300 лет со дня основания российской империи
К 300-летию провозглашения Российской империи
Не секрет, что и в Средневековье, и в Новой истории, титулование носителей Верховной власти играло огромное значение. Так, например, в январе 1489 года в Москве в качестве посла Короля Германии, будущего Императора Священной Римской Империи Максимилиана I Габсбурга (1459-1519) побывал рыцарь Николай Поппель. Предметом приезда на Русь знаменитого путешественника и дипломата стал вопрос о возможном браке русского великого князя Ивана III с племянницей германского императора. (Не зря Николай Поппель считался большим авантюристом, вряд ли кто другой согласился бы на подобную миссию – ведь Иван Васильевич с 1472 года был женат на Софье Палеолог, племяннице последнего Византийского Императора Константина XI!) Речь шла о «любви и дружбе» между двумя государствами, для нас же важно то, что в числе прочего, германский посол предложил Ивану III в случае согласия королевский титул.
Император-реформатор Максимилиан, один из самых выдающихся политиков-самодержцев за всю не только европейскую, но и мировую историю, как бы прозревал великое будущее России, сбросившей с себя тяжкое татаро-монгольское иго и возвращающейся в семью белых народов, а потому и сына Ивана Третьего – Василия Третьего он также титуловал «по полной программе». Наш знаменитый историк С.М. Соловьёв свидетельствует: «Важной вехой в отстаивании прав России на звание «Империя» стала публикация на русском и немецком языках грамоты 1514 г. императора Максимилиана I. Грамота была обнаружена в Москве среди старинных бумаг посольской канцелярии и напечатана по указу Петра I в мае 1718 г. тиражом в 310 экз. В тексте грамоты вел. кн. Василий III неоднократно именуется «Божиею милостью цесарем и обладателем всероссийским и великим князем», «великим государем цесарем и обладателем всероссийским». Это позволило указать в предисловии к публикации, что цесарское «высокое достоинство за столько уже лет всероссийским монархам надлежит». По свидетельству ганноверского резидента Х.Ф. Вебера, царь велел показывать грамоту Максимилиана I «в подлиннике всем и каждому».
Чтобы воскресить в памяти славную страницу нашего прошлого вновь обратимся к «Истории. » Соловьёва: «22 октября царь со всеми вельможами у обедни в Троицком соборе. После обедни читается мирный договор (речь идёт о Ништадтском мирном договоре между Россией и Швецией, заключённом в августе 1721 г., положившем конец Северной войне (1700-1721), и закрепившем военные успехи России); Феофан Прокопович говорит проповедь, в которой описывает все знаменитые дела царя, за которые он достоин называться Отцом Отечества, Императором и Великим. Тут подходят к Петру сенаторы, и канцлер граф Головкин говорит речь: «Вашего царского величества славные и мужественные воинские и политические дела, чрез которые токмо единыя вашими неусыпными трудами и руковождением мы, ваши верные подданные, из тьмы неведения на театр славы всего света и, тако рещи, из небытия в бытие произведены и в общество политичных народов присовокуплены: и того ради како мы возможем за то и за настоящее исходотайствование толь славного и полезного мира по достоинству возблагодарити? Однакож, да не явимся тщи в зазор всему свету, дерзаем мы именем всего Всероссийского государства подданных вашего величества всех чинов народа всеподданнейше молити, да благоволите от нас в знак малого нашего признания толиких отеческих нам и всему нашему отечеству показанных благодеяний титул Отца Отечества, Петра Великого, Императора Всероссийского приняти. Виват, виват, виват Петр Великий, Отец Отечествия, Император Всероссийский!» Сенаторы три раза прокричали «виват», за ними повторил этот крик весь народ, стоявший внутри и вне церкви; раздался колокольный звон, звуки труб, литавр и барабанов, пушечная и ружейная стрельба».
Но одно дело провозгласить Царя Московского Императором Всероссийским, другое дело – добиться того, чтобы и иностранные державы именовали твоего властителя Императором!
Первым добрый пример другим верховновластителям Европы подал прусский король Фридрих Вильгельм I (1688-1740). В ноябре того же 1721 года он дал согласие на использование императорского титула в обращении с Петром Первым, и уже 10 декабря впервые употребил его в поздравительной грамоте.
