13 июля день памяти 12 заставы
Брестская крепость в таджикских горах: подвиг 12-й заставы
13 июля 1993 года 47 российских пограничников одиннадцать часов не давали двум сотням душманов перейти границу
Подвиги советских пограничников, которые первыми встретили врага в первый день Великой Отечественной войны, хорошо известны. Менее знамениты те, кто проявил героизм в послевоенное время, и еще меньше — кто насмерть стоял на границе в постсоветское время. А ведь на него приходится пример самого, пожалуй, массового героизма пограничников со времен 22 июня 1941 года.
Групповой снимок бойцов 12-й заставы, сделанный в начале 1993 года. Во втором ряду второй слева — пулеметчик Сергей Борин, крайний справа — командир службы кинологов сержант Владимир Елизаров, которые посмертно станут Героями России
Речь идет о «Заставе имени 25 героев» — 12-й пограничной заставе Московского пограничного отряда в Таджикистане. 13 июля 1993 года 47 пограничников и солдат 201-й дивизии приняли неравный бой с душманами, которые вшестеро превосходили их по численности. 25 российских солдат и офицеров погибли в этой схватке, и теперь их имя носит застава, которую они защитили ценой своей жизни.
Оставшиеся в чужой стране
Советско-афганская граница никогда не была спокойным местом, но особенно тревожной обстановка здесь стала после ввода советских войск в Афганистан. Как только СССР перестал существовать, в Таджикистане с новой силой вспыхнула гражданская война, одну из сторон которой активно поддерживали душманы. В этой обстановке задача по обеспечению безопасности таджикско-афганской границы легла на плечи пограничников 117-го Московского пограничного отряда, дислоцировавшегося в поселке Московский (от него отряд и получил свое название). Было понятно, что в условиях гражданской войны передача таджикским подразделениям контроля над этим участком границы будет фактически означать ее ликвидацию. А это, в свою очередь, могло привести к тяжелым последствиям и для самой России. Поэтому главный отпор исламистам, рвавшимся на помощь своим собратьям по вере в Таджикистане, оказывали российские пограничники и бойцы 201-й мотострелковой дивизии.
Личный состав 12-й заставы незадолго до нападения душманов. Во втором ряду в центре — командир заставы старший лейтенант Михаил Майборода
Переживавшая не лучшие годы страна с трудом находила возможности снабжать свою армию и пограничников, и с точки зрения боевиков-исламистов это означало, что проход через границу можно попросту купить. Подобных попыток фиксировалось множество, но ни одна из них не увенчалась успехом. Тогда душманы начали усиливать вооруженное давление на российских пограничников. Особенно заметным этот нажим стал весной 1993 года, когда гражданское противостояние в Таджикистане достигло кульминации и оппозиции требовалась силовая поддержка из-за пределов страны. Первое серьезное нападение произошло в ночь на 8 марта 1993 года: полсотни боевиков атаковали 9-ю заставу Московского пограничного отряда. Через восемь дней душманы повторили свою попытку, но уже на участке 15-й погранзаставы — и снова безуспешно. В апреле в бой вступили пограничники 16-й заставы, которые отбросили от границы группу боевиков, пытавшихся переправиться на этом участке через реку Пяндж; а 29 мая отбить нападение душманов на 11-ю заставу удалось только в результате почти суточного боя и только после нескольких массированных авиаударов.
Выжившие пограничники 12-й заставы Московского погранотряда в госпитале. Четвертый справа — Герой России сержант Сергей Евланов
Яма в горах
Уже после героической обороны 12-й заставы командование Московского погранотряда в своей пояснительной записке сделает вывод, что главной целью удара боевиков было «создание плацдарма на участках 11-й и 12-й погранзастав для дальнейшего крупномасштабного наступления на Кулябском направлении». Если бы эта цель была достигнута, так называемое «правительство Республики Таджикистан в изгнании» получило бы возможность практически напрямую влиять на ситуацию в стране, что означало бы очередной виток эскалации гражданской войны и почти наверняка гибель множества представителей русской общины, все еще остававшейся в стране. Так что по большому счету за спиной у пограничников 12-й заставы стояли не просто граждане независимого Таджикистана, а прежде всего их соотечественники.
