900 дней серджио леоне
#НеснятыйФильм «Ленинград: 900 дней блокады» от Серджо Леоне.
О том, как режиссер «Однажды в Америке» и «Однажды на Диком Западе» чуть было не снял картину о блокаде Ленинграда. С Робертом Де Ниро в главной роли.
Кинорежиссер Серджио Леоне умер через три месяца после празднования 60-летия и за два дня до подписания контракта на финансирование самого грандиозного своего фильма. Бюджет — 100 миллионов долларов. В главной роли — Роберт Де Ниро. Рабочее название — «900 дней». Сюжет — история любви простой русской девушки и американского кинооператора в блокадном Ленинграде.
Леоне думал об этом фильме почти 20 лет, с тех пор как случайно купил в аэропорту и прочел документальную книгу «900 дней. Блокада Ленинграда» Гаррисона Солсбери, корреспондента #TheNewYorkTimes, работавшего в СССР в годы Великой Отечественной войны. «Через некоторое время, — вспоминал Леоне, — я услышал „Седьмую симфонию“ Дмитрия Шостаковича и был потрясен» («Седьмая симфония» была частично написана в блокадном Ленинграде). По мнению режиссера, ленинградская блокада была событием, которое не имело равных себе в истории: «Если бы на земле был ад, то Ленинград 1942 года можно было бы назвать этим словом».
Четыре года на обсуждение
Вероятно, первым с замыслом Леоне познакомился человек, который меньше всего этого ожидал. «[В начале 1970-х] в Риме я встретился с режиссером, который жил и снимал в блокадном Ленинграде, — рассказывал Леоне. — Это был знаменитый русский режиссер Михаил Калатозов. За полчаса до встречи с Калатозовым приехал переводчик, и я спросил у него: „Что снял этот Калатозов?“ Он был удивлен моей неосведомленностью. Его фильм „Летят журавли“ лет десять назад получил „Золотую пальму“. Нас познакомили. Ради комплимента я соврал, что восхищен его фильмом, особенно натурой. После этого рассказал ему о своей мечте снять фильм о блокадном Ленинграде. Вот одна из сцен. Утром немецкий часовой видит русские танки. Десять танков, двадцать, тридцать, двести танков. Эта большая армада танков прорывает блокаду. Калатозов меня перебил: „Правда в том, господин Леоне, что танков было только два. Я был там“. После этой встречи я стал меньше фантазировать и больше опираться на факты».
Леоне впервые побывал в СССР в 1971 году, чтобы прощупать почву, и убедился, что кино, которое он задумал, можно снять только на натуре, в настоящем Ленинграде, а не в павильоне. Но общий язык с советскими чиновниками он смог найти (не без помощи премьер-министра Италии Джулио Андреотти) только после начала перестройки, во второй половине 1980-х годов. Он заручился поддержкой кинорежиссера Элема Климова, который тогда был главой Союза кинематографистов СССР. Во время четвертой поездки Леоне в СССР тот организовал важную для итальянцев встречу с советскими писателями (Даниил Гранин и Алесь Адамович рассказывали про блокаду три дня подряд) и помог им дать 7 февраля 1989 года пресс-конференцию, где было объявлено, что продюсер фильма Альберто Гримальди подписал договор о совместном производстве с советской стороной.
«Разговор об идее совместной постановки, — рассказывал Леоне в интервью газете «Московская правда» в январе 1989 года, — начался с еще прежними руководителями советской кинематографии на одном из Венецианских фестивалей, когда они посмотрели мою картину „Однажды в Америке“ (речь идет о председателе Государственного комитета СССР по кинематографии в 1978—1986 годах Викторе Ермаше). Если знать темпы вашей бюрократической машины, надо полагать, нам повезло: обсуждение продолжалось всего четыре года».
