На страницах нашего онлайн портала alivahotel.ru мы расскажем много самого интересного и познавательного, полезного и увлекательного для наших постоянных читателей.
Государыня ночью плохо спала, ее мучили головные боли. Утром она написала детям в Тобольск 14-е письмо. Из них до адресатов дошли единицы. Государь читал всем святое Евангелие и отрывок из Ветхого Завета
Императрица Александра Феодоровна отмечает, что каждый день «приходится вставать с постели для караульного начальника и коменданта, которые приходят проверять на месте ли мы». Уральский областной исполком в первые дни заточения Царской Семьи утвердил график ответственных дежурств членов исполкома в Ипатьевском доме, и караул сдавал и принимал заключенных, удостоверившись в их наличии. А.Д. Авдеев вспоминал, что «комендант обходил комнаты, проверяя наличие заключенных».
9 мая произошло изменение в командовании караула. К.И. Украинцев был изгнан из охраны ДОНа и контроль в нем взял на себя Б.В. Дидковский, которого Государь называл в дневнике «лупоглазым».
В тот день Император Николай II записал в дневнике:
Сегодня около нас, то есть в дежурной комнате и в карауле, происходило с утра какое-то большое беспокойство, все время звонил телефон. Украинцев отсутствовал весь день, хотя был дежурный. Вместо Украинцева сидел мой враг — «лупоглазый», который должен был выйти гулять с нами. Он все время молчал, т.к. с ним никто не говорил. Вечером, во время безика, он привел другого типа, обошел с ним комнаты и уехал».
С этого дня, по свидетельству Т.И. Чемодурова, член Уралобкома Б.В. Дидковский «не менее четырех раз в неделю производил контроль, обходя все комнаты, занятые Государевой Семьей; проходил он всегда в обществе одного-двух штатских лиц (каждый раз все новых) и как был, в шапке и калошах, входил в комнаты, не спрашивая разрешения. При этих посещениях Государь, Государыня и Великая Княжна Мария Николаевна занимались своими делами, не отрывая головы от книги или работы, как бы не замечая, появления посторонних лиц».
Несмотря на то, что 9 мая настроение караула все еще было «веселым и предупредительным», уже со следующего дня началось жесткое ужесточение режима содержания Царской Семьи в Ипатьевском доме.
Вполне возможно, что это ужесточение, удаление Украинцева и первое официальное заявление в местных «Известиях» об избрании места жительства «бывшего царя Николая Романова и его семьи» г. Екатеринбурга, означало ослабление немецкого давления на большевиков, сознательное или вынужденное, в связи с их требованием перевоза Царской Семьи в Москву. В пользу этого предположения свидетельствует и то, что именно 9 мая 1918 года Янкель Свердлов категорически опроверг на заседании ВЦИК о «якобы имевшем место» ультиматуме графа Мирбаха относительно Царской Семьи. На том же заседании Свердлов подтвердил перевоз Царской Семьи в Екатеринбург и солгал о том, что у Царя «изъято 80 тыс рублей». Изъятие денег у Царской Семьи, в несопоставимых с вышеназванной суммах, произойдёт только на следующий день, 10 мая.
Воскресение Христово. Эта была первая Пасха при большевистском режиме
Князь П.Д. Долгоруков вспоминал:
Пасху, как и в прошлом году, встретил в Кремле. Закрытый для публики Кремль для пасхальной ночи открыли, но народу было очень мало. Нарочно ли, случайно ли, но электричества на площадях Кремля в эту ночь не было и было совсем темно. На колокольне Ивана Великого горело несколько плошек. Совершенно просторно было на темной площади с редкими огоньками свечек во время крестного хода; свободно было и в соборах. Ничего общего с обычной торжественной светлой кремлевской пасхальной ночью. Казалось, колокола звучали как-то глухо. Было мрачно и зловеще».
Т.Е. Боткина (Мельник) писала: «В это время в Екатеринбургском совдепе состоял один германский шпион. Член Екатеринбургского совдепа — шпион германского правительства был впущен комиссарами к Государю и заявил, что вся Царская семья будет освобождена и отправлена за границу, если Их величество подпишут Брестский мир». Об этом же свидетельствовал приближенный к немецкому посольству В.Л. Бурцев, который утверждал, «что к покойному Императору Николаю II, за некоторое время до Его убийства, был послан немцами один генерал, чтобы склонить его на переговоры с ними, но Николай II не принял посланца и вообще отклонил немецкие предложения. Возможно, что к Николаю II обращался и не генерал, а какое-либо другое лицо в образе большевистского посланца… Я только констатирую самый факт такого обращения к Нему и отказа Его от предложений врага».
