75 лет со дня рождения высоцкого
75 лет со дня рождения Владимира Высоцкого
Пятница, 25 Январь 2013 Мир Мир
25 января исполняется 75 лет со дня рождения Владимира Высоцкого.
В Советской России он стал поистине народным артистом, не имея никаких почетных званий. И в эти дни юбилей Высоцкого отмечается в России и за ее пределами.
Высоцкий Владимир Семенович родился 25 января 1938 года в Москве. Ранние детские годы он провел вместе с матерью в эвакуации на Урале.
После войны в 1947-1949 гг. жил с отцом в Германии. Затем вернулся на родину и вместе с новой семьей отца поселился в центре Москвы в Большом Каретном переулке.
Еще в школе Владимир Высоцкий увлекся театром, занимался в театральном кружке. Однако решение о выборе профессии далось ему не сразу. После школы он поступил в Московский инженерно-строительный институт им. Куйбышева, но бросил учебу после первого же семестра.
В 1956 году Владимир стал студентом актерского отделения Школы-студии МХАТ. В 1959 году дебютировал на театральных подмостках в роли Порфирия Петровича в учебном спектакле «Преступление и наказание» и в эпизодической роли в фильме «Сверстницы».
После окончания Школы-студии в 1960 году Высоцкий в течение двух лет работал в Московском драматическом театре имени Пушкина, где сыграл порядка 10 ролей, в основном, эпизодических. В 1962 году он перешел в Московский театр миниатюр, однако проработал там всего два месяца.
В 1964 году Владимир Высоцкий наконец нашел свое место на театральной сцене. Он пришел в Театр на Таганке под руководством Юрия Любимова.
Владимир Высоцкий во время празднования 10-летия Театра на Таганке. 1974 год
В этом театре, отличавшемся новаторством и стремлением к эксперименту, полностью раскрылось яркое актерское дарование Владимира Высоцкого, его харизма и его талант.
На сцену Таганки он впервые вышел в спектакле «Добрый человек из Сезуана».
Владимир Высоцкий в роли Брусенцова и Ия Саввина в роли Сашеньки в фильме «Служили два товарища». 1968 год
Чтобы попасть на спектакли с участием Высоцкого, зрители записывались заранее, простаивая в длинных очередях. Вершиной его сценической деятельности стала исключительно эмоциональная, нервная и трагическая роль Гамлета.
Одноименный спектакль, премьера которого состоялась 19 ноября 1971 года, буквально потряс театральную Москву и навсегда остался в сердцах зрителей.
В театре Высоцкий был не только актером, но и поэтом, создавшим стихи и песни ко многим спектаклям. Они звучали со сцены не только Театра на Таганке, но и театра Сатиры, «Современника», театра имени Ермоловой.
Писать песни Высоцкий начал еще в начале 60-х годов, первые свои произведения в стиле т.н. «дворовых песен» исполнял в дружеских компаниях под гитару.
Постепенно, во многом благодаря влиянию Булата Окуджавы, тематика песен Высоцкого стала расширяться, появились лирические и сатирические песни, песни о войне и песни-шутки, песни- сказки и песни-исповеди. Они были отражением не только личных переживаний, но, в первую очередь, окружающей жизни, выражали то, о чем думала и чем жила страна.
Талант автора, эмоциональность, искренность его песенных монологов заставляли слушателей олицетворять Высоцкого с его героями. Официально непризнанный, поэт был любим миллионами слушателей. Без выступлений по радио, на телевидении, а лишь благодаря магнитофонным записям песни Высоцкого становились известны всем и одновременно вызывали недовольство официальной цензуры.
По словам Окуджавы, «огромная популярность Высоцкого явилась результатом не «всеобщей» любви, а признания единомышленников. Единомышленников было много».
Параллельно с работой в театре, написанием песен, Владимир Высоцкий был занят в кино. Он снялся в почти 30 картинах, среди которых «Карьера Димы Горина» (1961 г.), «Вертикаль» (1967 г.), «Интервенция» (1968 г.), «Опасные гастроли» (1969 г.), «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» (1976 г.).
Владимир Высоцкий в роли радиста в фильме «Вертикаль» режиссера Станислава Говорухина. 1967 год
Особую популярность у зрителей ему принесли роли в телефильмах «Место встречи изменить нельзя» (1979 г.), «Маленькие трагедии» (1980 г.).
С кинематографом была тесно связана поэтическая работа Высоцкого, им было написано около 130 песен для кинофильмов, хотя многие из них в картины не вошли.
За свою жизнь Владимир Высоцкий написал 600 песен и более 100 стихотворений, многие песни были запрещены в СССР.
Однако ему удалось выступить с более чем 1000 концертами не только в большинстве городов России, но и в США, Болгарии, Франции, Канаде и др.
Владимир Высоцкий на концерте. 1977 год
Высоцкий принял участие в создании 11 радиоспектаклей, в том числе популярных «Мартин Иден» и «Каменный гость» в постановке Анатолия Эфроса.
25 июля 1980 года Владимир Высоцкий скончался в Москве. Официального сообщения о смерти не было, лишь над окошком театральной кассы вывесили объявление: «Умер актер Владимир Высоцкий».
Только два издания осмелились напечатать информацию о его смерти, за что понесли взыскания.
Похоронен Высоцкий был 28 июля на Ваганьковском кладбище. Несмотря на молчание официальных лиц и на то, что Москва в дни Олимпиады превратилась буквально в закрытый город, проститься с поэтом пришли тысячи людей.
Траурная процессия растянулась на 10 км. Впоследствии эти похороны были внесены в Книгу рекордов Гиннеса.
В 1986 году Высоцкому посмертно было присвоено звание «Заслуженного артиста РСФСР», а в 1987 году присуждена Государственная премия СССР за роль Глеба Жеглова в телефильме «Место встречи изменить нельзя».
Однако тогда для публичного показа спектакль был запрещен. В 2006 году Марина Влади, жена Высоцкого, совместно с режиссёром Жаном-Люком Тардье поставила в Париже спектакль «Владимир, или прерванный полёт…» по одноимённой книге.
Марина Влади и Владимир Высоцкий
После смерти Высоцкого стали издаваться многочисленные монографии и статьи о творчестве актера и поэта, мемуары и сборники.
В Москве был создан Государственный культурный центр-музей Владимира Высоцкого, организованы международный и всероссийский фестивали авторской песни имени Высоцкого. В преддверии 75-летия со дня рождения актера 23 января в Екатеринбурге открылся музей, посвященный известному российскому барду.
Внем воссоздан гостиничный номер, где жил во время гастролей на Урале Владимир Высоцкий.
