Дмитрий Леонидович. Имперский лекарь и банда медведей читать книгу онлайн на сайте alivahotel.ru. Скачать книгу в формате FB2, TXT, PDF, EPUB бесплатно без регистрации.

Его высокоблагородие Данила Мышкин вернулся в столицу, и там для него нашлось новое дело. И опять дело в демонах…

Дмитрий Леонидович

Имперский лекарь и банда медведей

1. Возвращение в столицу

– Зачем ты это делаешь? – неожиданно спросила Перышко.

– Что? – Данила на секунду повернул голову, отвлекаясь от дороги.

– Убиваешь демонов и преступников.

– Кто-то же должен.

Мышкин помолчал, глядя вперед. Автомобиль порыкивал мотором в тридцать пять лошадиных сил, покачивался на ухабах, он катился по пыльной дороге, между колеями которой периодически встречались кучки сухого конского навоза. Дело происходило где-то в башкирских степях.

– Кто-то растит и воспитывает хороших людей, – продолжил свою мысль Данила. – . А кто-то убивает плохих. Обычно это разные люди. Я вот – убиваю.

Лисица задумалась. Потом уточнила:

– Если кто-то убивает плохих – это значит, он хороший?

– Совершенно не значит. Для того, чтобы хорошо убивать плохих, надо уметь хорошо убивать. А хорошим быть при этом вовсе необязательно. Я тебе больше скажу – те, кто воспитывают хороших людей, тоже далеко не всегда сами хороши. Просто у них служба такая – воспитывать. Как им говорят, так и воспитывают.

– Кто говорит?

– Церковь, законы, приказы начальства. Или вот – книги графа Толстого и господина Достоевского. А кому-то больше трактаты Маркса и Энгельса близки. В том и смысл хорошо устроенного общества, что обычные, неидеальные, люди делают чаще хорошие вещи, чем плохие.

На заднем диване настропалил уши Арслан, он пытался услышать беседу, но тихий голос девушки до него почти не доносился.

– И ты решаешь, кого убить, а кого – нет, по Библии и законам?

– Я выбираю, к чьим словам прислушиваться. Потому что решаю, убивать или нет, в конечном счете, именно я. Вот в случае с волками, например, важны были не законы Российской империи, и уж точно не Библия, а древний обычай, «Кровь за кровь». Зная волчьи повадки, мы смогли малой кровью остановить большую.

Вопросы эти возникли у оборотницы, когда она вспомнила посещение Пензы, точнее – резиденции князя Волкова-Мещерского. Тот уже знал, что Мышкин со спутниками недавно убил стаю волков в соседней Тамбовской губернии, и отнесся к этому совершенно спокойно. Попросил на семейном ужине рассказать подробности, а потом сыну своему небольшое нравоучение прочитал о том, что среди оборотней-волков постоянно подрастают те, кто хочет испытать на прочность границы, и время от времени таких надо показательно наказывать, чтобы остальные на их примере убеждались – порядок должен быть! Порядок, основанный на взаимной силе. Силу соседей иногда проверять надо, как же без этого. Но делать это слишком часто и кровопролитно не стоит, потому – настоящая война никому из ее участников не выгодна.

* * *

Урал пересекли спокойно. На самом опасном лесистом участке Мышкин и Перышко были напряжены, держали оружие под рукой, но перегон прошел без происшествий.

«Хозяин, а мы заедем к моей Старой Хозяйке?» – послышалась мысленная речь Марыськи, когда выехали из Челябинска.

– Заедем, как же не заехать, – согласился Данила.

И действительно – раз уж проезжают по этой дороге, как можно не заехать к женщине, которая прожила с Марыськой десятки лет, помогала ей выжить на Земле, с риском для себя оберегала от Святого Суда и охотников Ковена? Формально – она закон нарушила, который считает демонов злом безусловным, подлежащим изгнанию или убийству. А с другой стороны – Марыська всё это время людей лечила, много пользы принесла. И теперь вот Даниле помогает.

В башкирской деревне, где жила Марыськина бывшая хозяйка, подъехали сразу к ее дому.

Демоница в собачьем теле выпрыгнула из кабины и с заполошным лаем подбежала к крыльцу. Из двери вышла удивленная хозяйка.

Марыська мысленно завопила: «Смотри какая я теперь!!» и стала скакать, а потом танцевать на задних лапах.

– Девочка моя! – всплеснула руками старушка.

Марыська перетекла в демоническую форму, распахнула крылья, подняла хохолок, покрасовалась так, потом от избытка чувств пригнула шею к земле, задрала хвост вверх, пустила по нему волну и лапами потопталась еще, поворачиваясь из стороны в сторону. Эти движения удивительно напоминали брачные танцы некоторых птиц.

После первого восторга Марыська положила голову на плечо Старой Хозяйки, а та обняла ее и заплакала, поглаживая по теплой чешуйчатой спине.

Переночевать решили тут.

За ужином хозяйка благодарила, что о Марыське позаботились:

– Я же не знала, как с ней лучше поступить. Только прятать ее могла и подкармливать. А вы ей настоящую жизнь можете дать.

Мышкин смущался от этих благодарностей. Он ничем ради спасения Марыськи не жертвовал, наоборот, выгоду от нее получил. Просто он по роду службы знает и может то, чего другие не знают и не могут.

Данила предложил хозяйке переехать в Константинов. К себе домой не приглашал, это было бы слишком, но снять в городе неподалеку квартиру несложно, Марыська смогла бы к ней в гости бегать хоть каждый день. А в случае недомогания – и Марыська магией поможет, и сиделку нанять можно.

– Всё лучше, чем зимовать одной в отдаленной деревне, – закончил он свою речь.

