au revoir camarade история песни
Как Поль Мориа сочинил «Quand fera-t-il jour, camarade?»
Виктор Юрьевич Мартынов более 35 лет проработал в журналистике, оставался в течение долгих лет авторитетным профессионалом для своих молодых коллег. Жизнь подарила ему много разнообразных контактов. Особо памятными для него стали знакомства и дружба с блестящими французскими артистами. Дочь Виктора Юрьевича, Галина Викторовна Хомчик, сама стала популярной исполнительницей авторской (бардовской) песни.
— Виктор Юрьевич, как вы начали свой путь в журналистике?
— Он начался с Иновещания в 1955 году, во французской редакции Московского радио. Я был одним из четырех ведущих репортеров. После радио перешел работать на телевидение, где в начале 1960-х представлял всех звезд французского кино и эстрады, приезжавших в СССР. В 1963 году перешел в Агентство печати «Новости». В агентстве я работал с журналистами, представляющих прессу Западной Европы. С того времени я часто бывал в командировках в этих странах.
— То есть, уже тогда вы начали совмещать работу и общение со «звездами»?
— Верно. У меня есть фотографии некоторых из них. Смотрите сами. Во время работы Второго Московского международного кинофестиваля я познакомился с киноактерами Жаном Марэ (Jean Marais) и Одиль Версуа (Odile Versois). А когда я только-только договорился об интервью с Джиной Лолобриджидой (Luigina Lollobrigida), вдруг вокруг набежала целая толпа журналистов. Но пригласил-то ее ведь я!
Здесь на следующем фото я с певицей Рэне Люба. А вот фото с Ивом Монтаном (Yves Montand) и Симоной Синьоре (Simone Signoret), я их представляю в телепередаче. В 1957 году во время Четвертого международного фестиваля молодежи и студентов в Москве, будучи сотрудником радио я сопровождал Ива Монтана во время его гастролей здесь и тогда очень подружился с ним. Через несколько лет, в 1966 году во время командировки в Монте-Карло мы снова встретились с ним. В то время в Монте-Карло проходил чемпионат мира по автогонкам. Накануне гонок я заметил на трассе какую-то машину. На кронштейне была закреплена камера, а рядом в костюме гонщика стоял Монтан. Это были съемки фильма «Grand prix» («Большой приз»).
— Наверное, вы также были знакомы с известными людьми и в нашей стране?
— Когда я работал на телевидении, я был одним из создателей и первым ведущим еженедельного тележурнала «Эстафета новостей». Это был прообраз современной программы «Время». В этой передаче рассказывалось о достижениях науки и техники, в ней принимали участие известные ученые и космонавты, членом редколлегии был космонавт Юрий Гагарин, с которым я очень подружился.
Маршала СССР Георгия Жукова я встречал во время съемок на его даче. Мы работали над документальным фильмом о нем.
Однажды брал интервью у Патриарха Московского и Всея Руси Алексия I (Симанского) в Елоховском соборе в Москве. Это был выдающийся человек — он знал 12 языков и разговаривать с ним было необыкновенно интересно.
В начале 1960-х я работал в Центральном комитете профсоюзов работников культуры, где занимался возрождением международной организации журналистов. Тогда познакомился с Даниилом Федоровичем Краминовым, нашим известным журналистом, работавшим военным корреспондентом при штабе союзников в годы войны, потом редактором газеты «Правда» по международным вопросам. А в то время он был вице-президентом международной организации журналистов.
Немного отвлекусь. А вот уникальная фотография, сделанная в Пекине, когда я работал как переводчик на интервью с Джоу Эн-Лаем (Chou En-lai), премьер-министром Китая еще при Мао Цзэдуне (Mao Tse-Tung). Этот человек в совершенстве владел французским!
— Виктор Юрьевич, как произошло ваше знакомство с французской певицей Мирей Матье (Mireille Mathieu)?
— Я оказался первым советским человеком, которого Мирей встретила в своей жизни. Она не знала вообще ничего о нашей стране, даже не могла себе представить, где она находится.
Так вот, в 1963 году я начал работать в Агентстве печати «Новости» (АПН), в редакции прессы Западной Европы и курировал французскую прессу, включая журнал «Пари Матч» (“Paris Match”). Их журналисты приезжали в Советский Союз и я был их сопровождающим повсюду, помогая им делать репортажи. Потом наши совместные материалы выходили в журнале «Пари Матч».