Венецианский дож Иоанн Корнелий (?) направил Петру Первому аналогичную Грамоту 21 декабря. Одновременно о признании титула Императора заявило Пармское герцогство (просуществовало до объединения Италии в 1859 г.) и ряд немецких земель (что не удивительно, учитывая прогерманскую политику Петра!).
27 апреля 1722 г. Торжественная делегация Генеральных Штатов Нидерландов объявила российскому послу Б.И. Куракину, что «их высокомочия по особливому почтению взяли резолюцию признать Его Величество в титуле императора Всероссийского, и оной титул впредь давать» и уже 25 мая 1722 г. Генеральные Штаты Нидерландов подготовили грамоту, впервые содержавшую императорский титул Петра I. В мае же 1722 г. согласилась с императорским титулом русского самодержца и Женевская республика.
Недавний противник Петра Первого король Швеции Фредерик I Гессен-Кассельский (1676-1751) подписал грамоту о признании императорского титула Петра Великого 8 июля 1723 г. На следующий год примеру шведского короля последовал король Дании и Норвегии из династии Ольденбургов Фредерик IV (1671-1750).
Следует заметить, что шведский король иногда менял принятое решение. Так, в 1727 г. малолетнему императору Петру II (1715-1730) в императорском титуле было отказано. В 1729 г. после переговоров Швеция вернулась к ранее признанному ею поименованию, но в начале 1730 г. непродолжительное время снова отказывалась употреблять его применительно к вступившей на российский престол императрице Анне Иоанновне (1693-1740).
Курфюрсты Ганновера и Саксонии первоначально отказались признавать российский императорский титул на том основании, что этот вопрос можно решить только при согласии императора Священной Римской империи и Имперского союза, в который они входили. Напомним, что курфюршество Ганновера существовало с 1692 по 1814 гг. под властью Брауншвейг-Люнебургской династии, и на тот момент его возглавлял Георг I Людвиг (1660-1727, время правления 1698-1727 гг.). Курфюршество Саксония вело свою историю с 1356 года до 1806 года, когда Наполеон I объявил Саксонию королевством. Однако после поражения Бонапарта курфюршество вошло в состав Пруссии. На момент провозглашения Российской империи Саксонией правила Альбертинская ветвь династии Веттинов.
Султан Османской империи Ахмед III (1677-1736, правил с 1703 г. до его свержения в результате восстания янычар в 1730 г.) отказался признавать Россию – Империей, и лишь сменивший его султан Махмуд I (1696-1754, правил с 1730 по 1754 гг.) признал в 1739 (по другим данным в 1741 г.) своего северного соседа в статусе Империи.
Далеко не сразу признало Российскую Империю и Королевство Великобритания, как оно называлось с 1707 по 1800 гг. Дело дошло до того, что английский посол С.В. Кинекий из-за возникавших трудно преодолимых сложностей с новым титулованием Петра Великого вынужден был просить о своём отзыве из Санкт-Петербурга, и 25 мая 1722 г. в Вене был подписан соответствующий рескрипт. Этот факт не трудно объяснить, если учесть, что в это время на английском престоле восседал первый представитель Ганноверской династии, уже упомянутый нами Георг I. Однако его сын Георг II (1683-1760, время правления с 1727 по 1760 гг.) в лице младшей дочери Петра Первого Елизаветы признал Россию – Империей.
Несмотря на долгую историю относительно успешных дипломатических отношений между Россией и Австрией, находившейся под управлением династии Габсбургов, последняя в лице Императора Священной Римской империи Карла VI (1685-1740, правил с 1711 г. до своей смерти) также не спешила с признанием титулования российских правителей. В тоже время в 1726 г. был заключён т.н. «оборонительный союз» (по Венскому договору, действовавшему вплоть до начала Крымской войны), а в 1732 г. в Берлине был заключён т.н. «Союз трёх черных орлов» для ведения совместных действий в Речи Посполитой.