Неожиданно для гостей, старушка отказалась. Говорит:

– Я тут привыкла жить, тут и умру. Пора мне уже, муж на небесах заждался. А когда занедужаю – соседи помогут.

В глубине души отказ этот Данила воспринял с облегчением. Не столько потому, что забота о почти незнакомой старушке принесла бы ему личные хлопоты, нет. Его всерьез беспокоило, как перенесет Марыська, когда дорогой ей человек станет угасать на ее глазах. Ведь они были вместе семьдесят пять лет! Не начнет ли демоница совершать глупости в безнадежных попытках продлить жизнь своей Старой Хозяйки? Не пустится ли во все тяжкие в охоте за всё большими объемами магической энергии? Но… старушка отказалась переезжать, а значит и проблемы нету. Наверное, в этом и состоит наивысшая мудрость – вовремя уйти.

Марыська упросила Мышкина на день задержаться. Она подлечила старческие болезни и щедро плеснула энергии в организм своей Старой Хозяйки.

А потом… потом гости уехали. Старушка всплакнула, прощаясь, помахала платочком вслед, и ее скрыл поворот улицы…

* * *

Когда Мерседес вкатился в ворота дома Данилы, на звук мотора выскочила Фекла. Выскочила на крыльцо, ахнула, да так, босиком по траве двора, и метнулась к автомобилю. Метнулась, встала рядом, а дальше застыла в смятении: чувства говорили – кинуться на шею Даниле, по которому соскучилась, прижаться всем телом, а разум подсказывал – неприлично служанке вешаться прилюдно на господина. Так и стояла – улыбается до ушей, глаза светятся, а пальцы край блузы нервно мнут.

– Здравствуй, – улыбнулся в ответ Даниле.

Улыбнулся, глянул и утонул в глазах, в темных омутах расширенных зрачков.

Опомнился, что пауза затянулась, спросил:

– Скучала? – а в голосе ласка слышится.

– Скучала, – Фекла ответила и продолжает стоять, растягивая губы до ушей.

Опять пауза неприлично затянулась.

Перышко заметила этот немой разговор парочки. Улыбнулась. Она не ревновала и не сердилась на Феклу. Глупо же сердиться, если у девушки вкус такой же, как у нее самой? Наоборот, если двум женщинам один мужчина люб, значит между ними есть духовная близость и основания для практической дружбы.

Марыська удивленно подняла голову. Она увидела яркую вспышку эмоций между Хозяином и его прислугой. Раньше такого не видала. Когда Хозяин с Перышком в постели миловался, энергия чувств так не светилась, проще была. Не как вспышка, а как ровное пламя. А тут прям сияют оба. Правда, яркий всполох первой встречи скоро прекратился, перешел в ровное свечение.

Арслан затянувшейся паузы не заметил. Он увидел молодую красавицу, которая мило улыбалась, и этот образ запал в его сердце. Ему и в голову не могло прийти, что улыбалась девушка не всему миру, и уж точно не ему, а лично его крестному.

– А я вот крестника привез, – вспомнил о приличиях Данила. – Арслан. Поживет у меня, будет поступать на учебу.

Представление нового жильца разбило волшебство встречи. Фекла кинулась хлопотать об ужине на всю компанию, Данила – показывать Арслану его комнату и разгружать вещи.

* * *

Когда начался ужин и блюда были поданы, Мышкин попросил Феклу присесть к столу.

– Что тут было, пока нас не было? Чем занималась?

– Ничего не было. Я порядок поддерживала, книги читала из библиотеки.

– Какие?

– «Воскресение» Льва Николаевича Толстого дочитала вчера.

Мышкин удивился. Он думал, Фекла будет что-нибудь попроще читать.

– И как тебе?

– Знаете… вот в начале – всё правда. Особенно когда он пишет, как молодой барин горничную соблазняет – как будто автор сам присутствовал при этом, так жизненно написано.

– Так ведь роман этот из повести сделан, а повесть та была написана по реальным событиям, – вставил свое мнение Арслан. – Еще я мнение слышал, что и сам граф Толстой тоже бывал когда-то молод, и в молодости он горничным больше внимания уделял, чем Священному Писанию.

Фекла смутилась и продолжила:

– А вот дальше, что после суда происходит, ненастоящее всё. Не бывает таких Нехлюдовых в жизни. Придумано всё это из головы. Одно правильно – даже если бы такой барин захотел жениться на проститутке, не стала бы она с ним жить. Чужой он ей, из прошлого. Изменилась она. Жить надо с тем, кто близок в настоящем и в будущем.

Данила удивился точности восприятия девушки и похвалил ее:

– Умница.

Та зарделась от удовольствия.

* * *

За ужином Арслан наговорил Фекле множество комплиментов. Он откровенно пялился на нее, улыбался, рвался познакомиться ближе. Девушке внимание молодого барина льстило, хотя сейчас ей было не до того. Ее больше волновала встреча с Данилой. Соскучилась она. И по обществу его, и по ласкам. Иронично, что та радость и предвкушение, которые наполняли ее, цепляли своим краем и Арслана.

В ответ на особенно восторженный комплимент парня Фекла смутилась:

– Ах, вы только говорите. Если я так прекрасна, что достойна стихов, так и напишите мне сонет.

Арслан в ответ смошенничал – ненадолго задумался для приличия, а потом ответил, по всей видимости, домашней заготовкой:

– Зачем тебе плохой сонет?

– Моя стеснительная муза

– Боится стать нам всем обузой.

– Хорошего сонета нет.

Фекла слегка растерялась. Вроде бы ей и отказали, а вроде бы – и стих ей сочинили. Девушка персональными стихами была не избалована, ей понравилось.