В Тобольском государственном этнографическом музее хранится альбом с фотографиями, снятыми и отпечатанными Николаем II. Снимки в этом альбоме датируются 1917-1918 гг. На снимке: Николай II с охраной/Репродукция ТАСС
Высокопоставленный российский дипломат Г.Н. Михайловский, который был близок к монархическим германофильским кругам, вспоминал: «Я не исключаю того, что велись весьма деликатные переговоры немцев с самим Николаем II насчет его взглядов на будущую русско-немецкую дружбу, и что ответ Царя их не вполне удовлетворил». Информированные источники в правой русской эмиграции утверждали, что представители германских правящих кругов в 1918 году под видом сотрудников Красного Креста посетили Тобольск и предлагали Императору Николаю II подписать договор о сепаратном мире с Германией, обещая за это немедленное освобождение его и его Семьи. Однако Государь категорически отказался вступать с германцами в какие-либо соглашения.
Когда Государь узнал из газет, что немцы требуют от большевиков вывоза его и Семьи в Германию целыми и невредимыми, он воскликнул:
Если это не предательство для того, чтобы меня дискредитировать, то это оскорбление для меня. Государыня добавила вполголоса: После того, что они сделали с Государем, я предпочитаю умереть в России, нежели быть спасенными немцами».
Великий Четверг. Император Николай II занес в дневник: «День просто отличный, ветреный, пыль носилась по всему городу, солнце жгло в окна. Продолжал чтение Библии»
В 14 часов принесли завтра (так тогда назывался обед). Чемодуров также вспоминал, что еда для Царской Семьи была плохого качества:
утром вся семья пила чай; к чаю подавался чёрный хлеб, оставшийся от вчерашнего дня; часа в 2 обед, который присылали уже готовым из местного Совета Р. Д.; обед состоял из мясного супа и жаркого; на второе чаще всего подавались котлеты. К ужину подавались те же блюда, что и к обеду».
Однако в дневнике Государя по поводу качества еды нет никаких претензий. Еду готовили в одной из гостиничных кухмистерских Екатеринбурга. Р. Вильтон утверждает, что ею ведал некий Виленский, друг Голощёкина. Пища доставлялась в Ипатьевский дом в холодном виде, после чего разогревалась на кухне и подавалась к столу. Часто привоз еды задерживался, отчего обедали с опозданием. Лишь когда в Ипатьевский дом был доставлен повар И.М. Харитонов, то стали готовить непосредственно в самом доме.
После обеда Государь и Великая Княжна Мария Николаевна час погуляли в садике. Государыня оставалась в постели, так как ее мучили головные боли и сердце. Государь с Дочерью качались на качелях, гуляли по саду.
Первоначальный состав охраны Дома особого назначения сильно отличался от последующего караула из сысертских и злокаевских рабочих. В.Ю. Момот приводит следующие данные о первоначальной охране Ипатьевского дома:
Охрану семьи бывшего Императора осуществляли солдаты 1-го Уральского стрелкового полка, сформированного в Екатеринбурге в марте 1918 года. Командиром полка был назначен полковник Иван Иванович Браницкий. К началу Первой мировой войны он был в звании капитана и проходил службу в 60-м пехотном полку. Участник боевых действий, он получил звание полковника после сентября 1916 года. На командные должности Браницкий назначал только боевых офицеров. Его заместителем по строевой части стал капитан Иван Сергеевич Павлищев, а секретарем штаба полка был поручик Малютин».
Один из ветеранов этого полка В.И. Хлебутин в 1959 г. вспоминал, что на командирские должности в полку приглашали офицеров старой армии. Государь свободно беседовал с ними. Примечательно, что офицеры охраны нарушали строгое указание инструкции по ДОНу, запрещавшее общение с узниками. Этот караул, нёсший службу в Ипатьевском доме, состоял из бывших фронтовиков и был неизменно предупредительным в отношении Государя и его Семьи.
Екатеринбург. Храм на крови, построенный на месте дома Ипатьева. Фото: www.globallookpress.com
По всей видимости, этот караул был согласован с немцами. Отряд под командой бывших офицеров и дисциплинированных латышей позволял им контролировать ситуацию в ДОНе. Со стороны же Свердлова и его ставленников согласие на подобный состав караула было последним действием спектакля, начатого Яковлевым. Полный контроль над Ипатьевским домом Свердлов получит только в начале июня 1918 г.
Царская Семья тяжело переживала невозможность посещать богослужения. Император Николай II в дневнике отмечал:
При звуке колоколов грустно становится при мысли, что теперь Страстная и мы лишены быть на этих чудных службах и, кроме того, не можем поститься».
Что бы восполнить это, Государь по очереди с Е.С. Боткиным читал по очереди Двенадцать Евангелий. Императрица Александра Феодоровна отмечала в дневнике: «19 апреля. Н. читал Евангелие на сегодняшний день. Н. читал мне Иова. Мы все сидели вместе, а Н. и Е.С. (Боткин), сменяя друг друга, читали 12 Евангелий».