В 1997 году Благотворительным Фондом Владимира Высоцкого, министерством культуры РФ и комитетом по культуре г. Москвы была учреждена премия «Своя Колея», присуждаемая ежегодно в канун дня рождения Высоцкого людям, чья жизнь и творчество созвучны темам его поэзии.
Во многих городах России, в том числе в Москве, Новосибирске, Екатеринбурге, а также за рубежом установлены памятники Владимиру Высоцкому. Именем поэта названа одна из малых планет.
В декабре 2011 года в российский прокат вышел биографический фильм-драма Петра Буслова «Высоцкий. Спасибо что живой».
Материал подготовлен на основе информации ИТАР-ТАСС и открытых источников
«Песня не дает покоя»: 75 лет Высоцкому
Сегодня миллионы поклонников отмечают день рождения Владимира Высоцкого. народному певцу и актеру исполнилось бы 75.
Сегодня 75 лет исполнилось бы человеку, огонь в глазах и душе которого, в свое время покорил миллионы советских и не только граждан. А сам он даже спустя 30 с лишним лет после своей смерти остается кумиром или, по крайней мере, моральным авторитетом для подавляющего большинства россиян. Вот и Георгий Гривенный уверен: говорить о Владимире Высоцком бессмысленно его надо просто слушать.
в советской истории принято называть застоем. Вроде бы и не 37, но правящая рука все равно держит на коротком поводке. Вроде бы можно жениться на всемирно известной французской актрисе и поехать по заграницам, а по Москве передвигаться на немыслимом по тем временам Mercedes. Но все равно только полуподпольные концерты и стихов не печатают. В 1976 в США ведущий популярной программы «60 минут» его спрашивает: «Кто вы, мистер Высоцкий? Диссидент, революционер?»
Владимир Высоцкий: «С одной стороны, я вполне удовлетворен, все очень просто. Ведь я пишу, о чем думаю, и то, что хочу. А потом начинаются проблемы. Ведь я автор и исполнитель. И мне нужна аудитория, мне необходима аудитория, я должен донести своих песен до людей, а у меня нет официального разрешения на свои выступления».
При этом пленки с записями певца с хриплым голосом слушают и в высоких кабинетах, и в цехах и в блатных «малинах». До сих пор не утихают споры: кем он был? Поэтом, бардом, актером?
Владимир Высоцкий: «Если на чашу весов бросить, на две чаши весов… Вот на одну, предположим, все, что я делаю, кроме песни авторской, кроме стихов, ну и деятельность мою и в театре, и в кино, и на радио, и на телевидении, концерты, а на другую только работу над песнями. Мне кажется, что эта чаша перевесит, потому что, повторяю, песня все время не дает тебе покоя, скребет тебя за душу».
Но вот Никита Высоцкий приехал к юбилею отца открывать музей его памяти в Екатеринбурге. В гостинице хотел отдохнуть с дороги, но включил телевизор, а там… «Место встречи изменить нельзя».
Никита Высоцкий, сын Владимира Высоцкого: «У каждого свой Высоцкий, это не пустые слова. Каждый к нему приходит своей дорожкой. Но потому что в нем есть вот наше, вот я не знаю, русское. Вот то, что называется, я не знаю, русская идея, русская тема».
Его уже 32 года нет с нами, но имя не забывалось, а живет. И в растащенных на цитаты песнях, и в старых фильмах, и в новых театральных постановках. Даже сейчас Высоцкий это слова, понятные без лишних слов.
LiveInternetLiveInternet
—Видео
—Музыка
—Рубрики
—Метки
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Интересы
—Друзья
—Постоянные читатели
—Статистика
| Владимир Высоцкий. 75 лет со дня рождения |
«Как день рождения, так к нему толпа валит»
Накануне 75-летнего юбилея Владимира Высоцкого 25 января мы решили сходить в те места, где он жил, навсегда оставшиеся в его поэзии
Почем она, копеечка
Из всех адресов проживания Высоцкого только Первая Мещанская изменила свое название. Теперь это дом 76 на проспекте Мира. То, первое, строение, куда принесли Володю из роддома, давным-давно снесли. На его месте построили новое здание, в котором была квартира его матери и в котором он жил с 1955 по 1963 год. Этот дом также оставил в поэзии Высоцкого свой след. Например, в «Балладе о детстве» есть всем известные строки: «Здесь я доподлинно узнал, почем она, копеечка». Быть может, они относятся и к такому эпизоду. Одна из соседских семей жарила картошку на рыбьем жиру (на растительное масло не хватало денег), который глава семейства потихоньку приносил из аптеки, где работал провизором. Запах от этого стоял невыносимый, все настежь открывали форточки.
Во дворе дома на проспекте Мира осталось строение середины прошлого века. Оно нежилое, но среди жильцов существует легенда, будто именно там Володя прожил с мамой те самые 8 лет. Никаких мемориальных табличек или какого-то другого упоминания, подтверждающего эту легенду, я не нашла. Зато одна из девочек, играющих во дворе, рассказала, как они с классом пели: «Другие придут, сменив уют на риск и непомерный труд, пройдут тобой не пройденный маршрут», – когда ходили летом в поход.
Я люблю – и значит, я живу!
Кассир Эльвира, дама лет 45, работает в супермаркете напротив дома Высоцкого на Большом Каретном уже несколько месяцев. Если открыть дверь магазина, с ее рабочего места виден подъезд и номер дома. Я покупаю шоколадку и спрашиваю у нее, что это за дом напротив. Эльвира возмущенно всплескивает руками: «Это же квартира Высоцкого! Владимира Семеновича! Он тут жил с 1949 по 1955 год, после эвакуации». Она пробивает шоколадку и снова строго смотрит на меня: «Каждый, кто уважает Высоцкого, должен знать, где была его квартира».
Я прошу ее вспомнить хоть одну строчку из любой песни. Она хмурится, но ничего вспомнить не может. Говорит: «Я через старших братьев его узнала. Они его уважали, песни слушали, а потом и я, девчонкой еще». Братья Эльвиры – простые работяги. Интересно, что в Музее Высоцкого есть письмо Театру на Таганке, в котором советские рабочие, строившие Асуанскую плотину и четыре года отсутствовавшие на родине, просят, чтобы поэт выступил перед ними. Почему именно он, ведь было полно звезд эстрады – выбирай любую! Но только Высоцкий, чутко реагировавший на любое изменение ситуации в стране, мог передать им, что происходило дома за время их долгого отсутствия.
Я уже выхожу из магазина, когда Эльвира говорит: «Девушка, я вспомнила! Что-то про любовь он там пел: «Я люблю – и значит, я живу!»