Тяжелораненый сержант Сергей Сущенко остался прикрывать отход товарищей и погиб. Посмертно удостоен звания Героя России
Этот замысел, к сожалению, моджахедам полностью удался: резервная группа отряда, бросившаяся на помощь атакованной заставе, потратила почти восемь часов на то, чтобы подойти к осажденным. К этому времени из 47 человек личного состава, которые приняли бой (два офицера, два сверхсрочника и 43 солдата и сержанта, в том числе трое бойцов 201-й дивизии — экипаж приданной БМП-2), в живых осталось всего 22 пограничника.
Руины зданий 12-й заставы Московского погранотряда, оставшиеся после нападения боевиков 13 июля 1993 года
Одним из первых погиб командир заставы старший лейтенант Михаил Майборода, которому тремя днями ранее исполнилось 25 лет. Он оказался ближе всех к станковому гранатомету, стоявшему у входа на заставу, и открыл из него огонь по боевикам. Те быстро забросали офицера гранатами, тяжело ранив его. Старший лейтенант только успел сообщить по рации своему заместителю, лейтенанту Андрею Мерзликину, что передает ему командование, как получил второй осколок в поясницу, который и стал смертельным.
Отражать атаки боевиков пограничникам пришлось в дыму и пламени: первыми выстрелами реактивных снарядов из гранатометов и снятых с вертолетов пусковых установок были подожжены практически все постройки заставы. Хуже всего оказалось то, что нападавшие сумели оттеснить защитников заставы от склада боеприпасов: пришлось отбиваться только тем, что было в подсумках и магазинах. В итоге на прорыв к идущей на подмогу резервной группе оставшиеся в живых пограничники пошли, пополнив свой боезапас из последнего цинка с патронами, который хранился под кроватью у лейтенанта Мерзликина и который ценой собственного ранения вытащил из уже горящего дома офицерского состава пограничник Мирбако Додокалонов. Как признавался потом Андрей Мерзликин, «если бы не он, нам определенно был бы кирдык. Распределили все поровну. Позже, когда уже вышли, я подсчитал — на каждого осталось по семь патронов».
Рядовой Иван Филькин (третий слева в верхнем ряду) среди товарищей по 12-й заставе. Получивший несколько десятков пулевых ранений, он до последнего защищал свой участок обороны. Посмертно удостоен звания Героя России
Команда «Отходим!» прозвучала на исходе одиннадцатого часа боя. Прикрывать товарищей вызвались несколько тяжелораненых пограничников — и выполнили задачу ценой своих жизней. К этому времени резервная группа только-только сумела уничтожить охранявших заминированный участок дороги душманов, снять мины и двинуться в сторону 12-й заставы. На подходе к ней они и встретились с отошедшими пограничниками.
В полседьмого вечера резерв Московского погранотряда вошел в кишлак Саригор, а в десять минут девятого, подавив сопротивление душманов минометным и танковым огнем, занял и руины 12-й пограничной заставы. То, что увидели там пограничники, ужаснуло даже бывалых бойцов. Захватив заставу, моджахеды принялись добивать раненых и издеваться над телами погибших. Так, тяжелораненому кинологу сержанту Владимиру Елизарову отрезали голову и бросили в вольер к его подопечным, а у его мертвых товарищей срезали кожу и выкололи глаза…
Первый памятник защитникам 12-й заставы, поставленный на ее руинах пограничниками Московского погранотряда, середина 1990-х годов
Застава 25 героев
Мужество и героизм, которые проявили защитники 12-й заставы, были по заслугам оценены Россией. Шестеро из них стали Героями России: рядовые Сергей Борин и Игорь Филькин и сержанты Владимир Елизаров и Сергей Сущенко — посмертно, а лейтенант Андрей Мерзликин и сержант Сергей Евланов получили свои награды из рук президента страны. Награждены были и все остальные защитники заставы, а также бойцы группы резерва: 29 человек — орденами «За личное мужество» (в том числе 18 посмертно) и 17 человек — медалью «За отвагу». А 12-я застава, которую вскоре отстроили неподалеку от руин прежней, с тех пор носит название «Застава имени 25 героев».
13 июля 1993 года.
Ровно 20 лет назад 13 июля 1993 года на пути своры головорезов встала 12-я пограничная застава Саригоры Московского пограничного отряда Краснознаменного Среднеазиатского пограничного округа. Застава дралась более 10 часов часов в полном окружении. Когда все возможности обороны были исчерпаны, стали кончаться боеприпасы, все оставшиеся в живых были ранены или контужены, было принято решение о прорыве из окружения. Из окружения вышли 18 человек. На заставе погибли 22 пограничника и 3-е военнослужащих 201 мотострелковой дивизии.
