Сергей Тамбовский. Анти-Горбачев-2 читать книгу онлайн на сайте alivahotel.ru. Скачать книгу в формате FB2, TXT, PDF, EPUB бесплатно без регистрации.

Продолжение истории СССР, в которой не было места Горбачеву, но было место Романову

Сергей Тамбовский

Анти-Горбачев-2

Глава 1.

6 июня 1985 года, Москва, Метро-2

– Сам знаю, – Гришин встал и по дороге к выходу спросил у Романова, – как думаешь, Гриша, обойдётся на этот раз?

– Где наша не пропадала, Витя, – ответил ему тот, – я лично думаю, что это какая-то дурацкая ошибка – где Иран и где ядерные ракеты. Но бережёного бог бережет.

– А небереженого конвой стережёт, – добавил Гришин, и они все вместе спустились на лифте на минус пятый этаж…

– Сюда, товарищи, – подсуетился офицер КГБ с голубыми петлицами, открывая тяжеленную дверь в полметра толщиной, – здесь оборудован запасной командный пункт на случай непредвиденных ситуаций.

Гришин с Романовым вошли внутрь, там вдоль одной стены сидел ряд офицеров возле зелёных экранов мониторов, а возле другой был кожаный диванчик, столик с цветами и батареей телефонов на нём. Офицеры немедленно встали по стойке смирно, Гришин махнул им рукой, чтобы продолжали работу, и присел на диван вместе с Романовым. Человек с ядерным чемоданчиком встал рядом по стойке смирно.

– Да садитесь вы уже, – раздраженно сказал ему Гришин, – и обеспечьте мне связь с Ахромеевым.

Через десяток секунд тот протянул трубку:

– Сергей Фёдорович на телефоне.

– Добрый день, Сергей Фёдорович, – сказал в трубку Гришин, – да, согласен, уже вечер… у вас есть какие-то догадки, кто это по нам пуляет? Ах, вот как… очень интересно… и какие же у нас шансы?… очень интересно… держите меня в курсе.

– Что там, Виктор Васильевич? – с тревогой спросил Романов, – и не стоит ли распорядиться насчёт наших семей?

– Насчёт семей мы всё равно не успеем, – меланхолично отвечал ему Гришин, – пять минут осталось, а вот что это за ракеты, удалось прояснить почти на 100 процентов.

– И чьи же они? – задал нетерпеливый вопрос Романов.

– Индийские, Григорий Васильевич, индийские, проект Агни, дальность до 5 тысяч км, как раз от Бомбея до Москвы достанут.

– Бред какой-то, – подумав, ответил Романов, – зачем Индии стрелять по нам? У нас, кажется, в отношениях всё ровно.

– А никто и не говорит, что стреляют официальные власти – у них там вроде бы небольшой переворот случился сегодня утром, так что это, по всей вероятности, повстанцы захватили ракетную базу и немедленно выпулили оттуда всё, что смогли.

– Специальная боевая часть у этих ракет имеется – что там ваши источники говорят?

– Вообще-то ядерное оружие у индийцев есть, – задумчиво отвечал Гришин, – но в зачаточном состоянии, готовых изделий, сколько я помню, в пределах 5 штук было, причём в обычном исполнении, не в термоядерном…

– Значит, вероятность ядерного удара по Москве остаётся в силе? – с натугой спросил Романов.

– Значит, да, остаётся, – с такой же натугой ответил Гришин, но тут зазвонил телефон, спрятанный в ядерном чемоданчике.

– Вас, Виктор Васильевич, – протянул трубку офицер, – командующий ПВО Чесноков. Юрий Тимофеевич.

– Слушаю, – громко прокричал в трубку Гришин, офицеры, сидевшие вдоль противоположной стенки, явно прислушивались к разговорам начальства, дело-то было экстраординарное и касалось всех. – Вы уверены? … Под трибунал пойдёте, – зловещим голосом пообещал Гришин в конце своего выступления.

– Что, так всё плохо, Виктор Васильевич? – взволнованно спросил Романов.

– Одну ракету сбили под Обнинском, вторая прорвалась… осталось меньше минуты до Москвы.

Ребята, что сидели вдоль стен, тоже это услышали и как-то нехорошо застыли в одинаковых скрюченных позах.

– Эх, Витя, – перешёл на уличный язык Романов, – двум смертям не бывать, а одной не миновать – давай накатим что ли для разрядки напряжённости… и им вон тоже нальём, в одной лодке же плывём.

Витя Васильевич покрутил головой из стороны в сторону, а потом кивнул – семь бед, мол, один ответ.

– Паша, – обратился он по-дружески к офицеру, ведавшему ракетным чемоданчиком, – здесь спиртное какое-нибудь есть?

– Так точно, Виктор Васильевич, – взял тот под козырёк, открывая дверцы у шкафчика под столом, – и водка есть, и коньяк – что предпочитаете?

– Живём в России, значит надо пить русские напитки, – ответил за него Романов, – давай водку.

Офицер достал бутылку Московской и поднос со стаканами, аккуратно разлил всё это, чтобы не пролилось ни капли, и пододвинул поднос к руководителям.

– И ребятам вон отнеси, – добавил Гришин, а следом провозгласил тост, – за нашу победу!

Выпили без закуски, а следом сразу же и ракетный телефончик зазвонил:

– Да! – громко выкрикнул Гришин, причём голос у него сорвался, нервы наверно начали шалить, – отвечаешь? Ошибки нет? Ну, смотри, за язык тебя никто не тянул.

– Ракета прошла мимо Москвы, – громко сообщил он всем присутствующим, – сейчас продолжает полёт в направлении примерно на Ярославль-Вологду.

Ответом ему было заметное оживление в помещении, а Романов заметил:

– Криворукие там наводчики в Индии, вот что… а кстати, что известно про их ракетную программу?

Отвечать взялся офицер связи:

– Индийцы, Григорий Васильевич, уже не меньше 10 лет развивают собственную ракетную программу, кодовое название Агни…

– Подожди, что такое Агни? – спросил Романов.

– В переводе с хинди это «огонь», – пояснил офицер и продолжил, – все это очень сильно засекречено, но из открытых источников известно, что первый вариант с дальностью до 500 км был успешно испытан два года назад. Сейчас идут работы по увеличению дальности и массы заброски. Да, ракетный полигон у них расположен на востоке страны, в штате Орисса, называется Дхарма…

– А что такое Дхарма? – спросил уже Гришин.

– Нравственные устои или религиозный долг, – просветил его офицер.

– Хорошие же у них устои, – усмехнулся Романов, – ядерными ракетами пулять без малейших причин.

Телефон снова зазвонил, Гришин схватил трубку, молча выслушал, затем оттранслировал услышанное:

– Вторая ракета упала в лесах в треугольнике Череповец-Рыбинск-Вологда, наблюдается характерный ядерный гриб. Отбой воздушной тревоги.

Все зашумели и радостно начали обсуждать происшествие, а Гришин с Романовым поднялись и проследовали к выходу.

– А кстати, – сказал по дороге Романов, – где это мы все время просидели?

– Это заглублённый командный пункт, – отчеканил офицер с чемоданчиком, – входящий в систему «Метро-2».

– То есть тут и метро ходит? – спросил Гришин, развивая тему, – что-то я не видел такого.

– Это надо спуститься ещё на один уровень, – продолжил объяснения офицер, – там будет станция Кремлёвская.

– И куда идёт это метро?

– В трёх направлениях, – продолжил тот, – на юг в Раменки, там подземный город как раз на такие случаи, на запад через Лубянку и Фрунзенскую набережную…

– Это где КГБ и Министерство обороны? – уточнил Романов.

– Так точно, – ответил офицер, – и последняя ветка строго на север в Калининград идет…

– А что у нас в Калининграде? – спросил Гришин.

– Много чего, Виктор Васильевич, – опередил офицера Романов, – в том числе центр управления полетами.

– Ясно, – вздохнул тот, – ну тогда пошли разруливать ракетный кризис, товарищи…

Тот же день, 10 часов вечера по Москве, Вашингтон, округ Колумбия

По случаю экстраординарности текущих событий все совещания президента перенесли в ситуационную комнату в подвале Белого Дома. Сейчас там в разных позах стояла, сидела и даже лежала целая толпа разного рода руководителей государства. Сам Рональд выбрал себе дальний закуток, отгороженный картонной перегородкой, в котором стояло устройство «красный телефон». Рядом с ним верхом на стуле сидел министр обороны Уайнбергер по прозвищу Кэп, советник по нац-безопасности Макфарлейн (или Карл) и директор ЦРУ Кейси без прозвища, друзья называли его просто Вилли. Говорил, в основном, последний.

– Да, я признаю свой провал по индийской линии, – Вилли нервно курил и лицо у него нехорошо дёргалось, – это было не первоочередное направление нашей работы, сам наверно знаешь…

Рейган перелистывал какие-то бумажки на маленьком колченогом столике в углу и казалось, что ни на что не реагировал. Офицер, прикомандированный к красному телефону, стоял в другом углу навытяжку – убрать его отсюда было нельзя по инструкции, вот он и выслушивал все разборки начальства.

