какого числа подняли знамя над рейхстагом
30 апреля 1945 года. Знамя Победы над Рейхстагом
Задача захвата Рейхстага возлагалась на части 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта. Корпус усилили артиллерией, САУ и танками. 29 апреля подразделения 525-го стрелкового полка форсировали Шпрее. Утром того же дня с интенсивной артподготовки начались бои за так называемый дом Гиммлера. К 4 час 30 мин. 30 апреля яростное сопротивление гитлеровцев было сломлено, здание министерства было полностью очищено от врага. Путь на Рейхстаг был свободен.
Поскольку взятие Рейхстага имело исключительное политическое, военное и историческое значение, военный совет 3-й ударной армии передал всем стрелковым дивизиям армии красные знамёна. Поскольку в штурме принимало множество подразделений, каждое из которых имело собственное Красное Знамя, споры о том, кто же первым водрузил его на здание Рейхстага, не утихают до сих пор.
В 18.00 – начался второй штурм. В атаку пошли бойцы батальонов С. А. Неустроева В. И. Давыдова и К. Я. Самсонова. И вот, то тут, то там на изрешечённом осколками снарядов здании Рейхстага начали появляться импровизированные красные флажки.
Однако гитлеровцы продолжали контролировать верхние этажи здания, в слепой безнадёжной ярости поливая наступающих бойцов шквальным огнём. Замурованный центральный вход в здание также не стал для воодушевлённых советских солдат серьёзным препятствием. По некоторым свидетельствам, кирпичная кладка, закрывавшая вход, была проломлена тараном в виде обычного бревна. Так или иначе, советские бойцы ворвались в здание, начались схватки за каждое помещение. Несмотря на звериное сопротивление нацистов, советские бойцы быстро овладели первым этажом здания. Часть немцев была загнана в подвальные помещения, многие успели бежать на верхние этажи.
Штурм здания осложняло и то, что оно пылало. Горело всё – помимо гранат, широко применявшихся с обеих сторон, штурмующие начали применять огнеметы. Постепенно сопротивление немцев сошло на нет, и советским бойцам удалось прорваться на крышу.
Штурмовое знамя № 5 Военного совета 3-й ударной армии было поручено водрузить разведчикам М. А. Егорову и М. В. Кантария. При поддержке группы бойцов, возглавляемых лейтенантом А. Б. Берестом, и роты И. Я. Сьянова Егоров и Кантария достигли крыши здания. Ровно в 21 час 50 минут 30 апреля 1945г над Рейхстагом было водружено Знамя Победы. За героизм и умелое руководство боем В. И. Давыдов, С. А. Неустроев, К. Я. Самсонов, М. А. Егоров и М. В. Кантария получили звёзды Героев Советского Союза.
Кто-же водрузил Знамя Победы над Рейхстагом? «Дню Победы» посвящается. часть I.
Эту историю я услышал очень давно можно сказать от человека который принимал непосредственное участие в боевых действиях в ВОВ и был знаком с главным героем давно!
Но так распорядилась жизнь что мне в попутчики в моем небольшом отпуске попался человек который рассказал мне эту историю еще раз и я решил рассказать её Вам, была проведена небольшая работа, нарыты данные в глобальной сети и вот выношу на Ваш суд!
читайте, будет много букв, но мне понравилась, надеюсь понравится и Вам!
итак поехали…
Главным при водружении Знамени Победы над Рейхстагом был не только Кантария и Егоров, а также лейтенант Берест, о котором приказали забыть…
Красное полотнище Военного совета №5, которое стало известно как Знамя Победы, взметнулось над Рейхстагом перед самой полночью 30 апреля 1945 года. Командир 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии полковник Федор Зинченко, назначенный комендантом Рейхстага, назначил знаменосцами разведчиков — сержанта Михаила Егорова и младшего сержанта Мелитона Кантарию. Их привели в логово фашистов через несколько часов, как в здание ворвались штурмовавшие его подразделения. Самостоятельно задачу знаменосцы выполнить не смогли. Вывел их на крышу Рейхстага и прикрыл огнем замполит лейтенант Алексей Берест. Втроем они салютовали с вершины купола Родине о победе над фашизмом. Под ними, тремя, лежал поверженный Берлин…
И если разведчики вскоре стали Героями Советского Союза, то Алексею Бересту достался только орден Красного Знамени. Его имя оказалось забыто из–за самолюбия сильных мужчин, борьбы за славу, намеренных и случайных исторических ошибок.
Правду об Алеше Бересте и его трагической судьбе накануне 65–летия Победы решил рассказать его земляк, полковник в отставке Юрий Галкин, долгие годы проработавший в Главном организационно-мобилизационном управлении Генерального штаба и в Центральном архиве Министерства обороны РФ.
