какое коллизионное регулирование имеют главное и акцессорное обязательства
Субординация акцессорных обязательств, восстановленных в результате признания сделки недействительной.
В действующем законодательстве о банкротстве имеется ярко выраженный пробел правового регулирования вопроса восстановления акцессорных обязательств, которые обеспечивали исполнение сделки, действия по исполнению которой в последствии были признаны недействительным в порядке ст. 61.3 Закона о банкротстве.
Отсутствие правового регулирования в данном вопросе восполняется судебной практикой, в частности, судебными актами Верховного Суда, принимаемыми при разрешении спорных вопросов, в связи с чем в настоящее время уже сложилась правоприменительная практика, касающаяся порядка и способа восстановления требований кредитора к поручителям, которые обеспечивали исполнение обязательств, исполненных с предпочтением.
В знаковом для разрешения этой проблемы определении Верховного суда от 27.04.2018 по делу №А40-232020/2015 предусмотрено 2 возможных пути предъявления требований: требование о восстановлении задолженности в рамках дела, в котором оспаривалась сделка, и предъявление самостоятельного иска о присуждении.
К сожалению, Верховный Суд в определении не дал разъяснений, касающихся возможности понижения очередности удовлетворения требований, вытекающих из восстановленных акцессорных обязательств, если такое требование предъявляется к лицу, находящемуся в процессе банкротства.
Логика, согласно которой восстановленные в результате признания недействительными сделками акцессорные обязательства подлежат субординации, следует из системного толкования п. 2 ст. 61.6 Закона о банкротстве с учетом, разъяснений, изложенных в пункте 27 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».
По смыслу пункта 27 Постановления № 63 понижение очередности восстановленного требования на основании пункта 2 статьи 61.6 Закона о банкротстве является ответственностью особой природы, которая применяется по отношению к кредитору, чья недобросовестность установлена в ходе рассмотрения вопроса о недействительности сделки.
Учитывая наличие тесной юридической взаимосвязи между основным и обеспечивающим его исполнение обязательствами, представляется разумным сохранение указанных правил о понижении очередности не только к самому восстановленному требованию в рамках дела о банкротстве основного должника, но и по отношению к восстановленным требованиям, вытекающим из обеспечительных обязательств, в деле о банкротстве предоставившего поручительство лица.
Исходным положением для данного вывода является то факт, что субординация требований обладает свойством общей превенции, характерным для всех типов юридической ответственности, то есть, имеет целью предупреждение нарушения установленных законодательством запретов для широкого круга лиц.
Однако в случае допущения удовлетворения восстановленных требований по акцессорным обязательствам недобросовестных кредиторов наравне с требованиями независимых кредиторов, цель общей превенции не будет достигнута в полной мере, так как при таком подходе недобросовестный кредитор сохранит за собой право на удовлетворение своих требований за счет конкурсной массы лиц, предоставивших обеспечение в счет недействительной сделки, то есть, не претерпит должных негативных последствий из своего недобросовестного поведения.
Особенно следует обратить внимание, что неприменение правил о понижении очередности удовлетворения восстановленных требований кредиторов за счет конкурсной массы лица, предоставившего обеспечение, прежде всего нарушит права других независимых кредиторов, которые не участвовали как в совершении и исполнении недействительной сделки, ставшей причиной восстановления требований по акцессорным обязательствам, так и не могли повлиять на ход рассмотрения вопроса о признании такой сделки недействительной.
Вместе с тем, независимые и добросовестные кредиторы, тем не менее, несут неблагоприятные последствия в виде уменьшения размера удовлетворения своих требований в результате притязаний недобросовестного кредитора на часть конкурсной массы лица, предоставившего обеспечение.
Также вопрос о субординации восстановленных прав требования по обеспечительным обязательствам имеет смысл в контексте банкротства группы лиц, когда одним из кредиторов предоставившего обеспечение лица, является основной должник.
