какое звучание получает в рассказе тема волчья
«Волчья» тема звучит. Диалог с Петровичем
Вера К.
«Волчьи» думы в волчьем мире,
исполняет песню Евгений Грант
И флажки огнем трепещут.
Смертоносен каждый куст.
По глазам травинки хлещут,
Душу бьет наотмашь хруст.
У охотников – смятенье.
Где добыча? След простыл.
Вот судьбы переплетенье –
Моя жизнь и вражий пыл.
Им – азарт, а мне дорога
С каждым метром все трудней.
Вспоминаю смутно Бога
И пяток счастливых дней.
Сердце вырваться готово,
Чтоб замолкнуть на века.
Но бегу, бегу я снова.
Путь к спасению – река.
Наконец, умолкли крики.
Вновь чертоги тишины.
Перед взором – Божьи лики.
Нет в моей судьбе вины,
От рождения свободный,
Победить хочу я страх.
Жизнь любая благородна –
И зверей, и ранних птах.
Все под Богом, все уместно,
Даже слабенький червяк.
Почему же людям тесно?
И родник любви иссяк?
Правит нравами жестокость,
Как же мало доброты».
Мысли бродят одиноко
Вдалеке от суеты.
«Волчьи» думы в волчьем мире…
Парадоксы хмурых дней.
Я – один в своей квартире,
Зябко мне и нет огней.
Петрович,
Волчья свадьба:
В белых шариках верба, за долгую зиму оплата,
Отпечатки следов на реке у крутых берегов,
Равнодушный февраль освещает снега розоватым,
Алой кровью безумных от запаха самок волков.
Распадается стая голодное время итожа,
Проверяя в бою возмужавших за зиму волчат,
И в истоптанный снег, клочья шерсти с кусочками кожи,
С истощённых боков, в ноги серой волчице летят.
Растревожена дракой февральского леса обитель,
От древесной коры на снегу сероватый налёт,
А в кругу остаётся израненый, но победитель,
И волчица ему капли крови со шкуры слизнёт.
Не снуют снегири на расклёванной грозди рябины,
Удлинняются тени кустов на речном берегу,
С белоснежных берёз осыпается струйками иней,
Прикрывая собой чёткий след на изрытом снегу.
Лес под вечер свои расправляет усталые плечи,
Сбросив целый сугроб с шапки вечнозелёной сосны,
Беспощадный февраль, в холода волчьей свадьбой отмечен,
У замёрзшей реки и всего в двух прыжках от весны.
Волчья тема звучит
как рефрен о заснеженных далях.
Естество ошалело
врезается в розовый снег.
Мы же, люди в тепле,
свадеб волчьих в лесах не видали,
по привычке судачим
и видим их схватки извне.
Пусть уходит волчица в глухой овраг,
Говорливый ручей не замедлит бег.
Но не думай, охотник, что просто так,
Ты горячую гильзу отбросил в снег.
Это март и похоже не держит наст,
Из ружейных стволов истекает дым,
Мы напротив, охотник, не первый раз,
В неподвижный и смертный момент стоим.
Всё нормально, ведь это привычный страх
И не важно, что будет со мной потом,
Но я знаю деревню в пяти верстах,
Где твоим полушубком пропахший дом.
Нет патрона в стволе твоего ружья,
Не пугай, не смотри на меня в прицел,
Знаю, самка беременная твоя,
Любит ночью стоять на сыром крыльце.
Здесь воняет горелым твоим пыжом,
На болоте лежит снеговая гать,
Ну, попробуй, охотник, с одним ножом,
Без ружья перед вздыбленной шерстью встать.
Ты в боа из лисы и глаза из сверкающей стали.
Я напротив сижу и вино наливаю в бокал,
Сквозь багровые грани ты с трепетом видишь в бокале.
Откровенно похабный и хищный мой волчий оскал.
Всё своим чередом, что нам в этой хрустальной посуде?
Страсти рвут волчью суть, только это банальный рефлекс,
Мы поднимемся в номер, а здесь остаётся на блюде,
Недопитый бокал и нетронутый с кровью бифштекс.
И боа на кровать с плеч твоих опадает привычно,
Я тебе помогаю всё то, что мешает нам снять,
Утопают друг в друге рычащая тварь и добыча,
Только кто из нас кто, сможем утром с тобою понять.
