рильке пантера лучший перевод
Райнер Рильке. Пантера. Перевод
Пантера
Жардэн де Плант, Париж
Ей не собрать из тысячи фрагментов,
издробленный густой решёткой, мир
в единое. Зрачок, оцепеневши,
давно уже за внешним не следит.
И одержимо мечется по кругу,
пытаясь беспокойство обуять,
но сила грубая внутри лютует
и не даёт на месте устоять.
Лишь иногда живой искрой вернётся
далёкий образ в глубину зрачка —.
По шкуре дрожь видений пронесётся —
и сгаснет в сердце без следа.
Der Panther
Im Jardin des Plantes, Paris
Sein Blick ist vom Vorübergehn der Stäbe
so müd geworden, daß er nichts mehr hält.
Ihm ist, als ob es tausend Stäbe gäbe
und hinter tausend Stäben keine Welt.
Der weiche Gang geschmeidig starker Schritte,
der sich im allerkleinsten Kreise dreht,
ist wie ein Tanz von Kraft um eine Mitte,
in der betäubt ein großer Wille steht.
Nur manchmal schiebt der Vorhang der Pupille
sich lautlos auf —. Dann geht ein Bild hinein,
geht durch der Glieder angespannte Stille —
und hört im Herzen auf zu sein.
Rainer Maria Rilke
ЗЫ
В древние времена зоопарк был удовольствием для богатых. Что-то вроде личного садика с животными.
Но если зоопарк не появляется у народа, народ сам появится в зоопарке. В 1789 году так и произошло. Разъяренная толпа французов, только что разгромивших Бастилию, ворвалась в зверинец Людовика XVI. И не с целью созерцать прекрасных животных. Зверюшек, что более или менее подходили под стандарт «еда», умертвили и отправили на кухню. Несъедобные же были оставлены в ботаническом саду. В 1793 году там был открыт первый в мире общественный зоопарк – Жардин де Планте (Menagerie du Jardin des Plantes).
Основателем зоопарка называют французского натуралиста Этьена-Жоффруа Сент-Илера. Хотя стоит сказать, что его попытки содержать некоторых животных в европейском климате, закончились плачевно. Однако он продолжал исследования по акклиматизации, тем самым открыв новую область для работы ученых.
Пантера. Р. М. Рильке
Im Jardin des Plantes, Paris*
Стал взгляд её безжизненным – всей сутью,
мучительным – в мельканьи прутьев – свет.
Вся жизнь её – стена из тысяч прутьев,
за тысячами прутьев мира нет.
Пластичный шаг, неслышный и упругий,
извечного круженья полусон,
как танец силы в наименьшем круге,
где воли заглушённый слышен стон.
Лишь изредка спадает с глаз завеса,
бесшумно. – Тотчас образ входит внутрь,
в молчаньи тела не находит места,
и в сердце завершает путь.
* Jardin des Plantes – ботанический и зоологический сад в Париже.
Георгий Платонов. 6 октября 2013 г.
Im Jardin des Plantes, Paris
Sein Blick ist vom Vorübergehn der Stäbe
So müd geworden, dass er nichts mehr hält.
Ihm ist, als ob es tausend Stäbe gäbe
und hinter tausend Stäben keine Welt.
Der weiche Gang geschmeidig starker Schritte,
Der sich im allerkleinsten Kreise dreht,
Ist wie ein Tanz von Kraft um eine Mitte,
In der betäubt ein grosser Wille steht.
Rainer Maria Rilke, 1907
Её взгляд от прутьев, проходящих мимо (неё),
стал таким усталым, что он больше ничего не удерживает.
Для неё есть будто 1000 прутьев,
и позади 1000 прутьев нет никакого мира.
Мягкая поступь эластично- сильных шагов,
которой она кружит в наименьшем круге,
это будто танец силы вокруг центра,
в котором находящаяся под наркозом (усыплённая, оглушённая) стоит большая воля.