Несмотря на то, что фильмы Леоне до этого момента не попадали в отечественный прокат, советская сторона не скрывала своей радости от сотрудничества с автором «Однажды в Америке» и «Однажды на Диком Западе». «Это проект государственного значения», — подчеркивал председатель «Совинфильма» Александр Суриков. Он заявлял, что производство будущей картины станет самым крупным проектом не только в советской, но и в мировой кинематографии. Для реализации фильма возможностей одной киностудии «Ленфильм», как считал Суриков, было недостаточно. Поэтому была создана специальная дирекция, которая должна была решить, как реализовать проект. В частности, предполагалось, что в строительстве декораций должна была помочь Ялтинская киностудия. Не скрывал своей радости и итальянский продюсер Гримальди: «Русские обещали помочь при условии, если я не разрушу город второй раз».
Погоня за правдоподобностью
В роли главного героя, американского кинооператора, Леоне видел Роберта Де Ниро. Согласием актера он к тому моменту еще не заручился, однако не сомневался в успехе переговоров. По воспоминаниям Де Ниро, чтобы уговорить его на роль в «Однажды в Америке», Леоне рассказывал ему о будущем фильме в течение семи часов. «Я так увлекся этой историей, что поверил в картину», — говорил актер. Успел ли Леоне поговорить с Робертом Де Ниро о своем новом фильме, так и осталось неизвестным.
С остальными ролями оказалось сложнее. Когда журналисты спросили Леоне о возможном участии в проекте Мэрил Стрип в качестве исполнительницы главной роли, Леоне замахал руками: «Никогда в жизни. Не мой тип актрисы. Я хочу посмотреть русских актрис». Правила подбора остальных исполнителей должны были быть жесткими. «Основным станет принцип национальной принадлежности действующих лиц, — говорил режиссер. — Русских будут играть русские, немцев — немцы, американцев — американцы. Каждый будет говорить на своем языке». При этом картина должна была выйти на английском языке. Композитором фильма должен был стать бывший одноклассник Леоне и его постоянный соратник в работе Эннио Морриконе, оператором — итальянский мастер Тонино Делли Колли.
По плану режиссера создание фильма должно было занять примерно столько же времени, сколько длилась блокада города. «900 дней» должны были попасть на экраны в 1992 или 1993 году. «Обычно, когда я приступаю к фильму, сценарий знаю наизусть, — объяснял Леоне газете «Известия». — На этот раз пришлось отступиться от своих правил, так как я хотел быть уверенным, что мне разрешат снять фильм в Ленинграде. Без атмосферы этого города, его духа фильм много потерял бы. Сейчас, когда контракт совместной постановки подписан, мы приступаем к работе над сценарием. Для его написания потребуется почти год». Автором сценария с советской стороны должен был быть драматург Арнольд Витоль, с американской — Элвин Сарджент, автор сценариев лучших фильмов Питера Богдановича и Пола Ньюмана. Но до этого дело так и не дошло. От фильма остались только воспоминания собеседников Леоне, которым он описывал сцену, открывающую фильм, и основные сюжетные линии.
«900 дней» — неснятый фильм Серджио Леоне о блокаде Ленинграда
Кинорежиссер Серджио Леоне умер через три месяца после празднования 60-летия и за два дня до подписания контракта на финансирование самого грандиозного своего фильма. Бюджет — 100 миллионов долларов. В главной роли — Роберт Де Ниро. Рабочее название — «900 дней». Сюжет — история любви простой русской девушки и американского кинооператора в блокадном Ленинграде.
Леоне думал об этом фильме почти 20 лет, с тех пор как случайно купил в аэропорту и прочел документальную книгу «900 дней. Блокада Ленинграда» Гаррисона Солсбери, корреспондента The New York Times, работавшего в СССР в годы Великой Отечественной войны. «Через некоторое время, — вспоминал Леоне, — я услышал „Седьмую симфонию“ Дмитрия Шостаковича и был потрясен» («Седьмая симфония» была частично написана в блокадном Ленинграде). По мнению режиссера, ленинградская блокада была событием, которое не имело равных себе в истории: «Если бы на земле был ад, то Ленинград 1942 года можно было бы назвать этим словом».
