перед причастием можно пить святую воду
Соблюдаем каноны, или можно ли пить воду перед причастием
Многие православные христиане интересуются темой того, можно ли что-либо употреблять перед Таинством Святого Причастия. К сожалению, насчет этого вопроса собрались различные «слухи».
Более того, священнослужители и сами по-разному отвечают на данный вопрос. Именно поэтому могут появляться недопонимания правил, которые необходимо осуществлять перед причастием.
Попробуем разобраться, можно ли пить воду перед причастием и исповедью?
Стоит ли перед причащением и исповедью?
Общие правила повествуют о том, что перед Таинством Евхаристии не следует употреблять воду. Более того, христиане должны выдерживать пост, и не употреблять определенные продукты в течение недели, иногда трех дней или суток.
Но если христианин собирается лишь на исповедь, то вовсе не обязательно ограничивать себя в употреблении воды. Это никак не запрещено церковными канонами.
Утоление жажды или необходимость?
Современная православная церковь разрешает употреблять лекарственные препараты и запивать их водой перед причастием, так как такие вещества не являются пищей.
Все православные каноны написаны для здоровых людей. Болеющие могут иметь послабления.
В некоторых случаях больным разрешается и употребление животной пищи в пост и в период подготовки перед причастием. Но для этого должны быть медицинские показания.
За сколько времени до таинства нужно прекратить прием жидкости?
Если человек собирается посетить священное служение в утренние часы, то употребление воды нужно прекратить ночью после полуночи. Сохранять подобное необходимо вплоть до вкушения Таинств Христовых.
Стоит заметить, что священнослужители пришли к такому выводу, что людям, которые соблюдают все четыре больших поста, достаточно просто причаститься на голодный желудок.
Существуют ли различия в правилах в отношении различных видов H2O?
По православным канонам запрещается употреблять какую-либо жидкость в течение 6-8 часов перед причащением.
Большинство священников не рекомендуют употреблять и святую воду перед таинством.
Чай, кофе и любые другие виды воды также не стоит выпивать при подготовке к причастию.
Исключения, при которых разрешается
Употребление воды разрешается, когда человек имеет тяжелое заболевание и ему необходимо запивать лекарственные препараты.
Советы, как справиться с желанием попить?
Жажда является обычным биологическим процессом. Чтобы побороть это чувство и правильно подготовиться к принятию Тела и Крови Христа, можно следовать следующим советам:
Дополнительная информация. Стоит отметить, что некоторые священнослужители рекомендуют употребить небольшое количество воды утром перед причастием, если мысли о воде никак не отпускают и мешают читать молитвы.
Они обосновывают это тем, что гораздо важнее то, как человек осознает и готовится духовно к принятию Святых Даров, чем простое следование физическим запретам.
Все, что необходимо знать об употреблении воды, найдете в этом разделе.
Заключение
Евхаристия или причастие – это то, что приближает людей к Богу. В процессе подготовки к таинству человека могут посещать различные мысли, которые будут мешать ему в процессе подготовки.
В статье представлены некоторые способы, которые могут помочь уменьшить физиологическое желание употребить воду.
Главное — без крайностей! Протоиерей Александр Ильяшенко — о подготовке к причастию
На Архиерейском совещании Русской Православной Церкви был одобрен документ «Об участии верных в евхаристии», принятый на пленуме Межсоборного присутствия. Темы, затронутые в документе, касаются каждого верующего: как часто следует причащаться? Как готовиться к причастию? Как связаны пост и причастие?
Своим пастырским опытом делится протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса в бывшем Скорбященском монастыре (Москва):
– Отец Александр, как часто, на ваш взгляд, правильно причащаться?
– Есть древнее правило (на него ссылаются и в решении Архиерейского Собора), по которому человек, без уважительной причины пропустивший три евхаристических собрания, то есть три воскресных дня и потому три недели подряд не причащавшийся без уважительной причины, считается согрешившим и должен покаяться. Только спустя время он будет допущен к святому причащению.
Это древнее авторитетное решение подтверждается, поддерживается современными установлениями Церкви. Таким образом, очень важно, чтобы христиане причащались часто.
Второй момент – это возрождение церковной жизни, которое связанно, в том числе, и с изменением привычной практики причащения. До революции народ был и благочестивым и христолюбивым, и монархия была православная. Казалось, существовали все внешние условия для процветания России, однако она рухнула.
На мой взгляд, одна из самых главных причин этого – утрата благодатной древней практики частого причащения. До революции люди причащались раз в год или даже раз в жизни, не было традиции причащаться на каждой литургии. Наоборот, это считалось неким искушением, нарушением нормы.
Но практика показала пагубность такого подхода. Так что сейчас можно только радоваться, что возрождаются древние благодатные традиции.
– Не было в вашей практике такого, что кто-то из прихожан говорил: «Боюсь я часто причащаться, можно, буду раз в год»?
– Не было. Душа каждого человека по природе христианка и ей естественно стремиться ко святому причащению, к общению с Господом нашим Иисусом Христом в святых таинствах.
