с упорством достойным лучшего применения откуда фраза
4. Упорство, достойное лучшего применения
Действия армянских книжников-грамотеев похожи на большую реку: чем дальше и дальше идешь в воду от берега, тем глубже и глубже погружаешься в нее, яснее и яснее видишь длину и ширину ее. /I.R. Скорее армянская пропаганда напоминает гнилое зловонное болото, ступив однажды в которое без длинного шеста подлинных знаний о предмете, уже очень сложно выбраться на твёрдую почву исторической реальности. R.I.\ Смелость, нахальство их день ото дня увеличиваются более и более, смелее и смелее начинают они восхвалять себя и все более и более бесцеремонно обращаться с нами /I.R. засасывая оступившегося доверчивого читателя в трясину лжи, клеветы и инсинуаций R.I.\. Нигде так ясно не обрисовывается раз навсегда принятая ими программа действий, усвоенная хитрость и пронырливость, как в одной европейской газете, в которой по порядку перечислено все, могущее служить к возвеличению и прославлению армян и к уничтожению грузин, внушенное, очевидно, этими учеными грамотеями.
Во время последней войны, именно в 1877 г., французская газета «Temps» прислала в наш край корреспондента, по имени Кутули. Посылаемые им отсюда корреспонденции печатались в ней в продолжение двух месяцев. Вот что пишет этот Кутули по поводу того, в чьи руки он попал еще тогда, когда, на пути к нам, не успел еще проехать от Владикавказа одну станцию. Еще в Балтах встречается с ним намеренно или случайно один артиллерийский офицер, шушинский армянин. Он сажает француза-корреспондента с собою в «повозку» и привозит В Тифлис. О чем этот офицер бедовал по дороге ― неизвестно нам. Надо думать, что он ничего особенно хорошего не сообщил бы о нас. Это основываем на том, что вскоре по приезде в Тифлис офицер этот повел своего нового гостя к ныне покойному Арцруни, редактору «Мшака», который, по словам Кутули, «был главой либеральной партии, и хотя он не духовного сана, но среди армян играл ту же роль, какую Деллингер и отец Гиацинт – среди католиков, и лучше самого патриарха понимает армянское священное писание».
I.R. В отличие от других гордых народов Кавказа, не склонных ублажать влиятельных иностранцев, ограничиваясь общими проявлениями гостеприимства, армяне не гнушаются откровенно стелиться перед нужными людьми, выставляя одновременно желаемое хаями за действительное. Так, например, произошло с Генрихом Абихом, который под неусыпным надзором представителей армянской григорианской церкви, коим он, впрочем, был очарован, потому что всё обставилось как нежная забота и трогательное внимание к гостю, поддавшись переполнявшему его чувству благодарности за поистине царский приём, назвал огромную территорию Армянским нагорьем, хотя исторически там массово армянами и не пахло. [“Армянское нагорье: географический термин или идеологическое орудие против Азербайджана?“ http://www.rizvanhuseynov.com/2013/03/blog-post_9.html ]
То же самое имело место и с французом Кутули, и не просто французом, но корреспондентом влиятельной европейской газеты. R.I.
Нечего и говорить, что г. Кутули не проэкзаменовал бы католикоса армян, но, тем не менее, он категорически заявляет, что это, мол, так. Откуда и как он узнал о преимуществе Арцруни пред уважаемым патриархом? Очевидно, или сам Арцруни пустил пыль в глаза, или другой кто-нибудь, с целью закрыть иностранцу глаза и не дать ему возможности самому присмотреться к окружающему. Очевидно, или сам Арцруни или кто-либо другой постарался вбить в голову новоприезжему французу такую невероятную вещь с целью увеличить в глазах его авторитетность Арцруни, чтобы Кутули легче мог довериться такому мудрецу и видеть только то, на что укажет этот Деллингер и Гиацинт армян. Нечего и говорить, никто не сомневается, что если он что-либо и укажет, то укажет как следует по раз намеченной программе и лицом в грязь не ударит. /I.R. Вообще желание и умение показывать посторонним лишь то, что им надлежит видеть, а то и вообще беззастенчиво приукрашивать свою действительность, характерно для армян, как на бытовом, так и на политическом уровне. Но если первое может рассматриваться как безобидная шалость, то второе влечёт за собой катастрофические последствия. R.I.\
Поведали ему и то, что г. Арцруни прежде всего просветился и набрался учености в Москве, затем в Петербурге и в конце концов в Гейдельберге и что он-де очень сведущ в философии. Дабы еще более возвеличить этого всестороннее образованного философа, наделили его еще одним великим качеством, именно тем, что брат его в Германии служит профессором. Хотя профессорство брата не особенно веская рекомендация для не профессора брата, но, тем не менее, и это не было упущено из виду для вящего возвеличения Арцруни. Вот как они раздули Арцруни, ― хотя бурдюк раздувают тогда лишь, когда он пустой. Они постарались так подготовить иностранного гостя, чтобы каждое слово Арцруни после принималось им за червонное золото. Нечего и говорить, что легковерный француз попал в сети и, как эхо, повторял, без проверки, без расследования, все то, что ему было внушаемо. Вникните-ка во встречу на почтовой станции Балта и во всю эту историю, и вы убедитесь, на какие проделки и фокусы они способны, чтобы только околпачить и перетянуть на свою сторону иностранца. Это однако цветочки, ягодки будут после. /I.R. Минуло уже более сотни лет, но перечисленные грязные приёмы армянской пропаганды остались неизменными, до сих пор вылавливая легковерных из России, Америки и Европы на сладкоголосые рассказы о былом и нынешнем армянском могуществе. R.I.\