– Россия, Китай, арабы – да, здесь у нас очень серьёзные позиции и много источников, но Индия никогда не была нашей головной болью, кто бы мог подумать такое…

– А надо было подумать, – наставительно ответил Рейган, – ладно, Вилли, кончай посыпать голову пеплом, давай конкретику.

– Наксалиты это ветвь индийского коммунистического движения, они откололись от основной группировки в начале 70-х. Основная часть у них называется КПИ (м), марксистская, значит, а эти наксалиты именуют себя КПИ (м-л), марксистско-ленинская.

– Почти как в России в начале века, – вклинился в разговор Макфарлейн, – там у них были две ветки компартии, тоже с такими расширениями, ВКП (б) и ВКП (м), большевиков и меньшевиков.

– Не отвлекайте человека, – одёрнул его Рональд, – а ты, Вилли, давай поживее, время у нас не резиновое.

– Так вот, наксалиты… – продолжил тот, – они находятся под сильнейшим влиянием китайской разновидности марксизма, которая называется маоизм, и одной из основных задач считают разжигание мирового ядерного конфликта.

– А зачем им такой конфликт? – спросил Рейган.

– Чтобы уничтожить эксплуататоров и капиталистов, как они говорят. Да, при этом погибнет много пролетариев и крестьян, но выжившие устроят, наконец, рай на земле, завещанный им Марксом и Мао.

– Значит, тут торчат уши Китая?

– Нет, – сразу открестился Кейси, – нынешний Китай во главе с Дэн Сяопином здесь не при чём, там давно открестились от этого направления учения Мао. Наксалиты опираются на свои собственные силы, ни китайцы, ни тем более русские им никак не помогают.

– Хорошо, давай уже ближе к теме – как им удалось получить доступ к ракетной технике?

– Тут наши возможности тают, – честно признался Кейси, – реальные источники у нас есть только среди официальных политических сил. Могу перейти в область предположений.

– Переходи, – вяло предложил ему Рейган.

– Среди индийской интеллигенции достаточно много сочувствующих именно этой коммунистической ветке идеологии – наверняка там имеются и ученые-атомщики, и офицеры ракетных войск. Они и подсказали руководству наксалитов, как надо действовать.

– Сколько ядерных зарядов у Индии? – спросил Макфарлейн.

– По нашим данным, – отозвался Уайнбергер, – на начало этого года было порядка десяти…

– Термоядерные? – продолжил спрашивать Рейган.

– Нет, боже упаси, – парировал министр обороны, – обычные однофазные атомные бомбы, без бустинга. Мощность не превышает 25 килотонн.

– Насколько у них развита ракетная техника? – спросил Рейган.

– Программа «Агни», – отвечал Кэп, – малая дальность до 500 километров, в прошлом году 5-6 единиц стояли на боевом дежурстве. Идут работы по увеличению дальности заброса и успешно, судя по тому, что одна ракета добралась до Москвы.

– До Вологды, – поправил его Кейси, – по Москве они не попали.

– Где расположены эти ракеты?

– На востоке страны, штат Орисси, ракетный полигон.

– Какова вероятность новых запусков оттуда?

– Я считаю… – Кейси сделал заметную паузу, – что она близка к нулю. Но для стопроцентной уверенности неплохо было бы разнести весь этот полигон к чёртовой матери…

– Мистер президент, – подал голос офицер от красного телефона, – депеша от русских, – и он, не спрашивая ни у кого разрешения, подошёл к Рейгану и вручил ему лист бумаги, ещё мокрый от чернил принтера.

– Гришин пишет, – огласил текст Рональд, – что у них принято решение о ракетном ударе по индийскому полигону. Обычными боеголовками, без ядерной начинки. Ставит нас в известность…

Вечер 6 июня, село Кукобой Первомайского района Ярославской области

В колхозе «Рассвет» заканчивалась посевная, сеяли тут в основном ячмень и рожь, пшеница в этих северных местах росла совсем из рук вон плохо. Тракторист Митрич с помощью подручного Витька засыпал очередную порцию семян в сеялку, вытер солёный пот со лба и вырулил на очередной заход по полям колхоза. Но тут его внимание привлекла яркая точка на небосклоне – она быстро увеличивалась в размерах разгоралась всё ярче и ярче.

– Это чё такое, дядя Митрич? – спросил Витёк, приложив руку козырьком ко лбу, – метеор что ль какой? Я читал недавно – прилетала такая дура в сибирскую тайгу и весь лес на сотню километров повалила.

– Нет, Витёк, это не метеор, – проводил взглядом яркий болид Митрич, – это ракета, вот чего… наши из космоса возвращаются, маленько заблудились наверно…

– А мож это война началась? – испуганно продолжил Витёк, – и капиталисты по нам ядрёными ракетами пулять начали.

– Да смеши мои тапки, Витёк, – усмехнулся Митрич, – капиталисты по Москве бы запулили или по ракетным базам, а у нас им что тут ловить на Ярославщине?

– В Ивановской области, я слышал, ракетная база имеется, Тейковская что ли, – отвечал Витёк.

– От нас до Тейкова полтыщи килОметров, – заметил Митрич.

– Щас упадёт, – заметил Витёк, – может на землю ляжем… и подальше от трактора, а то мало ли что.

Митрич почесал в затылке и признал, что это правильная мысль – потом от вытащил из кабины трактора замусоленную простыню, постелил её на пашню и сказал:

– Ну ложись… не так, а ногами к эпицентру – по правилам положено так делать.

А болид с неба тем временем достиг поверхности, земля содрогнулась и следом над лесом появился характерный атомный гриб.

– Не смотри туда, Витька, – хлопнул его по ушам Митрич, – ослепнешь – это точно ядерная война началась.

После того, как их миновала ударная волна (трактор устоял и даже не повредился), Митрич вскочил на ноги, поднял за шкирку Витьку и крикнул: «гоним в Кукобой!». И они на предельно возможной скорости заковыляли по ухабам и колдобинам в родное село…

Глава 2

Центральное телевидение

Как известно, в Советском Союзе в телевизорах имелось две программы, первая и вторая. А после московской Олимпиады прибавилась ещё и четвёртая, она же учебная, по ней крутили разные обучающие программы, непонятно на кого рассчитанные (только в позднюю перестройку внесли некое разнообразие – мультик про медведя Маззи, принцессу Сильвию и советника Корвекса). Плюс в Москве и области вечером транслировали так называемую «Московскую» программу, но её почти никто не смотрел, потому что там совсем ничего интересного не бывало. Так что по большому счету оставались только одна, первая программа, на неё Гришин и отправил Романова успокаивать народ.

– А сам-то ты почему не выступишь? – удивлённо спросил Романов, – ты же у нас главный в государстве.

– Понимаешь, Гриша, – ответил он ему, – у тебя лицо более фотогеничное и говоришь ты убедительнее. А я лучше в Кремле на хозяйстве останусь.

– Хозяин – барин, – сказал, подумав, Романов, – какие-то пожелания или напутствия будут?

– Да какие там напутствия, – махнул рукой Гришин, – расскажи всё, как есть – надо успокоить народ, Гриша.

И Гриша вызвал персональную Волгу с сопровождением – без охраны сейчас членам Политбюро путешествовать даже внутри города, запрещалось. И они покатили по встревоженной, как улей, Москве в Останкино, на улицу академика Королева, 12 – адрес, известный всем советским людям от младенцев до стариков.

А на Центральном телевидении на сегодня были запланированы такие вот передачи:

Первая программа

8:00 – Время

8:35 – Творчество юных

9:20 – Очевидное – невероятное

10:20 – Ребятам – о зверятах

14:50 – Пятилетка – дело каждого. Документальные фильмы

15:50 – Фильм – детям. «Недопесок Наполеон III»

17:00 – Человек – хозяин на земле

18:00 – Веселые нотки

18:15 – Ленинский университет миллионов. «Семья и общество»

18:45 – Сегодня в мире

19:00 – Мир и молодежь

19:35 – М. Балакирев – «Исламей». Восточная фантазия

19:55 – «Главный конструктор». Художественный телефильм. 1-я серия

21:00 – Время

21:35 – Альманах «Поэзия». Пушкину посвящается…

22:55 – Сегодня в мире

Вторая программа

8:15 – «Два километра к солнцу». Документальный телефильм

8:25 – Русское искусство I-я половины XIX века. А. Г. Венецианов

9:05 – «Пламя». Художественный фильм. 2-я серия

10:20 – Мамина школа

10:50 – Музыка и движение

11:30 – «Преступление». Художественный фильм с субтитрами. Фильм 1-й – «Нетерпимость»

12:45 – Испанский язык

13:15 – «Памятник». Фильм-концерт

14:05 – «Сфера» – что это такое?»

14:45 – Йозеф Церемута – Симфония №3. Исполняет Токийский филармонический оркестр

18:20 – Чемпионат Европы по баскетболу. Мужчины. Сборная Испании – сборная Югославии

19:00 – Сельский час

20:00 – Спокойной ночи, малыши!

