Уголовный кодекс уголовно процессуальный кодекс в чем разница
Разница между уголовным кодексом (УК) и уголовно процессуальным кодексом (УПК)
Российское законодательство – сложный и многогранный инструмент, в котором сложно разобраться даже эксперту. Уголовное право и процесс сильно пересекаются, взаимно дополняя друг друга. Однако между кодексами, в которых зафиксированы основные положения, имеются серьёзные отличия. Их понимание поможет юристам разобраться в особенностях отрасли.
Определение
УК – это кодекс, состоящий из общей и особенной части, определяющий основные понятия уголовного права и ответственность за несоблюдение уголовных норм. Здесь перечислены ключевые категории (состав преступления, санкции, условия привлечения к ответственности), а также санкции статей.
УПК – это процессуальный документ, который определяет сам механизм возбуждения и расследования уголовных дел, порядок ведения судебного заседания и другие технические тонкости. В нём перечислены и требования к следственным действиям, все лица, участвующие в процессе, их права и обязанности.
Сравнение
Таким образом, УК – это свод определений и правил, которые не только обозначают основные понятия, но и устанавливают санкции за совершение преступлений, условия привлечения к ответственности. УПК только определяет порядок приёма заявлений и сообщений, проведения дознания, предварительного и судебного следствия, виды приговоров, способы их обжалования. При этом в УК содержатся материальные нормы права, а в УПК – процессуальные.
Ещё одно важное отличие в обратной силе закона. Злодеяния квалифицируются по УК на день совершения преступления. Порядок расследования и проведения судебного заседания – в соответствии с действующей редакцией УПК. Таким образом, этот документ обладает обратной силой. В УК имеется не только общая, но и особенная часть. Это исчерпывающий перечень составов преступлений и санкции за нарушение закона. УПК состоит только из общей части. Стоит заметить, что уголовное законодательство в целом не подлежит аналогии права и обладает только прямым действием.
Уголовное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное право
Уголовно-процессуальным законодательством установлена возможность частного обвинения в суде. Такие дела возбуждаются по заявлению потерпевшего, поданному в суд.
Уголовным кодексом РФ установлено три состава преступления, обвинение по которым носит порядок частного:
— умышленное причинение легкого вреда здоровью;
— нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию;
Кто такой частный обвинитель?
В соответствии со статьей 43 Уголовно-процессуального кодекса РФ Частным обвинителем является лицо, подавшее заявление в суд по уголовному делу частного обвинения в порядке, установленном статьей 318 УПК РФ, и поддерживающее обвинение в суде.
Права частного обвинителя
Частный обвинитель наделяется правами, предусмотренными частями 4, 5, 6 статьи 246 УПК РФ:
— представлять доказательства и участвовать в их исследовании;
— излагать суду свое мнение по существу обвинения, а также по другим вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства;
— высказывать суду предложения о применении уголовного закона и назначении подсудимому наказания;
— предъявлять или поддерживать предъявленный по уголовному делу гражданский иск.
Порядок возбуждения уголовного дела частного обвинения установлен статьей 318 УПК РФ.
В случае смерти потерпевшего уголовное дело возбуждается путем подачи заявления его близким родственником.
Вступление в уголовное дело прокурора не лишает стороны права на примирение.
Заявление должно содержать :
1) наименование суда, в который оно подается;
2) описание события преступления, места, времени, а также обстоятельств его совершения;
3) просьбу, адресованную суду, о принятии уголовного дела к производству;
3.1) данные о потерпевшем, а также о документах, удостоверяющих его личность;
4) данные о лице, привлекаемом к уголовной ответственности;
5) список свидетелей, которых необходимо вызвать в суд;
6) подпись лица, его подавшего.
Заявление подается в суд с копиями по числу лиц, в отношении которых возбуждается уголовное дело частного обвинения.
Заявитель предупреждается об уголовной ответственности за заведомо ложный донос в соответствии со статьей 306 Уголовного кодекса Российской Федерации, о чем в заявлении делается отметка, которая удостоверяется подписью заявителя. Одновременно мировой судья разъясняет заявителю его право на примирение с лицом, в отношении которого подано заявление.
С момента принятия судом заявления к своему производству, лицо, его подавшее, является частным обвинителем. Ему должны быть разъяснены права, предусмотренные статьями 42 и 43 УПК РФ, о чем составляется протокол, подписываемый судьей и лицом, подавшим заявление.