Покойный Арцруни вводит Кутули в армянский интеллигентный кружок. Кутули поименно называет всех, с которыми Арцруни познакомил его, ― но нам незачем перечислять их. Достаточно знать, что Арцруни ввел своего нового приятеля в армянский круг. Пошли в честь его обеды, ужины, кутежи, пиры в садах, домах, распевали ему песни, романсы, Кутули жалуется, что раз он вернулся домой с одного из подобных кутежей до такой степени навеселе, что не в силах был взять перо в руки: так все мысли у него перепутались. /I.R. Доведение гостей до невменяемого состояния, когда те уже неспособны рассуждать критически, тоже относится к распространённым приёмам АрмАгитПропа. Непьющие же мусульмане более всего ценят в беседе трезвость. R.I.\ На всех пирах, на каких он бывал, его угощали армянскими кушаньями, которые очень понравились желанному гостю арцруневской либеральной партии. После пригласили его Шиндиси на какой-то храмовый праздник. Здесь же француз окончательно пришел в восторг. Только одно его поразило: оказывается, все бывшие на пирах и на богомолье женщины были «с большими, как гора, носами». Понятная вещь, либеральная партия Арцруни не решилась бы допустить, чтобы такой недостаток присвоен был армянам, и не позволила бы Кутули протрубить по целому миру об этом. А чтобы иностранец не поставил в строку армянам даже этот безобидный недостаток, скоро нашли и козла отпущения. Толково и чистосердечно объяснили ему, что все эти носатые дамы мол, ― грузинки. И за то спасибо! По крайней мере, того, что у них лишнее, что им не нужно, не жалеют для нас, щедрой рукой преподносят нам. На тебе, Боже, что нам негоже! Какого же большего доказательства расположения нам нужно: даже носы свои отдают из любви к нам. /I.R. Вообще, “братья” армяне исторически щедро предоставляли своих женщин во временное пользование, так что сия повадка постепенно превратилась в элемент национального хайского менталитета. R.I.\
Что было делать попавшемуся в расставленные сети ветрогону-французу? Все оказалось армянским: парламент ― армянский, пиры и увеселения ― армянские, праздники ― армянские, Деллингеры и Гиацинты ― армяне, философы ― армянские, кушанья армянские, где же? в Тифлисе! Очевидно, здесь Армения и Тифлис ― город Армении, Какой же другой вывод мог сделать так искусно опутанный пришелец?! И вот Кутули, восхищенный гостеприимством армян, пока еще из Тифлиса никуда не отлучался, восклицает: «Наверное, Эдем был здесь, в Армении»! Таким образом, уверили европейского корреспондента, что Грузия, включая и Тифлис, ― Армения и весть эту заставили его распространить по всему миру при посредстве такой почтенной и влиятельной газеты, как «Temps»! /I.R. Ах, если бы знал великий Илья Чавчавадзе, что буквально через полтора десятка лет в 1918 г. армянские агрессоры нападут на беззащитную и такую наивную Грузию с целью захвата Тифлиса и превращения его в столицу Великой Армении. R.I.\
Однако спросим: какой смысл в таком смешном вероломстве, в такой фальсификации? Ответ на это указал сам Кутули. Он, оказывается, «торопился присутствовать при взятии Карса», но так как и сам Кутули, и его новые друзья-приятели желали выдвинуть вместе с великим восточным вопросом и армянский, то он остается в г. Тифлисе, чтобы «ознакомиться с положением здешних народностей» /I.R. читай армян R.I.\. Ну и постарались ознакомить его: Тифлис и вся Грузия наше, мол, обиталище, наша страна ― и раз это действительно так, кто же скажет после этого, что армяне рассеяны и нет у них территории для сплочения?! Протяните отсюда нить к тому, что говорил Сенковский, и, хотя это представляет «дистанцию огромного размера», вы найдете ключ к заданной нам загадке. Как знать? Легко предположить, что Деллингеры и философы армянские существовали и при Сенковском. /I.R. Да что там при Сенковском, даже беспристрастный анализ армянских хроник древного мира показывает их тенденциозный, а порой и лживый, откровенно ангажированный характер. R.I.\ Ничего нет невероятного в том, что отец похож на сына, а сын на отца. Каков батька, таково и дитятко. Теперь рассмотрим, что они внушили Кутули о происхождении и житье-бытье здешних народностей. Мы говорим: «внушили», потому что Кутули пробыл в Тифлисе так мало, что не мог бы усвоить даже название одной улицы, как же он мог ознакомиться с положением населения Кавказа, будь он даже с таким же всесторонне развитым философским образованием, как г. Арцруни! Что все, переданное им в газете «Temps», внушено ему новыми друзьями, станет ясным, если вникнуть в самую тенденцию рассказа его. /I.R. История Армении ― это то, что армяне, говорят об армянах, а все прочие повторяют их выдумки. R.I.\