И всё же во время т.н. «войны за австрийское наследство» (1740-1748 гг.), старшая дочь Карла VI – эрцгерцогиня Австрии Мария-Терезия (1717-1780, как Императрица Священной Римской империи правила с 1745 по 1765 гг.) в 1742 году опять же в лице Елизаветы Петровны признала свою давнюю союзницу Империей. Императорский титул российской монархини впервые появился в договоре с Австрийским императорским домом только 12 ноября 1742 г., когда посланник Марии-Терезии И.С. Гогенгольц подписал акт о присоединении России к австро-прусскому трактату о мире, заключённому в Берлине 28 июля 1742 г.
Время колониальных империй, «империй территорий», действительно, кануло безвозвратно. Но время «империй влияния» продлится, видимо, до скончания веков. Трудно найти государство так или иначе совершенно не тяготеющее к какому-либо блоку или союзу. Обеспечение спокойствия на границах, создание т.н. «буферных зон», способность мирным путём решать свои политические проблемы в любом уголке земного шара – вот, чем сегодня следовало бы гордиться. Историческая память – необходимая составляющая будущего возвышения России.
Нажмите «Подписаться на канал», чтобы читать «Завтра» в ленте «Яндекса»
В 2021 году исполняется 300 лет провозглашению Российской империи
Пётр вкладывал в слово «империя» смысл: сильная в военном отношении держава, чьи интересы лежат за пределами её границ. Долгое время общеевропейскими понятиями предполагалось, что империя в Европе должна быть одна-единственная. Таковой единственной являлась Византия до 962 года. В 1453 году Византии не стало, и Священноримская империя оставалась единственной в Европе без малого триста лет, пока в 1721 году себя не провозгласила империей Россия. Это была своего рода коллизия, конфликтная ситуация.
Стараниями Петра Великого – в результате победы над шведами – Россия получила долгожданный выход к Балтийскому морю. Европейские страны были вынуждены признать созданную политикой Петра новую международную реальность. Никогда раньше русские войска не доходили на западе дальше Белоруссии, теперь же они воевали не только на всей территории Польши, но и Германии, Дании, Швеции. На юге они доходили до Дуная, на юго-востоке – до Ирана. Характерно, что практически всегда в ходе этих войн русские войска – удачно или неудачно – сражались на территории противника. Россия впервые перешла в масштабное наступление на западе, готовясь к выполнению своей основной исторической задачи – возвращению западнорусских территорий (современных Украины и Белоруссии) под власть русской монархии. Эта задача была преимущественно выполнена уже в первом столетии имперского периода.
Петра превозносил даже Сталин, прикончивший в 1917 году вместе со своими соратниками Великую Российскую империю. Советскому генералиссимусу Пётр Великий и Иван Грозный импонировали как фигуры, стремившиеся сосредоточить в своих руках максимум власти.
Историк Сергей Волков: «Сравните приказы белых с чекистскими инструкциями»
Читать Вересаева – не только нужно, но и строго обязательно для всех неравнодушных к истории
Деникин отказался от сотрудничества с Рейхом и осудил Власова
Полковник в отставке Игорь Волков: о замыслах иностранных спецслужб устроить цветную революцию в Белоруссии
Большевики истребили 90% русских офицеров как угрозу своему строю
Деникин отказался от сотрудничества с Рейхом и осудил Власова
Песков о дате послания Федеральному собранию: «Мы сообщим своевременно»
Кто входит в «лагерь» антипрививочников в шоубизе
Реальная история Тоньки пулеметчицы
Почему Россия проиграла первую чеченскую войну, но выиграла вторую
Абхазия вошла в состав Российской империи 17 февраля 1810 года
27 марта 1793 года правобережная Украина вошла в состав Российской Империи
Появилась реальная опасность разрушения системы обороны республик Донбасса
Станьте членом КЛАНА и каждый вторник вы будете получать свежий номер «Аргументы Недели», со скидкой более чем 70%, вместе с эксклюзивными материалами, не вошедшими в полосы газеты. Получите премиум доступ к библиотеке интереснейших и популярных книг, а также архиву более чем 700 вышедших номеров БЕСПЛАТНО. В дополнение у вас появится возможность целый год пользоваться бесплатными юридическими консультациями наших экспертов.
