1437 год в истории ханская
1437 год в истории ханская
Для более четкого понимания процессов, происходящих в то время в русских княжествах, обратимся к предыстории. К концу XIV и в начале XV вв. на территории Восточной Европы сложилась следующая геополитическая обстановка.
С решением первой из этих задач возникали сильные затруднения. Василий I не решился продолжить дело отца. Он следовал скорее тактике союза с великим княжеством Литовским и Русским против татар и сосредоточился на подчинении себе русских княжеств, не входящих в сферу влияния князя литовского. В восточной и северной части русских земель, несмотря на начавшиеся в них процессы централизации, существовала достаточно сильная феодальная раздробленность. Независимостью от Москвы в начале княжения Василия I обладали Великий Новгород, Псков, Рязань, Муром, Нижний Новгород, Ростов, Ярославль, Суздаль, Тверское и Верховские княжества.
В сентябре того же года Василий Дмитриевич собрал большую рать и выступил в поход, остановившись на реке Плаве близ Кропивны. Из Орды от хана Шадибека к нему на помощь пришла татарская рать. Витовт также «собрал около себя силу многую», но битвы не состоялось. Обмениваясь сообщениями, стороны взяли перемирие на год. Татары же обогатились за счет полона и грабежа.
Желая сохранить свои оставшиеся земли, князья Новосильского дома вынуждены были заключать мир со своими соседями. Документы конца XV вв. свидетельствуют, что Верховские князья «служили своими вотчинами на обе стороны» [17, с.43]. В условиях формирования по соседству централизованных государств, благодаря политике лавирования между Литовско-Русским и Московским великими княжествами, Одоевские, Белевские и Воротынские удельные князья в XV в. сумели сохранить за собой свои земли, выступая их неограниченными владельцами [8, с.36-46], при этом Белевские князья в середине XV в. временно утрачивали свои вотчины в пользу Москвы [5, с.131].
В декабре того же года князь ордынский Едыгей повелением хана Булат-Султана пришел ратью на Москву. Свидригайло испугался татар и убежал, пограбив по пути Серпухов. Василий Дмитриевич, не успев собрать войско, оставил город и отправился в Кострому. Распущенные Едыгеем татарские войска взяли города Переяславль, Ростов, Дмитров, Серпухов, Верею, Нижний Новгород и Городец, волости и села попленили и пожгли. С Москвы был взят откуп 3000 рублей, после чего Едыгей «отошел восвояси с бесчисленным полоном и богатством».
После его смерти расклад политических сил в Восточной Европе резко изменился. На великое княжение Литовское и Русское, подчиненное польской короне, уже давно претендовал его двоюродный брат Свидригайло (родной брат польского короля Ягайло). Русские князья поддержали Свидригайло и с позволения польского короля посадили его на великое княжение. Но политика Свидригайло взяла направление на независимость от королевства Польского. Свидригайло стал занимать литовские замки от своего имени, с исключением Ягайлова, и отвоевывать прежние литовские земли, занятые поляками.
В отсутствие конкурентов Василий Косой, находящийся при умершем отце, объявил себя его наследником. Но его младшие братья Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный вдруг воспротивились самовольному решению Василия Косого и объявили ему: «Аще не восхоте Бог, да княжит отец наш, а тебя и сами не хотим». Своим волевым характером и самостоятельностью действий Василий Косой внушал младшим Юрьевичам серьезные опасения. У Василия Васильевича же не было задатков крупного политического деятеля, и Юрьевичи предпочли слабейшего из претендентов, рассчитывая, что они могут играть при нем значительную роль. Таким образом, Василий Васильевич вернул себе великое княжение [4, с.70-71].
«Смута настала в Идиль-стране.
Гибли в междоусобной войне
Множество отцов и детей,
Как предсказал муж Идегей,
Темный день на землю пришел.
Сотворенный Чингизом престол
Стал престолом, где кровь лилась.
Ханский дворец исчез из глаз.
Край разоренный стал пустым.
Аждаркан, Казань и Крым
Отошли друг от друга тогда,
Золотая распалась Орда» [20, с.240].