Данила задумался. Давненько он такими шалостями не забавлялся… Нужные рифмы пришли в голову неожиданно легко. Скоро он с совершенно серьезным видом размеренно продекламировал второй катрен:

– Прими мой искренний совет.

– Пусть обленившаяся муза

– Себе рукой почешет пузо

– И зарифмует «след» и «свет».

Фекла прыснула смешком.

Арслан насупился и надолго задумался. Отделаться домашней заготовкой не получилось. Теперь, чтобы не уронить лицо перед юной красавицей, надо сочинять, а поэзия никогда не была его сильной стороной. Тем не менее, он выжал из себя:

– Мне муза больше не нужна,

– Она ленива и грешна.

– Пусть Фекла будет за неё.

Теперь озадачился уже Данила. В следующем терцете требовалась рифма на «неё». Крестник его ловко подставил, такую рифму найти непросто, а точную рифму – и вовсе невозможно. Наконец, он составил подходящие строки:

– Ты станешь слушать его вой,

– Он будет бегать за тобой

– В твоё житьё нести нытьё.

Результат получился посредственным, никакой особой красоты в полученном сонете не содержалось, да и смысл получился рваным, но ведь никто от дружеской пикировки и не ожидает гениального творения.

А девушкам понравилось. Фекла радостно захлопала в ладоши. И Перышко улыбнулась.

* * *

На ночную раскладку по кроватям результат стихотворного поединка никак не влиял. Всё было предрешено. Перышко после ужина тактично удалилась в свою съемную квартиру в Китайском квартале, а соскучившаяся по ласкам Данилы Фекла ночью пришла в его спальню.

В свете свечей глаза девушки, застывшей в дверном проеме, блестели.

– Я соскучился, – признался Данила и прижал ее к себе.

Фекла обволокла его руками и жарко поцеловала.

Их первая страсть прошла скоротечно и пылко, с тихими стонами и хриплым дыханием.

Потом была еще и вторая. Они действительно соскучились.

2. Новая беда

Завтрак прошел в молчании.

Перышко отсутствовала, она пришла только к обеду.

Марыська находилась в собачьем теле, тихо грызла кость во дворе. Удачное строение собачьих зубов, в отличие от зубов ее демонической формы, до сих пор было ей внове и их использование вызывало удовольствие. Особенно ей нравилась способность жевать мясо, а не только рвать его и заглатывать кусками.

Фекла, погруженная в состояние тихой эйфории, плавно плыла по столовой и кухне, балуя едоков вкусностями. Она приготовила сегодня сырники со сметаной и отварной рис по-китайски с изюмом и орехами.

Данила периодически задумывался о своих делах, но как только перехватывал взгляд и улыбку девушки, надолго отвлекался, вспоминая ощущения этой ночи.

А Арслан… Арслан пребывал в смятении. Ночью он слышал шум из спальни своего крестного.

Сперва он решил, что Данила Григорьевич пользуется своим положением и принуждает красавицу-прислугу быть жертвой его похоти. Такое предположение совершенно поразило парня. Как? Крестный, который воспитывал его, учил его сражаться и колдовать? Который служит на императорской службе, рискует собой ради спасения людей? Разве мог он поступать так низко? Или он не принуждал, а соблазнил неопытную девушку, как Нехлюдов – Катю Маслову? И если да, то что делать? Спасать Феклу, такую трепетную, нежную и ранимую? Но как?

Арслан ночью даже перекинулся в леопарда, чтобы лучше слышать, чтобы с уверенностью убедиться, что его крестный мучает бедную девушку. Он уже совсем почти решился вмешаться, ведь она уже стонала! Но тут стоны прекратились и… после короткого разговора послышался тихий женский смешок. Измученные женщины так не смеются. И не говорят с такими воркующими нотками в голосе.

С удивлением парень осознал, что его крестный не только сам радуется плотским утехам, но и радует ими как минимум двух красавиц – Перышко и Феклу (О том, что он сожительствует с Перышко, было известно еще по их пребыванию в имении князя Мышкина. Такое от оборотня не утаишь, да они и не скрывались). Арслана удивляло не количество любовниц. В конце концов, мать его была мусульманкой и многоженство его не смущало. Удивляло его то, что Данила Григорьевич, уже немолодой с точки зрения Арслана человек, стал предметом страсти двух юных красавиц, годящихся ему в дочери. Может, стоит раскрыть Фекле глаза на то, что ее работодателю, хоть он и выглядит молодо, на самом деле уже лет сорок? Девица с такой статью и внешностью могла бы стать любовницей более молодого человека, вот хоть бы и Арслана, например. Он согласен.

В общем, ночь у парня оказалась бессонной и волнительной, а завтрак он провел в недоумении, поглядывая на Феклу и крестного. И самое досадное было, что его волнений никто даже не заметил, в том числе и Фекла, которая совершенно не выглядела девушкой, нуждающейся в спасении.

После завтрака Данила Григорьевич дал Арслану денег на извозчика и карманные расходы и отправил в университет, узнавать, какие там есть факультеты, чему учат, как поступать. А потом, если останется время – в Политехнический институт. С теми же целями. Еще и сказал, что совет он даст, но выбирать, где учиться, Арслан будет сам.

В сущности, это было первое в жизни парня важное дело, которое надо было выполнить самостоятельно, без помощи и даже без присутствия старших родственников. Это вносило в душу приятный трепет и тихую гордость. Пришла пора становиться взрослым.

* * *

К обеду все собрались. Фекла порадовала всех пловом, блюдом из кухонь степных народов.