Перед самим домом молодой крупный мужчина в куртке с пушистым меховым воротником счищает снег с дорогого автомобиля. Спрашиваю у него, помнит ли он Высоцкого. Мужчина отвечает, продолжая работать скребком: «Кто же его не знает? Мы же советские…» Говорю ему, что в доме напротив Высоцкий жил шесть лет. Мужчина сильно удивляется. Оказалось, что живет здесь несколько лет, но никогда не замечал мемориальной таблички. Помнит ли он что-то из песен Владимира Семеновича? Конечно! Мужчина поправляет меховой воротник и запевает: «Вывози меня, Крива-а-я-а! Я на привя-а-зи!» А потом добавляет: «Я в юности через эту песню учиться пошел в техникум, всю весну слушал, а летом поступал. Понял, что без образования лично меня точно кривая занесет куда-нибудь».
Этот дом Высоцкий всегда любил, специалисты считают, что именно в этом доме и в этом районе жили люди, которые помогли ему сформироваться как поэту.
Соседний дом, под номером 13, также вошел в поэзию Высоцкого. Помните «Разговор у телевизора»? Там есть строчки: «На нашей 5-й швейной фабрике такое вряд ли кто пошьёт. ».
Эта фабрика существовала в реальности, имела номер 5 и располагалась в соседнем доме. Множество источников говорят, что Владимир с друзьями часто там околачивался и даже стащил однажды пару брюк. Эта фабрика единственная в отрасли обшивала солдат. Теперь над домом номер 13 развевается флаг Венесуэлы. Господин Марко, министр культуры страны, подтвердил: посольству Венесуэлы известно о том, что Высоцкий был знаменитым поэтом и жил в этом доме. По его словам, дипломаты гордятся таким соседством.
Берите без доплаты трехкомнатную камеру мою
«Где-то здесь по-любому, не этот дом, так следующий», – говорит мой новый знакомый, Саша, с гитарой в черном чехле, который встретился мне случайно и вместе с которым мы теперь ищем знаменитое жилище Высоцкого на Пресне. До Саши мне отвечали: «Где-то здесь». А Саша живет неподалеку, в общежитии Московской консерватории, – ему и карты в руки.
В магазинчик «Товары для дома» мы входим вместе с пургой. И точно, продавец Лена знает, где жил Высоцкий. Она соглашается выйти с нами на улицу и показать. На вопрос, откуда знает о Высоцком, Лена неуверенно отвечает: «Так все ж знают, легенда он…» Но ни одной его строчки вспомнить не может: «Да в интернете посмотрите, там все есть».
В дом номер 28 на Малой Грузинской улице Высоцкий переехал за три года до смерти. Там у него впервые появился кабинет, личное пространство. Обстановка была любовно собрана хозяином: антикварное кресло с высокой деревянной спинкой, будто из шекспировской пьесы, посмертная маска Пушкина на рабочем столе. Стеллажи с книгами, спроектированные самим Высоцким, сделаны из толстых досок – чтобы не прогибались под тяжестью книг. Трогательная подробность: в кабинете стояла горка, в которую обычно ставят посуду, а у Владимира Семеновича там лежали рубашки и белье. Из окна кабинета на восьмом этаже был виден полуразрушенный готический собор, в котором тогда был склад. Высоцкий очень долго ждал этого жилья, но, когда получил, уже и не радовался: «Я все отдам, берите без доплаты трехкомнатную камеру мою…»
Все это я коротко рассказываю своему проводнику Саше. Мы стоим перед домом 28. Готический собор на другой стороне улицы теперь отреставрирован и вечером красиво подсвечивается. Вдруг Саша говорит: «А я на гитаре знаю его песню!» И запевает:«Солдат всегда здоров, солдат на все готов, и пыль, как из ковров, мы выбиваем из дорог!»
Теперь квартира принадлежит сыну Высоцкого. Он в ней не живет, вся мебель вывезена в мемориальный кабинет в Центре Высоцкого на Таганке. В том числе и узкая тахта, покрытая клетчатым пледом, на которой он умер…
Перед подъездом я столкнулась еще с двумя молодыми людьми, Кириллом и Георгием. Они тоже пришли навестить его квартиру. Бабушка одного из них при жизни поэта работала здесь консьержкой и рассказывала внуку, как она не любила Владимира Семеновича. Тот якобы злоупотреблял горячительным, вел себя шумно и доставлял ей массу хлопот. А однажды к нему в гости приехали моряки с Балтийского флота и привезли с собой магнитофон. Бабушка была сильно удивлена их преклонением перед «неспокойным жильцом».
Втроем мы входим в знаменитый подъезд. «Нету тут Высоцкого, нету! – нервно кричит нынешняя консьержка. – Как день рождения или годовщина смерти, так толпа сюда валит!»
Вот так и после своего ухода поэт продолжает причинять неудобство вахтерам. Квартира между тем, по словам консьержки, уже давно сдается тысячи за две евро.
75 лет со дня рождения Владимира Высоцкого
Комментарии:
Хочу привести пример стихотворения Игоря Дунина, призёра конкурса «Литературный портрет»
Песню на слова Игоря Дунина исполнила Елена Чичерина.
Спасибо, Игорь! Отличное посвяшение Владимиру Высоцкому.
Фото Владимира Высоцкого из Интернета
Инна Труфанова исполняет песню Владимира Высоцкого «Расстрел горного эха».
Не могу пройти мимо Вашей темы! К Высоцкому своё отношение я выразил в стихотворении, на слова которого была записана песня
https://www.chitalnya.ru/work/701021/
Опять огромный мир противоречий
Обрушился, да так, что не унять,
В мозгах родился снова план зловещий,
И хочется «костлявую» обнять.
А сердце рвёт звучанье семиструнной,
Я голосом пронзительно реву.
И вновь по краю этой ночью лунной
В обнимку, плача с дьяволом пойду…
А за окошком утро, час похмелья,
И поиски бутылки коньяка.
Но мне сейчас совсем не до «веселья»,
Из сердца рвётся музыка в стихах.
Забыт на время мир противоречий,
Дрожа с похмелья, набираю текст.
И снова, окрылённый с Музой встречей,
С Любовью к людям я несу свой Крест.
Спасибо, Анатолий! Слушала песню на Вашей странице. Замечательно. Это настоящее искусство!
Только с любовью к людям надо нести свой крест.
Мне вспомнилась песня Владимира Высоцкого «Кто-то высмотрел плод. «(«Недолюбил»).
YouTube
Ролик загрузил: Poenari1969
Тем повезло, кто жил в ЕГО эпоху!
Он был так дорог и близок всем. Истинно народный поэт!
Обожаю его песню «Я не люблю!»
Я не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда весёлых песен не пою.
Я не люблю открытого цинизма,
В восторженность не верю и ещё,
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.