—Приехав однажды на родину в село Синявское, расположенное между Ростовом–на–Дону и Таганрогом, я заинтересовался судьбой своего земляка — Алексея Береста, на могиле которого было лаконично выведено: “Участник штурма Рейхстага”.
Известно было, что Алеша в 12 лет остался круглым сиротой, долго беспризорничал, жил в детдоме. Закончив семь классов средней школы, работал трактористом. После службы в армии попал прямиком на войну с финнами. В самый разгар Великой Отечественной рослого, смышленого паренька направили в Ленинградское краснознаменное военно-политическое училище. По окончании ускоренного курса Алексей попал в самое пекло боев: был назначен заместителем командира по политчасти 3-го стрелкового батальона 756-го стрелкового полка 3-й ударной армии Первого белорусского фронта.
Природа Алексея не обидела: он вымахал ростом под 2 метра, был плечистым, подтянутым, невозмутимым. При этом силой обладал богатырской, легко поднимал двух фрицев и сталкивал их лбами. В бою неизменно оказывался в первом эшелоне, действовал как заправский командир.
…Берлинская операция началась 16 апреля 1945 года и по плану должна была закончиться 25 апреля, но растянулась на две недели.
— 150-я стрелковая дивизия, где воевал Берест, вела тяжелейшие уличные бои в Берлине, продвигаясь по два-три километра в сутки к центру города. Здания и улицы были приспособлены немцами для обороны. В верхних этажах домов располагались снайперы и автоматчики.
— Директивой Военного совета 3-й ударной армии предписывалось ускорить взятие Рейхстага. Специально оговаривалось, что командир части, подразделения, которые первыми водрузят знамя над Рейхстагом, будут представлены к присвоению звания Героя Советского Союза. Указывалось также, чтобы эту информацию довели до каждого воина.
Первое упоминание о Знамени Победы датируется 6 ноября 1944 года. Именно в этот день Сталин на торжественном заседании Моссовета призвал советских воинов: “Добить фашистского зверя в его собственном логове и водрузить над Берлином Знамя Победы”.
16 апреля 1945 года состоялось совещание начальников политотделов всех армий 1-го Белорусского фронта по вопросу, как выполнить указание Сталина. Где и на каком объекте водружать Знамя Победы? Жуков, рассудив, что это вопрос политический, обратился в Главное политическое управление. Был получен ответ — над Рейхстагом!
Предпочтительнее шансы первыми подойти к Рейхстагу были у 3-й ударной армии. Изготовили девять знамен — по числу соединений в армии. Знамя по размеру и форме напоминало Государственный флаг СССР.
В ночь на 22 апреля от имени Военного совета армии знамена распределили между соединениями. Знамя №5 получил командир 150-й стрелковой дивизии генерал-майор Шатилов.
Рейхстаг был подготовлен к круговой обороне. Окна заложены кирпичом, оставлены небольшие по размеру амбразуры и бойницы.
30 апреля перед рассветом Рейхстаг штурмовали выдвинутые в первый эшелон три спешно доукомплектованных батальона. В центре по направлению от “дома Гиммлера” действовали батальоны 150-й стрелковой дивизии Неустроева и Давыдова. На стыке между ними находилась группа Макова. Левее, со стороны швейцарского посольства, — батальон из 171-й стрелковой дивизии полковника Негоды, которым командовал старший лейтенант Самсонов. Здесь же находилась и вторая штурмовая группа майора Бондаря.
Две атаки из-за шквального огня были отбиты. Но в середине дня 30 апреля 1945 года в штаб 1-го Белорусского фронта поступило сообщение, что Рейхстаг взят, и красное знамя на нем. Доклад о взятии Рейхстага быстро дошел до Москвы. Из нее поступило поздравление Сталина.
Военный совет 1-го Белорусского фронта издал приказ №06 — поздравление. В нем говорилось: “Войска 3-й ударной армии генерал-полковника Кузнецова заняли здание Рейхстага и сегодня, 30 апреля 1945 года, в 14 часов 25 минут подняли на нем советский флаг”.
— В это время ни одного советского солдата в Рейхстаге не было. Штурмующие батальоны, прижатые к земле плотной огневой завесой противника, находились на Королевской площади, в двухстах метрах от здания. Желаемое за действительное выдал командир 150-й стрелковой дивизии генерал-майор Шатилов.
Когда командование 150–й дивизии разобралось в обстановке и уяснило, что Рейхстаг не взят и победного флага на нем нет, изменить что–либо было сложно.
В своей документальной повести Неустроев вспоминает: “На мой командный пункт позвонил генерал Шатилов и приказал передать трубку командиру полка. Потребовал от Зинченко: “Прими меры к тому, чтобы любой ценой водрузить флаг или хотя бы флажок на колонне парадного подъезда”.