Человек, который понимает, что он может приступать к таинству регулярно, начинает делать это. Другое дело, что если человек на фоне частого причащения живет не по-христиански, нарушает заповеди Божии. Вот тогда можно сказать: «Пока ты не осознаешь своих ошибок, пока ты не перестроишься, тебе надо подождать с причастием».
– В вашей пастырской практике такие случаи были?
– Да, конечно, и немало. Временное отлучение от причастия – очень действенный и едва ли не единственный механизм, может быть, главный механизм, со стороны Церкви, позволяющий влиять на согрешающего человека, который не осознает своих грехов. Услышав, что ему нельзя причащаться, он непременно задумается: «Все причащаются, а я нет. Надо менять свою жизнь!»
Я вижу, как это «работает», как люди даже после благодарят. Ведь покаяние – это осознание своего греха. Человек, может быть, его не видит и спокойно причащается, со всеми вместе. Он ничем не хуже других.
Ведь у нас имеется очень мощная внутренняя греховная защитная реакция, мы сами себя легко оправдываем: «Живу также как и все, все грешат, и я грешу». Картина для него проясняется, когда он вдруг на время лишается такого важного, необходимого каждому христианину – причастия.
Обычно такие вопросы обсуждаются на исповеди: все должно быть строго индивидуально. Нельзя напоказ выставлять этот факт. Я человеку говорю очень мягко: «Ты уж прости меня, пожалуйста. Мне не хочется этого говорить и вообще наказывать неприятно. Лучше сказать: прощаю, разрешаю, приступай с Богом. Но я вынужден тебе сказать, чтобы ты не причащался».
Некоторые, услышав подобное, очень расстраиваются. И ты расстраиваешься. А что делать? Иногда начинают давить: «Батюшка, да я не могу, я не выдержу, это жестоко».
Несколько раз я давал слабину: «Ну, хорошо, раз ты уж так просишь, давай». И, причастившись, человек срывается, вновь возвращается к тому, о чем говорили во время исповеди. И потому уже сам понимает, что необходима ему эта мера, хоть она и тяжелая.
– Как вы рекомендуете готовиться к причастию тем, кто впервые собирается приступить к таинству?
– Сначала нужно очень серьезно поисповедоваться. Во-вторых, конечно, нужно прочитать Евангелие, чтобы понимать, о чем идет речь.
В-третьих, начать по возможности регулярное посещение храма. Дальше уже Сам Господь действует. Есть хорошее правило: не можешь сделать лучше – не мешай. Наша задача не мешать Господу Богу привлекать к Себе людей. Священник есть только свидетель.
Вот я свидетельствую, что человек действительно кается. Значит, это счастье, Бог его благословит. Если человек не кается, я должен ему сказать: «Слушай, брат мой (сестра), ты заблуждаешься, сам себя обманываешь, думая, что каешься. Но даже не понимаешь что это такое – покаяние. Лучше для тебя подождать немного, а чрез такое время приходи, чтобы тебе всё было ясно».
Потом человек вновь приходит, уже осознавая, что с ним происходит. Ведь тут уже действовал Сам Господь. Мое дело, повторяю, не мешать, и иногда лишь чуть-чуть сориентировать человека, чтобы он осознал свою ошибку.
Понятно, что в таких случаях человеку нужно объяснять. Не выступая в качестве инспектора дорожного движения: «Здесь налево, там направо», а помогая понять, сориентироваться, почувствовать свое место, чтобы с ясным сердцем человек приступал к великому спасительному таинству Причащения.
Не нужно накладывать бремена неудобоносимые. Если человек приходит в первый раз, для него страшная нагрузка – это первый раз исповедоваться.
Сколько раз было – подходит человек исповедоваться в первый раз, спрашиваю: «Страшно?» – отвечает: «Страшно!» – «Правильно, – говорю, – конечно, страшно. Обычно все себя так чувствуют». Надо как-то с человека снять напряжение, пусть он поймет, что не только ему одному страшно, когда он исповедуется, всем страшно.
Если человек не чувствует себя скованным, значит, он сможет глубоко, от души покаяться, воспринять то, что ты ему говоришь.
– Как вы рекомендуете готовиться к таинству тем, кто причащается регулярно?
– Когда человек живет церковной жизнью, регулярно ходит в храм, регулярно исповедуется и причащается, соблюдает среду и пятницу, то если он попостится день накануне причастия, получится уже три постных дня в неделю. Или пять в две недели. Это немало.
Нельзя людей сажать на полностью монашеский рацион. У нас – напряженная городская жизнь со своими противоречиями, нервотрепками и так далее. Еда должна соответствовать нагрузкам.
Да, от поста никто не умирал, но и возводить пост, одно из очень важных, но вспомогательных средств, в абсолют тоже неправильно.
Мы должны жить в послушании Церкви. Говорят, что послушание выше поста и молитвы. Если ты исполняешь церковное установление, заповедь Божью и трудишься шесть дней, седьмой посвящая Господу, ходишь по воскресеньям в храм – это очень большая дополнительная нагрузка для человека, который напряженно учится или напряженно работает. Значит, ему надо дать возможность как-то восстанавливать силы.