По словам Кутули, в Закавказье живут представители четырех национальностей: армяне, грузины, татары и русские. Неужели вы полагаете, что Кутули будет трактовать об этих четырех народностях? И не думайте! Лишь одни грузины были намечены его армянскими друзьями, так как повторяю: «у Али лишь плов на уме». /I.R. Под действием откровенно геноцидальной политики российского правительства по отношению к мусульманам, отголоски которой мы наблюдаем и теперь, татар на тот момент “братья” армяне вообще списали со счетов. Хотя теперь это единственная реальная сила, противодействующая хайской экспансии в регионе. R.I.\ Лишь одно сопоставление грузина с армянином ― вот та игра, в которой козыри всегда, по страшной прихоти судеб, оказываются в их руках. Заставили же они его каркнуть, что Тифлис ― Армения; но и Тифлиса не довольно им ― необходимо заставить его сболтнуть, якобы и все Закавказье принадлежит армянам; и это желание, как увидим, исполнилось. Поведав Европе, что на Кавказе живут представители четырех национальностей, Кутули далее говорит: хотя армян, мол, в настоящее время меньше, чем грузин, всего 600 т. (?), но в конце настоящего столетия число их увеличится и их станет больше последних. А остальные нации? О татарах и русских не упоминается ни слова, как будто они не могут быть приняты в расчет. Не ясно ли, что бельмом в глазу служит лишь перевес грузинского элемента в Закавказье, что они всесторонне философски образованные, непрошенно сующиеся не в свое дело армянские Деллингеры и Гиацинты только и силятся снять это бельмо с глаза. /I.R. Поистине армянская наглость ― рассматривать бельмом на глазу один из старейших автохтонных этносов на Кавказе. R.I.\ Кому взбредет на ум такой смехотворный процесс увеличения прироста армян и понижения грузин там именно, где кроме них живут еще татары и русские?! Оставим и это и спросим: что это за непостижимая такая причина, в силу которой в продолжение 23 лет меньшее число армян увеличится, а большее число грузин уменьшится?! И кому какая нужда в Европе в таких смешных уверениях? «Подождите, мол, в настоящее время армян мало, но в продолжение 23 лет вылупятся и вырастут цыплята их в бывших гнездах орлиных и размножатся»! К чему, спрашивается, эта речь об этом обильном нарождении армян и вымирании, вырождении грузин? Не очевидно ли, по милости чьих проделок, жонглерства околпаченный чужестранец взболтнул смешную чушь: «постойте, армяне размножатся, а грузины переведутся»! Это и называется – «быть рабом своих вожделений». /I.R. Теперь-то мы понимаем, о чём шла речь. Уже тогда “братья” армяне задумывали масштабные геноциды прочих народов Кавказа и даже не стеснялись на это намекать. С мусульманами этот номер прошёл, но грузины всё ещё стоят в скорбной очереди на уничтожение. Вот что следует помнить в Тбилиси. R.I.\
Раз новые друзья Кутули вздумали заставить его писать корреспонденции на почве превосходства армянской народности в Закавказье, то они, разумеется, постарались вбить ему в голову и другие прелести, для оглашения по Европе. И Кутули, как эхо, повторяет внушенное ему ― армяне составляют, мол, на Кавказе «третье сословие» (Tiers etats) /I.R. которое уже рулило на тот момент в Европе R.I.\. В руках их, ― говорит он, ― торговля, все ремесла, все отрасли общественной деятельности. Они ― врачи, адвокаты, люди свободных профессий. У них свои школы, журналы, свой маленький парламент в Тифлисе и проч. В настоящее время из них многие и на военную службу поступают. Мадатов, Бебутов, Агрутинский, Лорис-Меликов, Лазарев, Алхазов, Тер-Гукасов ― всеми этими генералами снабдила, мол, армянская нация русскую армию. /I.R. Скорей наоборот, русская армия охотно принимала к себе представителей этноса, готового делать любую грязную и кровавую работу по геноциду местного мусульманского населения, что мы и наблюдали в многочисленных русско-турецких и русско-персидских войнах. R.I.\
Наш народ не любит поэзии, ― мы больше любим суждение и критику» Так уверяли чужестранца Арцруни и его цех, величаемый господином Кутули «арцруневскою школою». Не знаю насколько можно гордиться нелюбовью к поэзии, но великий Гете сказал: «тот варвар, чьего сердца голос поэта не заставит трепетать». Хотя Арцруни и его «школа» не любят поэзии, но, тем не менее, они не лишены большой фантазии. По мнению в высшей степени всесторонне развитого философа, армяне в будущем составят царство, по словам Кутули, с 30-ю миллионами подданных. /I.R. Так вот откуда идёт эта взятая с потолка цифра. Теперь многочисленные плакальщики несуществовавшего армянского геноцида тоже повторяют её, как население Армянской области, если бы не было 1915 г. R.I.\ Не думаем, чтобы какой-либо разумный армянин согласился с таким необузданным бредом всесторонне развитого философа. Мы убеждены, что ни один армянин, находящийся в здравом уме, не только не скажет, даже и не помыслит об этом. Это стукотня расшатавшейся мельницы, ― между армянами же или нет вовсе таких, а если и есть, то не стоит и говорить о них. Это лишь болтовня бездельника, выжимающего воду из свежего и пока еще влажного сыра и уверяющего, что он выжимает ее из камня. Все это глупый бред одного человека, и да простится ему это! /I.R. Наивный бедняга Чавчавадзе всё ещё надеется, что он имеет дело с порядочными людьми. R.I.\