Я был дружен много лет с их журналистом и фотографом Андрэ Лефевром (Andre Lefebvre). Мы сделали шикарный репортаж о праздновании Пасхи в Троице-Сергиевой лавре. В журнале он вышел на нескольких разворотах и имел успех. После этого мы много с ним ездили по стране, где только не были!
И вот, в 1966 году руководство журнала «Пари Матч» пригласило меня на два месяца в Париж. Мне рассказали, что журнал «запустил на орбиту» новую певицу — Мирей Матье, и предложили меня «подключить» к ней. Я ответил согласием.
Пока Мирей Матье готовилась к концерту в зале «Олимпия» (music hall “Olympia”), я с журналистами из «Пари Матч» встречал всю ее семью на вокзале. Мы с ними гуляли по Парижу, я их много снимал. У меня хранятся эти слайды.
В Париже я побывал на ее концертах в «Олимпии», которые шли в сопровождении оркестра под управлением Поля Мориа (le grand orchestre de Paul Mauriat). Тогда же я познакомился с импресарио Мирей — Джонни Старком (Johnny Stark), с тех пор мы с ним дружили.
— И вы, конечно, встречали Мирей Матье во время ее триумфального визита в СССР летом 1967 года.
— Да. Заместителем главного редактора «Пари Матч» был замечательный журналист Жан-Поль Оливье (Jean-Paul Ollivier). Он просил мое руководство, чтобы меня откомандировали в помощь двум журналистам «Пари Матч», которые приехали вместе с ней. Я был на ее концертах в Москве и Ленинграде. Но в Казань я не поехал.
— В советское время была довольно известна в исполнении Мирей Матье песня композитора Поля Мориа «Когда рассвет, товарищ?» (“Quand fera—t—il jour, camarade?”). Она была записана во Франции, исполнялась Матье на сольных концертах, а также совместно с хористами Ансамбля песни и пляски Красной Армии. Но самое первое исполнение этой песни состоялось в Ленинграде. Когда-то вы сами писали в музыкальном журнале «Кругозор» как она появилась на свет. Расскажите подробнее эту историю.
— Поль Мориа сочинял эту песню на моих глазах, когда мы жили в гостинице «Астория». Я приходил на завтрак, а он уже сидел за роялем и по ноткам собирал мелодию.
Песни предшествовала книга с одноименным названием, которую написал Жан-Поль Оливье. Надо сказать, книга написана замечательно, несмотря на то, что он был очень наивным человеком. Французы ничего не знали про русскую революцию, даже мы ничего не знаем до конца.
«Когда рассвет, товарищ?» — книга о роли Ленина в революции. Работая над своей книгой, Оливье воспользовался опубликованными выступлениями Ленина, вложив их ему в уста. И правда, Ленин писал как говорил, поэтому не приспособившемуся человеку всегда очень трудно читать его выступления — это абсолютно разговорный стиль.
Собирая материалы Оливье приезжал в Москву и просил меня помочь ему. Я возил его в Красногорск, в архив кино-фотодокументов. Там нам отрыли такие архивы, в которые вообще никого не пускали. В этой книге впервые опубликованы многие уникальные фотографии деятелей революции и даже молодого Троцкого. Можно сказать, что я почти соавтор книжки. У меня храниться экземпляр с его дарственной надписью.
— Про эту книгу, наверное, в Советском Союзе никто и не знал, кроме вас.
— Да! Я ее даже начал переводить, но бросил. В то время выпустить эту книгу было невозможно, одна фамилия Троцкого уже закрывала возможность ее издания.
Однако, будучи наивным человеком, Оливье описал как было на самом деле, что Троцкий по популярности был почти таким же как Ленин. Это при Сталине Троцкого пытались вычеркнуть из истории, и даже на негативах тушью замазывали его изображение!
— Каким тиражом выходила книга во Франции?
— Тираж был небольшой. Но она была издана в престижном издательстве «Робер Лафон» (publisher’s house «Robert Laffont»). Здесь написано, что она вышла из печати 30 января 1967 года.
— Выходит, стихи были написаны после выхода книги. Вы знаете, как их передали Полю Мориа?
