Феотокария что это чтение
Богородичник это издание, содержащая собранные вместе каноны Божией Матери, читаемые на повечерии в течении всего года. Эти каноны представляют собой шедевр православной гимнографии. В современной русской традиции Богородичник обычно полностью входит в состав Октоиха. Всего канонов 56, все они читаются на повечерии каждый день недели. Каноны распределены по гласам и дням седмиц. В современной традиции книга широко используется и в богослужении (монастырском), и в домашней молитве. Помимо самих канонов Божией Матери на каждый день, расположенных по гласам и дням седмицы, здесь так же представлены чин общего молебна Божией Матери и каноны «певаемые» в особых случаях (в скорби, благодарственный, молебный, покаянный). В приложениях также Акафист Божией Матери.
В бумажных изданиях данного сборника обычно печатаются только каноны, мы собрали на страницах этого раздела, для удобства использования, тропари (Богородичны) и молитвы, читаемые обычно перед и после канона соответственно. Богородичные тропари взяты из приложения к Часослову – это богородичны отпустительныя по тропарех святых, во все лето и воскресны осьми гласов. Молитвы после канонов – это молитвы Божией Матери на каждый день седмицы и молитва «Царице моя преблагая…».
Все тексты взяты из богослужебных книг и адаптированы для домашнего чтения. Так как неделя (глас) в церковной традиции начинается с Воскресного дня приводим порядок чтения канонов начиная с воскресенья.
преподобный Паисий Святогорец (Эзнепидис)
Труды на иностранных языках
Биография
Детство и юность Паисия Святогорца
Паисий Святогорец родился 25 июля 1924 года, в селении Фарасы, в многодетной семье. Его отец, Продромос Эзнепидис, был человеком верующим. В обыденной жизни он занимался крестьянскою деятельностью, плавкой железа. По складу характера Продромос отличался отвагой, патриотизмом и справедивостью. Мать Паисия, Евлогия, глубоко верующая, трудолюбивая женщина, происходила из рода Франгопулосов и состояла в родстве с ныне прославленным Арсением Каппадокийским.
При Крещении родители хотели назвать сына в честь деда, но преподобный Арсений, прозрев его будущую жизнь и желая дать ему свое благословение, настоял на имени Арсений.
Ввиду притеснения православных со стороны турецких мусульман и по причине обмена населением между Турцией и Грецией семья Арсения (Паисия) вместе с единоплеменниками вынуждена была отправиться в эмиграцию. По прибытии в Грецию переселенцы какое-то время ютились в порту Пирея, затем — в крепости острова Керкира. Здесь умер и был погребен преподобный Арсений. Наконец, беженцы добрались до города Коницы, где и осели.
С детства Арсений (Паисий) мечтал стать монахом, приобщался к молитвенному деланию, учился смиренномудрию и воздержанию. Родители часто рассказывали ему о преподобном Арсении, чьё имя он носил от Крещения, и кого потом сам Арсений ставил в пример.
Научившись грамоте, Арсений часто читал Священное Писание и Жития Святых. Рассказывают, что иногда, возвращаясь из школы, он сходу брался за эти священные пособия, забыв про еду. Случалось, что его старший брат, видя чрезмерную, как ему казалось, увлечённость Арсения, прятал книги, но Арсений проявлял удивительную настойчивость: доходило до того, что он убегал читать в лес. Уже тогда он пытался использовать опыт святых в своей практике.
Начальную школу он закончил неплохо, однако дальше учиться не стал; в его селении не было гимназии. Подражая Христу, как известно воспитывавшемуся, в доме плотника, Арсений стал учиться плотницкому ремеслу. Одно время он работал с наставником, а впоследствии организовал собственную столярную мастерскую. Помимо предметов домашнего быта, он мастерил вещи церковного употребления и гробы. За последние он не брал платы, выражая своё сострадание и проникаясь болью тяжёлых утрат.
Утверждают, что в пятнадцатилетнем возрасте Арсений удостоился чудесного явления Спасителя, что ещё больше утвердило его в ревности о Господе и благочестии. Вскоре он обратился в епархиальное управление с просьбой о вступлении в монашество, но беседовавший с ним представитель ответил, что ему необходимо подрасти.
Во время Гражданской войны коммунисты заточили было Арсения в тюрьму, но впоследствии, разобравшись, освободили. В виду участия братьев в войне, Арсений вынужден был взвалить на себя бремя крестьянских работ, став помощником и опорой для матери. Мысль о вступлении в монашество пришлось отложить.
