Фамилия экономиста который утверждал что главным противоречием капиталистической системы
Содержание
Основным противоречием капитализма является противоречие между общественным характером процесса производства и частнокапиталистической формой присвоения.
Истоки основного противоречия капитализма уходят в простое товарное хозяйство. Противоречие между общественным и частным трудом как раз и является той формой, на основе которой вырастает противоречие между общественным характером процесса производства и частнокапиталистическим присвоением.
Труд мелкого товаропроизводителя был включён в систему общественного разделения труда и поэтому носил общественный характер. Однако товары изготовлялись отдельным самостоятельным производителем из собственного сырья, часто им же произведённого, собственными орудиями индивидуального производства. Продукт присваивался этим же производителем. Собственность на продукты покоилась на собственном труде, который являлся непосредственно частным трудом.
С появлением капиталистических крупных мастерских и мануфактур обобществление труда шагнуло вперёд, а частная собственность, основанная на личном труде, превратилась в частнокапиталистическую собственность. Собственник средств производства продолжал присваивать продукты, хотя они производились уже не его, а исключительно чужим трудом. Машинное производство превратило процесс труда в действительно общественный процесс, но он остался втиснутым в рамки частнокапиталистического присвоения. И тем резче выступила несовместимость общественного характера процесса производства с той капиталистической формой, внутри и посредством которой он развивался. Капиталистическое производство в самом себе развило факторы своей собственной гибели. Источник его развития — основное противоречие — постепенно превратился в источник глубочайшего конфликта, раздирающего капитализм. Ф. Энгельс писал: «…продукт общественного труда присваивается отдельным капиталистом. Это и составляет основное противоречие, откуда вытекают все те противоречия, в которых движется современное общество и которые с особенной ясностью обнаруживаются в крупной промышленности» [1].
Одной из форм выражения основного противоречия капитализма является противоречие между организацией производства на отдельных фабриках и анархией производства во всём обществе.
Капиталистический способ производства вырос на почве анархического товарного хозяйства, раздробленного частной собственностью. Капитализм усилил эту анархию, расшатав и разрушив феодальные перегородки, замкнутость натурального хозяйства средневековья. Но капитализм достиг этого путём концентрации средств производства и рабочей силы на крупных предприятиях, путем непосредственного обобществления труда сначала в мануфактурных мастерских, а затем на фабриках под командой отдельных предпринимателей. На рынке капиталисты выступают как независимые друг от друга производители товаров, здесь — царство стихии. Но внутри мануфактуры, внутри фабрики господствует беспрекословный авторитет капиталиста, здесь всё подчинено его воле. Фабричное разделение труда есть более высокая форма по сравнению с мануфактурным разделением труда.
На фабрике в гораздо большей мере, чем в мануфактуре, действует закон «железных» пропорций между различными звеньями совокупного труда. Этого требует сама технология крупного производства. Капиталист сознательно устанавливает эти пропорции и строго следит за их соблюдением. И чем крупнее капиталистическое предприятие, чем больше на нём сосредоточено средств производства и рабочей силы, тем шире в каждом отдельном случае границы планомерной организации производства. Но эта организация имеет место в общей обстановке анархического хозяйства. И анархия общественного производства усиливается в той мере, в какой растут крупные капиталистические предприятия, ведущие конкурентную борьбу друг с другом.
Таким образом, общественный характер процесса производства, втиснутый в узкие рамки частнокапиталистических отношений, превращает последние в крайне противоречивое явление. Как частные, они целиком соответствуют анархическому строю общественного производства, исключая в нём какую бы то ни было сознательную организацию и единое централизованное управление. Как капиталистические, они покоятся на эксплуатации совокупного рабочего, на кооперации труда, требующей функции авторитарного руководства и управления кооперативным процессом труда. Это — своеобразное «признание» общественной природы современных производительных сил. Но на почве капиталистических производственных отношений планомерная организация в народнохозяйственном масштабе невозможна.
Противоречие между планомерной организацией производства на отдельных предприятиях и анархией производства во всём обществе свидетельствует о том, что частнокапиталистические отношения с самого начала своего возникновения имеют исторически преходящий характер, что, выполнив свою историческую миссию, они неизбежно превращаются в тормоз развития производительных сил. Они сами себя отрицают, подготавливая материальные предпосылки для революционного перехода общества к новому, социалистическому, планомерно развивающемуся производству.