Главное, что человек в Церкви. Если в Церкви, подчиняется церковным установлениям, он уже проявляет смирение и активный подход к церковной духовной жизни. Слава Богу, очень хорошо!
Молитвенное правило перед причастием тоже не должно быть непосильным. Ведь это все происходит, повторяю, на фоне большой нагрузки на работе, в семье и так далее.
Есть утреннее и вечернее правило. Исполняешь их – хорошо. Прочитал Последование ко Святому Причащению – очень хорошо. Если можешь взять на себя еще больший молитвенный подвиг – замечательно. Только смотри, чтобы не вышло вот как: ты взял на себя много, потом перенапрягся и вообще перестал молиться.
Должна быть посильная молитвенная подготовка. А это, как я уже сказал, – ежедневные утренние и вечерние молитвы и Последование ко Святому Причащению.
Я не раз сталкивался, что человек взял какое-то слишком большое молитвенное правило перед причастием, а потом говорит: «Ой, батюшка, не могу, не справляюсь». Тогда, конечно, приходится пожурить: «Не то плохо, что ты большое правило взял, а плохо, что благословение не взял на него». Хотя очень редко случается, что взял человек и благословение, а потом говорит, что тяжело. Если видишь, что трудно человеку, сними с него это послушание.
Главное, чтобы в такой ситуации было некое ограничение по времени: например, сорок дней читать большее количество молитв. Трудно, но человек может выдержать. Больше выдержал – молодец. Значит, дальше думаем, может быть, сделать перерыв?
– Как быть с супружеским постом для тех, кто причащается регулярно?
– Здесь есть установления Святых Соборов, Святых Отцов, что накануне причастия должно быть супружеское воздержание. Оно должно быть в течение многодневных постов. Это едва ли не самый трудный вид поста. Но зато могу сказать, что кто такой пост выдерживает, то того Сам Господь вознаграждает. Предполагается супружеское воздержание и накануне постных дней – среды и пятницы.
Но с каждым из прихожан такие вопросы обсуждаются индивидуально и тактично. Я могу дать совет, а человек может его исполнить, или не исполнить.
Бывает, человек регулярно причащается, и вот не сдержался и нарушил пост, пусть пропустит один раз, не причастится.
Если речь о каких-то исключительных случаях, нужно смотреть индивидуально. Наша задача не строгость напустить на человека, однако чтобы он понимал, что и распускаться нельзя.
Дал человек слабину, пусть потерпит, пропустит причастие.
А если это действительно особенная ситуация: вернулся, например, муж из продолжительной командировки, давно не причащался. По жене своей соскучился. По-человечески все понятно. Да, некий грех, пусть он и кается. Но здесь все решается деликатно и индивидуально. Нет общих рецептов.
Самое главное, чтобы без саможаления: «Ой, вот я такой особенный, мне нужны особые условия». Чем строже к себе, тем лучше.
– Бывает, что вы допускаете к причастию без исповеди постоянных прихожан?
– Да, бывает, в дни больших праздников, когда очень много причастников, например, на Пасху или на Рождество. И то только тех, кто регулярно исповедуется.
Человек – существо совестливое и если он регулярно ходит в храм, исповедуется, причащается, то он сам скажет, когда у него что-то есть. Совесть не позволит вот так просто подойти.
– Если говорить про детское причастие?
– Родители, дети сами хотят подойти, когда ребёночку исполнится семь лет. Это же торжественное событие. Приголубишь ребеночка, поговоришь, он покается в том, что маму не слушается, например. Погладишь по головке и скажешь: «Молодец, покаялся, но старайся мамочку слушать».
Но затем не обязательно исповедовать его перед каждым причастием. Нельзя превращать таинство в формальность. Ну что ребенок может из себя каждую неделю выдавливать? Опять же, у деток чистая, светлая душа, и если что-то на этой душе есть, он сам подойдет, и сам будет исповедоваться.
– Как быть с причащением на сплошных, особенно праздничных, седмицах?
– Речь идет о том, что мы живем в послушании Церкви. Если Церковь дает разрешение на скоромную пищу, ты должен Церковь слушаться, или не должен? Если должен, то спокойной совестью причащайся. Послушание выше поста и молитвы. Если ты во время сплошной седмицы позволяешь себе поститься, вопреки тому, что Церковь благословляет, значит, Церковь не слушаешься.
Перед причастием можешь вечером немного облегченный ужин съесть: без колбасы и сосисок, и причащайся, благодаря Господа за то, что Он дает такой праздник, когда можно вкушать все и причащаться Святых Христовых Тайн.
Православная Жизнь
Протоиерей Павел Великанов отвечает на вопросы читателей.
— Если священник не допускает к Причастию, в каких случаях это считать обоснованным, а в каких — своеволием?
— В норме, если человек ведет здоровый христианский образ жизни, не нарушает основные заповеди, кается, живет в целом по церковному укладу, то ситуацию недопуска такого человека к Причастию надо рассматривать как что-то экстраординарное.
