речи нобелевских лауреатов лучшие
О лекциях российских нобелевских лауреатов
Известный в прошлом журналист, бывший Председатель Союза журналистов России написал в своем блоге о своем видении содержания нобелевских лекций российских лауреатов этой премии — от Бунина до Светланы Алексеевич. Вот текст его статьи из его блога:
Лекция о судьбе «красного человека»
Светлана Алексиевич – первый настоящий гуманист среди Нобелевских лауреатов по литературе, пишущих на русском языке
Светлана Алексиевич стала шестым писателем, пишущим на русском языке, получившим Нобеля по литературе. И пятым, прочитавшим Нобелевскую лекцию, поскольку лекция Пастернака, увы, не прозвучала.
Лекция Алексиевич стала самостоятельным литературным событием, таким же значимым, как в свое время стали Нобелевские лекции Солженицына и Бродского, а, возможно, и более значимым.
Слова, которые произносят Нобелевские лауреаты при вручении им главной литературной премии, часто больше говорят о них, об их личности, чем все, что они до этого написали.
1933 год. Нобелевская речь Ивана Бунина. Великий эстет и стилист русской литературы говорит коротко и в основном о себе. Его речь уместилась всего в 19 строчках, в которых местоимение «я» встречается 10 раз. Чаще, чем любое другое слово. Бунин говорит о своих чувствах, которые он испытал, когда узнал о присуждении ему премии и о своих печалях. Из всей речи, пожалуй, можно выделить лишь одну цитату, достойную великого писателя. Она о свободе: «В мире должны существовать области полнейшей независимости… Есть нечто незыблемое, всех нас объединяющее: свобода мысли и совести, то, чему мы обязаны цивилизации. Для писателя эта свобода необходима особенно».
1970 год. Нобелевская премия присуждена Солженицыну. Но вручение состоится лишь в 1974, когда Александра Исаевича изгонят из СССР. Зато было время подготовить Нобелевскую лекцию. Солженицын стал, вероятно, рекордсменом по обстоятельности написания Нобелевской речи: он готовил ее два года, 1971 и 1972. Получилось увесисто и многозначительно. Из того немалого, что Солженицын сказал миру, его Нобелевская лекция цитируется, пожалуй, больше всего.
Если Бунин взошел на Нобелевскую кафедру русским аристократом с ностальгией по утраченной и погубленной большевиками России, Шолохов предстал
перед членами Шведского комитета исключительно в качестве высокомерного члена ЦК КПСС и депутата ВС СССР, то Солженицын обрушился на мир как пророк, разгневанный на этот мир за его недопустимые недостатки.
Вот начало его лекции: «На эту кафедру, с которой прочитывается Нобелевская лекция, предоставляемую далеко не всякому писателю и только раз в жизни, я поднялся не по трем-четырем примощенным ступенькам, но по сотням и даже тысячам их – неуступным, обрывистым, обмерзлым, из тьмы и холода, где было мне суждено уцелеть, а другие – может быть с большим даром, сильнее меня – погибли… Целая национальная литература осталась там, погребенная не только без гроба, но даже без нижнего белья, голая, с биркой на пальце ноги».
А пророк продолжает бичевать, хлещет кнутом до кости институты и целые сословия. Досталось ООН за то, что «не посилились сделать Декларацию прав человека обязательным для правительств условием их членства». Ученым досталось за то, что «целыми конгрессами отшатываются от чужих страданий: уютней остаться в границах науки».
Что же может спасти распадающийся мир? «Кто создаст человечеству единую систему отсчета. Бессильны тут и пропаганда, и принуждение, и научные доказательства. Но, к счастью, средство такое в мире есть! Это – искусство. Это – литература!». И завершающий аккорд лекции: «Одно слово правды весь мир перетянет».
В завершение своей жизни Солженицын нашел слова правды и для современной России. Бывший узник ГУЛАГа тепло отзывался о бывшем подполковнике КГБ, что он помогает нации вновь почувствовать себя русскими и возрождает Россию. Еще целых три слова правды Солженицын обронил в адрес Дмитрия Медведева, назвав его «хорошим молодым человеком».
1987 год. Иосиф Бродский читает свою Нобелевскую лекцию как стихи, нараспев и немного монотонно, подчеркивая равноправие каждого слова. Говорит о смущении, неловкости от того, что на этой трибуне он, а не Осип Мандельштам, Марина Цветаева, Роберт Фрост, Анна Ахматова, Уистен Оден.