Перышко попросила Данилу после обеда отвезти ее вещи, которые она брала в поездку да так и оставила у Данилы, к ней домой. Тот задумался, а потом поинтересовался:

– А зачем тебе вообще снимать квартиру? Жила бы у меня, в гостевой спальне.

Китаянка смутилась. И Фекла немного смутилась, но именно что немного.

– Мне нужна своя квартира, – после некоторого размышления ответила Перышко. – Я привыкла быть свободной. Если есть свое жилье – ты вправе собой распоряжаться, а если нет – зависишь от других. Еще и для моей работы это нужно, я там пациентов принимаю, ко мне китайцы и корейцы лечиться ходят. Как без квартиры?

Данила предложил компромисс:

– А ты займи гостевую спальню, когда захочешь – ночевать будешь у меня, а утром – уходить в Китайский квартал, там пациентов принимать.

– А вещи, которые с дороги остались, тут оставь, я их постираю, – неожиданно поддержала Фекла.

Оборотница глянула на Данилу, на Феклу и согласилась. Хотя в душе ее смущало всё это. Не привыкла она жить с кем-то постоянно, не умела.

После обеда она отправилась устраиваться в своей новой комнате, разбирать свои вещи и шушукаться с Феклой.

* * *

Данила после обеда отправился наносить визиты.

Первым стал сыщик Пинский. Они посидели, чаю выпили, Данила документы о событиях в Киеве передал, Давид Борисович порадовался, что демон убит, и дело об ободранных лицах неверных жен можно закрыть.

Следующим Мышкин посетил начальника столичного Охранного отделения. Зобов Илья Никифорович принял новости пессимистически. Демон, конечно, убит. И это хорошо. Но террориста Мойше Кацовича киевская Охранка не поймала. И это плохо. И вдвойне плохо, что пока Мышкин возвращался в Константинов, этот террорист успел перебраться в Харьков и подготовить там покушение на губернатора. Покушение, к счастью, сорвалось – исполнитель оказался совершенно неопытен в обращении с оружием. Он подошел к губернатору слишком близко, так близко, что когда поднял пистолет, губернаторская жена ударила его по руке, а потом сам губернатор за руку схватил, затем городовой подоспел… В общем – убийцу-неудачника скрутили, единственное ранение получил городовой, когда пытался отобрать у него оружие.

– Как же так? – удивился Мышкин. – Ваш провокатор, Мордехай Гец, давно сообщал о планах покушения на харьковского губернатора. Это при мне было. А убийца с оружием к нему вплотную подошел!

– Ну, вот так вот, – развел руками Зобов. – Наше харьковское отделение, похоже, совсем обленилось. А может, сам губернатор не придал значения предупреждению и отказался принять меры предосторожности.

* * *

Третьим местом, куда отправился Мышкин, стал Ковен. А именно – его инспектор Глеб Никифорович Волков-Мещерский.

Данила передал ему приветы от родственников из Пензы. Сообщил об удачном устранении демона. Поинтересовался делами.

От этого вопроса инспектор как-то весь сник, глаза опустил.

– Беда у нас.

Стал рассказывать.

– Чуть восточней столицы на Транссибирской магистрали есть небольшая станция. Томск-Таежный называется. До нее от Константинова всего километров двести, а то и меньше. Станция небольшая, но именно там с Транссибом соединяется ветка, ведущая в Томск. Ветка эта короткая, меньше сотни километров, одноколейная. Это делает станцию важной – без нее в Томск можно попасть только по старинке, по Сибирскому тракту. Ну, или по рекам – Оби и Томи, по ним небольшие суда ходят и даже пароходы.

Мышкин слушал и пока не понимал. Обычно он имел дело с оборотнями и демонами, и транспортные магистрали его волновали только с точки зрения доставки себя или искомого демона из одного города в другой. Но тут дело оказалось сложнее…

– Началось всё с того, что в окрестностях станции появился крупный медведь, который стал нападать на людей. Местные наняли двух охотников. Охотники ушли по следам и не вернулись. Скоро возле самого поселка обнаружили тела этих охотников, насаженные на обломанные сучья деревьев. Стало ясно, что обычный медведь так не поступает. Сообщили охотникам Ковена. Охотники ради одного медведя в лес ехать не торопились.

Данила не удивился. Охотников не так уж много, занятие это хлопотное, не слишком денежное и неблагодарное. Простые люди к охотникам относятся настороженно и с раздражением. Если демона рядом нет, то они – бездельники и колдуны, живущие за счет простого народа. Если есть – то почему так долго не устраняют, опять же – бездельники. Если устранили – то недовольны, что в ходе устранения пострадали окружающие и имущество. В общем, в любой момент и при любом исходе у людей найдется, какие претензии предъявить охотникам. А ведь те рискуют своей жизнью не меньше, чем офицеры на войне.

– Пока охотники собирались, произошло крушение поезда.

– Да вы что?!

– Да-да. Кто-то сделал подкоп под шпалами, потом по следам когтей поняли – медведь. Паровоз проскочил, а два товарных вагона накренились и завалились набок. Но это не самое интересное. Как только машинист вышел посмотреть, на него напал медведь! Убежать машинист не успел. А вот кочегар – успел запереться в кабине паровоза. Оттуда наблюдал, как медведь играет с еще живым человеком, а когда зверь полез в окно – догадался открыть топку, набрать там на лопату горящего угля и сунуть ее медведю в морду. Тот лезть к кочегару перестал, походил вокруг, разворошил рассыпавшийся груз, через некоторое время ушел. Машинист не выжил.

Глеб-Никифорович, задумался, отпил чая. Устало ссутулился.

