10 000 тысяч часов сколько дней

Часы в Дней

Конвертировать из Часы в Дней. Введите сумму, которую вы хотите конвертировать и нажмите кнопку конвертировать.

Встроить этот конвертер вашу страницу или в блог, скопировав следующий код HTML:

Источник

Правило 10.000 часов

Чтобы добиться успеха в определенной деятельности, необходимо потратить на это 10 000 часов.

Любопытную теорию о том, почему гениями не рождаются, а становятся, опубликовал в своей книге «Гении и аутсайдеры» журналист и социолог Малкольм Гладуэлл. Основываясь на работах психолога Андерса Эриксонона, он изучил истории успеха многих легендарных личностей и компаний, в результате чего и родилось «Правило 10 000 часов».

Из книги: «О какой бы области ни шла речь, для достижения уровня мастерства, соразмерного со статусом эксперта мирового класса, требуется 10 000 часов практики. В исследованиях, объектами которых становились композиторы, баскетболисты, писатели, конькобежцы, пианисты, шахматисты, матерые преступники и так далее, это число встречается с удивительной регулярностью. 10 000 часов эквивалентны примерно 3 часам практики в день, или 20 часам в неделю на протяжении 10 лет. Это, разумеется, не объясняет, почему одним людям занятия идут на пользу больше, чем другим. Но пока еще никому не встретился случай, когда бы высочайший уровень мастерства достигался за меньшее время. Создается впечатление, что именно столько времени требуется мозгу, чтобы усвоить всю необходимую информацию.»

В качестве примеров приведены успехи Моцарта, «The Beatles», Билла Гейтса, Бобби Фишера и других:

Первый концерт, считающийся великим, Моцарт написал совершенно самостоятельно (без помощи отца) в возрасте 21 года. К этому времени Моцарт сочинял музыку уже десять лет.

——Чтобы стать гроссмейстером, также требуется около десяти лет. Только легендарный Бобби Фишер пришел к этому почетному званию быстрее: у него на это ушло девять лет.

——Билл Гейтс по подсчетам провел за программированием на компьютере около 10 000 часов, после чего смог сделать значительный рывок вперед.

——The Beatles приехали в США в феврале 1964-го, положив начало «британскому нашествию» на музыкальную сцену Америки и выдав целую серию хитов, которые изменили звучание популярной музыки. Со дня основания группы до записи таких прославленных альбомов, как «Оркестр Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера» и «Белый альбом», прошло десять лет.

Таким образом Малкольм Гладуэлл утверждает, что ключевым фактором успеха является не столько врожденный талант или высокое IQ человека, сколько упорное занятие любимым делом в течении длительного времени. Большую роль играет и окружение. Ни великие ученые, ни известные музыканты, ни профессиональные спортсмены не в состоянии добиться успеха в одиночку или совсем без денег.

Одно важное уточнение: нужно потратить время не на изучение деятельности, а именно на практическую сторону дела. И еще, эффект дают только упорные тренировки со все усложняющимися заданиями. Иначе рискуете застрять на одном уровне.

Итак, 10 000 часов или 5 лет полного рабочего дня — это волшебное число величайшего мастерства. Хотите — верьте, а хотите — проверьте это правило на собственном опыте.

ИТАК: Я написал этот пост ради цели поставить этот эксперимент. Я не знаю, где окажусь через пару лет, но у меня есть мечта стать программистом! Помимо учебы(которая слишком простая из за того что учат по глупым методичкам) я собираюсь по 5 часов в день тратить на обучение программированию, я знаю что на пикабу есть достаточное количество людей которые посвятили себя на столь не простому искусству, поэтому хочу попросить у них помощи в составлении списка литературы с которой лучше всего начать, я бы хотел стать фулстак веб программистом, помимо всего прочего я собираюсь делать раз в 2 недели отчеты чему я успел научиться и понять. Сие действие я начну с 11 Апреля, а до тех пор я собираюсь составить список литературы и скачать/настроить программное обеспечение для обучение. Всем кто поможет большой респект! Заранее благодарен 😉 Удачного дня.

Источник

Миф про 10 000 часов: сколько усилий требуется, чтобы достичь совершенства

Ksenia Vityuk

В последние годы одним из самых стойких стереотипов психологии стал миф о «правиле 10 000 часов», согласно которому именно столько времени нужно инвестировать в деятельность, чтобы достичь значимого успеха. T&P публикуют конспект статьи на Brain Pickings, развенчивающей этот стереотип и предлагающей более сложную и действенную схему движения к совершенству.