Четыре года на обсуждение
Вероятно, первым с замыслом Леоне познакомился человек, который меньше всего этого ожидал. «[В начале 1970-х] в Риме я встретился с режиссером, который жил и снимал в блокадном Ленинграде, — рассказывал Леоне. — Это был знаменитый русский режиссер Михаил Калатозов. За полчаса до встречи с Калатозовым приехал переводчик, и я спросил у него: „Что снял этот Калатозов?“ Он был удивлен моей неосведомленностью. Его фильм „Летят журавли“ лет десять назад получил „Золотую пальму“. Нас познакомили. Ради комплимента я соврал, что восхищен его фильмом, особенно натурой. После этого рассказал ему о своей мечте снять фильм о блокадном Ленинграде. Вот одна из сцен. Утром немецкий часовой видит русские танки. Десять танков, двадцать, тридцать, двести танков. Эта большая армада танков прорывает блокаду. Калатозов меня перебил: „Правда в том, господин Леоне, что танков было только два. Я был там“. После этой встречи я стал меньше фантазировать и больше опираться на факты».
Леоне впервые побывал в СССР в 1971 году, чтобы прощупать почву, и убедился, что кино, которое он задумал, можно снять только на натуре, в настоящем Ленинграде, а не в павильоне. Но общий язык с советскими чиновниками он смог найти (не без помощи премьер-министра Италии Джулио Андреотти) только после начала перестройки, во второй половине 1980-х годов. Он заручился поддержкой кинорежиссера Элема Климова, который тогда был главой Союза кинематографистов СССР. Во время четвертой поездки Леоне в СССР тот организовал важную для итальянцев встречу с советскими писателями (Даниил Гранин и Алесь Адамович рассказывали про блокаду три дня подряд) и помог им дать 7 февраля 1989 года пресс-конференцию, где было объявлено, что продюсер фильма Альберто Гримальди подписал договор о совместном производстве с советской стороной.
«Разговор об идее совместной постановки, — рассказывал Леоне в интервью газете «Московская правда» в январе 1989 года, — начался с еще прежними руководителями советской кинематографии на одном из Венецианских фестивалей, когда они посмотрели мою картину „Однажды в Америке“ (речь идет о председателе Государственного комитета СССР по кинематографии в 1978—1986 годах Викторе Ермаше). Если знать темпы вашей бюрократической машины, надо полагать, нам повезло: обсуждение продолжалось всего четыре года».
Несмотря на то, что фильмы Леоне до этого момента не попадали в отечественный прокат, советская сторона не скрывала своей радости от сотрудничества с автором «Однажды в Америке» и «Однажды на Диком Западе». «Это проект государственного значения», — подчеркивал председатель «Совинфильма» Александр Суриков. Он заявлял, что производство будущей картины станет самым крупным проектом не только в советской, но и в мировой кинематографии. Для реализации фильма возможностей одной киностудии «Ленфильм», как считал Суриков, было недостаточно. Поэтому была создана специальная дирекция, которая должна была решить, как реализовать проект. В частности, предполагалось, что в строительстве декораций должна была помочь Ялтинская киностудия. Не скрывал своей радости и итальянский продюсер Гримальди: «Русские обещали помочь при условии, если я не разрушу город второй раз».
Погоня за правдоподобностью
В роли главного героя, американского кинооператора, Леоне видел Роберта Де Ниро. Согласием актера он к тому моменту еще не заручился, однако не сомневался в успехе переговоров. По воспоминаниям Де Ниро, чтобы уговорить его на роль в «Однажды в Америке», Леоне рассказывал ему о будущем фильме в течение семи часов. «Я так увлекся этой историей, что поверил в картину», — говорил актер. Успел ли Леоне поговорить с Робертом Де Ниро о своем новом фильме, так и осталось неизвестным.