Развитие производительных сил, гигантский рост обобществления труда привели к полному разрыву между средствами производства, сконцентрированными в руках капиталистов, и производителями, лишёнными всего, кроме своей рабочей силы. Наёмный труд стал основой всего производства. Рабочие и капиталисты превратились в два основных враждебных друг другу класса буржуазного общества. Основное противоречие капитализма выступает наружу прежде всего как антагонистическое противоречие между рабочим классом и классом капиталистов — между трудом и капиталом. Это главная форма его проявления.
Класс капиталистов, или буржуазия, — господствующий класс буржуазного общества. Ему принадлежат средства производства, с помощью которых осуществляется эксплуатация рабочих. Классу капиталистов подчинено и буржуазное государство. Оно является, по сути дела, исполнительным комитетом класса капиталистов, орудием политической диктатуры буржуазии. В условиях современного капитализма государство фактически стало орудием наиболее влиятельной верхушки буржуазии — крупнейших монополистов.
Рабочий класс, или пролетариат — главная производительная сила буржуазного общества, он появился на свет вместе с фабрично-заводским производством. Он олицетворяет собой высокоразвитые современные производительные силы, их общественную природу, несовместимую с частнокапиталистической формой присвоения и требующую перехода общества к общественной собственности. В отличие от всех других классов буржуазного общества, в том числе и от трудящегося крестьянства, ремесленников, кустарей, рабочий класс не тяготеет к частной собственности. Капитализм отобрал её у рабочих. Совместный труд на крупных капиталистических предприятиях способствует сплочению и росту классового самосознания пролетариата. Рабочий класс приемлет теорию научного социализма, разработанную классиками марксизма, как своё собственное мировоззрение. Вот почему рабочий класс — и только он — в союзе с крестьянством, во главе всех трудящихся способен свергнуть власть капитала и повести людей к социализму.
Зверева Ю. История экономических учений
ОГЛАВЛЕНИЕ
ТЕМА 11. ТЕОРИИ МОНОПОЛИИ И КОНКУРЕНЦИИ
В чем, по Вашему мнению, состоят основные изменения в представлениях о монополии и конкуренции сначала XX в. к 1933 году (моменту выхода книги Э. Чемберлина и Дж. Робинсон), а в соответствии с этим, и представлений о перспективах развития капиталистического общества. За основу анализа возьмите теории, указанные в данной теме.
В начале ХХ в проблемы, связанные со всеобъемлющим процессом перехода от экономики свободной конкуренции к преимущественно монополистической. Следствием усилившейся монополистической организации бизнеса и хозяйственной жизни стал, продолжавшийся в течение 1929-1933гг мировой экономический кризис.
Проблема соотношения монополии и конкуренции встала очень остро. Экономисты всего мира не могли обойти эту интереснейшую тему. Появилось много работ, в которых давались различные оценки взаимоотношениям монополии и конкуренции.
Р. Гильфердинг (1877-1941гг.) в “Финансовом капитале” утверждал, что особенно сильны банковские монополии, и что в результате скрещивания банковского и промышленного капиталов образуется “финансовый капитал”, а на смену капитализму и свободной конкуренции приходит “финансовый капитализм”. Международные монополии образуют мировое хозяйство, таким образом, что устраняется соперничество между странами, как экономическое, так и политическое.
К. Каутский (1854-1938гг.) считал, что особенно сильны промышленные монополии. В разных странах, стремясь захватить и поделить мировые рынки, промышленные монополии образуют единый мировой картель. Всемирный картель обеспечивает планомерное регулирование мирового хозяйства.
В.И. Ленин (1870-1924гг.) считал, что господство монополий обостряет противоречия капитализма. Монополистическая конкуренция гораздо более жесткое явление, чем свободная конкуренция, так как размеры конкурирующих предприятий огромны, а потери разрушительны. Господство монополий, с другой стороны, вызывает застой в техническом прогрессе, так как нет стимулов к обновлению производства, отсюда недогрузка мощностей, уничтожение продукции, для поддержания монопольно высоких цен, что в свою очередь тормозит развитие производительных сил. В конечном итоге неминуема социалистическая революция и замена капитализма более прогрессивным общественным строем.
В теориях экономистов начала ХХ в. Наблюдается противопоставление монополии и конкуренции, делаются прогнозы о глобальных изменениях в экономической жизни, которые произойдут в результате господства монополий.
Но в начале 20-х годов нашего столетия взгляды ученых изменились.