20:15 – Мир растений

21:00 – Время

21:35 – «Иван Никулин – русский матрос». Художественный фильм

Вот аккуратно после первой серии «Главного конструктора» (биография Михаила Кошкина, создателя танка Т-34) на первом канале и сельского, сами понимаете, часа на втором и было запланировано обращение советского руководства к народу. Останкинский телецентр, построенный к Олимпиаде, тоже походил на взбудораженный улей – никто, похоже, там не работал, все стояли в коридорах и холлах и нервно курили.

– Григорий Васильевич, – обрадовался Лапин, лично встретивший высокого гостя прямо в стеклянных входных дверях, – а мы уж вас заждались.

И он тут же перешёл на свистящий шёпот:

– А правду говорят, что Ярославль и Вологда полностью разрушены?

– Бред, – на ходу бросил ему Романов, – ничего нигде не разрушено, кроме трёх деревень в глубинке Ярославской области. Сейчас я всё расскажу. А вы отдайте распоряжение что ли, чтоб народ по рабочим местам разошёлся, – добавил он.

Лапин подозвал помощника, сказал ему что-то на ухо, а сам припустился чуть не бегом за высоким руководителем.

– А правду говорят, что мы ответку включать будем… ну, бомбить этих негодяев?

– А вот это чистая правда, – заметил Романов, – но болтать об этом вслух не рекомендуется.

– А правду говорят, – третий раз употребил тот же оборот Лапин, – что американцы на нашей стороне и будут помогать?

– И это правда, – не стал растекаться мыслями Романов, – а мы, кажется, уже пришли.

Они стояли перед дверьми, на которых было написано «Аппаратная номер 2. При горящем сигнале не входить».

– Заходите, Григорий Васильевич, – Лапин гостеприимно распахнул обе створки этих дверей. – Через сорок минут начало программы «Время», надо ещё загримироваться.

– Стоп, – неожиданно притормозил Романов, – а у вас есть передвижные камеры?

– Конечно, целых три передвижные телестудии, – ответил Лапин, – а с чем связан ваш вопрос?

– У меня появилась такая мысль, – продолжил Романов, – а что если нам выйти в эфир с московских улиц? Сейчас же все советские граждане питаются самыми нелепыми слухами, что Москва, мол, в развалинах, а руководители сбежали. А мы покажем всем, что никаких развалин даже и рядом нет, а руководители находятся на своих рабочих местах.

– Мысль интересная, – растерялся Лапин, – я сейчас узнаю, что у нас с техническим состоянием передвижек, а вы выпейте пока кофейку, – и он громко крикнул внутрь, – Ангелиночка, прими гостя.

И к Романову подошла бессменная ведущая программы «Время» Ангелина Вовк, а за её плечом маячил второй бессменный ведущий Игорь Кириллов.

– Здравствуйте, Григорий Васильевич, – поприветствовала его Вовк, вообще-то программу Время в эти годы вели попеременно Анна Шатилова и Аза Лихитченко, но сейчас первая находилась в декретном отпуске, а вторая заболела, так что подтянули из запаса Ангелину. – Как поживаете, не хотите ли кофейку?

– Здравствуй, Ангелиночка, – отвечал Романов, – поживаю в соответствии с возрастом, от кофе бы не отказался, а ты всё хорошеешь – внуки без ума от твоих выпусков «Спокойной ночи».

Они втроём прошли внутрь обширного помещения, заставленного разной аппаратурой и свисающими с потолка кабелями. В глубине возле двух гримёрок стоял столик, а на нём электрический чайник с чашками и целая банка растворимого кофе «Пеле».

– Присаживайтесь, Григорий Васильевич, – предложила ему Вовк, – а пока чайник греется, может расскажете нам последние новости? А то слухи самые страшные ходят…

– Какие, например? – всерьёз заинтересовался Романов.

– Ну говорят, например, – вступил в диалог Кириллов, – что атомная война началась и в связи с этим в магазинах раскупили весь сахар и соль. Я сам недавно заходил в соседний гастроном – и точно, нет там в продаже ни соли, ни сахара. И спичек тоже нет.

– Это нехорошо, – поморщился Григорий, – надеюсь, моё выступление снизит градус ажиотажа. Вам же, как родным, скажу, что атомная война, это когда противостоят две или более основные ядерные державы, СССР, США, Китай. А у нас просто случай ядерного терроризма случился… тоже нехорошо, конечно, но на порядок лучше, чем война.

– У меня двоюродная сестра живёт в Ярославле, – продолжила Вовк, – я пыталась ей дозвониться, телефон недавно у неё установили, и не смогла – одни короткие гудки.

– Да, телефонная и телеграфная связь с Ярославлем и Вологдой не работает, – подтвердил Романов, отхлёбывая из чашки ароматный напиток, – это вызвано необходимостью. Со своей стороны могу заверить, что в этих двух городах всё в порядке и ни один человек не пострадал… пока не пострадал.

А тут вернулся запыхавшийся Лапин и заявил прямо с порога аппаратной:

– Все вопросы решены, Григорий Васильевич, передвижка ждёт нас возле входа.

– Отлично, Сергей Георгиевич, – обрадовался Романов, – поехали… Ангелина, а вас я попрошу присоединиться – будет лучше, если это будет в форме ответов на вопросы, а не в виде моей говорящей головы.

– И что же я буду спрашивать? – немного растерялась Вовк.

– Не волнуйтесь, я набросал примерный перечень вопросиков, – усмехнулся Романов, – когда сюда ехал. Вот, держите, – и он вручил ей листочек со своими записями.

– Куда поедем? – спросил Лапин.

– Сначала здесь запишем кусочек, – отвечал Романов, – возле телецентра – место узнаваемое, с Останкинской башней. А потом можно на Красную площадь, чтобы уж наверняка всех проняло.

– Веня, – скомандовал Лапин шофёру, – гони к Останкинской башне.

И на фоне пруда прошла первая запись – слева стояла Ангелина, успевшая выучить примерные вопросы, справа Романов, прямо между ними виднелся знаменитый шпиль.

– Григорий Васильевич, – сказала она в микрофон, – расскажите пожалуйста в двух словах, что сегодня произошло…

– Да, конечно, – ответил Романов, – но в двух словах не получится, будет немного длиннее. Сегодня, 6 июня 1985 года в 17 часов 38 минут по московскому времени системой предупреждения о ракетном нападении был зафиксирован пуск двух баллистических ракет в направлении Советского Союза.

– Откуда был произведён пуск? – вклинилась Вовк.

– С индийского полигона Дхарма, – не стал скрывать фактов Романов, – причём запустили их не официальные индийские власти, а повстанцы, именующие себя наксалитами – они захватили этот полигон во время очередного бунта.

– Что произошло далее?

– Одна из двух запущенных ракет была перехвачена системой противоракетной обороны столицы, второй же, к сожалению, удалось прорваться, но она миновала Москву и взорвалась гораздо севернее, в промежутке между городами Ярославль и Вологда.

– Это была ядерная ракета?

– К сожалению да, мощность её боезаряда в тротиловом эквиваленте оценивается нашими специалистами в 25 килотонн.

– Какие разрушения произвёл этот взрыв?

– Ракета упала в густом лесном массиве, так что кроме поваленных деревьев и небольших пожаров, ничего страшного не случилось. Слегка задеты три населённых пункта, которые расположены неподалёку, в настоящее время жителей оттуда эвакуируют.

– Кто такие наксалиты, почему они произвели этот теракт и какими будут наши ответные шаги? – задала сразу три вопроса Ангелина.

– Наксалиты это ветвь индийского социалистического движения, исповедующая идеи Мао Цзедуна, – ответил Романов, – они считают, что путь к переустройству мира в лучшую сторону лежит через мировой ядерный конфликт. Поэтому, наверно, они и запустили ракеты по одной из ядерных стран, чтобы вызвать ответную цепную реакцию, но мы, конечно, у них на поводу не пойдём и применять ядерное оружие не будем. По полигону Дхарма (тут Романов посмотрел на часы) двадцать минут назад нанесён ракетный удар, но в обычном, а не в ядерном исполнении.

– Как отреагировали на это другие атомные державы? – задала Ангелина следующий вопрос из списка.

– И США, и Китай, и Франция с Великобританией разделяют наше негодование и предлагают посильную помощь, – кратенько осветил этот вопрос Романов. – Послезавтра намечено совещание в Совете безопасности ООН, где мы совместно разработаем программу выхода из ракетного кризиса.

– Перейдём тогда к более приземлённым предметам, – сказала Ангелина, – скажу честно, что в народе ходят самые невероятные слухи о том, что случилось сегодня вечером, в том числе говорят о разрушенной Москве и погибших руководителях страны…

– Можете сами убедиться, – Романов сделал широкий жест в сторону Останкинской башни, – Москва стоит на месте, а её руководители живы и здоровы. Сейчас мы проедем по улицам города и покажем панораму московской жизни, чтобы не быть голословными…

Глава 3

8 июня, Нью-Йорк, штаб-квартира ООН

Романов прилетел в Нью-Йорк рано утром по местному времени (минус восемь часов от московского) в аэропорт имени покойного президента Кеннеди, и его прямо на лётном поле усадили в длинный чёрный кадиллак и доставили в штаб-квартиру ООН, что раскинулась на берегу пролива Ист-Ривер между 42 и 48 западными стрит.