Из развед сводок 201 мотострелковой дивизии: «в вооруженной акции в отношении 12-й заставы Московского пограничного отряда принимало участие 14 групп общей численностью до 200 человек (минометов – 2, безоткатных орудий – 4, установок РС– 5–6, РПГ – до 30, пулеметов – 10–12).
Непосредственное руководство осуществлял Кори Хамидулло. В период ведения боевых действий на участке 12-й заставы в эфире работало 10 радиокорреспондентов». Процитирую официальную справку: «Анализ поступающих данных и тактика действий противника свидетельствуют, что основной целью проведения вооруженной акции являлось уничтожение 12-й заставы и создание плацдарма на участках 11-й и 12-й застав для дальнейшего крупномасштабного наступления на Кулябском направлении и реализации замыслов «правительства Республики Таджикистан в изгнании», направленных на ускорение вывода российского воинского контингента из Республики Таджикистан, что позволило бы им в ближайшей перспективе осуществить свержение законного правительства. Проведение серии подобных акций на границе вызовет политический резонанс среди общественности Российской Федерации».
Указом Президента РФ № 1050 от 19 июля 1993 года за мужество и героизм в бою на 12-й заставе шесть пограничников были удостоены звания Героя России: рядовой Сергей Борин (посмертно), сержант Сергей Евланов сержант Владимир Елизаров (посмертно), лейтенант Андрей Мерзликин, сержант Сергей Сущенко (посмертно), рядовой Игорь Филькин (посмертно).
Погибшие: старший лейтенант Майборода Михаил Викторович, старший сержант Сыч Сергей Владимирович, сержант Елизаров Владимир Федорович, сержант Кологреев Юрий Владимирович, сержант Сущенко Сергей Александрович, сержант Кусюнбаев Айрат, рядовой Чащин Андрей Викторович, рядовой Колотыгин Сергей Александрович, рядовой Веревкин Андрей Анатольевич, рядовой Никонов Дмитрий Леонидович, рядовой Куликов Михаил Геннадьевич, рядовой Петроченко Александр Владимирович, рядовой Филькин Игорь Викторович, рядовой Борин Сергей Николаевич, рядовой Улыбин Леонид Владимирович, рядовой Умаров Назир Гасратович, рядовой Магомаев Рабадан Магомедович, рядовой Мухин Алексей Константинович, рядовой Джумаев Махмадулло Сергеевич, рядовой Хайрутдинов Аслетдин Самсотдинович, рядовой Сайдулолоев Тимур Абдукадырович, рядовой Каримов Азаматжон Назирхонович, рядовой Ураимов Саибджон Рахматжонович, рядовой Николашкин Николай, рядовой Халитоф Разиф.
«Оставшиеся в живых находятся перед вами»: как сложилась судьба уцелевших в бою на 12-й погранзаставе в Таджикистане
«Застава, смирно! Оставшиеся в живых находятся перед вами», — отрапортовал лейтенант Андрей Мерзликин подполковнику Василию Масюку, начальнику 117-го Московского погранотряда. Если бы эти слова прозвучали сейчас, они облетели бы все выпуски новостей, их печатали бы на футболках. Но 27 лет назад их мало кто услышал.
После развала СССР российские пограничники несли службу на рубежах уже несуществующей страны. 13 июля 1993 года на 12-й заставе Московского погранотряда в районе населённого пункта Сари-гор они подверглись нападению большой группы моджахедов. Более 11 часов личный состав заставы отражал атаки противника. 25 солдат и офицеров погибли. 18 пограничникам удалось выйти из окружения. Когда погиб начальник заставы, командование взял на себя 24-летний лейтенант Андрей Мерзликин. Он рассказал RT про тот день.
«Одна из первых акций Хаттаба»
— Есть две версии, почему начался бой на 12-й заставе. Одна — возмездие моджахедов. Другая — прорыв. Что это было на самом деле?