Нарышкин: Традиции Петра не позволяют стране отступать в вопросах суверенитета
Сергей Нарышкин призвал осмыслить колоссальное наследие российской империи, «включая традиции политического мышления, не позволяющие нашей стране ни на шаг отступать в вопросах своего суверенитета».
Кстати
Исполнительный директор фонда «История Отечества» Константин Могилевский познакомил участников конференции с уникальным проектом оцифровки малоразборчивого почерка Петра Первого «Digital Петр». Он рассказал, что попытки опубликовать многочисленные бумаги и письма, вышедшие из-под пера императора, начались с 1887 года. Сейчас готовится к публикации написанное царем в 1714 году, то есть осталось опубликовать тексты очень плодотворных последних 11 лет его жизни. Помочь взялись айтишники, которым удалось в течение нескольких месяцев расшифровать и перевести в цифру около 9 тысяч петровских документов. А впереди работы еще на 150 лет.
Триста лет назад, 30 августа (10 сентября по новому стилю) 1721 года, между Россией и Швецией был заключен Ништадтский мир, завершивший Северную войну, длившуюся 21 год. По данному договору Швеция признавала присоединение к России Ингерманландии (Ижорской земли), Выборга, части Карелии, Эстляндии с Ревелем и Нарвой, Лифляндии с Ригой и других земель до границы с Курляндией.
Договор означал выполнение основной задачи, за которую Россия боролась. Ей удалось разрушить подстрекаемые Великобританией попытки организовать антироссийскую коалицию и расширить фронт боевых действий против России. По мнению историков, Ништадтский мир считается краеугольным камнем становления Российской империи. Она вошла в когорту ведущих держав, от позиции которых зависело решение важнейших европейских проблем. Борьба за выход к морю была завершена, что позволило затем установить прочные экономические связи с Европой. Символическим отражением важности этого стало принятие Петром I осенью 1721 года титула императора.
«Вокруг Президента засели февралисты»
О причинах игнорирования государственными структурами 300-летия Российской империи
22 октября по старому стилю (4 ноября по новому стилю) великая дата в этом году — 300 лет со дня провозглашения Российской империи.
По мнению некоторых исследователей, например, Александра Ильича Филюшкина, Россия стала империей уже при Иване Грозном.
Во-первых, когда она вышла за пределы Европы и присоединила Сибирь.
Во-вторых, когда вотчинная система землевладения сменилась поместной системой.
В-третьих, когда было образовано первое регулярное войско.
Однако, официально Россия была провозглашена империей именно при Петре Великом. Он стал Императором, а благодарный Сенат преподнес ему титул — отец Отечества. Стройная имперская структура с коллегиями — прообразами современных министерств, с чётким делением страны на губернии и уезды, с чёткой системой службы – заслуги именно за службу, а не за род. Как говорится: «Не род, а ум поставлю воеводой». Всё это великая заслуга Петра.
Заслуги Петра — это также реформа армии, создание военно-морского русского флота, создание Академии наук, появление первого российского университета в Петербурге при Академии наук и многое другое. Это величайшие заслуги Петра как Императора и отца Отечества. Я уже не говорю о его военных успехах, в частности, о победе в Северной войне, и, по сути, присоединении половины Прибалтики к России прямо или косвенно.
Заслуги Петра велики. Россия при Императоре, как сказал Пушкин, сошла со стапелей под гром орудий. И велика фигура Петра — то академик, то герой, то мореплаватель, то плотник.
Напрасно некоторые славянофилы укоряют Петра в том, что он, де, был европейским государем. Он был таковым лишь по внешности. Внутренне он был русским государем, продолжил великое дело Александра Невского, Ивана III и Ивана Грозного в продвижении России к морям, не только к Балтийскому морю, но и к Черному и Каспийскому морям, по устроению России, как действительно самодержавной империи, по её объединению и структурированию, по утверждению этой великой триады: «Православие. Самодержавие. Народность».