Воинская служба
В 1945 году Арсений был призван в Армию, получил воинскую специальность радиста. Подразделение, в котором служил будущий Святогорец, участвовало в боевых действиях. Арсению не раз приходилось испытывать смертельную опасность и трудности, но он не унывал, а уповал — на Бога. И Бог не оставил его.
Однажды на стрельбище Арсений стал свидетелем необыкновенного свечения, невидимого для других. Оно исходило из оврага. Позже он выяснил: на том месте расстреливали осужденных, среди которых, вероятно, были и невиновные. Промыслом Божьим Арсений был избавлен от участия в этих расстрелах.
Жизнь на Афоне
В 1950 году, после возвращения со службы и непродолжительного пребывания в Конице, Арсений отправился на Святую Гору. Он желал найти старца, который бы взял его в послушание. Однако поиски не привели к искомому результату. К тому же Арсений получил весть от отца о возникших трудностях. И он решил отправиться домой.
Вернувшись с Афона, Арсений занялся плотницким ремеслом. Из заработанных средств он уделял родным и жертвовал беднякам. Кому-то безвозмездно делал окна и двери. Несмотря на профессиональную деятельность, требующую сил, Арсений постился, по ночам предавался молитвам и совершал поклоны, спал же он прямо на полу.
В марте 1953 года, следуя призванию, Арсений принял окончательное решение оставить суету мира и посвятить свою жизнь монашескому подвигу. Раздав сбережения нищим, он вновь отправился на Афон. Поначалу его выбор остановился на монастыре Констамонит, однако ко времени его прибытия на место на стороне южного побережья разыгрался шторм. Признав это за действие Божьего Провидения, он сел на судно, маршрут которого пролегал вдоль северной стороны, и вышел к монастырю Эсфигмен. Монастырь отличался строгим порядком. Здесь было у кого учиться, и от кого перенимать духовный опыт.
Первое время Арсений исполнял послушание в трапезной и пекарне, затем — в столярке. Ещё одной зоной ответственности было два храма, находившихся вне пределов монастыря. Там он поддерживал чистоту и зажигал лампады.
Как ни тяжело было послушание, с завершением трудового дня, ночью, Арсений молился и славословил Творца. Постепенно, под контролем игумена, к одним своим подвигам он прибавлял другие. В церкви старался не садиться, зимой, в келье, обходился без печки, а на улице — без теплых одежд. Спал на кирпичах или каменных плитах.
Как и многие прославленные подвижники, Арсений не избежал диавольских приражений и козней. Одно время изобретатель греха смущал его разогревом воспоминаний и переживаний за родных, являл их во сне то больными, то умершими. Затем он являлся Арсению в чувственном виде, желая его устрашить, разговаривал с ним. При помощи Божьей, Арсений преодолевал его коварство, обходил сети и западни.
Начало монашеского пути
27 марта 1954 года Арсений, пройдя испытания, был пострижен в монашество. С тех пор он стал носить имя «Аверкий».
Однажды, находясь в алтаре и наблюдая за священником, совершавшим Проскомидию, он увидел, как Агнец на дискосе трепещет, будто ягненок.
В другой раз, ночью, во время молитвы, он ощутил, будто что-то нисходит на него сверху и омывает его. Аверкий исполнился слезами радости. Это было действие благодати.
В послушании у старца
Со временем в Аверкии больше и больше зрело стремление к безмолвной, уединённой жизни. И вот, однажды он испросил благословение на уход из обители. Отправившись после этого в Иверский монастырь, он приложился к иконе Божьей Матери и ощутил какую-то особую нежность. Из этого Аверкий заключил, что его уход соответствует Божьему произволению.
Будучи наслышан о добродетелях старца иеромонаха Кирилла, подвизавшегося в Култумушском скиту, Аверкий пришёл к нему и попросился в послушники. Старец дал согласие. Помимо общих для христиан добродетелей, он обладал даром прозорливости и даром изгнания бесов. Аверкий относился к нему с глубоким уважением и думал остаться при нём навсегда. Но диавол стал строить новые козни.
В какой-то момент, несмотря на то, что Аверкий ушёл из обители не по личному произволу, а по благословению игумена, антипросоп монастыря затребовал его возвращения. Обитель нуждалась в нём как в хорошем плотнике и антипросоп использовал угрозу: если Аверкий не возвратится, то будет изгнан со Святой Горы.