С остальными ролями оказалось сложнее. Когда журналисты спросили Леоне о возможном участии в проекте Мэрил Стрип в качестве исполнительницы главной роли, Леоне замахал руками: «Никогда в жизни. Не мой тип актрисы. Я хочу посмотреть русских актрис». Правила подбора остальных исполнителей должны были быть жесткими. «Основным станет принцип национальной принадлежности действующих лиц, — говорил режиссер. — Русских будут играть русские, немцев — немцы, американцев — американцы. Каждый будет говорить на своем языке». При этом картина должна была выйти на английском языке. Композитором фильма должен был стать бывший одноклассник Леоне и его постоянный соратник в работе Эннио Морриконе, оператором — итальянский мастер Тонино Делли Колли.
По плану режиссера создание фильма должно было занять примерно столько же времени, сколько длилась блокада города. «900 дней» должны были попасть на экраны в 1992 или 1993 году. «Обычно, когда я приступаю к фильму, сценарий знаю наизусть, — объяснял Леоне газете «Известия». — На этот раз пришлось отступиться от своих правил, так как я хотел быть уверенным, что мне разрешат снять фильм в Ленинграде. Без атмосферы этого города, его духа фильм много потерял бы. Сейчас, когда контракт совместной постановки подписан, мы приступаем к работе над сценарием. Для его написания потребуется почти год». Автором сценария с советской стороны должен был быть драматург Арнольд Витоль, с американской — Элвин Сарджент, автор сценариев лучших фильмов Питера Богдановича и Пола Ньюмана. Но до этого дело так и не дошло. От фильма остались только воспоминания собеседников Леоне, которым он описывал сцену, открывающую фильм, и основные сюжетные линии.
Любовь во время блокады
Леоне много раз повторял, что ему не хотелось бы снимать картину, рассказывающую о военных событиях, или еще один фильм на историческую тему: «Таких лент сделано уже немало. Я не хочу повторяться. Мой замысел — рассказать о мироощущении и самочувствии человека, оказавшегося в экстремальной ситуации». Это сближало героев «900 дней» с персонажами других фильмов Леоне, события которых всегда разворачиваются в эпоху хаоса, когда социальные институты и связи между людьми либо еще не окрепли (типичная ситуация для вестерна), либо уже деградировали и распались (как в гангстерском фильме).
Смерть без пессимизма
По мнению критиков, центральным мотивом творчества Леоне было посредничество между реальным и загробным мирами, бесконечные воплощения и воскресения. Пули буквально отскакивали от груди героев Клинта Иствуда. Американский кинооператор исчезал, чтобы в последний раз явиться возлюбленной с экрана кинохроники, где вечно будет прокручиваться сцена не только его смерти, но и его жизни. По крайней мере пока работает кинопроектор.
Скрытая надежда в фильмах Леоне всегда была обратной стороной поверхностного пессимизма. Да и как могло быть иначе у режиссера, который умер дома перед телевизором во время просмотра фильма Роберта Уайза под названием «Я хочу жить!».
Другие неснятые фильмы Серджио Леоне
«Место, известное только Мэри» (A Place Only Mary Knows)
Серджио Леоне лелеял мечты рано или поздно экранизировать «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса, «Путешествие на край ночи» Селина, «Дон Кихота» Сервантеса (с Клинтом Иствудом в главной роли!) и роман Маргарет Митчелл «Унесенные ветром», существующая экранизация которого всегда казалась ему далекой от оригинала. Но в итоге ни один из проектов не принял даже формы сценария, если не считать текст, который при публикации в прессе в 2004 году назвали «последним вестерном Леоне».