Первые дни пребывания Царской Четы в Екатеринбурге были ознаменованы её беспокойством за оставшихся в Тобольске Детей, в особенности за здоровье Наследника Цесаревича, и ожиданием их приезда. 19 апреля (2 мая) 1918 г. Императрица Александра Феодоровна писала в Тобольск доктору В.Н. Деревенько, спрашивая о здоровье Наследника: «Может ли уже наступать на ноги? Как силы, аппетит, самочувствие? Лежит ли на балконе? Все хочется знать». Узнав о том, что Дети собираются в дорогу, Государыня благословила их письмом: «Нежные мысли и молитвы вас окружают. Только чтобы скорее быть опять вместе. Крепко вас целую, милые, дорогие мои, и благословляю».
К вечеру привезли воду в бочку и Государь, по его словам, «имел радость основательно вымыться в ванной».
Между тем 2 мая 1918 г. перевоз Царя в Екатеринбург был официально санкционирован заседанием Совнаркома под председательством Ленина:
Президиум Всероссийского центрального исполнительного комитета Советов сделал распоряжение о переводе бывшего царя Николая Романова в более надёжный пункт, что и было выполнено. В настоящее время Николай Романов с женой и одной из дочерей находятся в Екатеринбурге, Пермской губернии, надзор за ним поручен областному совдепу Урала».
Историк Пётр Мультатули продолжает цикл статей, посвящённых последним дням жизни Царской Семьи
Погода стояла великолепная, солнечная, было 14 градусов тепла. В этот день большевики ужесточили режим содержания Узников. Комиссары из местного исполкома распорядились закрасить стёкла окон, чтобы исключить возможность видеть, что происходит во дворе. Конечно, никакой «самостоятельности» комиссары исполкома не имели, они лишь выполняли распоряжение большевистских главарей Урала, а те, скорее всего, приказ Свердлова.
Государыня записала в дневнике:
Этим утром приказали не выходить из дома. Какой-то старик закрасил все окна снаружи белой краской, так что только вверху виден кусочек неба, и выглядит так, как будто опустился густой туман, очень неуютно».
В свою очередь Император Николай II отметил:
Применение «тюремного режима» продолжалось и выразилось тем, что утром старый маляр закрасил все наши окна во всех комнатах известью. Стало похоже на туман, который смотрится в окно. Погода была очень хорошая, а в комнатах стало тускло».
В продолжение ужесточения «тюремного режима» прогулки Узников резко сократились. Государь отметил:
Вышли гулять в 3 ¼, а в 4.10 нас погнали домой».
На прогулке стали присутствовать надсмотрщики-комиссары, которые не давали Государю, как прежде, разговаривать с караулом. Император Николай II отмечал в дневнике: «Караульный начальник с нами не заговаривал, так как всё время кто-нибудь из комиссаров находился в саду и следил за нами, за ним и за часовыми».
15 мая заболел, по-видимому, гриппом И. Д. Седнев. Целый день он пролежал в постели с высокой температурой. В этот же день во время смены караула во дворе Дома особого назначения (ДОН) были найдены спрятанными 12 ножей — ровно столько же, сколько заключённых в Ипатьевском доме. Большинство исследователей объясняет появление этих ножей кражами охранниками царского имущества. Однако непонятно, зачем ворам нужно было прятать украденные ножи во дворе? Не лучше ли было вынести за пределы ДОНа? Непонятно также, что это были за ножи: кухонные, охотничьи, перочинные?
Вечером Государь, как всегда, читал вслух. Государыня и Великая Княжна Мария Николаевна раскладывали пасьянсы. В 20 часов поужинали.
В газетах вокруг Царской Семьи продолжалась лживая кампания. Так, большевистская пресса сообщала, что Вдовствующая Императрица Мария Феодоровна прибыла в Киев, где была торжественно принята гетманом П. Скоропадским. На самом деле, Вдовствующая Императрица находилась вместе с дочерью Ольгой Александровной и её семьей, а также некоторыми другими членами Дома Романовых в крымском имении Ай-Тадор на положении узников. В апреле 1918 года Ялтинский совет потребовал приговорить всех Романовых к смертной казни. Однако вскоре большевикам пришлось спешно уносить ноги, так как Крым был оккупирован германскими войсками.
Вдовствующая Императрица Мария Феодоровна. Фото: www.globallookpress.com
По просьбе кайзера Вильгельма II герцог Эрнст Август Брауншвейгский заверил Марию Феодоровну и всех членов Династии в Крыму, что им больше ничего не угрожает, и они взяты под защиту германской армией. В Англии это известие произвело весьма неприятное впечатление. Дело в том, что английский король Георг V в 1917 году фактически ни словом, ни делом не проявил никакого участия к Царской Фамилии, включая и Вдовствующую Императрицу. Теперь же получалось, что их спасает германский император, который к тому же поручил своему послу, графу Мирбаху, приказать большевикам вывести Семью Императора Николая II из Тобольска. Всё вместе это угрожало британским интересам.
