Углеродная нейтральность что это такое
Нефтяные гиганты переходят на углеродно-нейтральную нефть — что это такое?
Подразделение мирового нефтегазового ТНК Occidental в конце января 2021 года отчиталось о том, что оно отгрузило на индийский НПЗ в Джамнагаре два миллиона баррелей углеродно-нейтральной нефти. Неужели нефть и газ — кровь и нервы современной энергетики — по параметрам стали сопоставимы с водородом и «зеленой генерацией»? Если так, то, может, нам тогда не стоит заниматься энергетическим переходом? И можно обойтись традиционными источниками энергии? На самом деле, перед нами типичный пример маленьких хитростей, с помощью которых энергетические и нефтегазовые компании пытаются встроиться в новую эпоху с минимальными усилиями.
Лайфхак: как сделать углеводороды нейтральными
Компания Oxy Low Carbon Ventures (OLCV), отгрузившая 2 млн баррелей углеродонейтральной нефти на НПЗ, пояснила, что их продукция «ликвидировала» выбросы благодаря «углеродным взаимозачетам» (carbon offsets). Головная компания, Occidental, вложилась в системы промышленного улавливания углерода из атмосферы (DAC) ещё в 2019 году. Проекты полностью подпадают под стандарты ООН по взаимозачетам углеродных выбросов в авиаиндустрии (CORSIA). Как заявили представители компании, объема взаимозачетов хватает, чтобы сделать отгруженную нефть углеродно-нейтральной.
То есть, произошло следующее. Компания добыла и отгрузила на танкеры пару миллионов баррелей нефти. Во время операционной деятельности в атмосферу было выброшено, скажем, 10 килотонн СО2. Углеродный взаимозачет — это когда вы реализуете проект, который способен компенсировать сейчас или в будущем ваши выбросы. Причем, проект можно реализовать где угодно, так как изменение климата — это планетарная проблема. Так что, нет никакой разницы, где вы перехватите, захороните или компенсируете углеродные выбросы. И к услугам ТНК, как потенциальных крупных инвесторов, многочисленные электронные площадки, на которых можно купить или вложиться в соответствующие проекты по спасению планеты от выбросов.
В настоящий момент, схема углеродных взаимозачетов переживает второе рождение. Для компаний типа Amazon, JetBlue, Delta Airlines, Nestlé, стран типа Норвегии, городов типа Остина, Техас, или спортивных соревнований типа NASCAR — всё это — прекрасная возможность подтвердить свои прогрессивные намерения и вложиться в «сохранение планеты». А для того же Amazon — один из лучших способов достичь анонсированной цели нулевых выбросов к 2050 году.
Нефтегазовые компании стараются не отставать от гигантов корпоративного IT-мира.
«Мы благодарим Газпром за партнерство с нами по доставке первого груза углеродно-нейтрального СПГ в Европе. Мы уже доставили 7 судов с углеродно-нейтральным СПГ в Азию и очень рады тому, что можем предложить такую услугу нашим потребителям в Великобритании», — прокомментировал в начале марта исполнительный вице-президент корпорации Shell отгрузку первой партии «нейтрального» груза на НПЗ-терминал Дрэгон в Уэльсе.
Взаимозачеты и снижение выбросов
В настоящий момент рынок углеродных взаимозачетов переживает настоящий бум — только в авиации он вырос в 2019 году на 700%! «Сегодня мы все зеленые», могли бы сказать про себя жители Европы, осознавшие, в частности благодаря «климатическим забастовкам», что плывут в одной лодке с другими жителями планеты.
При этом, сам рынок взаимозачетов делится на добровольный и обязательный. На обязательном сейчас торгуется примерно 100 мегатонн выбросов. Но куда интереснее «добровольные» игроки: это более 170 крупных ТНК, пообещавших выйти в ноль по выбросам к 2050 году, а также около 100 стран, муниципальных и региональных единиц, пытающихся добиться этой цели опережающими темпами. Возможности при этом разные. Для металлургических предприятий есть вариант финансирования восстановления мангровых лесов в Индонезии. Норвегия же, у которой 98% энергопотребления идут из углеродно-нейтральных источников, финансирует снижение выбросов в таких странах как Бразилия и ЮАР.