Пётр действительно был великим народным государем, и не только потому, что трудился своими руками, «яко праотец Адам», по его собственному выражению, не только потому, что знал тридцать ремёсел, и не только потому, что он самоотверженно бросался в воду, вызволяя тонущих матросов, отчего, в конечном счёте, и умер. Он был народным государем, потому что понимал душу народа и выдвигал наиболее талантливых его представителей на верхи, понимал задачи России и нужды народа, причём на отдаленную перспективу.
К сожалению, мы не видим решения правительства о праздновании этого юбилея. Эту дату просто замалчивают. Почему? Потому что, к сожалению, наверху вокруг нашего дорогого Президента засели февралисты, которые подталкивают его к таким изречениям, что будто бы Февральская революция — величайшее событие в русской истории.
Наверху жадною толпой у трона засели те, кто смертельно боятся империи, боятся сильной власти, боятся величия России. Засела отшмыга — крапивное семя, которому нужно только одно, как временщикам, воцарившимся после смерти Петра.
«Батюшки, — возопил Ягужинский, — прибавьте нам как можно больше воли!». Засели воры, которые по образцу воров после Петра, стремятся разворовать Россию и сплавить награбленное за рубеж. Им не нужен такой царь, который «як встанет, всех нас достанет», по словам Кирилла Разумовского, когда тот слушал проповедь Митрополита Платона над гробом Петра.
Владыка произнес: «Восстань теперь, великий монарх, отечества нашего отец, восстань и насладись плодами трудов твоих. »
Присутствующий при этом граф Разумовский, малороссиянин, сказал кому-то из придворных:
— Чого вин його кличэ? Як встанэ, то усим достанэться.
Вот этим вороватым хомякам новый Петр с дубинкой явно не нужен, потому что он, безусловно, вытряхнет их из нор с награбленным добром, не позволит им существовать в сладком болоте вседозволенности, не позволит разворовывать народное добро. К тому же, среди них полно тех, кто проходил стажировку в различных гарвардах и кто жил на иностранные деньги. Их можно без преувеличения назвать иностранными агентами, которые являются проводниками воли Запада. А Западу сильная Россия никогда была не нужна.
Как справедливо говорил Александр III, у России нет и не будет союзников, нашей огромности страшатся. И её союзниками являются армия и флот. Крупные и выдающиеся вожди западных стран, такие как Уинстон Черчилль, всегда желали видеть Германию в гробу, а Россию на костылях. Тот же Трумэн во время Великой Отечественной войны цинично говорил: «Если мы видим, что побеждает Германия, будем помогать России, если мы видим, что побеждает Россия — будем помогать Германии. Пусть они убивают друг друга как можно дольше».
Что надо делать? Давить на верхи «мягкой силой», напоминать про эту великую дату и про то, что Россия может быть только империей и больше ничем. Конечно, от представителей элиты потребуются известные самоограничения. И, наконец, то, чтобы они опирались на народ и призывали народ к широчайшему государственному строительству, поделились частью своих богатств с народом. А если они этого не сделают, то рано или поздно они лишатся всего. Каким образом — путем ли внешней интервенции или внутренней революции, дело десятое. Как сказал поэт Блок:
На непроглядный ужас жизни
Открой скорей, открой глаза,
Пока великая гроза
Всё не смела в твоей отчизне.
Пусть они не надеются, что на Западе их пригреют. Нет, с ними поступят, как с героем известного фильма — обобрали, подогрели. Ничего лучшего, кроме камеры в Бруклинской тюрьме, их не ждёт. Боливар не выдержит двоих. Поэтому они должны утверждаться здесь, если хотят обеспечить для себя и своих потомков счастливую жизнь. Но утверждаться не в качестве гауляйтеров и западных менеджеров, а в качестве правителей суверенного (в политическом, экономическом, информационном и в идеологическом смысле) государства Российского, а значит — империи. Конечно, империи нового типа. Естественно, не феодально-крепостнической, а той народной монархии, о которой писали великие русские мыслители. Потребуются усилия, воздержания и подвиги.
Однако, при этом раскладе вещей они будут и в моральном, и в экономическом плане иметь больше, чем сейчас. К этому сознанию надо обращать власть имущих.