— Предисловие к этой книге написал Гастон Боннэр (Gaston Bonheur), который, по-моему, был французским коммунистом. Он писал, и вообще он был хорошим поэтом и другом Жана-Поля Оливье. Перед поездкой в СССР именно Жан-Поль попросил Поля Мориа написать музыку для песни, зная что они будут в Ленинграде. Пока Поль сочинял у меня родилась идея, чтобы первое исполнение сделать на палубе крейсера «Аврора». Я тогда сказал Полю об этом. Обладая определенной пробивной силой, я смог организовать это выступление. Как только песня была готова и отрепетирована за роялем в ресторане гостиницы «Астория» Мирей Матье исполнила ее на крейсере. Все это снимало Ленинградское телевидение, но, кажется, пленку они запороли, так как ту запись ни разу не показывали. В тот день было холодно и ветрено, и мы боялись, как бы Мирей не простудилась. Но она замечательно спела с первого раза.
Мирей Матье подарила мне перед отъездом в Казань одну из своих первых фотографий. Здесь написано: «Моему большому другу Виктору огромный поцелуй. Мими.» (“A mond grand ami Victor… Mimi”) 22 июня 1967 года.
Каждый раз, когда она приезжала, я с ней созванивался накануне и она обеспечивала мне пропуск.
— С Полем Мориа вы поддерживали связь?
— Другая моя встреча с Полем Мориа состоялась в Париже. Я не мог присутствовать на его концертах в Москве, поскольку три года находился в командировке в Африке. А в 1979 году оказался в Париже и набрал его номер телефона. Удивительно, что Поль Мориа меня сразу же узнал. «Ты меня обижаешь, Виктор! Ты в Париже?» — произнес он. Я сказал да. «Приезжай». И дал мне свой адрес. Я приехал к нему, поднялся в студию. Мы долго говорили. Он спрашивал меня как и что. Сначала я рассказывал про себя, потом он рассказывал про себя. Очень много мне говорил про Японию — он уже несколько раз съездил в Японию с концертами. Говорил о том, что у этого народа совершенно другая, высочайшая музыкальная культура, японцы удивительно тонко понимают и слышат музыку. «Я очень люблю туда ездить, потому что зал просто дышит, когда я играю». Он добавил, что ездил и еще хочет туда поехать. Потом он объяснил как он работает и показал свой синтезатор. Это в ресторане гостиницы «Астория» в 1967-м, он сочинял музыку на рояле, а здесь, в Париже, запускает ударную группу на синтезаторе, создавая ритм и по нему как на пяльцах «вышивает» мелодию. Так я у него пробыл битый час. Он подарил мне несколько своих пластинок, которые смог найти. На одной по моей просьбе он расписался. Вот эта надпись: «Pour Galina: Hope to see you soon in Moscow. Mauriat» (Для Галины: Надеюсь вас увидеть скоро в Москве. Мориа). 23 мая 1979 г.
— Уникальная подпись. Здесь Поль Мориа выразил надежду, что приедет снова в Москву. Что вы можете сказать о своем личном контакте с ним?
— Поль был человеком с огромным обаянием. Это было море обаяния. Он был абсолютно естественным. В нем не было ни капли фальши. Он был всегда сам собой. Это очень редкое качество в людях.
— Удивительно как вам удавалось достаточно свободно перемещаться за границей? За вами наблюдали органы Госбезопасности?
— Во-первых, мне доверяли. К тому же Агентство печати «Новости», где я почти тридцать лет проработал, считалось чуть ли не филиалом КГБ.
— У вас есть фотография с Каравелли, 1981 год, когда он давал концерты со своим оркестром в Москве. Расскажите, как вы с ним познакомились?
— На концерте я пришел к нему за сцену, представился. Он — типичный итальянец, такой веселый. И еще сказал бы чуть-чуть приблатненный по его манере держаться. Мы с ним поговорили и я ему сообщил, что у меня дочка — начинающая певица, и я хочу ее познакомить с ним. Он мне: «Конечно, приходите вместе». На другой концерт я пришел с Галиной.
— Вы познакомились с Каравелли. А продолжение последовало?
— Нет. Мне с ним было совершенно не интересно. Я сделал это для дочки.
— Но с Мирей Матье совсем другая история.