Одно из основных положений книги Э. Чемберлина состоит в том, что главным условием овладения рынка, или, иначе говоря, сутью монополий является контроль над предложением, а значит над ценой, который достигается усилением взаимозаменяемости соперничающих товаров, т. е. “дифференциацией продукта”. Э. Чемберлин утверждал, что чистой конкуренции на рынке не бывает, что в реальной жизни каждый продавец того или иного товара в чем-то монополист. Дифференциация продукта ведет к тому, что конкуренция за привлечение покупателя сохраняется, а существование товаров – субститутов, ограничивает возможности монополиста по повышению цены. Следовательно, монополистическая конкуренция позволяет рыночной экономике наиболее эффективно развиваться без вмешательства государства.
Дж. Робинсон разработала теорию несовершенной конкуренции. Она считала, что конкуренция является совершенной только тогда, когда никто из производителей не может влиять на уровень цен на рынке через объем продаж своей продукции. Крупные монополии могут сильно влиять на цены, в этом источник их обогащения. Такая ситуация порождает несовершенную конкуренцию, монополии маневрируют ценами во времени и пространстве, чутко реагируя на изменение спроса у различных категорий покупателей. Единый рынок делится на сегменты, и по отношению к разным сегментам монополии проводят разную ценовую политику. Это явление получило название “ценовая дискриминация”.
Дж. Робинсон делает вывод, что нарушается свободное ценообразование и монополия за счет этого имеет возможность увеличивать объем выпуска продукции и соответственно увеличивать собственный доход. Для устранения этой несправедливости необходимо вмешательство государства.
Возникновение вульгарной политической экономии.
Возникновение вульгарной политической экономии.
С развитием капитализма и обострением классовой борьбы классическая буржуазная политическая экономия уступает место вульгарной политической экономии. Маркс назвал её вульгарной потому, что её представители заменили научное познание экономических явлений описанием их внешней видимости, ставя своей целью прикрашивание капитализма, замазывание его противоречий. Вульгарные экономисты отбросили всё, что являлось научным, и подхватили всё ненаучное во взглядах предшествовавших экономистов (особенно А. Смита) — всё то, что было обусловлено классовой ограниченностью их кругозора.
«Отныне дело шло уже не о том, правильна или неправильна та или другая теорема, а о том, полезна она для капитала или вредна, удобна или неудобна, согласуется с полицейскими соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает место сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой»[94].
В области теории стоимости вульгарная экономия в противовес определению стоимости рабочим временем выдвинула ряд положений, опровергнутых ещё буржуазной классической школой. Сюда относятся: теория спроса и предложения, которая игнорирует стоимость, лежащую в основе цен, и объяснение самой основы цен товаров подменяет описанием колебаний этих цен; теории издержек производства, которая объясняет цены одних товаров при помощи цен других товаров, то есть фактически вращается в порочном кругу; теория полезности, которая, пытаясь объяснить стоимость товаров их потребительной стоимостью, игнорирует тот факт, что потребительные стоимости разнородных товаров качественно различны, а потому количественно несравнимы.
Английский вульгарный экономист Г. Р. Мальтус (1766—1834) выступил с измышлением, будто свойственная капитализму нищета широких масс трудящихся обусловлена тем, что люди размножаются быстрее, чем может увеличиваться количество средств к жизни, доставляемых природой. По утверждению Мальтуса, необходимое соответствие между численностью населения и количеством средств к жизни, доставляемых природой, устанавливается голодом, нищетой, эпидемиями, войнами. Человеконенавистническая «теория» Мальтуса была создана с целью оправдания общественных порядков, при которых паразитизм и роскошь эксплуататорских классов уживаются с непосильным трудом и растущей нуждой широких масс трудящихся.
Французский вульгарный экономист Ж.-Б. Сэй (1767—1832) объявил источником стоимости «три фактора производства» — труд, капитал и землю, сделав отсюда вывод, что владельцы каждого из трёх факторов производства получают «причитающиеся» им доходы: рабочий — заработную плату, капиталист— прибыль (или процент), землевладелец — ренту. Утверждая, что при капитализме будто бы нет противоречия между производством и потреблением. Сэй отрицал возможность всеобщих кризисов перепроизводства. Теория Сэя представляла собой грубое искажение действительности в угоду эксплуататорским классам. Измышления относительно гармонии классовых интересов при капитализме усердно распространялись французским экономистом Ф. Бастиа (1801—1850) и американцем Ч. Кэри (1793—1879). Под предлогом защиты буржуазной «свободы труда» вульгарная политическая экономия повела ожесточённую борьбу против профессиональных союзов, коллективных договоров, забастовок рабочих. Со второй четверти XIX века вульгарная политическая экономия получает безраздельное господство в буржуазной науке.