Поступление в монастырь Филофей
В особножительном монастыре Филофей подвизался тогда дальний родственник Аверкия, иеромонах Симеон. В своё время он знал преподобного Арсения Каппадокийского. Имея это в виду, старец Кирилл посоветовал Аверкию перейти в эту обитель и встать под покровительство отца Симеона, что и было исполнено.
Согласно архивному свидетельству, Аверкий поступил в него 12 марта 1956 года. Подвизаясь в Филофее, он имел возможность посещать старца Кирилла и получать от него душеполезные разъяснения по насущным вопросам. Бывало, что старец, заранее прозрев время прихода Аверкия и содержание интересующей его темы, вместо словесного ответа указывал на уже отмеченный им в книге фрагмент.
В монастыре Филофей Аверкий имел послушание трапезника и келаря. Затем он был назначен старшим в столярку. Помимо этого трудился в пекарне. Однажды, увидев, как один из старцев запирает дрова, Аверкий опечалился, и попросил его больше так не поступать, сказав, что и сам готов носить дрова для него и для прочих братий, лишь бы никто не брал чужого. Свою же келью он традиционно не топил.
Однажды диавол хотел уловить Аверкия через гордость, на что он, уразумев сатанинский подвох, тут же зажег свечу и стал молиться. Затем, исповедуясь, он рассказал о произошедшем духовнику. После беседы с духовником он внимательно проанализировал свои помыслы и понял, что иногда и действительно уклоняется в мнение о значительности своих дел.
Время от времени диавол старался внушить ему хульные помыслы о святых. А один раз, во время Божественной Литургии, он явился ему в образе чудища с пёсьей головой, и, раздосадованный тем, что Аверкий пел тогда «Святый Боже», погрозил ему своей поганой лапой.
К лету 1956 года здоровье Аверкия пошатнулось и монастырские старцы отправили его в Коницу, на лечение. Добравшись до места, он не захотел жить в родительском доме, ввиду строго и внимательного отношения к взятому монашескому обету, и остановился в церкви святой Варвары. Вскоре, по приглашению давней знакомой, он переселился к ней в дом. Периодически его посещал лечащий врач, а родная сестра приходила делать уколы. По завершении курса лечения, Аверкий вернулся в Филофей.
3 марта 1957 состоялся постриг Аверкия в мантию. Тогда же он получил новое имя «Паисий», в честь Паисия II, митрополита Кесарийского.
На протяжении своего пребывания в Филофее Паисий много думал о безмолвии. Но все попытки удалиться в пустыню не имели успешного разрешения.
Однажды он условился с лодочником, что тот перевезёт его на пустынный остров, однако к назначенному сроку лодочник не появился. В другой раз Паисий предполагал стать послушником старца Петра, но вскоре старец скончался.
А однажды он договорился с филофеевским монахом, отцом Ф., идти ради безмолвия на Катунаки. Их обоих остановило Божье вмешательство. Отцу Ф. приснился сон: они бежали по крыше монастыря, но перед тем, как должны были спрыгнуть, Жена, облаченная в черное, удержала их за одежду, сказав, что внизу — пропасть, и если они спрыгнут — разобьются. Паисию же было ниспослано особое откровение. Когда он пребывал в своей келье и молился, у него неожиданно отказали ноги и руки. Какая-то невидимая сила сковала его так, что он совершенно не мог шевелиться. Пробыв в таком состоянии около двух часов, он, вдруг, увидел Катунаки, а с другой стороны — обитель Стомион в Конице. Когда он направил взгляд на Катунаки, услышал голос Пресвятой Богородицы, запрещавший идти на Катунаки и повелевающий отправляться в монастырь Стомион. Когда Паисий заметил, что он просил пустыни, а Она посылает его в мир, то вновь услышал, что должен отправиться в Коницу. Потом он разрешился от таинственных уз, и его сердце исполнилось благодатью. Когда Паисий рассказал об этом духовнику, тот, посоветовав никому не рассказывать о случившемся, благословил его оставить Святую Гору и ехать в Коницу.
Монастырь Стомион
В 1958 году Паисий, во исполнение Божественной воли, оказался в сгоревшем монастыре Стомион. Ни денежных средств, ни материалов, необходимых для восстановления обители, Паисий не имел. Христиане обрадовались появлению подвижника и готовы были оказывать ему посильную помощь.