И дальше знаменитое: «Зло, особенно политическое, всегда плохой стилист». Бродский брезгует говорить о политике, а тем более о той, которая осталась в стране, где его мучили, судили и объявляли тунеядцем и шизофреником. У Бродского свой взгляд на мир, с которым вряд ли согласятся те, кого Аристотель называл «политическими животными»: «Русская трагедия – это именно трагедия общества, литература в котором оказалась прерогативой меньшинства: знаменитой русской интеллигенции».
И далее еще один символ веры Бродского: «Для человека, начитавшегося Диккенса, выстрелить в себе подобного во имя какой бы то ни было идеи затруднительнее, чем для человека, Диккенса не читавшего».
И после этих слов, с которыми вряд ли согласятся не только «политические животные», но и большинство знакомых с историей XX века, Бродский уже напрямую бросает сквозь десятилетия перчатку Алексиевич. Так же, как и она, Бродский отталкивается от вопроса Адорно о невозможности сочинять музыку после Аушвица, но приходит к противоположному утверждению.
«Флобер говорил о себе, что он человек-перо, я могу сказать о себе, что я человек-ухо… Есть та часть человеческой жизни – разговорная, которую нам не удается отвоевать для литературы».
О своем творчестве: «Люблю одинокий человеческий голос… Говорить должен свидетель… По крупицам, по крохам я собирала историю «домашнего», «внутреннего» социализма… Что делаю я? Я собираю повседневность чувств, мыслей слов».
О чем ее книги: «Книга об истории одной утопии… Наш главный капитал – страдание. Не нефть, не газ – страдание. Это единственное, что мы постоянно добываем. Все время ищу ответ: почему наши страдания не конвертируются в свободу? Неужели они напрасные? Прав был Чаадаев: Россия – страна без памяти, пространство тотальной амнезии, девственное сознание для критики и рефлексии».
О «красном» человеке и о его судьбе: «Красной» империи нет, а «красный» человек остался. Продолжается… «Красный» человек так и не смог войти в то царство свободы, о котором мечтал на кухне. Россию поделили без него, он остался ни с чем. Униженный и обворованный. Агрессивный и опасный».
О постсоветском пространстве: «Хотя мы живем теперь в разных странах, но везде теперь живет «красный» человек».
Одна из завершающих фраз Нобелевской лекции Алексиевич: «Теперь я не уверена, что дописала историю «красного» человека».
Бунин, Шолохов, Солженицын, Бродский, Алексиевич… Как будто нарочно эти шведы перебрали русскую культуру, ковырялись в ней и выковыряли писателей, отстоящих друг от друга настолько далеко, как только можно далеко отстоять, находясь в одной языковой культуре.
В своих Нобелевских лекциях каждый из них показал свою суть, обозначил свой символ веры.
Бунин – Я-центричен. Он и писал всю жизнь о себе, о своих чувствах и переживаниях. Вот и в Нобелевской речи остался себе верен, в основном о себе говорил.
Шолохов – партиецентричен. Номенклатуро-центричен. В вершинах творчества это не проявлялось, а в жизни вылезало всегда. Вот и в Нобелевской речи вылезло.
Солженицын – нациецентричен. Русский народ, русские как главная ценность. К концу жизни ценности у Александра Исаевича окончательно сместились в сторону государственничества и антизападничества. В Нобелевской лекции это уже было заметно.
Бродский – культуроцентричен и литературоцентричен. Это цельное и непротиворечивое мировоззрение. Правда, не всегда сопрягающееся с тем, что вне литературы.
Алексиевич – человекоцентрична. Это единственный последовательный, стопроцентный гуманист среди всех Нобелевских лауреатов по литературе, пишущих на русском языке.
И, пожалуй, единственный, кто в своей Нобелевской лекции ни разу не сфальшивил, был наиболее точен и смог в этом невеликом по объему жанре сказать нечто самое важное для современников.
А то, что Алексиевич сказала в конце, обнадеживает. История «красного» человека далеко не закончена. И, пожалуй, кроме нее, дописывать эту историю особо и некому. Во всяком случае, сегодня у нее это получается явно лучше других.