Мелкобуржуазная политическая экономия. В начале XIX века возникает мелкобуржуазное направление в политической экономии, отражающее противоречивое положение мелкой буржуазии как промежуточного класса капиталистического общества. Мелкобуржуазная политическая экономия ведёт начало от швейцарского экономиста С. Сисмонди (1773—1842). В отличие от Смита и Рикардо, считавших капиталистический строб естественным состоянием общества, Сисмонди выступил с критикой капитализма, осуждая его с позиций мелкой буржуазии. Сисмонди идеализировал мелкое товарное производство крестьян и ремесленников и выступал с утопическими проектами увековечения мелкой собственности, не видя неизбежности роста капиталистических отношений, заложенной в мелком товарном производстве. Из того факта, что доходы рабочих и мелких производителей уменьшаются, Сисмонди делал ошибочный вывод о неизбежности сокращения рынка по мере развития капитализма. Он неправильно утверждал, что накопление капитала возможно лишь при наличии мелких производителей и внешнего рынка.
Воззрения мелкобуржуазной политической экономии развивал во Франции П.-Ж. Прудон (1809—1865). Он защищал реакционную идею излечения всех социальных зол капитализма путём устройства особого банка, который осуществлял бы безденежный обмен продуктов мелких производителей и предоставлял бы даровой кредит рабочим. Прудон сеял реформистские иллюзии в рабочих массах, отвлекая их от классовой борьбы.
В России в конце XIX века реакционно-утопические идеи мелкобуржуазной политической экономии проповедовались либеральными народниками.
Читайте также
ЛЕКЦИЯ № 5. Классическая школа политической экономии
ЛЕКЦИЯ № 5. Классическая школа политической экономии 1. Классическая школа Идеи представителей классической школы актуальны и по сей день, а в свое время они оказали огромное влияние на становление экономической науки. Это направление развивалось с XVII до начала XIX в.
1.2 Меркантилизм – первая школа политической экономии
1.2 Меркантилизм – первая школа политической экономии Экономическая теория как наука, т. е. система знаний о категориях и законах, начала оформляться в период становления капитализма (конец XVI – начало XVII в.). Буржуазия первоначально действует не в производстве, а в сфере
19.3. Меркантилизм – предыстория политической экономии
19.3. Меркантилизм – предыстория политической экономии Экономическая теория как наука, т. е. система знаний о категориях и законах, начала оформляться в период становления капитализма (конец XVI – начало XVII вв.). Буржуазия первоначально действует не в производстве, а в
Колумб политической экономии
Колумб политической экономии Как известно, Колумб не собирался открывать Америку, а только искал морской путь в Индию. До конца жизни он не знал, что открыл новый континент.Петти публиковал памфлеты, преследующие конкретные, порой даже корыстные цели, как все экономисты
Возникновение феодализма
Возникновение феодализма Феодальный строй существовал, с теми или иными особенностями, почти во всех странах. Эпоха феодализма охватывает длительный период. В Китае феодальный строй существовал свыше двух тысяч лет. В странах Западной Европы феодализм охватывает ряд
Революционный переворот в политической экономии, совершённый К. Марксом и Ф. Энгельсом.
Революционный переворот в политической экономии, совершённый К. Марксом и Ф. Энгельсом. К середине XIX века капиталистическая систем л хозяйства стала господствующей в главнейших странах Западной Европы п в Соединённых Штатах Америки. Сложился пролетариат, который стал
Развитие марксистской политической экономии капитализма В. И. Лениным. Разработка ряда новых положений политической экономии капитализма И. В. Сталиным.
Развитие марксистской политической экономии капитализма В. И. Лениным. Разработка ряда новых положений политической экономии капитализма И. В. Сталиным. Экономическое учение Маркса и Энгельса получило своё дальнейшее творческое развитие в трудах В. И. Ленина (1870—1924).
Режим экономии.