На точёных плечах снова мех чернобурки струится,
Жизнь твоя возле ставок, разбитых сердец и призов.
На тебе есть клеймо, ты не просто шальная волчица,
Я тебя позову, ты придёшь и ответишь на зов.
**********************************************
Трагизм восприятия жизни на рубеже двух веков. (По рассказу Бориса Зайцева «Волки»). Урок литературы в 11-м классе
Ищем педагогов в команду «Инфоурок»
Трагизм восприятия жизни на рубеже двух веков. (По рассказу Бориса Зайцева «Волки»). Урок литературы в 11-м классе
знакомство ребят с одним из этапных произведений творчества Б.Зайцева;
выявление некоторых особенностей литературы начала ХХ века.
закрепить навыки целостного анализа художественного произведения;
углубить понятие о строении художественного текста (заглавие, эпиграф, конфликт, пафос, проблема, тема);
обозначить проблему преемственности общечеловеческих ценностей;
помочь осмыслению особенности жизненного процесса на рубеже двух веков (1995 – 2000гг).
иллюстрация к тексту рассказа, А.К. Саврасов “Проселок”,
Музыка: Д.Шостакович. Симфония № 12 ре Минор, соч. 112 “1917год”. Часть 2. Разлив Allegro Adagio.
– Мир, где ты?
– Я всегда с тобою
Ты меня несешь.
Дни бегут за годами, годы за днями, от одной туманной бездны к другой. В этих днях мы живем. (Б.Зайцев).
Истинная Россия есть страна милости, а не ненависти. (Б.Зайцев).
Ничто в мире зря не делается
Все имеет смысл.
Страдания, несчастия, смерти только кажутся необъяснимыми.
День и ночь, радость и горе,
Достижения и падения – всегда научают. Бессмысленного нет. (Б.Зайцев).
Давно уже было отмечено, что Зайцев не “бытовик”, что он создал свой “мир”… Люди у Зайцева всегда были немного “эмигрантами”, странниками на земле. (М.Цетлин).
Не знаю я, где святость, где порок,
И никого я не сужу, не меряю.
Я лишь дрожу пред вечною потеряю:
Кем не владеет Бог – владеет Рок
Ни умолять, ни плакать неспособный,
Я запер дверь и проклял наши дни.
И этот тусклый зной, и горы в дымке мутной,
И запах душных трав, и камней отблеск ртутный,
И злобный крик цикад, и клекот хищный птиц
Мутят сознания. И зной дрожит от крика
И там – во впадинах сияющих глазниц
Огромный взгляд растоптанного лика.
Все перепуталось навек,
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.
И только пышные цветы,
И звон кадильный, и следы
Куда-то в никуда.
Мы живем в сложное и интересное время. Литература открывает новые имена. Сегодня на уроке мы познакомимся с одной страничкой великой книги, которая названа: “Художественная проза Бориса Зайцева”. Она вся излучает тихий свет добра, в ней царят простые нравственные начала, каждое существо воспринимается как частица общего космоса.
Там рощи шумны, фиалки сини.
Гейне
Было тяжело и скучно на полях.
И волки останавливались, сбивались в кучу и принимались выть; этот их вой, усталый и болезненный, ползал над полями, слабо замирал за версту или за полторы и не имел достаточно силы, чтобы взлететь высоко к небу и крикнуть оттуда про холод, раны и голод.
Белый снег на полях слушал тихо и равнодушно; иногда от их песни вздрагивали и храпели мужицкие лошаденки в обозе, а мужики ругались и подхлестывали.
На полустанке у угольных копей иной раз слышала их молодая барыня-инженерша, прогуливаясь от дому до трактира на повороте, и ей казалось, что поют ей отходную; тогда она закусывала губу, быстро возвращалась домой, ложилась в постель, засовывала голову между подушек и, скрипя зубами, твердила: «Проклятые, проклятые».
Был вечер. Задувал неприятный ветер, и было холодно. Снег был одет в жесткую сухую пленочку, чуть-чуть хряскавшую всякий раз, как на нее наступала волчья лапа, и легкий холодный снежок змейками курился по этому насту и насмешливо сыпал в морды и лопатки волкам. Но сверху снега не шло, и было не очень темно: за облаками вставала луна.