Владыка благословил отца Паисия ездить по окрестным селениям с мощами святых и собирать пожертвования. Некоторые люди жертвовали по тарелке пшеницы, однако Паисий не приберегал её для продажи, а отдавал священникам, чтобы те раздавали её нуждающимся.
Ходатайством Пресвятой Богородицы нашлись люди, которые способствовали восстановлению монастыря денежными средствами, строительными и отделочными материалами, транспортом, личным трудом.
Помимо строительных работ Паисий прилагал много усилий в деле нравственного воспитания населения, отучал от разгульных пирушек и плясок, которые прежде устраивались возле монастыря. Рассказывают, что справа от входа он выкопал могилу и водрузил над ней крест, а потом зажигал там лампаду и кадил.
В какое-то время в Конице активизировались сектанты — евангелисты. Они настолько умело пропагандировали свою веру, что число их последователей неуклонно росло. В ответ Паисий составил письменное разоблачение и подвесил его к монастырским дверям. Кроме того, он неоднократно беседовал со слушателями еретических проповедей и своими ревностными увещеваниями отклонял их от опасности приобщения к секте.
Наряду с заботой о духовно-нравственном состоянии людей, отец Паисий проявлял заботу о материальной поддержке бедняков. По договоренности с властями, он установил в разных кварталах Коницы специальные благотворительные копилки, назначил ответственных за сбор и создал попечительский совет, распоряжавшийся распределением средств. Для ухода за стариками он направлял добровольцев. Сдавая в аренду беднякам монастырские земли, он не требовал за неё денег, а лишь просил, чтобы в случае хорошего урожая уделили монастырю столько, сколько сочтут необходимым.
Стараниями отца Паисия в Коницу были перенесены мощи преподобного Арсения Каппадокийского. Для этого он ездил на Керкиру, участвовал в обретении мощей и лично омывал их вином и водой.
К сожалению, не все относились к Паисию с пониманием. Кому-то не нравилось, что он запрещал неуместные развлечения, а кто-то заглядывался на монастырские владения. Нашлись и такие, которые требовали изгнать Паисия. Тогда он уехал на Святую гору, но жители стали просить его вернуться. Он и вернулся, а в 1961 году вновь отправился на Афон, затем вновь возратился.
Через какое-то время, вступив в переписку с Синайским архиепископом Порфирием и получив от владыки благословение жить на Синае, Паисий переселился на Синайскую Гору. Шел 1962-й год.
Жизнь пустынника на Синайской Горе
Рассказывают, что в первое время по прибытии Паисия на Синайскую Гору, там стояла тяжёлая засуха. Когда монастырь стал готовить к отправке за водой караван из верблюдов, старец попросил не отправлять его в этот день. Ночью он предался молитве, и пошёл дождь.
Какое-то время отец Паисий участвовал в столярных работах, связанных с реставрацией икон. Затем, испросив благословение на уединенную жизнь в пустыне, он поселился в келье святых Галактиона и Епистимии. Недалеко от этого места был небольшой родник. Воды было мало, но старец делился с животными и птицами.
По воскресеньям, а иногда реже он посещал монастырь: причащался, помогал петь и читать, принимал участие в монастырских работах, наставлял обращавшихся к нему за советами.
Диавол не оставлял Паисия и здесь. Однажды, когда он потряхивал старый будильник, диавол стал внушать ему мысль, что если бы он был женат, то качал бы не будильник, а ребёнка. Старец тут же его зашвырнул.
К 1964 году здоровье Паисия сильно ухудшилось. Как ни жаль было расставаться с любимой пустыней, Паисий вынужден был возвратиться на Афон.
Ухудшение здоровья
Вернувшись на Святую Гору, отец Паисий поселился в Иверском скиту. Он охотно помогал окружавшей его братии, а по возможности предавался безмолвному уединению, занимался молитвенным деланием и богомыслием.
Между тем болезнь прогрессировала. Оказалось, что диагноз, поставленный в прошлые годы, был неправильным. Тогда как Паисия лечили от туберкулеза, в действительности его мучил бронхоэктаз. В 1966 году ему сделали операцию, удалив почти всё левое легкое.
Паисий вернулся в скит, а затем, по рекомендации батюшки Тихона, удалился на Катунаки. Ему было необходимо сменить климат. Это произошло в 1967 году.
Помимо аскетических подвигов, он занимался резьбой. Часть изделий продавал, обеспечивая себе скромное пропитание; большую же часть раздавал.