К началу декабря Улу-Мухаммеду удалось собрать не более трех тысяч воинов. Его положение осложнялось тем, что бежать было уже некуда. Орда для него была закрыта, русские без вмешательства союзного им Сигизмунда собирались его изгнать, а Свидригайло, занявший было сторону Сеид-Ахмеда, сам к тому времени влачил жалкое существование. Обозы татар были обременены пожитками, женщинами и детьми. Численное превосходство московской рати должно было обеспечить Юрьевичам безоговорочную победу. Уверенные в своих несметных полках в походе они не преминули заняться грабежом русских земель: «все пограбиша у своего же православнаго християньства и мучаху людеи из добытка, и животину биюще, назад себе отсылаху, ни с чим же не разыдошася, все грабяху и неподобная и скверная деяху» [25, с.101].
Когда русские войска подошли к Белеву, «царь убоявся, видев многое множество полков русскиих» и «начат даватися во всю волю князем русским» [28, с.24], те же «видевъше своих вои множество, а сих худо недостаточество» [31, с.24], возгордившись приготовились к битве.
Утром 4 декабря, построившись, русские полки пошли к Ледяной крепости. Татары вышли против них «и бысть им бои силен. И поможе бог христианом, побиша татар много, зятя царева оубиши и князеи много и татар, и в город вогнаша их». Были убиты двое русских князей Петр Кузьминский и Семен Волынец, которые гнались за татарами до половины города. Прочие же войска «от града воротишася» [26, с.106]. Судя по всему, татарам все же удалось отбить первую атаку и затвориться в своей крепости.
На следующее утро «послал хан к князям русским и воеводам зятя своего Едибердея да князей Усейна Сараева да Усен-хозю. И сказали татары к ним: «Ханово слово даю вам, даю вам сына своего Мамутка и князей своих даю в заклад тому, если даст мне Бог буду на ханстве, и доколе буду жив, дотоле мне земли Русской остерегаться, а выходы мне не посылать, ни иное что; только прошу дать мне место до весны пребывать в странах сих и пропитаться» [14, с.326]. Но воеводы Андрей Федорович Голтяев и Василий Иванович Собакин, участвующие в переговорах, отвергли предложения татар. Хотя слова Протасьева, очевидно, привели их в замешательство, численный перевес по-прежнему был на стороне московских войск. Тогда татарские переговорщики сказали: «а сего ли не хотите? озритеся назад» [28, с.25]. Русские воеводы обернулись и увидели, что их войско бежит.
Григорий Протасьев, стоящий до этого на стороне московского войска, со своими людьми вдруг кинулся в бегство и, создавая панику, кричал: «побежи, побежи! И побегоша, а тотарове погнаша, секучи» [18, с.87]. Таким образом, «другие полки, стоящие по сторонам и позади стоящие, побежали, никем не гонимые. Сие видев, прочие побежали, а татары, мало гнавшись, остались… Князи же старшие, которые ранее гордились, думали уже, что хана пленили и всех татар победили, и потому мира не улюбили и устроения военного не хранили, ныне убежали со стыдом и скорбию многою» [14, с.326].
«И многое множество побито было русских воинов, так что один агарянин десять или более русских одолел, согласно сказанному: «Ибо они народ, потерявший рассудок, и нет в них смысла. О, если бы они рассудили, что с ними будет! Как бы мог один преследовать тысячу и двое прогонять тьму, если бы Бог тех не предал и Господь не отдал их!» И так с ними произошло: ибо эти в смирении мира просили, а те возгордились и погибли. Тогда убили князей множество и бояр, а князья (Шемяка и Красный, РБ) бежали с малой дружиной» [29, с.419], «а тотарове все целы» остались [18, с.87]. «Было же сие месяца декабря в пятый день» [14, с.326]. Были убиты в том бою: Андрей Шонуров, князь Федор Тарусский, князь Андрей Стародубский, Микита Туриков, Семен Горсткин, Кузьма Порховской, Иван Кузьминской, Андрей Хоробров, Дмитрий Каиса. «А инех бесчисленное множество побьено бысть и от своих хрестьян, которых, идучи к бою тому грабили» [21, л.269].
