какое средневековье было в россии
Русское Средневековье X-XV
В Средние века имело место становление российской государственности. В IX-X вв. возникла Киевская Русь, в 988 г. её официальной религией стало христианство. В XI-XII вв. имел место распад Русского государства на отдельные княжества. В 1237-1241 гг. они были завоёваны татарами и Русь временно утратила независимость. Во второй половине XIII – начале XV вв. западные и южные русские земли были захвачены Литвой, Польшей и Венгрией и впоследствии образовали Белоруссию и Украину. Оставшиеся княжества (Владимирская Русь) с середины XIV в. начали объединяться под главенством Москвы.
Основой экономики Средневековой Руси было сельское хозяйство. Сочетались общинное землевладение и вотчины, т.е. наследственные владения князей и бояр, распространявшиеся с XI-XII вв. Были довольно развиты (в домонгольский период – почти повсеместно, затем главным образом в Новгородской и Псковской землях) торговля и ремесло. Формой правления Киевской Руси и средневековых русских княжеств являлась т.н. «раннефеодальная монархия». Она отличается широкими полномочиями монарха, который является главнокомандующим, руководителем внешней политики, получателем дани, верховным судьёй и законодателем. В то же время князь почти не имел бюрократического аппарата и мог эффективно управлять лишь той местностью, в которой в данный момент находился. Он был вынужден опираться на дружины (старшие члены которой именовались боярами), а также городские и сельские общины, пользовавшиеся самоуправлением и нёсшие коллективную ответственность перед государством.
Население средневековой Руси можно условно разделить на 3 группы: господствующий, класс, свободные общинники, зависимые люди. К первой относились князья, их дружинники, духовенство, ко второй – большая часть земледельцев (с XIV в. получивших название крестьян), ремесленников и торговцев. Господствующий класс до XI-XII вв. жил за счёт централизованно собираемой дани, затем превратился в военно-землевладельческое сословие. Показательно, что новгородские и псковские законодательные акты не устанавливают повышенных наказаний за убийство бояр или посягательство на их честь и устанавливают равенство представителей господствующего класса и свободных общинников перед судом.
Зависимые люди делились в домонгольские времена на несколько категорий, из которых к XV в. сохранились лишь холопы. К концу периода крестьяне постепенно оказались в экономической зависимости от землевладельцев.
Правовая система Руси в Средние века только складывалась. В её основе лежал обычай, что сильно затрудняло проведение реформ. В этот период они были немногочисленными, регулировали лишь отдельные вопросы общественной жизни и основывались главным образом на судебной практике. Некоторые из них либо не были оформлены в виде письменных законов, либо последние до нас не дошли. Таким примером является введение княгиней Ольгой в середине Х в. т.н. «уроков и погостов».
Важнейшим законодательным памятником русского Средневековья является Русская правда – первый свод законов Руси, сохранявший силу на протяжении нескольких столетий. Церковные уставы устанавливали «церковную десятину», подсудность церковному суду представителей духовенства и обвиняемых в преступлениях против веры и морали, а также определяли наказания за такие преступления. В северных русских земель, отличавшихся наиболее развитыми товарно-денежными отношениями, нуждающимися в законодательном регулировании, был издан ряд судных грамот, дополняющих и развивающих положения Русской правды.
Русское средневековье
Под термином «русское средневековье» мы подразумеваем два с половиной столетия между татаро–монгольским завоеванием Руси (1237–1240) и установлением Московской монархии (около 1500 года). Период, предшествующий средневековью, известен как эпоха Киевской, или Древней, Руси, а последующий за ним период — как эпоха Московского государства. Киевский и Московский периоды представляют собой две различные культурные формации, замкнутые в себе и значительно отличающиеся друг от друга. Начало русского средневековья не может быть обойдено даже при самом схематичном изложении мировой истории. Монгольское завоевание — это тягчайшая катастрофа, перенесенная Россией за всю ее историю. За этот период изменился весь строй ее жизни — социальной, политической и культурной. Даже географический центр русской истории переместился из Киева на северо–восток. Эта часть огромной равнины, находившаяся прежде на периферии Киевского союза княжеств, входила в Великое Владимирское княжество, а позднее — в Московское. Это была Великая Русь, как называли ее византийские греки, начиная с XIV столетия, — Великая Русь, которой удалось сбросить монгольское иго, объединить все ветви русской нации и затем создать многонациональную империю. Оставшаяся юго–западная часть Руси, некогда бывшая самой культурной и самой влиятельной в политическом отношении из всех русских земель, включавшая в себя город Киев, была захвачена Литвой и Польшей. Находясь в течение трех или четырех столетий в составе государств, где преобладали римский католицизм и западная цивилизация, эти ветви русской нации развились в особые этнографические единицы и затем оформились как отдельные национальности: украинцы (малороссы, как их называли греки) и белорусы (слово неизвестной этимологии) [53]
В новые времена некоторые украинские историки, движимые националистическими чувствами (как, например, профессор Михаил Грушевский), заявляли, что весь Киевский период является частью только лишь украинской истории, отрицая, таким образом, всякую связь между Киевом и Великороссией, или Московией [54].