И когда в одном месте, пробиваясь по каким-то дальним огородам, они вдруг наткнулись на торчавший из снега шест с отчаянно трепавшейся по ветру обмерзшей тряпкой, все как один кинулись через хромого старика в разные стороны, и только кусочки наста помчались из-под их ног и шурша заскользили по снегу.
Потом, когда собрались, самый высокий и худой, с длинной мордой и перекошенными от ужаса глазами, неловко и странно сел в снег.
И он приник к снегу, как будто слушая.
Более здоровые и сильные, впрочем тоже дрожавшие, презрительно оглядели его и поплелись дальше. А он все сидел на снегу и твердил:
— Целое кругом. белое все кругом.
Когда взобрались на длинный, бесконечный взволок, ветер еще пронзительнее засвистел в ушах: волки поежились и остановились.
За облаками взошла на небо луна, и в одном месте на нем мутнело желтое неживое пятно, ползшее навстречу облакам; отсвет его падал на снега и поля, и что-то призрачное и болезненное было в этом жидком молочном полусвете.
Внизу, под склоном, пятном виднелась деревня; кое-где там блестели огоньки, и волки злобно вдыхали запахи лошадей, свиней, коров. Молодые волновались.
Но хромой старик не позволил.
И они поплелись по бугру в сторону, а потом вкось через ложбину, навстречу ветру.
Два последние долго еще оглядывались на робкие огоньки, деревню и скалили зубы.
Волки шли шагом. Безжизненные снега глядели на них своими бледными глазами, тускло отблескивало что-то сверху, внизу поземка ядовито шипела, струясь зигзагами по насту, и все это имело такой вид, будто тут, в полях, наверно знают, что никому никуда нельзя добежать, что и нельзя бежать, а нужно стоять смирно, мертво и слушать.
И теперь волкам казалось, что отставший товарищ был прав, что белая пустыня действительно ненавидит их; ненавидит за то, что они живы, чего-то бегают, топчутся, мешают спать; они чувствовали, что она погубит их, что она разлеглась, беспредельная, повсюду и зажмет, похоронит их в себе. Их брало отчаяние.
А когда самый молодой и глупый волчишка стал особенно приставать с этим, он обернулся, тускло поглядел на него и вдруг злобно и как-то сосредоточенно куснул вместо ответа за загривок.
Раз последние двое отстали, и им показалось, что лучше всего лечь и сейчас же умереть; они завыли, как им казалось, перед смертью, но когда передние, трусившие теперь вбок, обратились в какую-то едва колеблющуюся черную ниточку, которая по временам тонула в молочном снеге, стало так страшно и ужасно одним под этим небом, начинавшимся в летящем снегу прямо над головой и шедшим всюду, в посвистывавшем ветре, что оба галопом в четверть часа догнали товарищей, хотя товарищи были зубастые, голодные и раздраженные.
До рассвета оставалось часа полтора. Волки стояли кучей вокруг старика. Куда он ни оборачивался, везде видел острые морды, круглые, блестящие глаза и чувствовал, что над ним повисло что-то мрачное, давящее, и если чуть шелохнуться, оно обсыплется и задавит.
— Ну-ка? Когда мы придем куда-нибудь?
И прежде чем старик успел разинуть рот, он почувствовал что-то жгучее и острое пониже горла, мелькнули на вершок от лица чьи-то желтые, невидящие от ярости глаза, и сейчас же он понял, что погиб. Десятки таких же острых и жгучих зубов, как один, впились в него, рвали, выворачивали внутренности и отдирали куски шкуры; все сбились в один катающийся по земле комок, все сдавливали челюсти до того, что трещали зубы. Комок рычал, по временам в нем сверкали глаза, мелькали зубы, окровавленные морды. Злоба и тоска, выползавшая из этих ободранных худых тел, удушливым облаком подымалась над этим местом, и даже ветер не мог разогнать ее. А заметюшка посыпала все мелким снежочком, насмешливо посвистывала, неслась дальше и наметала пухлые сугробы. Было темно.
Через десять минут все кончилось.