Русские летописцы с трудом находят рациональное объяснение поражению московских войск. Некоторые из них не упоминают о Григории Протасьеве ни слова и уповают только на Господа Бога: «и превозношения ради нашего и за множество согрешении наших попусти господь неверным одолети многому воинству православным християном, яко неправедне бо ходящим нашим и свое християнство прежде губящим» [26, с.107]. В этом случае бегство русских полков объясняют гонением со стороны неведомой силы. «Так покорность и смирение пересилили и победили свирепое сердце нашего великого князя, дабы не преступал он клятву, даже если дал ее поганым. О блаженные смирение и покорность! Ибо не только христианам помогает Бог, но и поганым содействует» [24, с.111].
Случалось, что при заключении важного договора, на Руси в поруки брали святителя Николая. Такая клятва считалась священной, и при этом не требовалось никаких дополнительных гарантий. Очевидно, это связано с одним из первых чудес, связанных с его именем, на русской земле, которое датируется концом XI в. По преданию, некий киевлянин, державший у себя в плену половца, решил отпустить его восвояси с тем, чтобы тот привез ему за себя выкуп. В поруки им был избран Николай Мирликийский. Половчанин поклялся перед иконой святителя, что вернет выкуп, но, выбравшись на свободу, совершенно не собирался этого делать. Тогда святитель Николай, наслав на него болезни и явившись ему во сне, заставил сдержать свое слово. Вернувшись в Киев с выкупом, половчанин первым делом пришел в храм и молился Николаю чудотворцу за отпущение своего греха и избавление от напастей, после чего пошел к киевлянину и рассказал о свершившемся с ним чуде [23, с.309-314].
Василий II не мог об этом не знать, давая обет Улу-Мухаммеду, перед ликом святителя Николая. Но посчитал, что обещание, данное агарянину, можно с легкостью нарушить.
Отметим так же, что случай обращения татар за помощью к имени Николая Мирликийского не является уникальным. Они, безусловно, знали о его особом богомольном почете на Руси. Известен случай, когда некий русский боярин в сражении преследовал знатного татарина и не мог догнать его. Тогда он воскликнул: «Николай, доведи меня до этого человека!» Татарин, услышав это, вскричал в страхе: «Николай, если он твоею помощью догонит меня, то этим ты не сделаешь никакого чуда; если же сохранишь невредимым меня, чуждого твоей вере, тогда будет велико имя твое». Говорят, что лошадь русского боярина вдруг остановилась, и татарин спасся, после чего он ежегодно стал приносить дары в честь Николая [23, с.571]. Поэтому не удивительно, что в православном мире попущение Божие за грехи русских полков считается одной из главных причин их поражения в белевском побоище.
Другие летописи подходят ближе к мирской составляющей этих событий, и укоряют мценского воеводу, который «сотвори крамолу» и, обманув московское войско, выступил на стороне татар: «Протасий он боярин ста с татары на рустии вои, а слово свое измени» [31, с.15].
Устюжская летопись раскрывает еще одну грань этой сечи, она сообщает, что после объявления Протасьева о мире, «воиводы учали слабети» [18, с.87]. Учитывая безобразное поведение русских войск в течение всего похода, можно предположить, что воеводы, поверив в его завершение и расстроив полки, устроили гулянье, да так, что наутро биться было некому.
Наконец, Ермолинская летопись, подтверждая соотношение сил: «яко единому Агарянину десяти или того выше одолети», сообщает, что бесчисленное множество московского войска было побито «от своих хрестьян», которые, очевидно, настигали по дороге разрозненные отходящие отряды и отнимали у них награбленное [21, л.269]. Роль местного же населения в этой битве не ясна. Не исключено, что оно встало на сторону Григория Протасьева и Улу-Мухаммеда, однако о разграблении Белева московскими войсками или татарами нигде прямо не говорится.
Так, казавшаяся очевидной, победа московского войска, ведомого Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным, обернулась его сокрушительным поражением.
Установить точное время и причину их опалы из-за скудности информации сложно, но очевидно, что их отец Михаил Васильевич и они сами служили своим уделом Василию II или имели перед ним некие обязательства, а потом разгневали его и потеряли вотчины в пользу Москвы.