Это, безусловно, явное преувеличение. Даже если признавать, что Киев и Москва являются двумя различными культурными формациями, нельзя отрицать, что само название нации, язык, политические традиции и династия правящих князей (Рюриковичи) остались после монгольского завоевания неизменными. Великороссией была унаследована большая часть киевской литературы. Каждый северный историк начинал свое повествование с цитирования древней Киевской летописи, так называемой Начальной летописи, или «Повести временных лет» [55]. Неизменным оставалось и церковное устроение: Русь была митрополией Константинопольского патриархата. Глава Церкви, находившийся во Владимире, а позднее в Москве, получил титул митрополита, унаследованный от Киевской кафедры. В религиозной и культурной областях, составляющих предмет нашего изучения, преемственность традиции была даже более ощутимой, чем в политической и социальной сферах.
Конец русского средневековья невозможно определить столь же точно, как его начало. Монгольское иго было свергнуто в 1480 г., а сосредоточение политической власти в руках Ивана III в Москве завершилось примерно в 1517 году (покорение Рязани). Этот период между монгольским завоеванием и установлением московской монархии иногда назывался историками «удельной Русью» [56] С допустимой степенью точности это название можно было бы перевести на язык Запада как «феодальная Русь». А. Эк, пишущий по–французски, употреблял выражение «1е moyen age Russe», для того чтобы отличать русское средневековье от Киевского, или Древнего, периода [57] Мы будем следовать его терминологии.
По мнению многих, если не большинства, ученых, русское средневековье не отличается самобытностью; оно рассматривается как переходный период между Киевом и Московским царством или, скорее даже, как мрачная прелюдия к последнему. Те, чьи политические интересы пробуждаются в связи с ростом московского государства, усматривают суть русского средневековья в «возвышении Москвы», то есть в непрерывном расширении Московского княжества за счет удельных княжеств, вплоть до их полного поглощения. Таким образом, этот период мыслится всего лишь прологом к возвеличению Москвы. Оригинальная средневековая литература еще более скудна, чем литература Киевского или Московского периодов, и эта видимая культурная бедность того времени также способствует тому, что ученые, как правило, этим периодом пренебрегают. Но это впечатление сменяется совершенно противоположным, когда мы обращаемся от литературы к искусству и духовной жизни. Поразительно, что самые темные века истории России обернулись золотым веком русского искусства и русской святости. Никогда, ни до, ни после того, не была превзойдена или хотя бы достигнута эта вершина мистической жизни и религиозного искусства. Московское царство должно было довольствоваться остатками, а позднее — всего лишь окаменелыми плодами — творческого средневекового духа. Творческие силы средневековья менее всего оставили свой след в литературе (меньше даже, чем в Киевский период). И по этой причине их свет как бы таится под спудом [58]. Средневековая Русь похожа на таинственную деву, богатую внутренним опытом, прекрасную с виду, но молчащую. Когда она все же пытается что‑то сказать, то кажется косноязычной. Именно ей мы посвящаем большую часть данной книги.
masterok
masterokМастерок.жж.рф
Хочу все знать
Если до нашествия татар Русь состояла из больших княжеств (Ростово-Суздальского, Новгородского, Киевского, Рязанского, Смоленского, Черниговского и других), то с началом вассальной зависимости удельные князья получили возможность оформить свои города в качестве самостоятельных наследственных феодальных владений.
И они немедленно ею воспользовались.
Распад Древнерусского государства и Литва
Так появились полноценные независимые государства, число которых вскоре стало измеряться десятками. И хотя формально старшим среди князей считался владимирский, все понимали — настоящая верховная власть находится в Орде. А независимые князья могут делать в своих владениях что захотят, не считаясь с традициями и старшинством.