– Как добрались, Григорий Васильевич? – спросил его по дороге советский посол Добрынин.

– Вашими молитвами, Анатолий Федорович, – нестандартно ответил Романов, – вас, наверно, интересует, что там у нас творится, на родине?

– Да, конечно, – немного смешался посол, не привыкший идти к цели напрямик, дипломатическое воспитание, – что там творится?

– Ситуация под контролем, Анатолий Федорович, бомба упала в глухих малонаселённых лесах, поэтому ущерб минимальный. Но тридцатикилометровую зону безопасности всё же придётся сделать.

– Жертв много?

– На удивление нет – умерло всего трое колхозников из села… как его там… из села Кудасай Ярославской области. И под радиоактивные осадки попали еще около десяти тысяч.

– У нас тут в прессе и на телевидении самые чудовищные слухи распространяют, – признался Добрынин, – дескать, братская могила на пять тысяч человек, соседние города полностью эвакуированы, радиация в тысячу рентген и так далее…

– Это нехорошо, – поморщился Романов, – если время останется, устройте мне интервью на каком-нибудь местном канале – надо опровергнуть эти слухи.

– Сделаем, Григорий Васильевич, – ответил Добрынин, – тут у них три главных канала, АВС, NBC и CBS. Самый влиятельный, пожалуй, первый, туда я и закину удочки… могу прямо сейчас, у меня радиотелефон есть.

– Не надо, вдруг заседания затянутся, – остановил его Романов, и тут же перескочил на другую тему, – Дэн прилетел?

– Прибудет в ближайшее время, – посмотрел на часы Добрынин, – из Пекина сюда дальше лететь, чем из Москвы. Тэтчер и Миттеран уже на месте.

– Когда начало Совета безопасности?

– В 11.30, – опять справился с наручными часами Добрынин, – через полтора часа.

– О, Патек Филипп, – заметил марку часов Романов, – неплохо наши дипломаты живут.

– Это подарок, – сразу встал в защитную стойку посол, – всё оформлено и задокументировано. А мы, кажется, приехали, – сообщил он, вглядываясь в окружающие небоскрёбы.

– Красиво, – заметил Романов, выгрузившись из машины, – и речка рядом.

– Это не речка, Григорий Васильевич, – поправил его посол, – это морской пролив между Манхэттеном и соседним островом.

– Ну всё равно красиво… и скульптура эта, кажется, нашего авторства, – он указал на мускулистого мужчину с молотом, замахивающегося на кривой меч.

– Совершенно верно, автор Вучетич, называется «Перекуём мечи на орала», – подтвердил посол.

К ним подошли сразу двое оон-вских секьюрити и проводили внутрь главного здания.

– Совет безопасности, – перевёл Добрынин сбивчивую речь одного из них, – пройдёт в специальном зале заседаний, они предлагают на выбор либо сразу пройти туда, либо подождать в комнате отдыха.

– А пошли сразу, – объявил своё решение Романов, – обживёмся пока на рабочем месте.

Зал заседаний Совета безопасности ООН располагался на втором этаже зданий конференций и представлял из себя обширное помещение, где с одной стороны был амфитеатр для зрителей и сопутствующих лиц, а с другой полукруглый незамкнутый стол, за которым на стене маячила огромная картина.

– Почему стол незамкнутый? – спросил Романов.

– Это как бы символ, – пояснил Добрынин, – подчеркивает возможность расширения в будущем. А если бы круг был, он бы символизировал законченность и завершенность.

– Ясно, – буркнул Романов, – а что за картина висит?

– Норвежского художника, – ответил посол, – как его… Пера Крога, кажется. Подарок ООН от Норвегии.

– Тоже ясно, – вторично буркнул Романов, – постоянных членов Совбеза я знаю, а кто сейчас тут из непостоянных?

– Сейчас, – достал из кармана записную книжку Добрынин, – на сегодняшний день непостоянными членами Совбеза являются Буркина-Фасо, Египет, Мадагаскар, Таиланд, Австралия, Дания, Польша и… и ещё Индия.

– Очень хорошо, – одобрил список Романов, – прямо здесь и разберёмся с этими индусами, что они там себе позволяют…

– Боюсь, что это место будет пустовать, – заметил Добрынин, – по моим сведениям, Индия отозвала всех своих послов и представителей в ООН на родину. Для консультаций.

– Ну и без них разберёмся, – нехотя ответил Романов. – Где наше место?

– Да вот же, – показал рукой посол, – чуть левее середины, там и табличка соответствующая висит, USSR.

– А справа от нас, значит, индусы должны были быть, – указал Романов на соседнюю табличку.

– По первоначальному замыслу да, а как там на самом деле будет, кто его знает…

––

Ровно через час с четвертью председательствовавший на этот раз президент Франции Миттеран постучал молоточком в гонг и сказал в микрофон:

– Господа, мы начинаем чрезвычайное заседание, посвящённое вопросу несанкционированного ядерного удара по Советскому Союзу.

– Вступительное слово имеет генеральный секретарь Хавьер Перес де Куэльяр. Прошу вас, сеньор Перес, – и он перещёлкнул переключатель на микрофон, стоящий перед генсеком.

Перес, не старый ещё дипломат с залысинами и в больших роговых очках, откашлялся и приступил к выполнению своих обязанностей.

– Господа, мы собрались в один из самых тревожных моментов нашей истории – применение атомного оружия против одной из стран, являющейся членом ядерного клуба, это вызов всему мировому правопорядку, за которым стоит только ужас, страх и кошмар. На наши плечи легла нелёгкая ноша урегулирования сегодняшнего кризиса. И мы должны с честью нести возложенные на нас мировым сообществом обязанности и найти выход из создавшейся ситуации.

Далее он ещё минут десять говорил примерно о том же, но другими словами – оон-ские чиновники умеют это делать виртуозно. А ещё далее передал слово советскому представителю, дабы тот осветил вопрос с практической точки зрения.

– Дамы и господа, – поднял перчатку Романов, – как вы все, наверно знаете, 6 июня по советской территории был произведён залп из двух баллистических ракет с ядерными боеголовками. Одна из них была сбита силами ПВО, а вторая упала и взорвалась в двухстах километрах севернее Москвы. Вчера я был на месте трагических событий, это одна из северных областей нашей страны, Ярославская…

– Йа-Росс-Лав, – зашелестело со всех сторон.

– Да, центральный город этого региона, Ярославль, является одним из старейших городов России, да и всего мира – ему больше тысячи лет. Так вот, сейчас я покажу на карте, где это… – и он сделал знак Добрынину, а тот включил слайд-проектор и вывел картинку на гладкую правую стену зала заседаний.

Лазерных указок пока не придумали, так что Романов воспользовался обычной.

– Это примерно здесь, – ткнул он указкой где-то посередине линии, соединяющей Ярославль с Вологдой, – 100 километров от Ярославля и 70 от Вологды. Здесь находится глухой лесной массив с редкими вкраплениями небольших деревень. Бомба разорвалась недалеко от одной такой деревни с названием Кукобой.

– Кукк’о Бой, – зашелестело вокруг.

– Покажите следующий слайд, – попросил он Добрынина, а потом продолжил, – это фотографии с места взрыва. Не из эпицентра, а примерно в двух-трех километрах от него.

На экране были видны сгоревшие и поваленные деревья, а на одном кадре и разрушенный деревенский дом-пятистенок.

– А это сам Ярославль, – снимок был с высоты птичьего полёта – выделялся на нём Спасо-Преображенский монастырь и Митрополичьи палаты, в углу значилась дата 7 июня, – как вы сами видите, никаких разрушений здесь не наблюдается. В результате принятых советским правительством мер эвакуированы двенадцать населённых пунктов, попавших в тридцатикилометровую зону отчуждения. Уровень радиации на границе этой зоны колеблется от одного до пятнадцати миллирентген в час. Это конечно существенно больше естественного фона, который измеряется в микрорентгенах, но ни о каких тысячах рентген, о которых пишет западная пресса, нет даже и речи.

– Теперь переходим к ответным мерам советской стороны, – сказал Романов, дав знак Добрынину приостановить показ. – Связаться с официальными индийскими властями нам за эти двое суток так и не удалось – в этом направлении мы рассчитываем на помощь мирового сообщества. Поэтому советским правительством совместно с министерством обороны было принято решение нанести ракетный удар по полигону, с которого стартовали эти две ракеты. С целью предотвратить дальнейшие несанкционированные удары.

– Пуск ракет, – продолжил Романов, – осуществлялся как с территории Советского Союза, так и из акватории Индийского океана, где несут службу наши корабли и подводные лодки ВМФ. Сейчас мы покажем спутниковые фотографии индийского полигона до и после нашего удара.