Если после принятия заявления к производству будет установлено, что потерпевший в силу зависимого или беспомощного состояния либо по иным причинам не может защищать свои права и законные интересы, то мировой судья вправе признать обязательным участие в деле законного представителя потерпевшего и прокурора.
Обзор изменений в УК и УПК в 2020 году
Декабрь стал для меня традиционным в плане подготовки для «АГ» ежегодного обзора изменений в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство за уходящий год.
К сожалению, давно уже не жду глобальных позитивных сдвигов в результате совершенствования законодательных норм и считаю, что существующие проблемы необходимо решать изменением уголовной политики, введением справедливого суда, повышением профессиональной грамотности правоприменителей и т.д. Поправки же в отечественное уголовное и уголовно-процессуальное законодательство традиционно носят «косметический» характер либо вовсе направлены на оправдание деятельности законодателя, а не на реальные перемены.
Оценивая работу законодателя по поправкам в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство в 2020 г., отмечу, что она была крайне активной. Рассмотрим наиболее важные, на мой взгляд, изменения.
Уголовное законодательство
В частности, введена уголовная ответственность за подкуп третейского судьи по ст. 200.7 УК РФ.
Отныне получение арбитром (третейским судьей), равно как и передача такому лицу или иным лицам по указанию арбитра, вознаграждения в связи с занимаемым служебным положением является уголовно наказуемым деянием. Максимальное наказание за получение предмета подкупа в особо крупном размере (свыше 1 млн руб.) составляет от 7 до 12 лет лишения свободы с кратным штрафом, за дачу предмета подкупа в особо крупном размере (свыше 1 млн руб.) – от 4 до 8 лет лишения свободы с кратным штрафом.
Мне до настоящего времени не известна ни одна подобная ситуация, однако в целом следует признать, что проблемы в сфере третейского разбирательства существовали, и введение уголовной ответственности за подобные действия представляется оправданным.
Изменено содержание примечания к ст. 199 УК о разъяснении понятия крупного и особо крупного размеров.
Крупным размером для целей указанной статьи об уклонении от уплаты налогов теперь признается сумма налогов, сборов, страховых взносов, превышающая за период в пределах трех финансовых лет подряд 15 млн руб., а особо крупным – сумма, превышающая за период в пределах трех финансовых лет подряд 45 млн руб.
Аналогичные изменения внесены в примечания по иным «налоговым» нормам – ст. 199.1, 199.3, 199.4 УК.
Логичное, на мой взгляд, изменение, поскольку и ранее в подавляющем большинстве уголовных дел громоздкие формулировки относительно процентной доли неуплаченных налогов, которые использовались в предыдущей редакции примечания, не применялись. Теперь норма выглядит короче и понятнее для правоприменителя, что можно только приветствовать. Хотя в целом правоприменение по ст. 199 УК вряд ли следует признать либеральным и объективным, поскольку подход к оценке доказательств по этой статье в последние годы фактически сводится к копированию акта налоговой проверки.
Изменены формулировки понятия «преступное сообщество» в примечании к ст. 210 УК.
По инициативе Президента РФ в ст. 210 УК внесено примечание, согласно которому «учредители, участники, руководители, члены органов управления и работники организации, зарегистрированной в качестве юридического лица, и (или) руководители, работники ее структурного подразделения не подлежат уголовной ответственности по настоящей статье только в силу организационно-штатной структуры организации и (или) ее структурного подразделения и совершения какого-либо преступления в связи с осуществлением ими полномочий по управлению организацией либо в связи с осуществлением организацией предпринимательской или иной экономической деятельности, за исключением случая, когда эти организация и (или) ее структурное подразделение были заведомо созданы для совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений».
О необходимости изменений правоприменительной практики по ст. 210 УК, когда данная норма использовалась для ужесточения уголовной ответственности предпринимателей, в последние годы было написано и сказано очень много. Все, за исключением правоохранителей, соглашались с тем, что ст. 210 УК применяется в России избыточно и в основном является способом необоснованного давления на предпринимателей, «выбивания» под страхом ее применения нужных показаний, продления сроков содержания под стражей.