Допустим, что пророчество Кутули оправдалось бы: грузины и татары обармянились бы и превратились в рабов армян. Ведь это будет каплею для образования 30-миллионного армянского государства! Откуда же Арцруни обещал собрать такое количество подданных? Ответ на этот вопрос покойный философ, наверное, унес с собою в могилу. Повторяем, мы приводим эту смешную историю не потому, что поверили, будто кому-либо из здравомыслящих армян тогда или теперь пришло что-либо подобное в голову, а потому, что у известной группы армян, о которой мы говорим, вошло в привычку трубить именно в подобную трубу. Это подтверждает и сам Кутули. Он говорит нам ― понятно, по внушению армянских Деллингеров ― что Арцруни и «его школа» приняли, мол, жирарденовский девиз: «следует кричать о себе». Справедливость требует сказать, что они действительно «кричат» и с успехом кричат! Какого же еще вам крика, когда «у них и вата производит грохот, а у других и орех даже не грохочет». /I.R. Следует признать сей неоспоримый “талант” армянского народа, но представляется ли он комплиментом? Не думаю. R.I.\
Трубят-то они трубят, и довольно сильно, но иногда так затрубят, что, говоря по совести, должны были бы заткнуть свои уши и с ужасом сказать себе: «Что за трескучую тарабарщину мы слышим!» Наверное для того, чтобы показать Кутули, насколько армяне умны, насколько они успели приспособиться к современным требованиям жизни, они научили его нескольким армянским пословицам и, между прочим, следующим: «К чему тебе знать, кто пек этот хлеб. /I.R. Или цель оправдывает средства, даже если цель кровавая, а средства самые низкие. R.I.\ Если он вкусен, ешь, если даже его пек еврей» /I.R. Ну что вы, армяне не антисемиты! R.I.\, или «где найдешь хлеб, там и селись». /I.R. Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. Именно этот принцип жизни привёл к потрясающей мобильности этой кочевой нации, а вовсе не выдуманные геноциды. Как только в Турции стало голодно, так “братья” армяне, подобно стае прожорливой саранчи, тут же снялись с места и перелетели в благополучную Европу и богатую Россию. R.I.\ Совершенно справедливо, что для таких мудрецов в настоящее время большое поле деятельности; правда, что ныне тот и побеждает, кто следует подобным заповедям, но вряд ли они заслуживают похвалы и гордости. Напротив, эти пословицы ― позор создавшего их народа. /I.R. Стыд глаза не выест ― это как раз про армян. R.I.\
С давних пор христианская религия учит: «Не пожелай… того, что принадлежит ближнему твоему». /I.R. “Братья” армяне не только желают, но активно прибирают к рукам всё, что плохо лежит у окружающих их народов, включая даже то, что, казалось бы, присвоить невозможно ― культуру. R.I.\ С давних пор рядом с этою заповедью идет по всему миру скромное, но достойное и облагораживающее человека учение: «Не насыщайся чужим молоком, не облекайся чужою одеждою». Не пожелай ничего чужого, довольствуйся своим ― это краеугольный камень человеческих отношений, это главная опора нравственности. Правда, если рядом с этим учением привести грузинскую пословицу: «Что отдашь твое, чего нет, ― потеряно», или «давай щедро: ведь и моря и принимают, и выпускают воды», ― то вышеозначенные армянские пословицы, по современному понятию, сочтутся доказательством практического ума, грузинские же ― дурацкой расточительности; но Бог знает, что лучше, гуманнее: есть ли чужой хлеб, или не жалеть своего для бедняка? Кто знает, какое здание крепче: основанное ли на нравственных началах, или на правиле: загребай, хватай чужое и ешь, раз оно вкусно? /I.R. Не хлебом единым жив человек, ― учит Таурат (Ветхий Завет), но то Человек, а “братья” армяне составляют особый биологический вид, для которого заповеди не писаны. R.I.\
Так или иначе, но, будь мы на месте Арцруни и либеральной школы его мы не только не гордились бы приведенными выше армянскими пословицами, но и другим заказали бы: «забудьте эти пословицы ― недостойно не только разглашать их, но даже хранить в сокровенных помышлениях. Но что делать? У всякого своя фантазия. /I.R. Каждый ценит в меру своей испорченности. R.I.\
Вот, оказывается, подкладка того либерализма знамя которого держали «замечательно всесторонне развитые армянские философы», ― Деллингеры и Гиацинты: «где увидишь, мол, хлеб, там и селись». Значит, родина, отечество, обиталища дедов и отцов наших ― пустые слова, одни звуки! Мы не обвиняем в этом всех армян, но да будет известно грамотеям-ученым их, что «иной раз лучше сказать, нежели смолчать ― другой же раз, сказать, повредишь делу».