Великий князь литовский Гедимин — основатель династии
В XIV веке началось стремительное возвышение Литвы. Несмотря на своё название Великое княжество Литовское создавалось на древнерусских землях и имело такое же отношение к коренной этнической Литве — Жемайтии и Аукшайтии — как русские княжества к финно-уграм, когда-то населявшим просторы Северо-Восточной Руси.
Если в древнерусских княжествах у власти оставались Рюриковичи, то в Литве появилась собственная династия Гедиминовичей.
Правящая фамилия, судя по всему, происходила от племенных князей ятвягов, которые в то время имели славу настоящих дикарей и разбойников.
Вообще в средние века, когда все увлечённо резали друг друга, получить репутацию разбойников могли лишь народы с особенным складом характера. Ятвяги как раз могли этим похвастаться.
Воинственность литовских Гедиминовичей стала важным фактором их политики.
Три части русских земель после нашествия татар
Через сто лет после нашествия татар русские земли выглядели совсем иначе. На северо-востоке находился конгломерат множества удельных княжеств под формальной властью Москвы. Однако её правители назывались Великими князьями Владимирскими: московские земли всё ещё были недостаточно престижными, чтобы давать право на власть над другими русскими княжествами.
Во всех уделах этого региона правили Рюриковичи — старая русская династия. Формально Московская Русь оставалась вассалом Орды. Фактически — вассальные обязательства уже с середины XIV столетия игнорировались, а зависимость ограничивалась выплатой дани.
На западе лежали владения Гедиминовичей. Их первыми большими приобретениями стали Полоцкое и Туровское княжества, которыми до этого правили князья дома Рюрика. Вместе с Вильно эти территории и составили коренные земли Литвы.
В XIV веке власть литовских князей начала постепенно распространяться на соседние русские княжества: Киевское, Смоленское, Переяславское, Новгород-Северское. Однако захватив эти области Литва попала в вассальную зависимость от Орды. Соответственно, с 1362 года Гедиминовичи получали ханские ярлыки на право владения частью Руси и платили положенную дань.
Ещё дальше на юго-западе располагались земли Галицких князей.
Даниил Галицкий из рода Рюриковичей, потомок киевского князя Владимира Мономаха, в 1252 году принял от Папы Римского титул «короля Руси».
С помощью престижной королевской короны он надеялся укрепить свою власть.
«Король Руси» Даниил Галицкий
Впрочем, его наследники забыли о титуле, и следующим «королём Руси» стал лишь внук Даниила — Юрий.
Почему именно он? При Юрии Галицкое и Волынское княжества объединились. Однако в то же время рядом находились более сильные Польша и Литва, и Галицкая Русь — как наиболее отдалённая, периферийная часть русских земель — была обречена на растерзание соседями.
Галиция, разумеется, тоже была вассалом Золотой Орды, платила ханам дань и даже отправляла войска для участия в совместных с татарами походах на Польшу.
Противостояние Москвы и Литвы
Во второй половине XIV века политическая ситуация в русских землях резко поменялась. На востоке возвышение Москвы привело к первой попытке освободиться от татарского ига: русское войско московского княза Дмитрия победило в битве на Куликовом поле.
Куликовская битва. Художник С. Присекин
На западе расширение Литвы привело к конфликту с Москвой. Их противостояние стало основным содержанием русской внутренней политики в следующие сто лет.
Конфликт был связан с решением вопроса об объединении Руси. На роль главы нового единого государства претендовали и старые Рюриковичи, и новые Гедиминовичи.
Первоначально позиция литовских князей была сильнее благодаря численности войска и богатству владений, однако, с точки зрения легитимности, московские князья оказались в более выгодном положении. Именно они могли претендовать на восстановление власти по праву династической преемственности.
Позднее к противостоянию добавился религиозный конфликт между православием и католичеством. Но в XIV–XV веках перед потомками удельных князей — которые все без исключения были Рюриковичами — стоял простой выбор: служить великому князю из «своей» династии или из чужой. Многие осознанно выбирали «своих».
Приключения титула «короля Руси»
А вот Галицкая Русь в конце XIV века перестала существовать. С 1349 года за земли Галиции шла ожесточенная борьба между Польшей и Литвой.
«Король Руси» Казимир III со своими подданными
Война завершается в 1392 году разделом неудавшегося королевства. Галиция стала принадлежать Польше, а Волынь отошла к Литве. При этом литовские князья стали называться Великими князьями Литовскими и Русскими. Польские короли Людовик и Казимир III также некоторое время использовали титул «король Руси».