На снегу валялись ободранные клочья, пятна крови чуточку дымились, но очень скоро поземка замела все, и из снега торчала только голова с оскаленной мордой и закушенным языком; тусклый тупой глаз замерзал и обращался в ледяшку. Усталые волки расходились в разные стороны; они отходили от этого места, останавливались, оглядывались и тихонько брели дальше; они шли медленно-медленно, и никто из них не знал, куда и зачем идет. Но что-то ужасное, к чему нельзя подойти близко, лежало над огрызками их вожака и безудержно толкало прочь в холодную темноту; темнота же облегала их, и снегом заносило следы.
Два молодых легли в снег шагах в пятидесяти друг от друга и лежали тупо, как поленья; они не обсасывали окровавленных усов, и красные капельки на усах замерзали в жесткие ледяшки, снегом дуло в морду, но они не поворачивались к затишью. Другие тоже позалегли вразброд и лежали. А потом они опять принялись выть, но теперь каждый выл в одиночку, и если кто, бродя, натыкался на товарища, то оба поворачивали в разные стороны.
В разных местах из снега вырывалась их песня, а ветер, разыгравшийся и гнавший теперь вбок целые полосы снега, злобно и насмешливо кромсал ее, рвал и расшвыривал в разные стороны. Ничего не было видно во тьме, и казалось, что стонут сами поля.
Впервые опубликован в московской ежедневной газете политики, литературы и общественной жизни «Курьер». 1902, 3 марта. No 61. В марте этого же года издан в «Книге рассказов и стихотворений» (М.: Изд-во книжного магазина Торгового дома С. Курнин и Ко). В этом сборнике, предназначавшемся для юношества, участвовали: Л. Н. Андреев, И. А. Бунин, Сергей Глаголь, М. Горький, С. Я. Елпатьевский, Н. Н. Златовратский, А. И. Куприн, Д. Н. Мамин-Сибиряк, Н. Д. Телешов и другие. В дальнейшем рассказ, принесший автору известность, открывал сборники 1906, 1916, 1918, 1922 гг. Чтением его Зайцев в 1902 г. успешно дебютировал на собрании московского литературного кружка «Среда», объединявшего в начале века лучшие писательские силы. Печ. по изд.: Зайцев Борис. Собрание сочинений. Кн. 1. Тихие зоры. Рассказы. Берлин; Петербург; Москва: изд. 3. И. Гржебина, 1922.
1. Вы прочитали рассказ “Волки”. Не возникло ли у вас желание назвать рассказ по-другому. Давайте зададимся такой целью. (Учащимся называют свои заглавия. Например, “Люди”, “Схватка” и т.д.).
Почему авторское заглавие кажется более точным?
Зайцев обращается к образу обложенных флажками, загнанных в угол волков. Герои этого рассказа – волки. В тексте повествуется об общих основах их существования, их жизни, которая осложняется особенно зимой, в период отсутствия еды, тепла и покоя. Мы определили тему рассказа, именно ее автор выносит в заглавие. Теперь попытаемся определить проблему произведения (зачем автор обращается к образу волков, что он хочет сказать?).
2. Обратимся к схеме анализа, которая написана на доске.
Перед нами возникает проблема: какие два мира сталкиваются в произведении? Кто представляет их? Что характерно для каждого из них? Каковы ценности каждого мира? Его особенности? Поработаем с 1 и 2 частями рассказа и составим сравнительную схему.
как призраки – вой и бег холод, голод, раны
блестят робкие огоньки
луна – неживое пятно, жидкий молочный полусвет
вой, усталый и болезненный
от дому до трактира на повороте
бессмысленно бродили по одной и той же местности
Если в слове проклятые поставить другое ударение, то получим “ проклятые ”. Значит и люди, и волки вместе проклятые.
Кто же противостоит миру живому, ищущему? (Учащиеся находят живые характеристики неба, снега, поземки и т.д.). Есть небо темное, злое, которое безостановочно убегает от людей и волков. Именно это чувствует самый высокий и худой волк: “Я не пойду, белое кругом… Слышите… говорит…”. Снег наделяется бледными глазами, он заговорил, поземка ядовито шипела. Неживая природа наделяется одухотворенными характеристиками, а живые волки становятся бестелесными призраками.
Что же знают природные силы и о чем прозревает высокий волк: “Что никому никуда нельзя добежать, что и нельзя бежать, а нужно стоять смирно, мертво и слушать”.
Что слушать? (Учащиеся называют звуковой ряд произведения).