I.R. В сей главе своего монументального труда святой Илья Чавчавадзе поднялся до уровня библейских обобщений. R.I.
Адаптировал к сегодняшнему дню Ингвар Рюриксон
Упорство, достойное лучшего применения
Модель Токийского арсенала обр. 1927 и 1928 гг.
Ещё в 1927–1930 гг. область и тактика применения пистолетов-пулемётов были японцам неясны: предполагалось в ограниченных количествах использовать их как временную замену лёгких ручных пулемётов. Однако после применения пистолетов-пулемётов японской морской пехотой в уличных боях в Шанхае в январе 1932 года интерес к этому оружию существенно возрос. Штурмовые отряды численностью 10–12 человек, усиленные одним-двумя пистолетами-пулемётами, обладали существенным преимуществом в огневой мощи при скоротечных перестрелках на коротких дистанциях с китайскими солдатами, вооружёнными винтовками и пистолетами.
Особенностями работы автоматики являлись короткий ход ствола и запирание затвора качающимся клином. Подобная конструкция запирания была воплощена в последующей модели пистолета Тип 94 образца 1934 года. Магазинное питание было очень своеобразным — кассетами изогнутой формы на 10 патронов по типу кассет-обойм для пулемётов Гочкисса. Кассеты объединялись в ленту по пять штук и размещались в барабане, ёмкость которого составляла, таким образом, 50 патронов. Альтернативным способом питания был коробчатый магазин ёмкостью, по разным данным, 25 или 30 патронов с шахматным расположением и перестроением в один ряд.
Образец 1927 года прошёл модернизацию в 1928 году. В его конструкцию был добавлен пневматический амортизатор, существенно снизивший темп стрельбы, который теперь регулировался в диапазоне 300–600 выстрелов в минуту. Регулировка темпа стрельбы производилась изменением диаметра отверстия выпускного клапана компрессионной камеры пневмоамортизатора.
На повторных испытаниях образец 1928 года вышел из строя из-за поломки, более не тестировался и рекомендаций по доработке не получил. Несмотря на то, что были изготовлены лишь единичные экземпляры, пистолеты-пулемёты Токийского арсенала являются первыми японскими разработками.
Тактико-технические характеристики экспериментального пистолета-пулемёта Токийского арсенала образца 1927 года (в скобках — образца 1928 года): калибр 8×22 мм Намбу (6,35×16 мм HR, 7,65×17 мм HR, и 7×20 мм Намбу), барабанный магазин на 50 патронов или коробчатый магазин на 30 (20–25) патронов, общая длина — 690 мм, длина ствола — 230 мм, скорострельность — 1200 (300–600) выстрелов в минуту, вес — около 3,2 кг, прицел секторный (градуировка неизвестна).
Оригинальные японские разработки
Прекращение работ по пистолету-пулемёту Токийского арсенала дало начало поиску облика новых экспериментальных «коротких пулемётов» оригинальной конструкции. К 1930 году конструкторский отдел компании Кидзиро Намбу в Токио и военные представители от технического отдела штаба армии сформулировали требования к вновь разрабатываемым образцам «короткого пулемёта». Они были выведены из специфики применения лёгких пулемётов в манёвренных родах войск и касались эффективности автоматического огня.
Технические характеристики пистолета-пулемёта Тип III были оформлены по запросам военных значительно позже, к 1939 году, и были воплощены в виде пистолета-пулемёта Тип 100.
Пистолет-пулемёт Тип I образца 1930 года
В 1930 году конструкторским отделом Кидзиро Намбу была представлена конструкция пистолета-пулемёта необычной для того времени конструкции. Первое, что бросалось в глаза — это размещение приёмника магазина в рукоятке управления огнём. Секторный магазин имел ёмкость 50 патронов, на пятке магазина крепился откидной зацеп для устойчивой стрельбы с упора на бруствер окопа, стену и т.п.
Прицел устанавливался апертурный (кольцевой), с секторной планкой, размеченной до 500 метров, иногда указывается на перекидной целик с дистанциями 100 и 200 метров. Стрельба производилась с открытого затвора, ударник неподвижный, закрепленный на зеркале затвора. Режим огня только автоматический. Флажковый предохранитель, он же переводчик огня — с левой стороны перед спусковой скобой, блокирует как шептало, так и затвор.