– Когда в Томске-Таежном не дождались поезда, о котором им телеграфировали со следующей станции по Томской ветке, отправили обходчиков, с юга и с севера. Обходчик, выехавший с юга, добрался до поезда и там погиб на глазах кочегара. Медведь его порвал, долго издевался над еще живым телом. Обходчик с севера приехал нескоро. Там между станциями верст сорок или около того. Этот увидел поезд, насторожился, трупы недоеденные увидел. Когда подъезжал к паровозу, его кочегар услышал, кричать стал. В общем, когда медведь кинулся, обходчик выстрелить из ружья успел, и даже попал. Тут его лошадь понесла, когда он оглянулся, увидел, что медведь жив и даже гнаться за ним попытался. Обходчик испытывать судьбу не стал, ускакал. Со станции телеграфировали в Томск-Таежный. Там полицейский-сотский собрал группу охотников, и поехали они к поезду.

– И что?

– И медведь дождался, пока эти охотники разбредутся вокруг поезда и напал на них. Может и хорошо, что разбрелись, если бы кучей стояли, он бы всех поломать успел, а так они его в полдюжины ружей расстреливать стали. Зверь оказался непростой, выстрелов и ран не боялся и умирать не спешил. Убить они его так и не убили, но отогнали. Стоило это четверым охотникам страшных ран, а одному – жизни. Вот так вот…

Данила прихлебнул остывшего чая. И собеседник его говорить не торопился. Но – хоть и неприятно, а рассказывать надо.

– Раненых доставили на станцию. Там к этому времени застрял пассажирский поезд на Томск. В поезде нашелся лекарь-колдун, он подлечил пострадавших. На следующий день отправили бригаду ремонтников под охраной местных охотников. И телеграфом запросили к Ковена срочную помощь. Мы четверых охотников отправили.

Волков-Мещерский тяжко вздохнул.

– И?

– Пошли по следам медведя и не вернулись. Ни охотники, ни проводник из местных.

– Ох, ты ж!

– То-то и оно. Может, коньячку?

– Можно.

Хозяин добыл из шкафчика бутылку, пузатые рюмки, разлил по немного.

– Вот и всё пока. Что дальше делать – не знаю. Большой отряд охотников собирать, из других губерний звать помощь? Или от армии помощи просить? В поселке люди боятся за околицу выйти, а вечером – и из изб не высовываются. Движение поездов восстановили, но в любой момент дорогу опять может этот медведь разрушить. И по тракту ездить людям из Константинова в Томск страшно, местные говорят, кто-то выехал и не добрался, в лесу пропал. Такие дела, да…

Мышкин задумался. Понятно, что медведь – не обычный зверь. Оборотень? Может, но зачем оборотню так чудить? Да и не получится из оборотня большого медведя, так, подросток только. А вот если вспомнить рассказы казаков о том, что в лесах появились демоны в звериных, обычно медвежьих, телах… И тот тигр, которого сам Мышкин убил, когда ехал в степи…

– Демон это, – уверенно заявил Данила.

– Сам понимаю.

– Что Фома Эдуардович говорит?

– Говорит, демоны по всей стране поведение меняют, действуют более осмысленно, новые методы применяют. Ты сам к нему зайди.

– Зайду.

– За дело возьмешься?

– Куда мне деваться.

– Какую помощь тебе надобно?

Мышкин задумался. Охотников Ковена с собой взять? Они не привычны к поиску демона в лесах. Казаков запросить? От них только шум будет. Медведь просто уйдет подальше. К тому же организация любой помощи времени потребует.

– Своими силами попробую, – решил он. – Завтра с утра выеду.

3. Подготовка

И снова те же люди в тех же позах сидели в том же Мерседесе, который катился по дороге. Автомобиль и путники были те же, а дорога – немного другая. Вдоль Транссибирской магистрали, но на восток от Константинова.

Вопрос о том, кто поедет разбираться с демоном, который засел в медведе и терроризировал поселок и станцию, решался вчера за ужином.

Изначально Данила думал ехать вдвоем с Марыськой. Демоница как боец – слабовата и неопытна, но, если правильно ее использовать, может принести большую пользу. Да и оставлять ее одной, без присмотра, нельзя. Пока не настолько ее хорошо Данила знал, чтобы доверять полностью. По глупости чего-нибудь натворит – беды не оберешься.

Задача не казалась какой-то особенно опасной. Но потом Мышкин вспомнил, что четверка колдунов-охотников с охотником-проводником поехала – и не справилась. Крупный медведь в тайге – страшный противник, а если он еще и разумный… Нет, нельзя одному. Нужен хотя бы еще один человек.

– Арслан, потребуется твоя помощь, – решил Мышкин.

Рассказал о нападениях демонического медведя, о том, что в одиночку, пусть и с поддержкой Марыськи, слишком рискованно в лес лезть. Дело, по мнению Мышкина, займет несколько дней, у Арслана времени для поступления в институт останется достаточно.

У крестника глаза забегали. Ему не хотелось ехать, хотелось бы остаться. Была у него мыслишка, что если Данила Григорьевич уедет, хоть на несколько дней, а он останется в одном доме с Феклой, шансы заслужить благосклонность красавицы у него резко вырастут. Ведь любой гимназист знает – молодых горячих красавцев девушки любят охотнее, чем сорокалетних стариков. Даже если у этих стариков есть деньги, положение в обществе и дворянство. Арслан был уверен – он тоже быстренько заслужит себе все это. Ну и что, что обычные люди сначала учатся несколько лет, потом идут на службу минимум лет на десять, а то и двадцать пять, и только тогда у них появляются шансы на потомственное дворянство? Он – не обычный, он справится быстро.

– Надо, Арслан, – подтвердил свой приказ крестный.