Я не люблю когда наполовину
Или когда прервали разговор,
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.
Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу
Или когда всё время против шерсти
Или когда железом по стеклу.
Я не люблю уверенности сытой,
Уж лучше пусть откажут тормоза.
Досадно мне, что слово «честь» забыто
И что в чести наветы за глаза.
Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне и неспроста
Я не люблю насилье и бессилье
Вот только жаль распятого Христа.
Я не люблю себя, когда я трушу,
Обидно мне, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в неё плюют.
Я не люблю манежи и арены:
На них мильон меняют по рублю.
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю!
Дина и тебе большое спасибо за участие в теме.
Давай послушаем «Кони привередливые»
YouTube
Виктор, спасибо за участие в юбилейной теме. Прочла Ваши стихи на авторской странице. Вы правы, мы никогда не устанем его слушать. Всенародный поэт! И международный поэт!
На фото памятник Владимиру Высоцкому в Москве.(Фото из Интернета)
Песня Высоцкого «Памятник»
YouTube
Автор ролика:Buschel Paul
В своё время меня очень потрясло одно стихотврение В.Высоцкого о любви к проститутке, не помню как называлось. Под впечатлением от этого стихотворения я тоже попытался написать на эту тему
Я не знаю сам, что я делаю,
Что молчишь «дурья голова»?
Встретил девку вчера весёлую
И хлебнул по полной лихва!
Вот сижу с утра не работаю:
-Что со мной, где найти ответ?-
В разговорах забыться пробую,
Но напрасно, покоя нет.
Я надел рубашку холщёвую,
На свиданье к судьбе бегу!
Может встречу девку весёлую,
Заберу с собой, увезу.
Анатолий, Вы эту песню имели в виду?
Владимир Высоцкий, текст песни «Нинка»
Сегодня я с большой охотою
Распоряжусь своей субботою,
И, если Нинка не капризная,
Распоряжусь своею жизнью я.
Сегодня вы меня не пачкайте,
Сегодня пьянка мне до лампочки,
Сегодня Нинка соглашается,
Сегодня жизнь моя решается!
Ну, и беда же с этой Нинкою,
Она спала со всей Ордынкою!
С такою спать кому ж захочется?
А мне плевать, мне очень хочется!
Сказала, любит, все заметано.
Поставлю рубль за сто, что врет она.
Она ж того, ко всем ведь просится.
А мне-то что, мне очень хочется!
Все говорят, что не красавица,
А мне такие больше нравятся.
Ну, что ж такого, что наводчица?
А мне еще сильнее хочется.
Татьяна, приглашаю послушать эту интересную песню.
YouTube
Редкая запись ))
Автор ролика:rogovanova60
ДИТЯ БЕЗВРЕМЕНЬЯ
No: 7-8(37-38)
Date: 18-04-2000
Владимир БОНДАРЕНКО. Прошло двадцать лет после гибели Владимира Высоцкого. Изменилось ли, Станислав, твое отношение к нему? Твои знаменитые нашумевшие статьи, помню, связаны не столько с творчеством Владимира Высоцкого, сколько с шумом вокруг него, с попыткой либеральной общественности сделать из Высоцкого политическое знамя. Лидеры либеральной элиты, сами порой пренебрежительно отзывавшиеся о «певце из подворотен», решили из покойника сделать жертву режима и именно в таком виде внедрить в сознание масс. Ты же писал не о творчестве Высоцкого, а о шумихе после его гибели. Так в свое время и я писал о Тимофееве-Ресовском. Не столько о нем самом, сколько о книге Даниила Гранина, использовавшего имя ученого для утверждения новой модели аполитичного, космополитичного типа ученого вместо привычных имен героев, патриотов, подвижников Туполева, Королева, Курчатова и других. Позже, в Германии я узнал очень много подробностей о жизни Тимофеева-Ресовского, о его связях с власовцами, в еврейских газетах появились разоблачительные статьи об антисемитских выходках ученого. Я узнал совсем иного, не гранинского ученого. Я даже удивился, что еврей Даниил Гранин стал поднимать на щит такого сомнительного, с их же точки зрения, ученого. Потом понял, лидерам либеральной элиты нужен был не сам ученый, а сброс в умах миллионов с пьедесталов почета былых кумиров. Я думаю, нечто подобное происходило и с тобой. Одно дело — сам Владимир Высоцкий и его песни, другое дело — политизация его имени определенными антирусскими кругами общества. Но вот сегодня, спустя двадцать лет, когда схлынул шум, что ты скажешь о явлении Владимира Высоцкого?
Станислав КУНЯЕВ. Любое явление нужно анализировать. И относиться к нему трезво. Со здравым смыслом, соотнося с тысячелетним развитием всей русской культуры. Ты прав, Володя, я тогда восставал не против Высоцкого, конечно, у меня был тогда к его творчеству такой счет, который не нужно было предъявлять. Я осмыслял его творчество по законам того жанра, ради которого я сам живу и существую. По законам поэзии. А явление, в котором существовал сам Высоцкий, явление массовой культуры, видимо, подвластно другому суду, другим критериям оценки. Тогда я перешел грань между тем, что должно говорить и что не должно. Я стал судить его творчество не по законам его жанра и его жизни. Я представил, что книга Высоцкого издана как чисто поэтическая книга, как книга Рубцова, как книга Передреева, книга Владимира Соколова, книга Прасолова.
Был ли Высоцкий явлением общероссийским? Да. Но был ли он значительным поэтическим явлением? Конечно, нет. Когда читаешь глазами его стихи, напечатанные на белом листе, то сразу видна упрощенность по отношению к жизни, наивность по отношению к русской поэтической традиции. Но это же неизбежность в массовой культуре. Я предъявил ему тогда слишком высокий счет. То же самое я делал и с Окуджавой. В 1968 году у нас была полемика в журнале «Вопросы литературы» с Геннадием Красухиным. Окуджава тогда издал книгу. Все ахнули: наконец-то мы прочтем глазами это явление в поэзии, знакомое лишь по гитарным напевам. Я не мог с этим согласиться. Без обаяния личности, без исполнительского дара, без атмосферы исполнения, без темперамента, без его голоса, без талантливого аккомпанемента, он на листе бумаги не звучит. Моя статья так и называлась «Инерция аккомпанемента». В чистом виде, как книга, его стихи не стали поэтическим явлением. То же самое я могу сказать и о явлении Высоцкого.
Как крупное явление поэзии, как книжное явление поэзии, а книжная культура в русской традиции — это основная культура, я его не чувствую.