Механическое повторение действий не принесет профессионального роста, зато можно приблизиться к цели, если раз за разом регулировать выполнение какой-то задачи. Секрет постоянного совершенствования — не в количестве времени, вложенного в дело, а в его качестве. Это звучит просто и достаточно очевидно, но мы по-прежнему часто рассчитываем на успех, основываясь только на количестве времени, которое мы инвестируем в решение той или иной задачи.

Основным фактором успеха является осознанная практика — постоянное обучение, на котором вы концентрируетесь целиком, руководствуясь указаниями квалифицированного эксперта, тренера или наставника. Этот подход принципиально отличается от подхода к измерению успеха только по количеству часов, затраченных на обучение.

Обратная связь — необходимый элемент, который позволяет нам определить свои ошибки, обнаружить источники их возникновения и исправить их. Так зеркало помогает балеринам в тренировках. В идеале обратная связь должна следовать от эксперта в вашей области — если у вас нет такой обратной связи, вы едва ли вы добьетесь успеха. Также важно мыслить реалистично. У мечтаний есть свои творческие преимущества, но в контексте целенаправленной практики они только разбавляют эффективность процесса.

«Считается, что для чемпионов мирового класса — будь то тяжелоатлеты или пианисты — практика должна составлять около четырех часов в день»

Как только вы привыкаете к делу, которое когда-то было для вас новым, вы начинаете делать его на хорошем уровне автоматически. Здесь вы рискуете стать заложником «окей-плато», перестав расти и застряв на уровне развития. Если вы собираетесь достичь гениальных успехов, пора переходить от автопилота обратно, в фазу активного внимания.

Любители часто довольствуются пятьюдесятью часами практики — будь то катание на лыжах или вождение — они добираются до стадии «хорошо, но достаточно», достигнув того уровня производительности, при котором они могут совершать требуемые действия с легкостью. Они больше не чувствую потребности в концентрированной практике и довольствуются повторением того, что уже узнали. В таком случае неважно, сколько еще они будут практиковаться, их прогресс будет незначительным.

Настоящие эксперты, наоборот, продолжают уделять внимание делу, намеренно противодействуя желанию мозга автоматизировать процессы. Они активно сосредотачиваются на том, что делают неидеально, исправляют то, что не получается, и никогда не прекращают учиться. Если они начинают двигаться по инерции и останавливают свои «смарт-практики», то они тут же попадают в плато, где их навыки больше не развиваются.

Но даже если вопрос качества решен, вопрос количества все равно остается открытым. Сколько же осознанной практики достаточно для достижения совершенства? Считается, что для чемпионов мирового класса — будь то тяжелоатлеты или пианисты — практика должна составлять около четырех часов в день. Это позволяет иметь и достаточное время для совершенствования навыков, и достаточное время для отдыха и восстановления физической и психической энергии. Оптимальная практика поддерживает оптимальную концентрацию.

Источник

Правило 10 000 часов, чтобы стать профессионалом: правда и мифы

Приветствую вас, уважаемые подписчики и гости блога!

В 2008 году вышла книга Малкольма Гладуэлла “Гении и аутсайдеры”, в которой он взялся за доказательство того, что гениями не рождаются, а становятся в результате долгих и упорных занятий. Центральной идеей этой книги стало правило 10 тысяч часов, которое позже было растиражировано и всячески извращено последующими источниками.

Сегодня мы с вами разберемся, что представляет собой правило 10 000 часов и так ли оно верно на самом деле.

Что это такое

Как гласит теория журналиста и социолога Малкольма Гладуэлла: чтобы добиться успеха в любой деятельности и стать в ней настоящим экспертом, нужно потратить на практику 10 000 часов.

Чтобы не утруждать вас подсчетами, скажу сразу, что это 3 часа ежедневных тренировок на протяжении 10 лет. Либо 5 лет занятий, но по 6 часов каждый день. Вот такая арифметика.

Книга “Гении и аутсайдеры. Почему одним все, а другим ничего?” моментально вошла в список бестселлеров New York Times. И это вполне объяснимо: людям рассказали, что вовсе не талант определяет их достижения, а “магические” 10 000 часов.

Если в детстве вы посещали какую-нибудь секцию, то наверняка слышали, как ваши преподаватели или тренеры могли хвалить кого-то другого и говорить, что у него врожденный талант, что впереди его ждет большое и светлое будущее. По теории Гладуэлла, такое же будущее может себе обеспечить совершенно любой человек. И вовсе не обязательно иметь сто пядей во лбу, чтобы чем-то овладеть в совершенстве.

Согласитесь, мысль о том, что тебя определяют именно твои действия, а не какой-то невидимый талант или удача, очень воодушевляет и дает чувство некой справедливости.