Юноша понял – не отвертеться. И тут же нашел положительную сторону в поездке. Он совершит подвиг, убьет демонического медведя, его заслуги оценят и… это станет первым шагом к дворянству, деньгам и всему прочему. И к благосклонности Феклы – тоже.

– Я тоже поеду, – неожиданно вмешалась Перышко.

– Не надо бы тебе, – вяло возразил Данила. – Справимся.

– А по следу кто пойдет?

– Марыська.

– Она лес плохо знает, охотиться не умеет. И заметная очень. Шерсть белая.

«Почему это я заметная, а ты – нет?» – возмутилась мысленной речью Марыська. – «Ты вообще рыжая!».

– Большинство зверей рыжий и красный цвет не различают, – пояснил Мышкин. – Для них он серый или темно-коричневый. Потому тигр или лиса для своей добычи незаметны. А у медведя вообще зрение плохое, он с полусотни метров человека не увидит, если тот будет стоять под ветром, неподвижно и шуметь не станет. Вот слух и нюх у него замечательные, а зрение – нет.

Данила задумался. Тащить в опасную поездку Перышко ему не хотелось. С другой стороны – полезность свою она доказала не раз. И с винтовкой в руках – тоже. И в лесу она чувствует себя как дома, регулярно в звериной форме прогулки совершает.

– Ладно, – вздохнул. – Поедешь с нами, а как до поселка доберемся – на месте решим, как будем на зверя охотиться.

Так и получилось, что по дороге к станции Томск-Таежный в автомобиле Мышкина ехали те же существа, с которыми он позавчера вернулся в столицу. Один человек-колдун, одна оборотница-лисица, один оборотень-леопард, одна собака-демон.

Впрочем, некоторая разница в этих поездках была.

Во-первых, багажник Мерседеса не был забит бидонами с запасом бензина. Тут езды несколько часов, туда-обратно полного бака с лихвой хватит.

Во-вторых, чемоданов и прочей поклажи тоже не было. Ехали всего на несколько дней, взяли с собой снаряжение для леса и немного сменной одежды, всё это влезло в багажник. Это позволило расположиться в кабине с большими удобствами.

В-третьих, дорога была намного хуже наезжена, чем на запад от столицы. Если кому-то хотелось ехать конным или на телегах в сторону Красноярска и дальше на восток, выгоднее было из Константинова ехать не здесь, а севернее, по прямому тракту на Томск, а дальше – по старому Сибирскому тракту, значение которого после строительства Транссиба упало, но путем этим всё еще пользовались.

* * *

Все пассажиры-люди были вооружены.

У Мышкина под рукой – винтовка Мосина. У Перышка – нарезной Винчестер под пулевые патроны с бездымным порохом, с рычажным затвором. У Арслана – гладкоствольное ружье Винчестер с помповым затвором. Парень зарядил его пулевыми патронами, против медведя картечь – это ерунда, она и шерсть его с трудом пробьет. Впрочем, и пулевые патроны обоих Винчестеров для медведя слабоваты. Они больше для охоты на оленя пригодны.

Конечно, у всех были еще кинжалы и пистолеты. У Данилы – револьвер Нагана, у Перышка и Арслана – пистолеты Браунинга. И даже Марыська щеголяла шипастым ошейником на случай боя со зверем.

У Данилы на его винтовке была прикручена новинка.

Вчера Мышкин заходил к своему коллеге Фоме Эдуардовичу, доктору наук и большому поклоннику технического прогресса. Обсудили с ним, что делать с демоном.

– Убивать его надо. Причем так, чтобы он не успел улизнуть из звериного тела в Инферно, – предложил ученый. – Вообще, всех демонов, которые стали вести себя необычно, надо убивать окончательно, а не изгонять. Опасны они. Ты их изгонишь, а они вернутся в другое тело. Мало ли в тайге медведей.

– Это проще сказать, чем сделать. Даже если использовать колдовство, смерть мгновенной не становится. Демон успеет уйти в Инферно.

– А вот если, скажем, прямо на мозг воздействовать? – прищурился Фома Эдуардович.

Он не знал всех секретов звериных родов, но обоснованно предполагал, что Мышкины умеют не только лечить магией, но и убивать.

Данила покачал головой:

– Нет. Даже если ударить магией по мозгу, например, лишить его крови и кислорода, мозг умрет не мгновенно. С минуту будет еще в сознании. Уйдет демон.

– Но ведь с китайским демоном справились? Убили его окончательной смертью?

– Так ему из винтовки с пяти шагов Перышко неожиданно в голову зарядила. Пуля в мозгу времени на бегство в Инферно не оставляет.

О том, что во время убийства демона его еще и Марыська удерживала колдовскими «путами», Мышкин промолчал. Ни к чему кому-то знать, что у него дома демон живет.

Ученый пожал плечами:

– А что мешает медведю в голову зарядить?

– Фома Эдуардович, вы медведя вблизи видели? – качнул головой Мышкин. – Демон не станет на дыбы становиться и церемонии разводить, как обычный зверь. Он сразу атакует. А медведь, когда атакует «свиньей», – зверь очень быстрый и резкий. Времени остается на один выстрел всего, попасть точно в голову – невозможно. А попасть надо не просто в голову, а в мозг. Он у медведя размером с кулак мужчины, может, чуть больше.

– А издали если? Из засады?

– А издали я не попаду так точно.

– Мда… – ученый побарабанил пальцами по столу. Затем вскинулся: – Есть одна мысль. О Гражданской войне в Североамериканских Штатах хорошо осведомлен?