Режим экономии. Экономический строй социализма свободен от противоречий капитализма, порождающих огромное расточительство материальных и трудовых ресурсов. Социалистическая плановая система народного хозяйства открывает возможности наибольшей экономии средств
Колумб политической экономии
Колумб политической экономии Как известно, Колумб не собирался открывать Америку, а только искал морской путь в Индию. До конца жизни он не знал, что открыл новый континент.Петти публиковал памфлеты, преследующие конкретные, порой даже корыстные цели, как все экономисты
76. РЕФОРМИРОВАНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ. АНАЛИЗ ЛИБЕРАЛЬНЫХ И ДРУГИХ ДВИЖЕНИЙ. КРИЗИС ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
76. РЕФОРМИРОВАНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ. АНАЛИЗ ЛИБЕРАЛЬНЫХ И ДРУГИХ ДВИЖЕНИЙ. КРИЗИС ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ Причины нынешнего кризиса в экономике надо искать в структуре народного хозяйства страны и отсутствии серьезных стимулов к труду. Все это следует умножить на
2. Становление политической экономии как науки. Экономические взгляды А.Смита
2. Становление политической экономии как науки. Экономические взгляды А.Смита Сам термин «политическая экономия» возник задолго до того как политическая экономия стала наукой. В оборот ее ввел представитель меркантилизма Монкретьен де Воттевиль еще в 1615 году, написав
ЛЕКЦИЯ 4. РАЗВИТИЕ КЛАССИЧЕСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ В ТРУДАХ ЭКОНОМИСТОВ 19 ВЕКА: ПОСЛЕДОВАТЕЛИ И ОППОНЕНТЫ
ЛЕКЦИЯ 4. РАЗВИТИЕ КЛАССИЧЕСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ В ТРУДАХ ЭКОНОМИСТОВ 19 ВЕКА: ПОСЛЕДОВАТЕЛИ И ОППОНЕНТЫ 1. Экономические взгляды Ж.Б.Сэя Становление политической экономии как науки связано с именем А.Смита, который впервые исследовал законы, управляющие
Подходы австрийской школы к политической экономии
Подходы австрийской школы к политической экономии Связь между политической и экономической теориями существовала с момента зарождения экономической мысли. Потребности экономической политики стимулировали исследования экономистов, которые в свою очередь оказывали
Немного экономии
Немного экономии Понимая, куда именно уходят деньги, вы можете оптимизировать расходы. Я большой поклонник сайта BillShrink[33]. Вы делитесь информацией о своих водительских привычках, счетах или частоте использования мобильного телефона (которую можно узнать на сайте
Скупость против экономии
Скупость против экономии Однако прежде чем мы заговорим о способах сэкономить, я хочу напомнить вам, что в бизнесе помогает экономия — но не скупость.Чем отличается одно от другого? Экономный бизнесмен не тратит деньги на ненужные вещи. Нужные же вещи он приобретает
Глава I Основные начала политической экономии, законы бедности и равновесия
Глава I Основные начала политической экономии, законы бедности и равновесия Пусть не ослепляют нас тщеславие нашей роскошью и горячка наших наслаждений: пауперизм столько же свирепствует среди цивилизованных народов, сколько и между полчищами варваров, а может быть, и
К вопросу о противоречиях современного капитализма
О противоречиях капитализма говорят и пишут сравнительно давно, но лишь сегодня об этих противоречиях стали писать почти все. Кроме, конечно, упертых либеральных экономистов, которые экономическую науку подменяют идеологической ангажированностью и предвзятостью мнений. Но эти люди выпадают за рамки серьезного научного рассмотрения. Итак, противоречия современного капитализма.
Их можно сгруппировать в две большие группы: эндогенные и экзогенные противоречия. Эндогенные противоречия — это внутренние противоречия, которые рождаются самим капитализмом почти ежедневно и которые он сам преодолеть не в силах. Развитие капитализма под воздействием этих противоречий ведет к системной его трансформации, что позволяет говорить уже о конце капитализма. Экзогенные противоречия — это противоречия внешнего характера, когда собственно капитализм не в силах решить, возникающие противоречия по ходу его развития.
Так как в настоящей статье рассматриваются в основном противоречия первого рода, укажем на некоторые экзогенные противоречия. Это проблемы сохранения окружающей среды (экология), доступности всеобщего образования, сохранения и развития культуры, здравоохранения и т.п. Но это, прежде всего, проблема социально-экономического неравенства, которая сегодня приобрела всеобщий и угрожающий характер. Так, по данным специалистов, в 2015 г. 1% населения всего мира владел 50% мирового богатства, всего лишь 42 тыс. человек имеют индивидуальное состояние более 100 млн. долл. Но эти противоречия как бы внешнего характера, при них капитализм еще может существовать довольнодолго. Другое дело внутренние противоречия капитализма, которые его подрывают изнутри и которые только углубляются с его развитием, предвещая его неминуемую гибель.
Итак, эндогенные противоречия. Есть классическое положение, согласно которому капитализм содержит в себе такие внутренние противоречия, которые рано или поздно неизбежно приведут его к разрушению или перерождению. Эта концепция своим основанием имеет марксистскую доктрину и сегодня получает дополнительное подтверждение. Особенно это стало ясно после недавнего мирового финансового кризиса 2007-2009 гг. Еще в начале XX века наиболее оригинальную и фундаментальную концепция краха капитализма разработала Р. Люксембург. Ее много критиковали именно за то положение, что, если капитализм сам собой разрушается, то, стало быть, нет необходимости в борьбе рабочего класса и даже нет необходимости в пролетарской, социалистической партии.