Как и события «Унесенных ветром», действие «Места, известного только Мэри» происходит во время Гражданской войны в США. Как и роман Митчелл, 25-страничный текст, написанный Леоне в соавторстве с двумя молодыми итальянскими сценаристами, заканчивается словами «Завтра. Я подумаю обо всем этом завтра. Ведь завтра уже будет другой день». Но вместо одной дурочки в сюжете фигурируют сразу два дурака, роли которых писались специально под Микки Рурка и Ричарда Гира. В разгар войны они совершают ограбление, оставляют деньги возлюбленной одного из них (той самой Мэри), попадают в армию, затем оказываются в плену и бегут из него, чтобы получить назад свои сокровища. Но в итоге судьба распоряжается иначе, сводя все к печальному финалу.
Блокадный Ленинград: взгляд итальянца
В итальянском издательстве Sellerio вышла необычная книга – сценарий так и не снятого фильма о блокаде Ленинграда, который известный режиссер, лауреат премии «Оскар» Джузеппе Торнаторе пытался реализовать на протяжении последних семнадцати лет.
Публикацией сценария этого неосуществленного фильма итальянский режиссер решил поставить точку в долгой борьбе, которую ему пришлось вести с продюсерами и спонсорами разных стран, чтобы напомнить миру о драматических страницах Второй мировой войны, которые, как оказалось, на Западе многими забыты, а кое-кому вообще не известны.
В предисловии к сценарию фильма, который должен был называться «Ленинград», Джузеппе Торнаторе рассказывает о той «битве», которую ему пришлось выдержать прежде всего с самим собой, чтобы убедиться, что он сможет достойно представить эту невероятную человеческую трагедию, разворачивавшуюся в осажденном городе в течение 900 дней, а затем уже с теми, от кого зависело финансирование картины. Увы, высокое искусство, как это ни печально признать, капитулировало перед презренным металлом.
Надо сказать, изначально идея создания фильма о героической обороне города на Неве принадлежала не Джузеппе Торнаторе, а не менее известному в Италии режиссеру Серджио Леоне, который в1980-х годах намеревался экранизировать книгу Гаррисона Солсбери «900 дней. Блокада Ленинграда».
Солсбери был одним из первых американских журналистов, попавших в освобожденный Ленинград в 1944 году. Он увидел собственными глазами следы произошедшей в городе трагедии, хотя, конечно, в тот момент не мог еще оценить весь ее масштаб. Тем не менее писатель был настолько потрясен увиденным, что в течение последующих 25-ти лет собирал материалы для своего исследования.
Серджио Леоне с увлечением рассказывал друзьям о будущем фильме. Он рисовал перед ними целые сцены, и у многих сложилось впечатление, что сценарий уже написан. На самом деле в архиве режиссера сохранились лишь три листка с самыми общими заметками по поводу сюжета. По его задумке, камера должна была сфокусироваться на клавиатуре пианино и на руках играющего музыканта. По мере того, как она отъезжала назад, становилось бы видно, что это играет Шостакович. Затем камера удалялась через распахнутое окно и показывала весь военный Ленинград, паря над крышами домов и постепенно выходя за пределы города, приближаясь к линии фронта, где на горизонте наступали немецкие войска.
Идея была грандиозной! Однако книга Гаррисона Солсбери так и не была экранизирована. Незадолго до поездки в Москву для переговоров с «Мосфильмом», поскольку это должен был быть итальянско-российский проект, Серджио Леоне умер. Позже известный продюсер Альберто Гримальди, финансировавший фильмы не только Леоне, но и Феллини, Пазолини, Бертолуччи и Скорсезе, предложил молодому, но уже утвердившему себя в мире кино Джузеппе Торнаторе снять фильм, который не успел Серджио Леоне, но тот дважды отказывался, не желая становиться заложником чужого проекта.
Тем не менее история осажденного Ленинграда и невероятной стойкости его жителей, о которой, как замечает Торнаторе, «не рассказывали учебники в итальянских школах», потрясла и необыкновенно заинтересовала его.
Больше всего итальянца поразило, что несмотря на нечеловеческие условия и страшный голод, ленинградцы не только старались выжить физически, но и духовно, спасая свое культурное наследие.