Слушать отходную всему живому миру. Путь их бессмыслен и одинок. Природа ненавидит волков и людей, она погубит их, зажмет и похоронит – действительно, таков финал произведения. Тогда понятен ужас молодых, отставших от стаи. Поодиночке страшно. Все вместе они стая, товарищи.
Попробуем дать характеристику каждому из них. Какую социальную группу человеческого общества они представляют? ( Ребята подбирают характеристики, работают с деталями художественного описания. Учитель обобщает). Вожак – старый, мудрый, испытавший победы и проигрыши старик (картечина). Который своими лапами прокладывает путь всей стае, вовремя осадил волчишку и предотвратил всеобщую драку. Он честен, он ведет стаю до тех пор, пока всеобщая злоба не задавила другие чувства волков. Вожак честен в последний миг своей жизни. Это мудрые и честные старики человеческого общества.
Кто провоцирует всю стаю на расправу с вожаком? Волк с диким непомнящим голосом – это волк, который может предать, потому что не помнит ничего. Страшно, если такие приходят к власти, тогда с наследием и мудростью расправляются легко и яростно. Этот волк ждет быстрого разрешения проблемы, он отказывается от старого, хочет построить новое, пусть и на крови.
Кто же этот волк? (Ребята отвечают: бунтарь, предатель, революционер и т.д.). Он ищет революционного выхода из проблемы.
Счастливы ли волки, задравшие старика? Сыты и спокойны они? Нет. Вспомним Достоевского: “Мир не может быть построен даже на одной слезинке ребенка”. Разве возможно счастье на чужой крови?
Каков он? Какую социальную группу общества он представляет? (Учащиеся отвечают: молодой, глупый, неопытный, обижается, когда учат жизни; это молодежь стаи, любознательные и малоопытные силы общества). Молодой волчишка – это максималист в силу своей молодости, поэтому его так жестоко учит старый умный волк. Он так мало знает.
С чем они остаются? (Учащиеся отвечают: они умирают по одному, стыдно и тоскливо, они боятся друг друга и воют). Помните, они мечтают: “Скорее прочь, пусть все они там пропадают, только бы мне уйти”. Эти молодые и здоровые волки – эгоисты (как большая часть любого общества). Нет вожака – нет стаи. “Один в поле не воин”. Таким образом, волчья стая – проекция на человеческое общество (волки-товарищи). От проблемы движемся к конфликту.
4. Как же мы определим конфликт данного произведения? Драматический или трагический? (Внимание учащихся на доску). Драматический конфликт. В нем чувствуется особая напряженность, которая реализуется в ведущих мотивах.
5. Какие ведущие мотивы вы нашли в произведении? (Учащиеся отвечают: мотив сражения, одиночества, зла, конца света).
6. Каков пафос произведения? Какое настроение создается с помощью этих мотивов?
Настроение всеобщей озлобленности и неприкаянности порождает особый драматизм – трагический. Я гибну и осознаю свою гибель – страшное чувство.
7. Когда же особенно остро встают перед человеком вопросы бренности существования, никчемности пути и трагической разобщенности с миром? (Звучит музыка). Прочтите предложенные вашему вниманию (смотри распечатку стихотворных строк) стихотворные строчки, определите чувства, которые владеют авторами? (Ребята называют: одиночество, злоба, тоска, печаль, горечь и т.д.).
Особенно остро встает вопрос смысла жизни перед человеком в переломный момент его существования. Таким переломом становится рубеж двух веков. Прослушайте, пожалуйста, стихотворение А.Лукьянова, которые так и названо “Две эпохи”. (Звучит музыка. Учитель читает стихотворение).
8. Что вы уже знаете об особенностях литературы двух эпох? (Учащиеся отвечают по вступительной лекции к курсу 11-го класса).
Я дополню ваши знания, расскажу о теме природы в литературе начале 20 века. На рубеже 19-20в в литературе, как и в других видах искусства, начинается активный пересмотр представлений о человеке и его месте в мире. Наступает особое время “кризиса гуманизма”, о котором писал А.Блок: “… над нами повисла косматая грудь коренника и готовы опуститься тяжелые копыта”. Литература интересуется звериным, нецивилизованным началом жизни, потому что цивилизация приходит в тупиковое состояние. В животных привлекают таинственность, отчужденность от человеческих представлений о мире. Появляется образ хищников, которые подстерегают человека и пророчат ему гибель (проклятые). Природа не прощает преступлений человеку, и сама судьба приобретает облик зверя.
