самые лучшие интервью познера
Владимир Познер: Интервью, которые остались в моей памяти
– Владимир Владимирович, у меня еще один вопрос. Считается что ваши интервью – это золотой стандарт журналистики. Мне хотелось бы узнать, кого из всех героев, которые были у вас, кто из этих героев вас больше всего поразил со знаком плюс или со знаком минус, без разницы.
Владимир Познер: Вы знаете, со знаком – очень легко. Яровая Ирина Анатольевна больше всего поразила меня в негативную сторону.
Что касается положительных, то их было много. Я не могу… Я много брал интервью… Не столько, сколько Ларри Кинг, который, говорят, за свою жизнь взял 50 тыс. интервью. Вообще я его очень хорошо знал. И он прославился тем, что он никогда никому не задавал трудных вопросов. Поэтому все к нему шли очень охотно. Приятно поговорить. Он никогда не готовился. Он говорил, что если готовишься – теряется спонтанность. Он был женат восемь раз. На семи женщинах. Потому что на одной он женился дважды. Развелся – женился – развелся. И вообще это был совершенно любопытнейший дядька. Несимпатичный на самом деле. Но значительный.
Из нескольких интервью, которые просто остались в моей памяти – одно было с Чубайсом. Одно из первых. Когда я его спросил – как вы относитесь к тому, что вас ненавидят? Он помолчал, потом посмотрел мне в глаза и сказал: по-разному, Владимир Владимирович. Было видно, что его это очень задевает. Просто я запомнил выражение лица, и тональность голоса, и взгляд.
Потом был американский посол Джон Баэрли, который прекрасно говорит по-русски. И когда я спросил его, что вы скажете всевышнему, когда с ним встретитесь? И вдруг его губы задрожали, слезы навернулись на глаза и он сказал: а можно, я увижу своих родителей. Это было так трогательно и так искренне, что прямо запомнил.
Интервью
Интервью с Владимиром Познером
«СССР был империей, а все империи рано или поздно перестают существовать»
В «Литературной газете» опубликована беседа с Кареном Шахназаровым, который высказал точку зрения, что Россия была империей и до, и после 1917 года, продолжает быть империей по сей день. У Владимира Познера взгляды абсолютно противоположного толка. – Для вас распад СССР – событие скорее положительное или отрицательное? – Безусловно, положительное. – Какой была ваша реакция на подписание Беловежских соглашений? – В это время …
«Когда речь идет о здоровье, есть вещи, которые мы делать обязаны»
В гостях у программы «Вы держитесь» с Марианной Минскер 27 октября побывал журналист Владимир Познер. В эфире RTVI он рассказал о своем отношении к обязательной вакцинации, о российско-американских отношениях, президенте России Владимире Путине, законе об иноагентах и толерантности в России и США. – Вы считаете, что вакцинация должна быть обязательной? – Скорей всего, да. Я не хочу платить налоги за …
Рядовых людей мало волнуют вопросы свободы и вопросы демократии
Владимир Познер поддержал призыв отменить закон об иностранных агентах. Об этом и многом другом в эфире телеканала Дождь. Владимир Познер: «Мне кажется, исходя из собственного опыта, из недавней поездки в разные города России, что этот вопрос вообще мало кого волнует. Рядовых людей, не занимающихся журналистикой, не являющихся представителями какого-то либерального движения или даже не либерального движения, эти вопросы их мало …
Я был среди тех, кто был категорически против ГКЧП
Владимир Познер в эфире радио «КП» объяснил, почему провалился путч в 1991-м. — Как вы относитесь к действиям ГКЧП 19-21 августа 91-го года? — Это была попытка государственного переворота, вернуть все восвояси, то есть вернуть советскую власть в том виде, в каком она существовала до начала перестройки. И я был среди тех, кто был категорически против ГКЧП, который был у …
Мне кажется, футбол давно потерял свой романтизм