Когда Священный Кинот поручил иеромонахам Василию и Григорию, насельникам Иверскиго скита, преобразовать жизнь монастыря Ставроникита, они обратились к Паисию за советом. Он поддержал это решение и пообещал помочь. 12 августа 1968 года Паисий перебрался в Ставроникитский монастырь.
10 сентября 1968 года отошел ко Господу старец Тихон. Перед смертью он высказал Паисию желание, чтобы тот стал его преемником по келье. Сам Паисий считал это большим благословением. Оказав посильную помощь братиям Ставроникитской обители, он перешел в каливу Честного Креста.
21 февраля 1971 года Паисий удостоился явления преподобного Арсения Каппадокийского. В это время он читал рукописное, составленное им Житие святого Арсения. Тот ласково погладил Паисия по голове. Впоследствии описание увиденного в этом явлении облика преподобного Арсения, а также написанный Паисием рисунок легли в основу его иконографического образа.
В 1972 году Паисий сподобился посетить место своего рождения, Фарасы. А в 1977 году, по приглашению Православной Церкви в Австралии, он посетил эту страну, совместно с отцом Василием, игуменом обители Ставроникита.
Сообщают, что однажды старец стал очевидцем явления Господа Иисуса Христа. Он узрел Его в сиянии света.
Келья «Панагуда». Последние годы жизни святого Паисия
Пробыв в каливе Честного Креста приблизительно одиннадцать лет, старец Паисий переселился в келью «Панагуда». Эта келья менее других удовлетворяла условиям уединенной жизни, но зато более других соответствовала удобству паломников, искавших у старца духовной поддержки и утешения. Келья была очень ветхой и нуждалась в ремонте. Отец Паисий приложил немало усердия, чтобы привести её в подобающий вид.
В 1982 году отец Паисий посетил Иерусалим. А после Иерусалима отправился на Синай, в монастырь святой Екатерины. Пробыв там непродолжительное время, он вернулся на Афонскую Гору.
Последнее время старца мучила боль. Он чутко реагировал на холод и уже с сентября начинал отапливать келью. Телесные силы иссякали.
22 октября 1993 года отец Паисий покинул территорию Святой Горы и направился в монастырь Суроти. На Афонскую Гору он больше не вернулся. В Суроти ему сделалось плохо и он был доставлен в больницу. Там обнаружилось, что у него — рак. 4 февраля 1994 года сделали операцию, затем ещё одну.
Отец Паисий хотел было отправиться на Афон и там завершить земной путь, но этому препятствовало ухудшение его состояния. Он решил остаться в Суроти. 11 июля отец Паисий причастился Святых Христовых Тайн. 12 июля 1994 года сердце подвижника остановилось.
13 января 2015 года, Священный Синод Вселенского Патриархата единогласно определил причислить Старца Паисия Святогорца к лику святых Православной Церкви.
Тропарь преподобному Паисию Святогорцу
Глас 5. Подо́бен: Собезнача́льное Сло́во:
Боже́ственныя любве́ о́гнь прие́мый, / превосходя́щим по́двигом вда́лся еси́ весь Бо́гови, / и утеше́ние мно́гим лю́дем был еси́, / словесы́ боже́ственными наказу́яй, / моли́твами чудотворя́й, / Паи́сие Богоно́се, / и ны́не мо́лишися непреста́нно // о всем ми́ре, преподо́бне.
Кондак преподобному Паисию Святогорцу
Глас 8. Подо́бен: Взбра́нной:
А́нгельски на земли́ пожи́вый, / любо́вию просия́л еси́, преподо́бне Паи́сие, / мона́хов вели́кое утвержде́ние, / ве́рных к житию́ свято́му вождь, / вселе́нныя же утеше́ние сладча́йшее показа́лся еси, / сего́ ра́ди зове́м ти: // ра́дуйся, о́тче всеми́рный.
Главное ― не как часто, а насколько ты готов.
Обсуждение современной практики исповеди и Причастия и ее изменения в различных церковных изданиях, в православном сегменте Интернета то затухает, то вспыхивает с новой силой. Высказываются самые различные точки зрения, доводы, в качестве аргументов приводятся свидетельства о богослужебной жизни Древней Церкви, цитаты из святых отцов, ссылки на личный опыт и многое, многое другое. Очевидно, что проблема не исчерпывается ответом на вопрос: «Как часто надо причащаться и обязательно ли перед этим каждый раз исповедоваться?». Проблема уходит корнями не столько в глубь веков, сколько в болезни и немощи современного христианства, которым она, кажется, в первую очередь своей остротой и обязана. Не претендуя на всесторонний разбор темы, на ее исчерпывающий анализ, мы хотели бы выделить и обсудить всего лишь один ее аспект, а именно — как должно готовиться к принятию Святых Христовых Таин.