Следующие польские правители, уже из династии Гедиминовичей, про галицийский титул забыли. Зато о нём немедленно вспомнили венгерские короли.
Используя титул, они символически обозначили претензии на земли Галиции, происходящие от её первого завоевателя — короля Людовика. Монарх по совместительству был правителем не только Польши, но и Венгрии.
Дальше было ещё интереснее. В XVI веке королями Венгрии стали австрийские Габсбурги. Они не забыли о старом титуле и продолжали им пользоваться.
«Рейтан — упадок Польши». Художник Ян Матейко
Титул королей Галиции и Лодомерии (Лодомерия — это искаженное венграми и немцами название Владимиро-Волынских земель) стал уже реальным титулом коронного австрийского владения.
И чем же всё закончилось?
В XV веке на русских землях произошли большие перемены. Москва смогла подчинить себе большую часть русских княжеств, когда-то входивших в состав Древнерусского государства. Это дало её правителям возможность на законных основаниях принять титул государя всея Руси, объявив о преемственности своей власти от киевских Рюриковичей, а заодно и правах на все земли, ранее входившие в состав Киевского государства.
Первый государь всея Руси Иван III
Литва, попавшая в зависимость от католической Польши, постепенно теряла владения. Удельные князья Литвы, пользуясь феодальным правом выезда, уходили на службу к московским Рюриковичам вместе со своими княжествами.
Уже в конце века Московское княжество полностью освободилось от власти Орды, в то время как Литва продолжала платить дань и получать ярлыки уже от Крымского ханства.
Так завершилась история средних веков на землях Руси.
Раннее Средневековье Руси
Средневековье (V—сер.XVII вв.)—один из самых длинных и значимых периодов в истории. Именно в это время произошло формирование и дальнейшее развитие западно-европейских государств. Началом Средневековья принято считать падение Западной Римской Империи в 476 году, а завершением— буржуазную революцию в Англии в 1642 году.
Средневековье делится на три периода:
Периодизация Средневековья Руси немного отличается от западно-европейской, так как первое упоминание славян в исторических источниках появляется в VI в., во время последней волны Великого переселения народов. Формирование государства Русь началось только лишь в IX в. Таким образом, раннее Средневековье Руси датируется IX—XI вв. За это время государство окончательно сформировалось, сложилась государственная территория, общественный строй, установилось хозяйство и религия.
Общественно-политический строй
До формирования государства Русь восточные славяне жили отдельными догосударственными общностями, которые именовались «славиниями». В VI—VIII в. в ходе переселения у славян произошел слом племенной структуры. На смену старым племенным связям пришла новая знать—князь и его служилые люди, дружинники. Центрами славиний становились укрепленные поселения—грады. Князь Олег объединил под своей властью два наиболее развитых и могущественных града—Киев и Новгород. Сначала каждая славиния сохраняла своих князей и полную внутреннюю автономию, но была обязана выплачивать дань киевскому князю. Постепенно, большинство областей присоединилось к Древнерусскому государству. Князь Святослав первым произвел раздел подвластных ему территорий между своими сыновьями. И, наконец, киевский князь Владимир совершил переход к новой территориально-политической структуре, при которой восточнославянские земли находились под непосредственной властью киевской княжеской династии. Управление осуществлялось благодаря князьям-наместникам, которых лично назначал киевский князь. Раннее Средневековье Руси—время, когда общественно-политический строй государства окончательно сформировался.
Хозяйство и религия
Основными занятиями восточных славян в эпоху раннего средневековья являлись следующие виды деятельности:
Религией восточных славян было язычество. В славиниях преобладали культы разных божеств. В IX—X вв. культ Перуна становится основным, так как в основном ему поклонялась правящая знать. Особым уважением пользовались языческие жрецы—волхвы. На капищах возводились идолы—статуи богов. В 988 году произошло крещение Руси. Князь Владимир ввел государственную религию—христианство византийского образца— чем завершил формирование государства.
Как «Древняя» Русь стала «Средневековой» Русью?
