с тобой можно идти в разведку
С тобой можно идти в разведку
Хоть вопрос и веселый, но вспомнилась прекрасная песня Высоцкого:
Давно смолкли залпы орудий,
Над нами лишь солнечный свет,
— На чем проверяются люди,
Если войны уже нет?
Приходится слышать нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»
Но все-таки слышим нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»
Покой только снится, я знаю,
— Готовься, держись и дерись!
— Есть мирная передовая
— Беда, и опасность, и риск.
Поэтому слышим нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»
В полях обезврежены мины,
Но мы не на поле цветов,
— Вы поиски, звезды, глубины
Не сбрасывайте со счетов.
Поэтому слышим нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»
запросто!
ща только рюкзачок соберу. и я готов!
Нет, со мной можно было давать максимальный темп стрельбы из гаубицы. Но уже все, и мне нелегко в это поверить.
Нет! Если поймают и начнут пытать, то все выложу, даже то, что не знаю и всех сдам)))
С тобой можно идти в разведку
Такие слова говорят человеку, которому полностью доверяют, который не предаст даже под пытками, человеку надежному, который найдет выход из любого жизненного лабиринта.
Значение емких фраз всегда оценивается в самые эмоционально напряженные моменты жизни. Желаю побольше эмоционально расслабленных состояний.
в случае если парень, то можно набухаться с ним) в случае если девушка то можно набухаться с ней)в разветке тобишь)
Очень высокая степень доверия к собеседнику. В сложных условиях требуется полное доверие к тому, кто рядом.
Это особая степень доверия. То есть на этого человека я надеюсь, что он не бросит в беде и не предаст.
Это особая степень доверия. То есть на этого человека я надеюсь, что он не бросит в беде и не предаст.
в разведку идут только с тем кому полностью и во всём доверяешь и не в чём не сомниваешься
Есть один человек. Есть второй. И один хочет идти со вторым в разведку. Всё просто)
если человека не уважаешь и не доверяешь то конечно с ним в разведку не пойдешь
надежный человек который не подведет в момент опасности не бросит не предаст
Я думаю, что человек очень надежный. С ним можно и в огонь и в воду, не предаст.
откуда мне знать кто как понимает это выражение!? Каждый по-своему, наверное))
это как буд-то ты и опять. ты. только себе доверяешь и на себя надеешься.
Уже не актуально, думаю, что было бы лучше употребить «фактор экстрима»
Человек, на которого можно положиться, заслуживает этого комплемента
к сожалению Я в этом мире пока такое могу сказать лишь своей собаке
Ты бы пошел с ним в разведку?
Верин-Галицкий Д.В. «Ты бы пошел с ним в разведку?». Журнал «Народное образование». Москва. 2008, № 1, С.242-247
Представленный ниже текст — первоначальный вариант статьи, без редакторской правки журнала «Народное образование»
Давно смолкли залпы орудий,
Над нами лишь солнечный свет, –
На чём проверяются люди,
Если войны уже нет?
Приходится слышать нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»
В.С. Высоцкий
Одно из того, за что люблю свою учительскую работу – это возможность говорить о ценностях с теми, кто слушает, кто пытается понять и разобраться в себе и с совершенно запутанным окружающим миром – с детьми.
Как часто взрослые говорят с детьми о ценностях? Как часто мы задаём им вечные во-просы о дружбе, любви, честности, чести, верности, предательстве, добре, зле? И вместе с ними ищем на них ответы? Поднимите руки те учителя, которые это делают? Вне уроков литературы и истории? Вне каких-то «воспитательных мероприятий»? А в обычной повседневной жизни, просто общаясь с детьми. Задаём ли мы сами себе эти вопросы? И, вообще, с каким багажом кроме своих школьных предметов мы идём к детям?
У каждого времени свои ценности, свои приоритеты. Совершенно невозможно навязать современным школьникам то, чем жили их родители в семидесятые и восьмидесятые годы. Да и не нужно этого делать. Слишком многое будет искусственно, а, следовательно, не-жизненно и будет в конечном итоге отвергнуто. Но есть ценности, которые живут вне време-ни.