— Акция возмездия подразумевает наказание людей, которые причинили вред государству или сделали что-то плохое. Мы на Афганистан не нападали. Во-первых, мы спокойно сидели у себя, пусть уже и в развалившемся Советском Союзе, но всё-таки в нашем государстве. Во-вторых, в Таджикистане шла гражданская война. Третье — нападали регулярные части афганской армии, 55-й дивизии Кази Кабира.
Применительно к этой ситуации — однозначно это был не прорыв. Идти им дальше было некуда, дальше — сплошные горы. Но это и не возмездие. Скорее своеобразная месть за неудавшиеся акции устрашения, которые происходили на протяжении шести месяцев на 16-й, 15-й, 14-й, 13-й, 11-й, 10-й заставах. А потом вот и наша.
— Цель этих акций — заставить вас уйти оттуда?
— Да. 1993-й — год, когда стало понятно, что Советский Союз окончательно развалился, все республики были уже самостоятельные, и все пытались утвердиться. В Таджикистане шла гражданская война, война за власть.
— Можно ли считать, что для нас это была вторая афганская война?
— Нет. Я думаю, это совсем другое. Мы были там так же, как сейчас в Сирии: по просьбе и по соглашению с правительством Таджикистана, защищали границы, внешние границы СНГ. Это не было ни в коей мере продолжением тех событий. Это всё-таки в большей степени гражданская война, борьба за то, кто придёт к власти: кулябский Рахмонов или оппозиция. И борьба за продолжение наркотрафика, который потом там и образовался, и по сегодняшний момент действует — с ещё большим размахом.
— Зачем нам это было нужно? Это было миротворчество? Мы имели какие-то обязательства перед Рахмоновым? Или это была попытка защитить русских?
— Русских мы тогда уже защитить не могли. Кто мог оттуда сбежать, уже сбежал, потому что это была абсолютно категорическая ситуация: от любви до ненависти. Даже люди, которые дружили с русскими семьями, подвергались там нападениям.
Для нас, как бы это высоко ни звучало, это всё-таки была охрана внешних рубежей. Потому что на тот момент внутренние границы со странами бывшего Союза ещё не были обустроены. И говорить в такой ситуации об их полноценной охране пока было нельзя. Поэтому основная наша задача стояла — сдержать натиск извне.
Всё, что потом мы получили в Чечне, — это результаты того противостояния в какой-то степени. Не получилось там — перекинулись в Чечню. Тот же Хаттаб. Наша застава — это его первая пробная акция против российских войск.
— То есть Хаттаб командовал одной из групп, напавших на заставу?
— По крайней мере, из тех документов, которые были собраны нашей разведкой (и я их читал), это одна из первых самостоятельных акций Хаттаба.
«Были и трусость, и предательство»
— Кто служил на заставе?
— Большая часть — это ребята, которые пришли дослуживать на границу, десантники из Германии.
— Были какие-то знаки, что могут быть нападения? Помимо того, что сама обстановка говорила об этом?
Мы понимали, что когда все вокруг провоевали и нас одних оставили, то нужно ждать неприятностей. Тем более что хуже нас расположение было, наверное, только на 16-й заставе, которую потом всё-таки секвестировали. В феврале 1993-го там тоже был бой.
Если смотреть на нашу заставу с тактической точки зрения, то это лакомый кусочек, уничтожить который, по большому счёту, не представляло труда. Поэтому рано или поздно это должно было случиться.
Череда принимаемых решений некоторых руководителей привела к тому, что заставу практически уничтожили. Накануне, 11-го или 12-го, нас заставили перенести боеприпасы на склад.
— Это был приказ?
— Да, это был приказ. Запрет на выход нарядов на подступы к заставе. Была команда организовывать их непосредственно на территории самой заставы, а не высылать на вероятные пути подхода боевиков к заставе. Не буду говорить, как бы развивались события, если бы наряды были на путях и мы были бы лучше подготовлены, это сослагательное наклонение.
Когда мы только заметили боевиков, вся застава полностью вышла в опорный пункт, совмещённый с городком заставы, заняла оборону и приняла бой. Мы были морально готовы, хотя, возможно, не ожидали, что на нас попрёт столько народу.
— Сколько таких человек было?
— А та группа, с которой вы вышли, — это все, кто выжил в бою?
— Нет. С нами выходили и те, кто выжил в бою, и те, кто смалодушничал. Выходили и те ребята, которые были тяжело ранены. А на следующий день вышли ещё шесть человек, среди которых тоже были и настоящие бойцы, и трусы.
