разве можно верить пустым словам балерины улицы
Разве можно верить пустым словам балерины
Пешим вспять, наутёк по судьбе
Перебегами прочь, наугад
С порыжелых альбомных былин
превращайся в случайный роман
Парой медных за пазухой, в звон
послесловием свиста случись
И туши, пусть не чает дымок
Так фокстрот переходит на твист
От Палевских, до Бронницкой вширь
Обводной огибая, несись
Из неряшливо собранных дней
если зря ими числится жизнь
По Рузовской где эркеров стан
Где модерн ростом в пять этажей
Где над вазою львы молча бдят
Где Буренин клал ноты в постель
По Можайской, где впал в маскарон
уши свесив к толкам городским
Одиссей, где Версилов плутал
По страстям, пьяный лестью тоски
Вдоль Верейской, где русский Золя
Быт равнины, воззрел в Жерминаль
В череде выбегающих лет
Видно есть лишь любовь и земля
И земная любовь до небес
Пусть наш век, как класс школьный проветрен
Нежным голосом Лидии Клемент
с ним мы явно, проходим вразрез
Серпуховская, Клинский проспект
Над майоликой нету камеи
тёртый мраморный север видений,
Что рекой вертикальной распет
Дождь, словно майские жуки
В коробке из-под кофе
Неву, как памятный альбом
листает перст прибоя
Словно со шпилей, как с крючков
Упав кулисой
Она распластанно лежит
как шёлк в эскизах
И помнит имена мостов
длиной романов
И не надетую фату
до плеч, туманом
Знай не стоит венок головы
Мы уже в одной трети пути
Сколько лет впереди видит Бог
Сколько лет позади видим мы
Так вперёд по часам, по прямой
От бездолья, безделья, хандры
по углам, полукружьям, дугой
От безволья беспутной дуды
На твоём, на втором, что забыл
На твоём, на втором, что не знаю
Близоруко, тебе посвящаю
Общей песни тоскливый мотив
Liebe ist das paar verwundeten vogels
Der falle in die Himmel
Aber manchmal Jager, das Ziel verfehlen
und anfangen mogeln
И кому-то с котом хорошо
И скотом ведь кому-то неплохо
И с котомкой, не так тяжело
Искать толк на руинах былого
Нет не слова, чтоб в рознь
чтоб за глаз
Я в анфас, а не в профиль замочный
И пусть память дуреет без нас
гоношит пусть ненужные клочья
До свиданья, вцепившись за эхо
жизни темп, лишь бы выдержать скорость
И пускай нам изменят слова
Дай же Бог, чтобы верен был голос
Из губернии голубя, Я
посылаю, поклоном в абзаце
«Другу, чья так широка рука
помогла мне на свете, остаться»
Разве можно верить пустым словам балерины? Прогулка по историческому району Семенцы в Санкт-Петербурге
В сегодняшнем моём рассказе речь пойдёт о Семенцах, одном из исторических районов Санкт-Петербурга. Свое имя он получил благодаря расквартированному здесь Семеновскому полку. Название улиц района легко запомнить за счёт простой мнемонической модели: Разве Можно Верить Пустым Словам Балерины (Рузовская, Можайская, Верейская, Подольская, Серпуховская, Бронницкая). Кстати, есть и альтернативное название Семенцов — район шести улиц.
Исторический район Семенцы
Как добраться
Семенцы находятся в центральной части города, и попасть сюда можно с нескольких веток метро. Недалеко от района находятся станции «Технологический институт», «Фрунзенская», «Пушкинская» и «Звенигородская».
Немного истории
История становления Семенцов восходит к 1740-м годам. Именно в это время лесистая и заболоченная местность вдоль одной из сторон Загородной дороги (сейчас это Загородный проспект) была передана под нужды Семеновского полка. Деревянные постройки для военнослужащих возводились вдоль просек-линий для каждой роты отдельно. В дальнейшем деревянные казармы были заменены каменными, а линии переименованы в улицы.