Маковцы в числе первых подбежали к парадному входу. Массивная дверь была заперта. Возле нее скопилось около взвода солдат. Бойцы бревном протаранили парадную дверь. Штурмующая группа сразу же бросилась захватывать помещения первого этажа и баррикадировать выходы из бункера. В очень сложной обстановке ночного боя и в перемешанном составе командовать взялись те командиры, которые были в авангардной группе. Это были офицеры из неустроевского батальона — начальник штаба Гусев, замполит Берест, агитатор политотдела 150-й стрелковой дивизии капитан Матвеев, а также офицер корпуса капитан Маков. По их команде бойцы стали забрасывать гранатами коридоры и выходы из подземелья.
Маков отдал команду старшему офицеру связи Владимиру Минину прикрепить знамя 79-го стрелкового корпуса на крыше Рейхстага и в помощь им дал семь пехотинцев. Достигли чердака. Через слуховое окно выбрались на крышу и к башне прикрепили знамя. Затем знамя перенесли на скульптурную группу. Это были бойцы-добровольцы из 136-й артбригады: Загитов, Бобров, Лисименко, Минин. Время было 22.30—22.40 по местному времени. Маков поднялся к знамени и тут же доложил по рации в штаб 79-го стрелкового корпуса о водружении знамени на Рейхстаге. Свидетелем доклада был Неустроев, а принимал сообщение начальник политотдела армии Лисицын.
Засвидетельствовать факт водружения первого знамени на крыше Рейхстага старший офицер связи Владимир Минин пригласил офицера штаба корпуса майора Бондаря. Поднявшись на крышу, бойцы штурмовой группы Михаила Бондаря закрепили у задней ноги скульптуры свой
собственный флаг.
А в 23 часа 30 минут красное полотнище на западном фасаде установили бойцы взвода разведки 674–го стрелкового полка во главе с лейтенантом Сорокиным.
“Водрузить флаг любой ценой!”
Полковые разведчики сержант Егоров и младший сержант Кантария в это время должны были бы находиться в боевых порядках. Но на самом деле оставались на наблюдательном пункте штаба 756–го стрелкового полка, при знамени Военного совета.
Далеко за полночь, во время очередного затишья, прибыл командир 756-го стрелкового полка полковник Зинченко. Он приказал Неустроеву доложить обстановку. Полковника интересовало знамя. Неустроев доложил, что знамен много: флажки взводные, ротные, бригадные, корпусные установлены на рейхстаге в расположении их позиций.
Оказалось, что знамя осталось в штабе полка, в “доме Гиммлера”. Зинченко позвонил начальнику штаба полка Казакову и приказал ему немедленно организовать доставку знамени в Рейхстаг. Его доставили между тремя-четырьмя часами ночи разведчики Егоров и Кантария.
— Командир полка Федор Зинченко поставил перед ними задачу: “Немедленно на крышу Рейхстага и установить на ней знамя №5”. Минут через двадцать Егоров и Кантария возвращаются со знаменем. “В чем дело?” — гневно спросил полковник Зинченко. “Там темно, у нас нет фонарика, мы не нашли выход на крышу”, — ответил Егоров.
Командир 756-го стрелкового полка Зинченко приказал комбату Неустроеву обеспечить водружение Знамени Победы над рейхстагом. Неустроев передал это приказание своему замполиту лейтенанту Алексею Бересту, так как был абсолютно уверен, что он его выполнит успешно.“
“Я разведчиков на крышу за шиворот затащил”
— Алексей Берест с отделением автоматчиков Щербины, Егоровым и Кантарией начали пробираться на купол Рейхстага. Тут же на втором этаже раздались автоматные очереди и разрывы гранат. Завязался бой. Позже Алексей Берест вспоминал: “Из-за артиллерийских обстрелов лестница в отдельных местах была разрушена — мы образовывали живую лестницу”. Нижним был могучий Берест, ему на плечи становился один солдат. А на него — другой. На крышу рейхстага Егорова и Кантарию Алексей Берест буквально вынес на своих плечах. Как руководитель операции он и на крышу Рейхстага вышел первым, чтобы выяснить обстановку и обезопасить установку знамени. Только после этого он разрешил разведчикам подняться на купол. После установки Знамени Победы они с крыши Рейхстага трижды салютовали о выполнении почетного задания.
— Когда Берест вернулся и доложил, что Знамя Победы установлено на самом видном месте — на бронзовой конной скульптуре на фронтоне главного подъезда, Неустроев спросил: “Не оторвется?” — “Сто лет простоит, мы знамя к лошади ремнями привязали”. — “А солдаты как?” Смеется: “Ничего. Я их на крышу за шиворот затащил”.