Ещё не так давно, одной из наивысших оценок человеческих качеств было утверждение: «Я бы пошел с ним в разведку». Почему именно в разведку? А не в поездку по другим городам и даже не в поход? Почему качества, которые проявляет (должен проявлять) человек в разведке, являются столь значимыми? Людям среднего и старшего поколения не надо объяснять почему. Что же касается молодёжи, чьё детство связано с девяностыми годами двадцатого века, а юность с началом нового тысячелетия, то здесь уже у многих возникает непонима-ние этой «взрослой» фразы. А почему именно разведка?
Сегодня совершенно ясно, что фраза: Я бы пошел с ним в разведку, – из нашего прошло-го советского периода и используется она уже очень редко. Но есть ли замена в сегодняшнем языке этой метафоре? Что вообще вкладывается в неё? Давайте попробуем разобраться.
Я буду говорить от себя, так проще. Что для меня значит человек, о котором говорят: Я бы пошел с ним в разведку?
• Человек, который, прежде всего надёжный (надёжность – очень ёмкое понятие, которое достаточно сложно охарактеризовать в двух словах, я принимаю его на уровне интуиции, при этом вкладываю в него: человек, который не предаст, не бросит в беде, поделится последним куском хлеба, всегда придёт на помощь, рядом с которым как за «каменной стеной»…)
• Человек, который честен, правдив, смел.
• Человек с сильной волей, тот, кто, несмотря на сильное внешнее воздействие (других людей, окружающей среды и пр.), будет стремиться к достижению цели, кто будет сжимать зубы, закрывать глаза, пригибаться к земле, но идти и идти вперёд.
• Человек выносливый, тот, кто может длительное время выполнять физически монотонную и энергозатратную работу.
• Человек физически сильный (наличие накаченных мускулов не обязательно яв-ляется показателем физической силы), скорее это человек, подготовленный в спортивном плане разносторонне, то есть способный в ситуациях различных нагрузок и в различных видах спортивной деятельности быть успешным. (Этот пункт я поставил последним, поскольку подчас не большая физическая сила определяет физические возможности человека, а скорее его воля и выносливость.)
В марте 2007 года в лыжном походе детского туристского клуба «Арго», которым я руковожу, одним из участников был мальчик, ученик девятого класса, совершенно нормального для своего возраста телосложения, коммуникабельный. Самый обычный. В его опыте было уже два многодневных похода: один летний водный поход-сплав, другой – осенний пешеходный. Внешне всё совершенно нормально. Но буквально на второй день похода… Парень сдался. Здесь следует несколько слов сказать о том, что наши детские лыжные походы – это полноценные спортивные походы в ненаселёнке, среди гор, большого количества снега, по которому надо прокладывать себе лыжню, что требует немало сил, чтобы эту работу выполнять. А если мокрые наледи на реках, которые чередуются со снежными полями? Результат: обледеневшие лыжи с большим количеством прилипшего к ним снега, и даже на пластиковых лыжах, не говоря уже о деревянных. А если камни, около которых снег рыхлый и глубокий? А если стланик, на котором непонятно, куда лучше поставить ногу (с лыжей или без неё) – на снег между ветвей, или на сами ветви, и как потом на них балансируя с рюкзаком за плечами и лыжными палками в руках удержаться и сделать шаг дальше? А если густой лес с завалами поваленных деревьев?…
В чём проявилось то, что я называю «сдался»? Сказать, что ему стало тяжело? Этим ни-чего не сказать. Тяжело всем. Но кто-то проходит через это с улыбкой на лице, пусть даже и пот катится градом и руки-ноги отваливаются, а кто-то… Плохое настроение, тяжелый рюк-зак, глубокий снег, плохие лыжи, и огромное количество для самого себя всевозможных причин, которые делают происходящее «просто отвратительным». Когда препятствие протяжен-ное (наледи, преодоление участка леса с завалами и пр.), то если не хочешь испортить себе настроение, то рядом лучше не находиться, чтобы не слышать постоянное нытьё (по долгу «службы» мне или кому-то из взрослых находиться рядом всё равно приходилось, да ещё и произносить какие-то слова, чтобы парень не сломался совсем, чтобы только как-нибудь шел). Реакция на просьбы старших и распоряжения руководителя… Скорость реагирования на эти просьбы и распоряжения… Всё оставляло желать лучшего. Хотя прежде этого не было. Или не замечалось.