Темп огня мог регулироваться в пределах 300–600 выстрелов в минуту. Для регулировки темпа огня служил пневматический буфер в задней части ствольной коробки. Он представлял собой расширительную камеру, на которую воздействовал поршень со штоком, связанный с кожухом-затвором. Величину объема поступающего в расширительную камеру воздуха, а, следовательно, и темп работы цикла автоматики можно было регулировать вращением торцевого винта-клапана, закрепленного непосредственно на диске поршня. При производстве выстрела затвор, двигаясь назад, тормозился, воздействуя через шток на систему, основанную на создании вакуума в камере.
Пистолет-пулемёт Тип I испытывался в 1930 и 1934 годах и был забракован из-за нестабильной работы автоматики, проблем с подачей патронов и предрасположенности к заклиниванию затвора из-за засорения компрессионной камеры пневматического амортизатора пылью, частицами пороха и смазки. Было выпущено всего несколько образцов для испытаний — так, в отчётах на конец 1936 года указывается не более четырёх экземпляров.
Тактико-технические характеристики пистолета-пулемёта Тип I (Shisei Is-Gata Kikauu Tanjuu) образца 1930 года: калибр 8×22 мм Намбу, секторный магазин на 50 патронов, общая длина — 620 мм, длина ствола — 230 мм, скорострельность — 300–600 выстрелов в минуту, вес — 2,8 кг.
Пистолет-пулемёт Тип I образца 1934 года
Нестабильная работа автоматики пистолета-пулемёта Тип I образца 1930 года поставила перед японскими оружейниками необходимость переработки конструкции. Но вместо того, чтобы отказаться от проблемного пневматического амортизатора, перейдя к более простой и надёжной схеме, инженеры Намбу продолжили эксперименты.
В модели 1934 года амортизация также производилась при помощи пневматики с регулировкой сброса воздуха через пять отверстий диаметром от 0,25 до 1,75 мм. Вместо регулирующего винта использовалась задняя крышка ствольной коробки с отверстиями по боковой поверхности, вместо тарельчатого поршня, подпружиненным штоком связанного с подвижным кожухом-затвором, — поршень в виде цилиндрической гильзы. Посредством вложенной короткой пружины на эту гильзу при откате принималась сила отдачи кожуха-затвора. При помощи поворота задней крышки ствольной коробки выбиралось отверстие сброса воздуха из пневматического компрессора и устанавливался темп работы автоматики в диапазоне 400–600 выстрелов в минуту.
Как и в модели 1930 года, стрельба производилась с открытого затвора, ударник неподвижный, закрепленный на зеркале затвора. Режим огня только автоматический.
Для взведения использовался специальный рычаг взвода с левой стороны, перемещаемый рукояткой перезаряжания движением назад-вперёд в специальной направляющей раме. При стрельбе рукоятка перезаряжания оставалась неподвижной. Также взведение затвора было возможно за массивное основание мушки.
Питание патронами обеспечивалось из двухрядных магазинов на 50 патронов с двухрядным выходом, продольной прорезью для визуального контроля количества патронов и удобства зарядки, а также откидной шпорой-зацепом на пятке магазина. Для удобства удержания при стрельбе модель Тип I образца 1934 года оснащалась цельнометаллической шиной-цевьём. Сохранившиеся пистолеты-пулемёты оснащены постоянным прикладом, но в справочной литературе указывается и на модели со складным и съёмным вариантами приклада.
Тактико-технические характеристики пистолета-пулемёта Тип I (Shisei Is-Gata Kikauu Tanjuu) образца 1934 года: калибр 8×22 мм Намбу, секторный магазин на 50 патронов, общая длина — 638 мм, длина ствола — 229 мм, скорострельность — 400–600 выстрелов в минуту, вес — 2,95 кг, прицел секторный, размеченный до 500 метров.
Пистолет-пулемёт Тип II и его варианты
В оружейной литературе часто указывается, что экспериментальные пистолеты-пулемёты Тип I и II передавались для войсковых испытаний как в армию, так и во флот, и первое применение экспериментальных «коротких пулемётов» Намбу связано с событиями в Шанхае — при этом не говорится, в 1932 или 1937 году. Сейчас можно точно сказать, что первыми в Шанхае в 1932 году применили пистолеты-пулемёты морские пехотинцы, и это были покупные Тип ВЕ (SIG 1920). Экспериментальные пистолеты-пулемёты в данных событиях не участвовали, армия обходилась стандартными винтовками Арисака Тип 38, ручными пулемётами Тип 11 и Тип 3.
Пистолет-пулемёт Тип IIA образца 1934 года
Пистолет-пулемёт Тип IIA предназначался для армейских кавалерийских подразделений, нуждавшихся в портативном автоматическом оружии, более надёжном и лёгком, чем пулемёт Тип 11 образца 1922 года, который весил 10,2 кг. Эта 6,5-мм модель проходила тестирования на полигоне Футцу по мощности и способности поражать цели в зимнем обмундировании на дистанциях до 700 метров. В разных источниках указываются разные параметры веса, длины и ёмкости магазина пистолета-пулемёта Тип II под специальный 6,5-мм патрон: от 2,8 до 3,8 кг, от 638 до 700 мм, 30 или 35 патронов. Всего было изготовлено не более четырёх экземпляров этой модели.
