Клышевский: Но всегда можно удивить чем-то новым, какой-то нестандартной песней, которой от тебя не ожидают.