Если мы говорим не о церковном человеке, а о том, кто либо только-только переступает порог храма, либо вообще случайно оказался в храме и встроился в очередь к Причастию, то в этом и проявляется ответственность священника: он, как правило, распознает такого человека и без исповеди, без соответствующей подготовки его не допускает.
Но нельзя исключать и ситуации, когда священник не допускает своих хорошо знакомых духовных чад. Это своего рода инструмент для вразумления, острастки, потому что отлучение от общения со всеми верными в Таинстве Евхаристии — это сильнейшая утрата для внутренней жизни православного христианина.
— Расскажите, когда вы не разрешали человеку причащаться?
— В моей личной практике не так много было подобных случаев. Как правило, это было связано с тем, что человек находился в неадекватном душевном состоянии. Например, непрощенной обиды, откровенной злобы. Если человек не кается, а просто свидетельствует: «Я ненавижу такого-то», — у меня нет никаких оснований менять свою позицию. Конечно, не нам запрещать Богу действовать тем или иным образом, это смешно. Но опыт отцов, переданный нам веками, однозначно свидетельствует, что Бог не сможет нанести Свою печать на душу человека, который находится в состоянии сознательного ожесточения.
Причастие для христианина — это своего рода взятие духовной вершины, которая без соответствующей подготовки может быть не только не полезна, но даже опасна. Если мы на Эверест отправим человека неподготовленного, есть очень большой риск, что он свою жизнь там и окончит, потому что произойдут критические изменения в его организме: давление, температура, влажность и другие параметры сильно отличаются от привычных ему. То же самое и в Причастии: если человек не был готов, если он внутренне не прошел этот духовный подъем, то священник ради пользы самого человека должен его предупредить и предотвратить участие в святом Таинстве.
— Довольно часто люди говорят, что достойным Причастия быть нельзя, это приводит к таким высказываниям: «Хочу причащаться, но таким отвратительным существом себя чувствую… Какое мне еще Причастие?» И в дальнейшем человек причащается все реже, ему крайне трудно подготовиться. Так достойны мы или нет? И кто достоин?
— Молитва, которую читает священник перед Причащением, завершается словами: «Да будет сие во оставление грехов и в жизнь вечную». Причастие — это не вишенка на торте, которую хорошо бы получить, но если не получишь, то ничего страшного. Мы причащаемся для того, чтобы получить в своей душе тот самый божественный свет, который отгоняет любую тьму греха, потому что грех — это непроживание Бога как самого главного, самого светлого, что есть в нашей жизни. Поэтому, причащаясь, мы не просто получаем некое свидетельство того, что мы такие замечательные, исполненные всех добродетелей и чужды всех грехов. Нет.
Когда человек входит в темную комнату, он в первую очередь начинает искать в ней не какие-то предметы, а выключатель. Для нас Причащение — это и есть тот самый выключатель, и только свет подскажет нам, в каком направлении двигаться.
Мы включаем свет и видим, что посередине комнаты стоит огромный шкаф, и он блокирует свет в большей части помещения.
Вот это и есть правильный результат правильного Причастия. Не когда человек ощущает себя на седьмом небе от счастья, а когда он воочию увидел огромный шкаф в своем внутреннем пространстве, уткнулся в него и понял, что света могло бы быть больше. Дальше он начинает думать: из чего состоит этот шкаф, как его разбирать, как его вынести оттуда? Вот так раз от раза человек постепенно приводит у себя в душе все в порядок.
«Подготовился к Причастию, а с утра выпил воды»
— На что следует обращать внимание, когда готовишься к Причастию?
— Самое главное — это потребность в самом Причащении. Если человек хочет причаститься, если у него есть алчба более близкого, более непосредственного богообщения, чем то, которое он может иметь помимо божественной литургии, это и есть главная задача и главное правило Причащения и всего того, что предваряет участие в Евхаристии.
Если этого нет, если человек сам себе толком не может ответить, зачем он идет причащаться, то сколько бы он ни вычитал правил, каким бы строгим ни был его пост, сколько бы он ни обзванивал своих знакомых с просьбой о прощении, если он не понимает, зачем ему нужен Христос, зачем ему необходимо Причащение, я думаю, что он, скорее, будет не подготовлен к этому.
— Как часто вы советуете причащаться?
— Если ответить совсем кратко, я бы сказал так: это зависит от внутренней потребности самого человека. Если человек не мыслит присутствия на литургии без Причащения и всякий раз причащается, это можно назвать церковной нормой. Но если в силу тех или иных причин человек понимает, что ритм его жизни не позволяет ему иметь какое-то пространство внутренней тишины, для того чтобы уметь пережить погружение в Таинство, — то тут могут быть разные варианты.
Такой же вопрос можно было бы задать человеку, который идет куда-нибудь на концерт или в картинную галерею.
Как часто следует ходить? Так часто, как того требует душа человека.