В итоге были приняты указанные изменения, которые, казалось бы, продемонстрировали отношение власти к обозначенной проблеме. Тем не менее думается, что поправки вряд ли привнесут реальные позитивные перемены. Мне, например, не доводилось сталкиваться на практике ни с одним уголовным делом о «преступном сообществе» экономической направленности, где в обвинении речь шла бы об использовании одной коммерческой организации и ее штатной структуры, совпадающей со «штатным расписанием» преступной организации. В связи с этим правоохранители с высокой долей вероятности будут игнорировать названное примечание, что подтверждает ряд уголовных дел по ст. 210 УК, направленных в последнее время в суды.
Считаю, что кардинально решить обсуждаемую проблему помогло бы изменение формулировок ст. 210 УК и указание на то, что преступное сообщество может создаваться лишь для совершения особо тяжких, а не тяжких (как в действующей редакции) преступлений, о чем я не раз высказывался. Это позволит вывести из-под удара правоохранителей подавляющее большинство предпринимателей, в отношении которых возбуждены уголовные дела о преступлениях в сфере экономики (все эти преступления не относятся к категории особо тяжких).
Внесены изменения в ст. 236 УК.
С началом пандемии новой коронавирусной инфекции уголовно наказуемым стало нарушение санитарно-эпидемиологических норм, если оно не только повлекло общественно опасные последствия в виде массового заболевания или заражения людей, но и создало угрозу наступления таких последствий.
Данное законодательное изменение, как и ряд так называемых «коронавирусных» норм, о которых пойдет речь далее, является стандартной реакцией российского законодателя на внешние факторы. Однако в чем заключается столь серьезная общественная опасность нарушения санитарно-эпидемиологических норм при условии, что последствия от этого не наступили, непонятно. Тем не менее отныне фактически любое нарушение санитарно-эпидемиологических норм (например, проезд в метро без маски) может стать основанием для возбуждения уголовного дела, поскольку создает потенциальную угрозу массового заболевания.
Ужесточено наказание за обращение фальсифицированных лекарственных средств и медицинских изделий через Интернет или СМИ по ст. 238.1 УК.
Введена ч. 1.1 ст. 238.1 УК, устанавливающая более суровое наказание (от 4 до 6 лет лишения свободы) за производство, сбыт или ввоз на территорию России фальсифицированных, недоброкачественных лекарственных средств, медицинских изделий и биологически активных добавок посредством Интернета или средств массовой информации.
По всей видимости, это реакция законодателя на то, что основным способом совершения указанных деяний является распространение лекарственных средств именно с использованием Интернета. Ужесточение наказания, на мой взгляд, не является надлежащим способом борьбы с преступностью, однако позиция российского законодателя в большинстве случаев, к сожалению, заключается именно в подобном подходе.
Данные законодательные изменения являются очередной реакцией власти на пандемию Covid-19. Однако, на мой взгляд, законодатель в данном случае ошибочно решил бороться не с причиной, а со следствием, но по-другому в последнее время в уголовном законодательстве почти никогда не получается. В уходящем году мы уже наблюдали несколько достаточно трагикомичных уголовных дел в отношении блогеров и журналистов, распространявших сведения о массовой гибели людей в больницах, неготовности медучреждений к качественному лечению и иных тревожных для власти факторах. Думается, в следующем году норма ст. 207.1 УК может утратить актуальность, и количество возбужденных по ней абсурдных уголовных дел без всяких законодательных изменений закона сойдет на нет, хотя, по большому счету, вносить ее в Кодекс изначально не было необходимости.
Уголовно-процессуальное законодательство
Внесены изменения в понятие разумного срока уголовного судопроизводства, изложенное в ст. 6.1 УПК.
В разумный срок уголовного судопроизводства включен период не только с момента начала процедуры уголовного преследования до момента его прекращения (как в предыдущей редакции), но и с момента подачи заявления о преступлении до момента уголовного преследования (для оценки разумных сроков в интересах потерпевшего от преступления).
Данное изменение связано с соответствующей позицией Конституционного Суда РФ и важно для соблюдения прав потерпевших в уголовном судопроизводстве.
Внесены поправки в ст. 28.1 УПК о прекращении уголовного преследования.
С учетом указанных законодательных изменений в ст. 28.1 Кодекса о прекращении уголовного преследования ущерб, причиненный бюджетной системе РФ преступлением, может быть погашен в любой момент производства по делу (а не только до назначения судебного заседания, как в предыдущей редакции данной статьи), что является основанием для прекращения уголовного преследования по ст. 198–199.4 УК.