Джузеппе Торнаторе решил создать собственный сюжет о блокаде Ленинграда, и эта идея была с восторгом воспринята компанией «Medusa», которая выпускала его фильмы.
В течение пяти лет режиссер, оставив другие проекты, часто ездил в Петербург, чтобы работать в архивах, познакомиться с военной кинохроникой, встретиться с людьми, пережившими блокаду, и узнать об этой героической странице войны как можно больше. Его консультантами стали писатель Даниил Гранин и президент Ассоциации историков блокады Юрий Колосов.
В фильме должны были появиться как персонажи Дмитрий Шостакович и Ольга Берггольц, а его главной героиней стать виолончелистка Вера Платонова, солистка оркестра Ленинградской филармонии, принимавшая участие в исполнении Седьмой симфонии Шостаковича в 1942 году в осажденном Ленинграде и пережившая всю трагедию отрезанного от мира города, теряющая близких, спасающая от смерти своих двоих детей.
Сценарий, написанный Джузеппе Торнаторе «в четыре руки» со сценаристом Массимо Де Рита, очень человечен, проникновенен, берет за душу. День за днем перед нами проходит трагическая повседневность блокады – от начала войны до освобождения города. Но именно несомненные художественные достоинства сценария стали камнем преткновения для его практической реализации.
Бюджет фильма по предварительным подсчетам должен был составить около 100 миллионов евро, и это сразу же отпугнуло продюсеров. Несмотря на то, что главную роль должна была играть Николь Кидман, а музыку написать «оскароносный» композитор Эннио Морриконе, американские спонсоры не торопились открывать свои кошельки.
Итальянский продюсер Гоффредо Ломбардо, заинтересовавшийся сюжетом, прямо сказал Торнаторе: «Сценарий прекрасный, но ты никогда не снимешь этот фильм. Он очень дорого стоит, а американцы не дадут тебе ни одного доллара на фильм о войне, где не они появляются в роли спасителей отечества, а коммунисты».
Справедливо. Действительно, почему деньги на фильм о блокаде Ленинграда должны давать американцы? Впрочем, Джузеппе Торнаторе и с продюсерами из России вел переговоры, но они тоже не увенчались успехом.
Затем неожиданно появился какой-то русский олигарх, который был готов профинансировать фильм, но при одном условии: главную роль должна была играть его жена. Это предложение режиссер благоразумно отклонил. Мы не увидим пока фильм «Ленинград», однако его сценарий теперь опубликован, и есть надежда, что в ближайшее время он будет переведен на русский язык.
И все же не оставляет чувство сожаления, что такой интересный проект одного из самых известных и талантливых на сегодняшний день режиссеров остается нереализованным. Он стал бы хорошим напоминанием современному обществу, балансирующему на грани войны, о том, какими нечеловеческими усилиями завоевывается мир.
125 граммов, 872 дня, 630 тысяч человек — цифры и символы блокады Ленинграда
Сколько дней длилась блокада, когда ее прорвали, а когда освободили и при чем тут звук метронома. 5-tv.ru подготовил подборку самых важных и малоизвестных фактов о блокаде Ленинграда.
Фото: Алексей Никольский / РИА Новости
125 граммов хлеба
Самым голодным периодом в блокадном Ленинграде был предновогодний месяц 1941 года — с 20 ноября по 25 декабря. Запасов продовольствия в городе почти не осталось, поставки блокировались. Именно тогда была серьезно урезана норма выдачи хлеба. Солдатам, которые сражались на передовой, — по 500 граммов в день, рабочим горячих цехов — по 375 граммов, остальным труженикам — по 250 граммов, служащим, иждивенцам и детям — всего по 125 граммов. Именно 125, а не 150, 170 или 173, как пишут в некоторых источниках.