По завершении похода, в поезде, когда дети писали послепоходную рефлексию, на вопрос: Что я вынес для себя из этого похода? – этот мальчик ответил:
«Во-первых, я слаб физически, но это не самое страшное (можно и накачаться).
Во-вторых, слаб морально.
Придя в туризм год назад, я думал, что группа – это больше, чем какой-то коллектив, который стремиться, допустим, куда-то дойти, приплыть, взойти и т.д. Я думал, что группа – это сплоченные люди, на которых можно положиться во всём. Грубо говоря: руководитель папа, все остальные как братья и сёстры. Оказалось совсем не так. Я по-нял, что в этой жизни каждый сам за себя и ни на кого нельзя положиться, к сожале-нию даже в походе. И это одна из самых главных причин, по которой я первый раз в жизни очень сильно в чём-то разочаровался. В общем, всё отвратительно».
К моему большому огорчению, этот мальчик не увидел очень многих вещей, которые происходили без его участия, но без которых само существовании группы на маршруте было невозможно. Он не оценивал (не замечал) работы других – и детей, и взрослых, всего того, что работает на общий результат: на успешное завершение похода. Он пользуется продуктом чужого труда, совершенно не задумываясь, что сделано это и для него тоже. Что, это? Он полностью ушел в свои проблемы и перестал замечать других людей вокруг? Или он этого никогда не умел делать? Не знаю.
Как когда-то Владимир Семёнович Высоцкий в «Песне о друге» произнёс замечательные слова:
Парня в горы тяни –
рискни! –
Не бросай одного
его:
Пусть он в связке в одной
с тобой –
Там поймёшь, кто такой.
Так и проверяется: кто есть кто.
По прошествии нескольких дней после возвращения из этого похода, мне этот мальчик сказал, что если бы всё вернуть, во многих ситуациях он вёл бы себя иначе. Если произнесены эти слова, то уже не всё так плохо. Остаётся только надеяться, что он САМ начнёт работать над собой. Ведь впереди ох какая большая жизнь! И что в ней ожидает? А походы наши ещё будут, и возможность проявить себя другим и другим стать – есть.
Сегодня в спортивные походы ходят очень немногие. Соответственно, и такие проверки проходят единицы. А как быть с остальными?…
Как-то уличив целый класс в поголовном списывании, во время проверки контрольных работ (одиннадцатый и не самый плохой класс на пороге выпуска), на следующем уроке у меня был очень серьёзный разговор с моими учениками, где одним из основных вопросов было: «В чем я провинился перед вами, что стал жертвой этого обмана?» Ведь это даже не экзамен, это обычная репродуктивная текущая работа проверки усвоения материала последних уроков. Печально было то, что сам акт обмана учителя большинство ребят совершенно не задел. А что самое печальное, что многие так и не поняли, что это был именно элементарный обман. В основном ответы были совершенно банальные: «Нам не нужны плохие отметки перед экзаменами», «Сейчас так все поступают». Почему оценка обмана как «все так поступают» стала нор-мой? Почему отметка в журнале, а далее и в аттестате, становится на ступеньку выше элементарной порядочности?
Во время того разговора, всего лишь одна девочка открыто встала на мою сторону и пы-талась достучаться до класса: «Ну, вы же обманули! Списывание – это же обман учителя!»… После урока эта девочка, дождавшись, когда все вышли из кабинета, подошла и извинилась за весь класс. Одна, к сожалению…
Вообще, насколько сегодня для молодых людей в современном мире, где главным кри-терием самооценки является хорошее финансовое положение (сейчас не говорим о том, заработано оно своим трудом, или его кто-то обеспечил) ценно: быть сильным, быть смелым, быть выносливым, быть честным, быть надёжным, быть волевым? Или это всё уже стало атавизмом вчерашнего дня? А обман стал нормой?