Подозрения Белевских князей в сговоре с Улу-Мухаммедом [8, с.45] следует признать беспочвенными. Для государевых изменников, таких как Василий Косой или Григорий Протасьев, угрожающих великокняжеской власти, существовал иной способ наказания, более жестокий, чем опала.
Последствия поражения московских войск под Белёвом.
И тот царь Улу-Ахмет великие войны и беспорядки породил в Русской земле, больше, чем все прежние казанские цари, начиная от Саина, ибо был он человеком очень коварным и пылавшим дерзостью, велик телом и могуч. Собрал он отовсюду военную силу, и осадил многие русские города, и причинил им много всякого зла» [24, с.112].
Из Курмыша Улу-Мухаммед направил своего посла к Шемяке с тем, чтобы обещать тому великое княжение, но долго не мог дождаться его возвращения. Тогда, думая, что посол убит Шемякой, он вступил в переговоры с Василием II об условиях заключения мирного договора. Дмитрий Шемяка предпринял попытку не упустить своего шанса и заполучить ярлык на великое княжение, но его планам не суждено было сбыться. Когда послы Шемяки ехали в Орду, Василий II уже возвращался из плена. Послам пришлось вернуться к Мурому, где они были схвачены В.И.Оболенским [14, с.352].
3) ^ В русских летописях 1438 (6946) г., т.к. по принятому тогда летоисчислению «от сотворения мира» новый год начинался с сентября.
5) ^ В начале 1450-х гг. была Евпраксия навыданье, т.е. ей было 12-18 лет, возможно больше, но не старше 20 лет.
6) ^ По договору с Казимиром IV Верховские князья обязывались служить великому князю, платить ему «полетнее» (годовые выплаты), а тот должен был их «боронити» от врагов и в их вотчины не вступаться [19, с.192-193]. Они оставались в союзе с Литвой вплоть до окончательного перехода на сторону Москвы в 1487-1494 гг. [6, т.6, с.154-155; 19, с.330; 8].
Образование Казанского ханства в 1437/1438 г
Найдены возможные дубликаты
Лол, думал я не заскринил твой косяк перед комментом?
Мог бы поблагодарить за указание на ошибку, но не такой ты человек, верно?)))
В России впервые воссоздали портреты исторических персонажей
Исследователь из Казани Айрат Газизуллин порадовал поклонников истории необычной работой. С помощью современных технологий и художественных навыков ему удалось воссоздал облики исторических личностей, чей образ был позаимствован из скульптурных работ антропологов и старинных изображений. Впоследствии часть полученных фотореалистических портретов, были представлены читателям ряда местных изданий, таких как «Миллиард татар» и «Гаилә һәм мәктәп». Давайте посмотрим и мы что у него получилось.
Мужчина племени оногур из могильника Каменный Амбар. Раннетюркское время, V век.
Женщина из захоронения Танкеевского могильника IX-X вв.
Византийский император Алексей I Комнин (1081-1118).
Князь Андрей Боголюбский (род. ок. 1111- ум.1174).
Хан Батый (с 1227 по 1255/56).
Монгольский хан Хубилай (1260-1271).
Облик жительницы золотоордынского г. Укек.
Облик жителя золотоордынского г. Укек.
Булгарка из Усть-Иерусалимского могильника (близ г. Болгары), XIV-XV вв.
Турецкий султан Фатих Мехмет ( Завоеватель) (1444-1446, 1451-1481).
Женщина из погребения на территории Казанского Кремля, ханского периода, XV-XVI вв.
Мужчина из погребения на территории Казанского Кремля, ханского периода, XV-XVI вв.
Казанский хан Махмудек, сын хана Улу-Мухаммеда (1446-1466)
Казанский хан Мухаммед-Эмин (1484-1485, 1487-1495, 1502-1518).
Мужчина времён Казанского ханства из захоронения Тетюшского IV могильника рубежа XV-XVI вв.
Василий Тёмный — триумф неудачника. Как слабый правитель усилил Россию
10 марта 1415 г. у литовской княжны Софьи и русского князя Василия родился сын. Назвали его, как и отца. Через 10 лет отец умрёт. Тогда мальчик получит к имени порядковый номер — двойку. Ещё через 20 лет удостоится прозвища Тёмный.