Изменение нельзя назвать знаковым, но в целом оно устраняет существовавший ранее «косметический» пробел, то есть является позитивным с точки зрения либерализации закона.
Изменена категория дел, которые могут рассматриваться в особом порядке.
Отныне в особом порядке судебного разбирательства при условии согласия обвиняемого с предъявленным обвинением могут рассматриваться только дела о преступлениях небольшой и средней тяжести – то есть дела о тяжких преступлениях из рассмотрения в особом порядке исключены. Это изменение не касается дел в отношении лиц, заключивших досудебное соглашение о сотрудничестве (в таких случаях по-прежнему в особом порядке могут рассматриваться дела в отношении обвиняемых в тяжких и особо тяжких преступлениях).
Указанное изменение, несомненно, наиболее существенно повлияет на систему уголовного преследования. Будет ли это влияние позитивным? У меня по этому поводу есть серьезные сомнения, несмотря на доводы многочисленных сторонников отмены особого порядка. Изменение повлечет увеличение нагрузки на судей, повлияет на сроки рассмотрения уголовных дел. Увеличится ли количество оправдательных приговоров по делам о тяжких преступлениях? На мой взгляд, если и увеличится, то крайне незначительно, что связано с общим подходом судей к оценке доказательств по уголовным делам.
Так, по делам, рассматриваемым в особом порядке в силу ч. 7 ст. 316 УПК, суд вправе вынести обвинительный приговор, если придет к выводу, что обвинение обоснованно и подтверждается собранными по делу доказательствами, в связи с чем в силу закона судебная оценка по делам, рассмотренным в особом и в общем порядке, не должна различаться.
Полагаю, речь идет не о принятии назревших мер по улучшению качества отправления правосудия и справедливой судебной оценке доводов обвинения и защиты, а о «косметических» мерах, которые, напротив, под видом либерального изменения лишают обвиняемых по делам о тяжких преступлениях возможности выбирать порядок рассмотрения дела и гарантированно получить меньшее наказание.
Постановления Пленума Верховного Суда РФ по вопросам уголовного преследования
Постановления Пленума ВС, с одной стороны, носят рекомендательный характер и не имеют силы закона, но с другой – порой настолько существенно влияют на формирование правоприменительной практики, что не упомянуть о них в обзоре было бы упущением.
Так, Пленум ВС был традиционно активен в принятии разъяснительных постановлений по вопросам уголовного преследования. Приведу несколько наиболее важных.
Изменения в Постановление от 19 декабря 2013 г. № 41
Изменения связаны с введением новой меры пресечения, избираемой на основании судебного решения, – запрета определенных действий. В связи с этим документ теперь называется «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий».
Постановление не содержит каких-то революционных формулировок, состоит из «приятных» для адвокатов позиций, связанных с необходимостью оценки доводов, приводимых нами в каждом судебном заседании. Однако столь же традиционно все эти доводы в большинстве своем на практике не учитываются. Тем не менее знать и цитировать в судах данное постановление, на мой взгляд, необходимо.
Изменения в Постановление от 15 ноября 2016 г. № 48 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности».
Изменения также носят во многом «косметический» характер, но не могу не приветствовать позицию ВС о том, что по каждому поступившему ходатайству следователя надлежит проверять, есть ли в постановлении следователя и материалах сведения о непредпринимательском характере действий подозреваемого (обвиняемого), а также о том, что ссылки на корыстный мотив или способ распоряжения похищенным имуществом не являются подтверждением подобного вывода. К сожалению, на практике суды крайне редко руководствуются указанными разъяснениями, что, однако, не лишает адвокатов необходимости ссылаться на них в обоснование их позиции.
Изменения в Постановление от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий».
Поправки во многом связаны с дополнительными разъяснениями судам в связи с применением ст. 200.4 (злоупотребления в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд) УК.
В постановлении приведены важные для формирования правоприменительной практики примеры иной личной заинтересованности при совершении злоупотребления: «…иная личная заинтересованность при совершении деяния, предусмотренного статьей 200.4 УК РФ, может выражаться в стремлении работника контрактной службы, контрактного управляющего или иного лица, представляющего интересы заказчика в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд, извлечь выгоды неимущественного характера для себя или других лиц, в том числе получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, например в трудоустройстве или продвижении по службе своего родственника.