Владимир Познер поделился мнением с Матч ТВ по поводу ситуации с российским футболом. — Мне кажется, футбол давно потерял свой романтизм. Это гигантский бизнес, огромные деньги. Те клубы, у которых много денег, как правило, являются победителями, то есть именно деньги становятся решающим фактором, потому что можно купить практически любого игрока. Наличие легионеров — такого понятия раньше не было, а теперь …
Я считаю, что это было несправедливо по отношению к Авериным
Владимир Познер прокомментировал телеканалу Матч ТВ выступление сборной России на Олимпийских играх в Токио. – Ваши ожидания от Олимпиады оправдались? Россия — пятая в общекомандном зачете. — Примерно оправдались. Официально никакого командного зачета нет, но я полагал, что по медальному зачету мы будем либо на четвертом, либо на пятом месте. Мне кажется, что если бы не этот скандал в художественной …
«У нас народ необыкновенно подозрительный»
В конце мая в издательстве АСТ вышла новая книга Владимира Познера «Английская тетрадь. Субъективный взгляд», которая входит в цикл «тетрадей», посвященных разным странам. В большом интервью Forbes Life журналист рассказал о своем отношении к глобализации, вакцинации, о причинах противоречий между Россией и Западом, а еще о новой этике и новой культуре богатства. — Владимир Владимирович, ваши фильмы и книги, связанные …
Это одно из самых великих чувств, и не повезло тому, кто его не испытал
– Владимир Владимирович, как вы воспринимали, осязали, ощущали счастье в юном возрасте и как вы чувствуете счастье сейчас? И как вы воспринимали любовь в юном возрасте и как ощущаете любовь сейчас, в более зрелом возрасте? – Даже не знаю, что вам сказать… Все-таки, а как определить счастье? Это ведь очень по-разному. И что значит «в юном возрасте»? Восемнадцать лет – …
Об интервью с Черчесовым: «Я уверен, что он мне откажет сейчас»
– Владимир Владимирович, в одном из выпусков вашей программы гостем был Станислав Черчесов, как раз на фоне того удачного для сборной России по футболу Чемпионата мира 2018 года. Бывает так, что у вас некоторые гости в вашей программе повторяются. Вот сейчас, после этого Чемпионата Европы, хотели бы вы снова позвать к себе в программу Черчесова? – Я бы хотел, но …
Самое главное качество интервьюера – уметь слушать и слышать
– Владимир Владимирович, в последнее время у вас довольно часто берут интервью, и иногда видно – может быть, по каким-то невербальным знакам, – что вам не очень интересен интервьюер, может, даже неприятен, или неинтересные вопросы. И хотя вы это скрываете, но где-то это заметно. Скажите, кто для вас идеальный интервьюер? – Идеального нет, конечно, никаких идеалов не существует, кроме как …
Познер
«Познер» — авторская программа-интервью Владимира Познера
«Познер» — российская телевизионная программа, ведущим которой является Владимир Владимирович Познер. Он — известный журналист, который славится умением «добивать» своего оппонента словом и навыком задавать самые каверзные вопросы. Как говорит о себе Владимир Владимирович: «Я не люблю спорить» и это так: он никогда не перечит своим гостям и не пытается их переубедить. Владимир Познер — человек, который умеет слушать, мудрый и образованный. Его преимуществом является объективизм и непредвзятость, которые подкупают любого и что, несомненно, делает его передачу интересной зрителям.
Программа проходит в формате диалога. Познер приглашает к себе в студию известных людей. Среди них: политики, журналисты, актеры, музыканты, спортсмены, деятели искусства и многие другие. «Познер» имеет некоторый политический уклон, потому что чаще в ней обсуждаются темы, связанные не только с положением России, но и с другими государствами. В ней так же затраниваются острые вопросы по социальным, культурным и духовным направлениям. В конце передачи гостю предлагается честно ответить на 10 вопросов из опросника Пруста, которые Познер выбирает сам, хотя иногда в данной рубрике он задает и те вопросы, которые придумал лично.
Несмотря на некоторый непринужденный характер программы, она несколько раз становилась жертвой цензуры, а подбор гостей для каждого выпуска осуществляется под строгим контролем.