Как и все находящиеся в Рейхстаге, лейтенант Берест не очень разбирался в расположении помещений, да еще в темноте. Он вывел Егорова и Кантарию на крышу Рейхстага, но не на западную сторону, видимую начальству со стороны Королевской площади, где уже развевался флаг, водруженный маковцами. Знамя Победы было водружено на противоположной — восточной стороне. Там тоже над подъездом возвышался фронтон, а над ним находилась скульптура конного рыцаря — кайзера Вильгельма. К исходу следующих суток, когда огонь вражеских снарядов смел с западной стороны многие доставленные сюда флаги, в том числе и тот, что водрузили маковцы, знамя Военного совета 3-й ударной армии осталось невредимым.
Рейхстаг горел. Немцы ринулись в контратаку, применили фаустпатроны. На людях тлела одежда, обгорали волосы, от дыма нечем было дышать…
В горящих залах, на лестницах и переходах вновь завязался кровопролитный встречный бой. На исходе ночи 1 мая разведчики Неустроева, осматривая здание, обнаружили в стене дверь на первом этаже. Лестница уходила вниз. Спустившись по ней в подвальное помещение, бойцы оказались в большом бетонном зале. И тут же попали под пулеметный огонь. Пятеро солдат были убиты сразу, троим чудом удалось спастись. Неустроев послал новую группу разведчиков в бункер. Они захватили пленных.
Из 450 солдат батальона Неустроева 180 было ранено или убито. Остальные валились с ног от усталости.
— Вдруг противник прекратил огонь. Вскоре из-за угла лестницы, ведущей в подземелье, показался белый флаг. Немцы вызывали на переговоры, но выдвинули условие. Поскольку среди них переговоры будет вести генерал, то и от советской стороны должен быть генерал или в крайнем случае полковник. Причем полномочия он должен был иметь командующего фронтом или армией.
Связываться с Зинченко или тем более с Шатиловым — командиром 150-й стрелковой дивизии, просить их прибыть в Рейхстаг на переговоры, когда каждый метр Королевской площади простреливается, было нереально, а самый старший по званию — капитан Неустроев. Комбат предложил представительному и статному лейтенанту Бересту пойти на переговоры “полковником”.
Воды, чтобы отмыть с лица копоть, не было. Но в одной из комнат солдаты нашли несколько бутылок белого сухого вина. Ополоснув им лицо и шею, Алексей наскоро “насухо” побрился, надел трофейную кожаную куртку, закрывающую лейтенантские погоны. Офицерскую фуражку заняли у капитана, политотдельца Матвеева. Так Алексей Берест стал временно полковником, представителем командующего 3-й ударной армии генерал-полковника Кузнецова на переговорах о капитуляции гарнизона Рейхстага. Сам Неустроев решил идти “адъютантом”. Он сбросил ватник, чтобы была видна гимнастерка с орденами. “Переводчику”, солдату Ивану Прыгунову, прикрепили погоны старшего лейтенанта.
Парламентеры, спустившись в подвал к гитлеровцам, сильно рисковали. Немцы могли пристрелить в любой момент.
— Далее разговор проходил в кабинете генерала-коменданта.
В конце беседы немецкий генерал заявил, что они не сдаются, и один из парламентариев должен остаться с ними в качестве заложника. “Товарищ полковник! — козырнул Прыгунов. — Разрешите обратиться: я остаюсь здесь…” Берест глянул в худенькое, бледное лицо паренька, которого знал немногим больше месяца. Его, пятнадцатилетнего пацана, немцы угнали на работы в Германию, около трех лет он просидел в концлагере, был освобожден, прошел проверку СМЕРШа, был призван в армию. И вот теперь, может, в последний день войны, добровольно вызвался остаться в лапах фашистов.
Берест предупредил немецкого генерала, что он отвечает головой за жизнь старшего лейтенанта Прыгунова.
Парламентеры отправились в обратный путь. Автоматы и пулеметы смотрели им в спины. Дорога оказалась длинной.
2 мая немецкий гарнизон Берлина во главе с его комендантом генералом Вейдлингом капитулировал.
Комментарии 7
В боевых порядках дивизии Шатилова, штурмовавш рейхстаг, находилась компактная штурмовая группа из пяти человек капитана Владимира Макова. В группу входили сам капитан, старшие сержанты Алексей Бобров, Гази Загитов, Александр Лисименко и сержант Михаил Минин. В ходе боя им удалось буквально «просочиться» на крышу рейхстага. По пути они выломали длинную трубу и носовым платком привязали к ней обыкновенное красное полотнище. Загитов при этом был ранен.
Куда водружать флаг? На фронтоне увидели конную женскую статую. В ее корону знамя и установили. Это было 30 апреля 1945 года в 22 часа 40 минут.
На подмогу смельчакам пробрался с солдатами и капитан Владимир Маков. Посмотрел он на укрепленное Красное знамя и по рации лаконично доложил начальству.