Вы только представьте, для многих ленинградцев этот кусочек хлеба был и завтраком, и обедом и ужином. То, что сегодня мы не задумываясь съедаем в два укуса, голодные мужчины, женщины и дети, растягивали на 24 часа, чтобы выжить. Именно поэтому блокадные 125 граммов — сейчас один из главных символов блокады Ленинграда.
Слушайте Блокада — Сплин на Яндекс. Музыке
872 дня
В общей сложности блокада длилась 872 дня — с 8 сентября 1941-го, со дня захвата немецкими войсками города Шлиссельбурга, когда Ленинград остался без связи, и до 27 января 1944-го — дня, когда над городом на Неве прогремел праздничный салют. Современники пишут о 900 днях, но это не более, чем красивое преувеличение — для более ровной и красивой цифры.
И все же, объективности ради стоит отметить, что некоторые историки называют 21 января днем полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады — это день, когда бойцы Красной армии взяли под контроль Новгород и на этом атака на Ленинграда прекратилась.
Прорыв и освобождение
Полная блокада Ленинграда продолжалась до 18 января 1943 года — этот день сейчас называют днем прорыва кольца, когда в ходе операции «Искра» советские войска Ленинградского и Волховского фронтов в ходе ожесточенных боев освободили Шлиссельбург от гитлеровцев. Именно благодаря этой победе военным инженерам удалось создать долгожданный сухопутный коридор, который соединил осажденный город с остальной страной. Прежде единственная дорога, по которой в город доставлялись продукты и топливо, проходила по льду Ладожского озера — это «Дорога Жизни».
Полное освобождение города от блокады произошло через год с небольшим — 27 января 1944-го. Не путайте эти события — прорыв блокады и освобождение города — это не одно и то же.
630 000 человек
По официальным данным, которые озвучил советский обвинитель в ходе Нюрнбергского процесса, за 872 дня блокады в Ленинграде погибли 630 тысяч человек. На деле же жертв в разы больше — около 1,5 миллиона мужчин, женщин и детей, уверены историки. Подсчитывать всех не успевали, да и просто не могли.
Большая часть ленинградцев умерла в первую блокадную зиму 1941/1942 годов — самую суровую, когда столбик термометра опускался до минус 32 градусов, отопления в домах не было, а еды не хватало.
Стук метронома
Еще один символ блокады Ленинграда — звук метронома. Для жителей осажденного города этот методичный стук был сигналом к действию: быстрый ритм означал начало воздушной атаки, медленный — отбой.
Также в городе работало радио, жителям запрещено было выключать приемники. Дополнительно информация транслировали на улицах, через 1,5 тысячи установленных на домах и столбах громкоговорителей. Но именно этот пронзительный стук метронома до сих пор — то, что невольно возвращает тех, кто пережил эти ужасные 872 дня, в Ленинград 1941–1943 годов.
Оливково-зеленая лента
Установлена в качестве символа еще 10 лет назад, в честь 65-летия со дня полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Оливково-зеленый — цвет колодки медали «За оборону Ленинграда» — одной из первых медалей советского времени, которой награждали всех участников обороны города — и военных, и мирных жителей.
Кошки
Еще один символ блокады — кошки. По некоторым данным, несколько тысяч усатых-полосатых привезли в город сначала из Ярославской области, а после из Сибири — для борьбы с грызунами. К этому моменту осмелевшие крысы и мыши уже неплохо освоились на улицах города, в домах и квартирах. Они подъедали из без того скудные запасы продовольствия, а еще переносили страшные инфекционные заболевания. Кошки все это прекратили. В благодарность горожане установили своим пушистым помощникам памятники — бронзовых кота Елисей и кошку Василису.
Ежегодно Санкт-Петербург вспоминает о блокаде Ленинграда, о ее прорыве и освобождении города. Те, кто пережил эти страшные дни, не устают напоминать всем нам о том, что все подвиги, совершенные ими в период ВОВ, были ради нас и мирного неба над нашими головами.