— Да, во-первых, она мне была всегда очень симпатична. И мне действительно нравилось как она поет. Кроме того, шефство, которое оказывал «Пари Матч» Мирей передалось и мне…
— В 1960-х годах Поль Мориа плотно сотрудничал с Шарлем Азнавуром (Charles Aznavour), чего стоит их совместное творение –»La boheme«! Как вы с ним познакомились с ее автором?
— Впервые с Азнавуром я встретился еще во время Второго Московского международного кинофестиваля. В первый приезд Шарля Азнавура на гастроли в Советский Союз в конце 1980-х к нему пробиться было невозможно. Я пришел в гостиницу, позвонил по внутреннему телефону Левону Саяну (Levon Sayan) и сказал, что я друг покойного Джонни Старка. И — все! Саян немедленно мне сказал подниматься в номер и принял с распростертыми объятиями. Он сказал мне: «Друг Старка — это мой друг». Таким образом я получил полный доступ к Азнавуру и был на всех его московских концертах. В это время я устроил ему с Саяном персональное посещение Кремлевских палат. Экскурсовод их водил всюду, а в одной комнате Шарль Азнавур даже сидел на троне Ивана Грозного. Мы с были на «ты» с того раза. Шарль был не часто в Москве, но каждый раз мы с ним встречались.
— Какой был бы интересный кадр на троне!
— Можно было сделать, но мне в голову это тогда не приходило. Вообще сколько этих интересных моментов у меня было… Счастье, что меня с Юрой Гагариным кто-то сфотографировал.
— Ну а каков главный секрет всех ваших успехов?
— Секрет один: не имей сто рублей, а имей сто друзей.
Записал Дмитрий Жуков
Мирей Матье в своих интервью часто упоминает о своем большом друге из России, Викторе. Так вот, тот самый Виктор — никто иной, как Виктор Юрьевич Мартынов.
Перевод песни Camarade (Charles Aznavour)
Camarade
Товарищ
Camarade
Tu étais mon seul ami, mon camarade
Tous les deux nous avons fait des barricades
Les maquis, les commandos, les embuscades
Mon camarade
Camarade
Un dimanche en défilant à la parade
Je t’ai vu soudain là-bas sur une estrade
Tu étais visiblement monté en grade
Mon camarade
Camarade
Les plus grands venaient te donner l’accolade
Ce n’était que mains serrées et embrassades
Ça donnait une impression de mascarade
Mon camarade
Camarade
Moi ici j’ai pris mon parti des brimades
Nous dormons tout habillés, les nuits sont froides
L’important c’est de ne pas tomber malade
Mon camarade
Camarade
Je ne vois qu’un petit coin de ciel maussade
Et les murs qui défieraient toute escalade
Ce n’est pas une prison d’où l’on s’évade
Mon camarade
Camarade
Le matin c’est la relève des brigades
A midi c’est l’heure de la promenade
Et la nuit on fait des rêves d’escapade
Mon camarade
Camarade
J’ai appris qu’ils t’ont donné une ambassade
Quelque part à Caracas ou à Belgrade
Plus tu montes plus, tu vois, je rétrograde
Mon camarade
Camarade
C’est fini j’arrête ici mes jérémiades
À bientôt qui sait dans une ou deux décades
Et je signe comme au temps de nos gambades
Ton Camarade
Tu étais mon seul ami, mon camarade
Tous les deux nous avons fait les barricades
Les maquis, les commandos, les embuscades
Mon camarade.
Товарищ,
Ты был мне единственным другом, товарищ
Мы вместе строили баррикады
И видели «маки», и отряды пленных, и засады
Мой товарищ
Товарищ,
Как-то в воскресенье, маршируя на параде
Я вдруг увидел тебя там, на эстраде
Ты явно получил повышение,
Мой товарищ
Товарищ,
Самые важные люди подходили приветствовать тебя,
Просто пожатие рук и объятия
И это выглядело, как маскарад,
Мой товарищ
Товарищ,
А я здесь получил сполна придирок
Мы спим совсем одетые, ведь ночи холодные
Главное – это не заболеть,
Мой товарищ
Товарищ,
Я вижу лишь уголок пасмурного неба,
И стены, бросающие вызов любому штурму
Это не та тюрьма, откуда можно сбежать,
Мой товарищ
Товарищ,
Утром наши отряды поднимаются,
А полдень – это время прогулки
А ночью мы видим сны о побеге,
Мой товарищ
Товарищ,
Я узнал, что тебе дали посольство
Где-то в Каракасе или в Белграде
Но ты поднимался всё выше. видишь, я остался сзади
Мой товарищ
Товарищ,
Довольно, я прекращу свои жалобы
До скорого! Кто знает, может, пройдёт 10 или 20 лет,
И я подпишусь, как во времена наших проделок:
«Твой товарищ».