Блог Игоря Яковенко в инете.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Архив рубрики: Нобелевские лекции
Выступления нобелевских лауреатов
Марио Варгас Льоса: Чтение превратило мечты в жизнь, а жизнь в мечты (2010)
Я научился читать в пятилетнем возрасте — моим наставником был брат Юстиниан из школы де Ласаля в боливийском городе Кочабамба. И это самое важное, что случилось со мной в жизни. Сегодня, почти через семьдесят лет, я отлично помню то волшебство, … Читать далее →
Mario Vargas Llosa: In Praise of Reading and Fiction (2010)
I learned to read at the age of five, in Brother Justiniano’s class at the De la Salle Academy in Cochabamba, Bolivia. It is the most important thing that has ever happened to me. Almost seventy years later I remember … Читать далее →
Jean-Marie Gustave Le Clézio: In the forest of paradoxes (2008)
Why do we write? I imagine that each of us has his or her own response to this simple question. One has predispositions, a milieu, circumstances. Shortcomings, too. If we are writing, it means that we are not acting. That … Читать далее →
Orhan Pamuk: My Father’s Suitcase (2006)
Two years before his death, my father gave me a small suitcase filled with his writings, manuscripts and notebooks. Assuming his usual joking, mocking air, he told me he wanted me to read them after he was gone, by which … Читать далее →
Gao Xingjian: The Case for Literature (2000)
I have no way of knowing whether it was fate that has pushed me onto this dais but as various lucky coincidences have created this opportunity I may as well call it fate. Putting aside discussion of the existence or … Читать далее →
Гао Синцзянь: У человечества есть не одна только история, ему также дарована литература (2000)
Не знаю, судьба ли меня занесла на эту трибуну, но я не нахожу другого слова, чтобы сказать о счастливых обстоятельствах, которые этому способствовали. Вопрос о существовании Бога я оставляю в стороне. Когда бы мне ни задали этот вопрос, ответ на … Читать далее →
Thomas Stearns Eliot: Poetry gives us a reason for trying to overcome the barrier (1948)
When I began to think of what I should say to you this evening, I wished only to express very simply my appreciation of the high honour which the Swedish Academy has thought fit to confer upon me. But to … Читать далее →
Doris Lessing: On not winning the Nobel Prize (2007)
I am standing in a doorway looking through clouds of blowing dust to where I am told there is still uncut forest. Yesterday I drove through miles of stumps, and charred remains of fires where, in ’56, there was the … Читать далее →
Ivan Bunin: For us writers, especially, freedom is a dogma and an axiom (1933)
On November ninth, very far from here in a poor country house in an old Provencal town, I received the telephone call that informed me of the choice of the Swedish Academy. I would not be honest if I told … Читать далее →
Томас Стернз Элиот: Язык воздвигает барьеры, зато сама поэзия дает стимул к их преодолению (1948)
Когда я стал обдумывать, что же сказать вам в этот вечер, я хотел лишь очень просто объяснить, что значит для меня высокая честь, дарованная Шведской Академией. Но это обернулось нелегкой задачей: слова — моя профессиональная сфера, но в данном случае … Читать далее →
Речь Андрея Гейма, лауреата Нобелевской премии по физике
Речь Андрея Гейма, лауреата Нобелевской премии по физике (совместно с Константином Новосёловым), произнесенная на Нобелевском банкете 10 декабря 2010 года
Ваши Величества, Ваше Королевское Высочество, леди и джентльмены, коллеги и друзья. Много хвалебных слов было сказано про нашу работу и захватывающие перспективы, которые стоят перед новым материалом, графеном. Конечно, мы будем слышать их еще больше, так как воздействие графена на нашу жизнь становится все более и более очевидным. Но позвольте мне удержаться от похвал, потому что сегодня также повод отпраздновать кое-что другое.
Последние десятилетия были относительно мирными и спокойными для планеты. Но, не имея очевидной опасности извне, мы сталкиваемся с другой опасностью, внутри. Мгновенная информация обо всем и обо всех часто позволяет индивидуальному мнению конкурировать с консенсусом и параноидальным настроениям — с доказательствами. Это время, когда одно слепое заявление может закончить чью-то политическую карьеру и один-единственный упрямый в сознании своей правоты журналист может запугивать правительство или королевскую семью. Наука не свободна от такого давления. Например, как вы думаете, сколько экспериментов, за которые были получены Нобелевские премии, могло быть остановлено, если бы этические нормы или правила здравоохранения и безопасности были такими же суровыми, каковы они сейчас? Я думаю, много.