Кто придумал

Несмотря на то, что при упоминании данного правила чаще всего говорят о книге Малкольма Гладуэлла, он лишь популяризировал уже существующую теорию, выдвинутую в 1993 году психологом Андерсом Эрикссоном и его коллегами Ральфом Крампе и Клеменсом Теч-Ромера.

Свое исследование они провели в музыкальной академии в Берлине. Студенты-скрипачи были распределены на три группы:

Всем без исключения участникам эксперимента был задан один вопрос: “Сколько времени вы занимались на инструменте с того дня, как первый раз взяли в руки инструмент, и до настоящего момента?”

Почти все студенты начали заниматься примерно в возрасте 5 лет. Первые 2–3 года каждый из них обучался около 2–3 часов в неделю. После 8 лет лучшие на момент исследования студенты проявляли большее трудолюбие, посвящая своему творчеству по 6 ч в неделю. К 12 годам – по 8 ч, к 14 – уже по 16 ч. И так до 20 лет, доводя время тренировок до 30 ч в неделю.

Исследователи подсчитали, что студенты из первой группы к своим двадцати годам имели за плечами приблизительно 10 000 ч практики. Середнячки из второй группы практиковались около 8 000 ч, а те, кто был определен в последнюю, набирали не более 4 000 ч занятий.

Эксперимент не ограничивался только молодыми скрипачами. Эрикссон сравнивал аналогичные показатели среди профессиональных пианистов и просто любителей. Закономерность прослеживалась примерно та же самая.

В своей книге Гладуэлл утверждает, что еще никому не удалось видеть человека, добившегося больших высот в своем деле, который не прикладывал при этом особых усилий или занимался меньше своих сверстников. И наоборот, нет того, кто изо дня в день на протяжении многих лет вкладывался бы в тренировки, но так и остался середнячком, якобы просто в силу отсутствия нужных качеств.

Другие “доказательства”

Это правило становилось предметом многих других исследований. К примеру, невролог Дэниел Левитин высказал мнение о том, что именно столько часов требуется мозгу, чтобы в достаточной мере усвоить информацию касаемо той или иной сферы. Это не только музыка, но и любой спорт, писательство, игра в шахматы и т. п.

В своих стремлениях доказать справедливость данного правила не щадили даже мировых гениев. Так, психолог Майкл Хоув в своей книге “Объяснение гениальности” написал о том, что первый концерт Моцарта, который можно считать по-настоящему выдающимся, был написан им после 20 лет. Иными словами, когда Вольфганг уже имел за плечами 10 лет практики (писать свои музыкальные произведения он начал с 6 лет). Написанное же в более ранние годы, по мнению автора, вряд ли можно назвать чем-то исключительным.

Также в своей книге Малкольм Гладуэлл виртуозно подсчитывает, что те же самые 10 лет потратили на репетиции солисты знаменитой британской группы The Beatles, благодаря чему они и стали такими популярными.

Такие же вычисления он проводит и с Биллом Гейтсом, утверждая, что стать гением программирования ему тоже помогла усердная работа за компьютером не менее 10 000 часов.

Опровержение правила 10 000 часов

Опровергает эту теорию сам же автор оригинального исследования Андерс Эрикссон. В 2016 году вместе со своими соавторами он выпустил книгу Peak: Secrets From the New Science of Expertise, в которой прокомментировал результаты своего исследования 1993 года.

Эрикссон пишет, что правило выглядит красиво, потому что оно легко воспринимается и отвечает естественному стремлению человека понять причины и следствия. И когда ему говорят, мол, просто потрать на это 10 тысяч часов, становится все ясно.

Он также отмечает, что число 10 000 в рамках этой темы озвучил именно Гладуэлл. Сами же они в своем первом исследовании не подсчитывали точное количество часов, а лишь установили, что студенты, занимавшиеся по 8 часов в день, к определенному возрасту получили соответствующую практику. Журналист просто взял подходящую красивую цифру, вывел правило и популяризировал его.

На самом деле студенты, принимающие участие в том эксперименте, были далеки от мастеров скрипки. Да, они считались очень хорошими и перспективными. Но настоящие музыканты, получающие международные гранты, как правило, достигают таких высот только к 30 годам. На тот момент их практика уже переваливает за 20–25 тысяч часов. В таком случае 10 тысяч часов – это всего лишь 50 % их пути.

Кроме того, половина опрошенных учеников не потратили столько времени на обучение. Это всего лишь среднее значение.

По словам исследователя, путь от нуля до профессионала не может быть конечным и измеримым процессом. И с ним солидарны многие другие ученые и специалисты, объясняя, что на успех влияет множество самых разных факторов. В частности:

Эрикссон акцентирует внимание на следующем моменте: чтобы стать профессионалом, нужно не просто машинально выполнять одни и те же действия на протяжении 10 000 часов, а целенаправленно практиковаться.