Скажем, много романсов написано на стихи Фета, Тютчева, Пушкина, Есенина, Лермонтова, но прежде всего они значимы как поэты. Ну не было бы великого романса «Выхожу один я на дорогу», и что, эти стихи стали бы менее значительны? Эти стихи существуют прежде всего в слове. Это очень хорошо понимал Николай Клюев, который перед смертью Есенина сказал ему с иронией: «Твои стихи, Сереженька, будут переписывать все девушки России в свою тетрадочку». Этим самым он решил уязвить Есенина. Есенин, умный человек, опечалился. Он чувствовал некую глубокую истину в этой насмешке Клюева.
В.Б. Но отойдем от цеха поэтов на широкое пространство массовой культуры. А каково место Владимира Высоцкого в этом мире, рядом с Розенбаумом и Пугачевой, Галичем и Окуджавой? Каково его место в мире театра?
С.К. Перейдем к более реальным вещам. Высоцкий, конечно, был дитя своего времени. Как он сам писал «дитя безвременья». Как и его время, он сам был с громадным сумбуром в голове и в душе. Он хватался за все, что его окружало. Что интересовало народ, то входило в его артистическое сознание. Он мог быть и русским патриотом. Мог быть русским диссидентом. Можно какие-то его песни включить в обойму, обязательную для еврейской либеральной элиты. Каждый может найти для себя какие-то песни Высоцкого, близкие ему. Созвучные ему. Высоцкий сгребал под себя все болевые точки, определяющие его время, и оформлял в своем артистическом ключе. Из этого безусловно талантливого, противоречивого, нецельного, сумбурного человека стали делать культовую фигуру эпохи без точного понимания его собственных противоречий, сводя еще все это творчество к продолжению великой русской литературной классики. Это возмутило меня до глубины души. Я слишком ценю великую русскую классику, чтобы так легко определять ее наследников. Я помню, после смерти Высоцкого появились сотни каких-то обезумевших его апологетов, кстати, при жизни не замеченных в особой его поддержке. Я говорю не о простых любителях его песен, а об идеологах либерального космополитического направления в нашей культуре. Помню, композитор Дашкевич писал, что голос Высоцкого на две с половиной октавы выше, значительнее, крупнее, чем голос Шаляпина. Ну нельзя же так кощунствовать! Как исполнитель, как певец он якобы значимее Шаляпина. Это же не восхваление самого Высоцкого, а подрыв всей нашей культуры. Игра на понижение.
Дальше пишет в те же восьмидесятые годы поэт Александр Еременко, ныне куда-то сгинувший, о том, что Высоцкий для нашей поэзии не менее важен, чем Пушкин, он создал такие же основные структуры русской литературы, какие до него создавали Ломоносов и Пушкин. Никак не могу с этим согласиться. Основоположники национальных культур кладут в ее основы такие краеугольные камни, в которых нет трещин. Монолиты поэзии. Ломоносов в восемнадцатом веке заложил такой фундамент для отечественной культуры, что далее стал возможен и Державин, и Карамзин. А далее уже и Пушкин. Позднее Александр Пушкин дал такую широту отношения, гармонию в культуре и в истории России, которая и по сей день является нашим всеобщим идеалом.
Высоцкий — не целен. Он — весь, если уж сравнивать в продолжение еременковской метафоры с камнем-монолитом, в трещинах. Или даже — это как кусок глины, вначале схожий с камнем, а когда высохнет, — там трещина, там трещина, а потом и сыплется, как песок. Эти трещины заложены в мировоззрении Высоцкого. Или тот же Станислав Говорухин в восьмидесятые годы сказал, что тот, кто не любит Высоцкого, или дебил, или антисемит.
Уже шли политические ярлыки: если вы не признаете Высоцкого, вас долой из искусства. Вы — отбросы общества. Как это могло не возмутить меня? Осознанно, продуманно делали идола из талантливого, ошибающегося, противоречивого, не сводящего концы с концами в своей душе и в самой жизни человека. Они сами похоронили Высоцкого тем, что сделали из него мавзолей. Как Ленина, положили его в мавзолей и мумифицировали. Против этой мумификации я тогда и восстал. Как Маяковский восстал против собственного воспевания. «Заложил бы динамиту, ну-ка дрызнь, ненавижу всяческую мертвечину, обожаю всяческую жизнь».
Вместо того, чтобы разбирать, анализировать, задумываться о живом Высоцком, со всеми его наркотиками, со сложным характером, с безумным желанием владеть душами миллионов зрителей, а отсюда и со всем его перенапряжением, некие манипуляторы общественным мнением, либеральные кардиналы решили слепить еще один мавзолей и положить туда живого Высоцкого. И приказать, чтобы все на него молились. Я никогда не буду ни из кого делать культа. Ни из Рубцова, ни из Распутина, ни из Личутина, и тем более, ни из Высоцкого.
В.Б. Как писал сам же Владимир Высоцкий по поводу своего возможного омавзолеивания: » Но с тех пор, как считаюсь покойным,/ Охромили меня и согнули,/ К пьедесталу прибив ахиллес. / Но в обычные рамки я всажен — / На спор вбили,/ А косую неровную сажень — / Распрямили…» Я думаю, тебе, Станислав, было бы куда интереснее спорить с самим Высоцким, и он бы, наверняка, признал сам за собой ряд тех неровностей, о которых ты говоришь. Мне недавно один из его близких друзей сказал, сколь опасно говорить о настоящем, живом Высоцком. Он уважает и ценит Высоцкого, но знает и всю правду о нем. Скажешь — обзовут клеветником, как обозвали Эдуарда Володарского; скажешь — значит, восстанешь против его мавзолейности. А подливать елея, говорить какие-то общие слова уже не хочется. Потому многие его давние друзья молчат до сих пор. Но мы с тобой культа из него делать не собираемся и, судя по всему, перечеркивать тоже не думаем. Какие тебе самому, поэту Куняеву, нравятся песни Высоцкого? Какие ты сам напеваешь где-нибудь у костра или в тиши кабинета? Есть что-нибудь любимое?
С.К. Я очень люблю молодого Высоцкого. Именно молодого Высоцкого. Например: «У меня гитара есть — расступитесь стены! Век свободы не видать из-за злой фортуны. Перережьте горло мне, перережьте вены — Только не порвите серебряные струны!» Эта лихость молодого юноши послевоенной эпохи, к которой и я отношусь, мне близка. Все мы были немножко приблатненными, слегка оппозиционеры по пониманию свободы. Высоцкий вообще — это явление культуры для юношества. Для подростков. Мой внук до сих пор его любит. А когда Высоцкий попытался стать более серьезным, в нем явно не хватило цельности. Долгого дыхания.