В практике делового оборота лица, выдающие обеспечение, как правило. входят в одну группу лиц с должником или являются его контролирующими лицами, и эти же лица, как правило, имеют задолженность перед основным должником, вытекающую из ординарных гражданско-правовых отношений или возникающую в результате признания недействительных сделок с основным должником. Иными словами, такая ситуация имеет широкое распространение и не является исключением из правила.
При таких обстоятельствах на удовлетворение от конкурсной массы предоставившего обеспечение лица претендует как кредитор по восстановленным обеспечительным обязательствам, так и основной должник.
Особенность подобного положения заключается в том, что в рамках дела о банкротстве основного должника кредиторы имеют право на защиту своих имущественных интересов по отношению к конкурсной массе путем реализации механизма субординации требований, восстановленных в результате признания сделки недействительной, но аналогичные притязания кредиторов основного должника на конкурсную массу выдавшего обеспечение лица по указанной недействительной сделке от восстановленных требований недобросовестного кредитора прямо в законе не защищаются, хотя справедливо сделать утверждение, что несмотря на наличие двух различных дел о банкротстве, тем не менее, существует единая конкурсная масса, из которой будут удовлетворяться требования кредиторов основного должника.
Таким образом, в контексте взаимосвязанных банкротств основного должника и поручителя представляется недопустимым существование двух различных правовых подходов к очередности удовлетворения требований, восстановленных в результате признания недействительной сделки, так как это по существу является непоследовательным применением правил о субординации, которые в деле о банкротстве основного должника ограничивают недобросовестного кредитора в его притязаниях на конкурсную массу, однако в деле о банкротстве лица, предоставившего поручительство по недействительной сделке, допускают равную с основным должником очередность удовлетворения требований недобросовестного кредитора.
Ранее вопрос о возможности субординации восстановленных акцессорных требований широко в юридической науке не обсуждался, однако Сайфуллин Р.И. в своей статье «Восстановление обязательства из поручительства как последствие оспаривания сделки в деле о банкротстве»[1] поддерживает вышеизложенную позицию автора:
«Как известно, по смыслу п. 2 ст. 61.6 Закона такие требования подлежат удовлетворению после удовлетворения кредиторов третьей очереди, включенных в реестр требований кредиторов. Это своего рода санкция, которая применяется в отношении кредитора. Возникает вопрос: восстанавливается ли в этом случае требование в первоначальном виде, в том числе в части требований к поручителям? Думаем, что этого не должно быть. Кредитор должен сам претерпевать указанные неблагоприятные последствия, а не делить их с обеспечителями. Почему если кредитор был осведомлен о наличии признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества у должника в момент совершения с ним сделки, отвечающей признакам п. 1 ст. 61.3 Закона о банкротстве, то поручитель должен от этого страдать? Мы же прекрасно понимаем, что после удовлетворения восстановленных притязаний поручителем последний займет место кредитора. Иными словами, все неприятные последствия действий (бездействия) первоначального правообладателя будут перенесены на него. Это несправедливо».
Судебная практика до настоящего момента не выработала подхода к вопросу о возможности субординации восстановленных требований по обеспечительным сделкам в результате признания недействительным основного обязательства или его исполнения.
Анализ судебных актов по данной тематике позволил выявить лишь один судебный акт, в котором суд понизил в очередности восстановленные в результате признания недействительной сделкой требования кредитора по договору поручительства.
В постановлении Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 18.07.2019 № Ф02-3178/2019 по делу № А33-13518/2016 кассация оставила без изменения судебные акты нижестоящих инстанций, в соответствии с которыми требования АО «Альфа-банк» признаны подлежащими удовлетворению за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов.
Субординируя требования АО «Альфа-банк» к поручителю, находящемуся в процедуре банкротства, суды в данном споре руководствовались тем, что в деле о банкротстве основного должника в прядке п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве признаны недействительными сделки по перечислению денежных средств, направленные на досрочное погашение обязательств, вытекающих из кредитного договора, что является основанием для применения правил о субординации, установленных п. 2 ст. 616 Закона о банкротстве.