Автоматизм – враг развития. Если делать все на “автопилоте”, можно перестать контролировать свои действия, а ведь без контроля их невозможно развивать.

Если исходить из правила 10 тысяч часов, можно предположить, что любой владелец водительских прав при достижении определенного стажа вождения станет крутым автогонщиком. Но, как вы можете заметить на практике, водители даже с 20-летним опытом допускают ошибки, попадают в досадные аварии. Все потому, что со временем притупляется контроль, развитие останавливается.

Заключение

Как выяснилось, данное правило очень и очень относительное. Для достижения мастерства нужны не 10 000 часов, а как минимум целенаправленная качественная практика и большое желание.

Наивно полагать, что наш мозг специально высчитывает, сколько часов мы занимаемся тем или иным делом, и все чудесным образом изменится, когда “счетчик” достигнет положенной отметки.

С уважением и пожеланиями успеха, Ксения Молоканова.

Источник

Правило 10000 часов

Постоянный автор журнала New Yorker Малкольм Гладуэлл опубликовал прошлой осенью свою третью книгу. Как и две предыдущие («Озарение» и «Переломный момент»), она сразу вошла в список бестселлеров New York Times. Ажиотаж публики объясним: на этот раз Гладуэлл взялся доказать, что гениями не рождаются, а становятся в результате упорных занятий любимым делом. Кому не понравится такая теория? Forbes публикует отрывки из книги Гладуэлла «Гении и аутсайдеры», только что выпущенной на русском языке издательством «Альпина Бизнес Букс». Журнальный вариант.

То, что мы называем талантом, — результат сложного переплетения способностей, благоприятных возможностей и случайно полученного преимущества. Если белые вороны выигрывают благодаря особым возможностям, подчиняются ли эти возможности какой-нибудь закономерности? Как выясняется, да.

Двадцать лет назад психолог Андерс Эриксон вместе с двумя коллегами провел исследование в Академии музыки в Берлине. Студентов-скрипачей разделили на три группы. В первую вошли звезды, потенциальные солисты мирового класса. Во вторую — те, кого оценили как перспективных. В третью — студенты, которые вряд ли могли бы стать профессиональными музыкантами, в лучшем случае — учителями музыки в школе. Всем участникам задали один вопрос: сколько часов вы практиковались с того момента, как впервые взяли в руки скрипку, и до сегодняшнего дня?

Почти все студенты начали играть примерно в одном возрасте — лет в пять. Первые несколько лет все занимались около двух-трех часов в неделю. Но лет с восьми стали проявляться различия. Лучшие студенты упражнялись больше всех остальных: к девяти годам по шесть часов в неделю, к двенадцати по восемь часов, к четырнадцати по шестнадцать, и так до двадцати лет, когда они стали заниматься — то есть целенаправленно и сосредоточенно совершенствовать свое мастерство — более чем по тридцать часов в неделю. К двадцати годам у лучших студентов набиралось до 10 000 часов занятий. В багаже середнячков было 8000 часов, а у будущих учителей музыки — не более 4000.

Затем Эриксон с коллегами сравнили профессиональных пианистов и пианистов-любителей. Была выявлена та же закономерность. Любители никогда не занимались более трех часов в неделю, поэтому к двадцати годам у них за плечами было не больше 2000 часов практики. Профессионалы, напротив, каждый год играли все больше и больше, и к двадцати годам каждый из них имел в багаже по 10 000 часов упражнений.

Любопытно, что Эриксону не удалось найти ни одного человека, который добился бы высокого уровня мастерства, не прикладывая особых усилий и упражняясь меньше сверстников. Не были выявлены и те, кто вкалывал изо всех сил, но не вырвался вперед просто потому, что не обладал нужными качествами. Оставалось предположить, что люди, способные поступить в лучшую музыкальную школу, отличались друг от друга лишь тем, насколько упорно они трудились. И все. Кстати, лучшие студенты работали не просто больше, чем все остальные. Они работали гораздо больше.

Мысль о том, что достичь мастерства в сложных видах деятельности невозможно без обширной практики, не раз высказывалась в исследованиях по профессиональной компетенции. Ученые даже вывели волшебное число, ведущее к мастерству: 10 000 часов.

Невролог Даниель Левитин пишет: «Из многочисленных исследований вырисовывается следующая картина: о какой бы области ни шла речь, для достижения уровня мастерства, соразмерного со статусом эксперта мирового класса, требуется 10 000 часов практики. Кого ни возьми — композиторов, баскетболистов, писателей, конькобежцев, пианистов, шахматистов, отпетых уголовников и так далее, — это число встречается с удивительной регулярностью. Десять тысяч часов — примерно три часа практики в день, или двадцать часов в неделю на протяжении десяти лет. Это, разумеется, не объясняет, почему одним людям занятия идут на пользу больше, чем другим. Но пока еще никому не встретился случай, когда высочайший уровень мастерства достигался бы за меньшее время. Складывается впечатление, что ровно столько времени требуется мозгу, чтобы усвоить всю необходимую информацию».