«Познер» в тексте
Текстовые версии программы «Познер»
Анатолий Максимов: «Не каждая нация заслужила свое кино»
В.Познер: Гость программы – человек, которого вы, может быть, никогда и не видели. Он редко бывает на экранах телевидения, и тем не менее, фамилию его и имя вы видели неоднократно, когда смотрели такие фильмы как «Ночной дозор» и другие «Дозоры», и «Адмиралъ», и «Каникулы строгого режима», и продолжение «Иронии судьбы», потому что он являлся продюсером этих фильмов. Это Анатолий Максимов, …
Сергей Маковецкий: «Мы не были равны, только мы этого не знали»
В.Познер: Гость программы – народный артист России Сергей Маковецкий. Здравствуйте, Сергей Васильевич. С.Маковецкий: Здравствуйте, Владимир Владимирович. В.Познер: Во-первых, спасибо, что пришли. Мы давно хотели это сделать, но разные обстоятельства нам мешали. И во-вторых, примите мои поздравления в связи с тем, что вы совсем недавно получили премию «Кумир». С.Маковецкий: Спасибо. В.Познер: Вообще, что такое кумир? Как вы понимаете это слово? Бывает …
Юрий Башмет: «Я – патриот»
В.Познер: Гость программы – Юрий Башмет. Добрый вечер. Ю.Башмет: Добрый. В.Познер: Хочу сразу объяснить нашим зрителям, что мы на «ты». Что к большинству гостей, которые приходят ко мне, конечно, я на «вы». Но в данном случае мы так давно знаем друг друга, что на «ты». Как-то ты сказал сравнил жанр интервью с посиделками за бутылочкой водки, когда возникает некий полет …
Сергей Миронов: «Русские – это объединяющая сила нашего многонационального государства»
В.Познер: В эфире – программа «Познер», гость программы – Сергей Миронов. Добрый вечер, Сергей Михайлович. Как мне вас величать? Лидер партии «Справедливая Россия» — это правильно? С.Миронов: Правильно. В.Познер: Тогда вопроса нет. Не хотел ошибаться в этом. Я начну, наверное, с того, что напомню нашим зрителям, что ровно неделю тому назад на вашем месте сидел председатель КПРФ Геннадий Андреевич Зюганов, …
Геннадий Зюганов: «Самым главным изобретением русских в истории было сильное государство»
В.Познер: В эфире программа «Познер», гость программы – генеральный секретарь Коммунистической партии Российской Федерации Геннадий Андреевич Зюганов. Добрый вам вечер. Г.Зюганов: Здравствуйте. Но я – председатель. В.Познер: Хорошо, председатель. Спасибо, что пришли и нашли время. Я понимаю, что время горячее у вас… Г.Зюганов: Специально из-за вас утром приехал из Ленинграда, Питера, где у нас вчера были очень крупные предвыборные мероприятия. …
Константин Райкин: «Я никому не верил из тех, кто меня хвалит»
В.Познер: Гость программы – Константин Райкин. Здравствуйте. К.Райкин: Здравствуйте. В.Познер: Как вас лучше представить? Актер? Режиссер? Руководитель, художественный руководитель? К.Райкин: Сейчас вы все правильно сказали. В.Познер: В таком порядке? К.Райкин: Думаю, что да. В.Познер: Хорошо. Вы знаете, обычно мы начинаем программу с того, что берем вопросы, присланные на сайт Первого канала зрителями, такое vox populi, отбираем 5 вопросов и задаем …
Сергей Собянин: «Город должен повернуться лицом к людям во всем»
В.Познер: Гость программы – мэр города Москвы Сергей Собянин. Добрый вечер. С.Собянин: Добрый вечер, Владимир Владимирович. В.Познер: Спасибо, что вы пришли, нашли время. С.Собянин: Вам спасибо, что пригласили. В.Познер: Взаимное спасибо. Мы начнем с вопросов, которые присланы на сайт Первого канала в ваш адрес. Пришло, как вы понимаете, много вопросов. Мы отобрали те, которых у меня нет, чтобы с этим …
Игорь Шувалов: «Если вы посмотрите на то, как жили россияне в 2000 году и сейчас, это другая жизнь»
В.Познер: Гость программы – Игорь Иванович Шувалов. Здравствуйте. И.Шувалов: Здравствуйте. В.Познер: Прежде всего, спасибо вам большое, что вы согласились прийти в программу. Дело в том, что люди вашего уровня, надо прямо сказать вам, не очень охотно принимают такие приглашения. Пожалуй, я могу вспомнить только Шойгу и, наверное, Кудрина. Два человека, которые пришли. И, может быть, ваш приход будет способствовать тому, …
Иван Охлобыстин: «Я нахожусь всегда в гармонии с самим собой»
В.Познер: Наш гость – Иван Охлобыстин. Здравствуйте. И.Охлобыстин: Здравствуйте. В.Познер: Здравствуйте. Позвольте, я вам поставлю несколько вопросов, присланных нашими зрителями. Это традиционно, пять вопросов. Они на сайт Первого канала приходят, они очень разные, так же, как и вы очень разный, и они соответствуют этому разнообразию. Ольга Сергеева: «Скажите, Иван, помогло ли вам заявление о выдвижении в Президенты собрать зал на …
Михаил Прохоров: «Свои поражения я люблю не меньше, чем победы»
В.Познер: Нельзя говорить о традициях, поскольку мы всего три года в эфире и поэтому особых традиций нет, но я вам хочу напомнить, что после первого года у нас было ток-шоу с участием Михаила Горбачева. После второго, к сожалению, не получилось ток-шоу. А, вот, третий год мы завершаем тоже ток-шоу, и наш гость – Михаил Дмитриевич Прохоров. Добрый вечер. М.Прохоров: Добрый …
Владимир Познер — о современной России, Ксении Собчак и о том, как «расколоть собеседника» на интервью
Софико Шеварднадзе: Владимир Владимирович, вы хотя бы примерно знаете, сколько интервью взяли за всю жизнь?