Добрынин перещёлкнул проектор на следующий слайд.

– Как видно, все стартовые позиции индийских ракет уничтожены…

Романов взял небольшую паузу налил себе минеральной воды в стакан и выпил, гулко глотая. В его выступление позволил себе вклиниться Рональд Рейган, сидевший через два стула справа от него.

– Мистер Романов, – сказал он в микрофон, – правительство и народ Соединённых Штатов выражает советскому народу искренние соболезнования в связи с этими трагическими событиями. Мы готовы оказать всемерное содействие по всем направлениям, способствующим урегулированию этого кризиса.

– Спасибо, мистер Рейган, – откликнулся Романов, – как представляется советской стороне, самыми важными направлениями урегулирования сейчас является расследование случившегося – как вообще такое могло произойти… а для этого необходимо для начала хотя бы получить точную информацию о том, что происходит в Индии. И оказать помощь законному правительству Индии, если оно в ней нуждается. Далее необходимо выявить зачинщиков нанесения ракетного удара, арестовать их и организовать международный трибунал. А всю группировку, которая ответственна за случившиеся, мы считаем необходимым объявить вне закона международным сообществом. И наконец, последнее… ни для кого не секрет, что ядреное оружие имеется далеко не только у членом признанного ядерного клуба, у СССР, США, Китая, Великобритании и Франции. То, что такие боеголовки есть у Израиля, ЮАР и Тайваня, а теперь выясняется, что и у Индии и скорее всего у Пакистана, это так называемый секрет Полишинеля. Советское руководство считает, что необходимо в кратчайшие сроки урегулировать эту проблему – надо либо принимать эти страны в ядерный клуб со всеми вытекающими последствиями, либо ликвидировать их ядерное вооружение под международным контролем.

Глава 4

Ни к чему конкретному, как впрочем и всегда, Совет безопасности ООН так и не пришёл, всё утонуло в обильной и бестолковой говорильне. Хотя финальную резолюцию, расплывчатую и ни к чему не обязывающую, приняли абсолютным большинством голосов, воздержался только один Китай. С китайским руководителем Дэн Сяопином у Романова и состоялся небольшой разговор на полях, как это принято говорить, саммита.

– Дэн, можно так к вам обращаться? – начал диалог Романов.

– Да, конечно, – тут же откликнулся китайский лидер на хорошем русском языке, – а я буду звать вас Григорий.

– Принимается, – ответил Романов и тут же продолжил, – советской стороне было бы чрезвычайно важно узнать о возможных связях вашей страны с предполагаемыми индийскими террористами. Ведь они считают себя маоистами, не так ли?

– Считают, – не стал спорить Дэн, – но к настоящей китайской идеологии они не имеют ни малейшего отношения. Вспомните свою историю 20 и 30 годов – троцкисты же тоже вышли из вашей компартии, однако никто не считал их проводниками государственной идеологии России.

– То есть вы хотите сказать, что это такие китайские троцкисты?

– Да, именно это я и хочу сказать, – задумчиво ответил Дэн. – Если вспомнить историю, то всё началось в 1967 году, когда левое крыло Индийской компартии подняло восстание в Западной Бенгалии и создало там так называемую освобождённую зону, где и начало проводить в жизнь свои принципы. Не скрою, на тот момент, да и в последующее десятилетие, китайское руководство оказывало некоторое содействие наксалитам, однако оно полностью прекратилось после смерти Мао и разоблачения банды четырёх – вы наверно в курсе событий нашей истории в конце 70-х годов.

– Понятно, – буркнул Романов, – тогда подскажите, какие подходы к этому движению лучше всего применить… у вас же наверняка остались архивы и люди, работавшие с ними, наверняка живы – хотя бы сведения по руководителям у вас должны быть.

– Конечно, – тут же согласился Дэн, – мы предоставим советской стороне все необходимые сведения. Более того, мы готовы задействовать сохранившуюся в Индии китайскую агентуру.

– Я не сомневался, что она у вас есть, – дипломатично отвечал Романов.

– Кое-что мы даже предварительно отобрали и передаём советской стороне в знак доброй воли, – и Дэн взял у помощника толстый конверт и вручил его Романову. – Теперь относительно индийских властей, у нас имеется некоторая информация о том, что сейчас там происходит…

––

А сразу следом за этим попросил аудиенции американский президент.

– Мы совсем недавно встречались с вами, мистер Романов, – так начал он беседу, – меньше трёх месяцев прошло.

– Да, я прекрасно помню, о чем мы беседовали в Кремле, – ответил Романов и добавил из вежливости, – та встреча была очень конструктивной. Но сейчас у нас немного другие проблемы.

– Вы правы, – вздохнул Рейган, – проблем с той поры только прибавилось. Честно скажу вам, как руководитель ядерной державы, что если бы по нам был нанесён аналогичный удар, вряд ли мы ограничились бы неядерным ответом.

– Индия большая густонаселённая страна, – ответил Романов, – она совсем не похожа на лесные массивы севера России. Жертв среди ни в чём невиноватого населения было бы на порядки больше. Однако, давайте перейдём к делу.

– Окей, – тут же согласился Рейган, – к делу, так к делу. Вот здесь (и он выложил на стол кожаную папку с логотипом Белого дома) собраны все материалы относительно так называемых наксалитов, которые имеются у наших разведывательных органов. Передаём их вам в знак доброй воли.

– Благодарю, мистер президент, – Романов вскользь просмотрел содержимое папки и отодвинул её в сторону Добрынина. – У нас будет ещё одна просьба к Соединённым Штатам, если позволите.

– Слушаю со всем вниманием, – откликнулся Рейган.

– Вполне возможно, что потребуется войсковая операция на территории Индии – вы можете оказать нам какое-то содействие в этом?

– Этот вопрос потребует согласования, – озабоченно отвечал Рейган, – но я думаю, американская сторона сможет пойти навстречу советской.

– И, наконец, последний вопрос, – перевернул страничку в своих записях Романов, – можем ли мы рассчитывать на содействие Штатов в вопросе неограниченного по времени перемирия в Афганистане? Начиная с сегодняшнего дня…

– Да, мистер Романов, – улыбнулся Рейган, – в этом вопросе вы встретите от нас неограниченную поддержку. Насчёт Стингеров, – добавил он уже от себя, – можете не беспокоиться, этот вопрос закрыт.

Ну а под вечер, как и было предварительно намечено, состоялось интервью Романова каналу АВС. Программа называлась ABC World News Tonight, а вел её аксакал американской журналистики Питер Дженнигс, не старый ещё мужчина с залысинами в превосходно сидящем костюме чуть ли не от самого Армани.

– Добрый вечер, Америка, – сказал он, улыбаясь, в камеру, – с вами Эй-Би-Си Тунайт и я, её бессменный ведущий Питер Дженнигс. Вы наверно не поверите, но сегодня у нас в гостях настоящий коммунист из России Григорий Романов.

Камера переехала на соседнее место за столом, крупно взяла голову Григория Васильевича, а за кадром раздался записанный заранее коллективный выдох типа «Вау» и горячие аплодисменты.

– Мистер Романов прибыл в Соединенные Штаты для участия в сессии ООН, посвященной сами понимаете, какому событию. Первый вопрос поэтому – как вам Америка?

Романов поправил закреплённый на пиджаке микрофон и начал отвечать:

– Я пробыл на территории вашей страны совсем немного – из аэропорта сразу проехал в здание ООН, а оттуда на телевидение, но то, что я увидел, мне понравилось. Небоскрёбы, широкие чистые улицы, улыбающиеся люди… вот только с дорожными пробками неплохо бы что-то сделать…

– Да, вы совершенно правы, мистер Романов, – повесил на лицо сияющую улыбку Дженнингс, – в часы пик у нас гораздо проще добраться куда-либо на подземке. Но работы в этом направлении ведутся, – и он немедленно свернул эту тему, – расскажите о том, что такого произошло в России, потребовавшего урегулирования на уровне Организации объединенных наций.

Романов вздохнул и кратенько повторил синопсис случившегося третий раз за день.

– Это взрыв рядом с… – Питер заглянул в свою методичку, – с Йа-росс-лафф, он действительно был ядерным?

– Да, – не стал растекаться мыслями Романов, – с мощностью около 25 килотонн, чуть больше, чем в Хиросиме.

Вспоминать о Хиросиме явно не входило в планы АВС, поэтому Питер опять перепрыгнул:

– Что вы планируете сделать в качестве ответного удара?

– Мы его уже сделали, мистер Дженнигс, – улыбнулся Романов, – вчера вечером по индийскому полигону, с которого взлетели эти ракеты, был нанесён ответный удар с самолётов и подводных лодок Советской армии. Если вас интересуют наши дальнейшие действия, – сработал он на опережение, – то в ближайшее время начнётся войсковая наземная операция, которая должна помочь законным индийским властям восстановить порядок в стране.

– А… – открыл рот Питер, но не успел ничего сказать, Романов опять оказался быстрее:

– А американское правительство обещало нам полную поддержку в этом вопросе.