Верейская улица
В конце XVIII века Семенцы вошли в состав города и стали относиться к Московской части. В это же время улицам были присвоены имена в честь городов Московской губернии. Сам Семеновский полк в свое время был переведен из села Семеново этой же губернии.
Район длительное время оставался провинциальным, с огородами и заборами. Лишь в конце XIX — начале XX веков он приобрел свой текущий архитектурный облик.
В центральной части все улицы пересекает Клинский проспект 
Подольская улица
С Семенцами связаны важные события истории нашей страны. Так, на территории нынешней Пионерской площади и Театра юных зрителей раньше располагался полковой плац. В 1849 году на нем состоялась гражданская казнь петрашевцев, а в 1881 — вполне реальная народовольцев. Впоследствии, в 1880-х годах, на месте плаца был построен ипподром.
В центре проспекта — пешеходная зона
Не все события, происходившие в Семенцах, носили драматичный характер — так, в 1837 году здесь для первой в России Царскосельской железной дороги был построен Витебский (Царскосельский) вокзал. Помимо этого, район неразрывно связан с именами известнейших литераторов — Блока и Достоевского.
Бронницкая улица/Клинский проспект 
Современное здание отеля, ближе к Московскому проспекту
После 1917 квартиры в домах были превращены в коммуналки, в которых проживали представители пролетариата. За время советской власти Семенцы утратили такие достопримечательности, как Введенский храм и одноименный канал, который был засыпан в 1960-е годы.
Протяжённость Клинского проспекта — около 660 метров
Прямые ухоженные улицы и старинные здания Семенцов создают очень уютную атмосферу. После прогулки стоит заглянуть в расположенный здесь сад «Олимпия» или зайти в музей «Разночинный Петербург» в Большом Казачьем переулке, его сотрудники знают о Семенцах практически всё.
Если кратко, в целом:
- бесплатная прогулка по историческим местам; близость к метро; в пешей доступности расположена масса достопримечательностей, несколько скверов и садов.
Разве можно верить пустым словам балерины?
Нередко можно встретить утверждение, что петербуржцы (ленинградцы) достаточно чопорные, сдержанные, даже сухие люди. Возможно, в этом утверждении и есть толика истины, но не более того.
Смею утверждать, что петербуржцы обладают прекрасным чувством юмора. Конечно, он не такой искрометный и всеобъемлющий, как в Одессе. У Петербурга юмор свой, неповторимый, не поверхностный, достаточно тонкий.
Остроумие петербуржцев редко вызывает гомерический хохот, скорее легкую улыбку – улыбку понимания. Интересно, что очень часто питерский юмор основывается на игре слов. Я уже рассказывала о расшифровке питерских аббревиатур, в том числе и сокращений названий петербургских ВУЗов.
А проказы питерской топонимики! Что это, как не проникновение в основы языка? Или, напротив, замена неудобных, незнакомых слов простыми понятиями – это ведь тоже оттуда, из «домашних филологических опытов».
Темы для острот петербургский фольклор находит повсюду: это и события, и нравы, и обычаи. Архитектура, топонимика, сплетни и домыслы — все может «выстрелить». А потом, подхваченные горожанами, такие лингвистические находки становятся легендами, вплетаются в историю города. Некоторые живут веками, другие растворяются во времени, сменяясь новыми.
Да, что я собственно рассуждаю? Лучше любых голословных утверждений – яркие примеры, не правда ли?
Вот с топонимики и начнем.
Разве можно верить пустым словам балерины?
В XVIII веке участок вдоль современного Загородного проспекта был выделен под строительство светлиц для офицеров и казарм для рядовых Семеновского полка. На пробитых в заболоченном лесу линиях просеках, вырос район, получивший неофициальное название «Семенцы». В середине XIX века на месте деревянных казарм выросли каменные, линии превратились в улицы, на которых стали появляться и обывательские дома.