Только иногда отодвигается занавес (завеса) зрачка
неслышно (беззвучно). Тогда внутрь (вглубь) входит картина (образ)
идёт по напряжённой тишине, безмолвию, молчанию, заложенному в члены тела
и перестаёт быть (прекращается, замирает) в сердце.
Рильке Пантера
Райнер Мария Рильке::
Усталости так много в этом взгляде…
Он вряд ли может что-то удержать.
Лишь прутья… прутья… а за ними сзади
Пантере бела света не видать.
Поднимет веко изредка – картину
Вберет в себя зрачок, затем извергнет,
И тихо-тихо по путям глубинным
Дойдет она до сердца – и померкнет.
Sein Blick ist vom Voruebergehn der Staebe
So mued geworden, dass er nichts mehr haelt.
Ihm ist, als ob es tausend Staebe gaebe
und hinter tausend Staeben keine Welt.
Der weiche Gang geschmeidig starker Schritte,
Der sich im allerkleinsten Kreise dreht,
Ist wie ein Tanz von Kraft um eine Mitte,
In der bet;ubt ein gro;er Wille steht.
Rainer Maria Rilke (Ren; Karl Wilhelm Johann Josef Maria Rilke, 4 декабря 1875г. – 29 декабря 1926г.)
Для сравнения мне удалось найти следующие другие переводы:
Порой зрачков завеса распахнётся,
в них промелькнёт подобие следа,
сквозь мышцы образ вихрем пронесётся
и вмиг исчезнет в сердце навсегда.
Перевод с немецкого, 30.04. 2004г
http://www.poezia.ru/article.php?sid=25158
И лишь порой поднимется несмело
над глазом пленка тонкая, тогда
внезапно тишина пронзает тело
и гаснет в сердце без следа.
Лишь эти прутья клетки отражая,
взгляд изнуренный не приемлет свет.
Лишь эти прутья, эта сталь чужая,
мельканье прутьев, мира больше нет.
Ее походка мощная упруга,
все напряженней движется она,
как в танце, в направленье к центру круга,
в котором воля спит, оглушена.
И редко в замирании мгновенном
расширится отверстие зрачка,
случайный образ пробежит по членам
и в сердце растворится на века.
Она по клетке ходит утомленно;
измученным зрачкам не нужен свет.
Ей кажется, что прутьев миллионы
и ничего за ними больше нет.
Ступает хищник мягко и упруго.
Нет выхода. Вселенная мала.
Так сила в танце мечется по кругу,
где в самом цетре воля замерла.
Порой зрачок, открывшись на мгновенье,
вбирает образ мира, как во сне;
по жилам к сердцу подойдет виденье,
чтобы исчезнуть в глубине.
Цитируется по : Райнер Мария Рильке.Стихотворения.
М., «Художественная литература», 2000г., стр. 321.
***
Перевод В. Летучего:
Скользит по прутьям взгляд в усталой дреме;
и кажется, за прутяной стеной
весь мир исчез, — и ничего нет, кроме
стены из прутьев в гонке круговой.
Упругих лап покорные движенья
в сужающийся круг влекут ее,
как танец силы в медленном сближенье
с огромной волей, впавшей в забытье.
Лишь изредка она приоткрывает
завесы век — и в темноту нутра
увиденное тотчас проникает
и в сердце гаснет, как искра.
***
Перевод Т. Сильман
Пантера
От мерного мельканья черных прутьев
всё растерял её усталый взгляд.
Ей мнится, будто прутья стали сутью
и будто пусто позади оград.
Глухая мягкость поступи упругой,
кружение без отдыха и сна —
как танец сил по крохотному кругу,
где в центре воля спит, оглушена.
Лишь изредка случайный образ глянет
в зрачок, приотворившийся едва,
и в немоту тугого тела канет,
и сгинет в сердце навсегда.
****
Перевод К. Богатырева:
В глазах рябит. Куда ни повернуть их
одни лишь прутья, тысяч прутьев ряд.