Дилемма мангровых лесов в Индонезии: вырубить для производства креветок и пальмового масла или сохранить для рынка углеродных оффсетов. Фото: Joel Vodell, unsplash.com
Вот только проблема в том, что далеко не всегда такие проекты действительно ведут к снижению выбросов СО2.
Проблемы взаимозачетов
Претензий к схеме взаимозачетов накопилось много. Многие критики прямо говорят, что это все не что иное, как гринвошинг — отмывание репутации и загрязняющий деятельности корпораций с помощью трат на как бы «зеленые проекты». Исследователи даже называли эту программу фантазией, к которой прибегают корпорации — фантазии, за которыми просто стоят интересы крупных финансовых игроков, которые используют оффсеты, чтобы заработать миллиарды, на этот раз на продаже разрешений на загрязнении природы.
Нефтяные станки-качалки компании «Татнефть» в Альметьевском районе Республики Татарстан. Фото: Максим Богодвид / РИА Новости
Схема держится на том, что каждый реализуемый проект взаимозачета должен, во-первых, вносить дополнительный вклад в сокращение выбросов ПГ (углерода, их аналогов) в атмосферу. И тут выясняется, что просто вложиться в солнечную установку, где-нибудь в Таиланде, уже не достаточно. Нужно, например, восстанавливать торфяные болота в Индонезии. А это долго, требует серьезной подготовки и учета многих факторов — экологических, юридических и социальных.
Во-вторых, это должны быть постоянные усилия. Скажем, мегапроект — высадим 1 триллион деревьев — сомнителен сам по себе, но он также требует постоянного наблюдения, мер профилактики — деревья могут заболеть, сгнить, сгореть — и серьезного научного подхода. Лес не является панацеей — даже если его высадить на всей свободной территории суши, это зачтет нам всего 10 лет выбросов (при их современном уровне). Чем при этом будут питаться люди и что будет с планетой, где будут по определению нарушены биогеоценозы, лучше не думать.
Нефтяное пятно в акватории порта Находки. Фото: Амурская бассейновая природоохранная прокуратура / РИА Новости
В некоторых случаях высадка деревьев даже увеличивает выбросы. Например, в Шотландии осушили тысячи гектаров торфяных болот, чтобы высадить там деревья. Как подсчитали экологи, это выделило в атмосферу гораздо больше углерода, чем высаженные деревья могли бы удержать. Так что, самое ценное, что может сделать человечество в данном случае — это тщательно, опираясь на науку, восстанавливать разнообразные природные ландшафты, начиная от саванн, лесов Амазонки или бореальных лесов России и Швеции и заканчивая тундрой, торфяными болотами и мангровыми лесами Юго-Восточной Азии.
В-третьих, необходимо исключить двойные подсчеты и странные игр со статистикой, которыми занимаются многие мировые игроки, включая ЕС. Последний просто включил в отчет о сокращении выбросов поглотительную способность лесов и почв континента. И таким образом получил большую цифру — к 2030 году Европа снизит выбросы на 55% по сравнению с 1990 годом. Россия пошла по похожему пути цифровизации лесов и пересчета их поглотительной способности, чтобы улучшить отечественную статистику выбросов.
В-четвертых, возникает проблема, когда защищая лес на одной территории, страны и фирмы, занимающиеся углеродными взаимозачетами, начинают быстро вырубать лес на менее защищенных территориях. Или же переводят часть этих территорий под лесные плантации: мол, с их помощью мы быстрей поглощаем углерод из атмосферы, а потом используем дерево как сырье для ВИЭ генерации. В Латинской Америке, особенно в бразильской Амазонке, этот подход находит самое широкое воплощение. С печальными последствиями не только для лесов региона, но и для его коренных народов, и обычных жителей, так как все это сопровождается промышленным загрязнением воды, воздуха и почвы.