Лауреаты Нобелевской премии Андрей Гейм и Константин Новосёлов. Фото The University of Manchester
Человеческий прогресс всегда был движим чувством приключения и нестандартным мышлением. Но в условиях требования «хлеба и зрелищ» эти качества часто забывают ради осторожности и политической корректности, что сейчас правят миром. И, все дальше отдаляясь от демократии, мы тонем глубже и глубже в состоянии посредственности и даже идиотизма. За примерами достаточно обратиться к тому, как финансирует исследования Европейская Комиссия.
Несмотря на эту общую обстановку, я благодарю Шведскую Королевскую академию за сохранение духа высоких заслуг. Огромное уважение, которым пользуются Нобелевские премии, связано с тем, что в течение нескольких поколений они давались исключительно за научные заслуги, а не через лоббирование и политиканство. Я надеюсь, что это останется и премии никогда не будут вручаться по результатам голосования в прямом эфире телевидения.
Разрешите мне также поблагодарить королевскую семью за оказание поддержки великой традиции Нобеля. Это большое чувство — принимать участие в таких торжествах, которые ставят высокое научное достижение на подобающе высокий пьедестал. Благородство Нобелевского комитета и всего шведского народа также немало значили для того, чтобы эта награда стала столь уважаемой.
От всей души, искренне благодарю всех вас.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Э. Хемингуэй. Нобелевская речь
Параметры статьи
Члены шведской академии, дамы и господа!
Не будучи мастером произносить речи, не искушенный в риторике и ораторском искусстве, я хочу поблагодарить за эту премию тех, кто распоряжается щедрым даянием Альфреда Нобеля.
Всякий писатель, знающий, какие великие писатели в прошлом этой премии не получили, принимает ее с чувством смирения. Перечислять этих великих нет нужды — каждый из присутствующих здесь может составить собственный список, сообразуясь со своими знаниями и своей совестью.
Я не считаю возможным просить посла моей родины прочитать речь, в которой писатель высказал бы все, что есть у него на сердце. В том, что человек пишет, могут оказаться мысли, ускользающие при первом восприятии, и бывает, что писатель от этого выигрывает; но рано или поздно мысли эти проступают совершенно отчетливо, и от них-то, а также от степени таланта, которым писатель наделен, зависит, пребудет ли его имя в веках или будет забыто.
Жизнь писателя, когда он на высоте, протекает в одиночестве. Писательские организации могут скрасить его одиночество, но едва ли повышают качество его работы. Избавляясь от одиночества, он вырастает как общественная фигура, и нередко это идет во вред его творчеству. Ибо творит он один, и, если он достаточно хороший писатель, его дело — изо дня в день видеть впереди вечность или отсутствие таковой.
Для настоящего писателя каждая книга должна быть началом, новой попыткой достигнуть чего-то недостижимого. Он должен всегда стремиться к тому, чего еще никто не совершил или что другие до него стремились совершить, но не сумели. Тогда, если очень повезет, он может добиться успеха.
Как просто было бы создавать литературу, если бы для этого требовалось всего лишь писать по-новому о том, о чем уже писали, и писали хорошо. Именно потому, что в прошлом у нас были такие великие писатели, современный писатель вынужден уходить столь далеко, за пределы доступного ему, туда, где никто не может ему помочь.
Ну вот, я уже наговорил слишком много. Все, что писатель имеет сказать людям, он должен не говорить, а писать. Еще раз благодарю.
Сославшись на состояние здоровья, Хемингуэй поручил прочесть свою речь американскому послу в Швеции Джону Кэботу. Золотую нобелевскую медаль Хемингуэй передал в дар Святой деве Каридад в соборе Эль Кобре, являющемся одной из исторических святынь Кубы.
Речи нобелевских лауреатов лучшие
Точно! Эта философская цитата — из речи старика Хэма. Он, кстати, к шведским академикам не поехал, и речь за него читал посол.
К сожалению, вы ошиблись. У эмигрировавшего Бунина действительно был повод покритиковать писательские организации, но в своей нобелевской речи он сконцентрировался на теме изгнанничества и справедливости шведской Академии. А цитата — из Эрнеста Хэмингуэя.
Да, это был Маркес. Получив Нобелевскую премию в 1982 году с формулировкой «За романы и рассказы, в которых фантазия и реальность, совмещаясь, отражают жизнь и конфликты целого континента», колумбийский писатель и журналист не преминул поговорить о конфликтах.