Если ему достаточно час постоять перед любимой картиной, и это его наполнит настолько, что он, снова и снова мысленно возвращаясь к этой картине, будет чувствовать мощный заряд — значит, такому человеку хватит сходить один раз в год. А другой каждый день готов ходить. Если он не может насытиться, каждый раз поднимается на какие-то новые уровни своего осознания этой красоты, пусть ходит каждый день. Поэтому здесь, я думаю, не может быть никакого универсального рецепта.
— Вот я весь такой духовный, подготовился к Причастию, каноны прочитал, постился, а потом — раз — и утром случайно выпил воды. Что, все насмарку?
— Я не думаю, что человек, который случайно, по забывчивости или по причине какого-то объективного требования своего организма, по причине болезни, выпьет воды перед тем, как пойдет причащаться, смертно согрешит. Я думаю, это вопрос, который большинство разумных священников даже задавать не будут, понимая, что непитие воды — это всего лишь проявление того евхаристического поста, усеченным вариантом которого сегодня является невкушение и непитие.
Это опять некий инструмент, который готовит нас к переживанию причащения как к самой главной, самой первичной духовной пищи. И не надо его абсолютизировать и превращать в какую-то магию, будто в желудке произойдет какая-то страшная химическая реакция, и человек окажется в тяжелой болезни, или будет проклят, или причащение будет ему в осуждение.
Другое дело, если человек относится к евхаристическому посту с пренебрежением, с безразличием, считая это излишним, ненужным. Но это уже вопрос его совести, послушания церковному порядку, канонам.
— Объясните мне как первокласснику, почему непитие помогает духовно подготовиться?
— Во многих сказках есть безумные условия, которые герои должны выполнить, чтобы получить желаемый результат. Например, нельзя увидеть лицо невесты до свадьбы, нельзя открыть какой-нибудь ларец. Это является мощнейшим инструментом не только проверки человека на верность и полное доверие, но и изменения самого человека. Ты внутренне, может быть, с этим не соглашаешься, но твоя вера оказывается сильнее любых твоих домыслов, предположений, размышлений.
Дело не в непитии как таковом. Дело в том, что пост в классическом религиозном смысле — это невкушение чего бы то ни было и непитие чего бы то ни было.
Человек на какое-то время лишает себя удовлетворения самых базовых жизненных потребностей, для того чтобы войти в определенный внутренний кризис.
В точно такой же кризис человек загоняет себя, когда оказывается в ситуации, требующей сверхнапряжения сил. Например, тот же самый подъем в гору. Для чего человек на это соглашается? Потому что тогда на поверхность поднимаются какие-то глубинные пласты нашей личности, поднимаются такие проблемы, которые, чаще всего, мы боялись трогать.
«Ничего у тебя не болит, сам надумал себе грехов»
— С постом понятно. А исповедь? Почему она именно в нашей традиции тесно связана с Причастием и почему в других поместных Церквях такого нет?
— У нас исповедь всегда предваряла Причащение, поскольку в дореволюционной России причащались достаточно редко. Это было либо один раз в год Великим постом, либо во время каждого из многодневных постов, то есть четыре раза в год. В промежуток между Причастиями у человека неизбежно происходили события, которые требовали исповеди и покаяния.
Потом эта привычка сохранилась. Особенно это было важно в СССР, потому что только во время исповеди священник мог понять, насколько сам человек верующий, насколько его образ жизни христианский, крещен ли он даже, в конце концов! Кроме этого, храмы стали заполняться множеством людей, о которых священник абсолютно ничего не знал.
И сейчас до сих пор мы не можем отменить практику исповеди перед Причащением, потому что мы не знаем своих прихожан. В традициях других поместных Православных Церквей мы такого не наблюдаем, потому что там и институт духовников все-таки более традиционен и устойчив. В Греции, например, духовник, как правило, окормляет всю семью, он включен в ее жизнь. Зная изнутри ситуацию в семье, он уже сам определяет для каждого ее члена регулярность исповеди.
В современной практике Русской Церкви в периоды особого торжества — в Пасхальный период, в Святки — допускается по благословению духовника Причащение без исповеди. Это говорит о том, что у нас можно встретить и достаточно жесткое требование обязательной исповеди, и достаточно мягкое, которое предполагает взрослость христианина.
— Вы сторонник какого подхода?
— Я сторонник разумного подхода, в зависимости от того, какой человек передо мной находится. Потому что есть люди, которым крайне важно дать четкие внешние рамки.
Если вы даете пятилетнему ребенку краски и бумагу и ждете, что он сможет нарисовать красивый пейзаж, вы глубоко заблуждаетесь. Его сначала надо учить рисовать самые примитивные предметы. Когда он научится их изображать, постепенно начнет дальше расти, у него появится вкус к этому. Но если ребенок оканчивает художественную школу и ничего, кроме палочек и кружочков, рисовать не умеет — значит, есть проблема серьезная с преподавателями.
Поэтому общую линию, по которой развивается сознание верующего, можно изобразить так: от однозначного преобладания внешних форм — к преодолению этих форм ради содержания.