Все это надо принимать во внимание, но зачастую — это последнее, что интересует корпорации, которые стараются по-быстрому вложиться в «озеленение» своего бренда.
Обыкновенное потребительство
Как выяснило расследовательское издание ProPublica, многие схемы взаимозачетов не выполняют свое предназначение, особенно если это касается рефорестации в странах Юго-Восточной Азии или Бразилии. Некоторые схемы, которые появлялись на рынке, были просто мошенничеством и служили источником незаконного обогащения, как, например, затопление металлических каркасов в Тихом океане. Мол, они послужат местом цветения водорослей, привлекут рыб и послужат источником «захоронения углерода». Проект привлек миллионы долларов, но своей роли не выполнил — как это и предсказывали ученые.
А нидерландская компания ACT commodities продала американским и германским компаниям 2 миллиона единиц взаимозачетов, которые были выработаны устаревшими ветростанциями в Китае. И это совершенно обычная ситуация на этом рынке — 600-700 мегатонн «необеспеченных» выбросов вращаются на нем уже сейчас. Можно только представить себе размах мошенничества и фейковых отчетов, если этот рынок по консервативным оценкам достигнет к 2050 году уровня в 90 миллиардов долларов.
Ветряные установки рядом с рекой Янцзы в Китае. Фото: Yux Xiang, unsplash
К сожалению, на определенном уровне людям хочется верить в то, что углеродные взаимозачеты — это выход из экономики катастроф. С их помощью богатейшие страны мира и их жители могут наслаждаться современным уровнем потребления. Ликвидация диспропорций потребительских выбросов потребовала бы больших вложений в общественный транспорт, системы ЖКХ, энергетики и промышленности, а также создания циркулярной экономики и полной переработки отходов. Но готовы ли к этому жители самых богатых стран мира? Как показывают исследования, не особо. Желательно приложить минимум усилий и сохранить нынешний уровень потребительских возможностей — особенно это касается крупных эмитентов. И современные углеродные взаимозачёты дают отличные возможности бороться с изменениями климата, ничего не меняя по существу.
Глядя на все это, любая другая страна мира задается вопросом — а чем мы хуже? И повторяют «лучшие» практики вслед за самыми продвинутыми регионами. Так что пока не изменится сам подход и не появится понимание, что природа не товар, а основа выживания планеты и человечества как вида, проблемы с подобными схемами будут сохраняться.
Что такое углеродная нейтральность, к которой стремятся модные бренды? Она правда спасет от климатической катастрофы?
Что такое «углеродная нейтральность» и почему это важно?
В идеале компании, которая берет курс на углеродную нейтральность, следует работать в двух направлениях, и компенсация выбросов углекислого газа при помощи сторонних проектов должна быть на втором месте: в приоритете — сокращение самих выбросов при производстве продукта и транспортировках. На практике «откупиться» спонсорством экоинициатив оказывается проще, чем перестраивать собственную систему производства.
Какие модные бренды это делают?
В модной индустрии термин «углеродная нейтральность» возник, конечно, не в 2019 году, но именно сейчас стал всплывать особенно часто. В свете негативного влияния, которое мода оказывает на окружающую среду в целом и на изменение климата в частности, многие бренды поставили публичную цель добиться углеродной нейтральности в кратчайшие сроки.
На саммите G7 32 модные компании подписали пакт, согласно которому они обязуются достичь полной экологической нейтральности (углеродной в том числе) к 2050 году, но многие ставят более близкие временные рамки. Так, Burberry поставили себе срок до 2022 года, а прошедший на Лондонской неделе моды показ бренда уже был сертифицирован как углеродно-нейтральный. Таким же стало и шоу Gucci в Милане. Более того, итальянский бренд уже сообщает о своей полной углеродной нейтральности.
Как это работает?
Если сокращение собственных выбросов CO2 модные бренды могут подтвердить сами, то все, что касается компенсации производства парниковых газов посредством сторонних экологических проектов, они отдают на аутсорсинг. Существуют специальные компании, которые занимаются предоставлением таких компенсаций, — фактически они берут на себя подсчеты цены выделяемого углекислого газа, берут с модных брендов деньги за каждую его тонну и вкладывают в какой-либо проект, предварительно подсчитав, сколько тот может компенсировать.