Неполнота мотивировки данных судебных актов характеризуется тем, что суды не разъяснили и не обосновали причины, по которым они применили правила о понижении очередности по отношению к требованиям к поручителю, восстановленным в результате признания недействительным исполнения основного обязательства в рамках дела о банкротстве основного должника, что позволяет, с одной стороны, говорить о том, что судебная практика, позволяющая субординировать восстановленные требования по обеспечительным сделкам, начинает появляться в арбитражных судах, с другой стороны, отсутствие прецедентов на уровне Верховного Суда указывает на ее нестабильность и возможность появления принципиально другого подхода к разрешению аналогичных споров.
Общие положения о сделках и договорах в международном частном праве
1. Внешнеэкономические сделки. Под внешнеэкономической сделкой понимается сделка, совершаемая в ходе предпринимательской деятельности субъектами гражданских правоотношений, коммерческие предприятия которых находятся на территории различных государств. Такая сделка выходит за пределы частного права и подпадает под действие публично-правовых норм, вследствие чего налагает на ее субъектов дополнительные обязанности.
Необходимым и достаточным условием для квалификации сделки как внешнеэкономической является выявление двух квалифицирующих признаков:
1) различное нахождение коммерческих предприятий контрагентов. Если у лица несколько коммерческих предприятий (например, филиалы в разных странах), то для квалификации сделки необходимо использовать принцип тесной связи какого-либо коммерческого предприятия с конкретной сделкой;
Под коммерческим предприятием понимается центр деловой активности субъекта предпринимательской деятельности, та территория, на которой он осуществляет свою хозяйственную деятельность (или ее часть).
2) связь сделки с предпринимательской деятельностью, предполагающая взаимонаправленное волеизъявление контрагентов на достижение предпринимательской цели.
Отсутствие какого-либо признака влечет невозможность квалификации сделки в качестве внешнеэкономической, вне зависимости от ее предмета, цены, валюты обязательства или прочих условий.
Внешнеэкономические сделки подразделяются на виды в соответствии с критериями классификации гражданско-правовых сделок. В качестве специфического критерия выступает правовая цель сделки, в связи с чем внешнеэкономические сделки разделяются на: 1) внешнеторговые сделки, направленные на трансграничный обмен товарами, работами, услугами, а также результатами интеллектуальной деятельности; 2) инвестиционные сделки, направленные на финансирование реализации проектов, в целях получения прибыли в будущем.
2. Форма сделки определяется как материальными, так и коллизионными нормами, кроме того, необходимо учитывать российские императивные нормы.
Конвенция о договорах международной купли-продажи товаров (Вена, 11 апреля 1980 г.; вступила в силу для РФ с 1 сентября 1991 г.) (далее — Венская конвенция 1980 г.).
Конвенция ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (Нью-Йорк, 10 июня 1958 г.; вступила в силу для РФ с 22 ноября 1960 г.); Конвенция для унификации некоторых правил, касающихся международных воздушных перевозок (Варшава, 12 октября 1929 г.; вступила в силу для РФ с 18 ноября 1934 г.).
Конвенция ООН об использовании электронных сообщений в международных договорах (Нью-Йорк, 23 ноября 2005 г.; вступила в силу для РФ с 1 августа 2014 г.).
Коллизионные нормы подчиняют форму сделки праву того государства, где она была совершена. Такой подход фиксируется и в международных источниках, и в актах национального права. В ст. 1209 ГК введены кумулятивные правила, позволяющие оставить сделку в силе с точки зрения ее формы при соблюдении требований или права места заключения сделки, или права, применимого к данной сделке, или права, избранного сторонами.