Владимир Познер: Нет.
Софико: Понятно, что число огромное. Россия — это же не Америка, героев-ньюсмейкеров не так много, и среди них практически нет таких, которые идут на откровенный разговор и готовы полностью раскрыться. Не скучно ли вам и не обидно ли разговаривать с людьми, прекрасно понимая, что главного они все равно не скажут?
Владимир: Не скучно. Мне интересно делать то, что я делаю. Цель моих интервью — раскрыть человека. Причем часто люди приходят… как бы это сказать… без особого желания, просто потому, что я очень прошу, или еще из каких-то соображений. И в основном удается сделать так, чтобы зритель начал понимать, кто этот человек. Я вообще не рассчитываю на то, что гость будет прямо так все мне рассказывать. Мне кажется, что те люди, которых я приглашаю, не по этой части. Это все-таки не актеры и актрисы, это чаще всего политические деятели, члены правительства или депутаты Думы — они приходят не для того, чтобы исповедоваться в эфире.
Софико: А как же Земфира?
Владимир: Земфира — это очень редкий случай. Земфира — совсем не типичный мой кадр. Она мне интересна, потому что очень популярна, в том числе у тех людей, чье мнение я ценю. Откровенно говоря, это не моя музыка. Я вообще о Земфире узнал довольно поздно, даже можно сказать, случайно. И она действительно не похожа ни на кого из тех людей, с которыми я разговаривал в эфире. Мне было интересно, насколько удастся ее разговорить, потому что она в этом смысле тяжелый человек, закрытый. Но что-то удалось. Конечно, совсем не так, как мечталось бы, но особенно во второй части интервью я стал видеть другого человека, скажем так. Думаю, что и зрители тоже.
Софико: Но аудитория ожидала, что все-таки вы, может быть, будете единственным, кто задаст ей вопрос про ее отношения с Литвиновой. Вам хотелось его задать или нет?
Владимир: Не хотелось совершенно — по двум причинам. Во‑первых, меня вообще не интересует сексуальная жизнь кого бы то ни было. Это частное дело, и оно ни на что не влияет. И второе: я знаю, как в нашей стране пока что консервативно (это мягко говоря) относятся к людям другой сексуальной ориентации, как их осуждают. Я этих людей не осуждаю и не хотел ставить свою гостью в положение, когда другие ее осуждали бы. То, как она живет, это ее личное дело. Если бы она захотела об этом сказать, это уже другое. Но я считаю, что туда лезть не имею права, тем более учитывая условия в России.
Софико: Удивительно от вас такое слышать. Я могла бы этот аргумент принять от кого-то другого, но не от носителя западной культуры. Вы же сами не живете по этому принципу. Когда вас спрашивают про личную жизнь, вам это, может, и неприятно, но вы всегда очень открыты.
Софико: Это меняет отношение к иной ориентации: раз звезда может, можем и мы.
Владимир: Во‑первых, совсем необязательно — такого равенства не существует. И, во‑вторых, на эту тему я бы, скорее всего, поговорил с представителем Русской православной церкви, если бы он у меня был в программе. Я бы поднял вопрос о греховности, об осуждении, о том, почему представителям другой ориентации запрещают устраивать парад, якобы защищая их от гнева народа. Но спрашивать Земфиру, правда ли, что она живет с Ренатой Литвиновой, — я не понимаю, зачем. Если она ответит мне: «Да не ваше дело!» — я сочту это правильным. Не мое это дело, совершенно не мое!