Георг V, который ещё год назад убеждал своё правительство даже письменно не поддерживать свергнутого Императора Николая II, теперь же требовал от министра иностранных дел, лорда А. Бальфура связаться через своего агента Б. Локкарта с советскими властями и добиться от них «улучшения положения Царской Семьи». Выполняя распоряжение Бальфура, Локкарт встретился с наркомом Г. В. Чичериным и передал ему озабоченность короля и министра. В ответ Чичерин заверил, что с Царской Семьёй в Екатеринбурге «всё в порядке», а что касается Вдовствующей Императрицы, то она «взята в плен немцами и отправлена в Киев». Вот откуда появилась ложь о прибытии Марии Феодоровны «под крылышко Скоропадскому», как писал известный советский фальсификатор М. Касвинов в своём опусе «Двадцать три ступени вниз».
15 мая СНК принял декрет о переводе часовых стрелок на 1 час 30 минут вперёд. Логика этого безумия вряд ли была понятна и самим большевикам, потому что они вскоре декрет приостановили. Но он успел вызвать страшную путаницу в отсчёте времени.
103 года назад (в 1918 г.) началась Гражданская война в России
Дата 17 мая 1918 года в сознании большинства советских людей закрепилась как дата пресловутого «мятежа белочехов». В отечественной историографии это событие долгое время считалось официальной датой начала Гражданской войны (1918-1920). В этом качестве оно вошло в школьные и вузовские учебники, исторические энциклопедии и справочники советской эпохи. Такая странная датировка традиционно объяснялась тем, что Чехословацкий корпус, поднявший антисоветский мятеж на всей территории Поволжья, Зауралья и Сибири являлся «прислужником» Антанты, а чешские легионеры фактически исполняли роль захватчиков-интервентов. Следовательно, выступление белочехов однозначно квалифицировалось историками как начало антисоветской иностранной интервенции союзных держав, повлекшее за собой начало Гражданской войны.
Для большинства обывателей, лишь поверхностно знакомых с историей своей родины, и в советское время было не совсем понятно: откуда на бескрайних просторах Сибири могли взяться чехи? Почему они однозначно названы белыми? И почему это малозначительное событие, связанное с внутренними разборками каких-то иностранцев, фигурирует во всех учебниках по истории СССР как окончание «триумфального шествия» советской власти и начало Гражданской войны?
Попробуем ответить на эти вопросы.
Откуда за Уралом взялись чехи? Предыстория события.
Чехословацкий корпус был сформирован в составе российской армии осенью 1917 года из пленных чехов и словаков, выразивших желание участвовать в войне против Германии и Австро-Венгрии.
Первая национальная чешская часть (Чешская дружина) была создана из добровольцев-чехов, проживавших в России, ещё в самом начале войны, осенью 1914 года. В составе 3-й армии генерала Радко-Дмитриева она участвовала в Галицийской битве и в дальнейшем выполняла в основном разведывательные и пропагандистские функции. С марта 1915 года Верховный главнокомандующий российской армии великий князь Николай Николаевич разрешил принимать в ряды дружины чехов и словаков из числа пленных и перебежчиков. К концу 1915 года Чешская дружина была развёрнута в Первый чехословацкий стрелковый полк имени Яна Гуса (штатной численностью около 2100 чел.). В этом формировании начинали службу будущие руководители мятежа, а в дальнейшем — видные политические и военные деятели Чехословацкой республики — Ян Сыровый, Станислав Чечек, Радола Гайда и другие. К концу 1916 года полк развернулся в бригаду (Československá střelecká brigáda) в составе трёх полков, численностью около 3,5 тыс. офицеров и нижних чинов, под командованием полковника В.П. Троянова.
В это время в Париже образовался Чехословацкий национальный совет (Československá národní rada), руководители которого (Томаш Масарик, Йозеф Дюрих, Милан Штефаник, Эдвард Бенеш) продвигали идею создания самостоятельного чехословацкого государства. Они ставили задачу получить согласие стран Антанты на формирование самостоятельной добровольческой чехословацкой армии.
После Февральской революции Чехословацкий национальный совет создал свой филиал в России, который был признан Временным правительством в качестве единственного представителя чехов и словаков в России.
Чехословацкая бригада участвовала как самостоятельная оперативная единица в июньском наступлении русской армии в Галиции, где прорвала фронт в районе Зборова и взяла более 3 тысяч пленных. За этот успех командир бригады был произведён в генерал-майоры, а бригада развёрнута в 1-ую Гуситскую стрелковую дивизию. Успешные действия чехословаков способствовали тому, что чешские политические деятели добились у Временного правительства разрешения на снятие всех численных ограничений и создание на российской территории более крупных национальных формирований, в подавляющем большинстве состоявших из бывших военнопленных австро-венгерской армии.