Сейчас же, когда идут дискуссии о частоте Причащения, о «ненужности» исповеди в том виде, в котором она сегодня совершается, о роли в этом Таинстве священника, както само собой стало меняться и представление о том, какие труды и усилия требуются от желающего принять Святые Дары. Не так давно я беседовал со знакомой мне девушкой, прихожанкой одного из московских храмов, и в разговоре она пожаловалась на возникающее у нее периодически недоумение.
— Прихожу на службу и чувствую желание причаститься. Говорю об этом священнику, он благословляет, и я причащаюсь. А в другой раз такого желания не возникает. Получается, я не всегда хочу быть со Христом?
Тут уже моя очередь пришла испытывать недоумение.
— То есть как… Вы решаете причаститься уже на службе, почувствовав такое желание, а как же подготовка: правило, пост?
Выяснилось, что на данном приходе для тех, «кто часто причащается» и при этом соблюдает пост в среду и пятницу, поститься непосредственно перед Причащением считается необязательным. Что же до правила, то речи о трех канонах тут тоже уже не идет, для подготовки к принятию Святых Таин достаточно лишь прочесть канон ко Причащению, а молитвы прочитываются утром в храме, пока идет исповедь. Соответственно, не исключен и такой вариант, что человек канон не прочел (не успел, не смог, не собирался причащаться), но, придя на службу, понял, что хочет приобщиться. Тогда он подходит к священнику, говорит о своем желании и, скорее всего, идет после этого причащаться.
Пример этот отнюдь не уникален, это лишь отражение практики новой, но уже вполне сложившейся. Практики, основной целью которой является максимальное облегчение «доступа к Чаше» для обремененных многоразличными заботами и попечениями прихожан. И для необремененных — тоже. Идея ясна: центр, средоточие христианской жизни — богообщение, единение человека с Богом. Причащение — момент самого полного нашего единения со Христом. Поэтому причащаться следует как можно чаще и все, что так или иначе может частому Причащению препятствовать, надо постараться устранить. В частности: сократить молитвенную составляющую подготовки и отменить «лишние» постные дни.
Намерение вроде бы доброе… Однако к каким плодам предсказуемо приводит его реализация и каковы ее перспективы — об этом стоит задуматься всерьез.
Те, кто ратует сегодня за частое Причащение и за отказ от «чрезмерных усложнений», обычно ссылаются на пример Древней Церкви, на первые столетия христианской истории: вся община причащалась на каждой Литургии, никакого «правила ко Святому Причащению» в то время не было, а потому к этой простоте и святости церковной жизни надо возвращаться нам, сегодняшним, каким бы «революционным» это кому-то ни виделось.
Я не хотел бы, чтобы кто-то понял меня превратно: я ни в коем случае не считаю, что причащаться должно редко, несколько раз в год, а то и вовсе — единожды в году. Напротив, я убежден в том, что причащаться следует по возможности часто. Насколько часто — об этом следует советоваться с духовником и с собственной совестью. Но также я убежден и в другом: к Причастию человек должен подходить максимально серьезно, с трепетом и благоговением, как к событию исключительной важности. А это без соответствующего приготовления невозможно. И более того, рискну сказать: чем чаще человек причащается, тем более строгую к себе жизнь ему необходимо вести. И наоборот: чем более строг к себе в христианском плане человек, тем больше его внутренняя потребность в принятии Тела и Крови Господних.
Многие авторы, обосновывая правильность «смягчения» приготовительной практики, ссылаются на то, что «священники не постятся, кроме положенных постов, а также среды и пятницы, и тем не менее регулярно, точнее часто, очень часто причащаются». Что ж, отчасти это действительно так. Однако священник, готовящийся служить Литургию, точно так же должен прочитать положенные каноны и Последование ко Святому Причащению, а более ревностные склонны добавлять и что-то сверх того, например молитву святителя Амвросия Медиоланского или что-то иное. Не говоря уже о том, что жизнь пастыря в гораздо большей степени, нежели жизнь мирянина, сопряжена с деланием, носящим духовный характер: это и частое совершение богослужений, и служение треб, и выполнение обязанностей, связанных с долгом пастырского душепопечения. При этом надо сказать, что, невзирая на отсутствие «регламентированного» поста перед служением Евхаристии, некоторые священники сами возлагают на себя дополнительный пост: кто-то постится день перед Литургией, кто-то отказывается накануне ее от ужина, кто-то отказывается от скоромной пищи по монастырскому обычаю, кроме среды и пятка, в понедельник.