Гази Загитов не случайно оказался первым из штурмующих рейхстаг. В наградных документах о нем сказано так: «При подходе наших войск к центру Берлина тов. Загитов по личной инициативе изъявил желание принять участие в штурме рейхстага и водрузить на него Знамя Победы. 26 апреля 1945 года совместно с сержантом Мининым, ст. сержантом Бобровым, ст. сержантом Лисименко, Загитов направился на выполнение боевого задания. Следуя впереди наступающей пехоты, Загитов разведал пути подхода к рейхстагу и тем самым помог продвижению нашей пехоты.
30 апреля во время штурма рейхстага Загитов первым ворвался в рейхстаг, но в это время получил сквозное ранение в грудь, при ранении был прострелен партбилет. Ст. сержанты Загитов, Лисименко, Бобров, сержант Минин забрались на башню рейхстага и установили первое победное знамя».
Таково описание боевого подвига. После описания следует заключение: «Достоин присвоения звания Герой Советского Союза с присуждением медали Золотая Звезда и ордена Ленина».
Остальные «маковцы» во главе с капитаном тоже были представлены к званию Героя. Но награды не дождались. Ныне из всей пятерки жив только Михаил Петрович Минин. Живет он в Пскове, разводит пчел на личной пасеке. Написал книгу воспоминаний «Трудные дороги к Победе». Есть там добрые слова о нашем земляке Гази Загитове. «Два дня спустя после вступления в Берлин я, Бобров, Загитов и Лисименко вместе с другими воинами 136-й артбригады добровольно пошли на последнее труднейшее боевое задание, — пишет Михаил Минин. — Ровно в 21 час 30 минут по местному времени, когда в Москве было 23.30 тридцатого апреля, началась артиллерийская подготовка штурма. По приказанию Макова минут за пять до ее окончания мы, имея за пазухой два Красных знамени, выскочили из углового оконного проема и сразу устремились к каналу. Загитов прекрасно ориентировался на местности в любое время суток. Он безошибочно привел нас в темноте к заранее разведанному месту переправы… Не ожидая подхода основных сил, мы сразу же бросились в направлении парадного входа… Со взломом двери нельзя было медлить, ибо мы могли упустить фактор внезапности. Гази предложил принести бревно, которое валялось внизу, и ударить им в дверь. Маков сразу одобрил эту инициативу… После нескольких таранных ударов, которые наносились с участием более десяти человек, дверь распахнулась. Внутрь здания сплошным потоком хлынули советские воины. Впереди всех был коммунист Загитов, который вместе с бревном так и влетел в вестибюль… Воспользовавшись растерянностью врага и успехом, которого добились атакующие в первые минуты боя, командир нашей группы решил пробиться на верх рейхстага… По лестнице вчетвером устремляемся наверх… Все коридоры, которые выходили на лестницу, мы забрасывали гранатами и прочесывали автоматными очередями. Снизу на помощь нам уже устремились воины из стрелковых подразделений… Один за другим лезем наверх. Как всегда, впереди Гази Загитов, а за ним я со знаменем… Метра четыре лезли по цепи, пока не достигли слухового окна, через которое и выбрались на крышу. Вблизи в темноте еле виднелся силуэт небольшой башни, к которой я и Загитов стали прикреплять Красное знамя. Вдруг на фоне огненного зарева от разорвавшегося на крыше снаряда Лисименко заметил наш дневной ориентир — «Богиню победы», как тогда мы называли скульптурную группу.
Бой за рейхстаг с каждым часом становился все более напряженным. Лестницу, которую мы контролировали, противник несколько раз пытался отбить… В одном таком бою был тяжело ранен в грудь наш бесстрашный разведчик Загитов. Вражеская пуля прошла навылет в одном сантиметре от сердца (как потом установили врачи), пробила партбилет и колодочку медали «За отвагу», но герой не покинул боя. Будучи раненым, он трижды поднимался на чердак для охранения первого Знамени Победы».
Вся правда о Победе: Знамя над Рейхстагом и конец войне
Сегодня, 24 июня – в тот же день, как и в 1945 году, в Москве прошел парад Победы. Великой Победы. Полный кавалер медалей ордена «За заслуги перед Отечеством», журналист, военный корреспондент, ветеран агентства «ИТАР-ТАСС» Александр Харченко прислал нам статью о том, как он встречался с комбатом Неустроевым – именно его бойцы водрузили Знамя Победы над Рейхстагом. Комбат рассказал Александру очень интересные факты и детали о тех исторических днях и людях, которые творили эту историю. Вот она, вся правда о конце войны:
Комбат Неустроев: «Батальон в Рейхстаге. »
Впервые о Знамени Победы Верховный главнокомандующий Иосиф Сталин заговорил на торжественном заседании Моссовета, посвященном годовщине Октябрьской революции, 6 ноября 1944 года:
«…Теперь за Красной армией остается ее последняя заключительная миссия: довершить вместе с армиями наших союзников дело разгрома немецко-фашистской армии, добить фашистского зверя в его собственном логове и водрузить над Берлином Знамя Победы».