А ещё через 600 лет — невнятной скороговорки в учебниках и пособиях: «Великий князь московский Василий II продолжал объединение русских земель вокруг Москвы». Для особо интересующихся историей небольшой бонус — оказывается, в ходе междоусобной войны его ослепили, выжгли глаза. Отсюда и прозвище Тёмный. Негусто.
Между тем его правление длиною в 37 лет — сплошной парадокс. Одна из тех загадок, которые с трудом поддаются не то что разгадке — осмыслению. Всё, за что бы ни брался Василий, валилось у него из рук. Причём с катастрофическими последствиями. А итоговый результат — впечатляющая победа. Как?
Виктор Муйжель. Свидание Дмитрия Шемяки с князем Василием II Тёмным.
Василия II трижды вышибали с престола. Два раза родной дядя Юрий, и один раз — двоюродный брат, Дмитрий Шемяка. Каждый раз обстоятельства были для князя Василия позорными. Дядя бил его как хотел. 25 апреля 1433 г. они столкнулись в 20 верстах от Москвы, на Клязьме. Василий разбит, бежит в Кострому. Там его берут в плен. Один – ноль. Спустя год дядя с племянником снова сходятся в битве, на этот раз у горы святого Николы, близ Ростова Великого. Василий снова разбит и снова бежит. На этот раз в Новгород, потом в Нижний Новгород, оттуда собирается спасаться даже в Орду. Два – ноль. В третий раз с Василием расправился уже Дмитрий Шемяка. Воспользовавшись беспечностью и ротозейством двоюродного брата, он в феврале 1446 г. захватывает его на богомолье, ослепляет и ссылает сначала в Углич, потом в Вологду.
Карл Гун. «Великая княгиня София Витовтовна на свадьбе великого князя Василия Тёмного» (1861
Оправиться после таких поражений невозможно. Тем не менее Василию это удаётся. Да, он бежит с поля боя. Да, он искалечен и в ссылке под охраной. Но всякий раз, когда князь терпит неудачу, в дело вступает неожиданный ресурс, с которым приходится считаться. Победители не могут воспользоваться плодами своих побед — люди отказываются им служить. Знаменитый лозунг «Москва для москвичей» ещё не был так точно сформулирован. Но московские бояре, воеводы и даже купцы действовали в полном с ним соответствии: «Не привыкли мы служить чужим галицким князьям, у нас есть свой, природный, московский». Недруги под шквал насмешек уходят, Василий снова в Москве. И так — три раза подряд.
Борис Чориков. Князья и бояре вызываются возвратить Василию Тёмному великокняжеский престол, 1446 год.
Мечта московских князей того времени — обзавестись церковной самостоятельностью и не зависеть от решений Константинопольского патриарха. Василий провалил её с треском. Началось всё за здравие — в 1432 г. в Москве был наречён новый митрополит всея Руси — рязанский епископ Иона. Однако, пока он собирался за подтверждением сана в Константинополь, оттуда уже явился другой. Грек Исидор. Князю пришлось утереться.
И тут снова возник неожиданный фактор. Греки готовили объединение православной и католической церквей, причём православию в этом проекте была уготована самая жалкая роль.
Исидор был яростным сторонником проекта. На Флорентийском соборе 1439 г., посвящённом объединению, он поставил под актом подчинения православной церкви римскому папе самый льстивый автограф: «Подписуюсь с любовью и одобрением».
Князь Василий умел пользоваться моментом. Вернувшийся в Москву митрополит за такое предательство был низложен и объявлен еретиком, после чего трусливо бежал. Во главе Русской православной церкви встал русский епископ Иона уже безо всяких разрешений со стороны. РПЦ стала самостоятельной, а Москва совсем скоро провозгласит себя Третьим Римом.