Также может рассматриваться в качестве проявления иной личной заинтересованности применительно к данному составу преступления стремление в результате допущенного нарушения законодательства Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд получить поощрение по службе, государственную или иную награду, занять более высокую должность и т.п.».
Принято Постановление от 13 октября 2020 г. № 23 «О практике рассмотрения судами гражданского иска по уголовному делу».
В данном постановлении приведены разъяснения по вопросу рассмотрения судами гражданских исков по уголовным делам.
Определенные вопросы возникали в судах при рассмотрении возможных гражданских исков к организациям-работодателям в связи с причинением вреда преступлением работника при исполнении его обязанностей. Судьи зачастую отказывались принимать такие гражданские иски. В связи с этим ВС привел важное разъяснение: «…при рассмотрении уголовных дел о преступлениях, связанных с причинением вреда работником организации (юридического лица) при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей (например, о преступлениях, предусмотренных частью 2 статьи 109, статьями 143, 238 Уголовного кодекса Российской Федерации, далее – УК РФ), к участию в деле в качестве гражданского ответчика привлекается юридическое лицо (статья 1068 ГК РФ); если при совершении преступления вред причинен источником повышенной опасности (например, по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 263, 264 УК РФ), – владелец этого источника повышенной опасности (статья 1079 ГК РФ)» (п. 5).
Постановление содержит ответы фактически на все вопросы, возникающие при рассмотрении гражданского иска в уголовном судопроизводстве, в связи с чем обязательно для изучения адвокатами.
Подводя итог размышлениям о практической значимости изменений в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство в 2020 г., можно сделать вывод, что уходящий год вряд ли может быть «занесен в актив» законодателю. Несмотря на существенный объем законодательных поправок, все они либо вносили «косметические» изменения, либо являлись заведомо провальной попыткой власти решить экономические или социальные проблемы уголовно-правовыми методами. Верховный Суд был взвешен и либерален в его ориентирующих нижестоящие суды формулировках, однако данные правовые позиции в большинстве своем, к сожалению, игнорируются судами, так что и здесь каких-либо серьезных изменений, думается, вряд ли стоит ожидать.
Таким образом, в наступающем году хочется пожелать законодателю заниматься не «движением ради движения», а реальным изменением уголовного и уголовно-процессуального законодательства. В частности, давно назрел вопрос о расширении подсудности дел, рассматриваемых с участием присяжных (предыдущее расширение компетенции суда присяжных показало свою эффективность). Хотелось бы, чтобы к подсудности присяжных были отнесены дела о даче и получении взятки в особо крупном размере, преступных сообществах, бандах, мошенничествах, растратах, а в идеале – и других преступлениях в сфере экономики.
Следовало бы продолжить и «законодательную борьбу» с «искривленным» применением ст. 210 УК, но для этого нужны реальные запреты привлечения к уголовной ответственности по данной статье лиц, совершивших деяния в сфере экономики (или вовсе всех лиц, обвиняемых в тяжких преступлениях, как предлагал автор). «Напрашивается» и расширение полномочий защитника в уголовном судопроизводстве – в частности, предоставление защитнику права назначения некоторых видов экспертиз. В 2020 г. все эти адвокатские надежды остались нереализованными. Остается надеяться, что обзор изменений в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство в 2021 г. будет более позитивным.
Судебный штраф как мера уголовно-правового характера
Раздел 3 Уголовного кодекса Российской Федерации посвящен наказанию (иногда в юридической литературе и в руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации встречается понятие «уголовное наказание»). Согласно ч.1 ст.43 УК РФ наказание определяется в качестве меры государственного принуждения, назначаемой по приговору суда. Виды наказаний перечислены в статье 44 УК РФ (самым мягким видом наказания является штраф).
Помимо наказания как меры государственного принуждения, назначаемой только по приговору суда, уголовный кодекс содержит раздел 6, где указаны иные меры уголовно-правового характера (не относящиеся к числу уголовных наказаний). Это такие меры, как:
принудительные меры медицинского характера (глава 15 УК РФ);
конфискация имущества (глава 15.1 УК РФ);
судебный штраф (глава 15.2 УК РФ).