Специально спроектированные патроны 7,7×30 и 8,65×30 мм не вышли за рамки лаборатории фирмы Намбу, и на испытания 17 сентября 1938 года отправились модели под уже принятые на вооружение и снабжение патроны. Они показали ненадёжность автоматики и чувствительность к ржавлению и запылению опытных пистолетов-пулемётов Тип I и Тип II. В заключении указывалось отсутствие преимуществ по мощности и надёжности по сравнению с новым пулемётом Тип 96. Тесты на живучесть деталей пистолета-пулемёта ограничились расходом 3000 специальных 6,5-мм патронов, в то время как пулемёт Тип 96 достиг расхода в 80 000 патронов — конечно, с заменой некоторых неосновных деталей и при стрельбе новыми патронами Тип 38G с уменьшенной вспышкой.
Скоба спускового крючка отсутствовала, вместо неё в ложе было выполнено отверстие под указательный палец. Рычаг взведения упразднён, взведение производилось за выступ на кожухе-затворе. Предохранитель располагался слева сзади, ближе к задней крышке ствольной коробки. Переводчик режима огня находился слева впереди, сверху от спускового крючка. Кнопка защёлки магазина располагалась слева в углублении ложи. Магазины использовались двух типов — на 30 и 50 патронов.
Прицел секторный, с апертурным целиком. Система пневматического амортизатора аналогична пистолету-пулемёту Тип I образца 1934 года с выбором темпа автоматического огня. Стрельба производилась с открытого затвора, ударник неподвижный и закрепленный на зеркале затвора. Режим огня только автоматический. Эта 8-мм модель, выпущенная в 50–60 экземплярах, ограниченно применялась японской армией в Бирме, где и попала в качестве трофея англичанам.
Тактико-технические характеристики пистолета-пулемёта Тип IIA (Shisei Ni-Gata Kikauu Tanjuu) образца 1934 года: калибр 8×22 мм Намбу, секторный магазин на 30 или 50 патронов, общая длина — 709 мм (1090 мм со штыком Тип 30), длина ствола — 229 мм, скорострельность — 400–600 выстрелов в минуту. Вес — 2,85 кг без магазина и патронов, 3,09 кг с пустым магазином на 30 патронов, 3,15 кг с пустым магазином на 50 патронов, 3,435 кг с полным магазином на 30 патронов, 3,725 кг с полным магазином на 50 патронов. Прицел секторный, размеченный до 500 метров.
Пистолет-пулемёт Тип IIA образца 1942 года
Пистолет-пулемёт Тип IIA образца 1942 года был несколько короче образца 1934 года и не имел крепления для штыка. Вместо направляющих для его установки был смонтирован массивный адаптер для крепежа с помощью шкворня на авто- или бронетехнике. С правой стороны ложи напротив окна выброса стреляных гильз была установлена металлическая пластина для монтажа холщового мешка-гильзосборника, чтобы стреляные гильзы не рассыпались по полу бронетранспортёра или танка и не попадали в механизмы.
Спусковой механизм, конструкция кожуха-затвора и системы пневматического амортизатора оказались аналогичной модели Тип IIA 1934 года. Для взведения ударника и досыла первого патрона также использовался выступ с левой стороны кожуха-затвора, патроны подавались из секторных магазинов с двухрядным выходом на 30 или 50 патронов. Когда патроны в магазине заканчивались, затвор в заднем положении становился на затворную задержку, сигнализируя о необходимости замены магазина.
Стрельба производилась с переднего положения затвора, режим огня только непрерывный. Внешняя поверхность ствола имела сегментальные продольные долы для улучшения теплоотвода при длительной стрельбе. Прицельными приспособлениями служили апертурный целик с регулировкой по высоте и разметкой до 600 метров и рельсовая мушка, защищённая боковыми крыльями V-образной формы.
Тактико-технические характеристики пистолета-пулемёта Тип IIA (Shisei Ni-Gata Kikauu Tanjuu) образца 1942 года: калибр 8×22 мм Намбу, секторный магазин на 30 или 50 патронов, общая длина — 660 мм, длина ствола — 220 мм, скорострельность — 600–820 выстрелов в минуту, вес — 2,85 кг без магазина и патронов.