Впрочем, сейчас, с развитием информационного поля и усилением внимания общества к экологическим проблемам, подобное мошенничество сложнее провернуть. «Раньше существовали компании, которые не занимались предоставлением тех услуг, за которые получали деньги. Это сильно отбросило индустрию назад. Но теперь стандарты становятся строже, бренды лучше разбираются в том, за что платят, проявляют осмотрительность, и мошенники постепенно исчезают», — говорит Кевин Хакетт, директор по стратегии компании Native Energy, которая предоставляет компенсации выбросов проэкологичным брендам вроде Everlane и Reformation.
Что не так с «лесными» инициативами?
Даже если модный бренд не сталкивается с намеренным мошенничеством, значит ли это, что его инвестиция в экологический проект в полной мере пойдет ему «в зачет»? Не факт. Как быть, если компания проспонсирует сохранение леса (как это делают Gucci, поддерживая инициативу REDD+, защищающую от деградации тропические леса), а он однажды пострадает от тотального пожара? К тому же экологи до сих пор расходятся во мнении, как учитывать компенсаторный потенциал лесного массива: углеродный баланс тропических лесов — сложная система, в которой необходимо учесть не только деятельность деревьев, но и, например, почвенное дыхание (выделение и поглощение газов многочисленными микроорганизмами в почве).
Стоит помнить и о потребностях местных сообществ: бренд одежды, базирующийся в Европе и желающий компенсировать свои углеродные выбросы за счет лесов Амазонии, едва ли задумывается о том, как это повлияет на живущих непосредственно в районе этих лесов. «До сих пор не существует проектов, которые могут обеспечить долгосрочное и поддающееся учету сокращение выбросов углекислого газа без негативного воздействия на права человека», — резюмирует доктор Эми Моас, эколог и старший специалист по лесам в Greenpeace.
Что тогда делать?
Если начать разбирать понятие углеродной нейтральности в том виде, в котором сейчас его понимает большинство модных брендов, оно становится похожим на средневековую покупку индульгенций. «Все хотят быстрых решений. Но заявить о своей углеродной нейтральности — это как заштукатурить дыру в стене вместо того, чтобы ее чинить», — говорит креативный директор экологичного и этичного бренда Mother of Pearl Эми Пауни.
Впрочем, то, что современный подход к климатической проблеме — не панацея, не делает его вовсе бесполезным. «Конечно, в первую очередь лучше вовсе не выделять углекислый газ, и именно в этом мы и пытаемся убедить наших клиентов, — рассказывает Арно Бро, генеральный директор компании CO2 Logic, предоставляющей компенсации выбросов, — но мы убеждены, что если ты все-таки что-то выбрасываешь, лучше за собой убирать. А слова «Я против практики компенсаций» ни к чему не приведут». По мнению Бро, ключ к решению проблемы в том, в какой именно проект вкладывать деньги.
Да, некоторые инициативы могут выглядеть не так привлекательно, как забота о лесах, но они более эффективны в плане минимизации углекислого газа в атмосфере. Например, проект по отделению твердых частиц навоза на молочных фермах, разработанный компанией Native Energy, способен компенсировать 2000 тонн выбросов в год c одной фермы (для сравнения: компенсаторный потенциал лесного массива Альто-Майо в Перу, который взяли под опеку Gucci, составит около 500 000 тонн в год при площади 182 тысячи гектаров).
Среди других потенциально эффективных инициатив — развитие восстановительных методов ведения сельского хозяйства. «70% земли Соединенных Штатов находится в частном владении. Если мы убедим фермеров перейти на более экологичные методы работы, это сыграет огромную роль», — считает Адам Чемберс, специалист по климату в Министерстве сельского хозяйства США.