Но обратимся к трудам самой Р. Люксембург. Так она очень точно и самобытно характеризует такую политэкономическую категорию как кредит и его роль в капиталистической экономике. Она пишет: «Кредит воспроизводит все основные противоречия капиталистического мира, доводит их до высшей точки, он ускоряет шаги, какими мир этот движется навстречу собственному уничтожению — крушению. Для капитализма лучшим средством приспособления в отношении кредита было бы полное его уничтожение, отмена кредита». Действительно, недавний мировой экономический кризис в 2007-2009 гг. был спровоцирован в основном неблагополучием в ипотечном кредитовании и существенно затронул главные страны капиталистического мира. Вот, если бы не было кредита, то не было бы и формального повода для экономических кризисов.
Но возможен ли капитализм без кредита? Такого не было, нет и вероятно быть не может. Значит, не может быть и капитализма без кризисов. Более того, кризисы по Розе Люксембург не помеха или недостаток капитализма, а «живая вода» для него. «Если признавать установленным тот факт, — пишет Люксембург, — что, выражаясь кратко, кризисы составляют единственно возможный на капиталистическом базисе, а потому вполне нормальный метод периодически разрешать столкновения между неограниченной расширяемостью производства и узкими пределами рынка сбыта, то кризисы надо считать неотделимыми, органическими явлениями капиталистического хозяйства в целом». Иными словами, бороться с кризисами означает бороться с капитализмом. Но этим, однако, занимаются все правительства ведущих капиталистических стран. Странно! Действительно ли правительства борются с кризисами или только делают вид, что борются?
Не погружаясь в детальное описание недавнего кризиса, отметим его некоторые особенности. Во-первых, представляется, что этот кризис при всей его похожести на классические экономические кризисы, не является обычным циклическим кризисом капиталистического воспроизводства. Прежде всего, это денежный кризис, который начался в финансовой сфере и там произвел определенные опустошения. Конечно, он затронул и реальный сектор экономики. Но в реальной экономике опустошения не оказались столь значительными, как это, например, было в эпоху мирового кризиса 1929-1932 гг. Перепроизводства товаров в капиталистическом мире пока нет. Таким образом, можно согласиться с той литературой, где отмечается, что этот кризис имеет ряд важных особенностей. Одна из этих особенностей, о которой, правда, пишут меньше, состоит в том, что этот кризис заставляет задуматься об основополагающих элементах и принципах рыночной экономики.
Даже политические лидеры ведущих стран мира, заявляли о чрезвычайной опасности современного кризиса для всей капиталистической системы, что капитализм после кризиса должен стать иным. Если оставить за скобками политическую риторику, то, тем не менее, в заявлениях о настоятельной необходимости изменения капитализма есть объективная составляющая. Это касается, прежде всего, того, что рыночная экономика как материальная база капитализма угасает. Возможно, угасает и сам капитализм. Это мнение все больше и больше разделяют многие современные интеллектуалы. Так, современный американский экономист Л. Туроу пишет: «Вечные истины капитализма — экономический рост, полная занятость, финансовая стабильность, повышение реальной заработной платы, — по-видимому, исчезают по мере того, как исчезают его враги. Что-то изменилось внутри самого капитализма…».
Перечислим кратко некоторые новые явления современного капитализма, которые могут свидетельствовать об угасании рыночной экономики. Это: возросшая степень концентрации производства и в соответствии с этим сверх монополизация капитализма; выведение золота и драгоценных металлов из денежного оборота и необеспеченность бумажных денег, появление фидуциарных денег; трансформация конкуренции из экономического явления в политическое, когда национальные государства обеспечивают привилегии своим национальным монополиям; диффузия экономического феномена собственности, превалирование юридической формы («права собственности»), угасание частной собственности на средства производства, когда корпоративной собственностью распоряжаются топ-менеджеры, а не сами акционеры, т.е. собственники; расширение экономической роли и функции государства и порой жесткое регулирование с его стороны рыночной экономики.