Вот потому я сторонник лишь раннего Высоцкого. Какая живость, например, в «Их было восемь». «За восемь бед — один ответ. В тюрьме есть тоже лазарет — Я там валялся, я там валялся. » Это моя послевоенная юность. Я сам любил эти блатные песни. Сам восхищался «Муркой». Ранний Высоцкий реанимировал мои молодые годы, мою юность. За это я его тогда и полюбил. Но он захотел стать кумиром уже следующего десятилетия, уже выросшего поколения, уже сорокалетних шестидесятников. Здесь я нахожу уже натяжки, неестественность и игру. Он стал работать на потребу. Как актер, тонко чувствуя, что надо публике. Через свою Таганку он впитывал социальные запросы интеллигенции и быстро реагировал на них. Он уже осознанно искал болевые точки общества и стал не то чтобы впрямую реагировать на социальный заказ, но в подтексте уже чувствовались запросы общества.
Это уже не было органичное, легкое, свободолюбивое творчество, что его отличало в начале шестидесятых годов.
Это уже была тяжелая работа на определенные слои общества. Сочинил он, к примеру, такую знаковую песню, как «Банька по-белому». И чувствуется социальный заказ, который он исполнял. Скажем, еще одна знаковая песня — «Братские могилы». Обрати внимание на фразу: «У братских могил нет заплаканных вдов, сюда ходят люди покрепче». Это не мог написать фронтовик. Начинается фальшь. Крепче наших заплаканных вдов никого в мире нет. Они пронесли свою женскую судьбу с таким аскетизмом, с таким терпеливым молчанием, с такими выплаканными навсегда глазами, что говорить о каких-то «людях покрепче» — это уже легкомысленное, неосознанное кощунство. Да, он не осознавал, что это кощунство, но и в этом беда была для него. Он упрощал всю русскую историю на потребу своего слушателя. Он уже не творил, а целенаправленно сочинял.
Он понимал, что ему надо отозваться на эпоху репрессий, и так, чтобы песня стала близка многим, и смотрите, как он ловко объединяет разного слушателя. Вот он сочиняет «Баньку по-белому». На вопросы наших страшных тридцатых годов он готов дать ответ, который удовлетворил бы все слои общества: и интеллигенцию, и крестьян, и блатной мир. Он создает образ лирического героя этой знаменитой и, как он исполняет, по-настоящему трагической песни. Как ты думаешь, кто герой песни «Банька по-белому»?
В.Б. Вроде бы уголовник. Хотя и политический тоже. По характеру — блатной, а по деталям иным — откровенно политический.
С.К. Но это же невозможно соединить в жизни в те годы. Политические ненавидели блатных, а блатные издевались над политическими. Почитай Шаламова или Солженицына. А он решил сразу удовлетворить всех. «На левой груди — профиль Сталина, а на правой — Маринка анфас». Конечно же, чистый татуированный уголовник. Блатной человек. И тут же: политический. Кто сидел, тот не мог написать такую песню, да и петь ее не стал бы. Пела молодежь, что-то слышавшая о лагерях. Он делает гибрид блатного и политического. Очень талантливая, очень ловкая неорганичность. Неорганическое ощущение жизни. Явная театральность. В этом и была запрограммированность последних, очень популярных песен Высоцкого.
Вспомни: «Сколько веры и лесу повалено. » Это же не блатной уже поет, а политический. «Эх, за веру мою беззаветную Сколько лет отдыхал я в раю!» Но у политического заключенного не может быть на груди выколота Маринка анфас. Такое не выдохнешь разом. Такое лишь сконструируешь. Актерская вещь. Так никогда бы не написал ни Рубцов, ни Передреев, ни Шаламов, ни Жигулин. Высоцкий сам отказался от своей органики, выполняя некий внутренний заказ определенных слоев общества.
Кому-то лень будет пройти по ссылке, так что опубликую здесь окончание материала:
В.Б. При этом, не будем отрицать, Владимир Высоцкий был чрезвычайно популярен в простом народе, среди моряков и рыбаков, работяг с новых строек и провинциальных жителей. Кассеты с его песнями крутили где-нибудь в глухих сибирских селах, где не знали ни Вознесенских, ни Таганок. Там, где не читали ни «Наш современник», ни «Юность», были слышны песни Высоцкого. Кстати, Окуджава и Галич никогда так не звучали, они были известны лишь среди интеллигенции. Почему его приняли низы? Что в нем было такого, что сближало с народом?
С.К. Он талантливо играл русский темперамент. Это тоже великое дело — сыграть талантливо русский темперамент. Окуджава не мог сыграть русский темперамент и русский характер. Галич не мог сыграть русский характер. А Высоцкий делал это очень талантливо. Он умел как артист сыграть русский характер, его интонации статью, обликом, глазами, аккордами, всем.
В.Б. Но он и сам в детстве много лет жил среди самого простого народа, у него почти ничего не было в характере отцовского, еврейского, пошел по материнской линии. Скорее, он не смог бы сыграть по-настоящему местечкового еврея, даже если бы очень захотел. Он не случайно играл ярко именно русские характеры.
С.К. Да, это так. А что ты думаешь, Жеглов — не русский человек? Он сыграл крупный русский характер. И он знал, как играть русский характер. И делал это очень талантливо. Поэтому народ и принял его как своего.
В.Б. Жеглов даже антилиберален по сути своей. Интеллигенция была поражена такой трактовкой Жеглова. Ведь в книге братьев Вайнеров «Эра милосердия» Жеглов — отрицательный тип, сталинист, участник репрессий. А Высоцкий своим Жегловым явно переиграл начисто интеллигентного следователя-гуманиста. И народ полюбил именно такого Жеглова.
С.К. Конечно, конечно. Это актерский дар. А я считаю, что актерский и поэтический дар — это что-то противоположное. Я даже стихи об этом когда-то давно написал. Лет сорок назад, в начале шестидесятых: «Я не завидую актерам, Талантам, гениям, которым, Всю жизнь приходится играть, То воскресать, то умирать. Сегодня — площадной оратор, Назавтра — царь, вчера — лакей, Должно быть, портится характер, Игру закончит лицедей. Должно быть с каждой новой ролью, Со щек румянец соскребя, Все тяжелей, все с большей болью Приходит медленно в себя. »
Для русских поэтов никогда не существовало понятия — прийти в себя. Они были сами собой всегда, и в хорошем, и в дурном. А актеры после игры в того же русского человека — медленно приходили в себя. Высоцкий талантливо играл свои роли, и не только русские роли, а потом приходил в себя. Он приходил в себя из состояния фронтовика, альпиниста, блатного, штрафника, спортсмена, из состояния еврейского либерала, которого он тоже вынужденно иногда играл, из состояния диссидента. Он вынужденно играл все роли, которые необходимы были для завоевания Москвы, для поддержки всевластной либеральной элиты. Не знаю, близки ли ему были эти роли, но он их играл. Для того, чтобы быть своим и во Франции, и в Америке. И с Михаилом Шемякиным, и с Мариной Влади. А что-то другое он играл в салонах больших людей. Не играл же он перед ними крутого антисоветчика и русофоба? Он несколько песен написал явно таких, чтобы знали, кому надо, что и роль еврейского отказника ему не чужда. Умеет играть и входить и в эту роль. Вот почему он — не органичный русский поэт. Хотя допускаю, что ближе ему были роли любимых им корешей, крутых русских ребят. Но он не позволял себе развиваться лишь в этом направлении. Он удивительно талантливый актер, умевший играть роль русского человека. И во многих своих лучших песнях он сыграл этого русского человека блистательно.