В связи с юридической спецификой сделки вопрос ее формы может подчиняться субсидиарным коллизионным правилам. Так, форма потребительской сделки подчиняется закону потребителя, форма сделки с недвижимостью — праву места нахождения этого имущества, а сделка в отношении имущества, внесенного в государственный реестр, должна совершаться по форме, установленной государством, в чей реестр делается запись в связи с данной сделкой.
Пункт 6.6.2 Инструкции Банка России от 4 июня 2012 г. N 138-И.
3. Право, применимое к договору, действует в отношении вопросов обязательственного статута, под которым понимаются пределы действия права, подлежащего применению к договорному отношению.
Сфера обязательственного статута включает: толкование договора; права и обязанности сторон договора (в том числе отношения в связи с процентами); исполнение и прекращение (в том числе путем зачета) договора; последствия неисполнения (или ненадлежащего исполнения), а также недействительности договора; возможность уступки права требования по договору. Кроме того, ГК относит к сфере обязательственного статута вопросы исковой давности и в некоторых случаях форму договора и переход риска случайной гибели.
Например, Конвенция о международном финансовом лизинге (Оттава, 28 мая 1988 г.; вступила в силу для РФ с 1 января 1999 г.); Конвенция по международным факторинговым операциям (Оттава, 28 мая 1988 г.; вступила в силу для РФ с 1 марта 2015 г.) и др.
Коллизионный аспект позволяет определить право, применимое к договору, при помощи одной из привязок, действующих как основное и субсидиарное правила: закон автономии воли сторон и закон наиболее тесной связи.
Основное правило — автономия воли сторон, основанная на принципе свободы договора. Разновидности данного правила характеризуют пределы усмотрения сторон. Относительная автономия позволяет осуществлять выбор применимого права исходя из принципа тесной связи (по любому из существующих критериев) договора и избранного правопорядка. Абсолютная автономия не содержит ограничений, стороны могут избрать любое объективно существующее право. Гражданский кодекс основывается на абсолютной автономии, позволяя сторонам избирать право не только для договора, но и для его отдельных частей.
В том случае, если выбор правопорядка не осуществлен (признан недействительным), договорные отношения регулируются правом, определяемым при помощи закона наиболее тесной связи. В России в качестве критерия тесной связи договора с правопорядком какого-либо государства используется принцип характерного исполнения. В силу данного принципа договорные отношения подчиняются праву того государства, где находится место жительства (если стороной договора является физическое лицо) или основное место деятельности (коммерческое предприятие для субъектов, осуществляющих предпринимательскую деятельность) той стороны по договору, которая осуществляет исполнение, направленное на достижение правовой цели этого договора. В договорах, направленных на передачу вещных прав на имущество (в том числе купля-продажа, аренда, заем и т.д.), в качестве такой стороны будет выступать субъект, передающий вещное право на предмет договора (продавец, арендодатель и т.д.). В договорах на выполнение работ и оказание услуг в качестве такой стороны выступает сторона, которая реализует цель договора своими активными действиями (подрядчик, исполнитель, хранитель и т.д.).
Могут быть предусмотрены субсидиарные коллизионные правила, предусматривающие особенности выбора применимого права в отношении отдельных видов договоров, в том числе если договор так или иначе связан с объектами недвижимости, он традиционно подчиняется праву местонахождения этой недвижимости; договор о совместной деятельности (в том числе в форме учреждения юридического лица) будет подчиняться праву той страны, где предполагается осуществление этой деятельности. Также ГК устанавливает особые правила для договора с участием потребителя, для отдельных аспектов отношений страхования и др.
4. Соглашение о выборе применимого права представляет собой договор сторон контракта о подчинении своих отношений (полностью или в части) нормам правопорядка какого-либо государства. Существенным условием такого соглашения является предмет — обязательство сторон контракта подчиняться требованиям и нормам избранного ими правопорядка, в том числе в случае возникновения споров в связи с их контрактными отношениями.