И для нее весь мир на этих прутьях
сошелся клином, притупляя взгляд.
Беззвучным шагом, поступью упругой
описывая тесный круг, она,
как в танце силы, мечется по кругу,
где воля мощная погребена.
Лишь временами занавес зрачковый
бесшумно поднимается. Тогда
по жилам бьет струя стихии новой,
чтоб в сердце смолкнуть навсегда.
***
Перевод Александра Биска:
От проходящих прутьев не находит
Себе опоры утомленный взор.
Ей мнится: прутьев тысяча проходит,
И прутья поглотили весь простор.
Беззвучный, мягкий, шаг ее упругий
Размерен и так вкрадчиво силен,
Как будто пляска мощи в узком круге,
Где дух великой воли заключен.
Порой взойдет над глазом воспаленным
Завеса –. Чей-то образ проскользнет,
Пройдет в тиши по мышцам напряженным –
И в сердце, далеко, замрет.
А ниже перевод победителя с конкурса сетевого портала «Заметки по еврейской истории» на форуме «Поэзия» Дмитрия Вайншельбаума:
http://7iskusstv.com/2010/Nomer8/Weinschelbaum1.php
Усталый взгляд мельканье прутьев клетки
Не в состоянии преодолеть.
Ей кажется, что кроме этой сетки
Другого мира там, снаружи, нет.
Изящны и сильны её движенья,
Но путь по кругу безнадёжно мал,
То танца силы вечное круженье,
А в центре – воли спящей пьедестал.
Лишь иногда случается такое:
Завеса с глаз – и снова мир открыт,
По телу движется волна покоя,
Покуда сердце дверь не затворит.
Перевод Александра Герцена
Пантера
В саду растений, Париж
Потерян взгляд её усталый
в строю мелькающих жердей.
Eй грезится, что мир бывалый
предел нашёл в стране идей.
Поступь изящна и упруга,
как танец в темноте на слух.
В дурмане замкнутого круга,
томится явно вольный дух.
Сетевой портал «Заметки по еврейской истории»
Правила форума
Недавно наш Редактор переслал мне для отзыва несколько новых стихотворных переводов, выполненных одним из читателей «Заметок по еврейской истории». В их числе – известное стихотворение «Пантера», которое в 1903 году написал австрийский поэт Райнер Мария Рильке (1875-1926):
Sein Blick ist vom Vorübergehn der Stäbe
so müd geworden, daß er nichts mehr hält.
Ihm ist, als ob es tausend Stäbe gäbe
und hinter tausend Stäben keine Welt.
Der weiche Gang geschmeidig starker Schritte,
der sich im allerkleinsten Kreise dreht,
ist wie ein Tanz von Kraft um eine Mitte,
in der betäubt ein großer Wille steht.
Nur manchmal schiebt der Vorhang der Pupille
sich lautlos auf –. Dann geht ein Bild hinein,
geht durch der Glieder angespannte Stille –
und hört im Herzen auf zu sein.
И именно из-за «Пантеры» предложение уважаемого Евг. Берковича отозваться о присланных стихах не вызвало у меня энтузиазма.
Дело в том, что в 2005 году я тоже сделал перевод «Пантеры» и сейчас, чувствуя себя невольным конкурентом, не был уверен, что смогу объёктивно оценить работу «соперника». Тем более, что я заметил в ней несколько неудачных слов и не смог бы, воздерживаясь от критических замечаний, хвалить перевод: это было бы явным лицемерием.
Мой друг, «alter ego», с которым я поделился своими сомнениями и колебаниями, сказал: «Не смей! Мало тебе прошлогодней истории с переводом Книги Экклезиаста? Хочешь, чтобы тебе снова инкриминировали зависть к таланту, организацию травли Поэта, примазывание к классикам, назвали склочником, кукловодом, жалким уродом и вонючим хорьком?».