Символом Победы, согласно замыслу Сталина, должно было стать знамя, поднятое над Рейхстагом. Во-первых, это самое заметное здание в историческом центре Берлина, господствующая высота. Во-вторых, с провокационного поджога Рейхстага 27 февраля 1933 года в Германии началась нацистская диктатура.
По словам маршала Жукова, «Это произошло 30 апреля в 21 час 50 минут». В ходе Берлинской стратегической наступательной операции, которая продолжалась 17 дней — с 16 апреля по 2 мая 1945 года. Красная Армия заняла Берлин, что привело к безоговорочной капитуляции Германии.
Это все впереди, а пока…
— Вожу по карте карандашом. Ошибки быть не должно, — вспоминал во время нашей встрече в Севастополе один из героев штурма Рейхстага полковник в отставке, а в те дни капитан Степан Неустроев — командир 1-го батальона 756-го стрелкового полка 150-й Идрицкой стрелковой дивизии. — Большое кольцо. Смотрю на капитана Ярунова:
Батальон Неустроева — втянулся в уличные бои.
На сайте «Царьград» прочитал: «Никогда еще такая мощная цитадель не бралась в столь короткий срок. Германское командование тщательно продумало и подготовило город к обороне. Каменные бункеры в шесть этажей, доты, дзоты, вкопанные в землю танки, дома, в которых засели «фаустники», представлявшие опасность для наших танков. Особенно сильно был укреплен центр Берлина с рекой Шпрее».
Нацисты любой ценой стремились не дать Красной Армии овладеть столицей, зная, что англо-американское войска готовят наступление на берлинском направлении.
В Берлине советским войскам противостояли эсэсовские части их 15 государств. Наряду с немцами действовали норвежские, датские, бельгийские, голландские, люксембургские нацисты. Выходит, против СССР воевал весь Евросоюз.
Гаупштурмфюрер СС Анри Фенье из французской дивизии «Шарлемань» /«Карл Великий»/ в своих мемуарах напишет: «Здесь, на последнюю встречу, собралась вся Европа».
Французские эсэсовцы стали последними защитниками Рейхстага и Рейхсканцелярии. Утром 2 мая вслед за объявлением о капитуляции столицы Третьего Рейха, последние оставшиеся в живых 30 французов дивизии «Шарлемань» из 300 прибывших в Берлин покинули бункер.
16 апреля 1945 года состоялось совещание начальников политотделов всех армий 1-го Белорусского фронта по вопросу, как выполнить указание Сталина. Где и на каком объекте водружать Знамя Победы? Жуков, рассудив, что это вопрос политический, обратился в Главное политическое управление. Был получен ответ — над Рейхстагом! Предпочтительнее шансы первыми подойти к Рейхстагу были у 3-й ударной армии. Изготовили девять знамен — по числу соединений. По размеру и форме они напоминали Государственный флаг СССР. В ночь на 22 апреля от имени Военного совета армии их распределили между соединениями. Знамя под номером пять получил командир 150-й стрелковой дивизии генерал-майор Шатилов.
В этой дивизии, бравшей Рейхстаг, знамя, назначенное как Знамя Победы, было одно. Остальные были так называемыми штурмовыми флагами.
29-го бойцы Неустроева брали «дом Гиммлера» — так называли министерство внутренних дел Германии. «Взять его нужно было любой ценой, потому что он перекрывал выход на Королевскую площадь, к Рейхстагу. И встретили яростное сопротивление эсэсовцев», — рассказывал мне Степан Андреевич во время нашей встречи в Севастополе.
Бойцы генерала Шатилова начали штурм Рейхстага утром 30 апреля. Напомню, эта дивизия была сформирована в сентябре 1943 года. Особо отличилась в сражениях под Псковом. Ее бойцы освобождали Польшу, прошли пол-Германии.
Задумался Неустроев, вспоминая это апрельское утро. Мысленно фронтовик снова увидел разбитую снарядами площадь, за ней – серое трехэтажное здание. Дальше, метрах в двухстах, многоэтажный дом.
— Я подумал: это и есть Рейхстаг. Очень впечатляющим он выглядел. Приказал батальону обойти его и окопаться. Атака не получилась. По нам был открыт ураганный огонь.
На НП пришел командир полка полковник Зинченко. Долго смотрел на площадь, что-то сверял с картой. И вдруг, улыбнувшись, сказал:
— Капитан, дом, который тебе мешает, и есть Рейхстаг!
Рейхстаг приковал к себе всеобщее внимание. Кроме знамен политотдела армии у нас были красные флажки, которые по инициативе парторгов и комсоргов рот смастерили сами солдаты.