Китайская копия пистолета-пулемёта Тип II
Автоматика по-прежнему базировалась на отдаче свободного кожуха-затвора, подпружиненного возвратной пружиной, размещённой «по-пистолетному», вокруг ствола. Взвод осуществлялся за приваренную к кожуху рукоятку, схожую по форме с рукояткой затвора пистолета-пулемёта Томпсон М1921. На кожухе монтировался дульный компенсатор с четырьмя отверстиями или поперечными щелями, расположенными сверху. Пневматический амортизатор был заменён буферной вставкой из твёрдой резины для смягчения удара затвора в заднем положении. Темп работы автоматики постоянный, 500-550 выстрелов в минуту. Режим ведения огня только автоматический. Целик нерегулируемый, постоянный кольцевой, рассчитанный на дистанцию 100 метров. Предохранитель флажковый, с левой стороны выше спускового крючка.
После победы китайских коммунистов над Гоминьданом в 1949 году сохранившиеся образцы пистолета-пулемёта Тип II Мукденского арсенала использовали «китайские добровольцы» во время войны в Корее 1950–1953 гг., где отдельные экземпляры и попали в качестве трофеев к американцам.
Пистолет-пулемёт Тип III и его версии
После заключительных испытаний пистолета-пулемёта Тип IIA образца 1934 года в декабре 1938 года были получены неудовлетворительные результаты по точности при одиночном огне на всех дистанциях при хорошем автоматическом огне на коротких расстояниях. Невысокой была надёжность автоматики при длительной стрельбе и повышенном загрязнении механизмов, перегреве возвратной пружины и засорении пневматического амортизатора. В итоге требования к проектируемым «коротким пулемётам» были пересмотрены.
Новые требования были сформулированы техническим отделом штаба армии уже в августе 1937 года. Основная концепция в виде «большого автоматического пистолета» с подвижным кожухом-затвором была пересмотрена в отношении упрощения и возврата к проектированию на базе классических пистолетов-пулемётов первого поколения типа систем Бергманн-Шмайсер.
Модель Тип IIIA (Shisei San-Gata Kikauu Tanjuu), сконструированная к 1938 году, была основана на идеях, близких к конструкции пистолета-пулемёта Бергманн MP-18/I, в которую внёс многочисленные изменения конструкторский отдел фирмы Chuo Kogyo К.К. под руководством полковника Садамицу Тогучи.
Ствол длиной 228 мм с шестью правыми нарезами был съёмным и крепился к ствольной коробке при помощи поперечного болта-клина, внутренняя поверхность ствола, включая патронник, с целью повышения устойчивости к коррозии и износу хромировалась. Для боепитания пистолета-пулемёта использовался магазин на 30 патронов с двухрядным выходом от модели 1934 года. Магазин примыкался через фрезерованную горловину слева. Стрельба производилась с заднего положения затвора, ударник в виде отдельной детали крепился на затворе и при поломке мог быть заменён.
Режим ведения огня только непрерывный. Темп стрельбы не регулировался, однако варьировался в пределах 400–600 выстрелов в минуту в зависимости от качества патронов, нагрева возвратной пружины и степени загрязнения канала затворной коробки. Предохранитель выполнен в виде переключателя перед спусковой скобой. Ложа из цельной деревянной заготовки карабинного типа с полупистолетной шейкой приклада. Прицел секторный с апертурным (кольцевым) целиком с градуировкой до 600 метров.
В процессе заводских испытаний прототип Тип IIIA показал низкую кучность при стрельбе, а угол горловины для магазина не обеспечивал надёжную подачу патронов на линию досылания.
К январю 1938 года в конструкцию прототипа Тип IIIA последовательно были внесены следующие изменения: установлена укороченная направляющая для возвратно-боевой пружины, уменьшена длина затворной коробки и увеличен вес затвора за счёт удлинения, путём подбора жёсткости пружины установлен постоянный темп стрельбы в 450 выстрелов в минуту. Также переконструировали узел крепления магазина в горловине и форму подавателя в магазине, добавили защитный кожух ствола.
Доработанная модель под обозначением Тип IIIB в апреле 1939 года проходила испытания в техническом отделе штаба армии в Токио и получила в целом положительные отзывы. Нарекания вызывала посредственная кучность при автоматической стрельбе по сравнению с MP-18/I. Было рекомендовано произвести партию в 200 единиц для войсковых испытаний в пехотных, кавалерийских и артиллерийских частях, а также в школах резерва армии.
Для парашютных частей армии часть пистолетов-пулемётов Тип IIIC оснащалась складным на правую сторону прикладом с узлом, аналогичным по исполнению со специальным 6,5-мм карабином Тип 01 для парашютистов, созданным на основе карабина Тип 38.
Существует фотография одной из версий экспериментального пистолета-пулемёта Тип IIIC, оснащённого специальным удлинённым блоком для установки штыка Тип 30. Этот единичный экземпляр проходил модификацию для возможности использования в штыковом бою. В этом варианте общая длина пистолета-пулемёта достигла 1360 мм — как минимальной, аналогично карабину Тип 38 с примкнутым штыком, обеспечивающей эффективное применение в бою.
Тактико-технические характеристики Тип III образца 1937–1939 годов: калибр 8×22 мм Намбу, секторный магазин на 30 патронов, общая длина — 872 мм, длина ствола — 228 мм, скорострельность — 400–600 выстрелов в минуту, вес — 3,73 кг.