Ты был мне единственным другом, товарищ
Мы вместе строили баррикады
И видели «маки», и отряды пленных, и засады
Мой товарищ
Текст песни: Au Revoir
I say au revoir
Au revoir uuh let me be
Your sweetest memory
Like an echo you stay with me
I say au revoir
Au revoir uuh let me be
Your sweetest memory
Like an echo you stay with me
[Verse 1]
Don’t worry
About me, I got it
Eyes blurry
This is what you wanted
When you need
A hand to hold ya
Sing uh-uh-uh
Uh-uh-uh
[Chorus]
I say au revoir
Au revoir uuh let me be
Your sweetest memory
Like an echo you stay with me
I say au revoir
Au revoir uuh let me be
Your sweetest memory
Like an echo you stay with me
[Verse 2]
A minute
What’s left of us?
Time keeps spinning
No one saving us
When you need
A hand to hold ya
Sing uh-uh-uh
Uh-uh-uh
[Chorus]
I say au revoir
Au revoir uuh let me be
Your sweetest memory
Like an echo you stay with me
I say au revoir
Au revoir uuh let me be
Your sweetest memory
Like an echo you stay with me
Перевод песни:
Я говорю до свидания
До свидания, позволь мне быть
Твоим самым сладким воспоминанием
Словно эхо ты остаешься со мной
Я говорю до свидания
До свидания, позволь мне быть
Твоим самым сладким воспоминанием
Словно эхо ты остаешься со мной
[Куплет 1]
Не беспокойся
Обо мне. У меня получилось
Глаза затуманены
Это то, что ты хотел
Когда тебе будет нужна
Поддержка
Пой
Уу-уу-уу
[Припев]
Я говорю до свидания
До свидания, позволь мне быть
Твоим самым сладким воспоминанием
Словно эхо ты остаешься со мной
Я говорю до свидания
До свидания, позволь мне быть
Твоим самым сладким воспоминанием
Словно эхо ты остаешься со мной
[Куплет 2]
Минута
Что осталось от нас?
Время продолжает бежать
Никто не спасает нас
Когда тебе будет нужна
Поддержка
Пой
Уу-уу-уу
[Припев]
Я говорю до свидания
До свидания, позволь мне быть
Твоим самым сладким воспоминанием
Словно эхо ты остаешься со мной
Я говорю до свидания
До свидания, позволь мне быть
Твоим самым сладким воспоминанием
Словно эхо ты остаешься со мной
История одной песни: «UNEVIED’AMOUR», Шарль Азнавур
Сколько всего написано о любви, а сколько еще не написано? Одна, пожалуй, из самых интересных историй о любви, написана Шарлем Азнавуром. Если к этому еще добавить, что спел он ее вместе с Мирей Матье, то здесь можно было бы и поставить точку.
Что еще нужно? История любви, Азнавур, Матье — прекрасно и бесконечно, как сама любовь, вечная любовь. Дальше только слушать.
Но, все же стоит добавить немного информации. Не обязательно представлять кадры этого фильма во время «UneVieD’Amour». Но, может, стоит держать это в уме. Вы, скорее всего, смотрели (если нет — стоит пополнить свое знакомство с кинематографом этой картиной) фильм Александра Алова и Владимира Наумова «Тегеран-43». Песня была написана специально для него. Режиссер пожелал, чтобы к фильму была написана песня именно Азнавуром.
Говорят, что Азнавуру рассказали сценарий, историю, однако больше всего он был впечатлен актрисой Натальей Белохвостиковой, которая сыграла главную женскую роль в фильме. Итак, сюжет, основанный на реальных событиях, великолепные актеры, в том числе Ален Делон, в которого тогда была влюблено как минимум 50% лучшей половины человечества. Любовь на фоне шпионской истории. Прекрасная музыка. Мелодичный французский язык. Есть люди, которые утверждают, что даже, если бы Азнавур написал только одну песню — «UneVieD’Amour», он стал бы знаменитым. Потому что эта песня проникает куда-то глубоко под кожу, в самую душу, даже если ты не понимаешь слов.