Мы не отказываемся от форм, формы помогают нам удерживать дух, выстраивать определенную структуру нашей жизни, ее уклад. Но при этом сами по себе, если не наполняются содержанием, формы могут привести к фарисейству, к законничеству, обрядоверию, что по тональности своей будет прямо противоположно христианскому благовестию.
— Хорошо, вот мы пришли на исповедь. Насколько подробно нужно исповедоваться и помогает ли более подробная исповедь лучше осознать грехи?
— Чем конкретнее исповедь, чем она более опредмечена, тем она тяжелее. Очень легко каяться в общих грехах. Мы знаем из исследований после Второй мировой войны, что чем абстрактнее и отвлеченнее обозначались бесчеловечные преступления, тем легче их воспринимали и совершали. Одно дело сказать, что «эшелон едет на восток», и совершенно другое: «Пленных повезли в концентрационный лагерь, откуда большая часть их не вернется».
На исповеди люди попадают в похожую ловушку: вместо того, чтобы конкретно описать и назвать свой личный грех, они его обобщают. Пока происходит эта генерализация, настолько размывается сама суть греха, что священнику его невозможно увидеть. Но его надо вынуть — это своего рода заноза. Когда у тебя все болит, все раздражено, а что конкретно — ты не знаешь, то ситуация очень грустная.
Иногда бывает, что с помощью такой генерализации человек сознательно скрывает тяжесть тех или иных грехов в надежде, что священник прослушает и под общим соусом все это пройдет. Я думаю, любая исповедь должна быть очень детальной и очень предметной. Детальной не в плане того, что священнику будут рассказывать обо всех подробностях, что и как происходило, нет. А в том смысле, что человек должен самого себя увидеть очень явственно в состоянии этого греха. Только когда мы свой грех возненавидим, тогда мы сможем от него отказаться.
— А если грехов для исповеди не набирается — что, придумывать?
— Невидению своего греха не следует смущаться. Настоящая исповедь всегда сродни генеральной реконструкции своего дома. Если мы каждый день будем делать такую реконструкцию, мы сойдем с ума. То же самое касается и исповеди. Мы призваны к тому, чтобы всегда иметь в своем сердце покаянное настроение как осознание собственного несовершенства перед лицом Божиим. Но это не совсем то же самое, что покаяние в прямом смысле слова, потому что покаяние — это разворот, существенная перемена, метанойя.
Есть вещи, которые вызревают в человеке месяцами, годами, десятилетиями, пока, как своего рода гнойник, не будут выброшены наружу в виде покаяния на исповеди.
Но было бы безумием приходить к священнику и, чтобы было что ему показать, специально на себе расчесывать какие-то места: «Батюшка, вы знаете, у меня тут очень болит, я такой плохой, у меня все плохо». Ничего у тебя не болит, ты просто сам себе надумал грехов для того, чтобы можно было их сдать.
Конечно, нужно иметь мужество и безграничное доверие к священнику, чтобы прийти на исповедь и сказать: «Вы знаете, за последнюю неделю ничего такого, что бы задевало мою совесть, у меня нет».
«Боюсь, после исповеди меня вообще не пустят на порог»
— Человек кается в своих грехах, но ни разу в жизни не был на исповеди, боится: «Грехи так ужасны, что после исповеди меня вообще не пустят на порог». Как побороть страх?
— Для начала надо понять простую вещь: мы очень легко обманываемся, думая, что наше видение себя достоверно. Если бы мы могли сами себя вытащить за волосы, как тот самый Мюнхгаузен, то действительно не нужна была бы ни Церковь, ни священники, ни таинства, ни даже Христос. По большому счету, единственный, кто помогает человеку расставить в его душе все по своим местам, это Господь Бог.
В этом смысле священник выступает скорее настройщиком скрипки человеческой души, чтобы божественный смычок смог сыграть на ней свою мелодию. Самый правильный подход: когда священника практически не видно, когда он помогает настроить такую тональность отношений между человеком и Богом, что они становятся продуктивными. Человек молится, переживает какие-то божественные ответы, Святой Дух преображает и вдохновляет его.
Если священник видит, что человек куда-то уклоняется, идет по опасному направлению, он, как мудрый проводник, лишь находится рядом и предотвращает ошибки. Но человек идет сам. На мой взгляд, правильное духовное окормление священника во время исповеди — это создание такой атмосферы, такого пространства, в котором человек знакомится сам с собой настолько глубоко и качественно, что без священника он этого сделать не сможет.
— Это возможно? Людей бывает так много, что исповедь становится похожей на конвейер. Что делать, если не хочешь идти на такую массовую исповедь?
— Это одна из острейших и злободневных проблем нашей современной церковной жизни. Как правило, исповедь происходит во время богослужения. Хорошо, если это вечернее богослужение, где все-таки есть открытый финал, где можно после службы остаться и уделить достаточно времени всем тем, кто этого ждет. Гораздо хуже, когда это происходит во время литургии.
Если на приходе мало священников, а людей много, это действительно может превращаться в такой очень формальный конвейер. Но это уже вопросы скорее организационные, чем содержательные.