Для руководителей чешского национального движения главной целью продолжения участия в войне с Германией было создание государства, независимого от Австро-Венгрии. Представитель Чехословацкого национального совета, будущий первый президент независимой Чехословакии профессор Томаш Масарик провёл в России почти целый год, с мая 1917 по апрель 1918 года, активно общаясь как с лидерами февральской революции, так и с представителями французской военной миссии. В том же 1917 году совместным решением французского правительства и Чехословацкого национального совета был сформирован Чехословацкий легион во Франции. Чехословацкий национальный совет признавался единственным верховным органом всех чехословацких военных формирований — это ставило чехословацких легионеров (а теперь они назывались именно так) в России в зависимость от решений Антанты.
В октябре 1917 года последний главнокомандующий русской армии генерал Н.Н. Духонин подписал приказ о формировании Чехословацкого корпуса из трёх дивизий (на тот момент были сформированы лишь две дивизии общей численностью 39 тысяч солдат и офицеров). Следует отметить, что всё это время чехословацкие национальные формирования действовали исключительно под командованием русских офицеров.
Осенью 1917 года Чехословацкий корпус был сосредоточен на Украине. Октябрьский переворот и начатые большевистским правительством переговоры о мире с державами Тройственного союза поставили чехословаков в сложное положение. Чехословацкий национальный совет ходатайствовал перед французским правительством и президентом Пуанкаре о признании всех чехословацких воинских формирований частью французской армии. С декабря 1917 года чехословацкий корпус в России был формально подчинён французскому командованию и получил указание от французского Генерального штаба о необходимости перемещения на Западный фронт. Но, каким образом это можно было сделать?
Вначале Масарик вёл переговоры о судьбе корпуса с Центральной Радой Украины. Быстро поняв, что новоявленное «самостийное» правительство скорее отдаст чехословаков немцам, чем станет им помогать, Масарик переключился на командование советскими войсками. 26 января (8 февраля) 1918 года большевики захватили Киев и установили там советскую власть. С согласия Масарика в чехословацких частях была разрешена большевистская агитация. Небольшая часть чехословаков (немногим более 200 человек) под её влиянием вышла из состава корпуса и позднее влилась в состав интернациональных бригад РККА.
В начале 1918 года 1-я чехословацкая дивизия размещалась в Житомире. 27 января (9 февраля) делегация Центральной рады УНР в Брест-Литовске подписала мирный договор с Германией и Австро-Венгрией, заручившись их военной помощью в борьбе с советскими войсками. Появление на Украине войск держав Тройственного союза не сулило чехословакам ничего хорошего, и к 21 февраля дивизия перешла на территорию Левобережной Украины. Сам Масарик, по его словам, отказался принять предложения о сотрудничестве, поступавшие к нему от белых генералов Алексеева и Корнилова. Напротив, он сделал свою ставку на «левый» революционный лагерь и надеялся с его помощью организовать эвакуацию корпуса во Францию.
После подписания Советской Россией Брестского мира, согласно которому её войска были обязаны покинуть территорию Украины, чехословацкие легионеры ещё неделю, c 7 по 14 марта, продолжали действовать совместно с Украинской советской армией, сдерживая натиск немецких полков под Бахмачем. Этот факт долгие годы старательно замалчивался советской историографией.
27 марта в приказе по корпусу № 35 определялся порядок использования этого «известного количества оружия»: «В каждом эшелоне оставить для собственной охраны вооружённую роту численностью в 168 человек, включая унтер-офицеров, и один пулемёт, на каждую винтовку 300, на пулемет 1200 зарядов. Все остальные винтовки и пулемёты, все орудия должны быть сданы русскому правительству в руки особой комиссии в Пензе, состоящей из трёх представителей чехословацкого войска и трех представителей советской власти…». Артиллерийское вооружение в основном было передано красногвардейцам ещё при переходе из Украины в Россию.
Таким образом, Чехословацкий легион оказался чуть ли не единственной боеспособной силой на восточных территориях России. Весной 1918 года его численность возрастает до 50 тысяч человек.
Мятеж
В течение апреля-начала мая 1918 года взаимоотношения между советской властью и чехословаками быстро ухудшались. Главной причиной этого следует считать отнюдь не «интервенционистские планы Антанты» и заговоры «контрреволюционного офицерства». Всё было гораздо проще. Чехословацкий корпус оказался заложником «большой политики», международных альянсов России, Франции и Германии. После того как из войны была выведена Россия, немецкий Генштаб серьезно опасался скорого появления на Западном фронте 50-тысячного корпуса. У Франции уже иссякали последние людские резервы. На фронт спешно стали отправлять так называемые колониальные войска, под которыми подразумевались подчас не только алжирцы и марокканцы, но и бойцы русского экспедиционного корпуса, и славянские легионы.