Софико: Хочу вернуться к политикам и общественным деятелям, которые к вам приходят. Мне кажется, что с ними та же проблема, что и со звездами, которые никогда не признаются в своей ориентации. У вас есть ощущение, что кого-то из них вы раскололи, вывели на чистую воду?
Владимир: У меня нет такой задачи. Я не понимаю, что значит — вывести на чистую воду. Что это бесчестный человек, он что-то скрывает, врет. И тогда моя задача чуть ли не прокурорская: вот я сейчас покажу всем, какой он на самом деле. У меня другая задача. Приходит ко мне человек. Не важно кто. Я хочу, чтобы зритель сам понял, кто он. И было немало случаев, когда мне говорили: слушайте, я считал, что гость тупой, никакой, а оказывается, он такой интересный. Я просто хочу показать: посмотрите, вот у вас такой министр, он считает так, а так он отвечает (или не отвечает) на вопрос. Сделайте свои выводы сами. А вот этот человек, которого вы считали полным идиотом, оказывается, не идиот совсем. Это мне интересно.
Софико: То есть главное — на одну волну с ним настроиться?
Владимир: Главное — найти ключ. Задать вопрос, который его заденет. Либо он почувствует, что он тебе интересен, и начнет открываться. Много может быть причин.
Cофико: Кто из российских политиков стал для вас открытием? По мне, так они все ужасно скучные, потому что у них нет внутренней свободы, они не могут в телевизоре разговаривать.
Владимир: Все политики в этом смысле одинаковые, особенно действующие. Назначенные ли они или хотят, чтобы их выбрали, — все политики думают, не повредит ли им сказанное. Они по определению такие, и американские в том числе, кстати. Другое дело, что у тех больше опыта, они лучше говорят, но по сути делают то же самое и никогда не будут открываться просто так. Если они открываются — для этого есть причина. Были, конечно же, и интересные для меня политики, такие, которые уже не действуют, но все-таки находятся очень близко к власти. Скажем, Анатолий Борисович Чубайс. Он очень интересный человек. Я хорошо запомнил его взгляд, его тон, когда я спросил: «Анатолий Борисович, как вам живется с тем, что вас ненавидит, можно сказать, вся страна»? Он помолчал секунд восемь, наверное (это очень много для телевидения), и потом, глядя мне в глаза, сказал: «По-разному, Владимир Владимирович, по‑разному». Но я не устраиваю открытой охоты. Когда я говорю, что мой близкий друг Марсель Пруст хотел бы вам задать пару вопросов, а человек в ответ спрашивает: «Кто это?» — ну, не я виноват, что он не знает, кто такой Марсель Пруст. А дальше делайте свои выводы. Я не нахожу, что политики скучные.
Вот недавно у меня был новый министр экономического развития — человеку 35 лет, когда Советский Союз перестал существовать ему было девять. Он все-таки уже не советский продукт, он другой. Думает по‑другому, реагирует по‑другому. Это другая формация. Хотя вы меня об этом не спрашивали, но я всегда говорил и говорю, что главная проблема нашей страны в том, что ею управляют советские люди. Они родились в Советском Союзе, ходили в советскую школу, были пионерами, комсомольцами, многие из них были членами партии. Они продукт системы, которой больше не существует. Они попали в новую систему и пытаются со своими старыми представлениями ею управлять. Не очень у них получается, но постепенно их волей-неволей заменяют новыми. И эти новые люди не лучше, не хуже — они другие, и это принципиально.
Софико: А как насчет Яровой? Зная вас, как вы разговариваете, какие у вас вкусы, я с трудом могу поверить, что вы ее пригласили по собственному желанию.
Владимир: Я совершенно не понимаю, почему это вызывает сомнения. К тому моменту, когда я пригласил Яровую, она была автором невероятного количества реакционнейших законопроектов. Я ее приглашал, чтобы поговорить об этих законопроектах и законах. Я хотел у нее выяснить, чем она руководствуется, внося их. Я не знал, что после моего приглашения вокруг нее собрались люди, обсуждали, идти ей — не идти, и, наконец, решили: ну надо пойти, чтобы приложить Познера. С этим она и пришла. А вовсе не для того, чтобы обсуждать какие-то темы. Но я вас уверяю, что она мне была интересна.
Софико: С чем она ушла?