Когда желающий стать пастырем семинарист только начинает свое обучение в духовных школах, едва ли не первое, что сообщают ему наставники, это тот факт, что самым распространенным и тяжким священническим недугом является… Нет, не сребролюбие. Не стремление к духовной власти. И даже не леность. Этим недугом является привыкание к святыне, утрата чувства благоговения, способности испытывать священный трепет. Под святыней же разумеется все, что принято именовать этим словом, но в первую очередь — святыня величайшая, Святые Дары.
Откуда эта беда, эта напасть, почему подвержен ей в первую очередь священник? Ответ на поверхности: потому что он, приступая к святыне особенно часто, начинает относиться к этому как к чему-то само собой разумеющемуся, повседневному и даже, страшно сказать, заурядному. Уходит из жизни переживание неповторимости, единственности каждого момента служения и Причащения, и последствия этого бывают трагичными: уходит и живая вера, душа остается пустой. Такое отношение к Таинству, такое состояние — куда большее зло, нежели то самое пресловутое «Причащение несколько раз в год». Разумеется, его можно избежать. Его нужно избежать! Как? В первую очередь, всерьез, усердно готовясь к Причащению каждый раз, когда Господь сподобляет нас возможности приобщения. И безусловно, с приготовлением этим единое целое должна составлять в идеале вся наша христианская жизнь. Жизнь, в которой непременно должно быть место подвигу, хоть какому-то, хоть самому малому, потому как без него христианской она уже не является.
Между тем «подвиги» наши сегодняшние по большей части таковы, что их не всегда и в микроскоп углядишь, а подчас и даже самый мощный из микроскопов окажется бессильным, поскольку не может показать отсутствующее. Едва ли не последнее, что остается, это — помимо всеми возможными и невозможными способами облегчаемых, вплоть до полного их неощущения, постов — наше молитвенное правило и то самое приготовление ко Причащению, о котором и идет разговор. Образно говоря, три канона, от коих сегодня все чаще почитается разумным отказываться, — это один из последних наших рубежей. И стоит ли его так легко сдавать?
Любому процессу присуща динамика, весь вопрос в векторе движения. Вектор, который задается сейчас, в недалекой перспективе может обусловить все, что мы видим у наших «братьев»-католиков, вплоть до полной отмены евхаристического поста, до Причащения через пару часов после сытного завтрака/обеда.
Да и что такое по времени эти три канона? Порядка 30 минут времени. Их трудно найти, выкроить из ткани дня, много других — важных, неотложных дел? Но если самое важное дело для человека — это Причащение, он эти полчаса выкроит. А если не самое, то стоит ли ему стремиться к «частому Причащению»? Не лучше ли тогда потратить время на то, чтобы разобраться в себе: что я за христианин, если самое важное для меня оттесняется на второй план чем-то другим и если на приготовление к нему мне ничтожной доли суток жалко?
По правде говоря, я не могу сказать, что трех канонов с Последованием ко Причащению для приготовления к Причастию довольно. Ничего не довольно — что ни делай, как ни готовься… Но есть и какой-то обязательный минимум, черта, ниже которой опускаться не стоит, и в этом качестве принять сложившуюся за долгий период в нашей Церкви практику, безусловно, можно и нужно. А еще лучше — постараться приложить к этому и что-то малое от себя.
У святителя Феофана в письмах неоднократно встречается мысль о том, что чем больше потрудится человек в период приготовления ко Причащению, чем больше преуспеет в это время в подвигах самоотвержения, тем лучше. И говорит он об этом не потому, что является приверженцем некой «старой школы», человеком духовно невежественным и непросвещенным, в отличие от нас, современных христиан. Он говорит, исходя из своего собственного духовного опыта, которого мы не имеем, однако можем к нему благоговейно прикоснуться и приобщиться.