Меня можно упрекать в мальчишеском максимализме, но, работая с детьми, нельзя не поднимать эти вопросы, нельзя не работать в направлении принятия детьми этих ценностей. Это моё искреннее убеждение.
Эти мои рассуждения были выставлены на форуме Всероссийского Интернет-Педсовета (http://pedsovet.org/forum). Давайте посмотрим на некоторые фрагменты этого обсуждения.
Редюхин В. И. Аналитический центр «Концепт», кафедра КАиП МФТИ, Ведущий эксперт-консультант по оргуправлению.
«Мне кажется очень важная тема… Не про «разведку», конечно, не про бой и фронт и не другие навороты милитаристского сознания педагогов, а про человеческую надежность, дове-рие, и ценность этого взаимодоверия в условиях общих рисков…
Только не доверяю я тому, что такие вещи устно или письменно обсуждать надо… Легко болтовней девальвировать эти ценности… Это же только на практике проверятся… В совместном действии… Поэтому я за туристические походы, совместные вылазки в горы, командные спортивные игры, совместную тяжелую работу… Но против сочинений на эту важную тему…»
Верин-Галицкий Д.В.
«Уважаемый Владислав Иванович.
Одна из проблем современной школы в том, что учителя сознательно или бессознательно бояться поднимать ценностные вопросы, прячась за содержанием своих школьных предметов. Так удобно, а главное безопасно. Боятся, потому что есть элементарный страх в том, являются ли они значимыми взрослыми для своих учеников. Страх этот вполне объясним, тем отношением, который есть у государства и общества к учителю. Возможно в Москве учителю-бюджетнику как-то возможно жить, но вот во всей остальной большой стране… Это не жизнь, а существование. Не может нищий учитель быть для современных детей значимым человеком. И надо иметь очень мощный потенциал, чтобы стоять над всей этой нищетой и являться для детей таким значимым взрослым. А соответственно, иметь право говорить о ценностях и говорить так, чтобы это было услышано.
Мне близка метафора «Я бы пошел с ним в разведку» по разным причинам. Первая, много лет занимаюсь детским спортивным туризмом, где приходиться иметь дело с проявлением самых разных стихий, да ещё и в условиях, когда рядом дети. Вместе с ними. Вторая причина относиться к проблеме гендерного воспитания: что делает школа, чтобы мальчики вырастали мальчиками, а не непонятными существами, большинству из которых приведенные в моей статье качества человека, с которым можно идти в разведку, незнакомы? Причина совершенно банальна: рядом нет нормальных мужиков, на которых бы хотелось быть похожими.
А обсуждать проблему ценностей надо. Только не на уровне полунаучного словоблудия, а на уровне людей, которые работают с детьми. И с самими детьми тоже надо обсуждать. Учитель должен разговаривать с ребёнком. Это его прямая задача. И о ценностях в том числе. Другой вопрос в том, КАК он это делает. Если на уровне классного часа под названием «Ценности», то лучше не стоит. Если искренне веришь в то, что говоришь, и ЖИВЁШЬ САМ с теми же ценностями и по тем же правилам, то будут и слушать, и возможно услышат (пусть не все, но кто-то да услышит), нужен РАЗГОВОР, тогда и в болтовню это не превратится.
Владислав Иванович, вы легко пишете о том, что:
«…Это же только на практике проверятся… В совместном действии… Поэтому я за туристические походы, совместные вылазки в горы, командные спортивные игры, совместную тяжелую работу… Но против сочинений на эту важную тему…»
Владислав Иванович, сколько в вашем ближайшем окружении учителей, которые делают то, о чем Вы говорите? Я очень сомневаюсь, что много. А вот детей через школу проходит очень много. Только вопрос, является ли для всех этих детей та их школа Школой?»
Возчиков С.М., Главное управление образования Департамента социальной политики Чукотского автономного округа, главный специалист.
«Дмитрий, мне кажется в двух описанных ситуациях (поход и контрольная) есть одно ключевое различие. Природа — это всерьез, хоть для взрослого, хоть для подростка. Там «гамбургский счет».