Владимир: Она ушла дико недовольная, обозленная страшно. Все увидели, какая же она славная, госпожа Яровая. Бывший прокурор. Она мне сказала, что прокуроры — это самые чистые, самые достойные люди. Вот так она открылась, хотела того или нет.
Софико: Раскололи ее все-таки.
Владимир: Да.
Софико: А Ксению Собчак вы давно хотели пригласить. Похоже, вы ей симпатизируете, потому что вы были с ней на удивление мягки. Ведь Ксения, в отличие от всех гостей, которые приходят к вам, открыта и для дискуссии, и для конфронтации. Ей как раз можно жесткие вопросы задавать.
Владимир: Я подумал: Ксения Собчак — в чем она хороша? Она хороша, когда на нее нападают. Она будет отбиваться, и отбиваться здорово. А какова она, когда на нее не нападают, а просто задают вопросы, без конфронтации? Просто расскажите, если вы станете президентом, как вы будете делать это, а как то? Вы наконец попали на федеральный канал, это прямой эфир, говорите все, что хотите. Оказалось, в этой ситуации она никакая.
Софико: Вот прямо так?
Владимир: Она рассыпалась. Она потом сама призналась, что готовилась к бою, а боя-то не было. Она все поняла. Я к ней очень хорошо отношусь, она отважная, умная, я поддерживаю ее морально. Но это для нее урок, потому что нельзя все время быть в позиции боксера, который отбивается.
Софико: Для нее самым болезненным был вопрос: почему же даже самые близкие люди не верят в ее искренность? Вы человек прозорливый. Как вам кажется, она абсолютно честна или в ее позиции больше игры?
Владимир: Я не думаю, что была игра, я думаю, она была абсолютно правдива. Многие со мной не соглашаются, в том числе даже моя жена. Я убежден, что это никакой не кремлевский проект, что она хочет заниматься политикой, что она вошла в политику всерьез и надолго. Ну, политика требует определенных ходов, стратегии, тактики.
Софико: У вас никогда не было желания встать и уйти? Вот вы говорите, «мне лучше что-то делать, чем ничего не делать, потому что у меня есть аудитория». А у вас нет ощущения, что, если вы уйдете, у вас аудитория будет еще больше?
Владимир: Я очень хорошо понимаю ваш вопрос. У меня было такое желание. Оно называется по‑другому — хлопнуть дверью. Правда, это было довольно давно — уже много лет вообще никто со мной не разговаривает по поводу того, что я делаю. Я действительно задаюсь вопросом: ну хорошо, я хлопнул дверью, я ушел. Более того, я устроил пресс-конференцию, объяснил, почему я ушел. Я стал ньюсмейкером. Это обсуждается. «Ух, какой он молодец!» Ну замечательно! Так, а дальше что? Что я буду делать? То, что делает Леонид Парфенов? У него «Парфенон». Вот это я буду делать? В ютьюбе? Вот это будет моя судьба? Сколько человек это смотрит и кто это смотрит?
Софико: У него уже миллион просмотров. Он только начал.
Владимир: Ну ничего, так оно и останется. Посмотрим. А результат какой?
Софико: А вас сколько человек смотрит сегодня?
Владимир: Я даже не знаю, но точно смотрят не те люди, которые со мной согласны. Одно дело — читать проповедь верующим. А поговори-ка с теми, кто совсем не так думает. Вот это важно для меня. Я, конечно, могу хлопнуть дверью, если я пойму, что не могу делать то, что я делаю, что не могу задавать вопросы, что не могу такую «прощалку» говорить, какую я говорю, — конечно, тогда я хлопну дверью.
Софико: Скажите, холодная война времен СССР, в которой вы участвовали, и холодная война сейчас с ее огромной информационной составляющей — по сути одно и то же или это разные вещи?
Владимир: Это разные вещи. Холодная война была войной двух идеологий, это была война за мозги, за взгляды людей. Сегодня идеология вообще ни при чем, сегодня совсем другая война, ее можно назвать информационной, какой угодно. Но назвать ее просто холодной войной — значит только все запутать. Это долгий разговор. Если ознакомиться с доктриной Вулфовица, написанной в 1992 году, когда еще президентом был Клинтон, начнешь понимать, откуда эта война. Когда исчез СССР, а вместо него появилась Россия, Западу пришлось решать, как быть с этой Россией. Это новая ситуация, нужно принять стратегические решения. Один путь — сделать так, чтобы коммунизм больше не возник, чтобы не было фашизма. То есть идти по той линии, по которой Америка шла после Второй мировой войны в отношении Германии, Италии, Франции. План Маршалла: мы не просто даем деньги — нате! — а очень точно направляем и помогаем России идти по определенному пути, рассматриваем ее как будущего партнера, так же как мы рассматривали партнером бывшую фашистскую Германию.