Эта дата должна отмечаться на самом высшем государственном уровне. Во-первых, необходимо открытие новых учебных заведений и медицинских центров имени Петра Великого. Во-вторых, спуски военных кораблей, носящих его имя. В-третьих, создание памятников и не только Петру I, но и Ивану III, памятником которому является вся Россия. Ныне его изображение есть только на памятнике Тысячелетию России. Необходима программа создания памятников великим государственным деятелям.
Кроме того, необходимо проведение конкурсов на создание лучших научных работ, художественных произведений, произведений кинематографии, посвящённых 300-летию Российской империи и деяниям Петра Великого. А также должны быть поддержка исторических исследований, посвященных феномену Российской империи и России как таковой.
Кроме того, необходимо проведение масштабных международных конференций концептуального характера.
Наконец, твердым и ясным заявлением международных и внутренних приоритетов России, её государственных и государствообразующих ценностей перед всем миром и перед собственным народом пора отрешиться от нынешней невнятицы, нынешнего бормотания и метания между так называемыми демократическими ценностями и подлинными интересами России как государства, подлинными интересами населяющих её народов и, прежде всего, государствообразующего русского народа. Жизнь нам не простит невнятности! Это всё равно, что метаться на перекрёстке на красный цвет.
Надеемся, что подобное сознание дойдёт до власть имущих, если они хотят благ, по крайней мере, себе. Надеемся, что это понимание дойдёт и до широких масс, всех слоев российских граждан, которые должны понять, что время обслуживания только своих узких личных интересов прошло: мы будем действовать сообща и тогда сможем завоевать для себя счастливую достойную жизнь. Или погибнем поодиночке. Или-или. Третьего нам не дано.
Россия может быть православной империей с серьезнейшим духовным обоснованием своего бытия или нечем. В лучшем случае «конгломератом из 89-ти кислокапустенских республик», по выражению Солоневича, или вообще пустым пространством, которое заполнят другие народы.
Триста лет. Ярослав Шимов – о судьбе империи от Петра до Владимира
Ровно 300 лет назад, в 1721 году, Россия переживала великолепную политическую осень. В сентябре в финском городке Ништадт (ныне Уусикаупунки) с побежденной Швецией был подписан мирный «трактат», как тогда называли международные договоры. Ништадтским миром завершилась Северная война, которая длилась 21 год, – из-за недавней ошибки Владимира Путина, связанной с этой войной, некоторые шутники прозвали ее «трижды Семилетней».
Как Пётр победил Карла
Мир был, несомненно, выгодным для России. Она получила выход к Балтийскому морю – за счет присоединения Эстляндии, Лифляндии, Ингерманландии и прочих земель. Они прилегали к основанной царем ещё в начале войны в расчете на победу новой столице, Санкт-Петербургу. «Виктория» Петра над Швецией была настолько убедительной, что через месяц с небольшим после заключения мира российский Сенат и Синод «преподнесли» ему императорский титул и звание Отца Отечества.
В «Истории Правительствующего сената» утверждается, что царь «по своей обыкновенной и достохвальной модестии, или умеренности, того принять долго отрекался, уступив лишь по долгом оных гг. сенаторов прошении и предложенным важным представлениям». 22 октября (2 ноября) 1721 года в ходе пышного празднования мира со Швецией Петра I официально провозгласили императором Всероссийским, а страна стала отныне называться Российской империей. Ей суждено было просуществовать два века без четырех лет.
Одна империя 300 лет назад родилась, другая исчезла. Ништадтский мир считается концом Шведской империи (хотя формально государство с таким названием никогда не существовало). В XVII и начале XVIII века Швеция под началом череды воинственных королей, от Густава Адольфа до Карла XII, подчинила себе север Европы и не раз вторгалась в края куда более южные. Шведы доходили до Вены, Праги и той самой Полтавы, где в 1709 году было предрешено их поражение в Северной войне. И хотя эта страна ещё не раз воевала и после Ништадта, в том числе трижды с Россией, эпоха её территориальных завоеваний и милитаристских эпопей фактически завершилась с гибелью Карла XII, блестящего, но неудачливого противника Петра.