Тогда же улицы получили названия, которые напоминали семеновцам о родных городах Московской губернии, где полк базировался до переезда в Санкт-Петербург. Так появились улицы Рузовская, Можайская, Верейская, Подольская, Серпуховская и Бронницкая.
Однообразные тематические названия в Петербурге были и остаются достаточно традиционными. Первый такой опыт случился еще при Петре I, когда линии Васильевского острова начали просто «считать».
Как ни странно, запомнить номер линии оказалось проще, чем запомнить безликие названия улиц Семеновских рот и определить какая за какой следует.
Выход был найден: в Петербурге появилось первое мнемоническое правило. Абракадабра «Разве Можно Верить Пустым Словам Балерины» позволяла легко вспомнить и названия улиц и порядок их расположения.
Нужно сказать, что этим приемом в Петербурге пользовались еще не раз.
История «про легкомысленную балерину» достаточна известна.
А вот о следующей находке питерских острословов никаких печатных заметок не нашла. Скорее всего, что этот залп остроумия был одиночным. Но я его хорошо помню.
В 1972 году в Москву прибыл президент США Никсон. Это было большое событие, ведь визит американского президента был первым в истории. В рамках этой поездки, Никсон на один день «заскочил» и в Ленинград.
Не знаю, что он здесь делал, но готовились к его приезду основательно. Во-первых, восстановили портик Руска, что между Думой и Гостиным двором (он был снесен при строительстве станции метро). А во-вторых, и здесь мы подходим к самому интересному, — покрасили все фасады Невского проспекта.
Интересно, что фасады обновили только до второго этажа. Высокая персона не собиралась гулять по городу. Все, что должен был увидеть президент, он наблюдал из окна машины, а стало быть выше можно было и не красить. Работы проводились в спешке и очень по-советски: весь тротуар на Невском окрасился разноцветными горошками, краска ведь имеет обыкновение падать вниз )))
Этот разноцветный тротуар (пока не стерлись пятнышки) называли «панель книксОн».
flackelf
flackelfРусский киевлянин пишет из Петербурга.
Интересный исторический факт:
В 1920-х годах, с введением НЭПа, Семенцы становятся одним из центров городской преступности. В феврале 1923 года именно в Семенцах, в доме № 38 по Можайской улице, попал в засаду и был убит самый известный петроградский бандит-налётчик Лёнька Пантелеев.
4. Первый красивый дом. Им оказался довольно большой доходный дом братьев Николаевых, построенный в 1904 году.
Дом стоит на углу с Батайским переулком (Привет Ростову!). Бывший Матятин переулок, на который я и свернул.
6. Вскоре показался тоже поперечный Клинский проспект, на котором выделялось одно очень красивое здание.
7. Вот оно. Это здание заводоуправления товарищества табачной фабрики «А. Н. Шапошников и Ко». 1880 год.
Фабрика кажется существует до сих пор, только разумеется под другим названием.
8. Теперь я шёл по Клинскому проспекту, который тоже как и продольные улицы, носит название подмосковного города.
Доходный дом Захаровых. 1900 год. Это перекресток с улицей Бронницкой («Балерины»), последней из всех шести.
10. Сегодня утром я более детально изучил улицу Бронницкую, пройдя по ней несколько сот метров.
11. Дом на углу Бронницкой и Дойникова переулка. 1904 год.
12. Вот уж не ожидал среди старой застройки увидеть бывший кинотеатр «Космонавт». Это один из типовых ленинградских кинотеатров. Построен в 1962 году.
Разумеется не работает, но здание кажется не заброшено как это бывает.
13. Дом рядом, 1913 года постройки.
14. А вот дальше меня занесло в так называемый «Гвардейский дворик». Сам бы я сюда никогда не зашел, но мне надо было встретиться с человеком, который как раз тут и живет.
15. Этот проходной двор в домах по улице Бронницкой, расписан по тематике быта прежних Семеновских гвардейцев, которые тут некогда квартировались.
Интересно кто все это сделал?
17. Форма 1812 года.