Отдельная история — перевода песни на русский язык. Кто-то скажет, что это вкусовщина. Тем не менее, есть два перевода, заслуживающих внимания. Большинство российских слушателей знают песню в переводе Натальи Кончаловской. Однако есть еще один перевод достойный внимания, хотя бы, потому что его считают более достоверным, более близким к оригинальному замыслу. Выбор делает каждый сам.
Une vie d’amour
Une vie d’amour
Que l’on s’était jurée
Et que le temps a désarticulée
Jour après jour
Blesse mes pensées
Tant des mots d’amour
En nos coeurs étouffés
Dans un sanglot l’espace d’un baiser
Sont restés sourds
À tout, mais n’ont rien changé
Car un au revoir
Ne peut être un adieu
Et fou d’espoir
Je m’en remets à Dieu
Pour te revoir
Et te parler encore
Et te jurer encore
Une vie d’amour
Remplie de rires clairs
Un seul chemin
Déchirant nos enfers
Allant plus loin
Que la nuit
La nuit des nuits
Une vie d’amour
Que l’on s’était jurée
Et que le temps a désarticulée
Jour après jour
Blesse mes pensées
Tant des mots d’amour
Que nos coeurs ont criés
De mots tremblés, de larmes soulignées
Dernière cours
De joies désharmonisées
Des aubes en fleurs
Aux crépuscules gris
Tout va, tout meurt
Mais la flamme survit
Dans la chaleur
D’un immortel été
D’un éternel été
Une vie d’amour
Une vie pour s’aimer
Aveuglément
Jusqu’au souffle dernier
Bon an mal an
Mon amour
T’aimer encore
Вечная любовь
Вечная любовь — верны мы были ей
Но время — зло для памяти моей
Чем больше дней,
Глубже рана в ней
Все слова любви в измученных сердцах
Слились в одно преданье без конца,
Как поцелуй,
И всё тянется давно
Я уйти не мог, прощаясь навсегда
Но видит Бог, надеясь, жду, когда
Увижу вновь
Эту мою любовь
И дам я клятву вновь
Вечная любовь всесильной быть должна,
Где путь один: сквозь ад ведет она
Минуя мрак и туман… туман… обман
Вечная любовь — верны мы были ей
Но время — зло для памяти моей
Чем больше дней,
Глубже рана в ней
Все слова любви — безумный крик сердец
Слова тревог и слёзы наконец
Приют для всех
Уже прожитых утех
Зорька рассветёт и в сумраке ночном
Умрёт, уйдёт, но оживёт потом
И всё вернёт блаженный летний зной
Извечный летний зной
Вечная любовь… живу, чтобы любить
До слепоты и до последних дней
Одна лишь ты,
Жить, любя
Одну тебя
Навсегда
Вечная любовь
Вместе быть всегда
Друг другу дали слово, но года
Безжалостны к любви,
Что нам дана
Боль несет она
Сколько слов любви
Сквозь слезы на губах
Прорваться не смогли, но живы
В сердце до сих пор
Как твой немой укор
Быть с тобой пока
Не скажешь мне «прощай»
Моей судьбе надежду обещай
Иду к тебе
Чтобы тебе сказать
Слова той клятвы вновь
Вечная любовь
В счастливом смехе дней
Одна ведет
Сквозь призраки ночей
И дальше, чем
Эта ночь,
Ночь всех ночей
Жизнь прожить в любви
Однажды поклялись друг другу мы,
Но не смогли спасти
От черных дней
Память той весны
Сколько слов любви
Кричали нам сердца,
Призывных слов, дрожащих, как слеза
Последний зов
Ее радостей былых
Алый свет зари
И сумрак серый — все
Пройдет, умрет, но пламя оживет
Среди жары
Что дарит летний день
Бессмертный летний день
Вечная любовь —
Любить до слепоты
Друг друга вновь
И до последних дней
Есть только ты,
Mon amour,
Лишь ты и я
Навсегда
Нельзя обойти вниманием и то, что целый ряд российских музыкантов исполнили эту песню на русском языке. Первой стала Людмила Гурченко, которая спела «UneVieD’Amour» на «новогоднем аттракционе-82», затем ее пели Филипп Киркоров с Алсу, потом Валерий Леонтьев, Олег Погудин.