Соглашение о выборе применимого права должно подчиняться следующим требованиям:
1) сделанный выбор должен быть четким и однозначным. Это не означает обязанность прямо называть применимое право, могут быть предусмотрены критерии определения применимого права, позволяющие осуществить однозначный выбор в конкретной ситуации (например, право страны ответчика);
2) может быть избран только существующий правопорядок, т.е. избирать недействующее право, в том числе право исчезнувшего государства, нельзя. Вместе с тем допускается выбор права непризнанного государства;
3) соглашение должно предусматривать выбор права, но не закона, т.е. стороны не могут подчинить свой контракт действию отдельных нормативных актов той или иной правовой системы;
4) нельзя «замораживать» действие права, к договору будет применяться право, действующее на момент рассмотрения спора (момент установления содержания иностранной правовой нормы);
5) выбор не должен ущемлять интересы «слабой» стороны договора, третьих лиц, а также противоречить строго императивным нормам страны суда;
6) выбор сторон должен допускаться коллизионными нормами страны суда.
Соглашение о выборе применимого права должно быть заключено в письменной форме под угрозой его ничтожности. Оно может существовать как в виде отдельного соглашения, так и в виде оговорки к контракту. Несмотря на относительно автономный характер такого соглашения, следует иметь в виду, что при перемене лиц в основном обязательстве его действие сохраняется.
В иностранном праве акцессорные обязательства именуются также зависимыми правовыми сделками, дополнительными обязательствами, дополнительными обязательствами для обеспечения договора, а также побочными правами.
Конвенция о морских залогах и ипотеках (Женева, 6 мая 1993 г.; вступила в силу для РФ с 5 сентября 2004 г.).
Например, Конвенция о международных гарантиях в отношении подвижного оборудования (Кейптаун, 16 ноября 2001 г.; вступила в силу для РФ с 1 сентября 2011 г.) и др.
Коллизионный аспект. В России отсутствуют специальные нормы, определяющие право, применимое к акцессорным сделкам, что влечет применение общих правил: закона автономии воли сторон или закона тесной связи.
Коллизионно-правовые нормы
1. Коллизионная норма — это норма права, которая позволяет определить, право какого государства подлежит применению к частноправовым отношениям, осложненным иностранным элементом.
Коллизионная норма имеет свою, отличную от других норм права, структуру и состоит из объема и привязки. Объем — это часть коллизионной нормы, указывающая на те отношения, к которым норма применяется. Так, в п. 2 ст. 1197 ГК объем нормы следующий: «Признание в Российской Федерации физического лица недееспособным или ограниченно дееспособным». Привязка — часть коллизионной нормы, которая определяет, право какого государства следует применить к отношениям (компетентное право). В п. 2 ст. 1197 ГК привязка следующая: «Подчиняется российскому праву».
2. Коллизионные нормы можно классифицировать по различным основаниям.
Односторонней называется коллизионная норма, привязка которой указывает на применение правовой системы конкретного государства. Например, п. 2 ст. 1195 ГК: «Если лицо наряду с российским гражданством имеет и иностранное гражданство, его личным (физического лица) законом является российское право».
Двусторонней (многосторонней) коллизионной является норма, которая не называет компетентное право, но определяет его через указание на конкретные фактические обстоятельства. Например, п. 4 ст. 1209 ГК «Форма сделки в отношении недвижимого имущества подчиняется праву страны, где находится это имущество». Отсюда следует, что потенциально это может быть право любого государства, однако применить следует именно право той страны, где находится недвижимость.
Альтернативные коллизионные нормы содержат несколько вариантов для выбора права, закрепленных законодателем в самой норме. Так, согласно п. 1 ст. 1221 ГК к требованию о возмещении вреда, причиненного вследствие недостатка товара, работы или услуги, может применяться либо право страны, где имеет место жительства или основное место деятельности продавец или изготовитель товара либо иной причинитель вреда, право страны, где имеет место жительства или основное место деятельности потерпевший, или же право страны, где была выполнена работа, оказана услуга, или право страны, где был приобретен товар. При этом выбор права принадлежит потерпевшему.