Это относится даже к вундеркиндам. Вот что пишет о Моцарте, который начал писать музыку в шесть лет, психолог Майкл Хоув: «По сравнению с работами зрелых композиторов ранние произведения Моцарта не отличаются ничем выдающимся. Велика вероятность, что они были написаны его отцом и в дальнейшем исправлялись. Многие произведения маленького Вольфганга, например первые семь концертов для фортепиано с оркестром, представляют собой по большей части компиляцию произведений других композиторов. Из концертов, полностью принадлежащих Моцарту, самый ранний, считающийся великим (№ 9, K. 271), был написан им в двадцать один год. К этому времени Моцарт сочинял музыку уже десять лет».

Музыкальный критик Гарольд Шонберг идет еще дальше. Моцарт, по его словам, «развился поздно», поскольку величайшие свои произведения он создал после двадцати лет сочинения музыки.

Чтобы стать гроссмейстером, также требуется около десяти лет. (Легендарный Бобби Фишер справился с этой задачей за девять.)

Надо отметить и еще одну интересную деталь: 10 000 часов — это очень-очень много. Молодые люди не в состоянии в одиночку наработать такое количество часов. Нужны поддержка и помощь родителей. Бедность — еще одна преграда: если приходится подрабатывать, чтобы свести концы с концами, времени на интенсивные занятия просто не остается.

Старожилы Кремниевой долины называют Билла Джоя Эдисоном Интернета. Джой носит это прозвище по праву, он основал Sun Microsystems, одну из компаний, благодаря которой свершилась компьютерная революция.

В 1971 году это был высокий тощий парень 16 лет. Он поступил в Мичиганский университет, чтобы выучиться на инженера или математика, но в конце первого курса случайно заглянул в университетский компьютерный центр, который только-только открылся.

Центр разместился в невысоком кирпичном здании с фасадом из темного стекла. В просторной комнате, облицованной белой плиткой, стояли огромные ЭВМ. Одному из преподавателей они напомнили декорации к «Космической одиссее 2001 года». Сбоку пристроились десятки клавишных перфораторов, которые в те дни использовались как компьютерные терминалы. В 1971 году они воспринимались как настоящее произведение искусства.

«В детстве он хотел знать все обо всем, — рассказывает отец Билла. — Мы отвечали, если знали ответ. А если не знали, давали ему книгу». При поступлении в колледж Джой набрал высший балл по математике. «Ничего особо трудного там не было, — деловито говорит он. — Осталась еще куча времени на то, чтобы все два раза проверить».

В 1970-х годах, когда Джой постигал азы программирования, компьютер занимал целую комнату. Одна вычислительная машина — с меньшей мощностью и памятью, чем у вашей микроволновки, — стоила примерно миллион долларов. И это в долларах 1970-х годов. Компьютеров было мало, дорваться до работы с ними было трудно и дорого. Более того, программирование было крайне утомительным занятием. Программы в ту пору создавались с помощью картонных перфокарт. Клавишный перфоратор набивал на карточке строчки кодов. Сложная программа состояла из сотен, если не тысяч, таких карточек, хранившихся в огромных стопках. После написания программы нужно было получить доступ к вычислительной машине и отдать кипы карточек оператору. Он записывал вас в очередь, поэтому забрать карточки можно было лишь через несколько часов или через день, в зависимости от того, сколько народу было перед вами. Если в программе обнаруживалась даже малейшая ошибка, вы забирали карточки, отыскивали ее и начинали все с начала.

В таких условиях стать выдающимся программистом было чрезвычайно трудно. Разумеется, не могло идти и речи о том, чтобы стать настоящим специалистом в двадцать с небольшим лет. Если из каждого часа, проведенного в компьютерном центре, вы «программировали» лишь несколько минут, каким образом можно было набрать 10 000 часов практики? «Программируя с помощью карточек, — вспоминает компьютерный специалист той эпохи, — ты учился не программированию, а терпению и внимательности».

И здесь в игру вступает Мичиганский университет. Для середины 1960-х это было нетипичное учебное заведение. У него были деньги и давняя компьютерная история. «Помню, мы купили полупроводниковое запоминающее устройство. Это было в шестьдесят девятом. Полмегабайта памяти», — вспоминает Майк Александр, один из тех, кто создавал университетскую компьютерную систему. Сегодня полмегабайта памяти стоит четыре цента и умещается на кончике пальца. «Думаю, тогда это устройство стоило несколько сотен тысяч долларов, — продолжает Александр, — и было размером с два холодильника».