— Были те, кто остался на заставе?
— Там два человека остались. Один, Аминов, был тяжело ранен. Вынести не было шансов. Мы его потихонечку прикрыли, там было тяжелейшее ранение в живот и в руку. Я взял грех на себя. На следующий день мы его нашли живым.
И Барбашов Коля. Он тоже остался жив. Мы с ним до сих пор общаемся. Когда мы уже уходили с заставы, то звали его, а он уже ничего не слышал. «Духи» потом там везде лазили. А Коля спустился под заставу, пересидел. Потом уже, когда резерв подошёл, Коля выполз. Для него самого и для нас до сих пор загадка, как он остался жив. Видимо, не его время было тогда.
— А начальник заставы, Михаил Майборода, почему ему не дали Героя? Это не связано с тем, что он погиб в самом начале боя?
— Я могу только предположить. Кто-то в этой ситуации должен был оказаться крайним. Мне так кажется, сделали Мишу крайним.
То, что застава столько продержалась, столько провоевала, что была готова, — это его заслуга. Пусть не так готова, как хотелось бы, но была. Михаил погиб через 20—25 минут. Вообще, на уничтожение такой заставы, как наша, даётся 30 минут. Мы умудрились больше продержаться. Так что, я думаю, дело не в этом. Например, наш общий с Михаилом друг, Дмитрий Разумовский, одним из первых погиб в Беслане, вызвал огонь боевиков на себя. И ему дали Героя посмертно.
«Я не всегда верю людям, которые начинают рассказывать, как что-то повлияло на них коренным образом»
— Отставки в руководстве после тех событий — командующего Погранвойсками РФ Владимира Шляхтина и министра безопасности Виктора Баранникова — что они значили? То, что можно было избежать этих потерь, что была признана их ошибка?
— Трудно сказать, ошибка это была, не ошибка. Тут скорее совокупность всех факторов, которые сыграли тогда злополучную роль. Была выгородка вокруг заставы, но она не работала, и басмачи об этом знали. С учётом радиоперехвата была информация, что идёт нападение на 10-ю или на 11-ю заставы. Поэтому резерв изначально выдвинулся туда. Когда уже поняли, что это ошибка, и попытались связаться с нами, проводная связь была обрезана.
Тут тоже было стечение обстоятельств. Ровно за неделю до этого у нас сломалось устройство для зарядки аккумуляторов для радиостанций. Его забрали чинить. То есть у нас была только проводная связь, которую обрезали.
— Где похоронены погибшие? На месте, где была застава, сейчас есть памятник.
— Все похоронены по месту жительства. А на том месте поставили памятник в соответствии с приказом министра безопасности о присвоении заставе почётного наименования «25 героев».
— Как ваша судьба сложилась после того боя?
— Не знаю, как ответить. Я продолжил служить. Служу до сих пор, до недавнего времени — в органах госбезопасности. Сказать, как бой повлиял? Наверное, любой из нас хотел бы, чтобы такого не повторилось. Для меня это нерадостное событие.
— Вам в бою пришлось взять на себя ответственность за большое количество людей. Вы стали иначе смотреть на какие-то вещи?
— Мне тогда было 24 года. Вы знаете, мне очень повезло с родителями. Мне было бы тяжело быть другим по характеру, потому что мама была учителем в той же школе, в которой я учился. И ей сразу рассказывали про все мои проказы.
Я не всегда верю людям, которые начинают рассказывать, как что-то повлияло на них коренным образом, сломало. Я считаю таких людей слабохарактерными. Конечно, это событие как-то повлияло на меня, оно не могло пройти бесследно. Но я же закончил военное училище, и нас всех готовили к службе.
Профессия пограничника — ждать, когда пойдёт нарушитель, и потом его догонять. Военные люди призваны защищать Родину, и для этого иногда приходится убивать врагов.
Я морально готовился к тому, что может быть такая ситуация, когда или будем убивать мы, или будут убивать нас. Внутри, конечно, что-то остаётся. Но чтобы кардинально что-то изменилось — нет. Каким был, таким и остался.
— Вы остались там же, в Таджикистане, или вас сразу перевели на другое место службы?
— Я очень хотел остаться, но в силу семейных обстоятельств не смог: мама и папа — инвалиды I группы. Поэтому я перевёлся в территориальные органы безопасности. Отучился в Нижнем Новгороде, в нашем специальном заведении. Потом дальше так и служил.