– Найс, – задумался ведущий, обкатывая в голове дальнейшее течение интервью, и решил, что пора переходить к менее опасным вопросам, – мистер Романов, вы один из лидеров великой державы, с которой у Штатов, скажем так, не очень дружественные отношения. Вы недавно пришли во власть, и в Америке про вас почти ничего не знают – расскажите хотя бы в двух словах, что вы за личность? Биография, семья, увлечения, нашим телезрителям это было бы очень любопытно.

– Охотно всё расскажу, – ещё раз улыбнулся Романов, – тем более, что такие темы поднимают рейтинги, верно? – Дженнингс понимающе улыбнулся в ответ, тогда Григорий продолжил, – я родом из простой крестьянской семьи Новгородской области, в войну служил в войсках связи, после ранения был комиссован, учился сначала в судостроительном техникуме, потом в кораблестроительном институте…

– Значит, по основной профессии вы кораблестроитель? – перебил его ведущий.

– Получается, что так, – вздохнул Романов, – но если углубляться в эту тему, то кораблей я построил немного, если точно, то участвовал в сборке двух траулеров на заводе «Адмиралтейские верфи».

– А потом?

– А потом пошёл по партийной линии – сначала парторг завода, с 57 года секретарь Кировского райкома, а с 70-го первый секретарь Ленинградского обкома.

– Секретарь обкома, – пояснил для своих зрителей Питер, – это всё равно, что губернатор у нас.

– Да, сходство есть, – согласился Романов. – А в 83 году меня кооптировали в состав Политбюро…

– Политбюро, – опять счёл нужным пояснить ведущий, – это высший орган управления в России, почти как администрация президента у нас. Ваша биография достаточно ясна – теперь расскажите про остальные подробности вашей жизни.

– Тут всё просто, – откликнулся Романов, – жена Анна, мы с ней вместе почти сорок лет, две дочери, Валентина и Наталья. А про увлечения… в молодости занимался авиамоделизмом, а сейчас, если честно, времени нет на увлечения, работа и работа.

– Очень интересно, – задумался Дженнигс над следующим вопросом, – давайте тогда поговорим вот на какую тему – ваш предшественник, Никита Хрущев, обещал закопать всех американцев – вы разделяете эту его точку зрения?

– Ни в коем случае, – резко возразил Романов, – волюнтаристский стиль работы Хрущева целиком и полностью осуждён нашей партией. Никаких закапываний, сплошное мирное сосуществование.

– У нас в Америке заметили изменения, произошедшие в России за последнее время, – нашёл Питер нужный тезис в методичке, – разрешение частного сектора в экономике, некоторую либерализацию культурной жизни, возвращение из тюрем правозащитников. Скажите, это временная мера или долгосрочная тенденция?

– Долгосрочная, – тут же вылетело из Романова, – мистер Дженнигс, как говорит одна восточная пословица, лучше худой мир, чем добрая ссора – зачем нам ругаться и ссориться, если есть возможность договориться о каких-то правилах взаимного существования и затем следовать этим правилам?

– Хорошо, – пробормотал Питер, не зная, что тут можно отвечать, а что нет, – вы любите спорт? – нашёл он нейтральную заключительную тему.

– Конечно, – ответил Романов, – я и сам в молодости занимался волейболом, например. Спорт это молодость мира, как же его не любить.

– Я знаю, что американский футбол и бейсбол не слишком популярны за океаном, но хоккей, это то, что нас объединяет, – продолжил Дженнингс. – Как бы посмотрели в России на предложение устроить ещё одну суперсерию – на этот раз не с Канадой, а с США?

– Очень интересное предложение, – задумался Романов, – я думаю, мы рассмотрим его в положительном аспекте… а вы это от своего имени предлагаете или были какие-то согласования с руководством хоккейной лиги? – поинтересовался он.

Глава 5

Прошла неделя и на календаре 15 июня 1985 года

До войсковой операции в Индии дело так и не дошло, законно избранный премьер-министр Раджив Ганди, сын Индиры Ганди и внук Махатмы Ганди, неожиданно всплыл на Цейлоне или, как его сейчас называют, на Шри-Ланке. Оттуда он сделал ряд грозных заявлений, после чего армия Индии, насчитывающая полтора миллиона штыков без малого, практически единодушно взяла под козырёк и окружила мятежный штат плотным кольцом.

Ганди попутно сделал не один десяток заявлений, оправдываясь перед СССР и всем остальным мировым сообществом, что случившееся, дескать, не вина, а беда. А СССР вместе с остальным мировым сообществом сделало вид, что поверило. Военные советники, естественно, в страну прибыли, больше всего русских, но и американцев с китайцами тоже немало. Кое-какую технику тоже добавили к и так немалым индийским арсеналам, так что в течение недели с наксалитами было практически покончено. Почему практически, а не целиком? Слишком долго они действовали на территории страны, слишком большая была у них поддержка населения, поэтому какая-то часть ускользнула от наказания и укрылась в джунглях на границе с Бирмой-Мьянмой.

Ядерную программу Индии фактически закрыли, оставшиеся готовые боевые блоки конфисковали и вывезли в СССР, а ракетную программу поставили под жёсткий международный контроль, оставив только возможность делать мирные запуски спутников. А вот с оставшимися де-факто ядерными странами вышла некоторая заминка – и Пакистан, и ЮАР, и особенно Израиль с пеной у рта утверждали, что они чисты и невинны, а поэтому предъявлять комиссиям МАГАТЭ им совсем нечего. Короче, эта проблема перешла в категорию долгоиграющих.

Зону отчуждения вокруг взрыва бомбы в ярославских лесах огородили двойным забором, с населением, граничащим с ней, регулярно проводилась профилактическая работа. Уровень радиации там постепенно снижался и снижался…

Ганди прилетал в Москву, здесь у него были напряженные переговоры с Романовым, в результате которых СССР получил дополнительные контракты на постройку двух металлургических предприятий и существенную скидку на традиционные индийские товары – чай, кофе, ткани, а также продукция электронной промышленности, которая начала развиваться там семимильными темпами.

А почему в переговорах не участвовал Гришин, спросите вы? И вообще, куда он пропал на эту неделю? Тут всё очень просто – Виктор Васильевич тяжело заболел, Чазов диагностировал у него инфаркт миокарда, осложненный синдромом Дресслера. Поэтому Гришин передал бразды правления вместе с ядерным чемоданчиком Романову, а сам отправился на неопределённое время набираться здоровья в санаторий в Пицунде.

Тема ядерного удара по Советскому Союзу всё еще волновала мировые средства массовой информации, но советские власти не стали, как обычно, вешать на этот вопрос глухой занавес секретности, а проявили небывалую открытость. Корреспондентов зарубежных газет и телевидения спокойно возили в Ярославль и Вологду, к границе 30-километровой зоны, правда, не подпускали. А Митрич с Витькой… ну то есть Иван Дмитриевич Пронькин и Виктор Семенович Круглов из села Кудасай, пережившие ядерный взрыв рядом с эпицентром, стали мировыми звездами – так часто они мелькали на экранах и в газетах.

И вот, спустя десять дней после трагических событий, Романов обратил своё внимание на проект так называемой переброски северных рек в южные республики страны. Он собрал большое совещание в Кремле по этому поводу – присутствовали руководители, отвечавшие непосредственно за проект, из Минводхоза и Союзгипроводхоз, а также лидеры Кахахстана, Узбекистана и трех сибирских областей. Отдельно в углу примостился представитель Минсредмаша, это ведомство отвечало за мирный атом, который должен был принять самое активное участие в программе.

– Итак, товарищи, – начал совещание Романов, – мы собрались сегодня с целью осветить проблему переброски северных рек в южные регионы. Со вступительной речью выступит представитель Союзгипроводхоза товарищ Масленников. Прошу вас, Аркадий Петрович, можно с места.

Аркадий Петрович, типичный бюрократ на вид, в удушливом черном костюме и в роговых очках на пол-лица, раскрыл свой блокнот, откашлялся и начал:

– Как наверно хорошо известно всем присутствующим, у нас в стране существуют резко контрастные зоны в плане продуктивности и наличия водных ресурсов. Яркий пример это сибирская низменность, где условий для занятия сельским хозяйством почти никаких, но зато имеются неограниченные водные ресурсы. И она, это низменность, соседствует с лесостепной зоной Казахстана – там условия вегетации для сельскохозяйственных культур гораздо лучше, но воды мало. К этому можно добавить проблему Аральского моря, когда-то полноводное, оно пересыхает прямо на глазах, что становится катастрофой для проживающих на его берегах.

Масленников перевернул листок в блокноте, опять покашлял и продолжил:

– Именно поэтому ЦК КПСС и Совет министров СССР в 1970 году издал отдельное постановление под названием «О перспективах развития мелиорации», где основной темой и был как раз этот поворот северных рек на юг.

– Аркадий Петрович, – перебил его Романов, – я думаю, что предыстория проекта известна всем присутствующим, так что давайте уже ближе к теме.