Но, представьте себе, нашёлся компромисс! По случайному совпадению, три года назад меня пригласили участвовать в жюри конкурса лит. переводчиков с немецкого на русский, организованного Гамбургским литературным объединением. Пришлось принимать по эл.почте сотни стихов, присылаемых на конкурс; читать, оценивать, отбирать из них лучшие и рекомендовать их для «финала». Заданий не было, стихи для перевода выбирали сами участники. И некоторые из них (точнее – из тех, чьи работы попали ко мне) выбрали как раз «Пантеру» Рильке!
Меня среди них не было: входя в жюри, я своих переводов на конкурс не представлял.
И вот сейчас я добавил к гамбургским «Пантерам» и новую, присланную Редактором, и свою старую, и ещё несколько известных мне переводов этого стихотворения (лишь один из 12-ти можно назвать старым – 1922 года, остальные сделаны за последние 10 лет) – и предложил нашей Администрации: пусть общественность, наши Высокие Сетевые друзья, сами прочитают, и оценят все 12 вариантов русского текста «Пантеры» – как судейская коллегия по фигурному катанию или гимнастике. Без меня, без меня!
Правда, такой способ судейства (каждого из 12-ти оценивать по 10-балльной системе и каждому выводить среднюю оценку) для нас чересчур громоздкий – слишком много судей! Но можно и проще: каждый «судья» просматривает все 12 выступлений и даёт по 1 очку троим или двоим или одному, чьи выступления считает лучшими. А если максимальная сумма очков окажется одинаковой у двоих или всех троих, то призовые места распределяются вторым туром. Но способ опроса, подсчёт голосов и раскрытие авторства – дело Администрации.
Итак, познакомимся поближе с популярным стихотворением Р. М. Рильке «ПАНТЕРА»
Зайн блик ист фом форибергейн дэр штэбе
зо мюд геворден, дас эр нихтс мер hельт.
Им ист, альс об эс таўзэнт штэбе гэбе
унд hинтэр таўзэнт штэбен кайнэ вельт.
Дэр вайхе ганг гешмайдиг штаркер шритэ,
дэр зих им аллеркляйстэн крайзэ дрэйт,
ист ви айн танц фон крафт ум айнэ митэ,
ин дэр бетойбт айн гроссэр виле штэйт.
Нур манхмаль шибт дэр форганг дэр пупиле
зих лаўтлёс аўф. Дан гейт айн бильд hинайн,
гейт дурх дэр глидэр ангешпантэ штыле
унд hэрт им hерцен аўф цу зайн.
Её взгляд от прохождения (стальных) прутьев (клетки)
Так утомился, что он больше не выдерживает.
Ей кажется, что (этих) прутьев – тысяча,
А сзади тысячи прутьев никакого мира (ничего) нет.
Мягкая поступь гибких сильных шагов,
которой она описывает самые малые круги, –
как танец силы вокруг (того) центрального места,
в котором усыплена (подавлена) её большая воля.
Лишь изредка исчезает заслон (её) зрачков
беззвучно прочь. Тогда входит картина внутрь,
через (всё) тело проходит напряженное затишье
и (попав) в сердце, пропадает («перестаёт быть»).
А сейчас вашему вниманию предлагаются 12 переводов, из которых нужно выбрать три, которые вам понравятся больше других.
Упругих лап покорные движенья
в сужающийся круг влекут ее,
как танец силы в медленном сближенье
с огромной волей, впавшей в забытье.
Она по клетке ходит утомленно;
измученным зрачкам не нужен свет.
Ей кажется, что прутьев миллионы
и ничего за ними больше нет.
Ступает хищник мягко и упруго.
Нет выхода. Вселенная мала.
Так сила в танце мечется по кругу,
где в самом центре воля замерла.
Порой зрачок, открывшись на мгновенье,
вбирает образ мира, как во сне;
по жилам к сердцу подойдет виденье,
чтобы исчезнуть в глубине.