С другой стороны, очевидно, что сегодня у духовенства отношение к исповеди стало гораздо более вдумчивым и внимательным. К исповеди священники не относятся с исключительно функциональной точки зрения, когда нужно как можно быстрее людей пропустить. Я очень надеюсь, что через какое-то время мы придем к пониманию того, что гораздо важнее качество исповеди и возможность глубокого погружения во внутренний мир человека, а не восприятие ее как формального пропуска к Причащению.
— С годами и новыми знаниями мы все больше понимаем, что многие грехи людей связаны с их психологическими состояниями, немощами, болезнями. Например, долгое время нас убеждали, что уныние — это грех, а на самом деле это чаще всего депрессия — тяжелое состояние, которое надо лечить. То же бывает с раздражением, гневом, ленью. Меняется ли отношение к этим грехам в Церкви?
— Сегодня мы варимся в очень непростом бульоне, где рядом находятся слова, едва ли не тождественные по написанию, но содержательно сильно отличающиеся. Например, понятие гнева. В церковной традиции чаще всего мы будем говорить о гневе как о страсти — значит, с гневом надо бороться. В психотерапии вам скажут, что гнев — это естественная реакция человеческой психики и бороться с ним бессмысленно, им надо научиться управлять.
Но если бы мы внимательно всмотрелись в учение о гневе одного из крупнейших православных аскетов и антропологов Евагрия Понтийского, мы бы увидели, что гнев гневу рознь. Гнев — это состояние перевозбуждения, когда еще не успел включиться разум. И он может быть негативным, направленным, например, на отрицание греха, а может быть положительным, потому что гнев есть тот самый атомный реактор, который дает человеку мощнейшую мотивацию к несению подвигов, к борьбе со своими страстями, к ущемлению каких-то своих пожеланий.
То, что в нас есть разрушительного, может быть и созидательным. Чем внимательнее и вдумчивее мы будем разбирать эти хитросплетения и подмены, тем скорее у большинства прихожан сложится какая-то более-менее внятная картина того, что происходит во внутреннем мире души, какие есть болезни, какие есть методы их исцеления, кроме формальных, и как можно контролировать то, что происходит внутри человека.
«Без Причащения мы не можем стать безгрешными»
— Давайте разберем еще несколько конкретных ситуаций из писем, которые прислали наши читатели. Например, женщина 68 лет хотела причаститься. Готовилась, прочитала канон, исповедовалась. Но священник не допустил, потому что последний раз она причащалась почти год назад, и сказал, что в храм нужно ходить каждое воскресенье. Женщина ухаживает за парализованным мужем, его нельзя надолго оставлять одного.
— Я думаю, будет неправильно, если я возьму на себя такую дерзость осуждать или как-то комментировать действия другого священника. Поэтому конкретную ситуацию я бы не стал разбирать и каким-то образом интерпретировать. Пусть это будет на совести того священника, который принял такое решение. Но если представить себе эту ситуацию как отражение определенного подхода, то, конечно, он мне лично не близок, потому что, прежде чем применять ту или иную меру строгости и запретов, надо вникнуть во все обстоятельства жизни человека.
Духовник призван не просто видеть своего пасомого, только когда он приходит к нему под епитрахиль, но видеть его и на работе, и в семейном кругу.
До той поры, пока у нас нет такой возможности, я считаю, что лучше погрешить в милости и поверить человеку больше, чем он этого заслуживает, чем погрешить в избыточной строгости и привести другого в смущение.
А это самое опасное ощущение человека в церкви, ему будет казаться, что ему тут не рады и ждут, лишь бы предъявить к нему какую-то претензию.
— Накануне Пасхи, в Великую Субботу, женщина пришла исповедаться в том, что какое-то время не ходила в храм. Покаялась, перед этим молилась и постилась — надеялась причаститься в Пасхальную ночь. Но священник не допустил ее и даже не захотел выслушать. С чем связано такое отношение священника и как побороть обиду?
— На священников обижаться, конечно, не следует, потому что мы легко других судим по своей мерке. Я думаю, что если бы автор этого письма оказалась на месте священника в дни Страстной седмицы, когда каждый день утром и вечером служба, завершается Великий пост и нет уже никаких сил, а в это время появляется невесть откуда множество «православных христиан», вдруг вспомнивших, что за минувшие 47 дней Великого поста надо все-таки зайти в храм и исповедоваться, то едва ли она стала бы обижаться на священника. Скорее всего, его отказ связан с тем, что она была далеко не единственная с подобными вопросами.
Я многократно в Пасхальную ночь не допускал людей до причащения. Когда у тебя есть 15-20 минут перед тем, как выходить на Пасхальную полунощницу, и тут вдруг появляется человек, который годами не ходил в храм, а теперь хочет на Пасху причаститься, конечно, ты ему скажешь: «Дорогой мой, надо приходить, нормально исповедоваться, иметь для этого время. А сейчас я тебя к исповеди и причащению допустить не могу».