Под давлением посла Германии в России графа Мирбаха нарком иностранных дел Чичерин отправил 21 апреля срочную телеграмму в адрес Красноярского совета:
«Опасаясь японского наступления в Сибири, Германия настоятельно требует немедленного и скорейшего проведения эвакуации германских пленных из Восточной Сибири в Западную или в Европейскую Россию. Просим принять все меры. Чехословацкие отряды не должны продвигаться на восток».
С этого момента темп продвижения чешских эшелонов по Транссибирской железной дороге замедлился, эшелоны постоянно попадали в «пробки», по несколько суток простаивали почти на каждой станции. Из-за очерёдности следования эшелонов у солдат Чешского корпуса часто возникали конфликты с пленными венграми, также отпущенными большевиками по условиям Брестского мира.
17 мая 1918 года чехословаки силой освободили задержанных товарищей, разоружили красногвардейцев и захватили весь городской арсенал (2800 винтовок и артиллерийскую батарею).
Временный комитет определил основные задачи подразделений, из которых ясна, собственно, сама цель мятежа: мощной компактной группой пробить себе путь на восток, «оседлав» Транссиб от Урала до Приморья. Для этого необходимо освободить Транссибирскую магистраль от влияния органов советской власти, что и было выполнено в кратчайшие сроки.
Разгромив брошенные против них силы Красной армии, чехословаки стали занимать города, лежащие на пути следования эшелонов: Петропавловск, Курган, Омск. Другие части вошли в Новониколаевск, Мариинск, Нижнеудинск и Канск. В начале июня 1918 года легионеры заняли Томск.
Разбив неподалеку от Самары красные части (4-5 июня 1918 года), чехословаки переправились через Волгу. 4 июня Антанта официально объявляет Чехословацкий корпус частью своих вооружённых сил и заявляет, что будет рассматривать его разоружение как недружественный акт в отношении Антанты. В захваченной чехословаками Самаре 8 июня было организовано первое антибольшевистское правительство — Комитет членов учредительного собрания (Комуч), 23 июня — Временное Сибирское правительство в Омске. Это положило начало формированию других антибольшевистских правительств по всей территории России.
Сегодня, по вполне понятным причинам, уже никто не считает инцидент 17 мая 1918 года началом Гражданской войны. Любому нормальному человеку ясно, что ножка от печки, брошенная из венгерского вагона, не могла ни что-то усугубить, ни изменить, ни исправить той сложной политической ситуации, что сложилась в России уже после февраля 1917 года. Согласно определению современных справочников, события, называемые Гражданской войной в России – есть цепь вооружённых конфликтов между различными политическими, этническими и социальными группами на территории бывшей Российской империи, последовавших за Февральской революцией и Октябрьским переворотом большевиков 1917 года. Многие исследователи склонны полагать, что Гражданская война в России фактически началась ещё до Октябрьского переворота. Как же иначе можно объяснить ситуацию с арестом практически всех «оппозиционных» власти военачальников, составлявших русский Генеральный штаб в августе 1917 года? Чем и как можно объяснить, что в условиях продолжающихся военных действий, уволили в отставку, сняли с фронта, держали в тюрьме, гнали по улицам Бердичева, забрасывая грязью и дохлыми мышами, прославленных боевых генералов?
Первые достаточно серьёзные вооружённые столкновения большевиков с оппозицией, как известно, произошли уже в октябре 1917 года в Москве, Петрограде и других городах. В декабре 1917 года в Могилеве был публично убит последний Верховный главнокомандующий российской армии генерал Духонин. И произошло это ещё до подписания Брестского мира, т.е. фактически в период военных действий! Бои оставшихся верными присяге воинских формирований с «большевизированными» частями имели место в декабре 1917 – январе 1918 года под Таганрогом, на Дону и Кубани. В феврале 1918 года сформированная генералами Корниловым, Алексеевым и Деникиным Добровольческая армия двинулась в свой первый Кубанский («Ледяной») поход. Таким образом, никакого «триумфального шествия» советской власти не было; весной 1918 года гражданская борьба в России уже шла, охватывая с каждым днём всё большие и большие территории.
Участие Чехословацкого корпуса в Гражданской войне
Историки Белого Движения и по сей день спорят: было ли участие Чехословацкого корпуса в Гражданской войне сознательным шагом его командования? Или же чехословаки,не встретив со стороны советской власти должного понимания,просто решили устранить её, как препятствие в нелёгком деле их депортации на родину?
С одной стороны, участие Чехословацкого корпуса в антисоветском сопротивлении сделало возможным ряд побед белых формирований, в частности Народной армии Комуча в Поволжье, на Урале и в Сибири. Чешские легионеры вплоть до осени 1918 года сражались рука об руку с войсками В.О. Каппеля, Сахарова и других белых военачальников. Но когда в сентябре-октябре 1918 года под напором большевистских сил белые оставили Казань, Симбирск, Сызрань и Ставрополь, среди чехословаков стало зреть недовольство.