После вереницы внешних и внутренних перипетий Швеция пришла к нейтралитету – последнюю свою войну она вела в 1814 году, – парламентской демократии и социальному государству. Власть короля была в несколько этапов ограничена, пока во второй половине ХХ века не свелась к роли исключительно символической и церемониальной. При этом свою нынешнюю королевскую династию, основанную наполеоновским маршалом Бернадотом, шведы любят и о республике не помышляют: популярность монархии как института находится на уровне примерно 70%.
Тоски по давнему военно-политическому величию сколько-нибудь заметное число шведов тоже не испытывает. 30 ноября, годовщина гибели Карла XII во время кампании в Норвегии в 1718 году, является памятной датой только для немногочисленных крайне правых группировок, которые в этот день проводят факельные шествия. Правда, популярная в Швеции и за ее пределами рок-группа Sabaton, специализирующаяся на песнях о битвах и подвигах разного рода брутальных исторических фигур, посвятила королю несколько композиций, например вот эту:
Как большевики царя переплюнули
Россия, в отличие от Швеции, создала целых две, а может, и три империи. Первую, основанную Петром Великим, революция 1917 года похоронила, вторую, советскую, породила. Обе эти империи были чрезвычайно разными, но в одном похожими: они являлись авторитарными, величественными и жестокими проектами модернизации отсталой страны на крайнем востоке Европы.
Занимаясь модернизацией, Пётр Великий ориентировался на Запад. И сами его новые титулы – император, Отец Отечества (Pater Patriae) – были списаны с античного Рима, в чём основатели империи, действовавшие, понятное дело, с согласия всемогущего сурового царя, откровенно признавались: «. Как обыкновенно от римского сената за знатные дела императоров их такие титулы публично им в дар приношены и на статутах для памяти в вечные роды подписываны». Тут имперская идея Рима смешивалась с идеологией преобразованного Петром Московского государства: «Москва – Третий Рим».
Москву своенравный Романов заменил Петербургом, традиционное царство – подлакированной на западный манер империей, но смысл остался прежним: историческая генеалогия России – оттуда, с Запада. Точнее, с юго-запада, из давшего Руси христианство Константинополя, а через него – из Рима античных императоров и их когда-то независимого, а потом вполне сервильного Сената. Империя была для Петра синонимом цивилизации и таким же элементом его несколько диковатого западничества, как бритые бороды и европейские камзолы бояр.
Большевики переплюнули первого императора Всероссийского. Пётр хотел для своей империи видного места в ряду мировых держав, Ленин и его наследники сразу присвоили своему государству первый номер. Запад, хотя само марксистское учение пришло в Россию оттуда, был объявлен «загнивающим» в силу своей буржуазной природы, а новая, советская Россия – очагом передовой цивилизации, призванной со временем распространиться по всему миру. То, что этой цивилизации приходилось то и дело заимствовать или покупать у «загнивающих» то станки, то технологии, то зерно, то банальную пепси-колу, выглядело явлением нелогичным и странным, но временным, пока жила вера в коммунистический проект.
Когда вера исчезла, стало понятно, что эксперимент не удался, а советская модернизация, которая на время вывела страну в сверхдержавы, была построена на крови и терпении подневольного населения в ещё большей мере, чем град Петров. Жизнь коммунистической империи оказалась почти в три раза короче, чем у ее предшественницы, 69 лет против 196. Незадолго до краха СССР его граждане вспомнили и о шведах: подобно Петру, который называл шведских генералов своими учителями, они увидели образец для подражания в «шведском социализме». Перестроечные острословы, впрочем, призывали соотечественников смотреть на вещи трезво: «Почему в СССР невозможен шведский социализм? У нас слишком мало шведов!»
Империя рухнула, но в то же время сохранилась. Ведь что такое, собственно, империя? Её можно назвать попыткой максимально просто с политической точки зрения организовать пространство, устроенное сложно с точек зрения исторической, социальной и культурной. Есть имперский центр – сосредоточение сильной, как правило, авторитарной власти, основанной иногда на традиции, как у Романовых или Габсбургов, иногда на идее, как у большевиков или нацистов, иногда на голом насилии, как у Чингисхана. Есть имперские «щупальца» – чиновная и военная иерархия, с помощью которой центр поддерживает свою власть. И есть провинции, разнообразные, неоднородные, мирно или с кровью присоединенные к империи в разные времена. Прочность имперской конструкции часто зависит от двух факторов: умения центра учитывать специфику и интересы провинций и открытости имперской иерархии. Империи были успешными лишь до тех пор, пока карьеру в них мог сделать и талантливый, хоть и незнатный провинциал, и даже предприимчивый иностранец.