Школа — это игра, придуманная взрослыми и для взрослых. Причем с произвольно меняющимися правилами. А дети очень точно чувствуют фальшь (я, разумеется, не про Вас, а про школьные реальности). И отношение у них соответственное. Тут уважение к конкретному Вам провзаимодействовало с более общим пофигизмом».
Верин-Галицкий Д.В.
«Уважаемый Сергей Михайлович! То, что Вы называете «общим пофигизмом», это как раз то порочное, что делает вся наша система образования (от министра образования (вряд ли он согласится с этим, но это так) до учителя) в отношении детей. Взрослые сами приучают к этому. Принимать это как данность? Я не хочу. И говорить об этом с детьми я буду. Бояться мне нечего, ниже учительского стола и доски с мелом мне не упасть. И говорю я с детьми подчас о вещах, которые тем, кто управляет нашей страной и нашим образованием, слышать бы совершенно не хотелось. Хотя бы для кого-то это может показаться и неправильным. Но у меня так. И у меня нет проблемы фальши и неискренности в отношении с детьми. Просто задаю вопросы. На какие-то ответы находим, какие-то остаются безответными, но остаются внутри каждого, как тот самый вопрос: а какой я? можно ли со мной идти в разведку?»
Возчиков С.М., Главное управление образования Департамента социальной политики Чукотского автономного округа, главный специалист.
«Уважаемый Дмитрий Вячеславович! Давайте попробуем присмотреться к ситуации.
Согласен с Вами, с небольшим уточнением, пофигизм – следствие «того порочного…». Но … принимать данность как данность, или не принимать, данности все равно – она есть. Смириться с ней, или попробовать изменить данность – выбор каждого. Вы пытаетесь изменить – честь Вам и хвала (без капли шутки). Влияет ли эта деятельность на отношения с кол-легами? С администрацией?
И еще одно – нужно ли каждый день ходить в разведку?
Кстати, я вполне солидарен с В.И. Редюхиным, который пишет об опасности подобных обсуждений».
Олег Олегович Чебан, Кемеровский профессионально-технический колледж, филиал г. Киселевск, преподаватель информатики.
«Дмитрий Вячеславович!
Согласен. Роль учителя сегодня возрастает неимоверно, в том числе и с подачи одностороннего и меркантильного Государства. В итоге у нас опять время перепутья. Либо мы подда-димся искушению лживой и якобы спокойной жизни, либо будем смотреть правде в глаза (как с вашим примером фотографии участников) и корректировать (влиять) ту самую жизнь (т.е. нашу с вами), направлять ее на единственно верный Путь, путь к процветанию каждого, а не группы взорвавшихся чинуш. … Действительно, давайте поменьше общих слов, а по-больше реальных дел. Поход с детьми – это как раз одно из реальных дел.
Я не согласен, что частность может быть оторвана от общего, т.е. частный случай, например, поход в Уссурийскую тайгу, может быть оторван от недопустимой политики Государства, которая позволяет разворовывать ту самую тайгу. Так и в предмете, будь-то математика, или информатика. Учитель все-таки должен быть дальнозорким, более увлеченным, ко-торому видны горизонты его области интересов. Не надо взывать на баррикады, но нужно помочь стать новому человеку более понимающим и устойчивым, а устойчивым может стать только тот, кто сможет опереться на базовые ценности, причем, в любой ситуации. А ценности независимы от региона происхождения, будь это конфуцианство, или Евангелие, либо Греческая мысль».
Верин-Галицкий Д.В.
«Уважаемый Олег Олегович! Как мне кажется, Вы и ответили на самый главный вопрос всего нашего обсуждения. В том то всё и дело, что если живут в человеке эти базовые ценности, то они будут являться основой его поведения, основой принятия каких-то решений, осно-вой принятия его другими людьми. Если они прочны, то помогут устоять под воздействием внешней среды. А как они пришли к человеку, тогда уже это будет неважно: от значимого человека, из школы, из книг, от собратьев по вере, если такие есть».