Впрочем, и заботу о лесах не стоит списывать со счетов, полагает доцент Школы географии и развития Университета Аризоны Трейси Осборн, если больше работать над информированностью коренного населения, а главное — пересмотреть подход ко всей системе компенсаций выбросов: «Поворот в решении климатической проблемы требует трансформации нашей социальной, политической и экономической жизни в целом. Компенсации — это только один шаг, но это шаг, который поможет начать двигаться в правильном направлении».
Углеродная нейтральность и углеродные рынки — что это и чем они привлекательны
Каждый из нас оставляет углеродный след на планете, который влияет на климат и состояние окружающей среды. Вспомним аномальную жару 2021 года. Правительства многих государств поддерживают режим «углеродной нейтральности». Что же это такое?
Что такое углеродная нейтральность
Казалось бы, это ничтожные цифры, однако у природы иное мнение, и она бурно на это реагирует: вечная мерзлота перестает таковой быть, почва истощается, появляется все больше пустынь на местах, некогда радующих бурной растительностью.
Виной всему углеродный след, оставляемый деятельностью человека.
До начала мировой индустриализации (конец XIX века) мир не сталкивался с проблемой глобального потепления, потому что природа справлялась с углеродным следом человека: планета в те времена еще не была густо утыкана фабриками и заводами, дороги не бороздили миллиарды автомобилей, а выбросы СО2 были в адекватных количествах.
Нынешнее положение дел внушает опасения: вредные производства и машины настолько сильно загрязняют воздух, что природе самой не справиться.
Углеродная нейтральность вовсе не имеет в виду полное отсутствие выбросов углекислого газа. Принцип этой системы основан на том, чтобы выделяемый СО2 могли поглотить и переработать леса и моря. Также понятие «углеродная нейтральность» подразумевает принятие мер, которые уравновешивают наносимый природе вред. То есть выпустил с конвейера автомобиль — посадил тысячу деревьев. К сожалению, не все компании придерживаются такой философии.
Многие страны, в том числе и Россия, намерены к середине XXI века добиться поставленных целей, а именно — исключить промышленные выбросы, перейдя на экологичные виды топлива и предприняв другие стратегии.
Многие климатологи подвергли соглашение жесткой критике, так как оно не предусматривает каких-либо санкций, если цели не будут достигнуты.
Как добиться углеродной нейтральности
Полного отсутствия углеродного следа при условии жизни на планете никогда не достичь, но добиться его нейтральности вполне возможно. Многие государства используют технологии, помогающие частично или полностью отказаться от добываемых источников энергии. Например, от угля, газа и нефти. Им на замену пришли возобновляемые источники — энергия солнца, сила ветра, течение реки. Крупные застройщики оборудуют современные дома панелями батарей, которые питаются солнечными лучами и помогают частично или полностью обеспечить жильцов чистой электроэнергией, что значительно снижает нагрузку на окружающую среду.
Ответственные компании-производители также принимают участие в достижении углеродной нейтральности: используют биоразлагаемые компоненты, обустраивают пространства для максимального использования солнечного света, отказываются от компонентов, загрязняющих окружающую среду.
Каждый человек в силах добиться углеродной нейтральности. Например, частично или полностью отказаться от мяса. Дело в том, что животные, выращиваемые на фермах, способствуют выработке метана, а сократив потребление мяса, люди уменьшают спрос на этот продукт, тем самым снизив поголовье животных. Самые неутешительные прогнозы обещают уже к середине этого века увеличение потребления мяса почти на 80%, что грозит «метановым коллапсом».
Принципы более экологичной жизни человека помогают уменьшить углеродный след: раздельный сбор мусора, выбор косметики и бытовой химии с биоразлагаемыми компонентами, разумное потребление помогают защитить окружающую среду, а именно Мировой океан и деревья, которые «съедают» СО2.