Виктория Ткаченко, медиевистка из Московского государственного университета, рассказывает о периодизации отечественной истории, ее «древнем» периоде и появлении понятия «русское Средневековье». Публикация сделана на основе доклада, прозвучавшего на конференции «Как создается „современное“ Средневековье, или Medievalism Studies» (30 мая 2019 года, НИУ ВШЭ, Москва)
Говоря о формировании образа русского Средневековья в отечественной культуре, необходимо, прежде всего, задаться вопросом: в какой момент ранняя русская история начинает восприниматься именно как средневековая? Этот вопрос не так прост, как может показаться.
На сегодняшний день не существует единой периодизации истории России. Для обозначения её начального этапа используются термины «Киевская Русь», «Домонгольская Русь», «Древняя Русь», «Средневековая Русь» и др. Несмотря на кажущуюся синонимичность, каждый из них несет с собой целый ряд сопутствующих смыслов.
Довольно размыты и их хронологические границы. Так, период «Киевской Руси» условно ограничен распадом единого централизованного государства в начале XII в. и перенесением столицы великих князей во Владимир. Период «домонгольской Руси» заканчивается началом Батыева нашествия зимой 1237–1238 г. Что же касается понятия «Древняя Русь», то оно может приобретать самые разные временные характеристики. В узком смысле, «древнерусский период» часто приравнивается либо к киевскому, либо домонгольскому. В широком же значении он может доводиться вплоть до конца XVII в. (особенно часто настолько широкая трактовка «Древней Руси» встречается в литературоведческих и искусствоведческих работах).
Такое же неоднозначное определение имеет и «Средневековая Русь». С одной стороны, этим понятием часто обозначают период, начавшийся с распадом централизованного государства на удельные княжества, как бы приходящий на смену «Древней Руси». При этом, с точки зрения западноевропейской периодизации, образовавшееся в IX в. русское государство сразу же оказывалось государством средневековым. Размыта и верхняя граница русского «Средневековья»: разными исследователями она локализуется в пределах от завершения объединения русских земель вокруг Москвы (кон. XV — нач. XVI в.) до Смутного времени (нач. XVII в.), а в некоторых случаях доводится даже до петровских преобразований (нач. XVIII в.). Кроме того, довольно часто словосочетания «Древняя Русь» и «Средневековая Русь» выступают как взаимозаменяемые синонимы.
Вся эта терминологическая путаница возникла в историографии буквально за последние полтора столетия. До этого же понятия «Средневековой Руси» не существовало вовсе, а для обозначения русского прошлого использовалось почти исключительно слово «древность». И образ этой «русской древности» заметно отличался от образа «русского Средневековья».
Где кончается древность?
В разные исторические эпохи понимание границ «древнего» и «нового» постоянно менялось. После крещения Руси русская культура переняла общехристианские исторические представления, согласно которым человеческая история понималась как линейное движение от Сотворения мира к Страшному суду. Главным событием, разделившим ее ход на древнюю (ветхозаветную) и новую (новозаветную) историю, был приход в мир Иисуса Христа.
Однако это деление почти сразу было переосмыслено в русской книжности. Уже в древнейшем памятнике русской литературы, «Слове о Законе и Благодати» митрополита Илариона, мы видим, что рубежом между «древним» и «новым» становится не Рождество Христово, а крещение Руси — рождение нового христианского народа. «Благословен Господь Иисус Христос, иже возлюби новыя люди, Рускую землю, и просвети ю крещением святым», — говорилось и в «Повести временных лет».
В дальнейшем довольно четко осознаваемая русскими книжниками граница между «древними» («старыми») и «новыми» временами постоянно смещается в сторону современности. После распада единого русского государства на удельные княжества как «древность» стало восприниматься былое единство Руси. В «Слове о Полку Игореве», где автор противопоставлял «старых князей» «новым князьям», к «древним временам» относилась эпоха правления Владимира и Ярослава, а к «новым» — период раздробленности и междоусобиц. Ни о каких «средних» временах здесь речи еще не идет.
Новым рубежом, разделившим русскую историю на «до» и «после», стало нашествие татар. «Задонщина» заканчивала «первых лет времена» Калатской ратью (т. е. битвой на Калке): «И оттоля Руская земля сидит невесела». При этом с конца XIV в. в русской книжности впервые формируются представления о «троичности» русской истории: 1) древняя домонгольская Русь (своеобразный «Золотой век»); 2) «темное» время ордынского ига; 3) время новое, одновременно представляющее собой возврат к «старине». Переход к этому «новому» времени предвещала Куликовская битва. «А от Калатьские рати до Момаева побоища 160 лет», — говорилось в «Задонщине». С некоторой долей условности, эти 160 лет и можно назвать впервые обозначенным в исторической мысли русским «Средневековьем».