Нет, Орхан Памук отношений с Лондоном и Римом не обострял, а вот Габриэль Гарсиа Маркес в своей речи особо не сдерживался.
Так точно. В 2012 году китайский писатель подробнейше пересказал в нобелевской речи свою биографию и охарактеризовал, кажется, каждый из своих романов. Впрочем, за своеобразное сказительство мир его и полюбил.
А вот и нет. Автор «Тихого Дона» хоть и проучился только четыре года в гимназии и вырос на хуторе, но трогательных историй из детства в своей нобелевской речи не рассказывал. Это цитата из речи Мо Яня.
Да, это цитата из нобелевской речи Генриха Белля, который в 1972 году получил премию в том числе за вклад в послевоенное возрождение немецкой литературы.
Пожалуй, Йейтс тоже много чего мог бы порассказать о роли церкви, но вот никакая война, кроме вечной борьбы за независимость Ирландии, на его творчество не повлияла. Нобелевскую премию он получил в 1923, а умер 1939 и не застал того, о чем говорится в этой цитате из речи Генриха Белля.
Да. Это цитата из прошлогодней речи Светланы Алексиевич.
А вот и нет. Дорис Лессинг — человек-социальная критика, к тому же мастерица выстраивать затейливые сюжеты из области фантастики, поэтому в своей нобелевской речи она ничего подобного сказать не могла. Это была Светлана Алексиевич.
Да, это цитата из речи польской поэтессы, получившей Нобелевскую премию в 1996 году. И, кстати, в ней она немало говорит о Бродском, который не согласился бы с ее скепсисом по поводу своего самоопределения: «Я заметила, что изо всех известных мне стихотворцев он один любил говорить о себе „поэт“, произнося это слово без внутреннего сопротивления, даже с какой-то вызывающей свободой».
Ну что вы, конечно, нет. Бродский немало претерпел от чиновников за то, что считал себя поэтом, но никакой подозрительности по отношению к себе в связи с этим не испытывал. Об этом говорит в своей речи и Вислава Шиборская, которой принадлежит цитата.
Да! Это цитата из речи перуанского писателя, которую он назвал «Похвала чтению и литературе» и прочитал на вручении премии в 2010 году.
Упс. Нет. На самом деле индийский поэт вообще не говорил речь на своем чествовании в 1913 году, потому что не смог на него приехать. Зато послал академикам телеграмму. А цитата принадлежит Марио Варгасу Льоса.
Совершенно верно. Уильям Фолкнер получил Нобелевскую премию в 1949 за вклад в развитие современного американского романа.
Э, нет. Польский поэт, диссидент и праведник мира получил Нобелевскую премию по литературе в 1980 году, но странно себе представить, как он говорит что-нибудь о своих муках. Эта цитата — из нобелевской речи Уильяма Фолкнера.
Да, это был легкий вопрос, конечно, Солженицын.
Не-не-не. Шведский поэт несомненно представлял себе, что такое холод, а еще, кстати, работал психологом в тюрьме для подростков, но все же никакого повода говорить в своей нобелевской речи такие вещи у него, к счастью, не было. А вот у Солженицына — да.
Да. Это цитата из речи Грасса, которую он произнес в 1999 году. Премию немецкому писателю присудили «За то, что его игривые и мрачные притчи освещают забытый образ истории».
А вот и нет. Кутзее, конечно, тоже умеет затейливо выражать свои мысли и тоже получил Нобелевку (2003 год), но в остальном едва ли у него много общего с Гюнтером Грассом, которому принадлежат эти слова.
Да. Эти слова произнес в 1957 году Альбер Камю, награжденный нобелевской премией с формулировкой «За огромный вклад в литературу, высветивший значение человеческой совести».
Хорошо бы Светлана Алексиевич так выражала свои мысли, правда? Но это цитата из нобелевской речи Альбера Камю.
Вы правы! И, конечно, это не нобелевская речь, а заявление, которое Сартр сделал в 1964 году, объясняя шведским журналистами, почему он отказывается от премии.
Борис Леонидович действительно был вынужден отказаться от Нобелевской премии из-за давления правительства Союза советских социалистических республик, но уж точно не от большой любви к социализму. А эта цитата — из заявления, которое Жан-Поль Сартр сделал в 1964 году, объясняя шведским журналистами, почему он отказывается премии.