Другой путь: эти сволочи заставляли нас дрожать в течение сорока с чем-то лет, пусть за это заплатят. Они проиграли холодную войну, пусть сидят и молчат. И главное, не дать им возможности воспрянуть вновь, чтобы они сидели в своем углу и понимали, что они уже не великая держава и никогда ею больше не будут.
Софико: Второе происходит сейчас?
Софико: Только поэтому?
Владимир: Только поэтому. Что, здесь люди лучше живут? Нет. Хуже. Из-за санкций и много чего еще. Реальная покупательная способность уменьшилась, разрыв между богатыми и бедными не сократился. Что он сделал-то такого? А вот что: Россия воспряла, и мы, условно говоря, встали с колен, и пускай нас не уважают, но игнорировать уже не могут — вот оно.
Софико: Чем опасна эта ситуация?
Владимир: Сейчас опасно очень, потому что уровень недоверия огромный. Вот я вам не доверяю вообще, и вы мне не доверяете, и тут докладывают: 300 ракет летит в нашу сторону. Раньше я поднял бы трубку: вы что, с ума сошли, что ли, это правда? А теперь я уже не поднимаю трубку, я должен принять мгновенное решение. И соблазн нажать на кнопку велик. Сейчас такой уровень противостояния, который отличается от советского времени, такой уровень абсолютного недоверия друг к другу, когда мы уже начинаем верить в собственную пропаганду так же, как они — в свою. Это, на мой взгляд, сильно увеличивает опасность реальной ядерной войны.
Софико: Вы как носитель европейской и американской культуры, который притом очень хорошо знает Россию, можете сказать, в чем национальная идея России? Это все-таки сила и хамство или духовные скрепы?
Владимир: Хамство не может быть идеей. Хамство — это поведение. Не надо путать, надо правильно говорить по‑русски. Никакой национальной идеи нет ни у кого. Когда- то Михаил Михайлович Жванецкий сказал, что национальная идея — это всем хорошо кушать. На самом деле, конечно, есть набор некоторых идей, которые лежат в основе национального характера той или иной страны. Скажем, если взять Соединенные Штаты, то такие вещи, как Декларация независимости и идея, что любой человек, если будет работать, может достичь любого уровня, идея свободы, возможности без страха высказать то, что хочешь, — это все американская идея. У французов своя, не менее твердая и яркая. У англичан своя.
Софико: А у современной России?
Владимир: У меня такое ощущение, что сегодня нет никаких идей. Все-таки в советское время были: мы строим новый, справедливый мир, где на самом деле есть равенство, где нет бедных и нет богатых, где мы все братья. Недолго, но это существовало. Это было разрушено, а взамен ничего не построено, и нельзя просто сказать: а вот теперь будет по‑другому. Так не бывает. «По-другому» должно каким-то образом возникать. Посмотрите, как плохо сегодня русские относятся к своей стране. Я не знаю другой страны, где человек сказал бы, как у нас водится: слушай, я в прошлом году отдыхал в таком классном месте — там нет ни одного русского! Ну представьте, чтобы американец так сказал или француз. Ну невозможно! Вот это поразительно. С одной стороны, когда их заденешь, начинается: мы, русские, то-се! Начнут цитировать Тютчева «умом Россию не понять». А сами говорят о своей стране, о себе уничижительно. Я думаю, это обидно, больно даже, когда внутри-то нет ничего. Где что-то, чем ты по-настоящему гордишься?
Софико: Есть за что любить Россию?