Рис. 4. Сказание о Мамаевом побоище. Лицевая рукопись XVII в. из собрания Государственного Исторического музея. Источник изображения: https://kulturologia.ru/blogs/130315/23664
В полной мере данная концепция реализовалась уже в эпоху Московской Руси. Собирание земель вокруг Москвы позиционировалось как возвращение к былому единству и процветанию. Москва воспринимается как «второй Киев», московские князья и цари — как преемники киевских князей. Идея возвращения исконно русских земель под власть московских государей звучала вплоть до присоединения Левобережной Украины в XVII в.
Таким образом, к концу XVII в. трехчастная модель русской истории (в соответствии с мифологической триадой: «свет угасающий — тьма — свет возрождающийся»), в целом, существовала. Но эта концепция будет почти полностью стерта из общественной мысли царствованием Петра, которое снова поделит русскую историю только на две части: «древнюю», допетровскую, и «новую», послепетровскую Россию.
«Русская античность»
XVIII в. был одновременно и временем зарождения русской исторической науки и началом переосмысления исторических событий в русском искусстве. Несмотря на то, что принятая в Европе периодизация истории была хорошо известна в Российской Империи в XVIII в. (и даже сам В. Н. Татищев в предуведомлении к своей «Истории» отмечал, что некоторые делят её по временам на «древние», «средние» и «новые»), она не была воспринята первыми отечественными историками. Русский исторический процесс, как правило, разделялся ими на периоды по времени правления князей и царей. При этом для его общей характеристики преобладало определение «древность». Достаточно посмотреть на названия исторических сочинений этой эпохи: «История Российская с самых древнейших времен» В. Н. Татищева, «Древняя российская история» М. В. Ломоносова, «История Российская от древнейших времен» М. М. Щербатова, «Российская история жизни всех древних» Ф. А. Эмина, издаваемая Н. И. Новиковым «Древняя российская вивлиофика», чуть более поздняя «Записка о древней и новой России» Н. М. Карамзина и т. д.
Одновременно образ русской древности начинает формироваться в художественной литературе, живописи и драматургии. Его воплощение в искусстве оказывается под сильным влиянием канонов классицизма. Русские писатели этого времени не ставили перед собой задачи достоверного изображения исторической действительности. В своем творчестве они опирались на «Поэтику» Аристотеля и традиции французского театра эпохи классицизма, а потому Древняя Русь (а если точнее, «Древняя Россия») в их изображении приобрела многочисленные античные черты.
Сами сюжеты первых русских трагедий зачастую заимствовались из сочинений Вольтера, Корнеля, Расина и др. и лишь переносились на русскую почву. «Хорев» А. П. Сумарокова перекликался с вольтеровским «Брутом», «Ольга» Я. Б. Княжнина — с «Меропой» и т. д. В качестве костюмов при постановке спектаклей использовались «римские платья», в качестве декораций — классические интерьеры с арками, колоннами и пилястрами.
Противоположной тенденцией в изображении русской древности в искусстве XVIII в. было её «осовременивание». Уже Феофан Прокопович в трагикомедии «Владимир» (первом русском драматическом произведении на историческую тему) приписывал Владимиру Святому черты Петра I, а крещение Руси сопоставлял с петровскими преобразованиями.
Древнерусские князья в художественных произведениях XVIII в. именовались монархами и непрестанно рассуждали на темы монаршей власти, долга перед отечеством и подданными, чести и свободы, актуальные для Нового времени, но имевшие мало общего с идейным миром эпохи средневековья. Внешность русских правителей (в особенности Петра I) иногда становилась прототипом для художественных изображений их предшественников.
Рыцари и богатыри
Первые проявления влияния образов западноевропейского Средневековья на формирование представлений о прошлом в русской культуре следует связывать не с историографией, а с искусством. В XVIII в. формируется еще один литературный жанр, связанный со своеобразным изображением русской древности, — это литературные сказки. Сказки М. И. Попова, М. Д. Чулкова, В. А. Левшина повествовали о славянских и русских богатырях, но при этом, с точки зрения своего жанрового своеобразия, оказывались близки к авантюрно-рыцарскому роману. Они были наполнены приключениями и поединками, любовными историями и волшебством. Их герои — славянские витязи и князья — представали прекрасными и храбрыми рыцарями.