И наступил долгожданный момент.
В телефонной трубке голос комполка:
— Через пятнадцать минут атака! Доклад жду из Рейхстага.
Команды артиллерийских офицеров потонули в грохоте выстрелов: «Огонь! Огонь по Рейхстагу».
— Налет был короткий, но ошеломляющий, — вспоминал Степан Андреевич. – Рота старшего сержанта Ильи Салуянова рванулась к Рейхстагу. Десятки красных флажков появились по всей цепи атакующих. Каждому хотелось, чтобы именно его солдатский флажок оказался в фашистском Рейхстаге. Это был массовый героизм, и не было в мире той силы, которая могла бы остановить нас на пути к Победе.
В то время, когда батальоны капитана Давыдова и старшего лейтенанта Самсонова обтекали здание, бойцы Неустроева устремились в его глубь.
— Батальон в Рейхстаге, — доложил комбат полковнику Зинченко.
Шел 1410-й день войны.
— Полковые разведчики из нашей дивизии сержант Михаил Егоров и старший сержант Мелитон Кантария в сопровождении младшего лейтенанта Алексея Береста — замполита моего батальона, с Красным знаменем стали подниматься по лестнице. За ними устремились автоматчики Ильи Сьянова.
— Кругом стрельба, уханье гранат. Прошло с полчаса. Мы с нетерпением ждали в вестибюле, — вспоминал Неустроев. – Послышались тяжелые шаги. По ним узнали замполита. Алексей доложил:
— Знамя Победы установили. Крепко привязали.
Завтракал батальон в Рейхстаге.
Штурмовой флаг 150-й стрелковой Идрицкой дивизии, установленный на крыше над восточным фасадом Рейхстага, был под номером пять. Его прикрепили ремнями к конной статуе кайзера Вильгельма I. Знаменную группу прикрывала огнем рота автоматчиков под командованием старшего сержанта Сьянова. Все они были из батальона Неустроева.
Первые знамена гитлеровцы смогли сбить с крыши здания. А флаг «неустроевцев» устоял, хотя Рейхстаг еще долго горел и содрогался от взрывов: окончательно подавить немецкое сопротивление в его окрестностях удалось только к исходу 1 мая. Этому знамени и суждено было стать Знаменем Победы.
2 мая Егоров и Кантария перенесли его еще выше и закрепили на разрушенном куполе Рейхстага.
Весь мир обошел снимок военкора Виктора Тёмина, который сфотографировал покоренный Рейхстаг с борта самолета.
Из воспоминаний Степана Андреевича Неустроева:
«Купол представлял собой конусную металлическую обрешетку с выбитыми стеклами. Высота купола от земли до верхней площадки метров 50-60. Егоров впереди со знаменем, Кантария за ним стали подниматься вверх.
В обрешетке во многих местах остались стекла. Егоров сильно обрезал ладони и пальцы обеих рук. Когда знаменосцы уже достигли второй половины купола, вдруг оборвался поперечный переплет… Переплет повис на одной заклепке. Вместе с ним повис Егоров… У тех, кто был на Королевской площади, невольно вырвался вздох: ну, сейчас Егоров рухнет вниз.. Под ним пропасть… Каким-то чудом Егоров подтянулся на руках, перебрался к вертикальному переплету и снова стал подниматься. Наконец он, за ним Кантария добрались до верхней площадки и вставили древко знамени в металлическую трубу (эта труба была сделана специально для государственного флага фашистского Третьего рейха). Кантария на узкой и зыбкой площадке купола поднялся во весь рост, одной рукой ухватился за древко, другую поднял и громко закричал: “Ура!”».
В этот же день, 2 мая, войска Красной Армии полностью овладели столицей нацистской Германии городом Берлин.
Через несколько дней Знамя Победы сняли с купола Рейхстага. До 19 июня его хранили в политотделе Идрицкой дивизии.
Незадолго до Парада Победы на Красной площади святыню торжественно перевезли в Москву.
Маршал Георгий Жуков, назначенный принимать Парад Победы на Красной площади, вышел с инициативой доставить из Берлина штурмовой флаг в Москву. Начальник политотдела дивизии подполковник Михаил Артюхов распорядился сделать на штурмовом флаге надпись белой краской: «150 стр. ордена Кутузова II ст. Идриц. див.», а чуть позже в тот же день надпись дополнили: «79 с. к., 3 у. а., 1 б. ф». Расшифровывается она так: «150-я стрелковая ордена Кутузова II степени Идрицкая дивизия 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта».
Пьянящий от запаха Победы и сирени 1945-й.