– Ну, так…

– В общем, в ней и южане и северяне применяли капсульные винтовки с так называемыми ружейными телескопами. В других странах военные на это внимания не обратили, а вот заграничные охотники, говорят, давно оценили это изобретение, используют и хвалят. Больше того, недавно конструкцию такого телескопа доработали именно для удобства стрельбы и крепления на винтовку, доработанный вариант назвали оптическим прицелом и вроде бы даже уже успешно применяли в англо-бурской войне.

Данила с сомнением уточнил:

– И что же?

– И тебе такой прицел позволит точно попасть в голову медведю с большого расстояния. А что самое интересное, я недавно такой прицел конструкции Цейса из Германии выписал, а разобрать его для изучения еще не успел.

За прицелом съездили домой к Фоме Эдуардовичу.

Там же он прочел Мышкину длинную лекцию о баллистике и снайперской стрельбе. Схемы рисовал, формулы писал. Из лекции этой Данила вынес следующее:

– Винтовка Мосина достаточно точна, чтобы попасть в мозг медведя с расстояния в несколько сотен метров.

– Чтобы попасть куда-либо, прицел нужно пристрелять.

– Пуля летит по кривой. Если пристрелять винтовку на триста метров, а цель окажется ближе, на ста пятидесяти, – пуля уйдет вверх, а если дальше, на четырех сотнях метров, – сильно уйдет вниз, целиться надо почти на полметра выше. А если еще дальше – то и вовсе падение пули большое, небольшая ошибка в дальности – и промах. В общем, всё сложно.

– Смотреть в прицел надо из правильного положения, иначе положение прицельного крестика уйдет в сторону и… промах, да.

– Держать глаз надо на правильном расстоянии от прицела, потому что на неправильном всё расплывается, а еще при выстреле из-за отдачи можно прицелом в лоб схлопотать. Больно.

Выслушав все эти инструкции, Мышкин потер затылок:

– Да уж… Вы и правду считаете, что так можно куда-то попасть, да еще и точнее, чем с обычным прицелом?

Ученый пожал плечами:

– Американцы вроде куда-то попадают. Попробуй. Тебе нужен всего один прицельный выстрел из засады. Не понравится – снимешь, это недолго.

– А как я расстояние до цели узнаю? Его же с точностью до полусотни метров определить надо.

Ученый, уверенный в правильности баллистических формул, задумался. Внезапно он осознал, что формулы, конечно, фундаментальны, как и законы физики. А вот какие параметры в них подставлять – вопрос неоднозначный…

– Если дело вдоль железной дороги будет, расстояние можно по телеграфным столбам определить, – несмело предложил он. – Их через равные промежутки ставят.

Дома, после ужина, Данила прикрутил прицел к своей винтовке. Доставшаяся ему модель крепилась двумя специальными хомутиками к стволу. Прочел инструкцию к нему. Стрелковой таблицы для винтовки Мосина в этой инструкции не было, придется разбираться с поправками самому.

Теперь на его винтовке над стволом была прикручена длинная, больше полуметра, латунная трубка с линзами, пока совершенно бесполезная, и даже вредная, потому что мешала пользоваться мушкой.

* * *

Как только отъехали чуть от города, выбрались из пригородных деревень, стоящих вдоль дороги, Данила остановил автомобиль.

– Надо пристрелять винтовку, – не без сомнения в голосе объяснил он.

Перышко воспользовалась случаем, чтобы в виде лисицы побегать по лесу. Арслан держался рядом с крестным, ему было интересно, что это за оптический прицел, и как им пользоваться. Марыська крутилась поблизости без определенных целей. Охраняла.

Местом для стрельбы Данила выбрал дерево на обочине. На его нижний сук можно удобно упереть ложе винтовки, для точности стрельбы это важно.

Опыта в самостоятельной пристрелке винтовок у Мышкина не было. Видел, как это делается, но не более.

От дерева он шагами отмерил сто метров и там, на стволе толстой сосны, закрепил белый носовой платок. Это будет мишень для грубой пристрелки.

Использование прогрессивного прицела оказалось делом сложным.

Сначала Данила потратил немало времени, чтобы научиться правильно располагать глаз. Наконец решил, что хоть это у него получается. Перекрестие оказывалось точно в середине видимого круга, края круга получались ровными.

Стал грубо выставлять положение прицела. Вытащил из винтовки затвор, попробовал целился в платок-мишень прямо через отверстие ствола, а потом, стараясь не сдвинуть винтовку, проверял, куда указывает перекрестие оптического прицела. Барабанчиками подправлял его положение. Проверял несколько раз, пока результат его не удовлетворил.

– С богом! –подбодрил он себя, вернул на место затвор, зарядил оружие и попробовал стрелять.

Получилась ерунда. Прицел смотрел туда же, куда и ствол, но… пуля уходила на ладонь ниже. Даже на сотне метров гравитация давала ощутимый вклад в кривизну полета пули.

Тут Данила вспомнил, что пристрелка для боевого оружия обычно делается на дальность в три сотни метров, а значит – на сотне пули должны уходить выше. Прикинул – превышения на ладонь вроде должно хватить. Перенастроил прицел, чтобы так и получалось.

Сходил, шагами отмерил триста метров, повесил еще одну мишень. Выстрелил. Вообще никуда не попал, даже не понял, куда пуля ушла.

– Да вашу ж мать! Что ж так сложно-то? – ругнулся он.

Арслан сообразил, что его крестный в замешательстве. Спросил, в чем дело. Тот объяснил.

Парень ненадолго задумался, потом быстро палочкой на земле, на наезженной дороге, нарисовал график с параболой, показал на нем, где пуля находится в точке, на которую оружие пристреливается, почему вверх уходит на малой дальности. Спросил скорость пули, что-то посчитал.

– И что?