Именно так именуется в сказке Н. М. Карамзина Илья Муромец:
Он подобен маю красному:
розы алые с лилеями
расцветают на лице его.
Он подобен мирту нежному:
тонок, прям и величав собой.
Взор его быстрей орлиного
и светлее ясна месяца.
Кто сей рыцарь? — Илья Муромец.
К обетам странствующих рыцарей близка и клятва, принесенная Ильей: «Я клянуся вечно следовать богатырским предписаниям и уставам добродетели, быть защитником невинности, бедных, сирых и несчастных вдов, и наказывать мечом своим злых тиранов и волшебников, устрашающих сердца людей!»
В поисках русского Средневековья
В научной историографии вопрос о поисках «русского средневековья» встает, судя по всему, со второй четверти XIX в. и должен быть связан с проблемой соотнесения периодизации русской истории с периодизацией европейской.
В статье «За русскую старину» (1845 г.) М. П. Погодин размышлял: «Средний век у нас был как и в Западной Европе, но только под другою формою; тот же процесс у нас совершался, как и там; те же задачи разрешались, только посредством других приемов; те же цели достигались, только другими путями. Доказывать, что Русская История имела свой Средний век не значит ли доказывать, что белокурый может также называться человеком, как и черноволосый? Не значит ли доказывать, что между всякими двумя краями всегда бывает средина?»
В общественной мысли XIX века русское Средневековье противопоставлялось Средневековью европейскому. И это противопоставление могло быть представлено как в положительном, так и в отрицательном ключе. «Воображая себе русское общество древних времен, — писал славянофил И. В. Киреевский, — не видишь ни замков, ни окружающей их подлой черни, ни благородных рыцарей, ни борющегося с ними короля. Видишь бесчисленное множество маленьких общин, по всему лицу земли Русской расселенных, и имеющих, каждая на известных правах, своего распорядителя, и составляющих, каждая, свое особое согласие, или свой маленький мир». Все вместе они сливались в «общее огромное согласие всей Русской земли, имеющее над собою великого князя всея Руси», что с его точки зрения было гораздо более «естественными, простыми и единодушными» общественными отношениями, чем установившиеся в Европе феодальные порядки.
И, напротив, западникам русское Средневековье казалось варварским и темным. Желая охарактеризовать героя романа «Бесы» Артемия Павловича Гаганова, М. Ф. Достоевский писал: «Еще в детстве укоренились в нем некоторые поэтические воззрения: ему понравились замки, средневековая жизнь, вся оперная часть ее, рыцарство; он чуть не плакал уже тогда от стыда, что русского боярина времен Московского царства царь мог наказывать телесно, и краснел от сравнений».
«Средневековая» и «феодальная» Русь
Наконец, решающую роль в формировании представлений о средневековой Руси сыграло развитие в историографии концепции феодализма. Применительно к русской истории она была обоснована в начале XX столетия Н. П. Павловым-Сильванским, а после революции 1917 г. и становления марксистской методологии в исторической науке была фактически возведена в статус непреложного догмата. Проблема генезиса феодализма на Руси надолго стала одним из главных направлений исторических исследований.
Начиная с 1930-х гг. в советской историографии использование термина «средневековая Русь» развивается наравне с использованием понятия «феодальная Русь». С точки зрения своего сущностного содержания они представлялись практически синонимами. И речь здесь шла, разумеется, уже не о возвышенном рыцарском Средневековье, а об эпохе феодального землевладения со свойственной ей системой общественно-экономических отношений.
При этом надо отметить, что наследуемый от предшествующей историографии термин «Древняя Русь» также сохранился в научном лексиконе, как и известное ранее понятие «Киевская Русь», которое получило широкое распространение благодаря попаданию в школьные учебники и выходу одноименной фундаментальной монографии Б. Д. Грекова. «Средневековая Русь» при этом стала отождествляться преимущественно с эпохой «феодальной раздробленности», наследовавшей Древней (Киевской) Руси.
Таким образом, начало более или менее устойчивого употребления понятия «Средневековая Русь» можно относить только к XX столетию. Что же касается конструирования образа русской древности в отечественной культуре, то он неоднократно переосмысливался в разные эпохи и испытывал на себе влияние не только представлений о западноевропейском Средневековье, но и античных канонов, и русского фольклора. Можно утверждать, что сформированный на сегодняшний день в историческом сознании образ Руси крайне многослоен и сочетает в себе самые разнообразные черты.