Сокращение прямых выбросов
При производстве происходят прямые выбросы углекислого газа, им присваивается уровень Scope 1. Они исходят непосредственно от производственных мощностей, транспорта и других источников, подконтрольных собственникам. Сокращение прямых выбросов считается самым эффективным способом снижения СО2 в воздухе. Для производителя это означает уменьшение прибыли: ведь если сокращаются выбросы, значит, уменьшается объем выпускаемой продукции. Пока нет технологий, позволяющих произвести нефтехимическую продукцию без использования углерода. У компаний-производителей два пути:
Улавливание и хранение CO2
Технология Carbon capture and storage, или CCS, поглощает из воздуха углекислый газ с дальнейшей целью использовать его. Например, закачивать в подземные хранилища, отправлять в продуктивные пласты, тем самым повышая количество добываемой нефти, или использовать в производстве продукции нефтепереработки.
За 2019 год технология CCS помогла секвестрировать более 35 млн тонн СО2. Несмотря на гигантскую цифру, этот объем составляет менее 0,1% от ежегодных мировых выбросов.
Кто отвечает за сокращение вредных выбросов
Основная роль в решении этого вопроса отводится властям. Именно руководители стран влияют на добычу полезных ископаемых, экологические реформы и уровень просвещения населения в вопросах окружающей среды. Только от властей будут зависеть действия в рамках Парижского соглашения и достижение заветной цели — углеродной нейтральности. Конкретно ответственность лежит на странах Евросоюза, Китае, Японии и Южной Корее, которые оставляют более 65% от общемирового углеродного следа.
Но никогда не нужно забывать и о личной ответственности. Любой сознательный гражданин обязан для сохранения планеты изменить привычки, образ жизни: выбирать экологичные технологии, разделять мусор, утилизировать пластик, сдавать в переработку одежду.
Что такое углеродные кредиты и кто их выдает
Прототип углеродного кредита (УК) в 1968 году в своей книге описал экономист Джон Дейлз. Уже тогда он предложил продавать права на загрязнения, и эту идею спустя годы видоизменили и предложили использовать представители Америки во время обсуждения Киотского договора в 1998 году.
Если объяснять простыми словами, то углеродные кредиты выглядят так: крупный производитель получил квоты на определенный объем вредных выбросов и израсходовал их до получения новых. Второй производитель получил такое же разрешение, но не израсходовал свои объемы. Первый обращается ко второму за УК, платит деньги и продолжает производство и, как следствие, вредные выбросы, а первый прекращает загрязнение окружающей среды на какое-то время.
Компенсация, которую приобретает компания для уменьшения ее негативного воздействия на экологию, — это и есть углеродный кредит. То есть за крупное производство окружающую среду улучшает сторонний исполнитель и получает за это деньги. Это выгодно фермерским хозяйствам: на своих угодьях они внедряют новые технологии по улучшению качества почвы и поглощению СО2, модернизируют свое хозяйство, тем самым создавая УК, а после получают за это выплаты.
Углеродные кредиты распределяет среди своих индустриальных субъектов государство, также они распределяются через аукционы.
В отличие от углеродного кредита займ от Совкомбанка — это понятный и простой инструмент для достижения ваших целей. Легкий кредит предназначен для среднего и малого бизнеса: оценка платежеспособности происходит в течение 15 минут, а решение будет принято за 5 рабочих дней. Для оформления Легкого кредита потребуется минимальный пакет документов.
Что такое компенсационные меры и как они работают
Компенсационные меры созданы для того, чтобы создать баланс между загрязнением и восстановлением окружающей среды.
Вы купили упаковку подгузников, на которой написано, что сто рублей с каждой проданной упаковки пойдут на восстановление озера Байкал. Вы радуетесь, что помогли природе, и считаете себя эко-френдли. Компания-производитель радуется, считая себя углеродно-нейтральной. Это и есть компенсационная мера, которая в данном примере, к сожалению, не работает: как известно, подгузники — это один из основных источников загрязнения окружающей среды, и сто рублей с каждой проданной пачки едва ли изменят экологическую ситуацию в лучшую сторону.
Но в мире существует огромное количество и других мер, направленных на уменьшение углеродного следа, основной принцип которых — сделал плохо — сделай хорошо:
Углеродную нейтральность одни называют великой аферой, а другие возлагают на нее большие надежды. В любом случае, экологическая ответственность ложится на каждого жителя планеты, и с нас начинаются изменения к лучшему.