С.К. А что ты думаешь, Володя, лучшие еврейские поэты в России не сжигали, что ли, сами себя?
В.Б. Тут дело не в национальности. Те же Евтушенко и Вознесенский — не евреи, но как не по-русски они берегут самих себя, как вовремя они отказались гореть до предела, до трагического конца, и на рифмоплетстве, на игровых выкрутасах, как нынче Вознесенский, доживут до самых седых седин.
С.К. Ну вот, а чисто еврейский поэт Дэзик Самойлов себя сжигал. Потому что он знал, что в русской традиции, чтобы остаться в русской истории, в русской литературе, нужно себя и сжигать. И жалеть себя нечего. И Самойлов умел это делать. Делал это талантливо и естественно. Действительно, так и получилось у него. В конце концов, и в той же Америке какой-нибудь Аллен Гинсберг, когда впал в роль битника, он уже не стал больше американским еврейским благополучным литератором, а сжег себя как битник. На пламени мирового протеста. Бывает и такое.
В.Б.То же самое Борис Слуцкий, или тот же Иосиф Бродский. Все в русской поэтической традиции.
С.К. Четкой грани между теми, кто сжигает себя до конца в поэзии — еврей или русский — похоже и нету. Особенно в советское время. Инстинктивно понимая, что русская литературная традиция — это самосожжение на пламени искусства, они шли на это. И по большому счету — побеждали.
А сам Осип Мандельштам? Он не был человеком богемы. Но он был человеком, который понимал, что жертвенность в русской литературе — это необходимое условие для того, чтобы в ней остаться навсегда.
В.Б. Ты говоришь, что либеральные лидеры сделали на Высоцкого ставку после его смерти, но почему они же, обладая недюжинной властью в советское время, влиянием в издательствах и журналах не помогли ему при жизни опубликовать ни строчки? А как он об этом мечтал! Что мешало тому же Евтушенко, Рождественскому, Андрею Дементьеву, «новомировцам», «Юности» опубликовать хотя бы уже многажды залитованные, прошедшие самую суровую цензуру в кино и на телевидении стихи о войне или его горные стихи? Он же носил стихи по журналам и везде натыкался на отказ! Он мечтал стать членом Союза писателей, никто не хотел ему помочь… Почему его именитые друзья не желали вводить его в литературу? Печатался тогда Солженицын, печатался Шаламов, печатался Трифонов, масса куда более острых вещей, чем, скажем, стихи Высоцкого о войне, но ему та же либеральная элита закрывала доступ в журналы.
С.К. Я тебе сейчас расскажу, почему. Как ты думаешь, почему Высоцкий, желая публиковаться, не шел, допустим, к Вадиму Кожинову, который открыл десятки самых разных поэтов, помогал сотням пробиться в литературу. Почему Высоцкий не пришел к Владимиру Соколову, почему не пришел ко мне? Почему не шел в «Огонек» или «Молодую гвардию»? Его тянуло к либеральному направлению, и от этого никуда не уйдешь. Но его сотоварищи, те же Евтушенко и Рождественский — были уже людьми массового искусства. И они, может, не отдавая себе отчет, понимали, что это ненужная им конкуренция. У нас, в нашем русском поэтическом стане, мы всегда были рады любому таланту, который рождается на наших глазах. Мы были рады Рубцову и, как могли, помогали ему, я был рад Шкляревскому, мы были рады Передрееву, Борису Примерову, молодым талантам. Привечали, как могли. Нам было радостно и приятно, потому что это говорило о творческой энергии русской души. В нашем коллективном сознании каждая добавка, каждый новый талант — это наше общее дело. А у них тогда уже были рыночные отношения. Отчетливо сознаваемые или нет, я не знаю. Это далекий от меня мир. Там даже национальность не имела особого значения. У людей массовой культуры все было расписано на большое время вперед. Думаю, что и Вознесенский, и Евтушенко — весь этот круг — как бы снисходительно относились к Высоцкому и его желанию печататься. У тебя уже есть своя слава, своя сфера популярности, не лезь к нам. Это — наше. Наша ниша, наш кусок хлеба. Ты здесь нам не нужен. Ты не брошен. Ты не одинок. У тебя есть все. Но ради твоего тщеславия литературного внедрять тебя в нашу сферу мы не хотим, и не позволим… Я как бы реконструирую ощущения его именитых литературных друзей. Мне кажется, все происходило именно так. Не лучший Евтушенко поэт, чем Высоцкий. Ну, половчей немножко. Но не более того. А уж болтливее во много раз.
В.Б. Интересно, а если бы Владимир Высоцкий обратился к русскому поэтическому стану, приняли бы его?
С.К. Конечно, и тут путь бы не был усыпан розами, но по другим причинам. Мы друг от друга требовали полного совершенства. Я помню прекрасно: когда Рубцов нам читал свои стихи, и Соколов слушал его, и Передреев. И жестокие слова произносили. Тот же Толя Передреев говорил с ним сурово. «Я уеду из этой деревни…» — писал Рубцов, а потом то ли вернется, то ли нет… Мы не прощали никакого кокетства. И после этих рубцовских строчек Толя сказал: «Ты реши сам, сможешь возвратиться или нет…» Или, например, Коля Рубцов слушал стихи Соколова, а потом назвал его «дачным поэтом». В этом тоже был оттенок правды, который Соколову нужно было в уме все время держать. Пейзажная лирическая московская стихия, которая царила в стихах Володи Соколова, не удовлетворяла Рубцова. Ему нужны были более крупные чувства и более глубокое совпадение судьбы и слова. И он не стеснялся говорить об этом своему другу. Так что у Высоцкого, если бы он пришел к нам, была бы трудная жизнь. Приблизительность мысли и чувств нами не прощались. Но полюбить бы мы его — полюбили. Даже несовершенного. В этом я не сомневаюсь.