Конечно, он может обидеться. Мне кажется, эта ситуация простительная, потому что проклят тот, кто творит дело Божие с небрежением. Ни священнику, ни мирянину, ни прихожанину не следует про это забывать. Мы все-таки приступаем к святыне, и святыня ожидает соответствующего к себе отношения, к ней нельзя относиться небрежно.
— Замужнюю женщину не допустили к причастию, потому что она не была венчана. Что можно ответить священнику?
— Возможно, этот батюшка не знает, что блуд и брак, зарегистрированный в органах государственной власти, не тождественны. Если люди живут достаточное время в законном браке, сохраняют верность друг другу, имеют детей, общее жительство, государственную регистрацию, с точки зрения общества, они семья, они муж и жена. Если они не венчались, сегодня это не может являться препятствием к разрешению причащаться.
— Многие люди до брака начинают жить вместе. И это не беспорядочные отношения, они могут жить семьей долгие годы. Причастие для них невозможно?
— Я думаю, все ситуации, когда отношения между людьми находятся за рамками основной канонической церковной канвы, должны и могут быть решены на уровне конкретного священника. Потому что действительно бывают ситуации, когда люди создают семью, живут счастливо и любят друг друга, но в силу тех или иных обстоятельств они не могут быть повенчаны или их отношения не могут быть зарегистрированы в государственных органах. Я с такими ситуациями тоже сталкивался.
Только хорошо и близко изнутри зная обе стороны, можно принять такое решение. До тех пор, пока вы не знаете во всех подробностях, что происходит и у молодого человека, и у девушки, чем они на самом деле руководствуются — может быть, это лукавство, попытка уйти от ответственности, какие-то деструктивные игры, — у вас не будет достаточных оснований для принятия такого решения, которое послужило бы и им на пользу.
— Священник не допустил женщину к Причастию из-за того, что та «не готовилась». Она перенесла несколько операций, ей переливали кровь. Какой подготовки можно требовать от тяжелобольного человека?
— Чтобы какой-то ответ дать в этой ситуации, надо знать все обстоятельства. Мы люди лукавые. Я прекрасно понимаю, как можно, заболев легчайшей простудой, которая будет выражаться в заложенности носа и горла, рассказать о том, что ты уже на грани смерти. Что ты не только не можешь подготовиться к Причащению, ты даже с кровати не можешь спустить свои дрожащие несчастные ноги, хотя по-честному знаешь, что тебе просто все надоело и хочется полежать.
Что там на самом деле, надо разбираться, внимательно смотреть на этого человека, спрашивать окружающих, родных.
Я думаю, что тот, кто хочет причаститься, даже в самой невыносимой ситуации найдет возможность тем или иным образом подготовиться. Он, может быть, прослушает какое-нибудь правило, он может Иисусову молитву читать, он может попросить кого-то почитать Священное Писание. Кто понимает, что это такое, тот найдет возможность и захочет все-таки в какой-то мере подготовиться.
— Мама с утра покормила годовалого ребенка, а священник не стал его причащать: «Не постился!» Прав ли он? И как быть по-другому, если ребенок плачет?
— Согласно документу «Об участии верных в Евхаристии», допускается причащение детей до трех лет без предварительного евхаристического поста, поэтому в данной ситуации можно сказать, что священник был не вполне корректен.
— Священник отказался причащать человека из другого прихода. Как быть, если исповедоваться удобнее с вечера в одном храме, а причащаться в другом? Разве это не личное дело человека?
— Это сложный вопрос, связанный с отсутствием четких границ понимания, что такое приходская община. С одной стороны, в этом поступке священника есть определенная жестокость, потому что формально человек исповедовался и получил разрешение. Особенно в крупных городах, мы знаем, такая практика является повсеместной.
С другой стороны, я тоже могу понять этого священника. Он не очень себя комфортно чувствует, точно так же, как и я, когда причащаю тех людей, которых впервые вижу в храме. Понятно, что все здесь строится на доверии, мы не можем гарантировать, что нас не обманывают. Но ты гораздо спокойнее и увереннее смотришь на человека, которого знаешь, который хотя бы раз у тебя был на исповеди, чем на того, кто неизвестно откуда появился и точно так же неизвестно куда пропадет.
Поэтому здесь однозначного ответа быть не может. Лучше, конечно, когда люди ходят в свой храм, где составляют евхаристическую общину, где все знают друг друга и подобных коллизий не происходит. Но всякие ситуации бывают, поэтому совсем исключать возможность того, что в одном храме человек исповедуется у своего духовника, а потом в другом храме идет причащается, тоже не следует.
— Человек наслушался историй о том, как не разрешают причащаться, и делает вывод: «Очень жаль, что, пока не стану безгрешным, к Причастию мне путь закрыт…» Как преодолеть такие мысли?
— Дело в том, что без причащения мы не можем стать безгрешными. Мы опять возвращаемся к той же самой теме, что причащаемся мы во исцеление души и тела и во прощение грехов. Продолжим образ темной комнаты. Человек говорит: «До тех пор, пока в темной комнате я не протру пыль со всех светильников, я не буду включать свет». Ты только тогда и увидишь, где эта пыль, когда начнешь пользоваться выключателем.