18. Карта Адмиралтейского района, с указанием исторических мест, в том числе и места бывшего расположения Семеновского полка.
20. Но возвращаемся обратно на Клинский проспект, чтобы продолжить прогулку через Семенцы к Витебскому вокзалу.
Еще один доходный дом на углу Клинского и Бронницкой.
21. А этот дом выделяется среди прочих, своим ярко выраженным северным модерном. Здание построено в 1913 году по проекту гражданского инженера А.А.Захарова.
22. Вот и следующая продольная улица («словам»).
23. И сразу за ней еще одна. («пустым»)
24. Особняк Сулоева на углу с Подольской. 1879 год.
26. Следующая. («верить»)
27. Тут расположен сквер имени Лидии Клемент. Даже раньше не знал, что есть такой, правда он без памятника.
Оказывается советская эстрадная певица жила в соседнем доме на Подольской.
28. Вид на Клинский проспект.
29. Улица Верейская. Вид на юг, в сторону Обводного канала и большой промзоны на его южном берегу.
23. Новодел.
«9–этажный жилой дом. Кирпично-монолитный дом построен по российско-шведскому проекту фирмой Петербургстрой Skanka. Сдан в 2003 году.»
Желто-синяя табличка доставляет.
27. Четная сторона Рузовской.
28. Дом на углу Клинского проспекта и Рузовской.
29. Доходный дом Л. С. Перла на Рузовской. 1910 год.
32. Бывшее женское отделение Обуховской больницы. Здание построено в 1839 году по проекту арх. П. С. Плавова.
В настоящее время в здании размещается клиника Военно-медицинской академии.
Разве можно верить пустым словам балерины улицы
Но вернемся в первую четверть XVIII века. Петр I лично заседал со своими адмиралами в Коллегии. По заведенной им традиции за час до полудня, то есть в 11 часов, заседания прерывались и государь, «по сложившемуся обыкновению», подкреплял себя рюмкой анисовки, настоянной на пряных травах. Адмиралы с удовольствием следовали примеру царя. Очень скоро об этой царевой привычке стало известно в народе, и постепенно сложилась, а затем распространилась по всей Руси поговорка, обозначающая время предобеденной выпивки и закуски: «Адмиральский час пробил, пора водку пить».
А со временем на кораблях военно-морского флота 11 часов стали называть «Адмиральским полднем», в отличие от общепринятой середины дня в 12 часов. Затем это ставшее традиционным флотское понятие вообще сместилось и приобрело несколько иной смысл. «Адмиральским часом» стал теперь уже называться любой послеобеденный часовой отдых на корабле. Во всяком случае, именно так толкует это понятие современный «Словарь русского военного жаргона».
В 1771 году в Москве случилась эпидемия моровой язвы. Среди москвичей начались волнения. Дело обернулось бунтом. Из Петербурга в Москву была срочно направлена комиссия во главе с Григорием Орловым. Беспорядки были подавлены. Кто был повешен, кто бит кнутом, кто отправлен на каторгу. Все участники комиссии получили благодарственные отзывы императрицы Екатерины II. Особенным рвением в том московском деле отличился рядовой член комиссии Николай Петрович Архаров. Указом императрицы он был назначен московским генерал-губернатором.
В 1797 году во время коронации Павла I Архаров получил личную благодарность императора за успешную деятельность в первопрестольной и тут же был назначен на пост военного губернатора Петербурга. Так попеременно он и исполнял обе должности. В Москве и в Петербурге. В Петербурге его прозвали «Турецким барабаном». Александр Тургенев, соревнуясь с фольклором в образности, писал об Архарове: «Толстое туловище с огромным пузом, как турецкий барабан».
О его деятельности рассказывали легенды. Согласно одному из преданий, находясь однажды в Москве, Архаров раскрыл преступление, случившееся в Петербурге. Это была кража значительного количества драгоценностей, в том числе фамильного серебра богатого дворянина. Петербургские следователи предположили, что преступники вывезли добычу в Москву, и доложили об этом Архарову. Но тот, подумав, ответил, что нет, серебро вывезти еще не успели, и указал место, где оно может находиться. Легенда утверждает, что краденое было тут же найдено, и именно там, где указал из Москвы Архаров.