В.Б. Высоцкий жил в мире театра, был богемным человеком, тут ты прав. Но если посмотреть пошире на жизнь Высоцкого и на жизнь Есенина, заметен ряд параллелей. И шумное богемное окружение, которое губило их обоих. И срывы в пьянку, загулы, дебоши, портящие жизнь каждому из них. Одни жили за счет Есенина, другие — за счет Высоцкого. Истинные друзья с неизбежностью отошли, их оттеснили все эти Мариенгофы, дельцы со своими концертами. И схожая попытка вырваться из такого мира через любовь, да еще не простую, а мировой звезды — Айседора у Есенина, Марина Влади у Высоцкого. Поездки по миру, творческий взлет, а затем неизбежный разрыв или ссоры, и трагическая гибель, своего рода убийство ненужного и опасного, неуправляемого творца, столь популярного в народе. Элита презирала и того и другого. Народ — любил. Откуда подобные параллели? Не говорит ли схожесть судеб и о схожести характеров, о схожести их роли в мире искусства?
У Высоцкого такой исторической атмосферы не было. Это была игровая атмосфера. На Таганке трагическую историю прокручивали понарошке, не живя ею реально. Показывали фигу партии и правительству, вроде бы славили революцию, сами издеваясь над ней. Обманывали чиновников. Разве это можно сравнить с атакой каппелевцев на чапаевские пулеметы? И Высоцкий был из этого игрового мира. Из мира противоречий, но сценических. По сравнению с реальными противоречиями, в которых жил и умирал Есенин.
Западный вариант жизни Есенина и Высоцкого еще более разнятся. Есенин, который почувствовал, что он там, на Западе, выражает мировую идею революции и переустройства мира, рванулся на Запад с помощью Дункан, чтобы доказать своим существованием и своим поведением на Западе, насколько значительна эта идея революции. Запад его не понял, и это было для него трагедией. Конечно, это глупость была. Запад никогда не смог бы понять русской революции. А зачем рванулся на Запад Высоцкий? Нет, не с мировой русской идеей. Он рванулся подышать воздухом Запада, воздухом большей свободы, встретиться с Шемякиным, съездить на остров Гаити, выступить в нескольких крупных залах Франции и Америки, привезти доллары. Есенин там с белогвардейцами дрался как представитель нового мира. А с кем и зачем дрался Владимир Семенович? Нет, это все гораздо сценичнее. Он был эклектичен, как и его время, как и его поколение. В нем не было все-таки есенинской цельности. Есенина принимали все. Ненавидя или любя. Есенин вышел из-под руки Блока. Горький написал великолепные страницы о Есенине. Есенина ненавидел Бунин. Ревностной ненавистью. Все великие русские творцы не прошли мимо Есенина. Этого у Высоцкого не было. Допустим, Георгий Свиридов не любил его. Даже почти издевался над его песнями. Говорил о нем очень резко. Если говорить о крупнейших именах, которые жили при Высоцком — Ахматова, Твардовский, Леонов, Солженицын, Шолохов — никто о нем ничего не сказал. Почему? Есенин был благословлен и завязан на ненависть и любовь крупнейших мастеров искусства. У Высоцкого этого не было. Почему? У Высоцкого была только масса почитателей. А этого мало для художника, для того, чтобы чувствовать себя бессмертным.
В.Б. И все-таки, он тоже был таким же большевиком-максималистом по натуре. Как ты говоришь — антипушкинский тип. И он шел бесстрашно к своей гибели. В нем было две натуры. Одна — любила благополучие, осторожничала с начальством, захаживала в салоны больших людей, строила дачу и житейские планы, покупала «мерседесы» — вполне буржуазный тип человека. И тут же другая его натура разрушала все выстроенное, благополучную жизнь с Влади, корежила «мерседесы», презирала этих больших людей, остро страдала от безвременья, ей не хватало той большой русской идеи, которая была у Есенина или у каппелевцев, а безвременье эту натуру не устраивало. Впрочем, в том же «Пугачеве» Высоцкий и проговаривал те же есенинские слова. Да, на сцене, но он и погибал на сцене… Что ускорило его гибель? Кто были демоны в жизни Высоцкого? Что за бесы его окружали? Он мог бы так и играть согласно твоей схеме, сценично переживая чувства большевиков, а потом возвращаясь в свой благополучный «мерседесовский» мир. Вот Юрий Любимов так и играет — сценично и цинично, от сталинского ансамбля НКВД, от андроповских объятий и до нынешних поклонов Путину. Все сгодится. А Высоцкий не пожелал такой сценичной циничности. Что-то его сгубило..
С.К. Сгубило его что? Он жизнь в искусстве принял за настоящую жизнь. Он хотел настоящей жизни. И осуществлял ее, пусть и на сцене. И наркотики его — это даже не физиологическое увлечение. По крайней мере, изначально. Он хотел при помощи наркотиков усилить свой темперамент, свое горение, свою энергетику, чтобы мощно влиять на публику. Он тем самым бил свой же рекорд, поднимал планку высоты, но не было антидопингового контроля на его состязаниях. Он победил свою сценическую судьбу и погиб в погоне за призраком подлинной жизни.
В.Б. Ты сам, Станислав, в жизни его хоть раз видел?
С.К. Один раз. Это было очень интересно. Я сейчас воспринимаю эту встречу как какое-то роковое и символическое событие. Это было на похоронах Александра Твардовского. Я встал в очередь к гробу Твардовского. Она тянулась через весь Дом литераторов и на сцену в большой зал. Очередь двигалась медленно. Я оглянулся. За мной стоял небольшой щупленький молодой человек в желтой кожаной курточке. Мы посмотрели друг на друга. Этот взгляд я запомнил на всю жизнь. Потом мне сказали, что это был Высоцкий. Вот такая была встреча. Больше при жизни не видел. А потом я пошел на Таганку на его похороны. Там простился с ним.
В.Б. Можно сегодня уже сказать, был ли он выразителем эпохи своего поколения?
С.К. Да, конечно. Он был выразителем своего поколения. Растрепанного, не видящего цели, ищущего, но не знающего, чего они ищут. Бросающегося и в ту, и в другую сторону: и в русскую, и в космополитическую, и в западную, и в диссидентскую… Потерявшего идеалы своих отцов, молящегося отцам, но уже не способного стать с ними рядом. Он был слишком умен и талантлив, чтобы запрягать себя в шоры неомарксистского шестидесятничества. Он играл в спектаклях Любимова, но вряд ли верил в идеи этих спектаклей. Он был заражен всеядностью своего поколения, которое ищет и не знает, куда ему податься. В этих поисках он и погиб. Поэтому я считаю, что в русской поэтической классике он не останется, а в русской памяти останется навсегда.