— Нам было приказано доставить Знамя в Москву для парада Победы. Сопровождали стяг на специально выделенном самолете Степан Неустроев и еще четверо его боевых товарищей. На берлинском аэродроме перед вылетом был сделан этот снимок. — Степан Андреевич открывает альбом, показывает мне бесценную фотографию. На фоне Знамени Победы стоят: он, Самсонов, Егоров, Кантария и Сьянов. Они были первыми, кто сфотографировался у развернутого Знамени Победы.
Символично, что на Тушинском аэродроме Знамя Победы встречал почетный караул под командованием капитана Валентина Варенникова, тоже участника штурма Берлина, будущего генерала армии и Героя Советского Союза…
Зря я всматривался в кинохронику Парада Победы 1945 года на Красной площади, искал легендарного комбата и не находил.
Открываться грандиозный парад на Красной площади планировалось прохождением расчета со Знаменем Победы. Но знаменосец Неустроев и его ассистенты, на полях сражений не научившиеся четко печатать шаг, на репетиции не впечатлили Жукова, и Георгий Константинович решил Знамя на Красную Площадь не выносить.
— Воевать научились, а вот «ходить по парадному» нет. Не было у нас на это времени, — с грустью заметил Степан Андреевич. – Так что гостями мы были…
О чем думал комбат у кремлевской стены в торжественный час парада.
\- Мы разгромили страшного и коварного врага. Теперь можно подвести итоги. Позади у меня четыре года войны, пять орденов, пять ранений. Что впереди – МИР! В августе мне исполнится 23 года. Это уже точно!
И тогда я спросил Неустроева:
— Степан Андреевич, а как кончаются войны?
9 мая 1985 года. Парад в честь 40-летия Победы в Великой Отечественной войне. Знамя Победы — штурмовой флаг под номером пять 150-й стрелковой Идрицкой дивизии. Слева от знаменосца по Красной площади шагал ассистент — легендарный Комбат Победы, Герой Советского Союза подполковник запаса Степан Неустроев. Я мысленно ему аплодировал!
В моей памяти Степан Андреевич остался жестким пехотным командиром, в обгоревшей телогрейке, устало стоящим на ступеньках поверженного Рейхстага.
Он таким и был: невысокого роста, поджарый, как и подобает пехотному командиру, которому на переднем крае отводится обычно три дня жизни, а Неустроеву повезло — сохранил командирскую выправку и командирский тон. В его фронтовой биографии есть разведка боем и обычные бои 1941 года, залитые водой траншеи, набухшая от бесконечных дождей одежда, стопудовые от налипшей грязи сапог на Калининском фронте, которым командовал генерал Иван Конев, у деревни Бель-Первая, что на границе Калининской /теперь Тверской/ области. Освобождение от нацистов Латвии и Польши. Ненадежный мостик через речушку. К нем прибита дощечка с надписью: «Вот она, проклятая земля!». Германия. Немецкие беженцы. Бойцы протягивают немецким детям сухари и кусочки сахара…
Трудно поверить, что спустя 75 лет после 9 мая 1945 года, в странах Запада и США появились политические деятели, которые стараются отобрать у нас грандиозную и сокрушительную победу над нацизмом и то, что Советский Союз спас весь мир.
Жители Запада не знают, какая страна победила фашизм и уверены — СССР лишь помогал Америке уничтожить Гитлера. Мало того, немало граждан ЕС и США уверены, что «Советы напали на Гитлера первыми». «Вторую мировую выиграл не СССР, а союзники»,- заявляла и кандидат в президенты США Хиллари Клинтон, клянясь — НАТО «точно так же защитит Европу от нынешней России».
Российский лидер приводит слова президента США Франклина Рузвельта, сказанные им 28 апреля 1942 года в обращении к американской нации: «Русские войска уничтожили и продолжают уничтожать больше живой силы, самолетов, танков и пушек нашего общего врага, чем все остальные Объединенные Нации вместе взятые».
Уинстон Черчиль в послании Сталину 27 сентября 1944 года писал, что «именно русская армия выпустила кишки из германской военной машины…».
По данным социологов, каждый десятый американец думает, что во Второй мировой войне врагом США была Россия.
В США считают свой вклад в победу во Второй мировой войне огромным. Не будем оспаривать это ошибочное мнение, напомним лишь, что в одной только в Ржевской битве Советский Союз потерял свыше 1 млн 300 тысяч человек. Потери США за всю Вторую мировую войну составляют немногим более 400 тысяч человек.
6 мая 1945 года Политотдел 3-й Ударной армии выпустил листовку, в которой говорилось: «Мы в Берлине! Величественное событие свершилось. Пройдут годы, зарубцуются раны войны, сотрутся следы боевых походов, а народ никогда не забудет людей, водрузивших над столицей Германии Знамя Победы. Потомки наши откроют торжественную книгу побед и увидят в ней выведенные золотыми буквами имена героев, принесших человечеству свободу, спокойствие и мир. И среди имен богатырей будет стоять простое имя – Степан Неустроев…».