Весть об окончании Первой мировой войны и провозглашении независимой Чехословакии усилила желание легионеров вернуться домой. Считая, что большевики и немцы им больше не угрожают, чехи справедливо рассудили, что дальнейшее вмешательство во внутренний конфликт другого государства стоит им немалых жертв, но никак не приближает их основной цели – возвращению в свою свободную страну в качестве её национальной армии. Легионеры стали уходить с фронта. С января 1919 года чехословацкие части постепенно собирались обратно к магистрали. В ожидании отъезда домой, чешских легионеров поселили в вагонах. С отправкой союзники не особенно спешили: во Владивостоке ещё не было достаточного количества кораблей, чтобы транспортировать такую массу военнослужащих через два океана. Поэтому Чехословацкому корпусу была поручена охрана Сибирской железной дороги. Фактически это дало возможность руководству корпуса захватить в свои руки весь транспорт. Русские офицеры, которые ещё оставались в корпусе на командных должностях, были удалены или добровольно перешли в армии Сибирского правительства Колчака. Командир Чехословацкого корпуса, теперь уже генерал, Ян Сыровый 27 января 1919 года издал приказ, объявляющий участок магистрали между Новониколаевском и Иркутском операционным участком Чехословацкого войска. 4 февраля Сыровый сложил с себя обязанности командующего Западным фронтом войск адмирала Колчака, полностью перейдя под протекторат представителей держав Антанты, в частности – генерала П.Женена. В дальнейшем, при отступлении, это обстоятельство создало для белых армий безвыходное положение и сыграло трагическую роль в судьбе адмирала Колчака.
Чехи и Колчак
Приход к власти адмирала Колчака чехи, в своем большинстве, не приветствовали. По мнению многих историков Белого Движения, находясь за спиной белых армий и имея поддержку союзников, они интриговали, саботировали, делали всё, что было в их интересах, но никак не в интересах тех белых воинов, которые продолжали сражаться на антибольшевистских фронтах. Особенно обострились отношения чехов с колчаковским правительством в период поражений белых осенью 1919 года. После падения Омска они вылились уже в открытую конфронтацию. 13 ноября чешский Национальный совет во главе с докторами Павлу и Гирсой обратился к союзникам со скандальным меморандумом, в котором, изображая себя мучениками долга, поставленными в невыносимые условия, чехи требовали немедленного возвращения на родину и отказывались от дальнейшей поддержки правительства Колчака. После эвакуации его столицы власть самого Колчака стала призрачной. Напрасно он грозил генералу П. Жанену «силой усмирить чехов, наших военнопленных» – после развала фронта Верховный правитель утратил реальное влияние на события. В сохранившихся донесениях Главнокомандующему белыми войсками в Сибири генералу В.О. Каппелю содержатся вопиющие сведения о безобразиях на железной дороге и небывалой жестокости чехов. Имея в своих руках силу, они отбирали паровозы у эшелонов с ранеными, а иногда, чтобы очистить для себя место, выбрасывали из вагонов раненых, эвакуирующихся женщин, стариков и детей. По свидетельствам очевидцев, чешские поезда вывозили не только и не столько свои воинские части. В их вагонах можно было видеть всё, от токарных станков до пианино и мягкой мебели включительно. Для пропуска чешских эшелонов с «благоприобретёнными» в России грузами часто останавливалось всё движение на Сибирской железной дороге. Мародёрство чешских легионеров, которые воспринимались большинством населения как союзники колчаковского правительства, подготовило почву для массовых антиправительственных выступлений и сыграло не последнюю роль в падении режима Верховного правителя в Сибири.
Сам Колчак выехал из Омска 12 ноября, за 2 дня до его эвакуации, отдельным литерным поездом. Одной из его забот было стремление предотвратить захват чехами, союзниками или партизанами золотого запаса. Предложение генерала Жанена передать золотой запас под охрану союзников Колчак категорически отверг, заявив, что пусть лучше он достанется большевикам, но останется в России, чем будет увезен за границу.
Вскоре адмирал Колчак и его «золотой» эшелон стали жертвой произвола союзников и чешского командования на железной дороге. Генералом Каппелем была получена из Нижнеудинска телеграмма о том, что чехословаки силой забрали два паровоза из эшелонов адмирала. Под предлогом охраны от нападения чехи фактически взяли поезда Верховного и его самого под контроль. Генерал Каппель, опасаясь ввязываться в конфликт с союзниками и с представителем Франции генералом Жененом, не решился применить в отношении чехословаков военную силу. Он послал телеграмму с вызовом командующего чешскими войсками Яна Сырового на дуэль. Поступая так, генерал считал, что он имеет дело с человеком, для которого кодексы долга и честь офицерского мундира не пустые слова, но он ошибся. Ответа на телеграмму не последовало.