Утро 7 июля 1445 г. для князя Василия было тяжким. Накануне он с войском в тысячу сабель стал лагерем близ Суздаля, чтобы изготовиться к битве с казанскими царевичами Мамутяком и Якубом. Тех пока не было видно, и потому князь «ужинал у себя со всею братией, и с бояры, и пил, и бражничал долго ночью». Что бывает после этого наутро, известно всем. Но в тот раз было стократно хуже — на страдающее похмельем войско обрушились татары. Результат предсказуем — наши жестоко разбиты. Князь снова и в который раз попадает в плен. Но теперь уже не к дяде, а к казанскому хану Улу-Махмету. Это не просто разгром. Это катастрофа, щедро приправленная позором. Хан диктует князю условия выкупа. Они откровенно кабальные. По данным новгородских летописей, Улу-Махмет потребовал то ли 200 тысяч рублей, то ли «всю московскую казну», что, в общем, одно и то же. Кроме денег, Василий был должен отдать несколько областей своего княжества «в кормление» сыновьям хана, царевичам Касиму и Якубу. Московская Русь, которую поколениями собирали предки Василия, могла на этом просто закончиться. Но здесь опять вступил в действие неожиданный фактор — личное обаяние Василия.
Будучи в плену у казанцев, Василий сумел расположить к себе тех, кому предстояло поселиться на Руси, — царевичей Касима и Якуба. Он делал для этого всё — дарил подарки, раздавал обещания, лгал и даже говорил правду. Недаром одним из самых важных пунктов обвинения, которое Шемяка выдвинул князю перед ослеплением и ссылкой был: «Чему еси татар привёл на Русскую землю, и грады и волости дал им в кормление? А татар любишь, и речь, и язык их любишь без меры, и злато, и серебро, и имение даёшь татарам». Казалось бы — хуже этого и придумать нельзя.
Обычно, когда подводят итоги его княжения, копаются в мелочах. Да, он упорядочил управление. Да, при нём серьёзно прижали вольный Новгород. Да, он усилил зависимость от Москвы Суздаля и Нижнего. Но всё это мелочи. Главный итог несколько иной. Сын Василия, княжич Иван, будущий Иван III, прозванный Великим, получил в своё распоряжение эффективную корпорацию, полностью лишённую внутренней конкуренции. Очень скоро она станет самым крупным государством Европы.
Жертва политики или «свирепая львица»? Мифы и правда о ханше Сююмбике
Сююмбике с сыном Утямыш-Гиреем. Работа Ильдара Зарипова, 1989-1990 гг
Несмотря на «раскрученность» имени, Сююмбике остается одним из самых загадочных персонажей истории Казанского ханства. Какой была женщина, чья личность окутана легендами, и что из этих легенд правда?
500 лет назад в Ногайской орде родилась девочка, которой предстояло стать царицей Казанского ханства. Известно, что родилась Сююмбике около 1520-х годов, она была дочерью ногайского хана Юсуфа и прапраправнучкой основателя династии Ногайской Орды Едигея. Точная дата ее рождения неизвестна, как и дата смерти. Ее судьба тесно связана с падением Казанского ханства, взятого войсками Ивана Грозного 2 октября 1552 года. Одна из самых популярных легенд гласит, что во владычицу был страстно влюблен сам Иван IV.
Башня Сююмбике. Фото: АиФ/ Юлия Шигарева
На самом деле ханшу звали Сююн. «Бике» в переводе означает госпожа. Эту почетную добавку к имени к себе регентша заслужила благодаря тому, что никогда не забывала о простом народе, в частности о крестьянах, всегда пыталась вникнуть в их проблемы и существенно снизила, выражаясь современным языком, их «налоговое бремя». Вплоть до ХХ века ее называли по-разному: Сююмбика, Сумбеки, Сююнбека. Утвердившееся в ХХ веке написание – Сююмбике.
«Хороша лицом и умна»
Картина «Прощание с Сююмбике» (2001) Ф. Халикова. Фото: Государственный музей ИЗО РТ
Сохранилось предание: когда Сююмбике для заключения мира с Москвой решили выдать за русского ставленника, хана Шах-Али, та отправила ему в подарок кушанье и рубашку. Однако, заподозрив подвох, хитрый хан прежде накормил этой едой свою собаку, а рубаху повелел надеть впавшему в немилость слуге, после чего и животное, и человек скончались.