Новое основание освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа в качестве меры уголовно-правового характера впервые было введено федеральным законом от 3 июля 2016 г. № 323-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности». С тех пор это основание доказало как свою востребованность судебной практикой (причем как по инициативе любой из сторон уголовного процесса, так и по инициативе суда), так и целесообразность (экономится время, затрачиваемое на судебные процедуры; возмещение ущерба от преступлений происходит с большей полнотой и гораздо быстрее; привлекаемое лицо не несет неблагоприятных последствий от получения судимости по приговору суда).
Согласно ч.1 ст. 46 УК РФ штраф как вид наказания есть денежное взыскание, назначаемое в пределах, предусмотренных Уголовным кодексом. В свою очередь статья 104.4 УК РФ установила, что судебный штраф есть денежное взыскание, назначаемое судом при освобождении лица от уголовной ответственности в случаях, предусмотренных статьей 76.2 Уголовного кодекса. Ну а статья 76.2 УК РФ определяет юридические основания для назначения судебного штрафа: лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено судом от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа в случае, если оно возместило ущерб или иным образом загладило причиненный преступлением вред.
Для правильного разрешения вопросов применения судебного штрафа крайне важными являются разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации, содержащиеся в следующих постановлениях:
от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности»;
от 22 декабря 2015 г. № 58 «О назначении судами Российской Федерации уголовного наказания»;
от 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регулирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних»;
от 20 декабря 2011 г. № 21 «О практике применения судами законодательства об исполнении приговора».
Кроме того, многие вопросы применения судебного штрафа получили свое разрешение в Обзоре судебной практики освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа (статья 76.2 УК РФ), утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 10 июля 2019 г.
В целях получения полноты представления о судебном штрафе как мере уголовно-правового характера автор публикации, не претендуя на исчерпывающий характер, попытался привести признаки, отличающие его от штрафа как вида наказания (общим у них является то, что они определяются законом в качестве денежного взыскания):
в отличие от штрафа как вида наказания судебный штраф назначается не по приговорам, а по постановлениям суда с одновременным прекращением уголовного дела и уголовного преследования;
применение судебного штрафа не влечет в качестве правового последствия судимости;
применение судебного штрафа возможно только в отношении лиц, впервые совершивших преступления определенной категории, тогда как штраф в качестве вида наказания может применяться и в отношении лиц, ранее судимых (о том, кого следует считать впервые совершившим преступление, указывается в п. 2 приведенного выше Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. № 19);
судебный штраф применяется только при обвинении в преступлениях небольшой или средней тяжести, тогда как штраф в качестве вида наказания может назначаться и при обвинении в тяжких и особо тяжких преступлениях;
для судебного штрафа предусмотрены иные размеры. При этом минимальный размер судебного штрафа, назначаемого в порядке ст. 76.2 УК РФ, в ст. 104.5 УК РФ не установлен;
правила ст. 46 УК РФ (в случае злостного уклонения от уплаты штрафа, назначенного в качестве основного наказания) к назначению и исполнению судебного штрафа не применяются;
судебный штраф применяется только в отношении лиц, не возражающих против его назначения (тогда как при назначении штрафа как вида наказания по приговору суда суды мнение привлекаемого к уголовной ответственности лица не выясняют).
С целью выработать единые походы к вопросам правоприменения Верховным Судом Российской Федерации утверждены некоторые правовые позиции, обязательные к применению нижестоящими судами. Эти позиции, безусловно, не ответили на все возникшие вопросы, так что остальные подходы должна дать судебная практика. Полагаю, что рано или поздно она будет обобщена в едином постановлении Пленума Верховного Суда, поскольку институт судебного штрафа того требует.