Нелицеприятно смотрится и роль командующего Чехословацкими войсками генерала Я. Сырового в истории с выдачей эсеровскому повстанческому Политцентру в Иркутске адмирала Колчака. Сыровый не только не воспрепятствовал стремлению генерала Женена «выторговать» себе головой Колчака проезд домой, но и приказал своим подчинённым предательски разоружить отряд Скипетрова, посланный Семёновым для подавления восстания эсеров. Вряд ли Сырового волновала судьба эсеровского Политцентра. Однако семёновцы, чего доброго, могли освободить Колчака и золото, лишив тем самым Чехословацкий корпус основного козыря в переговорах с повстанцами. 21 февраля 1920 года власть в городе без боя перешла к большевистскому ревкому, а 7 февраля, в день расстрела Колчака, в переговорах с 5-й красной армией Ян Сыровый подписал соглашение об оставлении бывшего Верховного правителя «в распоряжении советской власти под охраной советских войск». Кроме того, в обмен на свой проезд к Владивостоку чехам пришлось оставить большевикам доставшуюся им часть золотого запаса. Утверждения о том, что всё «золото Колчака» якобы было вывезено в Чехословакию и положено в основу капитала пражского Банка чешских легионеров, не находят никакого подтверждения у серьёзных историков.
Известно, что воины-каппелевцы преподнесли Сыровому в Чите «тридцать серебреников», как Иуде, предавшему своих вчерашних союзников. Вызов Сырового и Женена на дуэль, после гибели Каппеля и Колчака, повторили генерал Войцеховский, атаман Семёнов и другие офицеры белой армии. Ни Сыровый, ни Женен на эти вызовы не ответили. Последним военным эшелонам чехословаков приходилось пробиваться с боями через территории, занятые войсками атамана Семёнова. В конечном итоге, при поддержке союзников, им удалось эвакуироваться в Европу через Владивосток.
Но если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то получается, что ни Колчак, ни кто-либо другой из белых военачальников не имел никакого права требовать от командования чехословаков помощи или лояльного к себе отношения. Чешский корпус, оказавшись волей случая втянутым во внутренний конфликт двух противоборствующих сил, не имел никакой мотивации, чтобы выступать в этом конфликте на чьей-либо стороне. Единственной задачей иностранных легионеров было поскорее вернуться на родину, чтобы образовать национальную армию своего государства, созданного при поддержке стран-победительниц, т.е. Антанты. Ни Омское правительство Колчака, ни Забайкальское правительство атамана Семёнова своими действиями никак не способствовали скорейшему достижению этой цели, поэтому командование легионеров не считало себя чем-либо им обязанным.
На 42-х кораблях из Владивостока союзниками было переправлено 72 644 человек (3004 офицеров и 53 455 солдат и прапорщиков Чехословацкой армии). Из России не вернулось более четырёх тысяч человек — погибших и пропавших без вести. Последний эшелон с легионерами вернулся в Чехословакию лишь в ноябре 1920 года. В их числе были будущие чехословацкие генералы и политические деятели: Ян Сыровый, Станислав Чечек, Людвиг Крейчи, Людвиг Свобода, Радола Гайда и другие люди, которые сыграли определяющую роль в становлении Чехословацкого государства. Впоследствии Чехословакия дала приют тысячам русских изгнанников, создав на своей территории благоприятные условия для возникновения крупных культурных центров Русского Зарубежья.
Выводы:
Руководство Чехословацкого корпуса ставило своей основной целью скорейшее возвращение в Европу в качестве национальной армии Чехословацкой республики. Белые идеи, равно как и идеи освобождения России от большевизма были глубоко чужды легионерам, и борьба на стороне белых сил за единую Россию не входила в сферу их интересов. Таким образом, чехословацкие легионеры не могут быть однозначно причислены к сознательным борцам с большевизмом в России, называться «белочехами» и вообще участниками Белого Движения.
Исторически неверным, на наш взгляд, является и однозначное причисление воинов Чехословацкого корпуса к «прислужникам» Антанты, которые исполняли на территории России роль её верных наймитов. Подняв мятеж, чехословаки, безусловно, создали условия для свержения советской власти в Сибири и возникновения там других белых правительств. Но в результате они сами оказались лишь заложниками сложившейся ситуации. Красные обвиняли чешских легионеров в развязывании Гражданской войны и помощи белым; белые, в свою очередь, предъявляли им обвинения в предательстве и гибели адмирала Колчака. А военнопленные чехословаки, честно воевавшие на стороне Антанты в период Великой войны, просто хотели вернуться домой, чтобы воспользоваться плодами своей победы. И они имели на это право.
Вдовствующая Императрица Мария Феодоровна. Фото: www.globallookpress.com