Хорошо, Григорий Васильевич, – покладисто согласился бюрократ, – ближе, значит ближе. Что сделано на сегодняшний день… 23 октября прошлого года, как вы наверно все знаете, было принято новое Постановление ЦК КПСС по этой теме. Инициатором выступил Константин Устинович. По этому постановлению предполагалось три этапа изъятия стока северных рек в пользу южных регионов – на первом этапе 25 кубических километров в год, на втором 60, а в отдаленной перспективе и все 100 кубокилометров.

Аркадий пододвинул к себе графин с минералкой, налил в стакан и выпил, гулко глотая. Затем продолжил.

– Этим проектом, как известно, убиваются сразу два зайца. Одним выстрелом.

– Так разве бывает? – удивился Черненко, а ему неожиданно ответил представитель Минсредмаша:

– Бывает, Григорий Васильевич, очень редко правда – я прошлой зимой так двух русаков подстрелил.

– Хм… – задумался Романов, – интересный факт. А вы продолжайте пожалуйста, Аркадий Петрович.

И Петрович продолжил.

– Первый заяц это обводнение засушливых земель в Средней Азии, Казахстан в первую очередь, а за ним и Узбекистан с Киргизией. На месте Арала и чуть севернее было запланировано большое Сибирское море. Это после соединения каналами Иртыша, Тобола и Ишима. А второй заяц – осушение западно-сибирских болот, которые кроме комаров, ничем другим полезны населению не были.

– Откуда и куда планируется провести каналы? – прямо спросил Романов.

– На начальном этапе канал планируется один, из Иртыша в районе Тобольска в район Тургайской ложбины, а потом два рукава, первый в Арал, второй на Кзыл-Орду и в Узбекистан.

– Длина и ширина канала? – уточнил Романов.

– Длина примерно две с половиной тысячи километров, ширина от ста до двухсот метров – он планируется судоходным. Таким образом, мы сможем убить и третьего зайца, обеспечить судоходство между сибирскими регионами и республиками Средней Азии, – скромно добавил Аркадий Петрович.

– А не многовато ли зайцев получится? – осведомился Романов.

– Мне кажется, что в самый раз, – скромно ответил Аркадий.

– Хорошо, давайте теперь заслушаем товарища Канунникова из Министерства среднего машиностроения. Прошу вас, Михаил Игнатевич, – вытащил его инициалы из своей напоминалки Романов, – можно сидя.

Товарищ из страшного ведомства также прокашлялся и открыл свои записи.

– Для осуществления данного проекта силами нашего министерства подготовлены тридцать пять устройств спецназначения, каждое мощностью от ста до трёхсот килотонн в тротиловом эквиваленте. Планируемые места закладки устройств, глубина скважин и меры безопасности при взрывных работах будут тщательно согласованы с Минводхозом и проектантами канала.

– То есть я правильно понял, что одним из главных условий проекта является подрыв 35-ти ядерных устройств на территории нашей страны? – перешёл к основной части своего выступления Романов.

Присутствующие из разных ведомств переглянулись и уступили право отвечать минсредмашевскому Михаилу.

– Да, Григорий Васильевич, вы всё правильно поняли, – сказал он, глядя в глаза Романову, – объём земляных работ в противном случае получится просто необозримым. И вряд ли сможет быть выполнен и за десять лет.

– То есть мало нам было одной атомной бомбы от индийских сепаратистов, – громыхнул Романов, – и вы предлагаете взорвать ещё 35 штук? Причем мощностями кратно большими?

– Григорий Васильевич, – приложил руки к груди Канунников, – взрывы же планируются подземными, ни один рентген радиации не попадёт на поверхность.

– А если что-нибудь пойдёт не так? – продолжил нагнетать давление Романов, – а если вырвется, и не один, а тысячи? И потом – мне не совсем понятно, как так это может быть в случае вскрышных работ, подземные взрывы не смогут создать канал шириной в сто метров…

Ответом ему было тягучее молчание… Романов немного подождал и продолжил сам.

– И потом, кто-нибудь считал ущерб экологии сибирским территориям и Северному Ледовитому океану? Эти же реки миллионы лет несли свои воды установленным природой маршрутом, а тут приходим такие красивые мы и говорим, что всё, теперь будет по-другому.

– Григорий Васильевич, – подал голос молчавший до этого Кунаев, – у нас есть заключение Минэкологии о полной безопасности этого проекта.

– Да видел я это заключение, видел, Динмухаммед Ахмедович, – с горечью отозвался Романов, – отписка это и ничего более. Изменение режима стока в океан не исследовано, а ведь от этого вполне может увеличиться солёность со всеми вытекающими. Массовая гибель рыбы в Иртыше и Оби даже не упомянута. А что будет в результате изменения питания сибирских болот? Об этом никто не задумался – а ведь там вполне возможно самое разное. И это не говоря уже о том, что вдоль трассы канала возникнут новые болота и подтопления. Моё твёрдое мнение заключается в том, что проект не проработан полностью Я уже не говорю о миллиардах бюджетных денег, которых он потребует уже начиная с этого года… а сколько, кстати, денег он потребует? – обратился он к неприметному человечку из Минфина.

– По нашим подсчетам, – осторожно отозвался тот, – полтора миллиарда в первый год и по два-два с половиной в последующие пять лет.

– То есть всего более десяти миллиардов рублей, – быстро подсчитал Романов, – с непонятной отдачей и понятными проблемами по окончании. Считаю остро необходимым прекратить работы по данному проекту и переключиться на более насущные вещи.

Глава 6

И снова микроэлектроника

Чебриков и Ивашутин сидели рядком в кабинете генсека и понуро смотрели на красивый паркетный пол, как нашкодившие щенки.

– Повторяю ещё раз, – повысил голос Романов, – руководству страны не очень интересны ваши текущие проблемы. И если руководство страны ставит перед вами задачу обеспечить электронную промышленность современными средствами – значит надо эту задачу выполнять. А чтобы помочь вам, вот кратенький перечень крупнейших мировых производителей микрочипов.

Ивашутин взял со стола лежавшую там папочку, открыл и вчитался. Чебриков сопел рядом, смотря ему через плечо.

– Товарищ Романов, – сказал после некоторой задержки Ивашутин, – Штаты и Францию, да и Японию, пожалуй, можно сразу исключить. Слишком опасно. А вот насчёт Южной Кореи и этой… Формозы…

– Тайваня, – поправил его Чебриков.

– Так точно, Тайваня, мысли интересные – можно попробовать…

– На Тайване начинает разворачиваться такая фирма, как UMC, – помог им Романов, – расшифровывается как United Microelectronics Corporation, Объединенная микроэлектронная корпорация. Обратите внимание на главного инженера этой конторы, Мориса Чанга – он много лет работал в Америке в Техас Инструментс, но на склоне лет решил вернуться на родину и запустить собственное дело. Пока, насколько мне известно, дела у него идут ни шатко, ни валко, руководство фирмы его не жалует, и он вполне может согласиться на переход в другое место, если ему предложить что-то стоящее.

– Обязательно обратим внимание, товарищ Романов, – сказал Чебриков.

– Про Америку и Японию вы верно заметили, ловить нам там нечего, а вот соседняя с Японией Южная Корея вполне может стать объектом нашего пристального внимания. Хёндай электроник индастриал, город Ичхон, руководитель Чон Чжу Ен. Название переводится с корейского, как «современность». Вообще-то Хёндай это так называемый «чеболь», знаете, что это?

Два руководителя разведывательных ведомств синхронно покачали головами.

– Это такая форма финансово-промышленных групп в Корее. Корпорации широкого профиля, очень широкого, поддерживаемые правительством. Еще начинают раскручиваться такие чеболи, как КИА, Голдстар и Самсунг… особенно последний – стартует, как ракета в небо. Нам, кстати, можно присмотреться к этой форме хозяйствования, – вдруг притормозил Романов, посмотрел в окно, но все же продолжил.

– Основная сфера их деятельности – автомобиле- и корабле-строение, но это подождёт – сейчас главное микроэлектроника. У кого будут технологии по производству микропроцессоров более высокой степени интеграции, тот и победит. Итак, Хёндай электроник… они, в отличие от тайваньских ребят, специализируются в узкой нише, производят микросхемы памяти, но зато уж производят то, что надо мировому сообществу в необходимых количествах. Если к концу года, – Романов посмотрел на календарь, – ну хорошо, ровно через год, в июне 86-го у нас в стране появятся два завода, один по выпуску микропроцессоров с техпроцессом не менее 1,5 микрометра…

Ивашутин с Чебриковым переглянулись и оба записали мудрёный термин в блокнотики.

– Да, не менее 1,5 мкм. Второй завод должен выпускать микросхемы памяти формата DRAM емкостью не ниже 512 Кбит. Товарищи из Зеленограда окажут вам любые консультационные услуги. Вопросы?

Решился спросить один Ивашутин.

– Григорий Васильевич, у нас весьма ограниченные разведывательные возможности в этих двух странах… к сожалению это так. В связи с этим вопрос – можно ли задействовать наши связи в Северной Корее, Вьетнаме и Китае?