К числу таких позиций относятся следующие:
закон не содержит запрета на возможность освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа при соблюдении предусмотренных ст. 76.2 УК РФ условий и в тех случаях, когда диспозиция соответствующей статьи Уголовного кодекса РФ не предусматривает причинение ущерба или иного вреда в качестве обязательного признака объективной стороны преступления (преступления с формальным составом);
способы возмещения ущерба и заглаживания вреда должны носить законный характер и не ущемлять права третьих лиц. При этом возможные способы возмещения ущерба и заглаживания причиненного преступлением вреда законом не ограничены;
возврат похищенного имущества потерпевшему может быть признан в качестве возмещения ущерба или заглаживания вреда при условии, если лицо добровольно возвратило похищенное им имущество;
имущественное положение лица и отсутствие источника дохода не препятствуют освобождению его от уголовной ответственности и применению меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа;
в описательно-мотивировочной части постановления судьи об удовлетворении ходатайства о прекращении уголовного дела и назначении лицу меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа должны быть приведены, в частности, обстоятельства, свидетельствующие о наличии предусмотренного ст. 25.1 УПК РФ основания для прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования; указание о согласии подозреваемого, обвиняемого на прекращение уголовного дела и (или) уголовного преследования по данному основанию;
уголовный закон не предусматривает в качестве обязательного условия для освобождения лица от уголовной ответственности по основаниям, предусмотренным ст. 76.2 УК РФ, согласие потерпевшего;
в соответствии со ст. 104.5 УК РФ размер судебного штрафа не может превышать половину максимального размера штрафа, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ. В случае если штраф не предусмотрен соответствующей статьей Особенной части УК РФ, размер судебного штрафа не может быть более двухсот пятидесяти тысяч рублей. Тем самым законом определен лишь максимальный размер судебного штрафа. Минимальный размер судебного штрафа, назначаемого в порядке ст. 76.2 УК РФ, в ст. 104.5 УК РФ не установлен;
в настоящее время уголовный закон не содержит положений, регламентирующих порядок назначения судебного штрафа, а также определения его окончательного размера в отношении лиц, совершивших несколько преступлений небольшой и (или) средней тяжести (образующих их совокупность). Поэтому в п. 16.1 Постановления Пленума от 27 июня 2013 г. № 19 отмечено, что совершение лицом впервые нескольких преступлений небольшой и (или) средней тяжести не препятствует освобождению его от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа. В связи с этим суды обоснованно исходят из того, что судебный штраф является не наказанием, назначаемым за конкретное преступление, а иной мерой уголовно-правового характера, применяемой к лицу, и на него не могут распространяться положения ст. 69 УК РФ, предусматривающей назначение наказания по совокупности преступлений;
согласие подозреваемого является обязательным условием прекращения уголовного дела в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа;
участие прокурора в рассмотрении ходатайства о прекращении уголовного дела с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа является обязательным (его мнение судом должно учитываться, но определяющим для суда оно не является);
при освобождении несовершеннолетнего от уголовной ответственности на основании статьи 76.2 УК РФ суду необходимо учитывать особенности, предусмотренные нормами главы 14 УК РФ, касающиеся, в частности, исчисления сроков давности уголовного преследования, сроков погашения судимости, размера штрафа, который может быть назначен несовершеннолетнему в качестве наказания, и т.д.
По наблюдениям автора статьи, с особенным пиететом суды при решении вопроса о применении судебного штрафа относятся к мнению потерпевших. При этом многие суды ошибочно полагают, что вопрос о том, погашен ущерб потерпевшему или нет, решает только сам потерпевший. Это, безусловно, верно, но только к случаям освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим. Верховный Суд неоднократно в своих правовых позициях подчеркивал, что решение о том, возмещен вред или нет, – за судом (во избежание всевозможных злоупотреблений правом со стороны пострадавших от преступлений). Прекращение дел с судебным штрафом, например, осуществлялось и тогда, когда потерпевший, руководствуясь какими-то собственными мотивами, возвращал деньги, полученные от виновного лица.
В личной практике я не раз и не два сталкивался с принципиальной позицией судей, которые прекращали дела с судебным штрафом, даже несмотря на то, что против этого активно возражали потерпевшие, а иногда и прокурор. Ведь главным является наличие правовых оснований для применения этого института в конкретном деле.
Ежегодные данные судебной статистики показывают, что институт судебного штрафа оказался крайне востребованным. Особенно активно им пользуется (безусловно, при наличии к тому оснований) сторона защиты, ведь очень часто привлекаемые к уголовной ответственности готовы заплатить потерпевшим и государству, лишь бы не получить такое крайне неприятное для себя юридическое последствие, как судимость. Да и суды охотно применяют этот институт, высвобождая судебное время для тщательного разбора более сложных и неоднозначных уголовных дел.
Михаил Слепцов, адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро «Слепцов и партнеры», кандидат юридических наук, доцент, заслуженный юрист Российской Федерации