Таким образом, многое в современном мире изменилось и теперь марксистская теория кризисов в ее конкретном прочтении в целом для современного этапа почти не применима, ибо основные элементы экономики современного капитализма стали или становятся принципиально иными, чем это было во времена К. Маркса. Нет свободного рынка, нет свободной конкуренции, появились деньги как политический институт, то есть уже не экономический. Это многое меняет. Экономика перетекает в политику. И здесь востребованной становиться общая марксистская теория капитализма в целом, гласящая, что капитализм сам себя подрывает изнутри. Частная же марксистская теория кризисов устаревает потому, что предмет ее себя исчерпывает.
По мнению специалистов, за последние 20-30 лет в мире накопились колоссальные финансовые ресурсы, которые по большому счету некуда девать. Существует перенакопление капитала и тем самым капитализм если не подходит к своему концу, то, безусловно, переходит в какую-то иную стадию. Одним из важнейших факторов является, так называемая, финансиализация современного капитализма. Это означает, что финансовый сектор приобрел самостоятельное значение, оторвался от реального сектора экономики и по существу концентрируется на финансовых спекуляциях. Основой этого процесса, на наш взгляд, являются федуциарные деньги. Итак, что же такое современные деньги?
К. Маркс писал о деньгах в «Капитале» следующее: «Именно потому, что все товары как стоимости представляют собою овеществленный человеческий труд и, следовательно, сами по себе соизмеримы, — именно поэтому все они и могут измерять свои стоимости одним и тем же специфическим товаром, превращая таким образом этот последний в общую для них меру стоимостей, т.е. деньги». Во времена Маркса деньгами выступали драгоценные металлы (золото и серебро) или бумажные деньги, свободно конвертируемые в золото. В современном мире никакие бумажные деньги на золото не размениваются. Что же представляют собой современные бумажные деньги? Ведь человеческий труд, заложенный в производство бумажной купюры ничтожен по сравнению с ее номиналом.
Сегодняшние деньги вообще ничем не обеспечены. Даже в тех странах, где было в ходу золотое обращение, т.е. размен банкнот на золото, полного или 100% золотого обращения на деле не было. Так, в США, где до Первой мировой войны действовал золотой стандарт, выпускались бумажные деньги, банковские депозиты. Количество золота в виде монет или золотых сертификатов составляло в разные годы от 10 до 20% денежной массы. Остальные 80-90 %, как пишет М. Фридман, состояли из «серебра, фидуциарных [неполноценных — М.В.] денег и банковских депозитов, не обеспеченных золотым резервом»6. Но это было давно и сегодня про золото или серебро как основы денежной системы почти уже никто кроме фундаменталистов рыночной идеологии, не вспоминает.
Любопытно современное признание П. Самуэльсона в его знаменитом учебнике: «Много лет назад эту роль [обеспечения ценности банкнот — М.В.] выполняло золото или серебро. Сегодня это уже не так, и все монеты и банкноты в США являются фидуциарными деньгами. Этот термин означает то, что нечто может называться государственной валютой, даже если это нечто не имеет ценности». А недавний мировой финансовый кризис вообще выводит деньги и в целом финансовую систему развитых стран из-под рыночного саморегулирования. Поразительно, как это деньги, по природе своей, будучи самым рыночным инструментом регулирования экономики, сегодня становятся государственным рычагом регулирования рынка. В экономическом мире что-то переворачивается. Строго говоря, деньги превратились в особый документ политического соглашения (фидуциарные деньги, от латинского слова fiducia — сделка, основанная на доверии). Ничего рыночного в этих деньгах уже нет.
В капитализме что-то переворачивается, несмотря на то, что рыночные фундаменталисты не сдаются и не снижают своей активности в защиту рыночной экономики времен средневековой первозданности. Наоборот финансовые неурядица и кризисы они по-прежнему объясняют чрезмерной ролью государства. В пример приведем книгу американского экономиста М. Ротбарда «Государство и деньги». Так, он утверждает: «Если государство контролирует денежную систему, это значит, что у него в руках ключ к контролю над всей экономической системой, иначе говоря, до социализма рукой подать». И дальше: «Государство медленно, но верно брало в свои руки рычаги управления денежной системой, чтобы, во-первых, накачивать экономику заменителями денег по своему усмотрению, во-вторых, перейти к социалистическому управлению всей экономикой»8. Вот, если закрыть глаза на некоторые преувеличения, то по существу Ротбард прав. Государственное регулирование экономики, причем все более жесткое регулирование финансово-денежной системы, ведет в перспективе к плановому развитию экономики, что было характерно для Советского Союза и что в теории характерно для социалистического общества. И это неизбежно. Если деньги перестали быть рыночным товаром и стали фидуциарными, т.е. формой политического соглашения и государственного регулирования, то это означает, что из-под рынка выбит основной конституирующий его элемент.