Уважаемые коллеги! Текст «Ты бы пошел с ним в разведку?» появился не вдруг. И те во-просы, которые я в нём задаю, читателю и самому себе давно меня волнуют, как человека, как учителя, работающего сегодня и много лет с детьми. Те качества, которыми, по моему мнению, должен обладать человек, «с которым я бы пошел в разведку», должны выращиваться из детства.
Те качества, которые я определяю для человека с которым бы я пошел в разведку… Да ведь это всё то, что должно быть у нормального мужчины. У НОРМАЛЬНОГО! И никакого призыва на баррикады! А приведённые примеры, это всего лишь иллюстрация, того, что у подрастающего мужчины нет даже зачатков этих качеств (как хочется сейчас ошибаться. как хочется, чтобы мальчик стал мужчиной, с которым можно идти в разведку. ), что принятие списывания на уроке для класса выпускников – это норма, потому что «так все поступают». И ни тени сомнения у детей, что это скверно! Это страшно, когда люди совершая скверные (пусть даже очень мелочные поступки) совершенно не сомневаются, что это плохо. А не со-мневаются именно потому, что нет в них этих самых базовых ценностей, про которые мы сейчас говорим.
В том же походе среди детей был ещё один мальчик. Самый младший в группе. Ученик седьмого класса. В моей многолетней практике это был первый случай, когда семиклассник пошел в подобный лыжный поход. Да не просто пошел! В период подготовки это был первый мой помощник. В школьных мастерских он возвращал к жизни старые лыжные крепления (к сожалению, наша школьная нищета не позволяет использовать то снаряжение, которое есть сегодня в продаже, с другой стороны, снаряжение, сделанное собственными руками, более ценно, а сам процесс работы над ним учит многому). Он готовил лыжи, из калош и капроновой ткани он изготавливал бахилы, он шил, он клепал – он работал руками. Он делал то, через что не каждый взрослый прошел в своей жизни. Он ждал этот поход. При этом он совершенно не представлял, что его ожидает, потому что в его опыте ничего похожего не было.
В самом походе было по-разному. Примерно на третий день, пошла какая-то серия по-ступков, которая началась еще на его ночном дежурстве у печки, и продолжалась в течение всего дня, и мне несколько раз приходилось показывать своё недовольство, этим его поступ-кам. Один раз в весьма резкой форме. Ну, действительно, один промах за другим. Я просто руками разводил. Наверное, это был не его день. Такое бывает. В дальнейшем подобного не повторялось. И наоборот, появилась инициатива, появилось понимание того, КАК всё должно происходить, а главное – действия. Те, которые должны были быть.
В рефлексии, отвечая на вопрос: Что я вынес из этого похода, – этот мальчик написал:
«В походе я понял очень многое. Что надо иметь уважение к другим людям, что все мы находимся в одинаковых условиях, что есть свои правила обитания, что не надо халту-рить, надо заниматься делом, а не стоять в сторонке, «курить» и заниматься прочими ненужными делами. Так, например, когда встаём вечером на лагерь, надо сначала при-готовить дрова на костёр, поставить палатку, затем наколоть дров на печку, а потом уже всё остальное».
В последние дни похода, я просто любовался, глядя на то, как он работает на постановке лагеря. Да и на маршруте он был не из последних, а ведь самый младший!
Чувствуется, мужичок растёт!
«Я бы пошел с ним в разведку!» это наивысшая оценка человека человеком, где главным критерием является надёжность.
Чем дальше и дальше от нас Великая Отечественная война, тем всё меньше того смысла в оценке «Я бы пошел с ним в разведку», который закладывался в эту фразу в 40-е – 80-е годы XX столетия.
Какими же метафорами, словами и с каким смыслом в XXI веке будут определять Человека?
Умеем ли мы сами сжимать зубы, закрывать глаза и прорываться вперёд?
Сможем ли мы в трудной ситуации прикрыть того, кто рядом?
А можно ли со мной идти в разведку? Что я в трудных условиях смогу делать хорошо? В чем я силён? В чём я слаб?
Вопросов больше чем ответов.
Эти вопросы должны звучать. Как минимум каждый должен их сам себе задавать. Каждый…себе…