Большинство университетов не могли себе такого позволить. А Мичиганский мог. Но что еще важнее, он был одним из первых университетов, заменивших картонные карточки современной системой разделения времени. Эта система появилась благодаря тому, что к середине 1960-х годов компьютеры стали гораздо мощнее. Компьютерщики обнаружили, что можно обучить машину обрабатывать сотни заданий одновременно, а это означало, что программистам больше не нужно было таскать операторам стопки карточек. Достаточно было организовать несколько терминалов, посредством телефонной линии подсоединить их к ЭВМ, и все программисты могли работать в одно и то же время.

Вот как описывает разделение времени свидетель тех событий: «Это была не просто революция, а настоящее откровение. Забудьте об операторах, грудах карточек, очередях. Благодаря разделению времени ты мог сидеть за телетайпом, набивать команды и моментально получать ответ».

Мичиганский университет од- ним из первых в стране ввел систему разделения времени, получившую название MTS (Мичиганская терминальная система). К 1967 году был запущен в действие прототип системы. В начале 1970-х компьютерные мощности университета позволяли сотне программистов работать одновременно. «В конце шестидесятых, начале семидесятых ни один университет не мог сравниться с Мичиганским, — говорит Александр. — Кроме, разве что, Массачусетского технологического. Ну, может, еще Карнеги — Меллона и Дартмутского колледжа».

Когда первокурсник Билл Джой заболел компьютерами, оказалось, что по счастливой случайности он учится в одном из немногих университетов мира, где семнадцатилетний студент может программировать сколько душе угодно.

«Знаете, чем отличается программирование с помощью перфокарт и разделение времени? — спрашивает Джой. — Тем же, чем шахматы по переписке отличаются от партии блиц». Программирование превратилось в развлечение.

«Я жил в северном кампусе, и там же располагался компьютерный центр, — продолжает наш герой. — Сколько времени я там проводил? Феноменально много. Центр работал 24 часа в сутки, и я просиживал там всю ночь, а утром возвращался домой. В те годы я проводил в центре больше времени, чем на занятиях. Все мы, помешанные на компьютерах, жутко боялись забыть о лекциях и вообще о том, что мы учимся в университете».

Была одна проблема: всем студентам разрешалось работать за компьютером строго определенное время — примерно час в день. «На большее нечего было и рассчитывать, — эти воспоминания развеселили Джоя. — Но кто-то вычислил, что если поставить символ времени t, потом знак «равно» и букву k, то отсчет времени не начнется. Такая вот ошибка в программе. Ставишь t=k — и сиди хоть до бесконечности».

Обратите внимание, сколько благоприятных возможностей выпало на долю Билла Джоя. Ему посчастливилось попасть в университет с дальновидным руководством, поэтому он осваивал программирование с помощью системы разделения времени, без перфокарт; в программу MTS вкралась ошибка, поэтому он мог сидеть за компьютером сколько душе угодно; компьютерный центр был открыт круглые сутки, поэтому он мог проводить там ночи напролет. Билл Джой был исключительно талантлив. Он хотел учиться. И этого у него не отнять. Но прежде чем он стал специалистом, ему должна была представиться возможность научиться всему тому, чему он научился.

«В Мичигане я программировал по восемь-десять часов в день, — признается Билл. — Когда поступил в Беркли, то посвящал этому дни и ночи. Дома у меня стоял терминал, и я не ложился до двух-трех ночи, смотрел старые фильмы и программировал. Иногда так и засыпал за клавиатурой, — он показал, как его голова падала на клавиатуру. — Когда курсор доходит до конца строки, клавиатура издает такой характерный звук: бип-бип-бип. После того как это повторится три раза, нужно идти спать. Даже в Беркли я оставался зеленым новичком. Ко второму курсу я поднялся выше среднего уровня. Именно тогда я стал писать программы, которыми пользуются до сих пор, тридцать лет спустя». Он на секунду задумывается, мысленно производя подсчеты, что у такого человека, как Билл Джой, не отнимает много времени. Мичиганский университет в 1971 году. Активное программирование ко второму курсу. Прибавьте сюда летние месяцы и дни и ночи, уделяемые этому занятию в Беркли. «Пять лет, — подводит итог Джой. — И начал я только в Мичиганском университете. Так что, наверное… десять тысяч часов? Думаю, так и есть».

Можно ли назвать это правило успеха общим для всех? Если разобрать историю каждого успешного человека, всегда ли можно отыскать эквивалент Мичиганского компьютерного центра или хоккейной команды звезд — той или иной особой возможности для усиленного обучения?