– У вас есть связи в Китае? – удивился Романов. – После культурной революции и объявления нас ревизионистами?

– Кое-что осталось, – пояснил Ивашутин, – всё же в пятидесятых у нас были тесные контакты, десятки тысяч китайцев учились в нашей стране, так что не всё пропало.

– Задействуйте, конечно, – милостиво разрешил Романов, – надо использовать все возможности. Если больше вопросов нет…

В воздухе повисла немая пауза, вопросов больше не возникло, тогда Романов сказал:

– Действуйте…

– Как будем кооперироваться? – спросил Чебриков, когда они вышли из высокого кабинета.

– Давай так, Витя, – без обиняков перешел на ты Ивашутин, – я создаю группу в своем ведомстве, ты в своем, работаем примерно три месяца параллельными курсами, а далее снова встречаемся и координируем усилия.

– Договорились, Петя, – пожал ему руку Чебриков, но на прощание задал еще один вопросик, – как думаешь, с чем связана такая активизация генерального на азиатском направлении? И не проще ли было бы всё это купить, а не воровать?

– С чем связано, не могу сказать, – ответил Ивашутин, – а купить эти штуки по всей вероятности невозможно – ограничения КОКОМ, да и не торгуют они передовыми технологиями, только готовой продукцией. Так что придётся нам попотеть.

А у Романова почти сразу следом за этими двумя разведчиками было назначено заседание по развитию микроэлектроники. Приглашены были руководители отрасли и крупнейших предприятий – НПО «Электроника» из Воронежа, НИИ Ангстрем, Пульсар и Микрон из Москвы и Подмосковья.

– Здравствуйте, товарищи, – поприветствовал их генеральный, после чего сразу перешёл к делу, – цель нашего сегодняшнего совещания – очертить достигнутое в сфере производства микросхем высокой степени интеграции. А также наметить дальнейшие пути развития отрасли. Кто начнёт?

Вызвался Валиев, директор Микрона и по совместительству института молекулярной электроники.

– Прошу вас, Камиль Ахметович, – сказал ему Романов, – не стесняйтесь, говорите как есть – тут все свои.

– На текущий момент, – сказал, откашлявшись, Валиев, – на нашем предприятии полностью освоены и запущены в производство два техпроцесса создание микросхем, с боковой изоляцией диэлектриком, он же «эпипланар», а также с изоляцией окислом «эпипланар». Внедрена технология так называемых «чистых комнат», благодаря которой процент брака удалось снизить до 3-3,5%. Созданы микропроцессоры серии 1802, это полностью отечественная разработка, они были применены в космической технике, при полётах советских станций к Марсу и Венере.

– А что с копированием американских образцов? – задал наводящий вопрос Романов.

– Тут всё по плану, – отозвался Валиев, – серия 580, аналог Интел-8080, выпускается уже несколько лет, в настоящее время готовится к передаче в производство серия 1810, то есть Интел-8086. Серия 1801 имеет систему команд PDP-11, но полного аналога у них нет. Продукция фирмы AMD скопирована в серии 1804.

– Какое минимальное разрешение литографического оборудования у вас сейчас достигнуто? – спросил Романов, Валиев посмотрел на него с большим уважением и быстро ответил:

– К сожалению только 3 микрона. Меньше никак не получается.

– Почему? – задал простой вопрос председательствующий.

– Это сложный вопрос, Григорий Васильевич, – замялся директор, – можно долго рассказывать.

– А вы начните хотя бы, – посоветовал ему Романов.

Следующие полчаса присутствующие были погребены под лавиной доводов и цифр, которые убедительно показывали, что отечественные производители никак не могут вырваться из замкнутого круга. Романов выслушал всё это, не вмешиваясь, а затем закурил и поставил вопрос ребром:

– Что нужно, чтобы перейти у 1,5 микронным техпроцессам?

Валиев нервно перелистнул пару страниц в своём блокноте, посмотрел зачем-то на соседей, которые не мычали и не телились, а потом осторожно ответил:

– Григорий Васильевич, такая точность на сегодняшний день достигнута только на двух производствах в мире – у американского Интела и по последней информации у тайваньского UMC… вы же не хуже меня знаете, что мы работаем с отставанием от лидеров микроэлектроники примерно в 2-3 года. Значит в 87=88 году и у нас будет 1,5 микрона…

– Плохо, – веско отреагировал Романов, – очень плохо. Я сейчас кратенько обрисую ситуацию, как я её вижу, а вы меня поправите, если что. Мир вступил в эпоху компьютеризации, вы, наверно, и сами все слышали про персоналки фирмы Эппл и про ИБМ. Мой скромный прогноз состоит в том, что максимум через 10 лет эти персональные ЭВМ будут стоять на каждом втором столе в учреждениях и будут находиться у каждого третьего гражданина в личном пользовании. А в каждом таком компьютере стоит свой микропроцессор. Это я еще не вспоминаю о промышленной и военной электронике. И тот, кто победит в компьютерной гонке, будет управлять всем миром… ну не напрямую, конечно, управлять, но сильно влиять на все процессы. Поэтому гонка за микронами в производстве микросхем мне слегка напоминает атомное и космическое соревнование сверхдержав в 40-60 годы. Вашей отрасли будет оказаны всё возможное внимание, будут выделены средства, кратно превосходящие нынешние. Наши специалисты разведки ориентированы на всестороннюю помощь вам – от вас же требуется только результат, 1,5-микронная технология не позднее, чем через год и 0,8-микронная через два года. Вопросы?

– Так быстро может не получиться, Григорий Васильевич, – позволил себе осторожную ремарку Валиев, – литография штука очень тонкая и сложная…

– Хорошо, – немедленно согласился Романов, – приплюсуем к моим датам ещё по году, но это уже будет окончательная цифра. Да, зарплаты персоналу ваших заводов будут подняты вдвое уже со следующего месяца. Через полгода ещё вдвое, а за положительные результаты руководство будет иметь право премировать отличившихся в размере годовой зарплаты. Ещё что-нибудь непонятно?

– Никак нет, – бодро отчитался Валиев, – как говорил товарищ Хрущёв – цели определены, задачи поставлены, за работу, товарищи…

Глава 7

17 июня, МИД

Романов с раннего утра выехал в МИД на встречу с дипломатами… в основном с Примаковым, но и остальных забывать не надо. Почему не вызвал их в Кремль? По очень простой причине – ему стало любопытно, как устроена эта сталинская высотка изнутри, он и попросил об экскурсии перед началом беседы. Романова встретил прямо на пороге здания товарищ Громыко и сказал, что всё покажет и расскажет старейший дипломат из ныне числящихся на службе Георгий Маркович Корниенко.

– Сколько лет здесь работаю, – честно признался он Романову, – но такую просьбу от высших руководителей страны встречаю первый раз. С чем связан ваш интерес, Григорий Васильевич?

– Да сам точно не знаю, – признался тот, – мимо ездил много раз, а внутри никогда не был. Вот и решил поинтересоваться, что тут и как, нестандартная же постройка.

– Ну тогда слушайте, – вздохнул Корниенко. – Заложено здание, как и все остальные сталинские высотки, 7 сентября 1947 года. Закончено в 1952 году, летом. Центральная часть дома имеет 27 этажей, высота 172 метра. Вместе со шпилем 225 метров. Два корпуса вдоль Арбата и Денежного переулка высотой по 75 метров, имеют по 16 этажей. Цоколь облицован красным гранитом, а фасад белыми керамблоками. Это самое технологичное здание из всех высоток – в нём 28 лифтов и 4 эскалатора. А теперь давайте проедем на верхний этаж.

Романов согласился и они стартовали вверх на лифте, изготовленном на московском заводе «Подъемник» в 1951 года, как значилось на прикреплённой к стенке табличке. Ехал он не так, конечно, быстро, как в небоскрёбах 21 века, но ощутимо резвее, чем в обычных девятиэтажках.

– Приехали, – сказал Корниенко, открывая двери, тут это вручную работало, – 27-й этаж, смотровая площадка.

Они вышли в просторный холл с многочисленными окнами, отсюда открывался шикарный вид почти на всю Москву. Если смотреть на юг, то хорошо была видна самая большая из сталинских высоток, МГУ. А с севера был старый Арбат со старинной застройкой, Калининский со стекляшками (на одной из них снимали сцену из «Ивана Васильевича» со знаменитой фразой «Красота-то какая! Лепота!»), а далее Манежная площадь и собственно Кремль. Романов, кстати, не удержался, чтобы не процитировать царскую фразу.

– Да, совершенно с вами согласен, – ответил ему Корниенко и продолжил о своём, – площадь внутренних помещений МИДа составляет 65 тысяч квадратных метров. Шпиль был надстроен позже в соответствии с личным пожеланием Иосифа Виссарионовича.

– А строили-то это дела зэки, наверно? – спросил Романов.

– Ну не только они, – смешался на секунду Корниенко, – но спецконтингент, конечно, был задействован, как же без этого.