– Надо выставить прицел так, чтобы на сотне метров пуля попадала на две ладони выше центра мишени. И тогда на трех сотнях попадете правильно.

Данила с прищуром глянул на крестника. Улыбнулся своим мыслям, опять занялся винтовкой. Быстро добился того, чтобы при стрельбе на близкой дистанции пули уходили в верхний край платка-мишени.

Потом стал стрелять в мишень, растянутую на большей дальности. После небольшой подстройки стал попадать.

Попадать-то он попадал. Но вот точность… Даже с применением «ясности ума», сильно повышающей меткость, гарантировать, что попадет в центр мишени, он не мог. А мозг у медведя размером с ладонь, да… Но что еще хуже – цель ведь не станет сидеть неподвижно на той дистанции, на которой он пристрелял прицел. А внесение поправок – дело долгое и очень-очень неточное. Как на глазок определить дальность до медведя? А если головой мотнет, пока пуля летит?

Уже и Перышко набегалась, поохотилась и из леса с окровавленной мордой вернулась. А Данила всё еще не понимал, что ему делать.

– Плохо, – наконец остановился он. – В человека попаду легко. Если удастся точно оценить расстояние и учесть поправку, даже в голову человека попаду. Но в мозг медведя? Нет.

Мышкин уже собрался снять прицел с винтовки, чтобы не мешал, но его остановил Арслан:

– Данила Григорьевич, вы ведь говорили, у медведя зрение плохое? Значит, к нему можно ближе подобраться. Метров на сто.

– А в лесу на большее расстояние и не видно, заросли мешают, – поддержала его Перышко.

– Ну, на сто метров подходить – рискованно, всё же в теле медведя демон будет, а он станет оглядываться, привык от глаз картину окружающего мира получать. Но на двести – можно, да.

– Вот! – Арслан с воодушевлением стал чертить палочкой новую схему. – А если пристрелять винтовку на дальность в двести метров, мы будем использовать середину параболы, здесь она более плоская и поправки меньше, а значит и ошибки меньше!

Данила вник в рисунок. Хмыкнул.

– Всё-таки надо тебе в Политехнический идти, правильно я советовал.

Данила попробовал пристрелять прицел на двести метров – и правда, стало получаться лучше. Если цель окажется на сотню метров ближе – целиться на ладонь ниже нее. Если на полсотни метров дальше – на ладонь выше. Если же еще дальше – не стрелять зря, а попытаться осторожно подобраться. Всё просто и понятно.

Осталось найти способ расстояние оценить, но с этим на местности разбираться надо.

Компания охотников на демонов загрузилась в автомобиль и поехала дальше.

* * *

На пути дорога по большей части шла через леса. Через них была проложена широкая, почти прямая, просека, в которой располагались и железная дорога, и параллельная ей грунтовая, по которой ехал Мышкин.

При приближении к поселку Томск-Таежный местность стала унылой. Пустоши, болота, озера, редкие рощицы или одинокие чахлые деревья. Как назло, ночью прошел дождик, в низинах стояли лужи. В одной из них, на влажной глинистой почве, автомобиль сначала занесло, как на лыжах, а затем колеса завертелись в колдобине, углубляя ее. Мерседес застрял.

Такое во время путешествия в Киев и обратно с Мышкиным уже случалось. Он уверенно послал Арслана к ближайшим кустам нарубить веток, а сам его охранял с винтовкой в руках. Они уже находились в местах, где мог появиться медведь-демон. Вдруг придет на стук топора?

Веток нарубили, под ведущие колеса напихали, автомобиль с завыванием мотора из ямы выбрался. Сели и поехали дальше.

– Будешь письмо господину Майбаху сочинять, не забудь написать, чтобы в набор инструментов, прилагаемых к автомобилю, лопатку и топор включили, – посоветовала Перышко. – А еще лучше – пусть он какие-нибудь специальные доски придумает, чтобы готовые в багажнике лежали, чтобы сразу под колеса пихать, если застряли.

– Напишу, – покладисто согласился Данила.

Хотя в душе понимал – всё это полумеры. Когда начнутся осенние дожди, никакие доски и топоры не помогут провести автомобиль по раскисшим дорогам. Впрочем, осенью и телеги по таким дорогам не пройдут. Потому и важны для страны железные дороги, в особенности Транссиб.

* * *

Скоро впереди, среди пустоши, в окружении чахлых елей и одиноко стоящих высоких берез, показался поселок Томск-Таежный.

Главным его строением было громадное, на три паровоза, кирпичное здание депо с толстыми стенами и массивными контрфорсами. К нему примыкали бревенчатые строения мастерских и складов. Вокруг – переплетения железнодорожных путей, один из которых уходит в сторону от магистрали, на север, к Томску. Паровоз дымящий и цепочка вагонов на запасных путях стоят. Чуть в отдалении – дома поселка, бревенчатые, с крутыми двускатными крышами.

– Всё, приехали, – Мышкин остановил автомобиль около здания станции. – Сейчас поговорим с людьми, а завтра с утра пойдем смотреть на место происшествия.

Данила и его спутники выбрались из кабины, размяли ноги, огляделись.

Что-то было не так. Что именно, Данила сообразил не сразу. Он привык, что такую диковинку, как его Мерседес, в деревнях и небольших поселках люди встречают с непосредственностью и любопытством. Дети выбегают на звук мотора, посмотреть. Жители толпой стягиваются поближе. Здесь такого не было. Немногочисленные рабочие-железнодорожники, занятые чем-то вокруг депо и паровоза, остановили работу, замерли, глядя на приезжих. Жители от ближайших домов медленно подходили по одиночке. Все вели себя настороженно. Люди боялись.