«Я уже год как не служу Литургию, потому что не вижу, но раньше приготавливался к Литургии целый день. Не ограничивайся, дитя мое, лишь молитвами к Причащению. Их читают и мирянин, и иерей, и владыка, и патриарх. Но между всеми есть различие. Миряне получают Дары готовыми, в то время как священник словно бы заколает Агнца и передает Его всему народу. В этом великая разница. Поэтому, дитя мое, если хочешь находиться в должном состоянии, не ограничивайся лишь правилом к Причащению. Ты — предстоятель. Заколаешь и приносишь Жертву. А другой — принимает готовым Святой Хлеб. Поэтому целый день упрашивай Богородицу, Которая с тобой рядом: “Пресвятая Дева, удостой меня увидеть приносимого в Жертву, дай мне почувствовать, на какое служение возвел меня Бог”, — и получишь просимое от Богородицы» (Старец Ефрем Катунакский. М.: Русский Хронограф, 2002. С. 213).
И другое наставление, тоже афонита, но уже не в священном сане, а простого монаха, преподанное уже не клирику, а инокине. Вот что отвечал на вопрос, как готовиться к Причащению, старец Паисий Святогорец:
«Человек всегда должен быть готов, но, когда собирается причащаться, хорошо сделать в духовном плане больше того, что он делает обычно, чтобы приготовиться получше (выделено мною. — Иг. Нектарий). Очень будет тебе полезно прочитать Последование к божественному Причащению еще и в келье (согласно приведенной в книге ссылке, Последование ко Причащению читается в монастыре, о котором идет речь, в храме. — Иг. Нектарий). Ты будешь лучше понимать молитвы и глубже чувствовать собственную греховность. Еще можешь петь первую песнь Великого канона и из “Феотокария” первую песнь канона понедельника и среды первого плагального гласа, с поклонами. Подготовка к Причастию не в том состоит, чтобы переменить одежду и почистить зубы. Главное, чтобы человек испытал себя: ощущает ли он божественное Причащение как потребность? В ладу ли он со своей совестью? Может, есть чтото, что препятствует ему причаститься и до сих пор остается неисповеданным» (Блаженной памяти старец Паисий Святогорец. Слова. Т. VI. О молитве. М.: Святая Гора, 2013. С. 203–204).
Вот, пожалуй, в чем суть: готовясь к Причащению, делать в духовном плане «более того, что делаешь обычно». Это, наряду с внимательной в целом и усердной христианской жизнью, залог Причащения с пользой для души, потому что иначе, как говорит тот же старец, бывает и так: «Христос вселяется в нас в божественном Причащении, но тут же уходит» (Там же). Не мерой дает Бог Духа… И два Причащения не более благодатны, чем одно, все зависит не от частоты, а от способности принять и «усвоить» благодать или самим усвоиться ей, стать для Бога своими. Способность же эта иначе, нежели жизнью подвижнической, не приобретается, и место для вселения благодати в нас, опять-таки, лишь трудами соответствующими приготовляется: как звать Гостя дорогого в горницу неприбранную, не оскорбится ли Он?
Плоды заблуждений, как и плоды верного мудрования, чаще всего очевидны, они не заставляют долго себя ждать. Поделюсь личным, хотя и субъективным наблюдением: проповедующие частое Причащение без соответствующей подготовки часто бывают очень агрессивными в отстаивании своих взглядов, доходя при этом подчас до открытых оскорблений в адрес оппонентов, что странно видеть со стороны людей, «стремящихся все время быть и через Причащение реально пребывающих со Христом». Иногда же такие люди, напротив, пребывают в неком «блаженном» состоянии, так что приходится беспокоиться относительно адекватности восприятия ими реальности. А встречаются и в полном смысле этого слова прельстившиеся люди, некоторые из коих настолько утвердились в идее «единственноспасительности» постоянного Причащения, что стараются причащаться не только каждый день, но если получится, то и дважды, в разных храмах.
В церковной жизни вообще ничего нельзя менять сразу, рывком, даже кажущееся на первый взгляд «неверным»: в него надо всмотреться, понять, и тогда, возможно, второй взгляд окажется более основательным и объективным, чем первый. Вот и в данном случае: чем ругать, изобличать как «порочную» ту практику Причащения и приготовления к нему, которая сложилась в Русской Церкви и не изменялась на протяжении длительного времени, не лучше ли задуматься: а не потому ли и сложилась она, что соответствует нашей христианской жизни, ее характеру в целом? И если что-то надо в первую очередь изменить, то это именно жизнь. А остальные изменения последуют за этим совершенно закономерно, естественно, в том числе в столь важных вопросах, как вопрос о том, как часто надо причащаться и как именно к Причастию готовиться.
Журнал «Православие и современность» №30 (46)