Особенность литературы начале 20в – не гуманизация образов животных, а “анимализация” образа животных, который обнаруживает в себе темное, безрассудное “наследье роковое”.
Почему же писатель выбирает волков? Волк – дикая хищная собака, по традиции “низкое” презираемое животное, символизирующее крайнюю отверженность человека от себе подобных (Булгаков “Собачье сердце”).
Конфликт человека с самим собою (разум-душа) реализуется и в отношении к остальной живой части природы: почтение и любовь к животным сочетается с диким истреблением (аккуратным и планомерным).
«Все во мне и я во всем» (Ф.И. Тютчев)
Образ человека получает новую емкость благодаря осознанию сопричастности множеству других существований. Куда же мы движемся все вместе? Что ожидает все живое на Земле в новом веке, да и будет ли он? В рассказе воплощен мотив конца света, всеобщее охлаждение, как в природе, так и в чувствах. Где же выход?
9. В какой части рассказа воплощена идея пути человека ко всеобщей гармонии? (Ребята отвечают: эпиграф – там рощи шумны, фиалки сини… Гейне).
В эпиграфе реализуется идея человека о счастливом месте, которое защитит человека от роковых сил, от трагического восприятия бренности существования. Именно туда бредут волки, туда стремится уже 20 веков человечество.
10. Переживая чужой опыт на уровне осмысления, мы ощущаем защиту от роковых сил. Эту защиту дают нам произведения литературы, так как в них реализуется человеческий опыт, ведь не зря “рукописи не горят”, слово существует вне времени и пространства. Через искусство слова мы постигаем этот мир и его законы, пытаясь найти ответы на вечные и роковые вопросы.
Письменный ответ (Рассказ “Волки” в современном прочтении).
Что мне открылось в этом мире после чтения рассказа?
О чем заставил задуматься рассказ?
За что я могу сказать спасибо писателю прошлого поколения Б.Зайцеву.
Трагизм восприятия жизни на рубеже двух веков. (По рассказу Бориса Зайцева «Волки»). Урок литературы в 11-м классе
Разделы: Литература
Музыка: Д.Шостакович. Симфония № 12 ре Минор, соч. 112 “1917год”. Часть 2. Разлив Allegro Adagio.
Не знаю я, где святость, где порок,
И никого я не сужу, не меряю.
Я лишь дрожу пред вечною потеряю:
Кем не владеет Бог – владеет Рок
Ни умолять, ни плакать неспособный,
Я запер дверь и проклял наши дни.
И этот тусклый зной, и горы в дымке мутной,
И запах душных трав, и камней отблеск ртутный,
И злобный крик цикад, и клекот хищный птиц
Мутят сознания. И зной дрожит от крика
И там – во впадинах сияющих глазниц
Огромный взгляд растоптанного лика.
Все перепуталось навек,
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.
И только пышные цветы,
И звон кадильный, и следы
Куда-то в никуда.
Мы живем в сложное и интересное время. Литература открывает новые имена. Сегодня на уроке мы познакомимся с одной страничкой великой книги, которая названа: “Художественная проза Бориса Зайцева”. Она вся излучает тихий свет добра, в ней царят простые нравственные начала, каждое существо воспринимается как частица общего космоса.
1. Вы прочитали рассказ “Волки”. Не возникло ли у вас желание назвать рассказ по-другому. Давайте зададимся такой целью. (Учащимся называют свои заглавия. Например, “Люди”, “Схватка” и т.д.).
Почему авторское заглавие кажется более точным?
Зайцев обращается к образу обложенных флажками, загнанных в угол волков. Герои этого рассказа – волки. В тексте повествуется об общих основах их существования, их жизни, которая осложняется особенно зимой, в период отсутствия еды, тепла и покоя. Мы определили тему рассказа, именно ее автор выносит в заглавие. Теперь попытаемся определить проблему произведения (зачем автор обращается к образу волков, что он хочет сказать?).
2. Обратимся к схеме анализа, которая написана на доске.
Перед нами возникает проблема: какие два мира сталкиваются в произведении? Кто представляет их? Что характерно для каждого из них? Каковы ценности каждого мира? Его особенности? Поработаем с 1 и 2 частями рассказа и составим сравнительную схему.