Давайте проверим эту идею на двух примерах, и для простоты пусть они будут самыми что ни на есть классическими: группа «Битлз», одна из известнейших рок-групп всех времен, и Билл Гейтс, один из богатейших людей на планете.

«Битлз» — Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон и Ринго Старр — приехали в США в феврале 1964-го, положив начало «британскому нашествию» на музыкальную сцену Америки и выдав целую серию хитов, которые изменили звучание популярной музыки.

Сколько времени участники группы играли, прежде чем попали в Соединенные Штаты? Леннон и Маккартни начали играть в 1957-м, за семь лет до прилета в Америку. (Между прочим, со дня основания группы до записи таких прославленных альбомов, как «Оркестр Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера» и «Белый альбом», прошло десять лет.) А если проанализировать эти долгие годы подготовки еще тщательнее, то история «Битлз» приобретает до боли знакомые черты. В 1960 году, когда они были еще никому не известной школьной рок-группой, их пригласили в Германию, в Гамбург.

«В те времена в Гамбурге не было рок-н-ролльных клубов, — писал в книге «Крик!» (Shout!) историк группы Филипп Норман. — Нашелся один владелец клуба по имени Бруно, у которого возникла идея приглашать различные рок-группы. Схема была одна для всех. Длинные выступления без пауз. Толпы народа бродят туда-сюда. А музыканты должны беспрерывно играть, чтобы привлечь внимание публики. В американском квартале красных фонарей такое действо называли стриптизом нон-стоп».

«В Гамбурге играло много групп из Ливерпуля, — продолжает Норман. — И вот почему. Бруно отправился на поиски групп в Лондон. Но в Сохо он познакомился с антрепренером из Ливерпуля, оказавшимся в Лондоне по чистой случайности. И тот пообещал организовать приезд нескольких команд. Так был установлен контакт. В конечном счете «Битлз» наладили связь не только с Бруно, но и с владельцами других клубов. И потом часто ездили туда, потому что в этом городе их ждало много выпивки и секса».

Что такого особенного было в Гамбурге? Платили не слишком хорошо. Акустика далека от совершенства. Да и публика не самая взыскательная и благодарная. Все дело в количестве времени, которое группа была вынуждена играть.

Вот что Леннон рассказывал о выступлениях в гамбургском стриптиз-клубе «Индра» в интервью после распада группы:

«Мы становились все лучше и набирались уверенности. Иначе и быть не могло, ведь нам приходилось играть вечера напролет. То, что мы играли для иностранцев, было весьма кстати. Чтобы достучаться до них, мы должны были стараться изо всех сил, вкладывать в музыку душу и сердце.

В Ливерпуле мы выступали в лучшем случае по часу, да и то играли только хиты, одни и те же на каждом выступлении. В Гамбурге нам приходилось играть по восемь часов кряду, так что хочешь не хочешь, а надо было стараться».

А вот что вспоминает Пит Бест, бывший в ту пору ударником группы: «Как только становилось известно о нашем выступлении, в клуб набивались толпы народа. Мы работали семь вечеров в неделю. Поначалу мы играли без остановки до полпервого ночи, то есть до закрытия клуба, но, когда стали популярнее, публика не расходилась и до двух часов».

Семь дней в неделю?

С 1960-го по конец 1962 года «Битлз» побывали в Гамбурге пять раз. В первый приезд они отработали 106 вечеров по пять или больше часов за вечер. Во второй приезд они отыграли 92 раза. В третий — 48 раз, проведя на сцене в общей сложности 172 часа. В последние два приезда, в ноябре и декабре 1962 года, они выступали еще 90 часов. Таким образом, всего за полтора года они играли 270 вечеров. К тому моменту, когда их ждал первый шумный успех, они дали уже около 1200 живых концертов. Вы представляете, насколько невероятна эта цифра? Большинство современных групп не дают столько концертов за все время своего существования. Суровая школа Гамбурга — вот что отличало группу «Битлз» от всех остальных.

«Они уезжали, ничего собой не представляя, а вернулись в прекрасной форме, — пишет Норман. — Они научились не только выносливости. Им пришлось выучить огромное количество песен — кавер-версии всех произведений, какие только существуют, рок-н-ролльных и даже джазовых. До Гамбурга они не знали, что такое дисциплина на сцене. Но вернувшись, они играли в стиле, не похожем ни на один другой. Это была их собственная находка».

Билл Гейтс не менее знаменит, чем Джон Леннон. Блистательный молодой математик открывает для себя программирование. Бросает Гарвардский университет. Вместе с друзьями создает небольшую компьютерную фирму Microsoft. Благодаря своей гениальности, амбициозности и решительности превращает ее в гиганта-производителя программного обеспечения. Это история Гейтса в самых общих чертах. А теперь копнем чуть глубже.