Он был деятелен и энергичен. Его исполнительность приводила горожан в изумление. Однажды, прогуливаясь верхом по Царицыну лугу, предназначенному, как известно, для учений и парадов войск петербургского гарнизона, Павел I обратил внимание на большой деревянный Оперный дом, в котором давала спектакли итальянская труппа. Император трижды объехал вокруг театра и остановился перед входом. «Николай Петрович!» — громко позвал он военного губернатора. «Чтоб его, сударь, не было!» — закричал Павел, тыча рукой на театр, и, ударив своего жеребца палкой по голове, галопом поскакал прочь. Было около трех часов пополудни. А в шестом часу, как в один голос утверждают современники, Оперного дома будто никогда тут и не было. Более пятисот рабочих при свете фонарей ровняли место, где он еще совсем недавно стоял.
Иногда исполнительность Архарова приобретала совершенно абсурдные формы. Так, по одной маловероятной легенде, скорее относящейся к категории мифов, Архаров во время отсутствия в столице императора приказал петербуржцам выкрасить фасады домов в черно-белый цвет, любимый цвет Павла I.
Средства, к которым прибегал Архаров при наведении порядка в обеих столицах, не отличались оригинальностью. Все они сводились к тому, чтобы схватить первого попавшегося, любой ценой выбить признание, наказать скорее невиновного, чем вообще никого. Не случайно с тех самых пор широкое распространение приобрела кличка, данная обывателями вообще всем блюстителям правопорядка всех времен и народов, как бы они ни назывались — полицейские или милиционеры: «Архаровцы». Это не удивительно, если учесть методы, которые культивировал в своем ведомстве знаменитый Николай Петрович Архаров. Удивительно другое. Очень скоро кличка «Архаровцы» перешла на тех, с кем всю жизнь Архаров боролся: на жуликов, проходимцев, мошенников, аферистов. Трудно сказать почему. Хотя, если внимательно вчитаться в строчки письма Екатерины II к Архарову в ответ на его просьбу увеличить штаты полиции, можно и догадаться: «Господин генерал Архаров! По надобности умножить полицейские команды соизволяем, чтобы вы постарались набрать один или два эскадрона из праздношатающихся». Похоже, что именно эти «праздношатающиеся», многие из которых еще недавно, находясь не в ладах с законом, были обыкновенными клиентами генерал-губернатора и становились его верными сотрудниками — «Архаровцами».
В 1764 году по инициативе известного общественного деятеля екатерининской поры Ивана Ивановича Бецкого в Петербурге было основано Воспитательное общество благородных девиц. Первоначально воспитанницы размещались в кельях Смольного монастыря. В 1806–1808 годах по проекту архитектора Джакомо Кваренги для Воспитательного общества было построено специальное здание так называемого Смольного института. Но годы, проведенные «Смолянками», как их стали называть в Петербурге, в монастырских кельях, оставили свои характерные следы в городском фольклоре. В народе их окрестили: «Девушки-монастырки».
Воспитание смолянок носило закрытый характер. Им старались привить хорошие манеры и строгое, приличное поведение. Тщательно отгороженные от мира, они производили впечатление робких и застенчивых весталок. В фольклоре сохранились идиомы, достаточно ярко характеризующие эти качества: ироничное «Благородные девицы», жеманное «Трепетать, как смолянка» и насмешливое «Я что, барышня из Смольного?!» — в смысле: «Я что, недотрога какая?!» Многочисленные варианты бытующих в городе поговорок только подтверждают уже сказанное: «Это вам не институт благородных девиц», когда хотят сказать, что нечего церемониться, и «Не из института благородных девиц», если требуется кого-то поставить на место.
Все фольклорные единицы даны в авторской редакции — с прописной буквы и в кавычках.