(Ребята работают в тетради и с текстом, учитель на доске).
Их действия
Слушать отходную всему живому миру. Путь их бессмыслен и одинок. Природа ненавидит волков и людей, она погубит их, зажмет и похоронит – действительно, таков финал произведения. Тогда понятен ужас молодых, отставших от стаи. Поодиночке страшно. Все вместе они стая, товарищи.
3. Какая иерархия царит в стае? Давайте попробуем изобразить схематично. (Ребята в тетрадях, учитель на доске; работа с текстом).
4. Как же мы определим конфликт данного произведения? Драматический или трагический? (Внимание учащихся на доску). Драматический конфликт. В нем чувствуется особая напряженность, которая реализуется в ведущих мотивах.
5. Какие ведущие мотивы вы нашли в произведении? (Учащиеся отвечают: мотив сражения, одиночества, зла, конца света).
6. Каков пафос произведения? Какое настроение создается с помощью этих мотивов?
Настроение всеобщей озлобленности и неприкаянности порождает особый драматизм – трагический. Я гибну и осознаю свою гибель – страшное чувство.
7. Когда же особенно остро встают перед человеком вопросы бренности существования, никчемности пути и трагической разобщенности с миром? (Звучит музыка). Прочтите предложенные вашему вниманию (смотри распечатку стихотворных строк) стихотворные строчки, определите чувства, которые владеют авторами? (Ребята называют: одиночество, злоба, тоска, печаль, горечь и т.д.).
Особенно остро встает вопрос смысла жизни перед человеком в переломный момент его существования. Таким переломом становится рубеж двух веков. Прослушайте, пожалуйста, стихотворение А.Лукьянова, которые так и названо “Две эпохи”. (Звучит музыка. Учитель читает стихотворение).
8. Что вы уже знаете об особенностях литературы двух эпох? (Учащиеся отвечают по вступительной лекции к курсу 11-го класса).
Я дополню ваши знания, расскажу о теме природы в литературе начале 20 века. На рубеже 19-20в в литературе, как и в других видах искусства, начинается активный пересмотр представлений о человеке и его месте в мире. Наступает особое время “кризиса гуманизма”, о котором писал А.Блок: “… над нами повисла косматая грудь коренника и готовы опуститься тяжелые копыта”. Литература интересуется звериным, нецивилизованным началом жизни, потому что цивилизация приходит в тупиковое состояние. В животных привлекают таинственность, отчужденность от человеческих представлений о мире. Появляется образ хищников, которые подстерегают человека и пророчат ему гибель (проклятые). Природа не прощает преступлений человеку, и сама судьба приобретает облик зверя.
Особенность литературы начале 20в – не гуманизация образов животных, а “анимализация” образа животных, который обнаруживает в себе темное, безрассудное “наследье роковое”.
Почему же писатель выбирает волков? Волк – дикая хищная собака, по традиции “низкое” презираемое животное, символизирующее крайнюю отверженность человека от себе подобных (Булгаков “Собачье сердце”).
Конфликт человека с самим собою (разум-душа) реализуется и в отношении к остальной живой части природы: почтение и любовь к животным сочетается с диким истреблением (аккуратным и планомерным).
«Все во мне и я во всем» (Ф.И. Тютчев)
Образ человека получает новую емкость благодаря осознанию сопричастности множеству других существований. Куда же мы движемся все вместе? Что ожидает все живое на Земле в новом веке, да и будет ли он? В рассказе воплощен мотив конца света, всеобщее охлаждение, как в природе, так и в чувствах. Где же выход?
9. В какой части рассказа воплощена идея пути человека ко всеобщей гармонии? (Ребята отвечают: эпиграф – там рощи шумны, фиалки сини… Гейне).
В эпиграфе реализуется идея человека о счастливом месте, которое защитит человека от роковых сил, от трагического восприятия бренности существования. Именно туда бредут волки, туда стремится уже 20 веков человечество.
10. Переживая чужой опыт на уровне осмысления, мы ощущаем защиту от роковых сил. Эту защиту дают нам произведения литературы, так как в них реализуется человеческий опыт, ведь не зря “рукописи не горят”, слово существует вне времени и пространства. Через искусство слова мы постигаем этот мир и его законы, пытаясь найти ответы на вечные и роковые вопросы.