Отец Гейтса — богатый адвокат из Сиэтла, мать — дочь состоятельного банкира. Маленький Билл был развит не по годам, и на уроках ему было скучно. В седьмом классе родители забрали его из обычной школы и отправили в «Лейксайд», частное учебное заведение для детей сиэтлской элиты. На втором году обучения Гейтса в школе открылся компьютерный клуб.

«Материнский комитет ежегодно устраивал благотворительную распродажу, и всегда возникал вопрос, на что потратить вырученные деньги, — вспоминает Гейтс. — Иногда они шли на оплату летнего лагеря для детей из бедных районов. Иногда передавались учителям. А в тот год родители потратили три тысячи долларов на покупку компьютерного терминала. Его установили в маленькой комнатке, которую мы впоследствии и оккупировали. Компьютеры были для нас в диковинку».

В 1968 году это, вне всяких сомнений, было диковинкой. В 1960-е годы большинство колледжей не имели компьютерных центров. Но еще примечательнее то, какой именно компьютер приобрела школа. Ученикам «Лейксайда» не пришлось осваивать программирование с помощью трудоемкой системы, которой в то время пользовались почти все. Школа установила так называемый телетайп ASR-33, терминал, работающий в режиме разделения времени и напрямую связанный с ЭВМ в центре Сиэтла. «Система разделения времени появилась только в 1965 году, — продолжает Гейтс. — Кто-то оказался весьма дальновиден». Билл Джой получил редчайшую, уникальную возможность изучать программирование в системе разделения времени, будучи первокурсником, в 1971 году Билл Гейтс начал заниматься программированием в режиме реального времени в восьмом классе школы и на три года раньше.

После установки терминала Гейтс переселился в компьютерный класс. Покупать время для работы на ЭВМ, к которой подсоединялся ASR, было накладно даже для такого богатого заведения, как «Лейксайд», и вскоре деньги материнского комитета закончились. Родители собрали еще, но ученики потратили и это. Вскоре группа программистов из Вашингтонского университета основала фирму Computer Center Corporation (или C-Cubed) и стала продавать местным компаниям время для работы на компьютерах. По счастливой случайности сын одной из владелиц фирмы — Моники Рона — учился в «Лейксайде» на класс старше Билла. Рона предложила компьютерному клубу школы тестировать по выходным программное обеспечение фирмы в обмен на бесплатное компьютерное время. Кто же откажется! Теперь после школы Гейтс на автобусе отправлялся в офис C-Cubed и работал там до позднего вечера.

Вот как описывает свои школьные годы Билл Гейтс: «Я помешался на компьютерах. Пропускал физкультуру. Сидел в компьютерном классе до ночи. Программировал по выходным. Каждую неделю мы проводили там по двадцать-тридцать часов. Был период, когда нам запретили работать, потому что мы с Полом Алленом украли пароли и взломали систему. Я остался без компьютера на целое лето. Тогда мне было пятнадцать-шестнадцать лет. А потом Пол нашел бесплатный компьютер в Вашингтонском университете. Машины стояли в медицинском центре и на физическом факультете. Работали они 24 часа в сутки, но в промежутке от трех ночи до шести утра никто их не занимал, — Гейтс смеется. — Вот почему я всегда так щедр к Вашингтонскому университету. Они позволяли мне красть у них столько компьютерного времени! Я уходил ночью и шел до университета пешком или подъезжал на автобусе». Много лет спустя мать Гейтса сказала: «А мы никак не могли понять, почему его так трудно добудиться по утрам».

Как-то раз к одному из компьютерных знакомых Билла, Баду Пемброуку, обратилась технологическая компания TRW, только что подписавшая контракт на установку компьютерной системы на огромной электростанции на юге штата Вашингтон. TRW срочно требовались программисты, знакомые со специальным программным обеспечением, которое используется на электростанциях. На заре компьютерной революции программистов с такими знаниями найти было непросто. Но Пемброук точно знал, к кому обратиться, — ребята из школы «Лейксайд» наработали тысячи часов на компьютере. Билл Гейтс учился в одном из старших классов и убедил учителей освободить его от занятий ради независимого исследовательского проекта на электростанции. Там он провел всю весну, разрабатывая код под руководством Джона Нортона. Тот, по словам Гейтса, рассказал ему о программировании столько, сколько не рассказывал никто.

Эти пять лет, с восьмого класса до окончания средней школы, стали для Билла Гейтса своего рода Гамбургом. С какой стороны ни посмотри, на его долю выпали еще более потрясающие возможности, чем на долю Билла Джоя.

Источник