Пантерий взгляд, устав таранить прутья,
давно стал пуст. Теперь венцом всего
ей мнятся прутья: там, за прутьев мутью,
нет, кроме новых прутьев, ничего.
Свой тяжкий гнет смягчая неизменно,
от края вглубь ее шаги кружат.
Так в танце Сила мечется по сцене,
где спит Порыв, волшебным сном объят.
Лишь иногда, когда зрачок раздвинет
свой занавес, и впустит мир опять,
былая жизнь по жадным жилам хлынет,
чтоб в сердце снова пеплом стать.
Лишь эти прутья клетки отражая,
взгляд изнуренный не приемлет свет.
Лишь эти прутья, эта сталь чужая,
мельканье прутьев, мира больше нет.
Её походка мощная упруга,
всё напряженней движется она,
как в танце, в направленье к центру круга,
в котором воля спит, оглушена.
И редко в замирании мгновенном
расширится отверстие зрачка,
случайный образ пробежит по членам
и в сердце растворится на века.
Порой зрачков завеса распахнётся,
в них промелькнёт подобие следа,
сквозь мышцы образ вихрем пронесётся
и вмиг исчезнет в сердце навсегда.
В глазах рябит от чёрных прутьев клетки.
Устала так, что тошен белый свет:
Ей кажется, весь мир такой расцветки –
решётка есть, а дальше – жизни нет.
Бесшумным шагом, гибко и упруго
по тесному узилищу она,
как в танце Силы, бегает по кругу,
где Воля у неё погребена.
Но вдруг на миг глаза её трезвеют
И видят что-то, что ушло давно.
Похоже, сердце чует каменея,
что и оно навек погребено.
Взгляд от мельканья прутьев уж не прежний,
усталый, не задержится он здесь.
И кажется, что этой тысячи стержней
и не было, а мир за ней исчез.
Упругий кроткий шаг, который круто
сворачивается, и круг так мал.
Беззвучный вихрь, танцующий как будто,
всю волю мощную в себя вобрал.
Скользя вдоль нескончаемой решётки,
лишь множит прутья утомлённый взор,
меняя мира отпечаток чёткий
на пляшущий решётчатый узор.
Повсюду только чёрных прутьев всходы.
Сжимает круг напрасной силы шаг.
И тайный жар утраченной свободы
потух в невидящих очах.
Сквозь прутья взгляд скользит. И молит: тут я!
И замирает – ни к чему ответ.
Ей кажется: весь мир – сплошные прутья.
А там, за ними ничего уж нет.
Кружить – её спасение и доля.
По-воровски беззвучна поступь ног.
И в каждом круге – посредине – воля,
Застывшая, как каменный божок.
Но иногда с зрачков её спадает,
Тяжёлая, как ширма, пелена,
И некий образ в сердце возникает
И умирает, достигая дна.
От быстрого мельканья прутьев взгляд
устал невыносимо. Мнится ей,
что прутьев тысячи бегут подряд,
что нет снаружи мира, нет людей.
Движенье ловких лап заключено
решёткою в предельно малый круг.
Застыла воля в самом центре, но
поднимется зрачков завеса вдруг,
и мимолётный образ иногда
проникнет в тело, в сердце пролетит,
а там, угаснув сразу, без следа,
своё существованье прекратит.
Усталый взгляд мельканье прутьев клетки
Не в состоянии преодолеть.
Ей кажется, что кроме этой сетки
Другого мира там, снаружи, нет.
Изящны и сильны её движенья,
Но путь по кругу безнадёжно мал,
То танца силы вечное круженье,
А в центре – воли спящей пьедестал.
Лишь иногда случается такое:
Завеса с глаз – и снова мир открыт,
По телу движется волна покоя,
Покуда сердце дверь не затворит.
| Site Admin |
 |
Зарегистрирован: Вт фев 19, 2008 3:02 pm
Сообщения: 87