Владимир: Конечно, есть за что любить. Сколько она дала миру и в литературе, и в музыке, и в изобразительном искусстве, и в науке — поразительная страна. Она не уступит ни одной другой. И вроде бы это должно было сидеть в человеке — вот мы кто такие: мы — Пушкин, мы — Достоевский, мы — Гоголь, мы — Чайковский, мы — Рахманинов, мы — Павлов. Вот кто мы! А получается, что не мы. А кто тогда? Мы везде ищем дерьмо: это не так, то не так. У нас все время какой-то негатив. Потому что люди потеряли то, во что верили и ради чего многим жертвовали, в том числе и жизнью. Когда все оказалось ложью, когда оказалось (я условно говорю), что мой отец или мой дед погиб ни за что, тогда у меня ничего не остается внутри. Я на них смотрю и завидую: пусть они ошибались, но у них глаза горели, а у меня что? Тусклый взгляд.
Софико: Я родилась в Грузии, но я ведь тоже школу окончила во Франции, десять лет прожила в Америке. А теперь живу в России, и хотя понимаю все ее минусы, мне нигде больше не хочется жить, я искренне люблю эту страну. Мне сложно объяснить почему. Почему вы тут живете? Что в этой стране такого, чего нет в другой?
Владимир: Во‑первых, насчет любви. Легко объяснить, за что не любишь, а за что любишь — очень трудно. Я живу здесь волею судеб. Это не был мой выбор. Я живу здесь, потому что у меня здесь работа, потому что я здесь стал человеком значимым и для многих людей важным.
Софико: То есть для вас это только слава и деньги?
Владимир: Не только. Деньги вообще ни при чем. И не слава. Это ощущение, что ты делаешь что-то нужное людям, что ты не просто работаешь и зарабатываешь, а что есть люди, которые ценят то, что ты делаешь. Это второе. Третье: я здесь, потому что я женат на любимой женщине, которая живет здесь, которая работает здесь. Если я потеряю работу, есть шансы, что я уеду.
Софико: Вы не останетесь в России?
Владимир: Скорее всего, нет. У меня есть квартира в Париже, я буду чаще в Париже, но буду сюда приезжать. Так случилось, что я приехал в Россию, когда мне было почти 19 лет. Все-таки сердце мое не здесь или в меньшей степени здесь. Говорят: Познер русофоб. Вообще не обращаю на это внимание.
Софико: Вы чувствуете ответственность за эту страну?
Владимир: А то, что я делаю, черт возьми, — что это?
Софико: Вы человек очень красивый, модный, стильный. Все женщины к вам тянутся. Это вам только позитивные эмоции приносит или тут есть обратная сторона?
Владимир: В том, что вы перечислили, я не вижу обратной стороны. Да, если бы я стал самовлюбленным, самоуверенным, нагловатым, это было бы обратной стороной. Но такого нет совсем.
Софико: То есть вам ничем не приходится расплачиваться?
Владимир: Может быть, приходится. (Смеется.) На самом деле я считаю, что мне очень повезло. Мне в жизни очень повезло! Знаете, мой друг Фил Донахью говорит, что I’m blessed. Вот да, потому что не дурак, потому что не урод, потому что успешен, потому что нашел себя в своей профессии, счастлив в детях, счастлив в браке. Я не могу сказать, что это чистое везение, потому что я много работал, я много страдал, я долго терпел, были тяжелые времена. Так что это возникло не на пустом месте. Но я очень это все ценю. Каждый день.
Мне 84. А я думал, что я умру в 33.
А что я не только доживу до этого возраста, но буду три раза в неделю играть в теннис, два раза в неделю ходить на фитнес, и женщины, как вы отметили, иногда будут смотреть в мою сторону, — я не думал. Не бывает дня, когда бы я не говорил себе: как же тебе повезло!
Софико: Вы в Бога не верите. Когда вы говорите, что благодарны за все, вы кого благодарите? Себя? Молодец, Владимир Владимирович?
Владимир: Отчасти молодец, конечно. Я не стану отрицать этого. Ну еще судьба. Мне повезло. Черт его знает, я не считаю себя избранным. Так сложилось. И действительно, без везения не бывает счастья.
Софико: Вы материтесь?
Владимир: Иногда да. Меня русскому языку учили в школе для офицеров и солдат, которые не успели доучиться из-за войны. И у нас там был такой лейтенант Бурков Вадим, который мне сказал: я тебя буду учить русскому языку. Первый урок: объясни мне разницу между рябью и зыбью. Я сказал: «Ну рябь — это…» — «Х***ли ты мне руками показываешь?» Вот так меня учили. Когда мат уместен, это очень хорошо.
Софико: Какое у вас любимое матерное слово?
Владимир: У меня их много.
Софико: Ну одно назовите!
Владимир: Наверное, х***сос.