«Чадов уверяет, что играл меня»
— По этим событиям снят фильм «Тихая застава». Что вы думаете о нём?
— С режиссёром фильма Сергеем Маховиковым мы дружим. По большому счёту, с негласного благословения он его и снимал. Когда его собирались снимать другие люди и я увидел сценарий, то категорически отказался в нём участвовать. Сергей переписал его по тем событиям. И этот фильм не только про 12-ю заставу. В канву сценария вплели реальные исторические факты, но Сергей объединил их в одну историю. В фильме сошлись три разных случая. Но в целом вся работа сделана исторически очень правильно.
Актёр Андрей Чадов уверяет, что играл меня. Но он даже внешне чем-то похож на начальника заставы, на Михаила Майбороду. И я ему сказал: «Конечно, ты его играл, с той харизмой, которая была у него».
В фильме очень хорошо передана атмосфера нашей заставы. Мы могли собираться вечером вместе возле складов, сидеть, пить чай, петь песни под гитару. Соревнования устраивали с разными призами, чтобы раззадорить личный состав.
Есть ещё сериал «Застава», там тоже есть эпизод об этом бое. Из их съёмочной группы я ни с кем не общался. Но там очень много таких интересных фактов, которые даже для меня были шоком, потому что о них никто не мог знать, кроме меня и Михаила Майбороды.
— Хотела бы уточнить про параллельные истории. То есть события, которые показаны в фильме, — реальные. Но в жизни они не были связаны в один узел?
— Да, они происходили в разных местах и в разное время существовали независимо друг от друга. Но, действительно, была такая история с женой офицера, которую похитили душманы.
— А Евланов? Мне кажется, что актёр, который играет Сергея Евланова, очень похож на реального героя.
— Был такой замечательный человек, режиссёр Сергей Говорухин. Мы с ним познакомились в 1995-м после его ранения в Чечне, когда ему ампутировали ногу. Он сказал мне тогда очень правильные слова: «Правдивый фильм о войне может быть только документальным».
Но даже документальный фильм — это всё равно вопрос подачи: что показано, какой закадровый текст. Одно и то же событие можно по-разному преподносить и комментировать, показать в разных ракурсах.
Сергею Евланову я обязан жизнью. И я этого не скрываю. Хотя он от этого отнекивается.
— Как сложилась его судьба? Он ведь второй, кто был награждён званием Героя России, из тех, кто остался в живых.
— Сергей Евланов уехал на родину. Сейчас он живёт в Екатеринбурге, возглавляет фонд имени 25 героев 12-й заставы. Работает с детьми, создаёт отряды юных пограничников, работает на наше будущее. Сам занимается спортом, привлекает детей к занятиям боксом, рукопашным боем. У него уже несколько тысяч детей в этом фонде.
— Вы когда-нибудь собирались вместе — все, кто вышел из боя?
— Нет, только после награждения. На 20-летие человек восемь собралось, в Липецк приезжали. И всё. Потому что очень многие не хотят об этом вспоминать. У некоторых пытались взять интервью или даже просто переговорить с ними о тех событиях, чтобы что-то рассказали, — многие просто наотрез отказываются. Так же, как и Иван Майборода (брат начальника погранзаставы, который находился на её территории и наравне со всеми героически проявил себя в том бою. — RT).
Когда я приезжал к Ваньке, мы садились и он начинал заниматься стратегией, тактикой, как воевать надо, как не надо. И всё время: война, война, война. И он на этой войне так и остался. Она его, к сожалению, всё-таки забрала.
— Почему Михаил тогда взял его к себе на заставу? Он хотел, чтобы младший брат был под присмотром?
— И да и нет. С одной стороны, потому что Ване нужно было идти служить в казахскую армию. И Михаил решил, что лучше он будет служить в российских войсках. Тогда был актуальный вопрос: какой Родине присягать? Второе — чтобы действительно под присмотром. У Вани был сложный характер. Были и вредные привычки. Но на заставе он полноценно нёс службу. И то, что он вышел из того боя, — это, наверное, тоже Божий промысел для родителей: один сын погиб, второй присутствовал при этом и не посрамил фамилию, воевал наравне со всеми. Поэтому оба награждены одинаковыми наградами.