Ибо деньги есть показатель, знак или символ отношений стоимости, т.е. особого социального отношения между людьми в рыночной экономике. Однако в современном товарно-капиталистическом хозяйстве деньги, перестав размениваться на золото, т.е. оторвавшись от своей объективной основы, перестали быть символом абстрактного труда. Теперь они лишь символ политического соглашения в обществе между гражданами и правительством, которое просто печатает бумажки (т.е. деньги) по своему усмотрению. Тем самым, подрывается объективный механизм существования и развития товарно-капиталистического хозяйства. И как мы видим в последнее время современные экономические кризисы — это не кризисы сбыта, перепроизводства товаров, а кризисы перепроизводства пустых, ничем не обеспеченных денег.
Следующим элементом трансформации капитализма является усиление процесса концентрации производства, и, стало быть, углубление и расширение монополизации современной экономики. Еще В.И. Ленин писал в 1916 г.: «Свободная конкуренция порождает концентрацию производства, а эта концентрация на известной ступени своего развития ведет к монополии. Теперь монополия стала фактом». Сегодня монополия не только стала фактом, но превратилась в фундаментальную основу трансформации современного капитализма. Об этом писали западные экономисты еще лет 50 тому назад (хотя, заметим в скобках, что В.И. Ленин писал об этом 100 лет назад).
Так Дж. Гэлбрейт в середине 1960-1970-х гг. писал, что роль и значение крупных корпорации в современной рыночной экономике существенно возрастает: «С конца прошлого столетия гигантская корпорация становится все более характерной чертой делового мира. Ее влияние признавалось везде, кроме экономических учебников». Доля же мелкого и среднего бизнеса заметно сокращается. Создается так называемая планирующая система из крупных корпораций, которые трансформируют саму рыночную экономику. А сама рыночная система, по мысли Дж. Гэлбейта, «это мир мелких фирм». За последние 30—40 лет этот процесс концентрации производства заметно усилился. Современные исследования показывают, что за период с 1970 г. по 2014 г. доля активов крупнейших корпораций обрабатывающей промышленности США увеличилась на 40%. Так на долю 847 крупнейший корпорации США, которые составляют лишь 0,33% от общей численности предприятий, в 1970 г. приходилось менее 50% всех активов отрасли, то в 2014 г. они уже концентрировали у себя 88,7% всех активов. Идет интенсивный процесс монополизации производства и ослабления конкуренции, и соответственно вытеснения рыночной экономики.
Другим важнейшим элементом трансформации является диффузия собственности и, если можно так сказать, угасание частной собственности. Известно, что честная собственность на средства производства есть фундамент капитализма и рыночной экономики. Но если в современной экономике господствуют крупные корпорации, которые монополизировали рынки и существенно снизили накал конкурентной борьбы, то частная собственность очевидно уже уходит на второй план. Ибо для крупных корпораций характерным является акционерная собственность, рассеянная среди тысяч мелких акционеров. В такой корпорации уже нет реального собственника. Тот же Дж. Гэлбрейт пишет: «Власть собственников капитала, т.е. держателей акций, равна нулю».
Стратегические решения принимает высший менеджмент, который может быть просто наемным персоналом. Американский крупный инвестор и основатель второго по величине в мире индексного паевого фонда Vanguard Д.К. Богл, сокрушаясь по поводу разрушения рыночной экономки и фундаментальной трансформации капитализма («фондовый рынок превратился не просто в цирк, а в казино для спекулянтов», «капитализм движется в неправильном направлении» и т.п.), заключает, что «ответственность за этот подрыв капитализма лежит на распылении собственности в корпоративной Америке, в результате которого возник вакуум власти собственников». Таким образом, частная собственность на средства производства в корпоративном секторе развитых западных стран исчезает. Стало быть, исчезает объективная основа капитализма. На её место приходят технократические и бюрократические структуры, основным мотивом для которых является не укрепление мифической для них «частной собственности», а развитие и процветание собственных структур. Современный капитализм чем-то начинает походить на бюрократические структуры советского общества.
Действительно, рыночная экономика и капиталистическое общество сегодня претерпевают фундаментальную трансформацию. Исчезает частная собственность на средства производства, деньги перестают быть рыночным инструментом регулирования рынка, концентрация производства и монополизация достигли наивысшей степени своего развития, когда уже с объективной необходимостью требуется введение плановой системы, государство становится полным хозяином (даже диктатором) в рыночной системе. Да так, что от самого рынка скоро останутся лишь некоторые внешние атрибуты. Действительно, в капиталистическом мире что-то меняется.