Императоры и императрицы Всероссийские были очень разными людьми, но их политических талантов обычно хватало для того, чтобы не стричь под одну гребенку Остзейские губернии и Закавказье, Финляндию и Туркестан. Правда, по мере роста русификаторских усилий при трёх последних Романовых-Голштинских это получалось всё хуже, а с польским вопросом вообще была беда с самого начала. Польский церковный деятель и мемуарист Теодор Червиньский с иронией цитировал генерала Апухтина, получившего известность как многолетний попечитель Варшавского учебного округа и убежденный русификатор. По словам Червиньского, Апухтин «обещал, что через 10 лет польские няньки будут петь новорожденным русские песни. Но и через 18 лет польские дети и их няни кем были, тем и остались».
Большевики отчасти учли уроки предшественников и какое-то время давали простор развитию национальных культур, если оно происходило под коммунистическими лозунгами. Но Сталин со временем почувствовал себя скорее красным царем, чем революционером, и прикрыл лавочку «коренизации». Любые поползновения к местной и региональной самостоятельности стали преступлением.
История отчасти повторилась после краха СССР. В начале 1990-х Борис Ельцин со свойственной ему не всегда трезвой размашистостью предлагал российским регионам «брать себе столько суверенитета, сколько сможете проглотить». Но десять лет спустя его преемник повернул в другую сторону, нанизав новую Россию на вполне имперскую «вертикаль власти». Сейчас этой вертикали собираются придать новый блеск: согласно внесенному в Государственную думу законопроекту, президенту будет ещё проще увольнять губернаторов «в связи с утратой доверия главы государства», зато главы регионов получат возможность оставаться в должности более двух сроков подряд.
Иными словами, поощряться будет безусловная лояльность центру, который намерен всё жестче контролировать жизнь страны. К другим методам такого контроля относятся, помимо прочего, репрессивные законы – об экстремистских организациях, «иностранных агентах» и т. п. Не исключено, что царя Петра в нынешние времена записали бы в «иноагенты», слишком много натурализованных иностранцев было в его окружении. Кстати, двое из них, Яков Брюс и Андрей Остерман, вели от имени России переговоры об условиях Ништадтского мира.
Что до идеи модернизации, на которой, при всех пороках её осуществления на практике, основывались и царская, и большевистская империи, то о ней «император Владимир I» говорит часто. Получается, правда, пока заметно хуже, чем у Петра или, скажем, у Александра II. Впрочем, из Романовых Путину, судя по всему, милее всех «подморозивший» Россию сын царя-освободителя, Александр III. Контроль, централизация, цензура, репрессии при определенном экономическом оживлении под надзором всемогущего государства – черты той эпохи прослеживаются и в нынешней. Именно это, а не недавняя свадьба потешного «цесаревича» в Исаакии, сближает две непохожие России. Правда, прозвище «Миротворец», которым гордился предпоследний император, сегодняшнему правителю страны не очень подошло бы.
Как пишет современный британский историк австрийского происхождения Пол Кривачек, «империи, основанные на доминировании, но позволяющие своим подданным жить в соответствии с их привычками, держатся веками. Тем, которые пытаются мелочно контролировать жизнь людей, сохраниться оказывается куда сложнее». Собственно, это и есть причина того, почему Российская империя оказалась долговечнее Советского Союза. Если процитированное утверждение верно, то прогноз для третьей инкарнации империи на русской почве выглядит не очень хорошо.
Ну а для ответа на вопрос, может ли Россия в принципе не быть империей, трехсот лет истории оказалось мало. Понадобятся еще триста? И будут ли они?
Ярослав Шимов – историк и журналист, международный обозреватель Радио Свобода
Высказанные в рубрике «Право автора» мнения могут не соответствовать точке зрения редакции