Всем интересующимся судьбой Сююмбике известен ее старинный портрет, на котором она якобы изображена вместе с сыном – Утямыш-Гиреем. Иногда к названию работы приписывают: «в русской тюрьме», хотя, как известно, ни в какой тюрьме не саму плененную регентшу, ни ее отпрыска никогда не держали.
Эту живописную композицию мы знаем благодаря кисти художника Дементьева, который вроде бы переписал работу с более раннего, чуть ли не прижизненного оригинала. Однако некоторые историки серьезно сомневаются, что на портрете рядом с казанской правительницей изображен именно ее сын. И для этого есть серьезные основания – на ребенке женская одежда, женские же украшения. Существуют предположения, что на полотне изображена дочка первого мужа Сююмбике – хана Джан-Али, которую та воспитывала после гибели отца.
Известно, что с этим ханом у легендарной правительницы любви не было, равно как и детей.
Довольно часто в заслугу Сююмбике ставят то, что она была единственной женщиной средневекового мусульманского мира, в руках которой была сосредоточена высшая государственная власть. Что серьезно отличает Казанское ханство и в целом казанских татар от других восточных народов, где подобное было просто невозможно. На самом же деле, об относительно либеральных нравах Казани в гендерных вопросах может свидетельствовать то, что Сююмбике была как раз не единственной женщиной, занимавшей ханский престол. И если наша героиня находилась у власти в качестве регентши около трех лет (с 1549 по 1551 годы), то практически столько же правила регентша ее первого мужа Джан Али (тот вступил на казанский престол подростком) – ханбике Ковгоршад, дочь хана Ибрагима и не менее известной ханши Нур-Солтан.
Рассказывая о печальной судьбе казанской правительницы, нередко говорят и о том, что замужем за нелюбимым Шах-Али ей было крайне нелегко, и что третий супруг чуть ли не вверг ее в ад домашнего насилия. Интересно, что аналогичные слухи распускались и при жизни Сююмбике, когда ее отцу, ногайскому беку Юсуфу, сообщили о том, что новый муж отрезал его дочери нос и уши. Возмущенный бек написал соответствующего содержания письмо Ивану Грозному, а тот – Шах-Али. В итоге из Ногайской орды в русские земли прибыла целая делегация, чтобы узнать о состоянии Сююмбике, и послы лично убедились, что женщина жива и здорова.
Конечно, лишенная власти и поселенная в глуши, казанская царица просила отца забрать ее к себе, об этом просили Ивана Грозного и ее братья, но царь был непреклонен. В письме одному из братьев он так обосновывал свое решение: «И тебе самому ведомо, дочь его Сююнбек сколько нам в Казани грубости учинила, и как нам ее Бог в руки дал, и мы лихое позабыли отца для вашего дружбы, и вас для».
Как только Сююмбике привезли к новоиспеченному мужу, тот сразу же велел отослать ее подальше. Согласно гипотезе краеведа Анатолия Шекина, последние годы казанской владычицы прошли в местечке в окрестностях современного поселка Виля (Нижегородская область), где ханша жила под опекой своего «личного телохранителя» Чурай-Батыра. Впоследствии на этом месте появилась деревушка Чураевка, ныне не существующая. Характерно, что в мавзолее Шах-Али места для праха жены не нашлось. Но ученые обнаружили в нём неизвестный надгробный камень, так что историки не исключают, что Сююмбике всё же похоронена там.
Конечно, последние годы Сююмбике нельзя назвать счастливыми. Царственная особа жила в откровенной глуши, вдали как от своей второй родины – Казани, где она взошла на вершину политического олимпа, так и исторической – степей Ногайской орды. Помимо власти ее лишили и единственного сына, которого отобрали, чтобы воспитывать при царском дворе в Москве. Мальчик был крещен под именем Александр и прожил всего двадцать лет, на девять лет пережив мать, скончавшуюся от тоски, всеми брошенную и забытую. В 1563 году царь Александр в составе государева полка царя Ивана Васильевича участвовал в походе на Полоцк, принадлежавший тогда Великому княжеству Литовскому. Похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля вместе с русскими царями. Ведь он имел титул Великого русского князя и занимал второе место в иерархии аристократов после русского царя, так как принадлежал к ханскому роду.