Кумулятивные нормы (от лат. cumulo — накапливаю). В этом случае речь идет о возможности применения вначале права одного государства, и если это не приводит к должному результату, то затем и другого. Например, п. 2 ст. 1224 ГК указывает, что форма завещания определяется «по праву страны, где завещатель имел место жительства в момент составления такого завещания…». Однако далее п. 2 ст. 1224 ГК предусматривает дополнительную возможность для признания завещания действительным, поскольку определено, что форма завещания может соответствовать праву места составления завещания или требованиям российского права.
Диспозитивные коллизионные нормы закрепляют возможность выбора права сторонами правоотношений. Так, сторонам договора при заключении договора или в последующем предоставляется право выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору ( п. 1 ст. 1210 ГК).
К императивным коллизионным нормам относятся нормы, не позволяющие сторонам самим выбрать применяемое право. Примером такой нормы может служить п. 2 ст. 1213 ГК: «К договорам в отношении находящихся на территории Российской Федерации земельных участков, участков недр и иного недвижимого имущества применяется российское право».
3. Основные типы коллизионных привязок (формулы прикрепления). Коллизионные привязки можно объединить в группы, именуемые еще формулами прикрепления. Среди них выделают личный закон, закон места нахождения имущества, места совершения акта, закон характерного исполнения, закон наиболее тесной связи и др.
Личный закон применяется для определения правового положения физических и юридических лиц. Личный закон физических лиц подразделяется на закон гражданства и закон места жительства. Закон гражданства — коллизионная привязка, в силу которой применяется право того государства, гражданином которого является физическое лицо, а закон места жительства обязывает к применению права страны, на территории которой лицо проживает. Личный закон используется для определения право- и дееспособности, объема и характера личных неимущественных прав, в том числе в семейном праве, и в некоторых иных случаях.
Закон места нахождения вещи используется преимущественно при решении вопросов, связанных с вещными правами. По общему правилу право собственности на имущество определяется по праву страны, где это имущество находится, что нашло закрепление в ст. ст. 1205 — 1207 ГК.
Закон места совершения акта включает в себя несколько «родственных» вариантов — закон места совершения договора, закон места совершения брака, закон места заключения сделки, закон места выдачи доверенности, составления завещания и т.д. — и применяется для определения права, подлежащего применению к обязательствам и в некоторых других случаях. Для определения права, регулирующего деликтные обязательства, наиболее распространенной коллизионной привязкой является закон места причинения вреда ( ст. 1219 ГК).
Закон характерного исполнения означает, что к отношениям следует применять право той страны, представитель которой осуществляет исполнение, определяющее суть договора. В ст. 1211 ГК данная привязка закреплена следующим образом: «…к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора». При этом установлено, что стороной, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для договора купли-продажи, является продавец, а для договора аренды — арендодатель и т.п. Не случайно данный тип привязки еще именуют «закон страны продавца».
Закон наиболее тесной связи означает, что к отношению должно применяться право той страны, с которой оно наиболее тесно связано. Указанный тип привязки закреплен в ст. 1186 ГК, где сказано, что при невозможности определить право, подлежащее применению, применяется право страны, с которой гражданско-правовое отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано.
Закон флага. Коллизионная норма с такой привязкой есть в ст. 415 КТМ, согласно которой право собственности и другие вещные права на судно, включая возникновение, переход и прекращение таких прав, определяются по праву того государства, под флагом которого ходит судно.
Закон суда. Суть данной формулы в том, что суд при определенных ситуациях, например при невозможности установить содержание иностранного права, может применить материальное право своего государства, т.е. государства, на территории которого осуществляется судебное разбирательство ( ст. 1191 ГК).